"Собирающий облака" - читать интересную книгу автора (Рассел Шон)

9

Суйюн легко достиг Пятой Степени Защиты и изменил схему защиты. Он уже несколько недель выполнял это упражнение, но пока не достиг желаемого результата. Яку пытался побить его так: Суйюн нанес несколько ударов кулаками и выполнил несколько отражающих ударов, словно Черный Тигр вернулся, чтобы продолжить схватку. Суйюн закрыл глаза и сконцентрировал память, пытаясь воскресить ту самую реакцию, достичь такого же состояния.

Он уже почти дошел до нужного состояния, но вот все ускользнуло. Без колебаний он снова начал Пятую Защиту, упражняясь в расширении концентрации, что неизбежно включало в себя работу мышц, направление и точность ударов, дыхание и состояние медитации. Откуда-то издалека до его сознания донесся легкий стук. Пауза и снова стук. Три посторонних звука нарушили состояние медитации.

Монах прервал упражнение и с минуту просто спокойно стоял, настраивая ощущение времени. Стук повторился снова. Из-за двери теперь доносились короткие негромкие удары.

— Пожалуйста, войдите.

Двери плавно открылись. За ними стоял один из стражников Сёнто.

— Капрал?

Суйюн подошел к дверному проему. Во дворце было слишком много ушей.

— Простите, что прерываю, брат, но вы дали инструкцию на такой случай, и Каму-сум подтвердил это.

— Прошу вас, капрал, не извиняйтесь, — ответил Суйюн. Стражник почтительно поклонился и продолжил:

— Когда вы были на Большом канале, вас посетила монахиня-ботаистка — сестра Тессеко, не так ли?

Суйюн кивнул в ответ.

— Какая-то женщина у ворот заявила, что она и есть та монахиня, хотя одета она не в платье Ордена. Она требует встречи с вами, брат Суйюн. Каму-сум подтвердил, что вы приказали прерывать свои занятия, если придет эта женщина. Она ждет в весеннем аудиенц-зале. Надеюсь, мы правильно действовали, брат. Суйюн скрыл удивление.

— Конечно, благодарю, капрал. Пожалуйста, скажите сестре Тессеко, что я присоединюсь к ней через несколько минут.

Времени принимать ванну не было, поэтому Суйюн быстро облился холодной водой и переоделся. Сестра Тессеко… Он хорошо помнил ее: молодая, высокого роста, она обычно приносила неприятные новости. Интересно, что случилось с ее подопечной, сестрой Моримой? Справилась ли она с кризисом духа? В ее проблеме был не просто интерес, а личный интерес, и Суйюн знал это.

Закончив одеваться, он вышел из комнаты и быстро миновал холл, хотя и без лишней спешки. Весенний аудиенц-зал был небольшой, с низким подиумом, на ширмах была изображена весна в горах, в небольшом углублении в стене находилось святилище Ботахары.

Зал был выбран кем-то из стражников или дворецким наверняка из-за статуи Ботахары, да еще потому, что этим помещением редко пользовались.

По обеим сторонам деревянных дверей, ведущих в зал, стояли на коленях стражники. Они поклонились Суйюну и, предварительно постучав, распахнули двери.

Сестра Тессеко посмотрела на вошедшего Суйюна. Лицо ее выражало ужасную скорбь. Если бы не длительные тренировки, Суйюн сразу поддался бы силе горя женщины, но как последователь Ботахары он был поражен тем, что женщина сидела к статуе Просветленного владыки спиной.

Суйюн остановился и приветствовал сестру традиционным двойным поклоном ботаистов:

— Сестра Тессеко, ваш визит — честь для меня, равно как и для Дома моего господина.

Монах сел на колени на почтительном расстоянии. Монахиня поклонилась.

— Я больше не сестра Тессеко, брат. Теперь я Симеко. — Она еще раз поклонилась. — Благодарю вас за добрые слова, но я понимаю, что на самом деле нарушила все правила, явившись без предупреждения.

— Симеко-сум, я польщен вашим доверием: вы решились прийти, не прислав заранее сообщение о визите. Я ведь так и просил вас действовать, когда мы вместе путешествовали по Большому каналу. Прошу вас, чувствуйте себя как дома. — Суйюн замолчал, ожидая, но сестра молчала. — Могу я узнать, как поживает сестра Морима-сум?

Молодая женщина пожала плечами.

— Есть небольшие улучшения, брат, но не такие, как надеялись сестры.

Она опять пожала плечами. Снова повисла пауза. Теперь У Суйюна появилась возможность разглядеть Симеко, пока та сидела, не шелохнувшись, глядя на циновку на полу. На ней было самое простое платье из хлопчатобумажной ткани, а голову покрывала грубая шерстяная шаль. Лицо монахини несло отпечаток забот, и сейчас она казалась старше, чем тогда, когда они виделись в последний раз. Кроме того, она похудела, а кожа была такой бледной и какой-то безжизненной, словно Симеко плохо питалась в последнее время. Суйюн встревоженно спросил:

— Вы здоровы, сестра?

На секунду Симеко задумалась, а затем улыбка появилась на ее лице.

— Я больше не сестра, брат Суйюн. Я… я и себе должна напоминать об этом. — Она замолчала и на сей раз посмотрела монаху в глаза. — Путь, — продолжала она, снова глядя в пол, — труден. Я… у меня нет сил.

Суйюн медленно склонил голову.

— А-а, — протянул он почти шепотом. — Могу я как-то помочь вам? Не стесняйтесь попросить, Симеко-сум.

Снова повисла тишина.

— Брат… брат Суйюн, я пришла умолять вас позволить мне служить рядом с вами.

Она закрыла рот рукой, будто это могло помочь избавиться от смущения.

Суйюн сложил ладони, как для медитации.

— Простите, Симеко-сум, но то, о чем вы просите, невозможно. Я не могу принять такое решение. Кроме того, неприлично, чтобы молодая женщина служила мне. Об этом не может быть и речи. — Суйюн смотрел на нее, пытаясь угадать реакцию, но лицо женщины частично скрывала шаль. — Симеко-сум? Почему вы просите об этом?

Она пожала плечами, касаясь одной рукой циновки.

— Я считаю, брат Суйюн, что вы — чистый дух, не испорченный Орденом ботаистов.

— Вы считаете, сестричество испорчено?

Она молчала, крутя в руках травинку. Затем шепотом сказала:

— Я думаю, что оба наших Ордена погрязли в коррупции. Простите меня за то, что говорю такое.

— Понятно. Эти ваши мысли связаны с кризисом сестры Моримы?

Симеко кивнула:

— Да, брат. Это и кое-что еще.

— Не хочу выпытывать у вас, Симеко-сум, но, честно говоря, интересно, что произошло такого, что вы повернулись спиной к Ботахаре?

Она снова пожала плечами.

— Я… я на самом деле не совсем повернулась спиной, брат.

— Видно было, что Симеко с трудом подбирает слова. — Я больше не знаю, как служить Просветленному владыке. Я чувствую, что все, чему меня учили мои наставницы, не совсем правда. Служить Просветленному владыке таким образом… — Она вздрогнула. — Это неправильно, брат. — Ее голос зазвучал четко. — Неправильно.

— Вы делаете серьезные заявления, Симеко-сум. А сестра Морима высказывалась как-то по-особенному? Опять же я не хочу выпытывать у вас.

— Как вы знаете, брат, Морима-сум переживала кризис духа. Она уверена, что скрижали, которые она видела на церемонии божественного возрождения, вовсе не скрижали Ботахары. Я не знаю, что привело ее к такой уверенности, но Морима-сум — ученый с прекрасной репутацией. Я не сомневаюсь в ее оценке. — Она сложила руки на коленях и закрыла глаза, погружаясь в воспоминания. — Из-за кризиса Морима-сум рассказывала мне о таких вещах, о которых я иначе и не услышала бы никогда. Ей, похоже, было все равно, насколько я понимаю, у сестер есть свои методы сбора информации даже внутри Ордена. Они, видимо, считают, что Священные Скрижали исчезли и что братья тайно разыскивают их. — Симеко открыла глаза и встретилась с Суйюном взглядом. — А сестра Морима полагает, что сестры и не обладали этими скрижалями на протяжении нескольких сотен лет.

— Понятно, — прошептал Суйюн. — Скрижали Ботахары охраняются день и ночь священной стражей в монастыре Дзиндзо. Невероятно, чтобы их украли, сестра.

— Симеко, брат, Симеко. Сестры, похоже, согласны, брат Суйюн. Некоторые считают, что их украли не люди, что это — божественное вмешательство.

— Симеко-сум, едва ли старшие сестры могут так думать.

— Как оказалось, сестра Морима сообщила мне об этом как о чем-то общеизвестном. И более того. Вы, конечно, слышали, что дерево Удумбара расцвело? Это не просто слухи, брат Суйюн. Сестры, засвидетельствовавшие цветение перед вашим Орденом, закрыли доступ в сады Монарты. Вне всякого сомнения, брат, Учитель, о котором говорят, — среди нас.

— Я обсуждал эти слухи со старшим членом Ордена, — спокойно ответил Суйюн, — он заверил меня в их несостоятельности, Симеко-сум. Зачем ему лгать мне? Зачем моему Ордену отрицать это?

— Сестры задаются тем же вопросом, брат. Это важный вопрос для них. Считается, что Учитель еще неизвестен Братству, и они не могут объявить о нем. Если они признают цветение Удумбары, как написано в пророчестве, и не смогут предъявить людям Учителя… Видите ли, брат, Орден ботаистов действует в своих собственных интересах, и я нахожу это отвратительным. Прошу простить меня, если вы усматриваете оскорбление в моих речах, но я не могу не говорить правду, брат, извините меня.

— Я ценю истину, Симеко-сум, но ее не всегда легко рассмотреть или признать. — Суйюн надолго замолчал и наконец вернулся к действительности, когда Симеко кашлянула. — Простите, ваши слова дали пищу для размышлений. — Он улыбнулся. — Я снова подумал о вашем вопросе, как я могу служить рядом с вами?

— Но ведь это я пришла служить вам, брат Суйюн. — И тут она пала ниц перед монахом. — Покорно прошу вас об этом, брат.

— Пожалуйста, Симеко, сядьте. Не делайте этого. — Он смущенно оглянулся, будто боясь, что кто-то войдет и увидит эту сцену. — Так нельзя. Зачем вы делаете это?

Симеко осталась лежать на циновках.

— Брат Суйюн, некоторые из сестер полагают, что вы и есть Учитель, о котором все говорят. Я хочу служить вам.

Суйюн от неожиданности попятился.

— Что заставило сестер прийти к такому выводу? Симеко-сум, уверяю вас, если бы я был Учителем, то не делал бы из этого секрета.

— Осознанию предшествует знание, брат.

— По правде говоря, Симеко-сум, мой путь не слишком обременен вопросами и сомнениями. Симеко-сум, встаньте, — приказал он, и женщина повиновалась.

Она села на колени, на лбу у нее остался след от циновки.

«Она повинуется Учителю, — осознал Суйюн, и это привело его в еще большее смятение, чем ее слова. — Ты предотвратил удар, не касаясь противника. Брат Сотура даже не подозревал, что такое возможно. Старший брат Сотура! Этого не может быть, — сказал он себе, — мою веру так легко поколебать, сомнения растут во мне, как сорняки. Я не Учитель, я даже могу не стать старшим братом, если буду продолжать в том же духе».

— Брат, — слова Симеко вернули монаха в реальный мир, — у меня нет ничего: ни денег, ни крыши над головой. Ни ремесла, ни семьи. Если вы отправите меня прочь, я буду жить на улице, и хотя у меня нет предубеждения насчет милостыни, я не обладаю опытом такой жизни. Я буду жить за воротами этого дома, пока мне не дадут какое-либо дело или не прогонят. Не знаю, что еще могу сделать.

Суйюн вздохнул. Он не сомневался, что женщина поступит как сказала. Да простит ее Ботахара, заблудшую.

— Вы владеете искусством каллиграфии?

— Мне говорили, что я достаточно хорошо владею этим искусством. Я была секретарем при Мориме-сум.

— Не будете ли вы возражать против службы у одной высокородной госпожи?

— Только если она живет в этом доме, брат, я с радостью приму это предложение.

— Я служу в ее доме, Симеко-сум. — Он замолчал, размышляя. — Я ничего не могу обещать, Симеко-сум, но я поговорю о вас. — Суйюн покачал головой. — И, пожалуйста, не надо больше проявлений… такого рода. Я не Учитель, уверяю вас.

— Если вы так пожелаете, брат Суйюн.

— Идемте, я найду служанку, которая отведет вас в кухню. Вы ведь давно не ели?

— Всего три дня, брат. — Она попыталась улыбнуться. — Я… я благодарю вас, брат Суйюн.

— Да, но больше никакого поклонения. Вы должны пообещать. Женщина несколько раз поклонилась.