"Последний проект" - читать интересную книгу автора (Ридпат Майкл)

3

«Нет Коп» арендовала помещение в современном техно-парке, расположенном рядом с 128-ой дорогой, в поселении с романтическим названием «Ущелье Хемлока». Ущелье – на самом деле неглубокая, поросшая деревьями долина – находилось в округе Уеллсли. Компания занимала одну большую комнату на первом этаже многоцелевого коричневого здания. В этой комнате в крошечных кабинетах-кубиках трудились конструкторы и проектировщики. На входе меня приветствовала Джина – единственная секретарша фирмы, и я отправился на поиски Крэга. В этой стадии проекта все работы велись только на компьютерах. Одну сторону комнаты оккупировали специалисты по «железу», другую – программисты. Это были две совершенно различных породы людей, которые говорили на абсолютно разных компьютерных языках. Парни, работающие с «железом», изъяснялись на «Verilog», а программисты использовали «С++». Крэгу требовалось, чтобы обе группы работали совместно. Этого удалось добиться, посадив в середине комнаты двуязычных парней и прекрасного золотого ретривера по кличке «Ява».

Многие работники компании, к моему великому изумлению, были уже не молоды, а у иных даже пробивалась седина. Крэг предпочитал прибегать к помощи опытных людей из недоумков-энтузиастов 80-х годов, успевших с тех пор обзавестись семьей, детьми и малой толикой здравого смысла.

Это была отличная команда. «Великая», как любил говаривать Крэг. Стартовав с нулевой отметки, они за шесть месяцев ухитрились сделать больше, чем исследовательские и опытно-конструкторские департаменты крупных компаний успевают сделать за два года.

Я увидел нужную мне личность в дальнем углу помещения. Крэг стоял у большой настенной доски и с умопомрачительной скоростью вычерчивал какую-то схему. На белой поверхности царил хаос из квадратов и разбегающихся от них стрелок. Крэг закончил объяснение большим вопросительным знаком. Причем знак он изображал настолько энергично, что карандаш, не выдержав нажима, сломался. Его внимательно слушали два инженера – индиец, с тронутой серебром бородкой, и здоровенный парень в бугрившейся мышцами футболке. Его волосы спереди изрядно поредели, что, впрочем, вполне компенсировали ниспадающие на спину длинные космы.

Я пересек комнату и негромко кашлянул.

Крэг обернулся.

– Салют, Саймон! Надеюсь, у тебя всё клёво?

Несмотря на то, что Крэг был выпускником Массачузетского технологического института, он мог свободно пользоваться любой манерой речи, имеющей хождение в Бостоне.

– У меня все в порядке. Как твои дела? – несколько натянуто ответил я.

– И когда же вы отвалите мне бабки?

– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Возникли кое-какие проблемы.

– Проблемы? Какого рода? – спросил он, резко меняя тональность речи.

Оба сотрудника, которым Крэг только что читал лекцию, навострили уши. И не только они. Я кожей чувствовал, что взоры всех сотрудников компании в этот момент устремлены на меня.

– Не могли бы мы побеседовать в твоем кабинете?

Крэг помолчал и огляделся по сторонам.

– Пошли! – рыкнул он и повел меня в свой угловой офис со стеклянными стенами.

– Ну и в чем же проблема? – спросил он, закрывая за мной дверь.

Я набрал полную грудь воздуха и выпалил:

– Прости, Крэг, но «Ревер» принял решения прекратить инвестиции в «Нет Коп».

– Ты хочешь сказать, что мы больше не получим от вас денег? – спросил Крэг. Его лицо побагровело, мощные мышцы на шее вздулись еще сильнее, и он ударил кулаком по столу с такой силой, что я испугался, не разлетится ли этот предмет мебели на куски. – Вы обязаны дать нам эти сраные деньги! Обязаны!!

– Прости, Крэг, но этот вопрос обсуждался на совещании партнеров. Партнеры решили, что мы не можем продолжать инвестиции.

– Но почему, дьявол вас побери?!

Он сделал пару шагов и встал рядом со мной. Росту в нем было всего лишь пять футов шесть дюймов, но зато парень регулярно накачивал мышцы и внешне походил не на блестящего специалиста по кодирующим устройствам, а на тупого игрока в американский футбол. Крэг отличался силой и необузданным нравом, а сейчас к тому же он был очень и очень зол.

– Мы решили, что на рынке произошли серьезные изменения, – сказал я, стараясь, как можно тщательнее подбирать слова. – Конкуренция резко возросла, и слишком много компаний имеют шансы первыми прийти к финишу. Мы не можем сказать, кто окажется победителем гонки.

– Боже! Да мы же проходили через это миллион раз. Ты хочешь знать, кто победит? Мы!!

С этими словами он ткнул мясистым большим пальцем себя в грудь с такой силой, что с его губ брызнула слюна. Я заметил, что за стеклянными стенками кабинета все конструкторы бросили работу. Некоторые из них, чтобы не только слышать, но и видеть, подтянулись поближе к кабинету босса.

Мне хотелось сказать Крэгу, что я с ним согласен и что «Ревер» должна дать ему деньги. Но подобное заявление явилось бы грубым нарушением профессиональной этики и предательством интересов компании. Кроме того, это бы еще больше усугубило и без того скверную ситуацию. Джил прав – пока я работаю на фирме, мой долг выполнять решение её руководителей. А если я с этими решениями не согласен, то это всего лишь внутреннее дело компании.

– Прости, – сказал я. – Но так обстоят дела.

– Но вы не можете так поступить, Саймон. Вы связаны договором об инвестициях.

– Это не совсем так.

– Там сказано: если все промежуточные этапы нами выполнены, «Ревер» выделяет нам еще три миллиона долларов. Мы свои обязательства выполнили. И где же, спрашивается, деньги?

– Мы считаем, что не все элементы системы прошли необходимые испытания.

– Чушь! Я вполне доволен. Чего вам еще надо?

– Мы хотим, чтобы все элементы испытывались не менее трех месяцев в реальных рабочих условиях. Только после этого мы будем уверены, что они правильно поведут себя в системе.

– Тебе прекрасно известно, что подобное невозможно! Неужели вам недостаточно моего слова? Я утверждаю, что всё работает в лучшем виде.

Я с большой неохотой выложил перед ним на стол текст договора, на котором желтым фломастером были выделены слова: «право принимать решения о состоянии проекта является прерогативой венчурного предприятия „Ревер партнерс“.

Крэг прочитал фразу и недовольно скривился. Но затем его лицо просветлело, и он ткнул пальцем в документ.

– А что скажешь на это? «Подобные решения должны иметь под собой веские основания». Обращаю твое внимание на слово «Веские» и официально заявляю, что вы, грязные задницы, подобных оснований не имеете.

– Если хочешь хорошо потратиться, то дай команду своим юристам схлестнуться с нашими, – сказал я, вздыхая. – Мы все равно выиграем. А если и проиграем, то в договоре имеются еще два пункта, в силу которых мы имеем право прекратить инвестиции. Смотри правде в глаза, Крэг, если мы не хотим давать тебе денег, то ни за что не дадим.

Крэг бросил на стол договор и подошел к окну, выходящему на неглубокий овраг, именуемый «Ущельем Хемлока», и на расположенную за ним автомобильную парковку.

– Ты дал слово, Саймон, что я получу деньги, – тихо сказал он, стоя ко мне спиной.

– Знаю, – ответил я. – Сдержать его я не смог. Глубоко сожалею, что давал обещания, исполнение которых было не в моей власти.

– Я всё вложил в это дело, Саймон, – сказал Крэг. – И это не только деньги. Я бросил престижную, хорошо оплаченную работу с приличным опционом в первоклассной компании. Вот уже несколько месяцев я почти не вижу Мэри и детишек. И не только я один. Что скажешь о тех ребятах? – спросил он, махнув в сторону толпящихся за стеклянной стенкой сотрудников. – Я поклялся им, что «Нет Коп» станет победителем, и им не придется жалеть о тех двух годах, в течение которых они протирали задницы под моим началом. И теперь я должен их кинуть, потому что вы кинули меня. Я…

Он умолк и несколько секунд простоял, раскачиваясь на каблуках. Это был комок мышц в джинсах и черной обтягивающей футболке с изображенной на груди белой гантелью.

– Кто это сделал, Саймон?

– Не понимаю, о чем ты.

– Кто из них за этим стоит? Кто решил нас кинуть? Джил Эпплбей? Фрэнк Кук? Или эта женщина, как её там? Может быть, индиец?

Я был потрясен памятью Крэга. Он запомнил всех партнеров, которым представлял свой проект в начале года.

– Это было коллективное решение, принятое на основе консенсуса.

– Не пудри мне мозги! – бросил он, поворачиваясь лицом к мне. – По крайней мере это-то ты можешь сказать?

Он прав. Моя лояльность фирме на этом заканчивалась, тем более, что я перед ним в большом долгу.

– Фрэнк Кук, – сказал я.

– Сукин сын! Вонючий ублюдок!

– Крэг…

– Что еще?

– Ты добудешь денег.

– Брось! Нас отлично поимели, и поимели нас вы.

– Но таким образом открывается отличная возможность для других.

– Ах вот как?! Ты что, на самом деле веришь в то, что другая венчурная компания примчится к нам с тонной бабок, после того, как вы нас кинули? – презрительно произнес Крэг.

– Но ты можешь попытаться. Я дам тебе самые лучшие рекомендации.

– Да кого интересуют твои рекомендации? Они будут обращаться не к тебе, а к Фрэнку Куку, и тебе прекрасно известно, что этот дерьможор скажет.

Крэг был прав. Фрэнк четко объяснил причины, в силу которых «Ревер» выходит из проекта. Наш бывший партнер сверлил меня взглядом из-под нахмуренных бровей. Мне даже показалось, что его коротко остриженные волосы от ярости встали дыбом.

– Меня от твоего вида тошнит, – заявил он. – Убирайся отсюда!

– Крэг, я могу помочь…

– Убирайся! – рявкнул он.

Я неторопливо кивнул и пошел к выходу сквозь строй сердитых или, в лучшем случае, растерянных лиц. Мне удалось удерживать непроницаемое выражение лица до самого выхода. Оказавшись на улице, я остановился и, прислонившись спиной к стене, принялся на чем свет стоит поносить Джила, венчурную компанию «Ревер» и самого себя. Чуть расслабившись, я поклялся себе, что никогда больше не окажусь в подобном положении.

Когда я вернулся в контору, Даниэл изучал курсы акций. Парень обладал уникальным качеством. Он держал в памяти котировки акций многих компаний за несколько последних лет. Этого Даниэл достиг в результате ежедневного изучения биржевой активности на экране своего компьютера.

Когда мы учились в школе бизнеса, я с ним был едва знаком. Он отлично учился и всё время толковал о своих инвестициях. Если верить его словам, то все они имели грандиозный успех. Даниэл обладал необъяснимой способностью предвидеть возможные слияния фирм и поглощения одной компании другой, что приносило ему неплохие дивиденды. Кроме того, он каким-то шестым чувством улавливал возможные технологические прорывы и умело этим пользовался. Даниэл не делал секрета из того, что намерен быстро стать мультимиллионером. Главным инструментом для достижения этой цели наш коллега считал фондовую биржу. Даниэл обладал несокрушимой уверенностью в свое деловое чутье, тщательно просчитывая при этом все возможные риски.

В «Ревер» Даниэл пришелся ко двору, и со своей стороны считал, что служба в венчурной компании ему вполне подходит. Как-то, разоткровенничавшись, он признался, что «Ревер» ему нужен лишь как дополнительный источник информации о состоянии рынка и в качестве одного из инструментов дополнительных доходов.

– Крэг, видимо, не очень возрадовался? – спросил Даниэл, отрываясь от бумаг. – Он не пытался тебя убить?

– Почти, – ответил я.

– Но ты спасся, использовав приемы рукопашного боя, которым обучился на армейской службе?

– Нет. Я просто стоял перед ним, пытаясь сохранить спокойствие. Думаю, что вполне в этом преуспел.

– И что же ты теперь намерен делать? – поинтересовался Джон.

– Не знаю, – ответил я, тяжело опускаясь на стул.

– Чаю хочешь? – спросил Джон.

– Хочу. Спасибо.

Он вернулся через пару минут с чашкой чая для меня и с какой-то сложной комбинацией молока и кофе для себя.

– А мне? – обижено пискнул Даниэл.

– Что за дьявольщина! – воскликнул Джон и шлепнул себя по лбу. – Опять забыл.

– Ты всегда так.

– Неужели уже сорок три с четвертью? – спросил Джон, глядя на экран через плечо Даниэла.

Мы все прекрасно знали, на что он смотрит. Все партнеры и сотрудники «Ревер» ежедневно смотрели на эти цифры. На котировку акций «Био один».

– Поднимаются потихоньку, – сказал Даниэл.

Джон взял толстую стопку бумаг со своего стола и бросил её перед Даниэлом.

– Наслаждайся, – сказал он.

Это была стопка так называемых «дохлых дел». Здесь были лишь дела, полученные нами по обычной почте от безумных изобретателей и чокнутых фантазеров. Кроме того, в памяти компьютеров хранилась полученная по электронной почте виртуальная «пачка» подобных документов.

– О’кей, – простонал Даниэл. – Но читать я их не стану. Мои письма с отказом в этом случае будут гораздо более вежливыми. Всё едино, ничего ценного там не окажется.

– Ты этого не знаешь, – ответил Джон.

– Перестань. Всё это – полное барахло. Только взгляни, – Даниэл постучал пальцем по верхнему документу. – Парень намерен продавать через интернет сканеры для наблюдения за НЛО.

– Не скажи. Ведь именно из «дохлых дел» я выудил проект ветряного электрогенератора.

– Вот, вот. И я о том же.

Я понимал, что хочет сказать Даниэл. Джон был страшно горд своей идеей с генератором, однако Джил зарубил её с порога.

– Во всяком случае, я подхожу к любому проекту без всякой предвзятости, – сказал Джон.

– Вот это меня и пугает, – пробормотал Даниэл.

Я попытался сконцентрироваться на работе, но не мог. Когда на тебя нападают со всех сторон, работать невозможно. Вначале меня били Фрэнк и остальные партнеры, а затем – Крэг. Крэга я мог простить. Что касается Фрэнка, то он прощению не подлежал.

Мы с Фрэнком понравились друг другу с того момента, когда он беседовал со мной перед моим поступлением в «Ревер». Когда я стал сотрудником компании, мы много работали вместе, и он с явным одобрением следил за развитием моих отношений с его дочерью. Со времени свадьбы прошло всего шесть месяцев, но его отношение ко мне уже стало более прохладным.

Фрэнк безумно любил Лайзу и страшно страдал, когда она в четырнадцать лет уехала в Калифорнию, где жила её мать. Когда Лайза вернулась в Бостон на работу в небольшой фирме, занимающейся вопросами биотехнологий, дочь и отец много времени проводили вместе. Поначалу я хорошо вписался в их компанию, но положение стало меняться, после того, как я и Лайза сочетались браком. Приглашение провести с ним уик-энд в его загородном доме на побережье – когда-то довольно случайные и абсолютно неформальные – становились все более и более частыми и настойчивыми. Появляясь у него вместе с Лайзой, я ощущал себя незваным гостем. Более того, у меня складывалось впечатление, что он приглашает дочь к себе тогда, когда я (как ему было известно) не мог приехать.

Как бы то ни было, но я мог понять его чувства. С некоторым запозданием до него дошло, что он перестанет быть главным мужчиной в жизни дочери сразу после того, как та выйдет за меня замуж. Это его тревожило. Меня, надо сказать, тоже. Лайза и я много работали, и мне хотелось проводить с ней как можно больше свободного времени – сколь мало его бы не было.

Подозрения Фрэнка о моих отношениях с Дайной, положение дел отнюдь не улучшали. К страху потерять дочь, и ревнивому отношению ко времени, которое она проводила со мной, начал примешиваться страх. Отец – и это вполне естественно – опасался, что дочь будет страдать от неверности шалопая мужа.

Да, я понимал его чувства. Но они мне не нравились. Необходимо с ним поговорить.

Он находился в своем кабинете. Каждый из партнеров имел собственный офис, причудливо декорированный конгломератом антикварной мебели и самой современной техники. Подобный антураж, по мнению Джила, должен был производить впечатление солидности и богатства. Посетитель, вступая в такой кабинет, должен был чувствовать, что имеет дело с процветающей венчурной фирмой. Новейшие компьютеры, старинные гравюры, многоканальный видеотелефон для телеконференций, удобные кожаные кресла и столы темного дерева действительно выглядели весьма пристойно.

Когда я вошел, Фрэнк разговаривал по телефону. Увидев меня, он показал на стоящее у стола кресло.

Я ждал. Он продолжал говорить, стараясь не встретиться со мной взглядом. Каждое слово, для придания ему веса, Фрэнк сопровождал энергичным движением руки. Лишь пожатие плеч, движение рук и мимика говорили о еврейском происхождении тестя и делали его похожим на Лайзу. Во всем остальном он выглядел архитипичным протестантом из старинной англосаксонской семьи, в то время как дочь унаследовала основные черты матери: темные волосы и глаза, и заостренные черты лица. Его отец, преуспевающий медик, при рождении имел фамилию Кох, которую позже сменил на более звучное «Кук». Сделано это было для того, чтобы полнее слиться с благородным бостонским обществом. Судя по положению сына, папа в этом деле вполне преуспел.

На работе мы относились друг другу, как коллеги, или, по меньшей мере, как партнер и сотрудник.

До сегодняшнего утра.

Фрэнк наконец закончил беседу и обратил свое внимание на меня.

– Мне хотелось бы поговорить об утреннем совещании, – начал я.

– Здесь не о чем разговаривать. Всё было сказано утром.

– Мне кажется, что это не так. За твоим решением стоит нечто большее.

– Ошибаешься. Ты совершил ошибку и получил урок.

– Я знаю, что ты видел меня и Дайну за ужином в ресторане.

Фрэнк наклонился и, глядя мне в глаза, произнес:

– Пойми раз и навсегда, Саймон, твой брак с моей дочерью никак не влияет на мое служебное к тебе отношение. И я категорически протестую против того, что ты пытаешься привнести свои личные проблемы в дела фирмы.

– А что еще мне остается думать? Мы совместно вели этот проект. Что изменилось? Крэг работает великолепно, и все промежуточные этапы работы, как мы убедились, полностью завершены.

– Не могу согласиться с тобой, Саймон. Как я уже говорил утром, ситуация на рынке серьезно изменилась. Кроме того, я стал испытывать сомнения в отношении самого Крэга. Я был обязан остановить фирму от неоправданных затрат. Ведь это все вопрос оценки. Ты оцениваешь ситуацию так, а я иначе. Ты ошибаешься, а я прав. Всё. Я больше не желаю продолжать разговор на эту тему.

– Перестань, – сказал я. – Ты мог не соглашаться со мной, но зачем унижать…

– Я сказал, что не желаю продолжать разговор, – повторил он и уставился на лежащие перед ним бумаги.

Мне было что сказать. Гораздо больше того, что уже было сказано. Но Фрэнк не желал слушать.

– Ты сейчас не хочешь говорить, но рано или поздно нам с тобой придется поставить точки над «и», – сказал я и вышел из кабинета.

Бормоча под нос проклятия, я шагал к своему рабочему месту. В коридоре мне встретилась Дайна.

– Выше нос, – сказала она.

– Не могу. Похоже, что я испоганил все, что можно.

– Ничего подобного. Зайди-ка лучше ко мне.

До её офиса было каких-то два шага. Я переступил порог кабинета, и Дайна закрыла за мной дверь. Кабинет Дайны по размерам значительно уступал апартаментам Фрэнка, но был при этом гораздо строже. Сухой, холодный и очень модерновый.

Я тяжело опустился в кресло и прикрыл лицо ладонями. Она свободно села напротив меня на кушетку. На её губах играла улыбка. Сквозь пальцы я видел её длинные, великолепной формы ноги. Лайза права. Эта женщина, действительно, чертовски привлекательна.

– У каждого бывают черные дни, на какой бы фирме он не работал, – сказала она, – и с этим придется смириться. Всё на этом свете приходит и уходит. У тебя было отличное дело с лизингом персональных компьютеров. Пришла очередь дела провального. Теперь все будут следить за тем, как ты себя поведешь. Если сумеешь воспрянуть, ценить тебя станут еще больше.

– Посмотрим, – сказал я. – Да, кстати, благодарю тебя за поддержку.

– Мне показалось, что в твоих словах что-то есть. Поэтому я и высказалась, – улыбнулась она. – А теперь… – Дайна поднялась, подошла к столу и, взяв с него какие-то бумаги, продолжила: – Взгляни на это. Это бизнес план компании «Тетраком». У них возникла идея новых микроволновых фильтров для сотовых телефонов. Технология на первый взгляд выглядит весьма заманчиво. Фирма находится в Цинциннати, и я намерена провести там четверг и пятницу. Ты сможешь полететь со мной?

Я был готов сразу сказать «да» или «конечно», но мною тут же овладели сомнения. Для двухдневного путешествия с Дайной (пусть совершенно невинного) время было явно неподходящим.

– Боюсь, что ничего не получится, – сказал я. – Мне предстоит серьезная разборка с «Нет Коп».

– Брось. Это же всего полтора дня. Мне хочется, чтобы ты подключился к этому проекту. Из нас, как мне кажется, может получиться отличная команда.

Когда один из партнеров приглашает вас к работе над его проектом, отказываться просто глупо.

– Может быть, поездка в моем обществе является для тебя почему-то неприемлема? – спросила Дайна, бросив на меня быстрый взгляд.

Дайна стояла рядом с большим письменным столом. На ней был строгий деловой костюм, и она являла собой законченный образ одного из руководителей фирмы, в которой я имею честь работать.

– Нет, почему же, – пролепетал я. – Кончено, нет. Я сделаю все, что надо.

– Вот и отлично. Если преградой является только «Нет Коп», я переговорю с Джилом. По-моему, нам предстоит заниматься очень перспективным делом.

Я улыбнулся и вышел из кабинета.

– А я видел, как ты проскользнул в офис Дайны, – сказал Даниэл, когда я вернулся к своему столу. – Похоже, что вы вдвоем хорошо проводите время.

– Она просто интересовалась, насколько ты прилежен и стоит ли тебя дальше держать в конторе? Не бойся и продолжай спокойно бездельничать. Я ей ничего не сказал. И не скажу. Обещаю.

– Скажи Дайне, что я готов в личной встрече вне офиса рассказать ей о себе все, – сказал Даниэл, нежно улыбаясь рядам цифр на экране монитора. – В любое время.