"Ночной мир" - читать интересную книгу автора (Вилсон Фрэнсис Пол)2. ОТЕЦ УИЛЬЯМ РАЙАН, ОРДЕН ИЕЗУИТОВ– Спросите его насчет сегодняшнего вечера, – сказал Глэкен, стоявший рядом с отцом Биллом, – ожидают ли они, что солнце зайдет Билл повернулся к телефону и повторил вопрос. Ник отвечал несколько взволнованно. Билл даже уловил дрожь в его голосе. – Не знаю. И уверен, что Харви и Синтия тоже не знают. Это область неизведанного. Ничего подобного прежде не случалось. Все идет шиворот-навыворот. – О'кей, Ник. Спасибо за звонок. Пожалуйста, держи меня в курсе. Дай знать, как прошел закат. «Да что ты говоришь! Держать тебя в курсе! А что вообще происходит? И откуда ты знал, будто что-то должно случиться? Как все это понимать?» Билл почувствовал, что страх, охвативший Ника, – страх неизвестного, и захотел сказать ему что-нибудь ободряющее. Но утешительных слов не нашел и только проговорил: – Как только узнаю что-нибудь, непременно скажу. Обещаю. Заходи вечером. Буду ждать. До свидания. Билл повесил трубку и обернулся к Глэкену, но старик разглядывал парк, высунувшись из окна, и, похоже, делал это уже достаточно долго. Глэкен выглядел лет на восемьдесят, а может быть, и на девяносто: седовласый, с глубокими морщинами, но богатырского сложения, он занимал собой весь оконный проем. Последние два месяца Билл жил здесь, на квартире у Глэкена, помогал ему ухаживать за больной женой, разъезжал с ним по городу, пока тот проводил «исследования», но главным образом пребывал в ожидании. Огромная квартира занимала весь верхний этаж и была сплошь увешана весьма любопытными, если не сказать странными полотнами. Стена справа от Билла представляла собой зеркало, и он, внимательно рассмотрев отражение незнакомого лица, вдруг понял, что это он сам. Сбрив бороду и укоротив волосы, он полностью изменил облик, но никак не мог привыкнуть к своим гладко выбритым щекам, делавшим его значительно старше. Седина была у него уже не первый год, но борода хотя бы скрывала морщины. А теперь он выглядел на все пятьдесят. Билл подошел к Глэкену и встал у него за спиной. Вот и закончилось ожидание. В первый момент Билл даже обрадовался, но тотчас же сжался от страха, поняв, что лишь сменил один вид неопределенности на другой. Тревожный вопрос: – А вы не выглядите очень удивленным, – сказал Билл. – Я почувствовал что-то необычное сегодня утром. Ваши друзья лишь подтвердили мои подозрения. Настало время перемен. – Однако, живя здесь, вряд ли можно это заметить. Двенадцатью этажами ниже, через дорогу, в лучах летнего солнца поблескивал зеленью листвы Центральный парк. – Да, вы не сразу обнаружите изменения. Но необходимо обратить свои взоры вниз и ждать дальнейших проявлений на земле. – Каких именно? – Этого я не знаю. Но если он будет следовать заведенному им порядку, то следующего шага нужно ждать здесь, на земле. И когда он соберется с силами... – Значит, он еще действует не – Чтобы действовать в полную силу, ему необходимо время. К тому же, играя с длиной дня, он преследует какую-то цель – это его обычный метод. – Значит, еще не в полную силу, – сказал Билл мягко, чувствуя себя совершенно подавленным. – Боже мой, если то, о чем вы говорите, – правда, если он способен задерживать восход солнца, когда действует еще не в полную силу, что же он натворит, когда станет всесильным! Глэкен обернулся и пронзил Билла взглядом своих глубоко посаженных голубых глаз. – Все что угодно. – Ник сказал, что задержка восхода солнца – вещь невозможная, – промямлил Билл, хватаясь за последнюю соломинку. – Это противоречит физическим законам. – Нам нужно забыть и о физических, и любых других законах. Законы создали мы, чтобы придать смысл нашему существованию и объяснить окружающую нас Вселенную. Сейчас их нужно отбросить. Такие понятия, как физика, химия, гравитация, время, в конце концов сведутся к бесполезным, лишенным всякого смысла формулам. Часть законов уже утратила смысл после сегодняшнего восхода солнца. Еще многие последуют за ними и уйдут в небытие. Сегодня утром мы начали движение к миру, лишенному времени и законов. Из спальни донесся старушечий голос: – Гленнн, Гленнн, где ты? – Иду, Магда, – ответил Глэкен, понизив голос и сжав руку Билла. – Вряд ли мы сможем его остановить – разве что задержать. Билл собрал всю свою волю, чтобы ответить, чтобы стряхнуть с себя охватившие его оцепенение и апатию. Никогда еще он не был в таком мрачном настроении. – Каким образом? Можем ли мы надеяться противостоять силе, способной приостановить восход солнца? – Не можем, – ответил старик жестко. – С подобными мыслями мы ничего не сможем сделать. И это как раз та реакция, которой он от нас ждет, – отчаяние и чувство безнадежности. Он слишком могуществен. Стоит ли вступать с ним в борьбу? – Хороший вопрос, – отозвался Билл. – Нет. – Глэкен до боли сжал руку Билла. – Было в словах Глэкена, в его манере говорить, в его сверкающих глазах что-то, взбодрившее Билла. – Я всей душой «за», но сможем ли мы сделать так, чтобы он хотя бы почувствовал, что был в схватке с нами? – О да. Об этом я позабочусь. И снова доносившийся из спальни голос Магды вклинился в их разговор: – Хоть кто-нибудь меня слышит? Есть тут кто-нибудь? Или меня бросили умирать одну? – Я лучше пойду к ней, – сказал Глэкен. – Могу я чем-то помочь? – Нет, спасибо. Ее просто надо успокоить, но я был бы вам очень признателен, если бы вы побыли с ней вечером, пока я не вернусь. Мне необходимо уйти по делу. – А моя помощь вам не нужна? – Нет, я должен встретиться кое с кем наедине. Билл ждал продолжения, но Глэкен ничего больше не стал объяснять. За последние два месяца Билл понял, что старик не любит распространяться о себе, дает минимум информации, самой необходимой, а остальное носит в себе. – О'кей. Я собираюсь зайти потом к Кэрол. Скажу ей, что началось. – Вот и прекрасно. Только скажите, что все случилось не по ее вине. – Так я и сделаю. – Билл собрался было уходить, но вдруг остановился. – Мы действительно сможем дать бой Расалому? – Если я соберу воедино все необходимые элементы, у нас будет оружие. – Неужели? – Билла пугала зародившаяся в нем надежда. – Когда же мы начнем их собирать? – Завтра. Вы сможете отвезти меня на Лонг-Айленд? Только обязательно наденьте сутану. Какая странная просьба. Почему Глэкен хочет, чтобы он выглядел как священник? – У меня нет сутаны. Я... я больше не верю во все это. – Знаю. Но я должен выглядеть как можно внушительнее, а присутствие иезуитского священника придаст дополнительный вес моим аргументам. Мы подберем для вас новую сутану. Билл пожал плечами: – На Северном побережье. Хорошо знакомое чувство всколыхнуло Билла. – Я вырос в тех краях. – Да, в городке Монро. – Откуда вы знаете? Он пожал плечами: – Именно туда мы и отправимся. – В Монро? В мой родной край? Почему? – Потому что одна часть оружия находится там. – Но ведь это поселок с гаванью, совсем крохотный. Какое оружие вы собираетесь там искать? Глэкен вышел из зала и направился к жене, коротко бросив через плечо: – Одного маленького мальчика. Билл поднялся на восьмой этаж и постучал в дверь дома, расположенного на западных окраинах, в районе Семидесятой авеню. Ему открыла стройная блондинка с правильными чертами лица и чуть вздернутым носиком, придающим ему слегка вызывающее выражение. Она была бледнее обычного, и глаза ее беспокойно бегали. – Что, началось? – спросила она. В свете послеполуденного солнца, заливавшего комнату, она выглядела какой-то воздушной, неземной. И где-то в глубине души Билла проснулось давнее чувство, которое он старался в себе подавить. – Откуда ты знаешь? – спросил Билл, закрыв за собой дверь. – Услышала по радио о запоздавшем закате, – слезы полились у нее из глаз, губы задрожали, – и сразу поняла, что все это устроил Джимми. Билл обнял ее, и она задрожала, обмякла в его руках, повиснув у него на шее, ухватилась за него как за соломинку. Билл закрыл глаза, и его захлестнула волна нахлынувших чувств. Ему так не хватало в последнее время положительных эмоций! На протяжении двух месяцев, прошедших со времени ужасных событий в штате Северная Каролина, все вокруг виделось ему в мрачных тонах. Трижды, начиная с 1968 года, у него возникало чувство, что мир перевернулся. Сначала насильственная смерть мужа Кэрол и его старого друга Джима Стивенса, вслед за этим загадочные убийства в особняке Хенли и бегство Кэрол – он смог перенести и это. Пять лет назад погибли в огне его родители, а Дэнни Гордон был изувечен. После всех этих ужасов он бежал и годами скрывался, а едва оправившись, узнал о зверском убийстве Ренни Аугустино, самоубийстве Лизл и вдобавок присутствовал при эксгумации трупа Дэнни Гордона. Не то чтобы Билла мучили воспоминания о прошлом – он вообще не был уверен, что сохранил способность страдать. Он почти силой заставил себя вернуться в Нью-Йорк, но и там ему было неуютно. Впрочем, как и в любом другом месте. В этом шумном, многолюдном городе он не боялся подпустить к себе близко только двоих из прошлой жизни – Ника Квинна и Кэрол Трис. – Пора бы тебе не называть его больше Джимми и уяснить, что его зовут Расалом. Пора перестать думать о нем как о своем сыне. Запомни: в нем нет ничего от тебя или от Джима. Это кто-то совсем другой. – Я знаю, Билл, – сказала она, прижимаясь еще крепче, – я понимаю это умом. Но сердце говорит мне, что, люби я его больше, будь ему лучшей матерью, он стал бы совсем другим. Может быть, это безумие, но я не могу избавиться от этой мысли. Даже когда он был еще ребенком, никто не мог сделать ничего такого, что хоть немного повлияло бы на ход событий, разве что придушить его в колыбели. Он почувствовал, как застыла Кэрол в его объятиях, и пожалел о сказанном. Но все это было правдой. – Не нужно. – Ладно, только не называй его больше Джимми, хорошо? Он не Джимми. И никогда им не был. Он стал тем, кто он сейчас, задолго до того, как занял место в твоей утробе. И задолго до твоего рождения. И не от твоей заботы он стал таким. Он был таким с самого начала. И не вини себя ни в чем. Он стоял посреди крошечной комнаты, прижимая Кэрол к себе, разглядывая украдкой седые ниточки, затерявшиеся в ее платинового цвета волосах, вдыхая их аромат. Он почувствовал, как поднимается в груди желание и теплой волной сползает вниз, к животу. Каким же он стал несдержанным! Когда он был священником, проблемы секса для него не существовали. Но после того, как прежние жизненные устои рухнули, погребенные вместе с обуглившимися останками Дэнни Гордона, все вышло из-под контроля. И вот он стоял здесь, сжимая тоненькую, хрупкую Кэрол Трис, бывшую Кэрол Стивенс, урожденную Кэрол Невинс. Возлюбленную его студенческих лет, вдову его лучшего друга, ныне жену другого человека. Для священника, даже бывшего, это было недопустимо. Билл мягким движением подался чуть назад, так, чтобы между ними осталось крошечное пустое пространство – «лазейка для призрака Холли», как ему в детстве говорили монахи. – Значит, договорились? Ты ни в чем не виновата. Она кивнула: – Да, но как я могу запретить себе быть его матерью? Скажи, Билл, как я могу с этим справиться? Он с трудом удержался, чтобы снова не сжать ее в объятиях: такая боль была в ее глазах. – Не знаю, Кэрол. Но тебе придется этому научиться, иначе ты сойдешь с ума. – Они обменялись взглядами, Билл продолжал: – А как ведет себя Хэнк? Он уже знает? Она покачала головой и отвернулась: – Нет. У меня не хватило сил рассказать ему. – Ты думаешь... – Ведь ты знаком с Хэнком и знаешь, что он за человек. Билл молча кивнул. Он встречался с Генри Трис не раз, дважды обедал у них – как священник и старый друг семьи. Хэнк работал в фирме, занимающейся программным обеспечением компьютеров, в должности инспектора, отличался прямотой характера и привык всегда и во всем расставлять точки над quot;iquot;. В общем, человек хороший, достойный, к тому же очень Но, несмотря на все эти рассуждения, Билла по-прежнему влекло к Кэрол. – Как рассказать ему все, что известно нам с тобой? – промолвила Кэрол. – Он ни за что не поверит. Просто подумает, что я сумасшедшая, и заставит обратиться к психиатру. Но я не виню его. Возможно, на его месте я поступила бы точно так же. – Но теперь, когда солнце вытворяет что-то невероятное, у нас появились неопровержимые доказательства. Кэрол, рано или поздно он все равно узнает. Конечно, если ты примкнешь к нам. – Возможно, он поверит, когда встретится с Глэкеном. Ты же знаешь, Глэкен умеет убеждать. – Во всяком случае, стоит попробовать. Я с ним поговорю об этом. – Билл посмотрел на часы. – Когда придет Хэнк? – Он может появиться в любую минуту. – Тогда мне лучше уйти. – Нет, Билл, – она сжала его руку, – останься, пожалуйста. Он почувствовал, как струится из ее ладони тепло. – Не могу. Глэкен оставил мне кучу поручений. Теперь, когда Расалом сделал первый шаг, старик готовит ответный удар. Сейчас ему нужны мои быстрые ноги. Билл порывисто обнял ее и торопливо покинул комнату. Врать Кэрол для него было невыносимо. Но как ей сказать, что внутри у него все переворачивается, когда Генри Трис входит в квартиру и вместо приветствия чмокает ее в щеку. Неужели Хэнк не понимает, какое ему досталось сокровище? Неужели не догадывается, что Билл отдал бы все, чтобы занять его место? Но не только поэтому хотел он уйти. Он боялся сближаться с Кэрол, боялся привязаться к ней. Ведь она замужем. К тому же, что гораздо важнее, все, кто ему дорог, в кого он вкладывал частичку души, погибли. Биллу хотелось посидеть одному в уютном полумраке, выпить пива, и он отправился искать укромное местечко. |
||
|