"Вдоводел" - читать интересную книгу автора (Резник Майк)

Глава 11

Лифт доставил Найтхаука на подземный этаж казино. Миновав бассейн и сауну, молодой человек оказался в тире, где Маркиз Куинзберри стрелял по мишени, расположенной в пятидесяти метрах. Мишень крутилась, вставала, падала, короче, находилась в постоянном движении, и в отличие от других, виденных Найтхауком, стреляла сама.

Голограмма мишени изображала офицера Флота, а стрелял он из лазерного пистолета. Лучи не могли нанести серьезного вреда, но жалили, словно пчелы.

Найтхаук молча пронаблюдал, как Маркиз несколько раз ушел от лазерных лучей и наконец выстрелил сам. Мгновением позже электронный монитор зафиксировал попадание в глаз.

— Отличный выстрел, — подал голос Найтхаук.

— Спасибо за комплимент. Ты тут впервые?

Найтхаук кивнул.

— Производит впечатление.

— И не только. Полезная, знаешь ли, штука.

Найтхаук ответил вопросительным взглядом.

— Над нами никак не меньше тысячи вооруженных человек. И я остаюсь их боссом только до тех пор, пока они твердо уверены, что им меня не убить. А уверены они только потому, что раз в месяц или около того мне приходится доказывать свое право на лидерство. — Маркиз помолчал. — Большинство из них берется за оружие лишь для того, чтобы убить человека. Поэтому реакция у них никуда не годится. Прицел зачастую сбит, батарея в лазерных пистолетах наполовину разряжена. Я же упражняюсь с мишенями ежедневно не меньше часа, а оружие у меня всегда в идеальном порядке. В этом разница между любителем и профессионалом.

— Мне нравится такой подход к делу.

— А в каком состоянии твой арсенал? — спросил Маркиз.

Найтхаук, стоявший спиной к мишени, развернулся, на ходу доставая пистолет и лазер. Пуля из пистолета в его правой руке прошла сквозь левый глаз голограммы офицера Флота, который как раз высунулся из-за защитного барьера. Мгновением позже луч лазера, который Найтхаук держал в левой руке, выжег дыру на груди предполагаемой жертвы.

— В надлежащем. — Молодой человек вернул пистолет и лазер в соответствующую кобуру.

— Впечатляет, — протянул Маркиз. — Пожалуй, во всем Клондайке только ты так следишь за своим оружием. Но Вдоводел и должен с завязанными глазами попадать в цель, находящуюся в пятидесяти метрах.

— Ты пригласил меня не для того, чтобы посмотреть, как я стреляю. И я пришел не для того, чтобы смотреть, как стреляешь ты. Так в чем дело?

— Видать, на Делуросе тебя не обучали премудростям светской беседы? — улыбнулся Маркиз.

— Нет.

— Ладно. Я послал за тобой, потому что нам надо кое-что обсудить.

Вот и приехали. Сейчас он заведет разговор о Жемчужине Маракаибо, потребует, чтобы я больше не подходил к ней, и мне придется его убить.

— Ты когда-нибудь слышал о Рождественском Пастыре?

— Из детских сказок? — переспросил Найтхаук. — Хотя там, кажется, речь идет о Рождественском Деде.

— Значит, тебе повезло, — Маркиз рассмеялся. — Нет, этот Рождественский Пастырь действует в Пограничье. Вернее, действовал, пока в нем не взыграло честолюбие. Он только что провернул одно дельце в Олигархии и теперь возвращается сюда с дюжиной полицейских кораблей на хвосте.

— Почему его зовут Рождественский Пастырь?

— Здесь каждый сам выбирает себе имя, — ответил Маркиз. — Или имя выбирает тебя. Об этом типе известно следующее: он обкрадывает только церкви.

— И на это можно жить?

— Если грабить священников и взламывать ящики для пожертвований — нет. Но в некоторых церквях много золота и произведений искусства. В Пограничье такие церкви можно пересчитать по пальцам, поэтому он и отправился в Олигархию, надеясь на хороший улов.

— Как я понимаю, его надежды оправдались.

Маркиз кивнул.

— Да. Насколько мне известно, его добыча в одной из церквей Дарбара II составила пятьсот фунтов золота и два религиозных полотна Мориты.

— Морита? Никогда о таком не слышал.

— Наверное, за два месяца невозможно впихнуть в голову всю информацию о человеческой цивилизации. Морита — великолепный художник, творивший в последний период Демократии. Его картины стоят теперь миллионы, а золото, исходя из текущих котировок, идет по тысяче семьсот кредиток за унцию. Сие означает, что Рождественский Пастырь везет целое состояние. Но на хвосте у него сидит дюжина полицейских кораблей.

— На сколько он их опережает?

— Часов на семь, максимум на восемь.

— Он от них оторвется. Семь часов при световых скоростях — целая вечность.

— Видишь ли, у него триста сорок первая модель «Золотого метеора».

Догадавшись, что тип корабля ничего не говорит Найтхауку, Маркиз счел нужным пояснить.

— Высокая скорость, ограниченная дальность. Еще шесть часов полета, и ему придется останавливаться, чтобы пополнить запасы топлива.

— Как я понимаю, все это имеет ко мне непосредственное отношение?

— Естественно, — кивнул Маркиз. — Мой компьютер рассчитал возможные варианты маршрута Рождественского Пастыря. В Пограничье ядерное горючее можно получить только на четырех планетах. Две — армейские базы, куда он скорее всего не сунется. Третья воюет с соседней звездной системой. Какие бы гарантии ему ни дали, он вряд ли подастся туда из опасения, что одна из сторон по ошибке разнесет его в пыль.

— Позволь догадаться. Четвертая планета — Тундра.

— Нет… но эта планета тоже принадлежит мне. Называется она Аладдин. Я хочу, чтобы ты незамедлительно отправился туда.

— А когда я там окажусь?

— Я предполагаю, что именно там сядет корабль Рождественского Пастыря. Ты должен встретиться с ним.

— Хорошо, я с ним встречусь. Что я ему скажу?

— Ты передашь ему мои личные поздравления с успешным завершением делового визита в Олигархию и скажешь вежливо, но твердо, что цена на топливо и безопасность путешествия возросли.

— Насколько?

— Намного. Я хочу половину его добычи.

— А если ответ будет отрицательный?

— Поступай как знаешь, — пожал плечами Маркиз. — Только улететь он должен с половиной груза.

— Сколько у него людей?

— Триста сорок первый «Метеор» рассчитан на четырех человек, значит, максимум трое, не считая его самого.

Найтхаук кивнул.

— Что еще мне нужно знать о Рождественском Пастыре?

— Ты уже все знаешь: у него груз, которым ему следует поделиться с нами.

— Ты понимаешь, о чем я, — покачал головой Найтхаук. — Нет ли у него особых талантов?

— Вроде бы нет, если, конечно, не верить, что он и Иисус работают на пару. — Маркиз пожал плечами. — Некоторые уверены, что так оно и есть.

— И откуда такая уверенность?

— Он угодил в ловушку вместе со своими людьми. Всех перебили, а он не получил даже царапины. В другой раз полиция обнаружила его схрон на Рузвельте III и разнесла все на мелкие кусочки. Да только он в этот момент находился в соседнем баре. Услышал шум, украл корабль и был таков.

— Взять мне кого-нибудь с собой?

— Ты — Вдоводел, — вновь пожал плечами Маркиз. — Если раньше я думал, что тебе нужна подмога, после твоего последнего задания понял, что ты справишься и сам.

— Зачем тебе все эти громилы, если ты их не используешь? — спросил Найтхаук.

— О, я их использую, если возникает необходимость. Но ты же не собираешься убедить меня, что не сможешь в одиночку обработать четырех человек?

— Работать на тебя — одно удовольствие, — едко бросил Найтхаук.

— И Мелисенд того же мнения.

Найтхауку хватило одного взгляда, чтобы понять — девушка все рассказала Маркизу о той ночи, которую провела вместе с ним.

— Иногда у Мелисенд возникает необходимость сходить на сторону, чтобы вспомнить, почему она в первый раз зацепилась за меня, — продолжил Маркиз. — Я не возражаю — новые впечатления убеждают ее в правильности выбора. Сложность в том, что иной раз мужчина теряет связь с реальностью. Он вбивает себе в голову, что она действительно неравнодушна к нему, гонит волну, и вот тогда, к сожалению, приходится от него избавляться. — Он вытащил пистолет из кобуры, подбросил в воздух, поймал другой рукой, нажал на спусковой крючок. Громыхнул выстрел, и электронный монитор зафиксировал еще одно попадание в глаз мишени.

— Ты здорово стреляешь.

— Мы оба здорово стреляем, — уточнил Маркиз. — И я надеюсь, что нам не придется выяснять, кто все-таки стреляет лучше.

— На то нет причины, — ответил Найтхаук. Но перед его мысленным взором возник Маркиз, ласкающий обнаженное тело Мелисенд, целующий ее. Его охватил приступ ревности, и он не мог не признать, что причина таки есть, и очень даже существенная.