"Заложник №1" - читать интересную книгу автора (Альбертацци Ральф, Фишер Дэвид)

2

Коридор был длинным, хорошо освещенным и пустым. Двери кабинетов располагались вдоль стен через равные промежутки в двенадцать футов. Освещался коридор неоновыми лампами, установленными на потолке, и через единственное окно в конце холла. В это раннее утро солнечные лучи отражались от белых облицовочных плит здания, и яркие блики от окна резали глаза Джулиану Мазору, который стоял возле двери своего кабинета, разглядывая коридор и куря свою последнюю на сегодняшний день сигарету. Было девять часов двенадцать минут утра, и он думал, как ему удастся остаток дня прожить без еще одной сигареты. Нет, он не сможет. Черт побери, он понимал, что прикончит пачку до ланча, и все же продолжал задавать себе этот вопрос.

Щурясь от ярких лучей солнца, он бросил еще один взгляд на коридор и с сожалением вздохнул, как делал всегда, когда возникала сложная проблема. В такие моменты он говорил себе, что если бы работал в Скотленд-ярде, то все было бы иначе. Он был уверен, что в Скотленд-ярде коридоры темные и извилистые, в кабинетах камины, на полу лежат тяжелые ковры, на стенах висят старинные картины, а мебель громоздкая и полированная.

Он знал, конечно, что это совсем не так, потому что спрашивал у многих сотрудников Скотленд-ярда об их рабочих местах, но он любил старые детективные романы, и ему нравилось представлять, что где-то подобная обстановка существует в реальности. А здесь, в штаб-квартире Моссад в Израиле, все было бесцветным, функциональным, эффективным и угнетающим. Он мечтал о викторианской обстановке, о скрытых намеках вместо прямых указаний, о загримированных фигурах, молча проходящих затемненными коридорами. Он снова вздохнул, зашел в кабинет, закрыл за собой дверь и, подойдя к столу, достал последнюю сигарету. Докурив ее большими затяжками почти до фильтра, он затушил окурок, сел за стол и снова прочитал отчет.

Мазор обхватил голову руками и помотал ею. Где это написано, – подумал он про себя, – что агент должен иметь «интуицию»? Где эти идиоты нахватались таких понятий? Он старался, Бог свидетель, что он старался вдолбить им, что лучший способ точно выполнять приказы – это выполнять приказы. Интуиция – прерогатива высших чиновников штабов, где люди могут позволить себе это, потому что не умеют делать ничего лучшего. В штабе человек может сидеть откинувшись в кресле и, подперев рукой голову, думать о чьей-то судьбе и фантазировать о том, что может произойти в этом самом невероятном из миров. Потом этот человек может спустить свои фантазии в сортир и обратиться к реальностям этого самого делового из миров.

Вот чьей прерогативой является интуиция – штабов и сортира. В условиях агентурной работы интуиция называется гаданием, а гадание не лучший путь укрепления национальной безопасности. Но как убедить игрока в кости, что он обречен уже в тот момент, когда делает свой первый бросок?

Мазор вздохнул. Он снова начал рассуждать о Мельнике. Вот если бы Мельник был одним из тех молодых новичков, пришедших со школьной скамьи, Мазору нужно было бы просто отшлепать его по заднице и научить не совать нос в чужие дела. Но Мельнику было тридцать восемь лет, он был почти одного возраста с Мазором, а на самом деле даже постарше, так как Мельник был из первого поколения «сабров». Эти сабры были хуже всех. Сегодняшняя еврейская молодежь, похоже, слегка отличается от молодежи в других странах, но те первые евреи, родившиеся в первые годы существования нового государства Израиль, были совсем другими существами, иными представителями рода человеческого. Может, Господь создал их потому, что именно в таких людях нуждалась нация, окруженная со всех сторон врагами? Или такими их сделали матери, видевшие в них первых настоящих евреев, подобных тем, которые родились свыше двух тысяч лет назад?

Он улыбнулся, вспомнив старую шутку: Вопрос: Почему мы считаем, что Иисус был еврей? Ответ: Потому что он до тридцати пяти лет жил дома, помогал отцу в делах, а его мать думала, что он Бог.

Улыбку Мазора оборвал очередной вздох. Он вытащил пачку сигарет, слегка поборолся сам с собой и капитулировал, решив, что во всем виноват Мельник. Разве может человек бросить курить, когда у него такие агенты, как Мельник?

Мельник охотился за Эль-Куширом почти четыре месяца. В течение года это было его третье задание от Мазора, и первые два он выполнил точно в соответствии с приказом. Он выследил ливийского террориста в Стамбуле и разделался с ним, в Италии он обнаружил убийцу из ООП и положил конец его карьере. Мельник был хорошей кандидатурой для устранения Эль-Кушира, ответственного за взрыв самолета в 1985 году, в результате которого погибли пятьдесят шесть израильтян, и за организацию вооруженного нападения на автобус с туристами, когда было убито семнадцать человек.

Люди, подобные Эль-Куширу, доставляли больше неприятностей будучи арестованными, чем находясь на свободе. Если сообщалось об их аресте, то за этим непременно следовал захват заложников. Похищались совершенно невиновные мужчины и женщины, и их жизни становились объектом торговли. На сделки с бандитами никто не идет, но, по мере того как неделями тянется суд, давление со стороны бандитов усиливается, возрастают мучения жертв и их семей, а в конечном счете умирают все – и осужденный и заложники.

Работа Мазора и заключалась в недопущении подобных инцидентов. Его команда работала с известными террористами и, когда обнаруживала их, то убивала – просто убивала, без огласки и ответных мер возмездия. Если бы об этом узнали в Израиле, это вызвало бы волну протестов. Мазор соглашался с тем, что убийство – это метод действия террористов, но в силу того, что в случае ареста своих террористы всегда принимали ответные меры, бороться с ними можно было только подобным образом, и Израиль научился делать это очень хорошо.

Мазор схватил пепельницу, подержал ее секунду в руках и швырнул. Пепельница ударилась о стену, разбилась вдребезги, и осколки со звоном посыпались на чистый деревянный пол. Он выдвинул ящик, вынул другую пепельницу, осторожно поставил ее в центр стола и закурил следующую сигарету. Закрывая ящик, он отметил, что пепельницы у него закончились.

Он не должен думать о своей работе подобным образом. Именно это часто случалось с его агентами – они начинали слишком много думать о том, что они делают, вместо того чтобы думать, почему они это делают. И тогда уже агенты становились непригодными к работе. Он перевел дыхание и тихо, протяжно вздохнул. Лицемерие мира захлестнуло их всех, но это лицемерие зиждилось на догматах иудаизма. Так кому мог пожаловаться еврей? «Не убий… Мне отмщение, и Аз воздам», – говорит Господь. Поэтому ни одно цивилизованное государство не одобрит убийства убийц без официального суда над ними, и в силу этого команда Мазора была не только неофициальной, но и полностью засекреченной. Кнессет никогда не слышал о ней, а премьер-министр пришел бы в ужас, если бы сведения о ней просочились в мировую печать. Даже Моссад тут же отказалась бы от нее.

Агенты Мазора снабжались списком людей, деньгами, оборудованием и инструкциями на случай, если придется скрываться. В контакт со штабом они вступали только в тех случаях, когда возникали проблемы, которых они не могли решить сами, но такие агенты, которые сами не могли решать проблем, долго не работали. Или их списывал Мазор, или, что происходило гораздо чаще, они погибали от рук убийц, за которыми охотились. Таким обычно бывал конец агента. Случалось, что продержавшиеся довольно долго агенты начинали испытывать угрызения совести, и тогда их отправляли в отставку на канцелярскую работу. Но Мельник? Мазор возлагал на него большие надежды, и вот теперь вдруг такой номер! Интуиция!

У Мазора застучало в висках. Он бросил взгляд на часы – всего половина десятого утра – слишком рано для головной боли. Он начал массировать переносицу большим и указательным пальцами и попытался расслабиться.

Мельнику не следовало открывать чемодан, не следовало ждать столько времени, чтобы выполнить задание. Ведь он мог упустить Эль-Кушира, четыре месяца усилий пошли бы насмарку, и, кто знает, сколько жизней успел бы унести этот убийца, прежде чем вновь появилась бы возможность покончить с ним. Интуиция Мельника, а на самом деле просто самонадеянность, могла бы обернуться дополнительными жертвами в больницах и моргах Иерусалима или Тель-Авива. И ради чего? Ради взгляда на паспорт и авиационный билет? Мазор покачал головой. Он вызовет Мельника, выбьет из него эту самонадеянность и накажет. Но каким образом?

Зазвонил телефон.

Это был Директор. Мазор поднялся, затушил сигарету и быстро вышел в холл.