"Драконы войны" - читать интересную книгу автора (Раули Кристофер)

Глава 32

Новые распоряжения прибыли в Кохон на крыльях императорских служебных голубей. Капитан Идс незамедлительно вывел свои силы из Кохона и направился обратно в Далхаузи. Второй марнерийский легион должен был направиться в форт Кенор для пополнения гарнизона.

Идс ожидал подобных приказов. В течение часа первое подразделение было погружено на баржу. К концу дня была погружена вся часть и вывезена к расселине близ Кохона. Позади они оставили мрачный город, из которого внезапно ушли все солдаты за исключением маленького подразделения, охраняющего форт. Спустившись к Даркмонскому водопаду, они немного задержались, поджидая речное судно, которое должно было принять их на борт. Болтаясь в порту, они бросали тоскующие взгляды на двери таверн. Уже целый месяц ни один из них – солдат, драконир или дракон – не выпил даже капли эля.

К сожалению, здесь капитана Идса дожидались новые приказы, подлежащие спешному исполнению. Кризис на границе становился все острее. Легион уже оставил Далхаузи и спешил вниз по Арго. Идс должен был присоединиться к легиону уже в форте Кенор. Поэтому отряду так и не дали времени прогуляться.

На речном судне «Флоз» их разместили достаточно тесно, этот корабль был меньших размеров, чем «Альба». Начался ропот. Зрела напряженность. В первый же час среди легионеров вспыхнули две драки.

Тем не менее капитан Идс предусмотрел и это и во время погрузки закупил дюжину бочек хорошего эля марки «Голубой Пеликан». Этим же вечером, пока они плыли вниз по течению по широкому спокойному Даркмону, Идс приказал выставить пару бочек на палубу. Он и другие офицеры присоединились к своим людям и вместе пели и веселились, а затем вернулись в свои каюты на корме, оставив солдат распевать старые непристойные песенки после того, как им добавили еще пива.

Недовольство полностью исчезло. Похвалы капитану Идсу слышались повсюду, затем разговор свернул на будущую кампанию. Ожидалась большая война. Теперь им как воинам предстоит испытание, подобного которому не было еще никогда.

Со временем солдаты вернулись к привычному образу жизни, который наладился в предыдущем плавании. Только теперь они плыли вниз по течению, что было легче и быстрее. Прошло несколько дней, а старый «Флоз» был практически полностью перестроен драконирами и солдатами по указаниям сержантов и командиров эскадронов.

Вскоре они снова оказались в окрестностях Валурского леса. Как он и обещал, Релкин все время оставался внизу. Но еще до того, как они вошли под сень деревьев, маленькое быстрое парусное суденышко поравнялось с ними, и через несколько минут капитан Идс получил новую порцию приказов из Далхаузи.

Когда он прочел все, лицо его стало мрачным и озабоченным. Он вызвал своих офицеров и приказал капитану «Флоза» возвращаться в город Брок в верховьях Даркмона.

Капитан был удивлен, но тотчас же отдал необходимые распоряжения. «Флоз» развернулся и пошел против течения при легком, но приятном ветре.

Идс объяснил все офицерам, а они – своим людям. Ситуация усложнилась и стала весьма опасной. Наступление врага было подготовлено давно. Форт Теот был осажден силами, насчитывающими сорок тысяч солдат. Армии из тридцати тысяч бесов атаковали форты Кенор и Пикон и лишили Теот какой либо помощи извне. В то время как Теот был осажден, громадные силы, возможно стотысячная армия, следовали к реке Лис.

Идсу приказали доставить свою часть в верховья реки, перейти Большой Волок у Высокого озера, а затем двигаться вниз по реке Бур в направлении реки Лис. Там он получит новые приказы и узнает, направляться ли ему к форту Редор или же к перевалу Высокий. Переменить дислокацию следовало как можно быстрее.

Командир эскадрона Таррент собрал свой Сто девятый и пересказал им то, что он только что узнал от капитана. Когда он закончил, дракониры отправились объяснять все драконам.

Громадные виверны приняли новости мрачно, но достаточно философски. Куда бы они ни двинулись, везде был риск ввязаться в войну. Это было совершенно очевидно.

Дракониры понимали несколько больше, чем драконы. Каждый знал, что в форте Редор размещалась только половина легиона, а возможно, и меньше. Со дня основания форта Пикон и умиротворения северного Теитола Редор и центральный район долины Лиса считались мирными землями.

Половина легиона, немного милиции Земли Кенор и они сами будут брошены против войска из десятков тысяч бесов, сотен троллей и тысяч всадников.

Позже парни присели на палубе и тихо заговорили о войне. Новички не были уверены в своем будущем, они одновременно и страшились серьезности ситуации, и радовались при мысли, что наконец увидят сражение, настоящее сражение, первое в своей жизни.

Старшие видели уже много битв, они были спокойны, хотя чувствовали, что шансов выжить мало.

Свейн, как обычно, брюзжал, но на этот раз аудитория была согласна его слушать.

– Эти дураки генералы, они посылают нас в верховья реки, затем в низовья, а затем опять в верховья. Если бы они подумали головой в первый раз, мы были бы теперь уже в Большом Волоке.

– Мы будем там достаточно скоро.

– Драконам это не понравится.

– Тяжело передвигаться. Повсюду скалы и камни, я слышал.

– Скверная местность вплоть до Бура. Сплошная дикость. Придется топать миль сорок по Феутоборгскому лесу.

Глаза маленького Джака радостно светились. В своей относительно короткой жизни ему не приходилось видеть настоящей дикой природы. Он вообще не видел ничего, кроме Марнери и форта Далхаузи.

– Наконец-то мы увидим настоящую войну, – весело говорил он, пытаясь скрыть нервозность.

– Да, малыш, – пробормотал Свейн, – и это не будет ни пикником, ни забавой, ни развлечением.

– Это будет больше походить на троллей и кавалерию с пиками, – согласился Томас Черный Глаз.

Джак смущенно кивнул, все еще думая о будущей битве, в которой он будет участвовать и которая, наверно, не будет такой уж кровавой. Ведь война с краллами была достаточно легкой, хотя все говорили, что придется туго.

– А ты как чувствуешь себя, Релкин? – спросил Мануэль.

До этого вопроса Релкин сидел и молчал.

– Не знаю. Боюсь, наверно. Однако Сто девятый бывал в переделках и раньше. Переживем и эту.

– Конечно, переживем, – воскликнул Свейн. – Конечно. Глупый ты, Мануэль.

– Заткнись, Свейн, – откликнулся Мануэль.

– Ах, так? Кто ж меня заставит? Ты? Думаю, что не ты, Мануэль.

– Свейн, пожалуйста, – попросил Релкин. Свейн заворчал, но умолк.

– Я всегда мечтал о том дне, когда увижу настоящее сражение, так, чтоб с драконами, – вступил в разговор Хальм из Орса. – Подумайте, мы же будем делать то, чему нас учили всю жизнь. Но сейчас я вдруг увидел и другую сторону.

– Ты видел, как воевали с краллами. Разве Антер убивал больше всех?

– Краллы были легкой добычей, мы все это знаем.

– На этот раз ничего не будет легким, – сказал Брайон. – И нас всех, наверно, убьют.

Он произнес это с такой откровенной серьезностью, что все замолчали. Свейн поднял голову, хотел съязвить, но, почувствовав, что сейчас не время для шуток, оставил это намерение.

– Лучше погляжу, как там мой старина дракон, – сказал Моно, поднимаясь на ноги и направляясь к стойлам.

«Флоз» вновь вернул их к расселине, куда они еще раз поднялись, а груз пшеницы пошел вниз, к Имперским порогам.

В городе Кохоне они обнаружили старейшин, которые старательно вешали человек шесть за то, что те ели соленую пищу в третий день недели.

Солдаты перенесли снаряжение к озеру и в тот же вечер отплыли. Огни города Кохона становились все меньше и меньше. Над ними поднялась рождающаяся луна. На западе сверкали звезды.

Далеко на востоке за горными вершинами те же самые звезды сверкали над Сторожевой башней Марнери. Внутри башни в комнате на верхнем этаже в отблесках пламени камина совершалось таинство великой магии. Ставни были наглухо закрыты, жара в комнате стояла такая, что капли пота сбегали по едва видимым лицам трех женщин. Лессис со всей страстью отдавалась монотонному пению. Кровь из пореза на руке Лагдален шипела на раскаленном амулете.

Волна тошноты поднялась в груди. Лагдален удалось подавить ее. Это был побочный эффект от токсичной смеси, которую они втроем выпили из пузырька Рибелы. В смесь входили красная поганка, семена румерика и растертые шмели из Диксана. Она была противной и быстро ударила в голову.

На глазах Лагдален амулет, казалось, начал кружиться. Она испытывала действие магической силы. Все вокруг заплясало, завизжало и искривилось. В груди чувствовалась легкость, как будто внутри раздулся воздушный шарик. Она вообразила себя улетающей, невольно приподнялась на цыпочках, рот открылся в беззвучном крике. Она внутренне рассмеялась, а затем перехватила быстрый взгляд сидящей сбоку Рибелы. Лагдален снова сосредоточилась на чарах. Тошнота ушла, за что она была благодарна. Амулет пылал и, казалось, вертелся. Это движение было неприятно, ей сдавило желудок и свело диафрагму так, что трудно стало дышать.

Лессис повелительно жестикулировала. Рибела подбросила в огонь пучок веток и трав, перевязанных желтой шелковой нитью, и он взорвался белым пламенем, которое испугало Лагдален, заставив ее замереть с раскрытым от удивления ртом.

На какой-то момент поток слов прекратился. Они приближались к высшей точке. Лессис предупредила, что будет очень тяжело.

Рибела поднесла кубок к губам Лагдален.

– Кровь?

– Кровь орла, кровью орла будь, – говорила Лессис. – Кровью хищного орла, правителя гор, поднимающегося до самых высоких небес, моего старого друга.

Лагдален заставила себя ничего не чувствовать, ничего не ощущать и выпила немного темной крови. Рибела плеснула остальное на амулет. Жидкость закурилась на поверхности корки из высохшей крови Лагдален.

Дверь отворилась, хотя никто и не пошевелился, и вошел один из служителей Храма. В руках он нес шест, на котором сидел дикий орел с узенькой повязкой на левой ноге. Лессис подошла к птице, взяла ее, посадила себе на запястье и поднесла к огню. Огромные когти могли бы разорвать ее руку, как тряпку, но ничего подобного не произошло. Орел сидел послушно, в глазах его застыло спокойствие.

Рибела снова начала петь, тогда как Лессис положила руку на голову птицы, закрыла ей глаза и теперь держала прямо напротив лица Лагдален.

Лагдален уставилась на птицу, которая была так странно спокойна. Она знала, что это действует всемогущая паутина волшебства, сотканная Лессис – Королевой Птиц.

– Его имя – Куика, Хранитель Небес, – сказала Лессис. – Ты будешь видеть его глазами, моя Лагдален.

– Я готова.

Служитель установил шест возле Лагдален, и Лессис посадила птицу на место. Затем коснулась маленького кожаного мешочка, привязанного веревкой к шее орла, и протянула вперед правую руку.

Рибела сделала то же самое. Лессис передала Лагдален нож. Галлюциногенный яд вызвал у молодой женщины новый приступ тошноты, но она справилась с собой, сконцентрировалась и сделала разрез на предплечьях обеих ведьм. Кровь брызнула, сбежала по бледной коже и, шипя, соединилась с уже запекшейся кровью на амулете.

Пение стихло. Рибела совершила последнюю серию ритуальных жестов. Травы горели на огне, и в дыме возникали яркие красные вспышки света, подобные молниям в далеких облаках.

Лагдален посмотрела в глаза орлу, который вернул ей взгляд, оставаясь стеклянно неподвижным.

А затем она вдруг поняла, что смотрит на себя как будто из зеркала, которое держат совсем рядом с ее лицом. Каждая пора, каждая морщинка стала теперь видимой, потому что ее зрение невероятно обострилось. На правом крыле одно перо было не на месте. На пятке слегка саднил порез. Она повернула голову и автоматически поправила перо.

В ней возникло сильное желание улететь подальше, воспарить в воздухе, вырваться отсюда и забыть это странное место. Она забила крыльями.

Послышался нежный переливчатый свист. Она взглянула вокруг. Свистела Лессис; ведьма пристально посмотрела птице в глаза, огромные круглые глаза, бездонные, как окна в темноте небес.

– Вы должны контролировать его, Лагдален, почти так же, как при езде на лошади. Сначала это кажется странным, но потом вы привыкнете. Вы будете чувствовать все, что чувствует он, видеть так же, как будет видеть он. Но, как я говорила, вы привыкнете.

И только теперь Лагдален полностью поняла, что произошло. Хорошо или плохо, но теперь ее сознание было перенесено в мозг орла. Ее тело со скрещенными ногами сидело на ковре, глаза были закрыты, дыхание оставалось ровным и ритмичным, но разум отсутствовал. Теперь беспомощное тело будут кормить и поить послушницы. До тех пор, конечно, пока она, Лагдален, жива. Если умрет орел, умрет и она. С другой стороны, если кто-то уничтожит ее тело, сознание еще какое-то время сохранится в орле. По крайней мере, несколько лет она сможет существовать, пока не угаснет окончательно. Лагдален были известны легенды о перевоплощениях и оборотнях. Теперь же она сама прикоснулась к этой запретной области высшей магии.

Постепенно странность ее нового положения становилась привычной. Тем не менее она еще долго спрашивала себя, о чем же она думала, когда принимала решение.

Маленькая клетка с мышью стояла на столе. Мышь открыла дверку изнутри, вышла и тихо уселась рядом.

Влетела птичка-крапивник, села на стол и запрыгала вокруг мыши, поклевывая микроскопические крошки.

Лессис и Рибела взялись за длительные и сложные колдовские манипуляции. Сначала Рибела, а потом Лессис бросали пучки травы в огонь, склонялись над ним и вдыхали плотный, скверно пахнущий дым.

С провалившимися щеками и выпученными глазами они возвращались к столу и окуривали дымом маленьких животных, которые постепенно застыли как камни. Рибела опустилась на ковер возле Лагдален и приняла позу лотоса. Затем к ним присоединилась Лессис – когда закончила последние заклинания.

Вспышка красного света осветила комнату. Она отразилась в глазах орла Куики-Лагдален.

Где-то на верхних уровнях раздался раскат грома. Разразившаяся гроза как будто хотела смыть все вокруг. Медленно, очень медленно она ушла прочь.

Мышь и птица ожили. Крапивник вспорхнул, облетел орла и уселся на его плече.

Лагдален почувствовала, как мышь взбирается по ее ноге. Ей захотелось сбросить зверька и разорвать. Мышь пробежала по птичьему телу. Куика забеспокоился. Его большие крылья развернулись.

Лагдален взяла себя в руки и успокоила своего большого крылатого коня. Крылья опять сложились. Мышь влезла в кожаный мешочек, а маленькая птичка уселась на него. Они были готовы к отлету.

Дверь в комнату отворилась. Вошли две женщины. Они быстро осмотрели три человеческие фигуры, застывшие посреди комнаты. Глаза ведьм ничего не выражали, и только грудь слегка приподнималась в медленном, но регулярном дыхании. Затем женщины подняли ставни и открыли окно.

Орел взлетел на подоконник. Лагдален почувствовала мгновенную панику, когда птица вылетела из башни. Внезапно женщина осознала, что находится высоко над землей. Большие крылья хлопали с ужасной силой, и в течение нескольких секунд она поднялась еще выше, сделала круг над Сторожевой башней, а затем воспарила над городом и направилась в сторону Лонгсаунда и западного берега.