"Реальность неведомого" - читать интересную книгу автора (Прийма Алексей)

ПАРАЗИТЫ ВСЕЛЕННОЙ

Долго размышлял я над тем, какой контактной историей завершить вторую часть моей книги.

Хотелось пустить в заключение нечто по-настоящему увлекательное, динамичное.

Немалое время провел я, роясь в своих рабочих блокнотах и в письмах контактеров в поисках истории с лихо закрученным сюжетом, способным разогнать у читателя кровь, чувствительно встряхнуть его. И наконец нашел то, что искал, – нашел в объемистом письме, полученном, представьте себе, из исправительно-трудового учреждения.

Не знаю, можно ли верить тому, о чем рассказывается в том письме. Может быть, вся история высосана из плутовского пальца – наговорена, например, со скуки. Уж больно скучно сидеть годами на лагерных нарах… Но рассказец показался мне необычайно забавным, и я решил включить его в свою книгу.

А вы уж са«ми решайте, достоверно или нет происшествие, о котором я вам сейчас расскажу.

Автор письма, тридцатилетний квартирный вор Виктор Павлов, еообщал: «Ваша книженция «Внеземляне идут!» легла в мою ладонь далеко не сразу. У нас в зоне образовалась офигенная очередь из желающих зачесть ее… В книженции вы дали свидетельские показания одного барыги об аномальных явлениях в лагерной зоне. И тут же черкнули, что с ворами в законе эти ваши внеземляне не желают якшаться. А ежели и якшаются, то опупительно редко. Тут вы, братец, промахнулись, и я – тому наилучший пример. Шлю вам свое чистосердечное признание о том, как марсиане использовали однажды меня по неизвестному назначению. Все, что я сейчас расскажу, чистая правда. Если не поверите моему честному письму, можете не отвечать на него».

И далее следовали семь тетрадных страниц, исписанных убористым почерком с многочисленными орфографическими ошибками.

Косноязычные показания рядового воришки-домушника я распишу сейчас в жанре документальной прозы. Подчеркиваю, что к фактической стороне показаний я ничего не добавил от себя.

…Стук в дверь раздался в ту минуту, когда Виктор Павлов еще спал.

Дернувшись, Виктор открыл глаза и обнаружил, что лежит на кровати в дешевом одноместном номере какой-то захудалой гостиницы. Этот номер он снял намедни вечером спустя час после того, как вышел из дверей железнодорожного вокзала и огляделся по сторонам. Впервые в своей жизни приехал он на поезде сюда – в тихий провинциальный город на побережье Азовского моря. Никто не знал его здесь, вот что было для Виктора особенно важным, учитывая специфику его ремесла.

В дверь снова побарабанили костяшками пальцев – погромче, настырнее.

Виктор выпростал руку из-под одеяла и глянул на часы, тикавшие на запястье.

– С ума сойти можно. Еще семи часов утра нет, – пробормотал он себе под нос, дивясь тому, кто бы это мог стучать в дверь его гостиничного номера в такую рань. Потом, повысив голос, крикнул: – Да слышу я! Слышу! Подождите. Сейчас оденусь.

Виктор откинул одеяло и слез, недовольно сопя, с кровати. Без излишней суеты оделся. Затем подхватил с пола свой видавший виды кожаный чемоданчик, стоявший возле изножья постели.

С чемоданчиком в руках он шагнул к окну, потянул на себя оконную раму и широко распахнул ее. И удовлетворенно усмехнулся, обнаружив, что пожарная лестница тянется по стене гостиницы на расстоянии не более полуметра от окна его номера, находившегося на четвертом этаже. Виктор подпер чемоданчиком распахнутую раму и направился к двери.

Замок щелкнул, дверь открылась, и в комнату решительным шагом вошли двое мужчин. Оба они были немолоды – седоволосые, с лицами, изборожденными морщинами.

Тот из вошедших, что был в форме пилота гражданской авиации и оказался очень высок ростом, сразу не понравился Виктору Павлову. Едва переступив порог, седовласый верзила окинул гостиничный номер хищным ищущим взглядом. Квартирному вору Павлову был хорошо знаком такой взгляд. Так озираются по сторонам сыскари из уголовного розыска. Спина у Виктора мгновенно вспотела, когда он подметил, как верзила, чуть слышно хмыкнув, вонзился своим ястребиным, насмеш-ливо-всепонимающим оком в чемоданчик на подоконнике.

Второй из вошедших – низкорослый, щуплый, в мятом костюме мышиного цвета – наставил на Виктора указательный палец как револьвер. И произнес фальцетом:

– Доброе утро. Вас зовут Виктор Павлов. Вы – профессиональный вор.

Он не спрашивал. Он просто констатировал факт. А верзила, не отрывая буравящего взора от чемоданчика, сказал, словно бы размышляя вслух:

– Две майки. Брюки. Бритва. Носки и трусы. Три рубашки. Фомка. Стеклорез. Три пары перчаток. Дверные ключи – большая связка. А также набор воровских отмычек. Два ножа. Две отвертки… Да, мы не ошиблись адресом.

Услышав это, Виктор совершенно ошалел. Верзила точно перечислил все, что покоилось в закрытом чемоданчике.

Коротышка в мятом костюме мышиного цвета согласно кивал головой, пока его напарник перечислял предмет за предметом содержимое чемоданчика. Когда тот умолк, коротышка опять встрепенулся.

– Гражданин Павлов, – негромко проговорил он, – вы как раз тот человек, который нам и нужен. Мы хотим предложить вам…

Виктор не дал ему возможности закончить свою мысль. Стремительно крутнувшись на каблуках, он кинулся к окну, дабы подхватить с подоконника чемоданчик и в обнимку с ним ринуться по пожарной лестнице вниз.

Вернее говоря, это ему только померещилось, что он на каблуках крутнулся и бросился, сломя голову, к спасительному окну. На самом деле какая-то неве-домая'сила не позволила ему даже стронуться с места.

Вспоминая об обстоятельствах дела, Павлов сообщал в своем письме: «Век свободы не видать, если вру!

Эти типичные переодетые менты пальцем не пошевелили, чтобы повязать меня, когда я рванулся к окошку, дабы в темпе слинять от них. И тем не менее все вышло по-ихнему, а не по-моему. Как и минутой ранее, мы по-прежнему стояли лицом к лицу и пялились друг на друга».

К собственному ужасу, Виктор осознал себя парализованным с ног до головы. Единственное, чем он мог шевелить, был язык во рту, а также челюсти и губы.

Изумленный происшедшим, не понимающий его сути, Виктор грязно и с чувством выругался.

– Вы зря нервничаете, гражданин Павлов, – скучным будничным тоном промолвил седовласый верзила, направляясь к подоконнику. – Вопреки вашим подозрениям, мы не имеем отношения к милиции.

Виктор в ответ снова с чувством выругался. Он напряг мускулы, тужась, пытаясь разорвать незримые путы, сковавшие его. Путы не желали разрываться.

– Перестаньте дергаться, – обронил верзила сухо. – Успокойтесь.

Он бочком присел на подоконник и хозяйским жестом подгреб чемоданчик себе под мышку.

– Повторяю, успокойтесь. И слушайте внимательно. У нас есть для вас ответственное поручение.

– Гм. Да… Очень ответственное. Очень, – вступил коротышка. – Мы остро нуждаемся в вашей помощи. Дело в том, что пару месяцев тому назад мы с коллегой, – и он улыбнулся верзиле, – прибыли на вашу планету с важной миссией. Требовалось осуществить серию акций по эвакуации с Земли кое-кого из… э-э… местных жителей. А мы с коллегой, – вновь улыбка и кивок в сторону верзилы, – слывем в нашем мире лучшими специалистами по акциям такого рода.

По мере того как коротышка говорил, челюсть у Виктора Павлова отвисала все больше и больше. Шумно сглотнув набежавшую слюну, он выдавил из себя с немалым трудом:

– Так вы – марсиане, что ли? А?

– Ну, в некотором роде.

– То есть вы – не с Земли.

– Да.

– Из космоса?

– Не совсем из космоса. Но вы верно подметили одно, мы – не с Земли.

– Марсиане, – повторил нараспев Павлов, обдумывая услышанное. – Ну и ну! – И присвистнул от удивления.

– Если вам так хочется, можете считать нас марсианами. Возникла пауза – немая сцена. Виктор и коротышка в мятом костюме стояли посреди комнаты, меряя друг друга изучающими взглядами. А верзила продолжал сидеть в расслабленной позе бочком на подоконнике, рассеянно посматривая в окно, будто все происходящее сейчас в той комнате мало волновало его.

– О-бал-деть! – проговорил наконец по слогам Виктор. – Марсиане. Здесь. Сейчас. Нет, не верю!

Коротышка в ответ неопределенно повел плечами – мол, это ваше право верить или же не верить нам.

– Работали мы на Земле, разумеется, инкогнито, – как ни в чем не бывало продолжил он свою речь. – Серия акций по эвакуации была нами успешно завершена. Мы собрались было покинуть вашу планету, как вдруг возникли некоторые… э-э… осложняющие обстоятельства.

И он огорченно скривил рот, поджимая губы в кислой гримасе.

– Да не верю я вам! – вскричал, багровея лицом, Виктор. – Не верю! Психи ненормальные, откуда только вы взялись на мою голову?!

Тут вдруг подал голос верзила.

– Заткнись, падла уголовная, – отчетливым свистящим шепотом приказал он, не оборачиваясь, по-прежнему рассеянно глядя в окно. – Кончай качать права. Сейчас ты получишь от нас задание и выполнишь его как миленький.

Далее, по заявлению Виктора Павлова, случилось нечто совсем уж неожиданное.

Во– первых, Виктор внезапно ощутил, как в гостиничном номере резко похолодало. Виктору стало не просто холодно. Он почувствовал, что окоченел. Мороз, взявшийся невесть откуда, в считанные секунды пробрал его до костей.

Во– вторых, верзила в форме пилота гражданской авиации взлетел с подоконника и с чемоданчиком под мышкой, не меняя позы, словно восседал на неком невидимом стуле, неспешно переместился по воздуху от окна к кровати. Он подлетел к ней, движимый, чудилось, тянувшим от окна сквозняком. На секунду верзила завис, строго сдвинув брови, под потолком. Затем неторопливо и бесшумно, как дирижабль, приземлился на постель. И аккуратно поставил на нее чемоданчик рядом с собою.

– Так вот, я и говорю, – вкрадчиво проворковал коротышка, когда его напарник завершил свой немыслимый перелет, – у нас возникли осложнения. И вы, лично вы, гражданин Павлов, можете и должны помочь нам преодолеть их.

В своем письме Виктор впоследствии вспоминал: «Когда эти хмыри как бы в подтверждение того, что они – марсиане, вдарили по мне сибирским морозом, а верзила потом, тоже как бы в подтверждение, птицей вспорхнул с подоконника, я перепугался, честно скажу, смертельно. Я вдруг как-то сразу поверил их речам. Понял, они – и в самом деле не с Земли. Самым страшным было чувство полной беспомощности перед ними. С ног до головы парализованный, замороженный, я торчал столбом в центре комнаты, изображая из себя сосульку».

Волна слепящего ужаса накрыла Виктора.

Человек, от природы не пугливый, он впервые в жизни потерял контроль над собой. Сознание стало мутиться, в голове зашумело, как после доброй выпивки. А перед глазами поплыли огненные мушки, перемежавшиеся со стекловидными волоконцами, похожими на паутинки, «Сейчас я вырублюсь», – подумал Виктор, трясясь от страха – от такого великого, такого всеобъемлющего страха, какого ему не доводилось испытывать никогда ранее.

И вдруг страх исчез.

Он исчез именно-таки вдруг, сразу, в одночасье. Виктор осознал, что огненные мушки не порхают больше перед глазами, а полуобморочный шум испарился куда-то напрочь из головы. Более того, Виктор осознал, что смотрит на «этих хмырей не с Земли» без малейшего любопытства – не просто без страха.

В его мозгу отчетливо, как приказ, пульсировала сейчас одна-единственная мысль: он обязан помочь «хмырям». Обязан, и точка.

В гостиничном номере все еще властвовал лютый холод. Однако это больше не тревожило Виктора. Всем своим телом он продолжал ощущать сильнейший мороз, но почему-то перестал мерзнуть.

Коротышка сказал:

– Итак, вы готовы к работе.

Легкая усмешка бродила по его лицу.

– Да. Готов.

С этими словами Виктор решительно подошел к кровати и присел на нее рядышком с седовласым верзилой.

И с ожиданием во взгляде воззрился на него. Даже самым краем сознания он не уловил в тот момент еще одной новой странности в собственном поведении. Только что он недвижимо стоял посредине комнаты, спеленутый неведомой силой по рукам и ногам. Но вот паралич, объявший тело, куда-то сгинул – вслед за страхом, вслед за чувством удивления. Виктор вновь обрел возможность свободно перемещаться в любых направлениях. Например, по направлению к окну, призывно распахнутому.

Присаживаясь рядом с верзилой, Виктор на окно даже не глянул.

– Командую не я, а он, – пробурчал сквозь зубы верзила и повел рукой в сторону коротышки.

Виктор с готовностью обернулся к тому, на кого было указано.

– Внимание. Даю вводную установку, – сообщил коротышка. – На Земле одновременно с нами действуют… э-э… гм… наши оппоненты, назовем их так. Они – тоже не с Земли. Они решают некие задачи, которые наносят ощутимый вред нашей важной миссионерской деятельности здесь. А также вред населению вашей планеты. Эти подонки, эти мерзавцы…

Сжав гневно кулаки, коротышка на мгновение задохнулся от возмущения.

– Эти… э-э… да, мерзавцы, эти пройдохи думают только о себе! Помышляют лишь о собственном благополучии. Ваша Земля для них – не более чем временный островок удовольствий во Вселенной, этакая, знаете ли, зона отдыха и развлечений. Они – паразиты Вселенной. Вот кто они такие! Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?

– Нет, – честно признался Виктор. – Не понимаю.

– Впрочем, это не важно. Понимаете, не понимаете – какая разница! Важнее другое. Один из паразитов выкрал недавно у нас… гм… ну, скажем, некий прибор. После долгих хлопот и поисков нам удалось установить, что сейчас, сию минуту тот паразит, а с ним и наш прибор обретаются… Где?

– Что, простите?

– Я спрашиваю, где находится прибор? Как вы думаете? Виктор наморщил лоб, соображая.

– Наверное, – изрек, просияв, он, – где-то здесь, в городе, уж коли и вы околачиваетесь тут же.

Коротышка согласно склонил голову.

– Прибор, вы совершенно правы, находится в городе. Более-того, он находится непосредственно в стенах гостиницы. Прибор стоит на полу в гостиничном номере двумя этажами ниже – строго под вашим номером.

Рядом с ним висит в воздухе тот самый паразит Вселенной… Полчаса назад мы с коллегой быстренько прощупали ближайшее пространство вокруг того гостиничного номера. Требовалось срочно изъять прибор у паразита. Однако без помощи кого-либо из этих тупоумных туземцев… Ох, простите! Я хотел сказать, без помощи кого-либо из уважаемых землян нам было никак не обойтись. Вот мы и пошарили в ближайшем пространстве в поисках… э-э… гм…

– В поисках подходящей кандидатуры, – подсказал с кровати верзила.

– Да. Вот именно. И я считаю, нам очень крупно повезло. К нашему облегчению и некоторому даже изумлению, мы обнаружили в ближайшем пространстве не просто подходящую, а прямо-таки идеальную – со специфическими навыками и не менее специфической психологией. Мы обнаружили вас, профессионального квартирного вора.

Немного помолчав, коротышка в мятом костюме поднял вверх указательный палец правой руки.

– Внимание, – с расстановкой сказал он. – Я заканчиваю давать вводную установку. Гражданин Павлов, по пожарной лестнице вы спуститесь двумя этажами ниже, изымите у паразита прибор и доставите его нам.

– А что будет делать тем временем паразит, если он не спит? – спросил Виктор, задумчиво пощипывая пальцами подбородок, оценивая ситуацию. – Бить меня по голове стулом? Или звать подмогу?

– Он не будет делать ничего. Ибо у него сейчас – пауза психических наслаждений. Мы выяснили это точно. Он не увидит, не услышит и не учует вас.

– Пауза? Что за пауза? Не понимаю.

– Ну, некое особое состояние. Особая форма… Впрочем, вы все равно не поймете. Лично вам достаточно знать одно – паразит пребывает сию минуту под почти полным наркозом.

– В таком случае что же мешает вам самим спуститься к нему в номер и забрать оттуда ваш прибор?

– Вопрос резонный. Паразит не учует вас – понимаете, вас, человека! А вот зато нас он учует, увы, мгновенно. И тут же выйдет из своего особого состояния и рассвирепеет… О том, что может произойти потом, мне даже не хочется думать.

Коротышка нервно передернул плечами. Затем поинтересовался:

– Задание ясно?

– Да.

– Приступайте к его выполнению.

Виктор Павлов, распрямляя плечи, встал с ложа, на котором рядом с верзилой сидел, и послушным шагом робота, управляемого чужой волей, протопал к окну. Душевный подъем и гордость переполняли его сердце.

Впоследствии он укажет в своем письме: «Сейчас, когда перед отбоем, сидя на нарах, я черкаю это письмишко вам, я совершенно не понимаю, чему я в тот момент так радовался и почему так гордился собой.

Это было что-то вроде наваждения. Я действовал как автомат… Не доходит до меня и другое. Ну, допустим, эти деляги с Марса или откуда-то там еще загипнотизировали меня. Превратили в свою шестерку, в послушного болванчика. Шестерка – она и есть шестерка. Она должна выполнять приказы пахана слепо, не раздумывая. Но вот ведь удивительная штука! Марсиане долго растолковывали мне, уже загипнотизированной ими шестерке, всю эту их бредовую галиматью про загадочных паразитов Вселенной, загадочный прибор. Зачем, спрашивается, они делали это? Удивляюсь и не понимаю. На их месте я бы просто рявкнул шестерке – мол, дуй, зараза, по пожарной лестнице вниз и живо приволоки то, что тебе и приказано стырить. Так нет же! Эти хмыри почему-то сперва долго, повторяю, и нудно травили свою байку, до которой, прямо скажу, мне, шестерке, нет никакого дела. И лишь затем дали наводку – обозначили, как любит выражаться начальник нашего лагеря, фронт работы… С моей колокольни взглянуть, все эти их «разъяснительные речи» и расшаркивания перед шестеркой были выпендрежем натуральных мудаков, то есть врожденных идиотов. Весь этот выпендреж я считаю трижды идиотским еще и потому, что ни того паразита Вселенной, ни того прибора я так и не увидел, когда отправился на дело. А коли не увидел, то на фига было, я вас спрашиваю, травить мне байку про них?!»

Итак, Виктор подошел к окну. Без особого труда он перебрался с подоконника на пожарную лестницу и огляделся по сторонам.

В розовом рассветном мареве в небе редкие рваные облака медленно плыли над приморским городом – над крышами его домов, над набережной и песчаным пляжем, который бледной желтбй полосой тянулся влево от здания гостиницы. Облака уплывали туда, где виднелись в отдалении стрелы подъемных кранов. Там одноэтажные портовые сооружения переходили в длинный бетонный мол.

За пляжем и за молом лежала до самого горизонта ярко-синяя равнина моря.

Быстро перебирая руками и ногами металлические перекладины пожарной лестницы, Виктор Павлов заспешил по ней вниз… Интересовавшее его окно оказалось закрытым изнутри на все щеколды. Виктор потыкал кулаком в оконную раму. Та не открывалась. «Жаль, нет у меня с собой стеклореза,» – подумал с досадой Виктор и внезапно ощутил, как в кулаке, некрепко сжатом, появился какой-то продолговатый предмет. Виктор разжал кулак. На ладони лежал стеклорез с характерной щербинкой на боковой грани, который, по логике вещей, должен был бы покоиться сейчас в кожаном чемоданчике. Нимало не удивившись этому, Виктор перехватил стеклорез поудобнее и поднес его к оконному стеклу.

В следующий момент…

Любопытно тут отметить, что, поднеся стеклорез к окну, он едва успел один раз моргнуть.

Так вот, в следующий момент он вдруг опять увидел перед собой коротышку в мятом костюме мышиного цвета. Непонятно каким образом, Виктор Павлов снова очутился в своем гостиничном номере.

– Что? Задание отменяется? – спросил он, тупо глядя в одну точку перед собой и машинально оглаживая пальцами стеклорез.

– Отнюдь нет, голубчик. Отнюдь, – промурлыкал в ответ коротышка ласковым тоном. – Как можно отменить то, что уже успешно выполнено вами?

Краем глаза Виктор подметил – верзила в форме пилота гражданской авиации вовсе не сидит уже на кровати, а стоит в шаге от нее. Стоит, напряженно полусогнувшись, рассматривая какой-то крупный металлический предмет, который держит перед собой на вытянутых руках.

А в комнате по-прежнему царствует лютый холод…

– Ну, вот и все, – сказал удовлетворенно коротышка, переводя взгляд с Виктора на верзилу. В его голосе прозвучала нотка явственного облегчения.

Седовласый верзила еще ниже склонился над металлическим предметом и, как показалось Виктору, обнюхал его. Разгибаясь, он небрежным жестом сунул предмет себе под мышку и направился к двери, ведущей из номера в гостиничный коридор. Коротышка двинулся было следом за ним, но вдруг придержал шаг.

Чуть повернув голову, он бросил через плечо:

– Советую вам в бодром темпе убираться отсюда.

– Убираться? – Виктор зябко обхватил руками плечи, пробираемые лютым морозом. Почему-то ему опять стало очень холодно. – Зачем?

– Если вы задержитесь здесь хотя бы на пару часов, паразит, облапошенный вами, придет по вашим следам сюда, в эту комнату. И я почти наверняка обещаю вам очень крупные неприятности. Очень, понимаете ли, крупные.

Коротышка в мятом костюме шагнул следом за верзилой через дверной порог в гостиничный коридор и вновь полуобернулся.

– Хочу дать вам еще один совет, – внятно произнес он. – Перестаньте воровать. Через несколько десятков лет ваша телесная оболочка умрет, отслужив свое, а душа перейдет в иной мир – в загробный. И там душе придется отчитаться за все, содеянное вами, гражданин Павлов, на Земле… Если вы не перестанете заниматься воровством, я не завидую вам, вашей душе. Страшная расплата будет ожидать вас в потустороннем мире.

Дверь за спиной коротышки, чуть скрипнув, закрылась. Виктор остался в гостиничном номере один.

Двигаясь словно в трансе, он тронулся следом за парой таинственных незнакомцев, только что расставшихся с ним. Его тянуло за ними как магнитом. Он приоткрыл дверь, ведущую в коридор, однако некая невидимая сила тут же остановила его, ткнув в лицо, в грудь, в живот мягкой незримой упругой волной.

Виктор замер на пороге. И вот что он, по его словам, увидел в следующий момент за приоткрытой дверью.

Верзила в форме пилота гражданской авиации и его низкорослый приятель медленно удалялись прочь по гостиничному коридору, длинному и пустынному. По мере удаления их тела истончались. Они таяли в воздухе, растворяясь в нем, подобно сигаретному дыму. Через несколько секунд фигуры верзилы и коротышки превратились в серебристо-мглистые прозрачные силуэты, на месте которых, внезапно и полностью сменив их, возникли из ниоткуда два четко очерченных луча. Каждый из лучей был длиною около метра и имел свое начало и свой конец. Лучи походили на две вертикально поставленные, раскаленные штанги.

С медлительностью черепахи оба луча доплыли до конца коридора и, как ножи в масло, вошли в торцевую стену гостиницы, в которую упирался коридор. И растаяли в ней.

А Виктор Павлов, слабо охнув, отшатнулся от приоткрытой двери и резким взмахом руки захлопнул ее.

Непосредственно в это мгновение с его глаз как бы спала пелена – Виктор вышел из состояния странного гипнотического транса, в котором пребывал до сей поры. Он вновь осознал себя человеком, способным анализировать происходящее и давать ему соответствующие обстоятельствам оценки.

Наш квартирный вор, не мешкая, перебрал в памяти эпизод за эпизодом все, что приключилось с ним в течение минувшего получаса. Ему стало жутко! Окончательно доконал его тот факт, что после ухода загадочных визитеров температура в гостиничном номере в считанные секунды переменилась. Мглистый холод, как по мановению волшебной палочки, уступил место благостному теплу.

– Чертовщина, – прошептал Виктор севшим голосом. – Чертов-щи-на! – повторил по слогам он, попятившись от двери к кровати и вслепую шаря по ней рукой в поисках своего кожаного чемоданчика.

В его голове, как колокола тревожного боя, звучали слова коротышки: «Советую вам в бодром темпе убираться отсюда».

Спустя очень непродолжительное время Виктор Павлов стоял в тамбуре общего вагона пассажирского поезда, идущего неведомо куда. Виктора пока решительно не волновало, куда именно. Он вскочил на подножку того вагона в самую последнюю минуту. Поезд уже отходил от перрона. Рядом с Виктором переминалась с ноги на ногу проводница вагона, жадно пересчитывавшая и разглаживавшая пачку мятых купюр, которую Виктор мгновением ранее выгреб, не глядя, из кармана своего пиджака и сунул ей в руки.

Сунул, прерывая ее разгневанный крик, когда коршуном кинулся на подножку первого попавшегося вагона в первом попавшемся поезде, как раз давшем в тот момент прощальный гудок и тронувшемся с места…