Рекшан ВладимирЖизнь в искусстве

Владимир Рекшан

Жизнь в искусстве

Вступление рок-дилетанта

Нет нужды представлять Владимира Рекшана любителям рок-н-ролла. Легендарная группа САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, созданная им еще в конце шестидесятых годов, была одной из первых отечественных команд, запевших по-русски. Сам Владимир Рекшан, повзрослев и став писателем, поведал о славном пути СПб в своей повести Кайф, опубликованной журналом Нева в мартовском номере 1988 года. Кстати, полный вариант этой книги, которая теперь так и называется Полный кайф, - издан ограниченным тиражом за счет автора издательством Художественная литература.

Разумеется, я читал эту повесть, время от времени видел на фестивалях и СПб в нынешнем ветеранском варианте с теми же Николаем Корзининым и Никитой Зайцевым.

Каково же было мое изумление, когда однажды, включив телевизор, я увидел на экране абсолютно неизвестных мне людей с гитарами, представленных титром: САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Конечно, я связался с Рекшаном и попросил объяснить, что происходит. Володя как-то неловко, вроде бы не договаривая, рассказал, что это команда из центра Владимира Киселева, Мол, Киселев решил использовать понравившееся ему название, согласовал с Рекшаном, но обещал, что команда будет называться САНКТ-ПЕТЕРБУРГ-II.

Я осторожно заметал, что как-то неловко вступать на тропинку, протоптанную многочисленными ЛАСКОВЫМИ МАЯМИ. Рекшан согласился.

Я написал о новоявленных санкт-петербуржцах в Вечерку. ничего, конечно, этой филиппикой не изменив. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ перестроечного разлива продолжал надрывать телезрительские сердца своим шлягером Русские.

Скандал заглох, так и не начавшись. Прошло время, и Рекшан принес мне почитать свою исповедь, где он рассказывает, как было все на самом деле. Эту исповедь я и предлагаю читателю. А в конце выпуска МЭ следует любопытное сообщение Андрея Бурлаки для всех, кто интересуется продолжением нашего конкурса магнитоальбомов.

__________________________________________

Владимир Рекшан

ЖИЗНЬ В ИСКУССТВЕ моя была бедной и спокойной десять лет. Хотя и начали потихоньку печатать, но за это время я нахлебался литературного дерьма и все чаще стал оглядываться на рок-н-ролл, от которого сбежал в середине семидесятых в сторону, как мне казалось, более чистого искусства. Жизнь была бедной... Я снимал с женой квартиру в Ораниенбауме, топил какую-то аптеку и сочинял Кайф. Посочиняв Кайф и побросав уголька, я заходил за таким же сочинителем-кочегаром Николаем Шадруновым. Вот так мы гуляли по замороженному парку и решали мировые проблемы громкими голосами. Из сугроба вышел сержант и сказал:

- Это как это что же, ну?

А я ответил глупостью:

- Извольте! Мы честные налогоплательщики.

И поскольку это оказалось правдой, то и заплатили мы полновесный налог на поддержание местного правопорядка...

Так заканчивалась бедная и спокойная жизнь.

Я досочинял Кайф- зима прошла. Я отнес Кайф в журнал Нева, и в результате ряда чудесных превращений повесть попала скоро в руки Бориса Николаевича Никольского, который только что прибыл с пленума Союза писателей РСФСР. На пленуме каждый оратор отчего-то касался рок-н-ролла. Для одних -это уничтожение нравственного и национального, для других - рок-н-ролл будто бы подготовил Перестройку. Я не думал ни так, и ни этак. Я просто дрожал как осиновый лист, пока главный редактор знакомился с рукописью.

Меня вызвали через месяц. Я пришел. Я сел в кресло возле огромного стола. Мне сказали:

- Будем печатать, но надо сократить.

- Без всяких сомнений, - заплакал я и пошел подписывать договор, пошел в кассу за авансом, полетел на такси в семью - по дороге таксист-гипнотизер заговорил зубы и украл деньги; но это были еще довольно бедные и спокойные месяцы 1987 года.

В мае родился сын.

В нюне вдруг собрался Санкт-Петербург и вылез на сцену рок-фестиваля, но об этом уже написано.

Осенью я преобразовал семинар рок-поэзии в танцевально-вокальный коллектив недорослей и начал сходить с ума. Ковалев и Корзинин приходили на семинар и поглядывали с доверительным испугом, как семинар поет и пляшет под мои двенадцать струн, которым поддает жару Андрюша Холерик. Мы решили полуакустическим составом Санкт-Петербурга катануть программу в Выборге подальше от столичной сцены.

Хору мальчиков ехать не велено, поскольку в нанятом автобусе для них нет места. Они приезжают потом сами - обиженные, совсем пьяные, за двадцать минут до выхода. Мы как раз распеваемся в артистической. Они же где-то стекла вышибали, руки порезали, бродят в крови.

Концерт вот-вот, а недоросли лезут на сцену петь и плясать.

Я умоляю мужскую часть хора.

Лирическая песня - недоросли пугают девочек, твистуют на сцене, все увеличиваясь в количестве, -это к ним запрыгивают из первых рядов, поняв начавшееся, как призыв к действию, а я пою свою лирику и думаю: Когда это кончится? Старый ведь ты молодой писатель. На сцене, как в тупой дискотеке. Концерт заканчивается скоро тем, что недоросли рвут все провода и падают в зал вместе с мониторами.

После я гоню пендалями недорослей из-за кулис, мы с испуганными девочками грузимся в автобус - в итоге местные газеты публикуют заметку, где врут, будто ансамбль Санкт-Петербург был пьян и т. д.

Тем временем появляются гранки и выясняются отношения с цензурой: снимают названия наркотиков и слово бля. С первый я согласен, со вторым нет. У Артема Веселого есть, у других разных есть, а мне предлагают изменить на мля.

Но все-таки лучший месяц моей жизни - март! Еще пахнет Кайф типографской краской, а я уж замер в ожидании неизвестно чего. Что-то ведь должно быть. Ведь классная, в основном, штука, первая, по крайней мере.

Писем было много и в основном за. Газет было меньше, но давать интервью до позора приятно. В начале июня на пару деньков от Юры Шевчука сбежал Никитка и мы бабахнули на Зимнем стадионе, где проходил VI фестиваль Рок-клуба, офигенный концерт: хор девочек пел и плясал, Корзинин - это Юпитер, я бегал в шортах по сцене, и ездил на Никитке, как Вакула на черте, и все было в кайф, а Русское видео сняло целый фильм о нашей группе н недавно Советский экран объявил, что фильм вышел, вышел, наверное, вон или еще куда - не знаю, не видел.

Какая разная осень в Санкт-Петербурге. Даже, когда живешь на Малой Мещанской с женой и дитяткой в девятиметровой коммунальной трущобе с видом на помойку, даже тогда бывает осенью счастливо и спокойно - ведь ты, кажется, обрел баланс, отбил гривенник, пятачок, копейку территории в стране, что зовется Независимостью, и в той новой стране слышен твой голос...

И вот осенью звонок, и на мое теперь независимое да-а:

- Нам надо встретиться. Это говорит Большой Человек Шоу-Бизнеса.

Я не сразу узнаю его, БЧШБ, но соглашаюсь. А после вспоминаю, что упомянул его два раза в Кайфе нелестно, но не называя по имени.

Я нахожу возле Казанского его дорогую красную тачку и открываю, дверцу.

- Добрый день, - говорю.

- Добрый день, - говорит.

Сажусь на переднее сиденье и запоминаю, что у БЧШБ ботинки бундесовые, глаза приветливые, а лицо бритое. - Володя, скажи: Санкт-Петербург - это название ты придумал?

- А как же! - восклицаю радостно, думая отупевшим от проснувшейся известности мозгами: Каково! Меня знают теперь и в мире Шоу-Бизнеса! - А как же! Это было в одна тысяча девятьсот шестьдесят девятом году!

- Ах, какие минули времена. - БЧШБ грустно кивает, а после: - Ты не будешь против, если появится группа Санкт-Петербург-II, -говорит печально, но добавляет без сантиментов: - Хотя твоего согласия и не требуется.

- Почему же?!

- У нас в стране это юридически не закрепляется.

- Разве? - интересуюсь я и как-то никну, зная себя: полжизни прожил, почти не соприкасаясь с государством; да и где в этом государстве, еще только собирающемся стать правовым, искать права? -Но ведь об этом... читал - нет?.. почти Евангелие... почти от Матфея, так сказать... - проговариваю все-таки.

- Конечно, читал - потому и вспомнил. Такое название пропадает.

- Да оно, собственно, и не пропадает. На последнем фестивале сыграли классно. Фильм снят.

- Кто вас и в Ленинграде помнит! А я раскручу. Рок-клуб - это любительская тусовка. А я - супер-группу по законам Шоу-Бизнеса, - говорит БЧШБ, а пока я молчу в неопределенном раздумье, продолжает: - Есть второе предложение... Организовывается Музыкальный Центр Имени Меня. Будешь моим литературным редактором? Хочешь быть моей правой рукой?

- А что это значит?

- Это значит редактирование текстов. Написание статей и буклетов. Что такое Рок-клуб? Детский лепет! А здесь ты станешь жить по законам Шоу-Бизнеса. А Шоу-Бизнес - это большие деньги!- сказал БЧШБ, а я ответил: Надо подумать.

И мы расстались, а после стали встречаться довольно часто, и я пытался при встречах гнуть свое, излагая проект:

- Зачем Музыкальный Центр Имени Тебя? Давай лучше назовем центр Петербургом. Будет периодически собираться старый СПб. Окажется естественным при нем существование СПб-II. А то меня рокеры забодают. Основная деятельность, пусть, раскрутка и прокат новых групп, но... мысль! ...можно провести Поэтический Семинар. Я знаю интересных молодых пиитов. Сведем их с музыкантами... И по другим направлениям... Благотворительность и - не знаю что еще, но все под патриотическим городским знаменем Петербург!

- Подумаем, подумаем, - отвечает БЧШБ. Мы встречаемся и думаем в разных местах.

Мы встречаемся и думаем в церкви, то есть в полуподвале бывшей церкви, преображенной но законам Шоу-Бизнеса в независимую баню с бассейном, теликом и прочими аксессуарами, которые в кайф.

Согбенный слуга приносит пиво и растворяется в воздухе.

А я все рассуждаю.

БЧШБ мне говорит:

- Коротич, Евтушенко, Вознесенский. Кого хочешь выпишем. Станем и тебя раскручивать.

А я:

- Вот бы все это под рубрикой Петербург, тогда в кайф и СПб-II, говорю в ответ.

А вокруг пива двое из одной Газеты, один сразу с двух Студий - жуют рыбку и отдыхают.

Рыжий круглый здоровяк с двумя вениками выпархивает из парилки, уводит на полок БЧШБ, после выводит его размякшего и на кушетке ломает грамотным массажем, возвращая в жизнь.

- Что же вы, ребятки, про Такого-Сякого уже вторую статью, а про Музыкальный Центр Имени Меня?

Ребятки пожевывают, отдыхают, а через неделю в прессе появляется статья...

Но вот афиши на осенних стенах.

Разные группы объявлены на сцене крытого стадиона и СПб-II среди них.

Великий Корзинин и Выдающийся Зайцев Никитка допрашивают:

- Это что такое? Это ты, что ли?

- Не-а, - легкая улыбка и легкое превосходство.

Но надо ведь и послушать СПб-II из Музыкального центра Петербург. За кулисами стадиона знакомлюсь с музыкантами и обнаруживаю среди них Виртуоза Серегу, с которым как-то отрок-н-роллили сезон и которого по-доброму упомянул в Кайфе.

- Твоя идея? - спрашиваю тоном правой руки БЧШБ.

- Ты ведь не против? - спрашивает Серега.

Ну-ну, - усмехаюсь и иду в зал, где уже полно юных дураков, пробившихся за родительские денежки наслаждаться поп-фонограммами совсем Ласкового мая.

Ага, - думаю. - СПб-II будет перед ними разминать публику. СПб-II выбегает на сцену и довольно скованно (волнуются!) изображает экстаз в полуметалле, а после врубает лирику, из которой запоминаю лишь повторяющиеся слова: Русские... Русские... Что ж, - надменное мнение, - вполне волосато-принаряженные молодцы, играют крепко. Однако, куда им до настоящего кайфа!

Так я думаю месяц, а через месяц СПб-II с Русскими крутят в До и после полуночи, а затем во Взгляде и где-то еще в Москве, а на меня наседают рокеры, а Рок-Дилетант тоже нападает и все одно и тоже несправедливое:

- Как так? Продал идею, понимаешь ли, ленрока! Что-то надо делать!

А я:

- Так от центра Петербург, пусть СПб-II, - оправдываюсь. А мне:

- Два уже нет в афише и центра Петербург нет, но есть Центр Имени Его, - выговаривают, да и жена, глядя из коммунальной кухни в окно, за которым началась гнилая зима, говорит:

- Пошли-ка ты их подальше.

Смотрю на жену, что глядит в окно, за которым гнилая зима, и отвечаю;

- А дитятко? А ты? Пойдешь, что ли, работать в литейный цех?

А дитятко вертится возле ног и весело так:

- Папа-мама-би-би. Папа-мама-би-би.

- Вот так, дорогая. Ничего я не продал. Если они хотят иметь модного сочинителя, то пусть платят.

- Ладно, - соглашается. - Пусть.

Кстати, с зарплатой разобрались элементарно: по бумаге получаю как молодой инженер, а сверху без бумаги, чтоб выходило как у доцента.

Рок-Дилетант пытается защитить в вечерней газете: ...Мне очень любопытно - как нынешние музыканты Санкт-Петербурга не сгорают от стыда, выступая под чужим именем? И дело вовсе не в популярности старой группы... Представим на минуту, что мы увидим на экране новую группу под названием "Битлз".

Но поезд, похоже, уже уехал, и приходится самозащищаться придуманными тезисами:

а) Если новый СПб станет группой выдающейся, то мне будет лестно, что их как-то связывают со мной.

б) Если новый СПб не станет группой выдающейся (а я так думаю), то мне будет лестно, что старый СПб еще фиг переплюнешь, и мы навеки прижились в истории отечественного рок-н-ролла.

Тем временем в Музыкальном Центре Имени Его я старательно занимаюсь всякой ерундой.

БЧШБ, бултыхаясь в бассейне после потения:

- У Петербурга аналог Бон Джови, - говорит, а я вспоминаю: точно, видел клип, такие же кудри у солиста, даже стойка микрофонная и сам микрофон одной формы. - Возьмем другой аналог - Статус Кво. У меня новый бэнд на раскрутку пойдет - Пассажиры. Сбацаешь им пару текстов по аналогам.

- Йес ит из, - отвечаю и забираю кассету с музыкой Статус Кво, а завтра встречаюсь с Пассажирами. Ничего - молодые, крепкие, веселые мальчики.

Сижу, сочиняю, ломаю голову над Статус Кво, чтобы угодить Шоу-Бизнесу. Думаете, просто нанизывать русскую фразу на короткую английскую? Трудно! Главное - точно сработать в припеве.

Нам надо быть сильней! Надо быть сильней! Надо быть! Надо быть сильней! - припеваю я в сотый раз и Статус-Пассажиры готовы к запуску. И запускаются, мелькают в сборных программах, молодые, крепкие, веселые мальчики.

БЧШБ говорит мне опять в бане (за полгода Шоу-Бизнеса я попарился от души);

- Есть штатовский аналог Черное и белое. И есть наш мулат. Держи кассету. Надо сбацать парочку текстов.

- Йес ит из, - отвечаю и забираю кассету со штатовской музыкой, а завтра встречаюсь с парнями. Классный дуэт собирается, думаю, классные парни.

Ломаю голову. В запеве заканчивается ин зи вайт - значит, по-русски переводим называй, С трудом, но сбиваю в незатейливый смысл. Но припев - это рэп, это много слов, это значит чертово количество слов на тему черное и белое. Вызываю на подмогу поэта Геху Григорьева. А что - профи! Геха бегает по литературному буфету со стаканом кефира и пытается работать в стиле штатовский рэп, но здесь специфика жанра и в итоге все-таки получается у меня, и даже, что ж, не без, так сказать, полета, не без фантазии, а некоторые строчки я так просто люблю и даже помню наизусть.

Например: Белеет одинокий парус в Черного моря мгле.

Или: Черные очи страстные очень в белом лице вдвойне.

Или еще лучше: В черном смокинге и белых ботинках блондинку любит брюнет.

Вот и вовсе классика: В черной комнате в черном гробу лежит в белых тапочках враг!

Душу, однако, точит. Есть, значит, душа. Жалко юности и друзей, прошедших сквозь юность, как сквозь строй.

Теперь и Володя Ермолин, классный певец, гитарист, композитор, куплен БЧШБ. Мы сидим у него на кухне, и он просит:

- БЧШБ хочет мой бэнд назвать Эверестом, а я хочу назвать Крейсером. Попроси Его.

- Попрошу. Сыграй еще музыку, проработаем с текстом.

Мы работаем над песней Бок о бок. Текст уже есть, но запев слабоват, и я вдруг понимаю, что можно много понасочинять, имея за спиной годы и годы практики, однако, рок - это все же дело авторское, стороннее же подключение редко когда бывает талантливо. Все-таки Ермолин, автор въедливый, принимает новую версию, начинающуюся так: Дождались! Апокалипсис грядет на нас беспечных. Над миром СПИДа мрак навис - Им начат смерти перечень. Бредет в предчувствии Христа Печальная процессия. До шуток ли теперь, когда Ты пойман в перекрестие... - и скоро уже во Взгляде вижу клип с Ермолиным в этой песне.

- Утопить меня невозможно, - говорит БЧШБ, плавая в бассейне. - Да и помочь сложно.

Тем временем Лже-Петербург карабкается в столичных топах, и вот приятель привозит Московский комсомолец (10.02.89), протягивает, смотрит с укором, а там: ...Группой, безусловно, верховодит очень опытный менеджер... Песня Русские уверенно взлетела на первое место... Лирическая хард-роковая баллада почти всегда достигает сердец слушателей... Вы уже, естественно, догадались, что речь идет о группе Санкт-Петербург во главе с ветераном питерского рока Владимиром Рекшаном. Кстати, теперь ансамбль называется без приставки в виде цифры 2... Двойка была необходима, чтобы показать отличие нынешнего коллектива от некогда популярного в Ленинграде в конце 70-х годов самодеятельного ансамбля одноименного названия...

Ясненько! Я теперь и опытный менеджер и стою во главе! Юность же наша похоронена, и называть отличие не имеет смысла.

Ах, прав был Рок-Дилетант и наивен я!

Интересно, а как попадают в Утреннюю почту, во Взгляд топы? Обиженная мысль воплощается в предложение: Любят, видимо, и в Москве любят попариться.

Новость неожиданная: Серега Виртуоз поцапался с БЧШБ и ушел из Лже-Петербурга. Значит, лопнула последняя ниточка - остальных я и как звать-то, не помню. А жена опять за старое:

- Пошли-ка ты их подальше! И я теперь соглашаюсь:

- Пошлю.

Но прибалтийская прямолинейная обязательность заставляет еще до весеннего солнца отрабатывать оклад доцента.

По договоренности бреду в Серьезную газету и по договоренности же задаю под видом читателя себе вопрос: Правда ли, что Санкт-Петербург-II (вставил-таки двойку) едет на фестиваль в Сан-Ремо? - сам и отвечаю, что, мол, не ясно, не точно, но есть шанс и о дальнейшем сообщим. Такая, вшивая реклама, а на душе- кака!

Рассуждаем с БЧШБ о Рок-клубе, и я говорю:

- У тебя репутация хреновая.

А БЧШБ взрывается, нервничает:

- Что Рок-клуб! Я любого куплю! Когда рокер будет знать, что за концерт гарантирован тридцак, когда его жена будет знать и детки, вот тогда я посмотрю, как они запоют за рок-идею. Они запоют за деньги! Они у меня будут - вот где!

...Ладно, сворачиваю деятельность и пишу, будто подвожу итоги, рекламные странички на группы для иностранного пользования.

...Тяжелая, городская рок-баллада, исполняемая пятеркой музыкантов. Барочная изощренность композиций и имиджа, расчетливая строгость аранжировки, радостный тенор солиста, естественность сценического равновесия - все это говорит о больших возможностях Санкт-Петербурга...

...Своим роком Эверест обращается не к отдельной личности, а к Человечеству, Вселенной, Богу. Можно сказать, что Ермолин пишет музыку и слова в стиле православный хард... Лучшие песни Эвереста звучат как голос Пророка, как предупреждение о грядущих катаклизмах...

Эти энергичные парни крепко стоят на земле, знают, чего хотят, и знают, как достичь цели... Нам надо быть сильней! - повторяли музыканты из Пассажиров, и удача улыбнулась им... Конечно же - они играют рок-н-ролл! ...Эти музыканты из той породы людей, которые, когда не знают, что ответить - да или нет, отвечают да...

- Что вы любите больше всего?

- Да! - отвечают Пассажиры. - Мы любим Перестройку, Гласность и английскую группу Статус Кво.

У БЧШБ появились еще две группы, но проспекты надо было сдавать срочно, а музыки их я не слышал и поэтому сочинил странички такого красивого вранья, что вторые экземпляры просто изорвал в клочья, дабы не видеть и забыть. Но БЧШБ понравилось, и я еще раз получил оклад доцента.

А после все укатили на гастроли с каким-то совсем Ласковым маем, и мне оказалось легко уйти по-английски.

А в апреле я встретил Серегу Виртуоза. Теплый вечер, много бесцельно гуляющих, и хочется жить всегда.

- Да он знаешь какой! Да они же знаешь какие! Да это я Русских сочинил, а пишут, будто вместе! Да я бы знаешь, что сделал!

- Зачем же ты нанялся? Ты ведь знал - кто Санкт-Петербург. Мы же вместе играли.

Серега роняет голову.

- Так получилось. Семья, знаешь ли. Да, - думаю я, - семья.

- А хочешь знать? - Серега начинает с прежним напором. - Знаешь, откуда взялся СПб-II? Он же вычитал в Кайфе что-то про себя и, когда мы только начинали, сказал, что накажет Рекшана. Возьмет название и заставит на себя работать. Знаешь об этом? А мне теперь кранты! Он, гад, режет все концы моей новой группе. У него все схвачено - во как! Работаю теперь в кабаке, да и оттуда, боюсь - тю-тю!..

Мы стоим молча и думаем о своем. Действительно, я мельком упомянул без имен одну позорную историю, которую узнал давно и случайно от бас-гитариста когда-то знаменитых Червоных гитар. Вот, значит, и возмездие Шоу-Бизнеса, черная, брюхатая туча которого прошла надо мной, подавив слегка то, что было святым в жизни, почти не заметив.

Что ж - правы Распутин и Белов, когда ненавидят рок, поскольку ненавидят они не рок, а суррогат рока. Где бы это им узнать и полюбить классику рока? Но суррогат есть и в литературе, да и везде его хватает под завязку.

Хватит, однако, говорить о том, что не стоит стольких слов, Все равно, рок - это великая музыка и вместе с ней мы прошли сложную, но счастливую юность.