"Триумф экстаза" - читать интересную книгу автора (Райли Юджиния)

Глава 14

3 апреля 1841 года

Эмили стояла на верхней веранде, оглядывая Бразос-Бенд, и обдумывала все, что произошло. Ее реакция на поцелуй Эдгара заставила остро ощутить свое поражение: она отказалась от попыток подавить в себе женское начало. Сегодня ночью муж будет заниматься с ней любовью, и Эмили станет принимать его ласки со страстью любящей супруги.

Любящей? Она любит Эдгара Эшленда! Все это время Эмили считала, что любит Дэвида, а любила Эдгара — Эдгара!

— О Боже, — громко простонала она, осознав правду. Когда это произошло? В его объятиях только что, или в самый первый раз, когда он занимался с ней любовью, или в тот день, когда она приехала в Бразос-Бенд и смотрела, как Эдгар спускается по лестнице?

Еще важнее понять, почему она его любит? Конечно, он великолепный мужчина, но это объясняет лишь физическое влечение. Нет, должно быть нечто скрытое под его высокомерием, что заставляет ее любить Эдгара. Но что?

Его боль? Неужели она в глубине души знала, что Эдгар не хотел быть жестоким, что делал ей больно из-за собственных страданий? Эмили знала, каково видеть разрушения войны, смотреть, как умирают любимые люди. Хочет ли она исцелить мужа, научить его любить?

Любить! Сможет ли Эдгар Эшленд когда-либо полюбить ее, а не причинять боль?

Удрученная, Эмили вернулась в спальню и посмотрела на себя в зеркало. Отражение не оставляло сомнений: так сиять может только влюбленная женщина. Она любит Эдгара Эшленда, и если останется здесь, ее сердце одержит победу над рассудком. Этот человек умен, он воспользуется ее чувствами и разобьет ей сердце, а она будет все это терпеть, потому что потеряла волю с ним бороться! И добровольно будет ложиться с ним в постель, рожать ему детей, и возможно, умрет при родах, как ее мать…

— О! — в отчаянии воскликнула Эмили, отворачиваясь от зеркала. — Этого не должно произойти! Просто не должно!

Она могла бы стерпеть такое прежде, когда думала, что ненавидит его. По крайней мере тогда у нее еще была гордость. Теперь она стала беззащитной рабыней безумца! Безумца, который хочет возродить в ней умершую женщину. А если она не сможет сыграть ту роль? Ведь Эдгар уже сказал, что она совсем не такая, как Оливия. Как скоро он устанет от этой игры и выбросит ее, как сломанную игрушку?

Слезы струились по лицу Эмили, слезы печали о том, чего не может быть. Никогда. Оставался лишь один выход, несмотря на риск.

И на этот раз она не должна, не смеет потерпеть поражение!

Эмили шла по Ривер-роуд. Она все еще находилась на земле Бразос-Бенда, но за долгие часы ходьбы прошла уже немалое расстояние от дома лорда Эшленда.

Острый камень впился ей в подошву. Эмили остановилась, сняла туфлю и молча выругала себя за то, что не надела башмаки для прогулок. Еще большей глупостью было то, что она не взяла лошадь! В приступе смехотворной гордости она оставила свое обручальное кольцо и решила, что ей не нужно ничего, принадлежащего Эдгару. И теперь Эмили очень жалела об этом решении.

Сегодня лес был угрожающе тихим. Она несколько раз останавливалась и прислушивалась, но слышала лишь пение птиц. Скоро земли Бразос-Бенда закончатся! Эмили считала, что Эдгар не будет преследовать ее за пределами плантации, так как он целых пять лет не покидал своего поместья!

Если повезет, то к ночи можно добраться до Вашингтона-на-Бразосе. Там она пойдет к пастору Фрицу и заручится его помощью, чтобы вернуться в Хьюстон. Эмили хотела продать бабушкину брошь, чтобы оплатить проезд. Но что произойдет, когда она вернется домой? Если Дэвид живет в доме бабушки? Ничего, когда Дэвид узнает, как вел себя его дядя, он обязательно поможет ей.

Эмили остановилась, внезапно почувствовав беспокойство. Оглянулась — никого, прислушалась — тишина. Она отругала себя за то, что позволила разыграться нервам, и продолжила путь.

Теперь она была уверена, что Эдгар угадал ее чувства сегодня утром. Поэтому и объявил, что ночью овладеет ею. Теперь он знал, что угроза покончить с собой была чистой бравадой.

Эмили на мгновение представила, как им было бы хорошо в объятиях друг друга. Будет ли ей лучше с Дэвидом, чем с Эдгаром?

— Конечно! — вслух упрекнула она себя. — Какими бы случайностями ни грозило будущее, уйти от этого зверя — самое правильное решение из всех принятых мной!

И снова Эмили остановилась, словно ждала, что ее резкие слова заставят Эдгара материализоваться перед ней. Но не увидела никакого движения и не услышала ни звука. Она всмотрелась в густое переплетение ветвей деревьев и кустов и, убедившись, что непосредственная опасность ее не подстерегает, осторожно вошла в лес.

Приведя себя в порядок и вернувшись через несколько секунд на дорогу, она ужаснулась, увидев того, кто ее там ждет. Матерь Божья, откуда он взялся?

Эмили попятилась, он не двигался, но смотрел в упор свирепыми черными глазами.

Эмили не знала, то ли бежать — и тогда он погонится за ней, будто огромный медведь, — то ли стоять неподвижно и заставить его отвести взгляд. Растущая паника определила ее поступки. Эмили стала продираться сквозь густой подлесок и, убегая прочь, в последний раз краем глаза увидела его: он стоял неподвижно, явно не торопясь преследовать ее.

Ветки и лианы цеплялись за одежду; волосы, усыпанные листьями, в беспорядке падали на лицо. Она зацепилась за ветку на земле, упала и закричала, так как в лодыжку вонзилась колючка. Но Эмили все же поднялась и снова пустилась бежать. Вдруг раздался треск, и от невыносимой боли она упала на кучу гниющей листвы. Эмили скривилась и потрогала ногу: видимо, все-таки подвернула лодыжку.

Она разрыдалась в ожидании неизбежного.

Долго ждать не пришлось. Через несколько мгновений она почувствовала его присутствие на маленькой поляне. Эмили закрыла глаза.

Ее схватили за волосы и поставили на колени.

— Делай свое дело! — крикнула она. — Ради Бога, делай свое дело!

На его лице не дрогнул ни один мускул, когда он снова бросил ее на землю. Ярко блеснул металл, подтверждая его кровожадные намерения.

Странно, казалось, он склоняется очень медленно. Оцепеневший мозг Эмили запечатлел в памяти мельчайшие детали внешности дикаря, который собирался ее убить.

Его лицо было широким, бронзовым от загара, с высокими скулами и крючковатым носом, раскрашенным красной и желтой краской. Черные волосы, украшенные птичьими перьями, ниспадали до талии. Его твердое коричневое тело было обнажено, не считая набедренной повязки и мокасин.

Она очень хорошо рассмотрела блестящие медные браслеты на его запястье. Эмили подняла глаза и увидела бело-голубые бусы, висевшие у него на шее.

— Красиво… — бессмысленно прошептала она.

И тут мир взорвался. Повсюду кровь — на ее лице, на шее, на груди. Страшный дикарь повалился на Эмили.

— Мама! — крикнула она, отчаянно пытаясь вспомнить ее лицо, но не сумела.

Вместо матери над ней склонилось лицо мужа. Дрожащим шепотом Эмили произнесла:

— Я люблю тебя, Эдгар…

Она качалась на волнах прибоя. Прохладная вода ее успокаивала. «Наверное, это рай. Я рождаюсь снова, меня крестят в раю…»

— Эмили, открой глаза! — приказал чей-то хриплый голос.

Она медленно, нехотя повиновалась. Перед глазами плавал туман. Не может быть… Нет, так и есть! Она все еще жива, ее держат сильные руки. Он собирается ее утопить!

— Нет! Нет! — закричала Эмили, брыкаясь.

Он отпустил ее ноги, но крепко держал за талию. Босые ступни нашли опору на каменистом дне реки. Истерично крича, Эмили отбивалась, пока смуглая рука не дала ей пощечину.

— Эмили, это я! Ради Бога, я твой муж!

Наконец слова проникли в ее затуманенный мозг. Она изумленно вскрикнула, узнав Эдгара, и, рыдая, упала ему на грудь.

Они сидели, обнимая друг друга, очень долго.

— А… индеец? — спросила она.

Эдгар поднял ее на руки и понес на берег.

— Он умер, дорогая. Вот почему я принес тебя к реке. Ты вся была в его крови после выстрела.

Она содрогнулась.

— Я д-думала, что меня скальпировали.

Он ничего не ответил, только еще крепче прижал ее к себе.

Отойдя от реки, Эдгар опустил Эмили на землю под огромным ореховым деревом. Острая боль пронзила правую лодыжку, когда она попыталась опереться на ногу. Немного успокоившись, Эмили внимательно посмотрела на мужа. Но не увидела на его лице даже намека на то, что он чувствует.

Эдгар стал расстегивать ее платье.

— Что ты делаешь? — заикаясь, спросила она.

— Даю твоему платью высохнуть, дорогая, пока буду оценивать повреждения, — мрачно ответил он.

— Повреждения? — задохнулась она, дрожа; неужели она какой-то предмет багажа, который оценивают на предмет ущерба? — А мы не можем поехать домой?

— Нет. Надо еще уладить кое-что.

Эмили чувствовала себя совершенно беззащитной, стоя перед ним в прозрачной сорочке. Эдгар разложил платье на ветвях кустарника. Потом осмотрел синяки на ее теле и поврежденную щиколотку.

— Будешь жить, ты просто подвернула ногу. — Эдгар снял сюртук и разложил его на земле под деревом. — Садитесь, миссис Эшленд, — тихо сказал он. — Нам надо кое-что обсудить.

Его мягкий тон встревожил Эмили. Он вытащил из-за пояса револьвер, положил его на траву и сел рядом с ней.

— Ты боишься, что появятся индейцы? Эдгар пожал плечами, глядя на револьвер.

— Это им надо бояться меня, дорогая. Кроме того, у Аполлиона пугливый характер, и он чует чужих, особенно индейцев.

Но Эмили продолжала тревожно оглядываться, скрестив руки на полу прикрытой груди.

— Как… как ты меня нашел?

— Я обнаружил, что ты исчезла, и поехал следом. Издалека я увидел, как черокй пошел за тобой в лес, и погнался за ним, остальное ты знаешь.

За его словами последовало напряженное молчание. Эдгар достал из кармана ее обручальное кольцо.

— Ты кое-что забыла, дорогая?

Эмили с трудом перевела дыхание. Его глаза отказывались отвечать на ее вызов. Она потянулась за кольцом, но Эдгар бережно взял ее руку и надел кольцо на средний палец.

— Твоя истерика уже прошла, Эмили? — тихо спросил он.

— Да, — ответила она, почувствовав ярость, скрытую за этими тихими словами.

— Ты уверена, вполне уверена, что с тобой все в порядке? Эмили кивнула.

— Хорошо. — Молниеносным движением Эдгар схватил ее, поставил на колени и тряс до тех пор, пока она чуть не потеряла сознание. — Ты меня до смерти напугала, женщина! Никогда, никогда больше так не делай!

И швырнул ее на землю.

— Ты… ты сделал мне больно!

— Больно! — вскричал он, гневно глядя на нее сверху вниз. — Больно! Ты представить себе не можешь, какую пытку я вынес, когда увидел, что дикарь пошел за тобой в лес? Матерь Божья, Эмили, я мог потерять тебя — навсегда!

— Тебе это безразлично!

— Мне… безразлично… — задохнулся он, не веря своим ушам. Эдгар упал на нее, осыпая страстными поцелуями, и впился в ее губы с яростью собственника, чуть не потерявшего свое сокровище.

— Ты предпочитаешь этому смерть? — не помня себя выдохнул он. — Да?

Его нетерпеливые руки рванули сорочку у нее на груди, его губы властно сомкнулись на розовом соске. Она тихо застонала.

— Почему ты покинула меня, Эмили? Скажи!

Она отвернулась, но Эдгар сжал обеими ладонями ее лицо.

— Почему, Эмили? Неужели ты так меня боишься? У нее задрожали губы.

— Да! Я тебя боюсь!

— Боишься… чего именно ты боишься, дорогая?

— Боюсь того, что ты можешь заставить меня почувствовать, и…

— И?

— Я боюсь… — она покраснела, — что ты сделаешь мне ребенка.

Глаза его сделались холодными. «О Боже, я его обидела! — подумала она. — Я этого не хотела».

Сердце Эмили умоляло ее сказать Эдгару правду о том, что она его любит, но страшится родов. Однако упрямая гордость заставляла молчать, глядя, как лицо любимого темнеет от гордости и гнева.

Эдгар вздохнул. Потом медленно стянул с нее сорочку и лег сверху. Его голова склонилась к ее груди, руки сомкнулись под поясницей.

— Неужели это так ужасно, любимая, родить от меня ребенка?

— Нет, Эдгар, пожалуйста, — умоляла она, когда поняла его намерения.

Эдгар не обращал на ее слова внимания, его губы неумолимо спускались по ее животу все ниже.

На мгновение Эмили охватила паника, потом восторг — сладостная боль вокруг лона распускалась, словно почки на ветвях деревьев над ними. Желание доводило до безумия, и она запустила пальцы в его волосы, забыв обо всем, кроме жара, пылающего в ней.

— Эдгар, я тебя хочу, — задыхаясь, прошептала она, срывая с мужа рубашку.

Он отстранился и ласково посмотрел в ее горящие страстью глаза.

— Даже если это означает зачать от меня ребенка?

— Да… я немного боюсь, но… да, я хочу от тебя ребенка.

— Дорогая, не бойся. Скоро ты поймешь, что все правильно.

Все ее существо жаждало быть наполненным его горячей плотью.

— Пожалуйста, Эдгар…

— Да будет так, любимая… — И овладел ею.

Эмили была в восторге от удивительного ощущения слияния их тел. Глядя друг другу в глаза, полные благоговения, на этот раз оба взлетели на вершину экстаза.

— Дорогой… — выдохнула она, и это слово почему-то показалось ей ничего не выражающим.

Его глаза совсем потемнели и светились нескрываемым обожанием.

— О Боже, Эми, не покидай меня больше, — простонал он. — Прошу тебя, не покидай меня.

Эмили растаяла. Уменьшительное «Эми» коснулось ее слуха, как сладчайшая ласка. «Эдгар хочет, действительно хочет, чтобы я осталась с ним!» — ныло ее исстрадавшееся сердце.

Она без оглядки принимала его, вся открываясь навстречу его мощным, обжигающим толчкам. Эмили захотела взять в себя всю его жажду насилия и излечить его измученную душу.

— Да! Да! — крикнула она, и слезы восторга брызнули из ее глаз.

«Да-да, это правильно, только так правильно!» — ликовало ее сердце. Только это сладкое безумие и могло завершить день, в который она чуть не лишилась жизни, не лишилась его любви!

— Ты моя, Эмили, моя! — страстно шептал Эдгар.

— Господи! — крикнула Эмили, и весь ее мир сосредоточился в одном самом прекрасном мгновении, в одном самом дорогом человеке.