"Махновская контрразведка" - читать интересную книгу автора (Азаров Вячеслав)ГРАЖДАНСКИЙ ОТДЕЛВ октябре 1919 г. тылы наступавшей на Москву Добровольческой армии Деникина были разгромлены махновскими корпусами. Повстанцы освободили огромный район от Екатеринослава и Никополя до Мелитополя и Бердянска. Началось обустройство новой жизни. 20 октября 1919 г. в Александровске открылся 4-й районный съезд. На съезде был оглашен проект «Декларации РПАУ(м) о Вольных Советах», в пункте которой об организации судебного процесса говорилось: «Истинное правосудие должно быть организованным, но живым, свободным творческим актом общежития. Самооборона населения должна быть делом свободной, живой самоорганизации. Поэтому всякие омертвелые формы правосудия, судебные учреждения, революционные трибуналы, уложения о наказаниях, полицейские или милицейские институты, чрезвычайки, тюрьмы… – все это должно отпасть само собою…» . С одной стороны, понятен протест анархистов-махновцев против карательных органов государства. С другой, – такая постановка вопроса ведет к диктатуре эмоционального порыва, произволу первого гнева и открывает широкие возможности для манипуляций живым коллективом «народного правосудия», то есть ведет к суду Линча. А, кроме того, позволяет расцвести всякого рода злоупотреблениям на почве «праведной борьбы с эксплуататорскими классами». Именно такие прецеденты всячески обыгрывала большевистская пропаганда, говоря о произволе и беззаконии анархистов на примере карательной деятельности махновской контрразведки. В этой пропаганде упражнялись сами большевики, участники столкновений с махновцами, им помогали деникинцы и раскаявшиеся анархисты. Естественно, в отзывах красных чаще всего встречаются характеристики того же Зиньковского, который для большевиков персонифицировал всю махновскую контрразведку. Например, Ф. Левензон, командир 133-й кавбригады, столкнувшейся с махновцами в Александровске: «ко мне на квартиру прибыл… начальник контрразведки, палач, бывший уголовный преступник – Левка» . По Теперу, для контрразведки Махно убийства и пытки стали особым видом спорта. Контрразведчики сделали из них «прибыльную статью своего доходного бюджета» . Он же заявлял, что в области карательной политики контрразведкой руководил левый эсер Попов, изыскивавший различные методы пыток и убийств. Тот якобы дал клятву зарубить 300 коммунистов, но на момент знакомства с Тепером, успел лишь 190 . Тепер же писал о татарине Алиме, исполнявшем при Махно роль палача . Ему вторил и бывший белогвардеец Герасименко, писавший о личном палаче батьки, неком слесаре Кийко, который замучивал офицеров . А заведующий приютами Екатеринослава Гутман писал, что в махновской контрразведке не проходило дня без расстрелов, тела казненных бросали в Днепр. И якобы «десятки трупов торчали из воды, прибитые волнами к берегу» . Разумеется, такие обвинения делают гражданский отдел контрразведки главным позором махновского движения. А, значит, его деятельность требует самого тщательного расследования. Легче всего опровергнуть ложь о Задове. В материалах дел Зиньковского в ГПУ 1924 г. и НКВД 1937 г. нет ни слова о зверствах и пытках, приписываемых ему . Причем, в первом случае, когда были живы тысячи свидетелей махновщины, а группа Зиньковского добровольно сдалась Соввласти, чекисты провели скрупулезное расследование. А в период «великого террора» 1937-1938 гг., на «врагов народа» вообще всех собак вешали, если была хоть малейшая зацепка. Но ее не было. Такие свидетельства не обнаружены и до сих пор. Да, Белаш прямо пишет о гражданском отделе контрразведки . Однако, отсутствие конкретизации этой структуры говорит в пользу того, что речь шла лишь о гражданской функции, обязанностях контрразведки в тылу. Например, контрразведки 1-го корпуса в Александровске и 2-го корпуса в Никополе, а больше, – личной контрразведки Махно из его «черной сотни». Гражданский отдел был наделен карательными функциями по борьбе с вражеской агентурой, а так же по выявлению «антимахновских» элементов в Повстармии. Последнее направление обеспечивалось хоть и неопытной, но разветвленной агентурой в махновских частях до уровня отделения. Кроме командира и его помощника-практиканта, секретным сотрудником контрразведки был каждый десятый повстанец. Гражданский отдел также имел множество агентуры среди гражданского населения. Это были добровольные помощники, бесплатно сообщавшие контрразведке об антимахновских действиях. Такая плотность агентуры способствовала тому, что «политические заговоры на восстание разоблачались в своем большинстве прежде, чем они созревали» . По работе в тылу гражданский отдел поддерживала и военная контрразведка, деятельность которой здесь сводилась в основном к выявлению скрывающихся белогвардейцев. Контрразведка расстреливала всех, кто имел отношение к карательным или следственным органам деникинщины: офицеров, жандармов, тюремных надзирателей, контрразведчиков, провокаторов. Их пособников было немало среди различных служащих и буржуазии . Карательными действиями контрразведки руководил непосредственно Махно. Однако даже эти репрессии нельзя называть произволом. Все приговоры рассматривались, как классовый черный террор и проходили через секретариат «Набата», Гуляйпольский союз анархистов или ВРСовет . По Гутману, грабежи производились под предлогом поисков спрятанного оружия. А основным видом грабежа, засвидетельствованным касательно контрразведки, было ограбление квартир истребляемых махновцами деникинских офицеров. Это якобы производилось с ведома самого Махно . Но, разумеется, Махно не давал санкции на грабеж, это было самоуправство контрразведчиков . В Екатеринославе таких случаев было много, так как, по словам секретаря местного губревкома КП(б)У В. Мирошевского, во время оставления белыми города многие деникинцы побросали оружие и разбрелись по домам . Но, думаю, не расправы над деникинцами волновали рабочие массы и обывателей. Как и весной 1919 г., пополнение махновской казны шло путем экспроприаций и контрибуций. В первую очередь были экспроприированы всевозможные банки, казначейства и кредитные общества. В Мариуполе, Юзово, Бердянске, Мелитополе, Геническе, Александровске, Алешках, Ново-Воронцовке, Кривом Рогу, Новом Буге и Екатеринославе экспроприации проводились официальным путем. То есть в форме законной конфискации. Но по Белашу, практиковалась и «агрессивная система контрибуций», которая налагалась на отдельных помещиков, финансистов, промышленников, домовладельцев . Именно эта система давала широчайшие возможности для злоупотреблений. Тем не менее, истощенная войной буржуазия не могла дать желаемого. Так, по отчету Екатеринославского губкома, в Александровске наложена контрибуция на сумму в 50 млн., получено – 10 млн.; в Екатеринославе, – 50 и 7 соответственно; в Бердянске, – 25 и 15; в Никополе 15 и 8 . Кроме того, махновцы реквизировали все ломбарды, которые деникинцы не трогали и в которых горожане прятали свою одежду и драгоценности. Наконец, с наступлением холодов начался сбор обмундирования для совершенно раздетых повстанцев. Как пишет Р. Курган, «У обывателей была отобрана буквально вся одежда». За махновцами даже закрепилась кличка «шубники». Но Курган же замечает, что такие грабежи в сравнении с разбоем деникинцев жестокими не казались . Ему вторит Гутман: «Такого повального грабежа, как при добровольцах, при Махно не было» и режим анархистов был более упорядочен, чем власть деникинцев . Не оправдывая махновцев, замечу, что снабжение армии было катастрофическим, и они добывали себе вещи даже с риском для жизни. Например, раздевали убитого неприятеля прямо во время боя, под огнем противника . Опять же, конфискованные контрразведкой деньги шли не только на обеспечение армии. Например, в Екатеринославе «махновский собес» производил широкие раздачи денег в виде материальной помощи беднейшим слоям населения. До самого оставления города Повстармией каждый день с утра у штаба выстраивались тысячные очереди. Отдельно махновцами была оказана помощь детским приютам города продуктами и деньгами на общую сумму около 1 млн. руб. Наконец, все свидетельства произвола махновской контрразведки касаются исключительно городов: Бердянска, Екатеринослава, Александровска, Никополя. Неизвестны случаи репрессий контрразведки в сельской местности , в которой проживало большинство населения махновского Вольного района. Таким образом, относительно общей массы населения грабежи были незначительными. ВРСовет всячески пытался поддерживать дисциплину в армии, для чего были введены наказания властью командира за малые преступления, а за серьезные – «суды чести», когда открытое собрание части выносило наказание. Так в сентябре 1919 г. были расстреляны 4 повстанца из 7-го Таврического полка за самочинный обыск и грабеж крестьянина . Известен даже случай, когда за подобные злоупотребления был наказан махновский командир. Так 14 октября расстреляли начштаба 2-й бригады Богданова, который в захваченных махновцами Никополе и Александровске в своих личных интересах накладывал контрибуцию на буржуазию . Правопорядок же в тылу обеспечивала только контрразведка и, вероятно, за редким исключением, военная полиция махновцев. Но ни один из контрразведчиков за грабежи наказан не был. Поэтому, когда произвол гражданского отдела 2 ноября 1919 г. был вынесен на рассмотрение александровского съезда, отдельной резолюцией № 3 он постановил выделить из среды ВРСовета специальную комиссию по контрразведке, дополнив ее представителями от рабочих и крестьянских организаций. Правда, на комиссию были возложены неполномочные и расплывчатые функции: «разъяснения и улаживания всякого рода нареканий и недоразумений между населением и повстанцами, с одной стороны, контрразведывательными органами, с другой» . Тем не менее, комиссия должна была внести больше гласности и публичности в деятельность контрразведки, что уже естественным образом ограничило бы ее произвол. Жестким критиком контрразведки и осенью 1919 г. и позже в эмиграции выступал глава этой комиссии и председатель ВРСовета В. Волин. В своих показаниях ревтрибуналу 14-й армии он сообщал, что к нему приходили целые вереницы жалобщиков по поводу злоупотреблений контрразведки, и последняя для него была ужасом . Да и сам Махно вспоминал, что контрразведке в освобожденных районах были даны практически неограниченные полномочия. В частности, на обыски любых домов в зоне военного положения или арест любых людей, особенно, если на них указывало население. Батька признавался, что за некоторые действия контрразведки ему приходилось «болеть душой, краснеть, извиняясь перед оскорбленными» . С другой стороны, Махно не поддерживал и категоричной критики Волина. По словам батьки, Волин сам неоднократно обращался в контрразведку за помощью. Так в Екатеринославе он с большевиком Орловым просили мандат на обыск и конфискацию в пользу комитета КП(б)У имущества одного анархиста, перебежавшего к Деникину. А во время поездки Волина с лекцией в Кривой Рог (где он был арестован красными) осенью 1919 г. его сопровождали лично Голик и отряд из 20 лучших сотрудников контрразведки . Но, несмотря на все попытки общественного контроля, особенно в периоды военных неудач, махновская контрразведка возвращалась к безмотивному террору. Так во время отступления 1-го Донецкого корпуса из Александровска 3-4 ноября 1919 г., Махно дал контрразведке список из 80 александровских «тузов», среди которых были меньшевики, народники и «некоторые правоэсеровские цекисты». «Тузов» ожидала ликвидация в рамках черного террора. В городе оставалась корпусная контрразведка, которой руководил Зиньковский и городская самооборона в подчинении коменданта города. Последний также имел «свой штатный отряд военной полиции махновцев, учрежденной командованием для поддержания порядка и дисциплины в местах расположения войск» . И все же в махновщине даже сам батька не мог единолично выносить такие смертные приговоры. Руководившие обороной города комкор 1-го Донецкого Калашников и его заместитель, начальник обороны города Каретников обратились за подтверждением приговора к начштаба армии Белашу. Все арестованные были пропущены через заседание, устроенное в контрразведке. Как оценил приказ Махно сам Белаш, «Это был бы безмотивный террор, исполнение которого не исправляет существующего положения: армия отступает, город обречен на сдачу. Такой массовый террор, естественно, взволновал бы народ, а, в конце концов, мы бы имели со стороны деникинцев встречный, белый террор над рабочими» . В итоге допроса все «тузы» были отпущены, под честное слово не участвовать в белом движении и не помогать ему материально. Расчет Белаша оказался верным: ни один из рабочих не был расстрелян деникинцами. Кроме того, незначительность «черного террора» махновцев можно понять только в сравнении. Вот что говорят цифры. После взятия Екатеринослава, следственные органы деникинцев смогли обнаружить лишь 70 тел жертв «внесудебных органов» махновцев . Увы, нет данных по жертвам черного террора во всем Вольном районе осени 1919 г. Но я абсолютно уверен, что эти цифры не могли бы даже приблизиться к числу жертв белого и красного террора. Например, количество жертв белого террора в период мятежа в Ярославле июля 1918 г. подходит к 200 , а в Финляндии, где белое движение победило, – к 8400 чел. Число же жертв красного террора в одном «освобожденном» Крыму оценивается в 100-150 тыс. В первую же ночь из пулеметов было расстреляно: в Симферополе – 1800 чел., в Керчи – 1300, в Феодосии – 420. В одном Севастополе ЧК в общем расстреляла до 29 тыс. чел. Наконец, уровень свободы в махновском районе легко понять на примере прессы. После повторного взятия Екатеринослава 11 ноября 1919 г., по обычной махновской практике в городе была объявлена свобода слова. В числе прочей прессы вышел и № 131 газеты «Звезда» Екатеринославского губкома КП(б)У, резко критиковавший махновщину. Номер увидел Махно и в ярости собирался приказать Голику или Зиньковскому схватить и расстрелять авторов статей и всю редакцию. Штарм с трудом его отговорил . Но этот случай показывает не диктаторство батьки, а как раз наоборот. Надо учитывать, что уже к 18 октября в Повстармии сформировалось ядро большевистского заговора. Причем, Белаш прямо пишет, что батька хотел закрыть «Звезду» именно в результате заговора красного подполья . И, вот, при столь серьезной угрозе, Махно все-таки удержался от репрессий против их газеты. А махновские патрули не трогали распространителей красной прессы . |
||
|