"Призраки озера" - читать интересную книгу автора (Робардс Карен)

Глава 6

– Сара вовсе не толстая! – быстро парировала Оливия, пронзив Хлою таким взглядом, что от той должно было бы остаться мокрое место. Она почувствовала, как Сара съежилась, прижавшись к ней, и, стремясь подбодрить дочь, еще крепче стиснула маленькую ладонь в своей. Сара всегда болезненно реагировала, когда дело касалось ее веса. – Сара в прекрасной форме, у нее все в порядке.

– Мисс Хлоя! – в ту же секунду возмущенно выдохнула Марта, в ее тоне звучал упрек. – Немедленно извинитесь!

На мгновение в воздухе повисло молчание. Затем Хлоя, насупившись, нехотя выдавила:

– Извини.

– Ты дочь Сета? – спросила Оливия уже мягче, напомнив себе, что Хлоя – всего лишь ребенок и, скорее всего, не хотела никого обидеть.

Пока они поднимались вверх по ступеням, Оливия крепко держала дочь за руку. Она чувствовала, что Сара упирается, но все равно тянула ее за собой. Их сокрушительное вторжение в устоявшийся мир Арчеров и застенчивость Сары никак не вязались между собой.

– Точно, – ответила Хлоя, все еще хмурясь, – но вы не мои кузины. Вы не можете ими быть. Филипп, Карл и Анджела – единственные кузены моего папы. А Мелисса. Аманда, Кортни, Джейсон, Томас и Патрик – их дети, и Нана говорит, что поэтому они тоже мои кузены. И это все. А вы тогда кто такие? – Девочка кинула быстрый взгляд на Сару, в котором мелькнуло осуждение.

– Ты права, мы не совсем твои кузины.

Оливия с трудом сохраняла спокойствие. Она поднялась на широкую веранду, по-прежнему крепко держа дочь за руку. Сара буквально повисла на матери, прижимаясь к ней всем телом. На веранде ничего не изменилось, все было, как она помнила: и потертый дощатый пол, и белые плетеные качели, и кресла-качалки в дальнем конце, и густые папоротники в корзинках, подвешенных к карнизам. Даже чучела двух фазанов, которых Чарли, искусный таксидермист, много лет назад подвесил к потолку на проволоке шутки ради, все еще были на месте.

– Но я думаю, ты могла бы называть нас, скажем, «дальними кузинами», – миролюбиво заметила Оливия.

– Это еще зачем? – спросила Хлоя, прищурившись, и смерила новоявленных родственников уничижительным взглядом.

– Из вежливости, – предположила Оливия еще более мягким тоном.

Марта положила руку на плечо Хлое, призывая ту к молчанию. Девочка состроила Оливии рожицу, но не сказала ни слова. В луче света, падающем из открытой двери дома, ее волосы казались почти платиновыми, и, если забыть о неприветливом выражении ее лица, она была прелестна, как куколка. «Интересно, – подумала Оливия, – жена Сета тоже была блондинкой, как ее бывший муж и дочь, и такой же красавицей, как Хлоя?» Рука Сары дрогнула в ее руке. Заметив краем глаза затравленный взгляд дочери, Оливия поняла, что ее молчаливый ребенок совершенно подавлен этой девочкой. Она вздохнула про себя – ее всегда беспокоила неуверенность Сары в общении с другими детьми – и еще раз ободряюще сжала руку дочери.

– Мисс Оливия выросла в этом доме, точно так же, как ваш отец, – строго заявила Марта, обращаясь к Хлое. – Она ваша кузина, с какой стороны ни смотри, и это ее дом точно так же, как ваш.

Оливия благодарно улыбнулась Марте и вновь взглянула на Хлою. Девочка зло смотрела на нее. «Должно быть, у нее просто выдался неудачный день», – подумала Оливия, стараясь быть снисходительной. По опыту она знала, что даже самый воспитанный ребенок мог иногда превратиться в чудовище, наводящее ужас на взрослых. Сделав скидку на этот факт, она решила попонятнее объяснить Хлое ситуацию.

– У Большого Джона было четверо детей, ты это знаешь: Майкл, Джеймс, Дэвид и Белинда. Твоим дедушкой был Майкл, старший сын Большого Джона. Моим отчимом был Джеймс, второй по старшинству. Твой отец – мой старший кузен, который заботился обо мне, когда я была маленькой. Нана – это моя тетя Келли. Большой Джон – мой сводный дедушка, а Филипп, Карл и Анджела – вредные кузены, которые меня постоянно донимали в детстве.

– Тогда получается, что ты всего лишь сводная кузина, – презрительно произнесла Хлоя. В сопровождении Марты, которая одной рукой придерживала за плечо Хлою, а другой – дверь, чтобы Оливия и Сара могли пройти внутрь, они вошли в дом.

– Правильно, – ответила Оливия.

Едва она окунулась в прохладный воздух комнаты, как на лице ее мелькнула улыбка. Когда она уезжала, в доме был один оконный кондиционер внизу и два – на верхних этажах, только и всего. Они производили много шума, а воздух охлаждали самое большее градусов на пять. Но теперь все изменилось: в доме стало свежее и прохладнее. Может, Большой Джон наконец-таки поставил центральный кондиционер? Хотя вряд ли. Он всегда считал каждый доллар.

Хлоя стряхнула с плеча руку Марты и проследовала за ними внутрь.

– Если ты здесь выросла, почему я никогда раньше тебя не видела? Где ты была?

– Мисс Оливия вышла замуж и уехала, – вмешалась Марта, прежде чем Оливия успела ответить. Входя в холл, она закрыла за собой дверь и предостерегающе стрельнула глазами в сторону Хлои. – И довольно на сегодня, маленькая мисс, иначе придется сказать вашему отцу, что вы были грубы с гостями.

К удивлению Оливии, угроза, похоже, подействовала. Хлоя молчала. Несколько минут они неловко стояли в огромном холле, не говоря ни слова и купаясь в мягком свете старинной хрустальной люстры, свисающей с потолка. Насколько могла судить Оливия, холл не изменился ни на йоту с тех пор, как она была ребенком. Тот же натертый до блеска пол из твердой древесины, та же самая красных тонов ковровая дорожка с восточным узором, ведущая к двери в дальнем конце холла, за которой была кухня. Те же крашеные бежевые стены с четырьмя дверьми красного дерева – вход в гостиную, столовую, библиотеку и кабинет. Те же замысловатые лепные узоры на высоченном, пятнадцати футов, потолке. Те же картины с изображением собак и лошадей. Все на своих местах. Широкая изящная лестница уводила, плавно изгибаясь, на второй этаж. Даже пахло в доме по-прежнему: слабый запах плесени от постоянной сырости, средства для полировки мебели и какой-то ароматической смеси с лепестками роз, которую тетя Кел-ли использовала, чтобы отбить прочие запахи, и которую Оливия всегда считала старомодной. В доме всегда пахло стариной.

Оливия в какой-то момент почувствовала, будто переносится назад во времени. Точнее, на девять лет назад. По крайней мере на первый взгляд ничего не изменилось за эти годы, с той самой ночи, когда у них с Сетом произошла ссора, положившая конец всем ссорам, и она сбежала с Ньюэллом.

– Марта, звонит Карл Вернон. Он спрашивает, в какую больницу отвезли старого мистера Арчера. – Женщина примерно одного возраста с Оливией, которую она не знала, но которая, судя по черному форменному платью и белому переднику, была кем-то из прислуги, вышла из кухни. Ее взгляд коротко задержался на Оливии с Сарой и вновь обратился к Марте. – С мистером Арчером что-то случилось? – спросила она взволнованно.

Марта кивнула и многозначительно посмотрела на Хлою, явно давая понять, что не стоит развивать эту тему в присутствии девочки.

– Скажи мистеру Карлу, что я знаю не больше, чем он, а все остальные уехали в больницу.

Сделав большие глаза, женщина понимающе кивнула и удалилась.

– Почему бы вам не пройти в кухню? – Марта обернулась к Оливии, затем посмотрела на Сару и улыбнулась: – Ты, наверное, хочешь пить, дорогая? В ящике со льдом есть газировка. Или лучше выпьешь стакан молока?

Сара теснее прижалась к Оливии и отрицательно помотала головой, не говоря ни слова.

– Она что, говорить не умеет? – нахмурилась Хлоя, с любопытством глядя на Сару.

– Это моя дочь, Сара Моррисон, – жестко произнесла Оливия, обращаясь к Хлое и не отвечая прямо на вопрос. Она чувствовала, что настало время представить девочек друг другу, пока Сара окончательно не замкнулась в себе в ответ на грубость Хлои. – Сара, это Хлоя Арчер. Поздоровайся с ней.

– Здравствуй, – слабо пролепетала Сара не своим голосом и наконец подняла глаза на Хлою, продолжая при этом цепляться и прятаться за Оливию.

– Сколько тебе лет? – Хлоя пристально посмотрела на Сару.

– Восемь, – ответила девочка, после того как материнская рука незаметно сжала ее пальцы.

– Мне тоже. – Нахмурившись, Хлоя продолжала осматривать ее с головы до пят. Это окончательно лишило Сару присутствия духа, и она снова уткнулась глазами в ковер.

Оливия вздохнула про себя.

– Марта, я думаю, мы пойдем прямо наверх. Уже поздно, и Саре пора спать. – Оливия попыталась разрядить обстановку, чем заслужила благодарное пожатие от дочери.

– Пожалуй, это будет лучше всего. – Марта посмотрела на Хлою. – И этой маленькой Мисс Любопытство тоже пора в постель. Она становится капризной, когда поздно ложится.

– А вот и нет! – запротестовала Хлоя.

Марта выразительно хмыкнула, затем посмотрела на Оливию и закатила глаза к небу. Оливия прекрасно поняла, что это значит: у Хлои определенно сегодня выдался не лучший день.

– Та-ак, как нам лучше разместить вас? Думаю, Сара ляжет в вашей прежней спальне, а вы – в комнате рядом с ней, в бывшей комнате мисс Белинды. Там все готово, я только сегодня утром сменила постельное белье – а вдруг кому-то придется остаться на ночь после вечеринки. Понимаете, о чем я?

Оливия кивнула: а вдруг кто-нибудь окажется слишком пьян, чтобы добраться до дома.

– Отлично.

– Мисс Хлоя, идите вперед.

Хлоя подчинилась, и они двинулись наверх. Всю стену вдоль лестницы занимали семейные портреты, выполненные маслом, в резных золоченых рамах, развешанные вдоль всей стены до самого потолка. Их было множество: на протяжении многих лет род Арчеров был достаточно плодовитым. Между портретами тут и там располагалось несколько экспонатов, сделанных руками Чарли: чучело головы кабана со зловещими клыками, рогатая овца, голова оленя. Иногда попадались и пейзажи, а также предметы старины, как, например, помещенный в рамку веер. Пальцы Оливии касались прохладных кипарисовых перил ручной работы. Каждая ступенька не застланной ковром лестницы имела в центре небольшое углубление – следы многих поколений поднимавшихся по ней людей. Этой, основной части Большого дома было более ста пятидесяти лет, и она была так же величественна, как любой плантаторский дом в фильмах о старом Юге. Будучи ребенком, Оливия всегда испытывала благоговейный страх перед этой частью дома, и сейчас она заметила, что Сара чувствует то же самое.

– Да, не забыть бы нам про ваши чемоданы, – замедлив шаг, бросила через плечо Марта, следовавшая вслед за Хлоей.

– А забывать-то нечего, – лицо Оливии погрустнело. – Мы оставили чемоданы на автобусной станции.

– На автобусной станции! Разве у вас нет машины? – подала голос Хлоя, резко развернувшись на верхней ступеньке, чтобы удивленно воззриться на Оливию с Сарой.

– Боже, но тогда как же вы добрались?.. – Вид у Марты был озадаченный. – Только не говорите, что вы шли пешком всю дорогу от станции!

Оливия кивнула:

– Я пыталась дозвониться сюда, чтобы нас подвезли, но никто не отвечал. А Понс, должно быть, был на вечеринке, потому что его телефон тоже молчал. Если он вообще еще держит такси… – Ну и пусть она немного присочинила. Ей и так достаточно тяжело возвращаться домой бедной родственницей, не уверенной в том, что ей рады, чтобы еще признаваться в своем тяжелом материальном положении.

– Понс ушел на пенсию, – сказала Марта. – Его сын – помните Ламара? Так вот, теперь он ведет дела. Конечно, когда у него есть настроение.

В ее голосе звучало осуждение. Конечно, Оливия помнила Ламара. Несмотря на то, что он ходил в обычную школу, а Оливия – в школу Святой Терезы, дорогую частную школу в Батон-Руж, их пути частенько пересекались, когда они были подростками. Ламар Леннинг был на два года старше Оливии. Красивый, хотя и мрачноватый, парень, который, казалось, большую часть времени тратил на поиски неприятностей. Он был влюблен в Оливию, как и большинство местных парней.

Она бы вряд ли когда-нибудь удостоила его своим вниманием, разве что изредка днем уделила ему немного времени, не более того, но Сет однажды заметил, что Ламар слишком часто болтается вокруг нее, и приказал ему держаться подальше. После этого Оливия несколько раз ходила на свидания с Ламаром, просто ради того, чтобы показать Сету, что не собирается ему подчиняться. Такое демонстративное неповиновение привело Сета в бешенство. Сейчас, оглядываясь назад, Оливия понимала, что Сет был прав. Ламар – полнейший неудачник. Впрочем, как и Ньюэлл. Сет предупреждал ее и на его счет тоже.

Оливия вздохнула:

– Да, я помню Ламара.

– Уверена, что вы не забыли, и где ваша комната, – с улыбкой заметила Марта.

Теперь они находились в холле верхнего этажа. Оливия кивнула и повернула налево, в сторону более нового крыла из двух, которые были пристроены к дому спустя десятилетия после его постройки. Восточное крыло, в котором находилась ее старая комната, было построено примерно в 1930 году. Потолки здесь были ниже, чем в основной части дома, всего около десяти футов высотой, и лепные узоры на них не такие изысканные. Тем не менее комнаты были достаточно просторными. Каждая из четырех спален верхнего этажа была оборудована камином и небольшой гостиной; рядом располагались две ванные, правда, слегка в стороне.

Ее бывшая комната была второй справа. Добравшись до нее, Оливия открыла дверь и вошла внутрь. Конечно, обстановка здесь полностью изменилась. В ее бытность стены были выкрашены в ярко-желтый цвет, на двух высоких окнах, выходящих на галерею верхнего этажа, висели гофрированные ситцевые занавески, и такое же ситцевое покрывало лежало на выкрашенной белой краской железной кровати. Сейчас же обстановка больше подходила мужчине: темно-серые обои с геометрическим рисунком, белая оконная рама и простые белые занавески и покрывала. Камин тем не менее остался прежним, с небольшой, искусно вырезанной каминной полкой и кремовой мраморной отделкой; окна, лепные украшения и узкий дубовый паркет тоже из прежних времен.

Комната, в которой прошли ее детство и юность… От нахлынувших мощной волной воспоминаний у Оливии на мгновение закружилась голова.

Ее мать…

Глядя на кровать – ту самую кровать, несмотря на новое покрывало, – Оливия вдруг вспомнила давно забытую картину: мама наклоняется над ней, целует ее, желая спокойной ночи, а она лежит, укутавшись одеялом, на этой кровати в этой самой комнате. Легкий цветочный аромат духов матери, тепло ее губ, шелковое прикосновение волос к щеке Оливии – все это внезапно вспомнилось с такой силой, что Оливия вздрогнула.

Казалось, она на самом деле видит эту сцену, все это происходит наяву. Она ощутила себя вновь той маленькой девочкой, какой была когда-то давно. Малышка, погружаясь в сон, чувствовала себя в безопасности, уютно и тепло рядом с матерью.

Тогда она ужасно боялась момента, когда мать повернется и выйдет из комнаты, она до смерти боялась оставаться одна в темноте.