Через несколько недель после идентификации капитана Джона Макинтайра, как Ловца Джона, ситуация в лагере утряслась и пошла рутина. В течение двенадцатичасовых смен доктора иногда работали до изнурения, иногда гоняли мух, но чаще всего работали где-то между этими крайностями. Основная масса раненых поступала круглые сутки из фронтовых медпунктов на машинах скорой помощи, за исключением наиболее серьезных раненых – доставляемых на вертолете. Это означало, что наиболее тяжелые ранения поступали обычно днем, так как вертолеты не летали ночами. Дежурных ночной смены, проработавших с 9 вечера до четырех утра и уже прибравших за собой операционную, можно было увидеть в едва просачивавшемся в долину утреннем свете, вытягивающими шеи на север, заглядывающими за минное поле и реку с её железнодорожным мостом. Они всею душой надеялись, что из туманной дымки не материализуются вдруг вертолеты. Когда раненых было много, расписание смен игнорировалось, и каждый работал пока мог соображать и действовать. До тех пор пока буквально не валился с ног. Поверженные усталостью, доктора отползали поспать несколько часов, и возвращались на рабочее место. Когда же на фронте наступало относительное спокойствие – как правило, зимой и ранней весной – в лагере вдруг появлялось свободное время и исчезали идеи: что с ним делать? Палатка Номер Шесть, жилище Форреста, Пирса и Макинтайра, стала центром социальной активности. Палатку прозвали «Болото», частью от того, что она напоминала облюбованные привидениями руины посреди какой-нибудь трясины, частью от того, что Пирс, будучи студентом колледжа, не был в состоянии платить за комнату в общежитии, и проживал рядом с территорией колледжа в сарайчике, которую одноклассники прозвали Болотом. Красные большие буквы –БОЛОТО– были нарисованы на двери Номер Шесть. Коктейльный час на Болоте начинался в 4 дня. В это время обычно просыпалась ночная смена и заглядывала в Болото на пару стаканчиков перед ужином. В это же время дневная смена, если уже нечего было делать, могла расслабиться. Коктейли делались из гораздо более качественных сортов выпивки, чем большинство участников могло себе позволить дома. Любимым напитком был мартини, разливаемый до краев в обычные стаканы для воды. Частым посетителем вечеринок в Болоте был лагерный католический капеллан – Отец Джон Патрик Мулкахи, уроженец Сан-Диего и бывшей Мэринолл Миссии. Он был худ, выглядел вечно голодным, крючконосым, рыжеволосым, а в глазах обитателей Болота он был единственным и неповторимым. Обитатели Болота не были рьяными почитателями какой-либо из религий. Ястреб утверждал, что его растили прилежным баптистом, но в последнюю минуту у него сдали нервы. Дюк слыл омывающим ноги баптистом, а Ловец Джон – бывшим сторонником римской католической церкви, давно сдавшим свои наколенники в утиль. Дюк присвоил священнику кличку «Даго Красное note 2 », а последний принял ее, совершенно не обижаясь. До армии, Даго Красное прожил пять лет в Китае, и семь лет на вершине горы в Боливии. Его контакты были ограничены. С появлением Дюка, Ястреба и Ловца Джона, у него появился стимул разговаривать на различные темы, включая политику, хирургию, грехи, бейсбол, литературу и даже религию. Даго Красный сочетал в себе достоинство своей профессии с мудростью, пониманием и человеколюбием простого миссионера, способного относиться с терпением даже к обитателям Болота. Он стал практически одним из них. Однажды в два часа ночи в операционной Ястреб и Ловец Джон сражались и проигрывали битву за жизнь одного парнишки, которому прострелили и грудь, и живот. Невзирая на то, что кровотечение было под контролем, и свежая кровь своевременно вливалась, пациент, чья брюшина десять часов заражалась утечкой из разорванной прямой кишки, уходил во все более глубокий шок.

– Думаю стоит послать за Даго Красное, – сказал Ястреб.

– Позовите Даго, – приказал Ловец Джон.

– Чем могу вам помочь, друзья? – спросил Отец.

– Поколдуй над ним напоследок, – сказал Ястреб. – Ему недолго осталось.

– Вы-ы… эт-та, Даго, трясете чётками весьма эффективно, – сказал он однажды вечером, – но, как знать, может и любой из моих парней может делать это с таким же успехом, а?

– Я в этом уверен, – спокойно ответил Даго.

– Я те вот чо скажу, – сказал Дюк, – В следующий раз если надобность будет, я попрошу Трясучку Сэмми поколдовать.

– Да, похоже, придется соглашаться на услуги вашего язычника с чётками – сказал в тот день Дюк, – может, удастся его обратить?

– Тащите сюда Даго, быстро, – крикнул он в первую подходящую секунду.

– Чем помочь, ребята? – спросил он.

– Всем своим умением и Крестом; простым текстом или с наворотами. Главное – старайся! – ответил Ястреб.

Благодаря постоянному вливанию крови и действию Левофеда, из хаоса и отчаянья медленно стала зарождаться надежда. Настоящему чуду сильно помогли юность и мощь пациента, быстрая и ловкая хирургия, виртуозное и эффективное употребление Креста Даго Красным. У Дюка и Ястреба в следующую субботу был выходной, и они приняли на грудь несколько больше рекомендуемого.

– Нам чото надо для Даго Красного сделать… – заявил Дюк – Ну, что-нибудь, чтоб показать, что мы ценим все его колдовство, махание чётками и мастерское обращение с Крестом.

– Безусловно, – ответил Ястреб – Ты что-нибудь придумал?

– Не-а, ниче пока не пришло в башку, но душа требует чего-то впечатляющего.

– Может, кого в жертву принесем?

– Ястреб! Ты, энта, просто настоящий гений. Айда за Трясучкой Сэмми!

– Мудрый выбор, – ответил Ястреб – давай, нарой нам джип, а я разыщу Ловца.

– Что здесь происходит? – спросил святой отец Джон Патрик Мулкахи.

– Мы обязаны это сделать! – икнул Ловец Джон.

– Вы все пьяны! – возмутился священник.

– Дык, мы всего чуток выпили – промычал Дюк.

– А ну-ка, прекратите все это, а то вам попадет, – сказал священник и заметил в руке Дюка бутылку – А ну, дай сюда бутылку, Дюк!

– Там вовсе не выпивка, Красненький, – заявил Дюк показав на кусок тряпки, которым было заткнуто горлышко.

– Я, – продолжил он, – председатель Комитета Огненного Креста, а эта хрень – коктейль Молотова.

– Это в честь тебя, Даго, – объявил Ястреб – встань чуть подальше и наслаждайся зрелищем. Время пришло!

– Доктор Джон Франсис Ксевиер Макинтайр произнесет заупокойную, – продолжал объявлять Ястреб, – ну, или как там оно называется…

– Дважды-три, зажигается мусор… – заголосил Ловец, – Сэмми скоро увидит Иисуса!

– По-моему, мы влипли, – заметил Ловец, – такое дерьмо легко с рук не сходит.

– Обычно нет, – ответил Ястреб, – но в этом случае нас пронесет.

– С чего бы? – поинтересовался Дюк.

– Потому что в семь часов три канадских подразделения планируют штурм холма 55. Когда они начнут – тут все будет забито ранеными. Лично я под арестом работать не собираюсь.

– Хто так сказал? – спросил Ловец.

– Мне канадский полковник нашептал вчера вечером.

– Посмотрим, посмотрим, – проворчал Ловец, – забаррикадируйте дверь и давайте спать.

– А что значат аббревиатура «В.П.»? – поинтересовался он.

– Береговой Патруль, – отозвался Ловец Джон.

– Подполковник Блэйк сказал что вы можете возвращаться в свой батальон, – сказал он постовым, – Проблема разрешилась. Идите быстрее, а то скоро стемнеет.

– Где караульные?! – заорал он. – Вы все под арестом в палатке, пока за вами не приедут из Сеула!

– Вы, эт-та… тот Береговой Патруль имеете ввиду? – невинно спросил Дюк.

– Какие-такие караульные, Генри? – поинтересовался Ястреб. – Что, кто-то нахулиганил? Мы проспали весь день, введи нас в курс дел.

– Взять их! – закричал Генри, в ярости забыв что кроме него и нескольких медсестер в столовке никого не было. Никто не двинулся с места.

– Вы эт-та, приказ Пол-половника слыхали? – обратился Дюк к сестрам, – Взять нас!

– Я всё хоть раз да попробую, – заявил Ловец.

– И я уже завелся похлеще кота с тремя яйцами, – поддержал Ястреб, – Расчистить стол для действа!

– Ну-ка, быстро за мной, – приказал он, выталкивая их из столовки по направлению к Болоту. Там, утратив все иллюзии и сильно разочаровавшись, он ругал, умолял и настаивал, чтобы доктора извинились перед Трясучкой Сэмми.

– Даго, – начал Ястреб, – Я сейчас совершенно серьезно говорю. Я не собираюсь извиняться перед Трясучкой Сэмми. Я не перевариваю безмозглых докторов, и по тем же хорошим причинам ненавижу идиотов-проповедников и всех остальных ненормальных, прибившихся к бизнесу человеко-душе-спасения. Так что фиг ему, а не извинения.

Дискуссия не успела далеко зайти, так как слухи о штурме канадцами холма оправдались. Машины Скорой Помощи и вертолеты извергали из своих недр дюжины раненых. Обитатели Болота позабыли о проблемах, возникающих при церемониальном приношении человеческих жертв, и отправились в операционную. Никого не удивило что их никто не остановил. Четыре дня подряд они пахали практически беспрерывно, и никто даже не упомянул жертвоприношение прошлого воскресенья. Через пять дней стало легче, предоперационное отделение было чистым и пустым, и новых раненых не ожидалось. Доктора пропустили по маленькой в девять-тридцать этого ясного теплого утра, и переоделись в чистое. Они одолжили наручники у сержанта снабжения, упросили троих рядовых заковать себя и взять под стражу. Так, чтобы даже с ружьями стража была. Усевшись кучкой на земле перед палаткой подполковника Блэйка, они пустили бутылку по кругу и затянули собственную версию тюремной песенки.