"Пират" - читать интересную книгу автора (Роббинс Гарольд)Глава 2— Мне уже почти девятнадцать лет, папа, и в школе мне уже нечего делать, — сказала она. — Вокруг так много интересных дел, и я не хочу, чтобы они проходили мимо меня. Он улыбнулся. В ней было так много от него самого. То же нетерпение, то же любопытство, та же жажда лично участвовать во всем. — Чем бы ты конкретно хотела заниматься? Она смутилась. — Я? Трудно сказать. Все, что я знаю — это то, чем бы я не хотела заниматься. Я не хочу быть такой, как моя сестра. Я не хочу, чтобы замужество и семья были единственной целью моей жизни. Должно быть что-то еще, чем я могу заниматься. — Говорила ли ты об этом со своей матерью? — Ты же знаешь мать. Она не понимает. Она считает, что я должна делать именно то, что мне не хочется. Дедушка уже подбирает кого-то мне в мужья. Бадр развеселился. — Твой дедушка не меняется. Думаю, что речь идет об обеспеченном человеке из хорошей семьи? — Конечно. — Она засмеялась. — Дедушка Риад всегда очень серьезно занимается этими вопросами. Бадр тоже засмеялся. — Это я знаю. Но, если серьезно, есть много того, чем ты могла бы заняться. Например, учить. Нам нужно много учителей. — Ты имеешь в виду, что я должна приобрести подходящую для женщины специальность. — Она не могла скрыть легкую нотку презрения в голосе. — Этого мне не надо. Я не собираюсь заниматься лишь тем, что из поколения в поколение было позволено женщине. Я хочу делать что-то настоящее, что-то, что ведет нас вперед. Я хотела бы по-своему заниматься тем, что делаешь ты, что помогает нам войти в сегодняшний мир, после чего он должен признать нас такими, как мы хотим. — Это не так просто. Знаешь ли ты, как много людей в мире по-прежнему придерживаются мысли, что мы — примитивный народ? — Знаю, — быстро ответила она. — Именно это я и хотела бы изменить. И теперь, когда мы выиграли войну, у нас есть возможность убедить мир, что мы ничем не хуже их. — Ты считаешь, что мы выиграли войну? — с любопытством спросил Бадр. — Я знаю, что так оно и есть. И если бы нас не заставили пойти на прекращение огня, мы разгромили бы израильскую армию раз и навсегда. Они прямиком попали бы в западню, которую им устроили Сирия и Египет. Бадр посмотрел на нее. Она еще так многого не знала. Она была напичкана штампами, которыми кормила народ пан-арабская пропаганда. Он не переставал удивляться, что большинство арабов искренне верят ей. Тот факт, что Израиль почти разгромил Третью египетскую армию и через несколько дней мог бы взять Каир и Дамаск, никак не доходил до них. — Я так и не могу представить, чем бы ты могла заниматься, — сказал он. — У меня есть идея. — Какая? — Я могу работать с тобой. — Она смотрела ему прямо в глаза. Это было так неожиданно, что он даже не улыбнулся. — И что ты будешь делать? — вежливо спросил он. — Я могла бы помогать тебе, — серьезно сказала она. — Мать всегда говорила мне, что я должна была бы быть мальчиком. Тогда я была бы такой, как ты. — Боюсь, что ничего не получится, — мягко сказал он. — У всех моих помощников имеется специальная подготовка. И большинство дел требуют специальных знаний. — Я неточно выразилась, — сразу же поправилась она, — я могла бы начать как простой клерк или, может, секретарша, пока не освоилась бы. — Знаешь ли стенографию и машинопись? — спросил он. — Могу немного печатать на машинке. Помолчав, он покачал головой. — Боюсь, что ничего не получится. Даже для этой работы нам нужны подготовленные люди. — Я могу принимать посетителей. Я хотела бы заниматься какой угодно работой. — Ты моя дочь. Как это будет выглядеть? — Этого никто не будет знать. Мы будем держать это в тайне. — Нет. Не пойдет. В таком деле нет секретов. Она упала духом. — В школу я не вернусь, — упрямо сказала она. — Я ее ненавижу. — Тебе и не придется возвращаться. У меня есть другая мысль. Она с надеждой посмотрела на него. — Если ты достаточно серьезно относишься к своим словам, я мог бы определить тебя в университет в Штатах, где бы ты специализировалась в менеджерстве. И через несколько лет у тебя было бы достаточно знаний, чтобы занять определенное место в организации. — Для этого потребуются годы, — нетерпеливо сказала она. — А как насчет сейчас? К тому времени, как я кончу учебу, все уже будет сделано. Он засмеялся. — Не думаю. Дел более чем достаточно, их хватит и на свою и на мою жизнь. — А не могу ли я учиться прямо здесь? — спросила она. — Тогда я могла бы работать и одновременно учиться. — Это не одно и то же. Ты сможешь усвоить только стенографию, машинопись и, может быть, простейшие подсчеты. — С этого я лишь начну, а затем, если станет ясно, что это мое дело, я смогу пойти в колледж в Штатах. — Дай мне подумать. — Здесь не о чем думать, — настойчиво сказала она. — Я слышала, как твой человек обращался в банк за секретаршами. Пока ты будешь ждать их, я могла бы отвечать на телефонные звонки и принимать посетителей. Я прекрасно общаюсь по телефону, честное слово. Он снова не мог удержаться от смеха. — Ты очень настойчивая молодая леди. — Ты даже не знаешь, насколько это верно. — Я начинаю усваивать эту идею. — Он хмыкнул, улыбка начала сползать с его лица. — Знаешь, я должен поговорить на эту тему с твоей матерью. — Зачем? Ты никогда раньше не говорил с ней обо мне. — Это она тебе так сказала? — Да. — На мгновение она потупилась, затем снова подняла глаза. — Почему тебе никогда не хотелось увидеть нас после того, как ты ушел? — И об этом тебе мать говорила? — Бадр в упор посмотрел на нее. Она кивнула. Бадр молчал. Не было смысла рассказывать ей, сколько раз он обращался с просьбами дать ему возможность увидеть их или отпустить детей к нему, на что получал неизменные отказы Мариам, говорившей, что она не хочет иметь с ним ничего общего. Лейла знала лишь то, что он их оставил и продолжала оставаться в этом убеждении. Он медленно перевел дыхание. — Видишь ли, это не совсем так, — тихо сказал он. Она молчала. Бадр почувствовал, что она не очень верит ему. — Но теперь это не имеет значения, — вежливо сказал он. — Ты здесь, и я смотрю на тебя. Она кивнула, по-прежнему не проронив ни слова. — Скажи, — смущенно сказал он, — как поживает твоя сестра? — Отлично. Она замужем. Я не очень часто встречалась с ней или ее мужем. У нас почти нет ничего общего. Они очень заняты светской жизнью. Ах да, Амал считает, что она беременна. Он улыбнулся. — Ты считаешь, что я вот-вот могу стать дедушкой? — Вполне возможно. Он тихо присвистнул. — Точно как американец, — сразу отреагировала она. — Что именно? — Этот свист. Что он означает? Он засмеялся. — На меня свалилась куча событий. Первым делом мне пришлось вспомнить, что я отец девятнадцатилетней девушки, и внезапно я узнаю, что могу стать дедушкой. Лейла тоже рассмеялась. — Не обращай на это внимания. Амал каждый месяц считает, что забеременела. — Ты же знаешь, у тебя есть два брата. — Я знаю. Мухаммед и Самир. — Ты знаешь, как их зовут? — Это не тайна. В газетах вечно встречаются сообщения о вас. И фотографии. — Они хорошие ребята. Тебе они понравятся. — Я хотела бы встретиться с ними. — Так и будет. Скоро. — Он встал. — Где ты остановилась? — У подруги, — сказала она. — Ее семья живет в Женеве. — Она швейцарка? — Да. — Ты хочешь остаться там или предпочла бы переехать сюда и жить со мной? — Как ты захочешь, — сказала она, отводя глаза. — Тогда отправляйся, собери свои вещи, — сказал он. — Сможешь ли ты быть тут к обеду? Лейла подняла голову. Ее глаза улыбались. — Думаю, что да. — О'кей, тогда отправляйся. Меня ждут дела. Встав, она обняла его. — Спасибо, отец. Он легко поцеловал ее в голову. — Не благодари меня. Ведь я же твой отец, не так ли? Остановившись в дверях, она обвела взглядом столики. Ресторан был почти пуст, только несколько клерков допивали свой утренний кофе перед тем, как отправиться на службу. Лейла посмотрела на часы. Они должны быть здесь с минуты на минуту. Она заняла место за одним из столиков. В ту же секунду появился официант. — Мадемуазель? — Коку с лимоном. Принеся напиток, он удалился. Лейла закурила, затем отпила кока-колу. В стакане плавал маленький кусочек льда. Его явно не хватало, чтобы охладить стакан до того, как удастся его допить. В дверях выросли двое молодых людей в сопровождении женщины. На них было привычное для многих одеяние — джинсы и рубашки. Снова появился официант. Принеся заказанный кофе, он исчез. Она выжидательно смотрели на нее. Она молчала. Наконец, положив сигарету, она подняла два пальца в форме латинской буквы V. Остальные расплылись в улыбках. — Все было нормально? — на ломаном английском спросила женщина. — Лучше и не надо. — Он ничего не спрашивал? — Только обычные для отца вопросы, — ответила она. Затем сама улыбнулась. — «Знаешь, я должен поговорить на эту тему с твоей матерью» — передразнила она. На лице женщины появилось озабоченное выражение. — А что если он в самом деле это сделает? — Не сделает, — уверенно сказала она. — Я знаю мать. Она не разговаривает с ним вот уже десять лет и не собирается делать это сейчас. — Ты будешь работать с ним? — спросил молодой человек. — В какой-то, мере. Он думает, что первым делом я должна пойти в школу бизнеса, усвоить кое-какие премудрости. А затем я смогу всецело отдаться работе. — И ты пойдешь? — спросила женщина. — Конечно. Если я этого не сделаю, у него могут появиться подозрения. Кроме того, это будет немного погодя. — Какой он? — спросила женщина. Лейла посмотрела на нее, словно видя в первый раз. — Ты имеешь в виду моего отца? — Кто же еще меня интересует? — фыркнула женщина. — Есть у него что-то общее с теми историями, о которых приходится читать? Ну, ты знаешь — плейбой, женщины не могут устоять и все такое прочее? В глазах Лейлы появилось задумчивое выражение. — Наверно, так оно и есть, — медленно сказала она. — Но я вижу в нем не это. — Каким же ты его видишь? — Я смотрю на него, — с горечью сказала Лейла, — и вижу все то, против чего мы боремся. Деньги, власть, эгоизм. Это человек, который занят только собой. Его совершенно не волнует наш народ и его борьба. Он думает только о прибыли, которую она может ему принести. — Ты в самом деле так думаешь? — Если бы я так не думала, — жестко ответила Лейла, — я бы не была здесь, чтобы сделать то, что я согласилась делать. |
||
|