"Боевой дракон" - читать интересную книгу автора (Раули Кристофер)

Глава 4

На следующий день Релкин рискнул попроситься на прием к коменданту Тоупу. Утром парни из Сто девятого оказались по горло в заботах в связи с прибытием нового начальника. Единственной хорошей новостью было то, что Уилиджер не собирался присоединяться к ним до возвращения в город. И обязанности командира эскадрона по-прежнему исполнял Релкин.

Главный аргумент Релкина, который можно было привести официально, был следующий: командир драконьего эскадрона Уилиджер, похоже, не годится для обслуживания драконов. Он не имеет опыта в обращении с ними и легко впадает в драконий столбняк. Драконы не станут работать с человеком, который их боится. Может, произошла ошибка?

Тоуп довольно долго смотрел на него, потом хлопнул ладонью по столу.

– Не терплю подобных вещей, драконир, и, предупреждаю, не одобряю нарушения субординации! – Он помедлил, колеблясь. – Хорошо знаю, что ты имеешь чертовски большие заслуги как солдат Империи. Это единственная причина, по которой я не наказываю тебя. Релкин выдержал взгляд серых глаз командира Тоупа.

– Приходи завтра; я разберусь с этим вопросом. На следующий день Релкина вызвали после обеда в кабинет коменданта. Тоуп был раздражен больше обычного:

– Господин Уилиджер является вашим новым командиром эскадрона. Говорю это официально, с этим ничего нельзя поделать. У него большие связи при дворе королевы. Его отец – один из богатейших торговцев Марнери.

Релкин предпринял отчаянный шаг. Мануэль кое-что выяснил для него.

– Я бы потребовал пересмотра назначения, сэр, по причине того, что командир Уилиджер вообще никогда не служил в Драконьих Корпусах. Это значит, он никогда не был в легионах. Статья тридцать восьмая гласит…

– Молчать! – стукнул по столу Тоуп. – Вы забываетесь, сэр! Командир эскадрона Уилиджер переведен сюда из Четвертого марнерийского полка. Отправляйтесь в свой отряд, и чтобы я больше не видел вас по этому грязному поводу!

Релкин задохнулся от удивления. Человек переведен из первоклассного полка в драконье подразделение! Неслыханно!

На самом деле старик Тоуп тоже возмущался случившимся. Покупка офицерских патентов была злом, с которым легионы боролись безуспешно. До сих пор в Драконьих Корпусах подобного не случалось – правда, и желающих служить в войсках, укомплектованных громадными, почти неуправляемыми животными и столь же неуправляемыми мальчиками-сиротами, которых набирали на службу в возрасте семи лет, находилось не слишком много.

Сто девятый закончил лесные работы и строем отправился в Марнери. После шторма воздух потеплел, и снег начал таять. Но дорога была отлично вымощенной, а потому чистой и сухой, и эскадрон развил приличную скорость, останавливаясь каждые два часа, чтобы напоить драконов наскоро сваренным стирабутом и всех вместе – келутом.

На полдороге они встретили Шестьдесят шестой марнерийский драконий, идущий навстречу. Эти два подразделения поочередно сменялись в городе и Чаще.

Особых новостей Шестьдесят шестой не принес. В марнерийском гарнизоне все ждали команды отправки в Эхохо. Никто не сомневался, что она состоится. Вопрос был лишь в том, отправятся ли они в Разак и там погрузятся на речной бот, чтобы спуститься вниз по Арго, или сядут на корабль в Марнери и поплывут в Кадейн южным путем через Верхний Пролив до Арнейса, а потом войдут в Лис.

В заснеженный Марнери они пришли уже после захода солнца и при свете факелов прошагали к Драконьему дому, где быстро разбрелись по знакомым стойлам. Плащи, шлемы, большие мечи висели на привычных крюках, вдоль стен стояли щиты. После горячего обеда драконы отправились нырять в бассейн, где их с радостью встретили чемпионы легиона во главе с могучим Вастроксом. Чемпионы тренировали всех молодых драконов и всегда радовались, встречая бывших учеников. Они доброжелательно встретили даже Пурпурно-Зеленого с Кривой Горы, единственного дракона во всех легионах, не прошедшего подготовки ни в одном из девяти Драконьих домов Аргоната.

Драконопасы принялись распаковывать вещи и приводить в порядок свои дела. Релкин обнаружил, что его дожидается письмо от Эйлсы, дочери Ранара из клана Ваттель, с которой он был помолвлен уже восемнадцать месяцев. Правда, большую часть этого времени молодые люди провели в разлуке.

В своем письме Эйлса рассказывала о своих насущных проблемах. О трудностях посева и сбора овса в такой дождливый год, о проблемах с детьми у родственников. Старая Маргиан все еще не умерла. Упорная девяностолетняя старуха умирала слишком долго. Когда Релкина представляли ей – а это было больше года назад, – она уже была при смерти. Эйлса мечтала о том времени, когда сможет освободиться от наследства своего доблестного отца, покинуть холмы Ваттель Бека и приехать в Марнери.

Релкин закрыл глаза и представил себе возможность такой жизни. Эйлса, живущая где-нибудь в городе Марнери. Ах, какое блаженство!

За восемнадцать месяцев он поднаторел в написании писем, поэтому быстро составил ответ. Он сообщил, что вернулся из Чащи, жив-здоров, как и дракон, и что его временное командование отрядом подошло к концу. Теперь он простой драконир первого класса, а не старший драконир, командующий эскадроном. Он уже много раз объяснял Эйлсе, почему существует эта путаница в штатном расписании и почему обычный драконопас и человек, принявший под командование эскадрон, одинаково называются драконирами – до тех пор, пока не дослужатся до полного старшего драконира, командира драконьего эскадрона, что соответствует пехотному капитану. Он также упомянул вкратце, что у них теперь новый командир эскадрона. Заверил, как всегда, в своей неугасающей любви. И опустил письмо в ящик почтовой конторы легиона. Почтой могли бесплатно пользоваться все легионеры – привилегия, которую редко использовали драконопасы-сироты.

На мостовой Храмовой улицы Релкин в задумчивости приостановился. Небо расчистилось, и звезды ярко сияли в морозном воздухе. Он устал, но был слишком возбужден, чтобы спать. Во-первых, злость на свалившегося с неба начальника еще не улеглась. Во-вторых, у него, как всегда после получения письма от Эйлсы, сильно билось сердце; он еще несколько часов будет думать о ней и мечтать, как они будут жить вместе. Юноша повернул обратно и пошел в город. Улицы были расчищены от снега, а днем еще и подтаяло, но теперь температура упала, и под ногами хрустели ледяные кристаллики.

Он пересек Фолуранский холм, так называемый квартал Богатых с его аккуратными пяти– и шестиэтажными домами, сияющими белоснежной штукатуркой. Спустившись с холма, молодой драконир прошел через Широкую улицу с ее торговыми зданиями и оказался в порту.

Огни города здесь перемигивались с огнями дюжины кораблей, стоящих в гавани. Релкин заметил, что на внешнем рейде стоит один из настоящих больших белых кораблей Кунфшона. Его огни освещали всю акваторию порта.

Наконец парень добрался до узкой улочки, где находился «Синий Медведь». Это была таверна, облюбованная моряками, но забегали туда и легионеры. Больше всего на свете Релкин любил сидеть тихонько за стойкой и слушать рассказы моряков о мире. Побывав в двух дальних походах на фронтах Империи Розы, он узнал, что мир велик. Он жаждал узнать больше. Часто он думал, что если потеряет Базила (война – дело опасное), то начнет новую жизнь моряком белого корабля.

Внутри «Синего Медведя» куошита встретило тепло жарко натопленной комнаты, заполненной множеством людей. Он спросил себе пинту слабого эля и принялся разглядывать толпу. Обменялся кивками с драконирами Гивенсом и Уивом, на попечений которых были первоклассные драконы Герунт и Ксаунс. Еще заметил двух легионеров из Первого полка – он узнал их по черной кайме на серых плащах – те играли в кости, склонившись над столом в углу.

Драконир Уив подошел к стойке за новой кружкой:

– Вечер добрый, драконир Релкин, прими наше сочувствие по поводу потери патента полного драконира.

Релкин изо всех сил постарался сохранить маску невозмутимости на лице. Уив покачал головой:

– Позор, если хочешь знать мое мнение. Не знаю, чего хочет этот дурак, надеюсь, он не собирается спать с мальчиками.

– Если это так, он плохо проснется. Но что-то говорит мне, что дело в другом.

Брови Уива поднялись, но Релкин ничего больше не сказал.

– Ну что ж, тебе виднее. Кстати, ты слышал, что пришел «Ячмень»?

Так вот, значит, какой корабль он видел в гавани – «Ячмень», самый большой из всех белых кораблей, водоизмещением в три тысячи тонн, король океанов!

– Я видел его.

– Говорят, он пришел именно за вами. Погрузка срочным порядком, за два дня.

Релкин удивился. Впрочем, он ничего не знал, потому что лагерь в Чаще был почти изолирован от внешнего мира.

Уив традиционно пошутил по поводу холодных уборных в Чаще, потом снова посерьезнел:

– Я слышал, будет нечто невообразимое.

– И что же?

– Говорят, вы должны паковать тропическое снаряжение, а не теплую одежду.

Брови Релкина поднялись. Уив улыбнулся и приложил указательный палец к губам, после чего отошел к своему другу Гивенсу, прихватив пару кружек крепкого.

Релкин с удивлением выслушал потрясающую новость. Тропическое снаряжение? Так, значит, – их отправляют вовсе не в Эхохо?

Если только Уив не врет. Слухи – это всего только слухи, пока не получишь приказ. Так гласит одна из первых воинских заповедей. Ну вот, а Релкин только собрался поставить вторую подкладку на плащ. Он, конечно, всегда может припрятать ненужные сейчас вещи в Драконьем доме, но если эскадрону все-таки предстоит путь в Эхохо, теплый плащ будет совсем не лишним. Путь предстоит долгий по холоду от западного берега великой реки к горам Белых Костей, и все по ровной степи Гана, а зимний северный ветер хлещет больно.

Тут Релкин обнаружил, что допил свой слабый эль. Он посмотрел в пустой стакан и с трудом поборол желание заказать чего-нибудь покрепче. Повторил прежний заказ. Ему предстояло еще заняться снаряжением, кое-что придется шить при свечах. Единственное, чего хотелось бы избежать, – быть захваченным врасплох новым начальником. Релкин довольно трудно сживался поначалу с командиром эскадрона Таррентом. Действительно тот из зависти относился плохо к юному дракониру или это только казалось? Не хотелось бы снова проходить через такое.

Потягивая эль, он присел на деревянную скамью у стойки. Скамья была двусторонней, и ему было слышно, как разговаривают двое моряков, сидящих за его спиной. Моряки говорили о чудесах на далеком берегу Бакана, о плавающих городах, спящих камнях и о битвах чародеев, во время которых розовые пузыри дерутся в воздухе с голубыми облаками.

Их рассказы захватили юношу целиком. И только когда колокол пробил третий час пополуночи, Релкин наконец очнулся от грез, в которых они с Эйлсой плавали по морям на собственной шхуне.

Снаружи его ждал холодный ветер с Крепостного холма. Релкин поправил лацканы плаща и застегнулся на все пуговицы. Мостовая была покрыта отдельными зеркальцами льда. Обходя одно из них, он поскользнулся на другом и едва не врезался в кого-то, двигавшегося такими же зигзагами, на углу Широкой улицы, под фонарем свечной лавки.

Столкнувшиеся молодые люди радостно вскрикнули, обнялись и стали хлопать друг друга по спине.

– Во имя дыхания, юный Релкин! Я и не знал, что ты вернулся в город, – сказал наконец капитан Холлейн Кесептон.

– Мы прибыли сегодня. Поверите ли, не могли дождаться возвращения. Провели долгий зимний месяц в Чаще. Заготовили море дров.

– Работа способствует хорошему аппетиту, я думаю. Я приглашаю тебя завтра в семейство Тарчо. У нас что-то вроде праздника.

– Буду рад, сэр. Как леди Лагдален и ребенок?

– Хорошо, хорошо, совершенно очаровательная скромница, а Ламина говорит несколько новых слов. Ты увидишь, как она изменилась.

– Наверное, сэр.

Они пошли рядом и одним духом поднялись на холм. Слабый эль быстро выветрился из головы. Релкин пересказал то, что слышал от Уива, Холлейн опроверг слухи, но Релкину показалось, что сделал он это не совсем искренне. Никто не станет дважды повторять Релкину что-нибудь важное. «Они не хотят, чтобы драконопасы попусту трепали языком», – подумал он. И тут же, словно в подтверждение этой мысли, капитан Кесептон, желая закрыть тему, сказал несколько больше:

– Я слышал, происходит нечто необычное, но это весьма деликатный вопрос, он требует строгой секретности. Будет лучше, если эти слухи не просочатся в Драконий дом. Ты понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Релкин.

– Сожалею, что тебе не дали стать дракониром. Паршивое дело, если хочешь знать мое мнение.

– Мы не станем создавать ему трудности, сэр, уверяю вас.

– М-м-м, ладно, нужно бы присмотреть кое за кем из ваших парней. Этот Свейн из Ривинанта, скажем… У него горячая голова.

– О, у нас найдется средство охладить старину Свейна.

– Паршивое дело, но тебе надо надеяться на лучшее. Конечно, этот тип абсолютно безнадежен, скоро каждому станет ясно, что приказ надо пересмотреть. Правда, я слышал, он довольно смел. Он возглавлял сумасшедший отряд, прикрывавший ключевые позиции в сражении на Кадбернских мелях. Говорят, в тот день он был храбрее льва.

– О, в его храбрости я не сомневаюсь. Релкин вспомнил первое появление Уилиджера в Чаще. Прибыть в таком виде да еще со своими приятельницами-леди и осмелиться инспектировать Сто девятый драконий – для этого требовалась своего рода смелость.

– Нас, собственно, волнует не его храбрость, сэр, а его руководство. Он ведь никогда в жизни не ухаживал за драконами.

– Клянусь дыханием, – пробормотал Кесептон, помрачнев.

Они расстались у Сторожевой башни. Холлейн пошел в роскошные апартаменты семейства Тарчо, где жил с Лагдален и ребенком, а Релкин отправился восвояси – через Драконьи ворота вниз по ступеням в Драконий дом.

После возвращения дракониру пришлось побегать. Он припозднился, ужин давно был роздан. Повара прибрались и разошлись до утра, погасив пламя в очагах.

Вернувшись в стойло, он застал Базила, доедающего котел стирабута.

– А, проклятый мальчишка наконец вернулся. Каша плоха, не хватает акха.

– Прости, я встретил капитана Кесептона на улице, и мы заболтались.

– Ба, ты никогда не умел врать. Дракон чует запах пива в твоем дыхании.

Да, нос виверна не обманешь. Релкин занялся снаряжением. Некоторые из ремней джобогина растянулись в последнем походе, ими следовало заняться. Джобогин представлял собой основу драконьего защитного снаряжения. Это было что-то вроде куртки без рукавов из кожаных полос, снабженных ремнями, пряжками и петлями, к которым крепились остальные части снаряжения боевого дракона, включая металлические доспехи, перевязь, плащ и вещевой мешок.

Дракона, похоже, что-то беспокоило. Он отставил в сторону пустой котел, облизал ложку, допил остатки эля из ведра, но, вместо того чтобы, как всегда, надолго завалиться спать, сгорбился в углу, лениво почесывая бока и толстый загривок.

– В чем дело? – спросил Релкин. Базил изумленно вытаращил глаза. Как эти драконопасы различают, когда дракону что-то нужно? Непостижимо!

– Тебе не удастся ничего скрыть, я ведь знаю, что-то есть, иначе ты бы давно уже завалился спать и похрапывал.

– Клянусь огненным дыханием… – начал кожистоспинник, – в общем, мне нужна рыба определенного сорта, большая. Мне нужно ее зажарить.

– Какая именно рыба?.

– Та, что вы называете жестокой рыбой. Знаешь такую?

– Естественно, у нее довольно мрачная репутация. Это акула, плавающая за кораблями возле побережья.

– Говорят, они едят все, но и сами – тоже хорошая еда, если их правильно зажарить.

– Она может оказаться дорогой.

– Мы накопили кучу серебра. Для меня это очень важно.

– Я знаю.

Релкин все понимал. Между Базилом и Пурпурно-Зеленым существовало постоянное соперничество. И как только они вернулись в Марнери, Пурпурно-Зеленый начал раздражать Базила вечным брюзжанием о «невкусной» рыбе. Не нравились ему и другие продукты моря. Между тем драконы получали рыбу два раза в неделю и столько же раз моллюсков в виде супа и рагу.

– Ладно, я схожу завтра на Рыбный рынок. Посмотрим, что смогу отыскать.

– Было бы неплохо.

И дракон водрузил свои две с четвертью тонны на кучу свежей соломы, занимавшей две трети стойла.

Тут заглянул Мануэль. Базил как раз начал храпеть, его живот мерно вздымался и опускался.

– Драконы улеглись, – сказал Мануэль.

– Спасибо, что зашел. Я только что, представляешь, говорил с капитаном Кесептоном.

На лице Мануэля выразилось удивление.

– Нет, правда. Удивление не исчезало.

– Ну ладно, сначала я побывал в «Синем Медведе».

– Ага, вот это понятно. Ну, пока никаких признаков присутствия командира Уилиджера не наблюдается.

– Благодарение богам.

– Опять ты со своими богами. Благодарение Матери, и ничего другого не надо.

– Если б не Сприанский кряж, я б тебе, может, и поверил. Но в тот день старый Каймо бросил кости за нас.

– Когда ты был там, ты говорил по-другому.

– Ну а на расстоянии виднее.

Если честно, Релкин не очень верил в то, что говорил.

– Она накажет тебя, Релкин, и раньше, чем ты думаешь.

– Кажется, она это уже сделала.

– Надеюсь, кто-нибудь вмешается, чтобы предотвратить беду, прежде чем этот тип приступит к обязанностям.

– Я же говорил тебе, что ответил Тоуп: «Ничего не поделаешь». Так что признай правду – мы связались с ним надолго. Капитан Кесептон говорит, что, если он покажет себя непригодным, его сместят.

– Я больше боюсь, что он покажет себя слегка пригодным, и тогда нам от него не избавиться, пока не случится несчастье.

– Кто знает. Может, он еще окажется лучше, чем мы думаем. Капитан сказал, что он проявил смелость в сражении на Кадбернских мелях во время нашествия.

Этим слабым утешением им и пришлось удовлетвориться. Мануэль отправился к себе, чтобы закончить мелкие работы, пока его дракон, Пурпурно-Зеленый с Кривой Горы, единственный дикий дракон во всех легионах Аргоната, громогласно храпел.

Релкин вернулся к ремешкам джобогина и размышлениям о новом командире эскадрона. При Дигале Tap-ренте, их прежнем начальнике, жизнь была тяжелой, но теперь могла стать в десять раз хуже.

Закончив с ремнями, мальчишка выскользнул наружу и в последний раз обошел Драконий дом, чтобы удостовериться, все ли в порядке. Все спали. Он прикрутил большую лампу в центре зала и тоже отправился спать.