"Седьмая модель (сборник)" - читать интересную книгу автора (Колупаев Виктор)СЕДЬМАЯ МОДЕЛЬ1Полупустой автобус распахнул двери. Конечная остановка. За шоссе начинался парк, тянувшийся до самой реки. Из-за верхушек сосен виднелись два верхних этажа нашего института. Сосны быстро глушили городские звуки. Скрип песка на еще мокрых от росы дорожках, шорох ветвей и запах… Какой запах! Из вестибюля широкая лестница вела на второй этаж в большой светлый зал со смотровой площадкой на Ману и ее левый берег. В зале стояли мягкие кресла, а на столиках — букеты цветов, полевых, лесных. Здесь уже толпились испытатели. Все еще были в обычной одежде городских жителей. Я поздоровался. Мне ответили вразнобой. Некоторые, уже постояв на смотровой площадке, выходили в дверь, ведущую в „экипировочную“. Смотреть отсюда на зеленый, с голубыми прожилками озер, левый берег Маны стало уже ритуалом. Проектировщики нашего института кое-что понимали в человеческой психологии. Вид отсюда был красив всегда, в любое время года. Даль, открывающаяся километров на двадцать, действовала на людей умиротворяюще. Мана круто поворачивала под девяносто градусов на север, широко блестя на солнце своей ровной тихой гладью, а еще дальше, где-то за Синим утесом, сливалась с дымкой горизонта. Я вздохнул и оглянулся. В двух шагах от меня стоял испытатель Строкин. — Как дела с нашей „подопечной“, Валерий? — спросил я. — В вечернюю смену все было нормально, — ответил он. — Пусто то есть? Строкин пожал плечами: — Что у нас может быть интересного? Это у самого Маркелова да еще, возможно, в третьей модели есть что-то интересное. А у нас… — Валерий махнул рукой и замолчал. С минуту мы еще постояли рядом. — Красота какая… — сказал Валерий. Я кивнул и отошел в сторону. Сознание, уже автоматически переключенное на что-то иное, подсказывало мне, что надо идти в „экипировочную“. Машинально, даже не думая об этом, я отворил дверь, вошел в зал, уже не имевший окон, но с множеством кабинок, вошел в одну из них, свою. Через десять минут я вышел, одетый в плотно облегающий тело комбинезон, удобный и нисколько не стесняющий движений, по эскалатору в конце зала поднялся на следующий этаж. Здесь находились просмотровые, или „предбанники“, как мы их называли. „Предбанников“ было четырнадцать, по числу сменных испытателей. Я зашел в свой. Двухметровый экран объемного телевизора. Пульт управления и четыре кресла. В трех уже сидели инженеры обслуживающего персонала. Приятный приглушенный свет, шум аппаратуры, привычный и необходимый. Я поздоровался. Трое повернули головы и тоже поздоровались. Один крутанулся в кресле, спросил: — Просмотр? — Да, — ответил я. — Сколько информационных минут? — Про часы испытатели уже и не спрашивали. — Ноль, — ответил инженер. — Хорошо. Сколько дает машина? — Четверть часа. Это означало, что электронный мозг института из восьми часов работы испытателя выбрал только пятнадцать минут, которые имели хоть какое-то еще значение для исследований. Да и то… Пятнадцать минут — это просто так, минимально возможное время. Хочешь не хочешь, а смотри. Все равно ничего полезного и интересного не будет. — Вечерняя смена, — сказал инженер. — Седьмая модель. Я и так знал, что будет просмотр вечерней смены. Ночная еще не вернулась. А когда вернется, то материалы ее исследований еще несколько часов будут обрабатываться. Этот разрыв в восемь часов представлял некоторое неудобство, потому что связи с испытателем во время смены не было никакой. На восемь часов испытатель был предоставлен лишь самому себе. Правда, их там двое, но это мало что могло дать. Вездеходы работали в разных квадратах. В институте уже проводились работы по обработке поступающей от испытателей информации в реальном масштабе времени. Но эту систему введут еще не скоро. Несколько минут можно было поговорить с самим испытателем ночной смены Вольновым, когда он выйдет из вездехода. Но это и все… Я сел в кресло перед экраном, сказал: — Просмотр. Экран ожил. Накатились барханчики песка, ушли в стороны, желтые-желтые, безжизненные, привычные. Машина шла, по-видимому, со скоростью километров пятьдесят в час. Я это чувствовал. — Три часа сорок пять минут, — сказал автомат. Это означало, что кадры, возникшие на экране, соответствовали трем часам сорока пяти минутам после начала вечерней смены. — Почему вычислительный центр выбрал именно этот момент? — спросил я. — У испытателя участился пульс, — ответил инженер. — Учащение пульса! — Я усмехнулся. Тоже мне, критерий! Может, Крестьянчиков пить захотел? — Оператор Крестьянчиков выпил бутылку минеральной воды, — словно прочел мои мысли инженер. — А Васильеву в это время не хотелось пить? — спросил я. Вопрос был пустой. Я сам знал это. — Нет, — лаконично ответил инженер. Два других в это время, манипулируя клавишами вычислительного центра, еще раз небольшими кусками просматривали на экране простого телевизора всю восьмичасовую видеозапись вчерашней смены. — Четыре часа пятнадцать минут, — объявил автомат. И снова барханчики накатились на вездеход. А! Да эти барханчики здесь все одинаковые! Но все же я понял, что Крестьянчиков возвращается. По времени нетрудно было догадаться. — Почему? — спросил я. — Замедление пульса, — ответил инженер. — Жажда? — Нет. — Координаты? — Те же, что и в три часа сорок пять минут. Странно, подумал я, почему он возвращается по своему следу? Обычно вездеходы делали круг или эллипс, хотя это и не оговаривалось инструкцией. Поиск на „подопечных“ был свободный, в пределах заданного квадрата, конечно. — Почему он возвращается по своему следу? — Конкретных объяснений нет. Крестьянчикову просто так захотелось. — Ясно. Ощущения? — Ничего необычного. — Координаты этой точки в память машины! — Записаны. Экран погас. — Просмотр окончен, — сказал инженер. — Ясно. Два других инженера тоже закончили просмотр видеозаписи вечерней смены. — Ваше мнение? — спросил я. — Информации мало или ее вообще нет, — ответил один. — Случайность. — Нужно ли проверить эту точку? — Вычислительный центр не настаивает на проверке. — Вычислительный центр! — слегка вскипел я. — А вы-то сами? Ваш опыт, интуиция, предчувствия! — Интуиция? Да при чем здесь интуиция, когда дело идет о седьмой модели? Вот у Маркелова… — Ну и пусть! Наша модель ничуть не хуже модели Маркелова… — сказал я и внезапно успокоился. — Проверю, хотя вы, конечно, правы. Седьмая „подопечная“ пуста. — Это уж точно, — вздохнул один и с хрустом потянулся. Ясно. Они нашу седьмую модель и всерьез даже не воспринимают. — Через десять минут конец ночной смены, — напомнил инженер. |
||
|