"Изменяющие облик" - читать интересную книгу автора (Роберсон Дженнифер)

ЧАСТЬ 2 Мэйха

Сперва Кэриллон привез Аликс на ферму, чтобы она могла повидаться с Торрином - дабы тот мог удостовериться, что с ней все в порядке. Когда с холмов они спустились в долину, знакомую девушке с детства, она ощутила радость от возвращения - и в то же время внезапно ее охватило непонятное одиночество.

Чувство облегчения при виде знакомых мест мешалось с печалью и сожалением: она поняла, что несколько дней, проведенных с Чэйсули, навсегда изменили ее.

- Странно, - тихо сказал Кэриллон, направляя гнедого к каменному дому по обсаженной деревьями аллее.

Аликс невольно вздрогнула - настолько неожиданно произнесенное Кэриллоном слово соответствовало ее собственному настроению:

- Что - странно?

- Торрин ведь жил в покоях Хомейны-Мухаар, он пользовался доверием самого Мухаара… и оставил все, чтобы копаться в земле, Как обычный крестьянин, обязанный платить оброк своему господину.

Аликс задумчиво кивнула.

- Мой отец… - она остановилась, потом начала снова изменившимся голосом.

- Торрин всегда был человеком молчаливым и сдержанным. Теперь, мне кажется, я понимаю, почему.

- Если эта история правдива, она должна была лежать на его душе тяжким грузом долгие годы.

Аликс выпрямилась, беленая дверь дома со скрипом отворилась. Торрин вышел на порог и замер, глядя на Кэриллона, принц направил к нему коня.

- Боги… - хрипло проговорил Торрин. - Я думал, что ты попалась зверям, Аликс.

Теперь девушка видела его словно бы другими глазами: лицо Торрина избороздили морщины, волосы с сильной проседью поредели, а мозолистые загрубевшие руки крестьянина уже почти ничем не напоминали сильные и ловкие руки мастера меча… Даже его широкие плечи стали как-то уже, он сутулился, словно на нем лежала вся тяжесть этой земли.

Каким он был, пока не забрал меня у Мухаара? подумала она. Как же тяжко легла на его плечи эта ноша…

Аликс соскользнула с коня и остановилась, прямая и высокая, перед человеком, которого она всю жизнь называла отцом. Она протянула руку - ладонью вверх, пальцы веером:

- Ты ведь знаешь, что это. - проговорила мягко.

Торрин смотрел на ее руку, словно завороженный, он мертвенно побледнел, и только глаза оставались живыми:

- Аликс… - мягко откликнулся он, - Аликс, я не мог рассказать тебе. Я боялся потерять тебя - боялся, что, узнав, ты уйдешь от меня к ним.

- Но я ведь вернулась. Я была у них, и я возвратилась назад.

Торрин, казалось, с каждым мгновением старел на глазах.

- Я не мог рассказать.

Кэриллон медленно подошел к ним, его лицо было напряжено.

- Значит, это правда? То, что нам рассказал оборотень - правда, Торрин? И Линдир покинула дворец по доброй воле, разорвав помолвку - из-за ленника моего дяди?…

Торрин вздохнул и провел рукой по волосам:

- Это было давно. Я старался забыть об этом. Но, как вижу, теперь вы все равно знаете, - он улыбнулся устало и виновато. - Господин мой принц, когда я видел вас в последний раз, вам было не больше года. Трудно поверить, что тот хнычущий младенец стал мужчиной.

Аликс подошла к Торрину и взяла его руку в свои, она чувствовала его усталость после многих лет молчания:

- Я поеду к моему деду. Но сперва я хочу услышать правду о своем рождении.

…Торрин налил вина Кэриллону, потом себе. Сел, глядя прямо перед собой, сцепив изуродованные крестьянской работой, загрубевшие пальцы:

- Линдир с самого начала отказала Эллику Солиндскому. Она говорила, что не хочет, чтобы ее отдали Эллику, как неразумного щенка. Шейн пришел в ярость и приказал ей исполнить его повеление. Сказал, что это долг Линдир перед ее отцом и Мухааром. Когда она снова отказалась, он сказал, что ее возьмут под стражу и отправят в Лестру, столицу Солинды, город Беллэма. Линдир всегда была упрямой девушкой, но она знала, что воля ее отца тоже тверда. Он так бы и сделал…

- Потому она и бежала, - мягко закончила Аликс.

- Да, - Торрин тяжело вздохнул. - Хэйл не крал ее. Эту историю придумал Мухаар, чтобы можно было кричать об оскорбленной чести государя. Позже, когда Эллинда умерла, а Лорсилла оказалась бесплодной, он решил, что его Дом прокляли Чэйсули. Поступок Линдир, мне кажется, просто свел его с ума. Она умела хранить тайны, эта принцесса Линдир… Никто не знал о ее чувствах к Хэйлу.

- У него была женщина в Обители, - сказала Аликс, - Но он все же оставил ее ради Линдир.

Торрин пристально посмотрел на нее:

- Когда-нибудь ты поймешь это, Аликс - когда найдешь человека, о котором будешь знать, что он твой. Только твой. Линдир была женщиной, которую любили все, но ей не был нужен никто кроме Хэйла, - он пожал плечами. - Ей было восемнадцать, и она была прекраснее всех женщин, которых я когда-либо видел. Если бы она была мальчишкой, то ее гордость и душевная сила сделали бы ее лучшим наследником, какого мог только желать Шейн.

- Но она отказала Эллику. Торрин фыркнул:

- Я же не сказал, что она была паинькой. Она знала, как обходиться с мужчинами, она очаровывала всех, и ей не было дела ни до чего и ни до кого, пока ее не решили выдать замуж против воли. Тогда-то она и доказала, что своеволием и упорством не уступает Мухаару.

Кэриллон отпил вина и поставил чашу на стол:

- Мой дядя никогда об этом не говорит. То, что мне известно, я узнал от других.

- Верно, - согласился Торрин, - Мухаар всегда был гордым человеком. А Линдир победила его. Вряд ли найдется на свете хоть один гордец, который охотно станет рассказывать о своем поражении.

- Что же произошло? - спросила Аликс, подвинувшись ближе к огню.

- В ночь помолвки, когда вся знать Солинды и Хомейны собралась в Тронном Зале, Линдир покинула Хомейну-Мухаар, переодевшись простой служанкой. Хэйл обернулся рыжей лисой - никто не узнал их, когда они вышли из города. Хэйла больше не видел никто и никогда.

- А Линдир? - поинтересовался Кэриллон.

- Она пропала. Шейн, конечно, посылал за ними отряды. Но ни его, ни ее не нашли, а через год госпожа Эллинда умерла. Было поветрие… Вторая жена Шейна, госпожа Лорсилла, стала бесплодной после того, как потеряла ребенка - он должен был стать принцем. Я уже говорил, что Шейн начал истребление тем утром, когда умер мальчик? Да… С тех пор оно и продолжается.

Аликс передернула плечами, словно бы от холода:

- Но… Линдир ведь вернулась… Торрин сцепил руки на коленях:

- Она вернулась через восемь лет после того, как началось истребление.

Хэйл был мертв, она сама - больна. Мухаар принял ее потому, что ему нужен был наследник, а когда Линдир умерла, разрешившись от бремени девочкой, Шейн не принял это дитя. Он сказал, что истребление будет продолжаться. Госпожа Лорсилла и я - мы умоляли его пощадить дитя, не бросать девочку в лесу. И Шейн сказал, что я могу забрать девочку, если оставлю службу и никогда не позволю девочке появиться в Мухааре. Я согласился.

Аликс смотрела на Торрина, не отрываясь:

- Ты все это сделал для младенца-полукровки…

- Если бы Шейн оставил тебя в лесу, я бы все равно не смог ему служить.

Взять тебя к себе - лучшее, что я смог сделать.

- Значит, они не демоны? Торрин медленно покачал головой.

- Чэйсули никогда не были демонами. Им ведомы искусства, о которых ничего не знаем мы, а потому многие боятся их. Но они не используют свою силу во зло.

- Почему же ты позволял мне верить в то, что говорят о них?

- Я никогда не называл их демонами, Аликс - помнишь? Но не мог рассказать тебе и другого: начни ты защищать их, это вызвало бы подозрения. А если бы пересуды дошли до Шейна, он мог, чего доброго, и переменить решение…

- А Хэйл?

Торрин склонил голову:

- Хэйл служил своему господину так верно, как только может служить человек. Линдир поколебала эту верность. Хэйл был хорошим человеком. Тебе нечего стыдиться своего отца.

Аликс подошла к нему, опустилась на колени и сжала его руку в своих:

- Ты всегда будешь моим отцом! Торрин погладил ее склоненную голову.

- Ты моя дочь, Аликс. Если голос крови ведет тебя прочь от меня, я пойму.

Таково волшебство души Чэйсули, - он вздохнул и снова провел рукой по ее волосам. - Но пока я жив, для меня ты останешься моей дочерью.

- Я никогда не оставлю тебя! Торрин заставил ее поднять голову, заглянул ей в лицо:

- Аликс, я думаю, тебе придется сделать это. Я служил вместе с Чэйсули еще до того, как ты родилась, я знаю их силу, их преданность и их великую гордость.

Они не желали кумаалин. Но они понимают, что это часть их толмооры.

- И ты говоришь об этом!… Торрин печально улыбнулся:

- Я вырастил девочку-Чэйсули в моем доме, она вошла и в мое сердце. Разве я мог не знать этого - и разве я мог. бы сказать иначе?

По спине Аликс пробежал холодок:

- Значит, ты знал… - медленно заговорила она, с трудом подбирая слова, что однажды я…

- Я знал это всегда, - Торрин наклонился и поцеловал ее в лоб. - Чэйсули не может отказаться от своей толмооры. Если он отречется от нее, этим он прогневит богов.

- Я не хочу этого, - уныло промолвила девушка, понимая, что если уж Торрин заговорил так, то все ее протесты бесполезны.

Торрин отнял руки и отодвинулся от нее - словно уже сейчас приносил эту жертву, отдавал ее Судьбе:

- Иди с принцем, Аликс. Я удержал бы тебя, если бы мог, но, видно, боги велят иное, - он улыбнулся, только в глазах, на самом дне, притаилась боль. Путь твоей толмооры - не здесь.

- Я останусь, - прошептала она. Кэриллон тихо поднялся и подошел к ней:

- Идем, племянница. Время встретить твоего деда.

- Ты привел меня домой, Кэриллон. Этого довольно.

Он наклонился и взял ее руки в свои.

Аликс резко обернулась и взглянула в лицо принцу:

- Не заставляй меня думать, что ты ничем не лучше. Финна! Ему не удалось подчинить меня силой - не удастся и тебе!

Он усмехнулся:

- Возможно, он и был прав. Что еще может сделать мужчина, когда женщина отказывает ему, кроме как принудить ее уступить?

Аликс отступила на шаг:

- Я увижу Мухаара в другой раз.

- Если ты не поедешь сейчас, ты не поедешь уже никогда, - Кэриллон взглянул на Торрина и пробел в его взгляде подтверждение своим словам. Принц слабо улыбнулся и снова взял девушку за руку.

- Ты приедешь сюда в другой раз, - проговорил Торрин.

Аликс поняла, что на этот раз ей не вырваться. Она взглянула на кряжистого сутулого человека, который был мастером меча при Мухааре до того, как в сердце его вошла девочка-полукровка - взглянула так, словно прощалась с ним навсегда.

- Я очень любила тебя, - прошептала она.

***

Из лесов и лугов принц Кэриллон привез Аликс в Мухаару - столицу Хомейны, сердце Хомейны, город Мухаара.

Копыта гнедого коня высекали искры из булыжной мостовой. Аликс тихо сидела в седле позади принца, крепко прижавшись к нему, словно это могло придать ей уверенности.

Блеск Мухаары лишил ее дара речи, она внезапно вспомнила о своем изорванном платье и босых ногах.

- Мое место не здесь, - пробормотала она.

- Твое место везде, где ты только пожелаешь быть, - сказал Кэриллон и жестом указал, - Вот - Хомейна-Мухаар.

Она взглянула - и увидела. Замок-крепость стоял на небольшом возвышении в центре города, скрываясь за древними стенами из необработанного розового камня.

Прямо перед Кэриллоном и Аликс поднимались окованные бронзой ворота, охраняемые восемью стражами в алых туниках с гербовым львом поверх кольчуг. Тот же герб, что и на кольце-печатке Кэриллона, и на рукояти его меча.

Стража распахнула ворота, коротко отсалютовав Кэриллону. Под их равнодушными взглядами Аликс покраснела и выпустила пояс принца.

- Кэриллон… отвези меня назад на ферму! Я не должна быть здесь! - с отчаяньем и стыдом взмолилась она.

- Тише, Аликс. Твое законное место - здесь.

- Шейн выслал меня отсюда!

Принц не ответил. Аликс прикрыла глаза - сейчас она готова была оказаться где угодно - хоть на ферме, хоть в неведомой Обители Чэйсули - только бы не здесь…

Дункан был прав… Хомейна-Мухаар не для меня.

Кэриллон остановил коня у подножия мраморной лестницы, ведущей во дворец королей Хомейны. Подбежавший грум поймал поводья коня и поклонился, спешившийся Кэриллон снял Аликс с седла прежде, чем она успела возразить ему хоть словом.

Она шла, опустив взгляд, с преувеличенным вниманием разглядывая темно-красные и золотые прожилки в розовом мраморе ступеней, пока не заметила, что слуга смотрит на нее с нескрываемым презрением. Кэриллон этого не видел, но Аликс вдруг поняла, кем она видится слуге. Если она будет и дальше вести себя так, ее примут за вшивую уличную девку, которую по какой-то неведомой своей прихоти принц решил привести во дворец. А потому она подняла голову и пошла рядом с Кэриллоном гордо и уверено, словно ее место всегда было - подле него.

Они проходили по коридорам и залам великолепного дворца: слуги в ливреях почтительно кланялись Кэриллону - и ей. Девушка улыбнулась про себя: всего-то капелька заносчивости - а как изменилось отношение!

Они прошли по лестнице красного камня к окованным бронзой высоким дверям, но тут Аликс остановилась:

- Куда ты меня ведешь?

- Это комнаты госпожи Лорсиллы.

- Жены Шейна?

- Она проследит за тем, чтобы тебя выкупали и одели, как подобает принцессе, прежде чем ты встретишься с Мухааром, Кэриллон улыбнулся. - Аликс, я обещаю, что с тобой ничего не случится.

Верь мне.

- Я не хочу, чтобы со мной ничего не случалось. Я хочу назад, на ферму.

Кэриллон не стал обращать внимания на эти слова - он уже стучал в дверь.

Аликс закрыла глаза, не чувствуя больше прежней уверенности - чувствуя себя просто маленькой деревенской девчонкой, неведомо как попавшей во дворец и затерявшейся здесь, среди бесчисленных залов и коридоров огромного холодного замка.

Дверь распахнулась.

- Кэриллон! - воскликнула женщина. - Ты уже возвратился? Так скоро?

Аликс осторожно приоткрыла глаза: у дверей в почтительном реверансе замерла горничная, за ней стояла маленькая белокурая женщина в голубом шелковом платье, отороченном белым мехом.

- Я привез то, что обещал, - серьезно сказал Кэриллон. - Хочет этого дядя, или нет.

Женщина вздохнула и невесело улыбнулась:

- Временами ты больше похож на Шейна, чем думаешь: Что ж, дай мне посмотреть на нее.

Кэриллон вывел вперед Аликс, она услышала стук захлопнувшейся двери за своей спиной, и внезапно ее охватил страх.

Женщина села на скамью, и расправила платье:

- Аликс, мы рады видеть тебя.

- Нет, - возразила Аликс. - Шейн когда-то вышвырнул меня отсюда и, без сомнения, сделает это снова.

Королева Хомейны Лорсилла тепло улыбнулась:

- Сперва он должен увидеть тебя. Думаю, он прикусит язык - хотя бы от удивления.

- Или от ненависти.

- Он не может ненавидеть то, чего не знает, - мягко сказала Лорсилла. Аликс, он - твои дед. Он гневался не на тебя, а на себя - за то, что потерял Линдир. Если бы он обошелся с ней поласковее, когда она отказала Эллику, она, может, и осталась бы здесь.

Аликс беспомощно развела руками, словно давая возможность лучше рассмотреть ее синяки и кровь на лице:

- Я не думаю, что король меня примет…

Кэриллон рассмеялся:

- Еще как примет - когда она закончит возиться с тобой. Я оставлю тебя с госпожой. Уверен, когда я приду, перед тобой не сможет устоять ни один человек в Хомейне, будь даже его сердце из камня или стали!

Она невольно вздрогнула и схватила его за руку:

- Кэриллон!…

Принц осторожно высвободился:

- Мне надо идти, Аликс. Не дело мне смотреть, как ты моешься и одеваешься, - он весело и лукаво усмехнулся. - Хотя я, сказать по чести, вовсе не возражал бы!

Лорсилла приподняла тонкую изогнутую дугой бровь:

- Кэриллон, наследному принцу Хомейны пристало вести себя с большим достоинством.

В ответ принц только рассмеялся, поклонился королеве и вышел. Аликс осталась стоять перед королевой Хомейны, не в силах сдержать невольной дрожи.

Ноги ее болели, а лицо заливала краска стыда.

Лорсилла подошла к девушке. Коснулась нежными пальцами полузажившей царапины на щеке Аликс. Стерла с ее лица следы крови. Ее голос был тих и нежен:

- Не нужно бояться меня, Аликс. Ведь я твоя бабушка.

Голос Аликс дрожал:

- Но я полукровка…

Маленькая женщина печально улыбнулась:

- У меня не будет ни детей, ни внуков. Пусть же хоть дочь Линдир станет моей дочерью - на время.

Девушка склонила голову, внезапно ощутив острую жалость. Она услышала, как Лорсилла приказывает приготовить ванну и одежду, потом королева рассмеялась:

- Ты была крестьянской девчонкой, Аликс. Но теперь, девочка моя, уж раз ты решила предъявить свои права на наследие, в котором отказал тебе Шейн, я сделаю из тебя настоящую принцессу.

- Но… я Чэйсули…

Лицо Лорсиллы приобрело напряженное, почти жесткое выражение:

- Это неважно. Ты - внучка Шейна, вот все, что имеет для меня значение.

А для него? подумала Аликс. Что важно для самого Мухаара?… Что нужно ему…

Аликс предстала перед Мухааром в шелках и бархате, в блеске золота и драгоценных камней. Темно-коричневая роскошная ткань шелестела при каждом шаге, израненные ноги были обуты в изящные туфельки. В волосах, уложенных в сложную прическу, мерцали жемчуга и гранаты, недавно проколотые уши болели, но поблескивающие в них и, кажется, еле слышно звенящие драгоценные серьги были столь чудесны, что заставляли девушку забыть о боли.

Деревенская девчонка исчезла, перед Мухааром Хомейны стояла совсем другая Аликс. Она изменилась - и не знала, сможет ли когда-нибудь стать прежней.

Стоявший рядом с ней в приемном покое Кэриллон прямо-таки лучился от гордости: он был абсолютно уверен в себе. Но одного взгляда было довольно, чтобы понять: царит здесь все же Шейн.

- Господин мой, - тихо сказал Кэриллон, - это Аликс. Дочь Линдир.

Мухаар стоял на небольшом мраморном возвышении в глубине зала. Позади него был резной трон на львиных лапах, изукрашенный бронзой и серебром: в дерево спинки врезаны золотые руны, само дерево отполировано до блеска. В воздухе витал запах воска и теплой пыли. Сам Шейн был в золотом и черном, на лице его читались жестокая гордыня и надменность.

Услышав слова Кэриллона, он прищурил серые глаза. Аликс смотрела на него, стараясь думать о том, что он - ее дед, а не властитель Хомейны. Не помогало.

Чело государя венчал широкий обруч, усеянный бриллиантами и изумрудами, перехватывавший седеющие темные волосы. Небольшая бородка не скрывала ни твердо очерченного подбородка, ни жесткой линии тонких губ.

Этому человеку неведомы прощение и милосердие, поняла Аликс. Она гордо вскинула голову и сжала зубы. Кэриллон отступил на шаг, словно давая ей право говорить самой за себя, но ей уже не было страшно.

Непокорная и своевольная не менее, чем ее мать - для Шейна это открытие было подобно удару молнии.

- Я не вижу в тебе ничего от Линдир, - спокойно сказал Мухаар, совладав с собой. - Я вижу только отродье оборотней.

- И о чем это говорит моему государю? Так же спокойно и чуть отстранение:

- Это говорит мне о том, что тебе не место здесь. Это говорит мне о предательстве, чародействе и проклятии Чэйсули.

- Но это значит, что вы признаете - я могу быть дочерью Линдир, господин мой.

На мгновение серые глаза затуманились. Он мог бы отречься от нее - здесь и сейчас, не признать ее права. Но для этого Мухаар Шейн был слишком горд.

- Кэриллон сказал, что эта дочь - ты, - после долгого молчания заговорил Мухаар. - Сказал и то, что тебя вырастил и воспитал Торрин. Потому, если хочешь, ты можешь называть себя дочерью Линдир, но это ничего не даст тебе. Я не признаю тебя.

- Я и не ожидала этого.

Он поднял брови:

- Не ожидала? В это трудно поверить.

Аликс, старалась ничем не выдать своего волнения.

- Я пришла, потому что хотела видеть человека, который способен обречь на смерть ребенка и проклясть целый народ. Я пришла, чтобы посмотреть на человека, начавшего кумаалин.

- Не произноси при мне слов оборотней, девчонка. Я не желаю, чтобы они звучали здесь.

- Когда-то здесь неплохо принимали этих оборотней.

В серых Шейна глазах вспыхнула ярость, сдерживаемая только могучим усилием воли:

- Я был обманут. Их чары сильны. Но я заставлю их заплатить за это!

Аликс вскинула голову с той же надменностью, что и Шейн:

- Неужели то, что сделала Линдир, стоит уничтожения целого народа, мой государь? Или вы хотите быть не лучше Беллэма Солиндского, который стремится уничтожить гордость этой земли и тем самым подчинить ее себе?

Глаза в глаза - долгий, бесконечный взгляд.

- Ты Чэйсули, - жестко бросил Мухаар. - Ты подлежишь уничтожению… как и все они.

- Значит, вы прикажете убить меня?

- Чэйсули приговорены к смерти. Кэриллон подошел ближе к Аликс:

- То, что сделала Линдир, было давно, и лучше было бы забыть об этом.

Однажды вы уже изгнали Аликс, государь. Не делайте же этого снова.

- Это не твое дело, Кэриллон! - слова Шейна хлестали, как плеть. - Покинь этот зал.

- Нет, - Я приказываю тебе.

- Нет, господин мой.

Шейн стиснул руки на золотом поясе:

- Чэйсули взяли тебя в плен и натравили на тебя волка. Эта девчонка - одна из них. Как ты можешь мешать мне?…

- Аликс - моя племянница, государь. Моя родня по крови. Я не потерплю, чтобы кто-либо обращался с ней так - даже если это будешь ты.

Мухаар стиснул зубы - дыхание со свистом вырывалось из его горла, в гневе он шагнул с возвышения:

- Ты не смеешь говорить со мной так! Я твой сюзерен, Кэриллон, я сделал тебя моим наследником. Ты заставляешь меня думать, что Чэйсули околдовали тебя, чтобы привлечь на свою сторону. Значит ли это, что я должен лишить тебя права наследования?

Аликс бросила на Кэриллона острый взгляд, тот побледнел и стиснул зубы:

- Мой господин, вы можете делать все, что вам угодно, но, думаю, бессмысленно лишать права наследования единственного возможного наследника трона. Или вы забыли, сколько лет провели в бесплодных надеждах?…

- Кэриллон!…

- Ты сделал меня своим наследником, - твердо сказал тот. - Но это не значит, что я

утратил все человеческие чувства.

- Убирайся отсюда! Аликс шагнула вперед:

- Чтобы вы могли разобраться со мной наедине, господин мой Мухаар? Чтобы никто не помешал вам приказать увести меня и казнить на алтаре вашей гордыни?

Лицо Шейна побелело:

- Не смей распускать язык, ведьма! Ты будешь делать то, что прикажу я!

Аликс не успела ответить - в ее мозгу внезапно раздался звенящий золотом голос. Она ошеломленно посмотрела на Мухаара. Голос явно принадлежал Каю.

Я здесь, лиирэн. Если этот человек слишком много возомнит о себе, мы ему кое-что покажем вдвоем.

Кай! беззвучно вскрикнула она.

Я здесь ради тебя, лиирэн. Этот зазнавшийся господин ничем не сможет повредить тебе.

Аликс улыбнулась:

- Кай… Кэриллон напрягся:

- Аликс, что ты говоришь?

Она не обратила на него внимания - твердо посмотрела на Мухаара и заговорила спокойно, с вновь обретенной уверенностью. В ней росло ощущение собственной силы:

- Государь мой, ваша власть основана на крови и страданиях Чэйсули. Вы же обязан им большим, чем смеете признаться даже себе самому.

- Я выдворю их из этих земель! - прорычал Шейн, лицо его подергивалось. Они - демоны! Колдуны! Служители темных богов… хуже Айлини! Я уничтожу их!

- А с ними и сердце Хомейны! - крикнула девушка. - Подобный глупец… глупец не достоин быть государем!…

Шейн поднял руку и шагнул вперед - Аликс не дрогнула, она ощутила растущую в глубине ее сознания силу - и ястреб откликнулся на ее призыв, золотой стрелой ворвавшись в окно прежде, чем Мухаар успел ударить девушку.

Свечи замигали от ветра, поднятого крыльями лиир, несколько светильников погасли, по стенам метнулись странные крылатые тени.

Шейн обернулся, почувствовав движение воздуха, поднятая было рука безвольно упала, он, оцепенев, уставился на птицу и только издал странный горловой звук, когда Кай едва не задел его лицо крылом.

Хищная птица легко кружила по залу. Аликс почувствовала гордость - следя за Каем, она начинала понимать магию своей крови, осознавала, что значит быть Чэйсули.

Они не лгали… беззвучно прошептала девушка. Они говорили правду - лучше принадлежать к, проклятому народу, но нести в крови дар богов, чем быть хомэйном, лишенным лиир.

Кай описал круг под сводами зала и вновь приблизился к ним, в его темных глазах плясали отблески пламени свечей. Он замедлил полет и опустился на спинку трона.

Ну что, лиирэн, мы заставили этого человека понять?

Аликс мысленно рассмеялась, радуясь своему дару, и почувствовала одобрение ястреба.

Шейн отшатнулся от нее, но не подошел и к трону, на ротором, словно диковинное украшение, застыл ястреб. Рука Мухаара поднялась, указывая на птицу:

- Это ты сделала? Ты что, решила призвать сюда своих дружков-демонов?

- Он - лиир, мой господин, - спокойно отозвалась девушка. - Вы, конечно, помните, что это такое. У Хэйла тоже был лиир, верно?

- Убирайся отсюда! - хрипло крикнул Шейн. - Вон! Я не потерплю Чэйсули в Хомейне-Мухаар!

- Уйду, и с удовольствием, мой господин, - четко ответила она. - Я тоже не стану терпеть пустого глупца дольше, чем нужно.

Его лицо перекосилось:

- Убирайся, пока я не позвал стражу! Аликс в гневе отвернулась от него и пошла к дверям, но на пороге обернулась:

- Теперь я знаю, мой господин, почему Линдир ушла. Удивляюсь только, почему она не сделала этого раньше.

Аликс выскользнула во тьму, подобрав юбки, чтобы идти быстрее, она внезапно осознала, что прихватила с собой часть сокровищ Мухаара, но, ожесточившись, решила оставить их при себе - хотя бы по праву дочери Линдир.

Кроме того, у нее не было ни гроша - камешки могли ей пригодиться.

Она ожидала, что ее станут преследовать, справедливо полагая, что Мухаар не простит ей своего унижения. Но когда от стены отделилась и двинулась к ней темная фигура, она отшатнулась в ужасе и чуть не упала. Чья-то рука зажала ей рот:

- Тише! - прошипел незнакомец. Боги, Шейн решил убить меня! Она сопротивлялась изо всех сил пытаясь вырваться из сильных рук стражника, тот больно сжал ее челюсти, когда она хотела укусить его. Свободной рукой она попыталась вцепиться ему в лицо - не смогла: ее скрюченные пальцы скользнули по его руке - по теплому металлу браслета…

Аликс замерла.

- Ну, теперь ты не будешь сопротивляться? - спросил человек и отнял руку от ее лица.

- Дункан… Дункан!

Он тряхнул ее и яростно зашипел:

- Тиш-ше! Ты что, хочешь нас выдать?

- Это Хомейна-Мухаар! Тебя убьют!

- Только если узнают, что я здесь, - мрачно возразил Дункан. - Но если ты будешь и дальше продолжать кричать во весь голос, это не составит труда.

- Я не кричу, - обиженно возразила Аликс, но голос все же понизила.

Чэйсули подтащил ее к стене и заставил сесть на камень, не обращая внимания на ее недовольство, а сам встал перед ней, заслоняя девушку от света дворцовых факелов.

- Ну, выяснила, что хотела? - он не пытался скрыть свой гнев. - Увидела, каково Чэйсули предстать пред светлы очи государя нашего Шейна?

- Дункан, я должна была это сделать. Он тяжко вздохнул:

- Ты не лучше Линдир. Мужественные женщины родятся в доме Шейна, ничего не скажешь…

- Почему ты здесь? - прошептала она, вглядываясь в его лицо, еле различимое в глубокой тени.

- Я отвечу тебе позже. Сперва нам нужно выбраться из города. За стеной нас ждут кони.

Он повел было ее к небольшим воротам, скрытым за густыми зарослями кустарника, но она уперлась. Его удивление рассмешило Аликс, однако заговорила она совершенно серьезно:

- Дункан, я сказала тебе, чтобы вы оставили меня в покое, когда Кэриллон приехал за мной. Почему ты пришел?

Чэйсули чуть пошевелился - слабый свет факелов озарил его лицо, а в желтых глазах заплясали странные огоньки. Он холодно улыбнулся:

- Ты сказала, что я должен поступать так же, как мой брат, чтобы удержать тебя, верно? Так вот. Тогда я отпустил тебя. Больше я этого не сделаю.

- Оставь меня в покое!

- Ты - Чэйсули. Твое место среди людей клана.

- Я отказываюсь от него!

Он сильно, до боли сжал руки девушки, словно бы и не заметив страдальческой гримасы, появившейся на ее лице:

- Аликс, если ты и дальше будешь упираться, нас непременно обнаружат. Или ты хочешь, чтобы нас обоих убили во имя безумия Шейна? То-то будет радости господину нашему Мухаару!

- Если ты не объяснишься, я закричу и позову стражу. Я вообще удивляюсь, почему они тебя до сих пор не нашли, если они такие опытные!

Дункан мягко рассмеялся:

- Тишина - наш покров. Чэйсули ходят бесшумно, малышка, - он сделал многозначительную паузу. - Кроме, может быть, тебя.

Она мстительно улыбнулась и открыла рот, словно собираясь закричать просто из духа противоречия. Дункан мгновенно заставил ее замолчать, но на этот раз он не стал затыкать ей рот рукой. Потрясенная Аликс оказалась в крепких объятиях, а поцелуй, казалось ей, обжег не только губы, но и душу.

Она напряглась, попыталась оттолкнуть его - ладонями в грудь, и в это мгновение с изумлением поняла всю силу этого человека. Она хотела вырваться не сумела…

И в то мгновение, когда губы Дункана коснулись ее губ, у нее возникло новое, странное ощущение - еще непонятное ей самой, но Дункану больше не приходилось удерживать ее силой, и когда по ее телу вновь пробежала дрожь, причиной тому был вовсе не гнев.

Дункан - не Финн, рассеяно подумала она, и я не боюсь его…

Когда Дункан отпустил ее, она увидела в его глазах странную смесь чувств, хотя лицо осталось неподвижным. Но Аликс хотелось сейчас понять только одно, она коснулась его щеки кончиками пальцев:

- Это и есть твоя толмоора? - от волнения Голос не повиновался ей. - И поэтому…?

Его губы еле заметно дрогнули:

У - Быть может, придется все-таки не так долго ждать.

- Дункан… я не понимаю.

- Я ведь поступил так же, как Финн, принуждая тебя к тому, чего ты не хотела, - угрюмо сказал он. - Ну, так как же? Заслужил ли я твою враждебность, как ты мне обещала?

- Я забыла, что говорила тогда. Уголок его рта дернулся:

- Забыла? Ты?

Аликс отвернулась, осознав, что до сих пор стоит, прижавшись к Дункану.

Она застыдилась и попыталась вырваться, но Дункан не позволил ей этого:

- Аликс, я прошу тебя только об одном. Прислушайся к себе. Прислушайся и пойми. Я больше не стану принуждать тебя.

Дункан отошел, оставив ее стоять у стены в странном волнении.

Боги, что сделал со мной этот человек? Почему я хочу, чтобы он был рядом?… Девушка прикрыла глаза. Ведь мне нужен Кэриллон, а не этот воин Чэйсули, я же его почти не знаю…

- Аликс, - мягко сказал Дункан. - Прости. Прости меня. Ты слишком молода, чтобы понять.

Она подняла ресницы. В свете факелов поблескивали только золотые браслеты, очерком вырисовывалась фигура Дункана - и внезапно ей захотелось вновь ощутить тепло его тела.

- Мне кажется, Дункан, - проговорила она, сама удивляясь своей смелости, что любая женщина понимает это.

Он был удивлен - это было видно по его лицу даже сейчас - но через мгновение облегченно рассмеялся. Его рука запуталась в ее волосах, он притянул ее к себе, пробормотав что-то на Древнем Языке.

На галерее послышались быстрые шаги, потом послышался голос Кэриллона:

- Аликс!

Дункан выругался шепотом и обернулся, его рука скользнула к висевшему на поясе кинжалу.

- Нет! - крикнула Аликс, хватая его за руку.

- Аликс! - снова позвал Кэриллон.

- Здесь, - откликнулась она - и услышала короткий обреченный вздох Дункана.

Вскоре принц отыскал их. Мгновение он напряженно смотрел на Дункана, но никаких угрожающих движений не делал. Когда он перевел взгляд на Аликс, губы его были сурово сжаты:

- Ты привела Мухаара в ярость. Он клянется, что ястреба выследят и убьют, а тебя вышлют на Хрустальный Остров и заточат там до конца жизни, - он вздохнул. - Аликс, я говорил с ним. Все бесполезно. Я отвезу тебя на ферму к Торрину.

- Она едет со мной, хомэйн, - значительно сказал Дункан.

- Да ну? - Кэриллон нахмурился. - Ты что же, теперь решаешь за нее, оборотень?

- Это не твое дело, - спокойно ответил Дункан. - Она не для тебя. Аликс встала между ними:

- Кэриллон, что-то случилось со мной - там, в зале. Что-то… проснулось во мне. Когда Мухаар назвал меня ведьмой и проклял мою кровь, мне не было стыдно. Я не чувствовала страха. Только гнев на то, что человек может так страшно ненавидеть и причинить столько зла целому народу. Словно наконец во мне проснулась кровь Чэйсули, душа Чэйсули, - она просительно коснулась его руки. Я больше не хочу быть здесь.

- Я сказал, что отвезу тебя к Торрину. Как только смогу, приеду за тобой.

Она медленно покачала головой:

- Я думаю… мне кажется, то, что между Нами, не должно иметь названия, сжала его руку. - Понимаешь, о чем я говорю?

- Нет, - Кэриллон ответил так резко, что она поняла - он все знает и понимает.

- Чэйсули - не враги тебе, - сказала Аликс. - Твои враги - солиндцы и Айлини. Обрати свой гнев на них. Не дай Шейну заразить тебя безумием. Ты однажды сказал, что примешь меня, какой бы я ни была. Теперь я прошу тебя принять мой народ.

- Аликс, я не могу…

- Неужели ты приговоришь себя к тому, чтобы служить безумию Мухаара? Он сжал ее плечи:

- Аликс, мне нужна ты, и я хочу, чтобы тебе ничто не угрожало.

Она улыбнулась и уверено ответила:

- Дункан проследит за этим. Кэриллон стиснул руку в кулак:

- И ты с такой готовностью следуешь за ним? Или он приворожил тебя? Или это и есть чары Изменяющихся?

- Нет, - так же мягко ответила она. - Думаю, это что-то во мне самой. Я не знаю, как рассказать об этом: просто - так есть.

Дункан, до сих пор молчавший, протянул руку знакомым жестом - ладонью вверх.

Аликс поняла.

Она отступила от Кэриллона. Руки принца упали вдоль тела, как плети, он взглянул на Дункана - на Аликс - глаза его потемнели от боли и замешательства.

Но Аликс увидела, что он понял и принял то, что услышал и увидел.

- Я дам вам коней, - тихо сказал принц.

- Они у меня уже есть, - ответил Дункан.

- Как ты собираешься перебраться с ней через стены? Ведь Аликс не может летать в облике ястреба.

Лицо Дункана напряженно застыло:

- Нет. Но, если придется, мне несложно будет убрать с пути восьмерых стражников. Кэриллон устало вздохнул:

- Я начинаю понимать гордыню твоего народа, Изменяющийся. И его силу - ту, о которой говорил Торрин. Ты знаешь, что из пятидесяти человек, которых послал против вас в леса Шейн, вернулось только одиннадцать?

- Знаю.

- Сколько потеряли вы?

- Из двенадцати - двоих. Один был убит, второй - лишился души.

Аликс содрогнулась, она чувствовала решимость Дункана и осознала, что, откажись она идти с ним, он легко мог бы принудить ее силой.

Кэриллон кивнул:

- Я провожу вас через ворота. Стражи меня не остановят, даже если я пойду вместе с оборотнем.

Дункан резковато рассмеялся:

- Когда-то мы свободно ходили по улицам этого города, принц… Но, как бы то ни было, я благодарен тебе.

Кэриллон повернулся было к воротам, но Дункан остановил его, схватив за руку:

- Кэриллон, ты многого не понимаешь. Может, просто пока не можешь понять.

Но Шейн не всегда будет Мухааром.

- О чем ты говоришь, Изменяющийся?

- О том, что мы не враги тебе. Мы не можем остановить кумаалин, пока жив Шейн. Он нанес сильный и быстрый удар - от Чэйсули осталось меньше четверти.

Нас по- прежнему становится все меньше, и так будет, пока продолжается кумаалин. Кэриллон, ты сможешь остановить это.

Принц улыбнулся:

- Я был воспитан на рассказах о вашем вероломстве. На рассказах о ваших жестоких чарах, о том, что вы демоны. Так объясни мне, почему я должен остановить истребление, начатое моим дядей?

Рука Дункана легла на плечо Аликс:

- Ради нее, господин мой. Ради женщины, которая желанна нам обоим.

Видно было, что Кэриллону приходится тяжко:

- Верно, Мухаар пугает меня своей ненавистью к вам. В этом есть что-то неестественное. Он даже Беллэма и Айлини не клянет так, как Чэйсули.

Дункан кивнул:

- Хэйл служил ему тридцать пять лет, господин мой, так верно, как могут служить только Чэйсули. Они были ближе, чем братья-Таковы узы служения, которое наш народ чтил долгие века. Своими деяниями Хэйл разорвал эти узы, оставил наследное служение - преступил клятву крови. Такое не понравилось бы никому, любой поклялся бы мстить - но Шейн потерял еще и дочь, а его страна оказалась вновь втянутой в войну. Я понимаю, почему Шейн начал войну с нами, хотя это и губит мой народ, Кэриллон.

- Значит, ты умеешь прощать лучше, чем Мухаар.

- А ты? - спокойно спросил Дункан, - Станешь ли ты служить кумаалин, когда станешь властителем этой земли?

Кэриллон криво усмехнулся:

- В тот день, когда я стану властителем этой страны, - сдержанно ответил он, - ты это узнаешь.

Он развернулся и пошел к воротам. По его приказу стражи немедленно распахнули створки. Дункан взял за руку Аликс и тихо вывел ее из Хомейны-Мухаар.

Дункан провел ее к коням, стараясь идти в тени домов. Из седельного мешка он извлек темный плащ с капюшоном и осторожно укрыл им Аликс.

- На тебе богатые одежды и драгоценности, госпожа моя принцесса, - тихо сказал он. - Я один, и воры могут посчитать, что весьма просто убить меня и взять твои сокровища. Или даже тебя саму.

Он застегнул плащ на ее левом плече брошью в виде ястреба из оправленного в золото дымчатого топаза, набросил на уложенные в замысловатую прическу волосы темный капюшон.

- Дункан, - тихо промолвила она, от его прикосновений, даже еле ощутимых и мимолетных, ее бросало в дрожь.

- Да, малышка?

- Что это? Это, во мне? - она попыталась сдержать дрожь в голосе. - Я словно бы теряю себя…

Он поправил сбившуюся прядь ее волос, чуть помедлил, прежде чем отнять руку:

- Ты не потеряла ничего, кроме, может быть, некоторой доли неведения. В свое время ты это поймешь. Не мне рассказывать тебе об этом. Ты узнаешь, - он убрал руку. - А теперь садись в седло. Нам предстоит долгий путь.

Непривычное платье и тяжелый плащ стесняли движения. Сильные руки Дункана подняли Аликс - и она оказалась в седле, оправила одежду и плащ и, когда Дункан сел в седло, послушно направила своего коня вслед за его скакуном. Никогда прежде она и подумать не могла, что способна поступать столь опрометчиво, однако что-то в ее душе подсказывало, что с ним она будет в безопасности, и что следовать за ним для нее - воля богов.

- Дункан, - тихо сказала она, - ты говорил о человеке, который утратил душу. Что это значит?

- Я рассказывал, что значит потерять лиир, - после долгого молчания ответил Дункан. - Лиир был убит, и Боррс ушел в лес во исполнение обряда смерти.

- И вы его отпустили?

- Таков наш обычай, Аликс. Наш закон. Мы не отрекаемся от того, что века назад принял законом наш клан.

Девушка усталым движением откинула капюшон:

- Дункан, куда ты меня везешь?

- В Обитель.

- Что будет со мной там?

- Ты увидишь шар тэла и поймешь, что значит быть Чэйсули.

- Ты так уверен, что твой клан примет меня?

Он бросил на девушку острый взгляд через плечо:

- Должен. Я почти не сомневаюсь в том, каково твое место в исполнении Пророчества.

- Мое место - в исполнении Пророчества?! - ошеломленно повторила девушка.

- Шар тэл объяснит тебе. Это его дело, не мое.

Поднявшаяся в душе Аликс волна отчаянья заставила ее заговорить требовательно:

- Дункан! Почему ты думаешь, что я должна безропотно слушать все твои непонятные речи? Вы отняли у меня все, чем я прежде жила, а теперь заставляете с головой броситься во что-то, чего я не понимаю вовсе! Расскажи мне, по крайней мере, что же меня ждет!

Он придержал коня, дав ей возможность поравняться с ним. Сейчас она видела его лицо в слабых отсветах факелов - решительное и сосредоточенное, губы твердо сжаты:

- Неужели тебе обязательно знать это до срока? - жестко спросил он. Неужели ты не можешь подождать?

- Нет.

Его глаза словно бы превратились в две светящихся щелки:

- Хорошо. Тогда я буду говорить - так, что поймешь даже ты. Она кивнула.

- Я увидел в своей толмооре, что боги предназначили нас друг другу. От нашего союза появится новое звено Пророчества Перворожденного. Ты Чэйсули. И выбора у тебя нет.

Внезапно Дункан показался Аликс совсем чужим, словно бы незнакомым. Голос его звучал жестко - так, что она невольно отстранилась. И только мгновением позже осознала смысл его слов.

- Ты и я…

- Если ты почувствуешь свою толмоору, ты увидишь это так же ясно, как и я.

Аликс стиснула поводья, с трудом переводя дух:

- Десять дней назад я была всего лишь деревенской девчонкой, ходившей за скотиной. Теперь ты говоришь, что я должна принять это ваше… Пророчество, и служить ему, - ее голос дрогнул. - Ну, так вот: я не стану этого делать. Я выбираю свой путь.

- Ты не можешь сделать этого. Она взглянула на него сквозь навернувшиеся на глаза злые слезы:

- Меня вышвырнули из дворца моего деда, мне угрожали тюрьмой и смертью.

Даже Торрин говорит, что я должна следовать своей толмооре, как это делаете вы.

Но я буду делать то, что я хочу! Я не пустой сосуд, который другие наполняют своими замыслами и желаниями! Я стою большего!

Дункан тяжело вздохнул:

- Разве ты еще не поняла, что для богов все люди - лишь пустые сосуды?

Чэйсула, не кляни свою судьбу, она не так уж плоха.

- Как ты меня назвал?

Он резко выпрямился в седле:

- У меня тоже есть гордость, девочка. Я буду подчиняться своей толмооре, но обещаю уважать и твою гордость. Я знаю нравы хомэйнов, а потому нарушу свою клятву одиночества. Я сделаю тебя своей женой по законам Чэйсули.

- Ты не сделаешь этого!

- Аликс…

- Нет! Когда я выйду замуж, я сделаю это по своей воле, а моим мужем будет человек, с которым мне будет легко. Твоя душа - потемки, твои непонятные слова о Пророчестве только пугают меня. Я сама позабочусь о себе!

Дункан подъехал ближе и схватил девушку за руку. Аликс попыталась вырваться, но он легко подхватил ее, посадил к себе в седло и прижал к груди. В это мгновение Аликс вдруг увидела в Дункане ту же яростную, сметающую все преграды решимость, что и в его младшем брате. Финне.

- Дункан… нет!

- Ты сама напросилась! - бросил он. Кай спустился ниже и закружил над ними. Лиир, ты не должен делать этого. На лице Дункана отразилась борьба совершенно противоположных чувств, но Аликс он по-прежнему сжимал в объятиях одной рукой - второй он жестко держал девушку за подбородок, но не шевелился и более ничего не делал. Аликс даже дышать перестала.

Дункан сжал коленями бока своего коня, резко направив его к коню Аликс, и пересадил девушку в ее седло, та немедленно вцепилась в поводья и луку седла, стараясь восстановить равновесие. Опасливо взглянув через плечо, она заметила, что Дункан сумел совладать с собой - по крайней мере, внешне. Его лицо показалось ей застывшей маской:

- Кажется, все лиир на твоей стороне.

Сперва Сторр помешал моему рухолли: теперь Кай поступает так же со мной…

В тебе больше силы, чем я думал, девочка.

- Хорошо бы ты больше не забывал об этом!

Лицо Дункана дернулось:

- Должно быть, боги смеялись, когда они определили нам двоим вместе служить Пророчеству. Это будет нелегким делом.

- Этого вообще не будет. Так определила я. Дункан выругался на Древнем Языке, забыв о только что обретенном спокойствии - Аликс заставила своего коня отступить на пару шагов, испуганная яростью, звучавшей в его голосе.

Лиир! крикнул Кай. Дункан стремительно обернулся, рука его оказалась на рукояти кинжала - но трое нападавших в темном уже стаскивали его с коня.

Чэйсули тут же оказался на ногах, сжимая клинок в руке.

Аликс вскрикнула, внезапно ее гнев и отчаянье исчезли без следа - остался только страх за Дункана.

Кай стрелой упал с неба - ветерок пробежал по волосам Аликс. Ястреб крикнул и, выставив когти, бросился на нападавших.

Конь Аликс шарахнулся в сторону. Девушка взвизгнула и вцепилась жесткими пальцами в поводья и гриву, стараясь удержаться в седле. Она слишком мало знала о лошадях, никогда раньше не ездила одна, и, теперь пыталась только сдержать коня, чтобы он случайно не ударил Дункана копытом.

Она слышала крик Дункана, но не успела понять, что с ним: ее конь взбрыкнул передними ногами и понес.

Подковы выбивали искры из брусчатки улиц, конь скакал вперед, не разбирая дороги, перескакивая через препятствия. Аликс пыталась удержаться в седле.

Больше она ничего не могла сделать, а потому отдалась на милость богов. В конце концов, конь поскользнулся, ноги у него разъехались, и девушка едва не вылетела из седла, Гранаты и жемчуга дождем сыпались из ее прически, волосы растрепались и в беспорядке рассыпались по плечам. Она намотала поводья на руку и потянула в сторону голову коня, пытаясь если уж не остановить его, то хотя бы замедлить его бег - и, наконец, ей это удалось, хотя она при этом потеряла плащ. Но тут конь взбрыкнул, и она вылетела из седла, больно ударившись о камни мостовой…

Едва придя в себя, Аликс обнаружила, что что-то тянет ее за руку, и поняла, что если она немедленно не освободится от намотанных на запястье поводьев, конь просто поволочет ее за собой по улице. Освободить руку ей удалось, хотя и не сразу - голова кружилась, перед глазами все плыло, а кости, казалось, были переломаны все до одной.

Девушка услышала легкий стук и осознала, что это стук мелких камешков драгоценная сеточка, державшая ее волосы, окончательно порвалась. Она выяснила также, что пояс ее потерян безвозвратно, а юбки испачканы и изорваны. Но она постаралась забыть об этом и приподнялась.

Конь ее так и не сумел подняться на ноги и теперь лежал на боку, тяжело дыша. Она побоялась подойти к нему, страшась увидеть, что с ним произошло, устало поднялась на ноги, отбросила назад волосы, заправила за уши особо непокорные пряди и выяснила, что серьги чудом уцелели. Поняв, что ходить она все-таки сможет, девушка подобрала тяжелые юбки и медленно пошла назад…

***

Дойдя до того места, где она рассталась с Дунканом, Аликс поняла, что Чэйсули там уже нет. В неверном свете факела на камнях мостовой были распростерты два тела: у одного в животе зияла ножевая рана, лоб второго был прочерчен бороздами от когтей, а из разорванного горла до сих пор текла кровь.

Третьего нигде не было видно.

Аликс пошатнулась и зажала рот руками, чувствуя непреодолимую тошноту.

Напротив раскрылась дверь, Аликс осветил луч фонаря, С порога на нее смотрел старик, державший за ошейник рычащего пса. Он поднял фонарь, чтобы ярче осветить улицу, и Аликс инстинктивно отшатнулась, вжавшись в стену.

Но старик увидел ее. Его темные глаза расширились, потом сузились, когда его взгляд упал на убитых. Голос старика царапал слух:

- Ведьма! Ведьма-оборотень!

Аликс поднесла к лицу дрожащую руку, впервые осознав, сколь сильна в ней кровь отца.

- Нет, - отчетливо произнесла она. Рука, сжимавшая ошейник, ослабла, и Аликс, испугавшись, что старик спустит на нее пса, бросилась бежать, подобрав юбки.

Она бежала и бежала, пока ей не начало казаться, что воздух разрывает ей легкие изнутри, ноги у нее подкосились, и, почти бездыханная, она упала у колодца на пересечении улиц. Потом, превозмогая режущую боль в груди и в боках, поднялась.

Немного придя в себя и отдышавшись, девушка припала к бадье с водой. Вода приятно холодила пересохшее горло, стекала на грудь и живот, вода выплескивалась через край, заливая бархат ее когда-то

изящного платья, но ей было уже все равно.

- Не оставите ли вы немного воды для моего коня, благородная госпожа? спросил тихий голос.

Аликс выпрямилась рывком, уронив бадью в колодец, пальцы конвульсивно стиснули бархат платья.

Человек двигался мягко и бесшумно, он явился из тени, словно призрак.

Темный, ниспадающий до пят плащ его был застегнут на левом плече серебряной пряжкой странной формы, но откинутая пола давала возможность видеть поблескивающую серебром рукоять меча у бедра. Хотя незнакомец и шел в темноте, с ним вместе, казалось, небольшая площадь озарилась каким-то неверным мерцающим светом.

Лицо незнакомца было спокойным, красивые черты излучали странную завораживающую силу, какой Аликс прежде не видела пив ком, а улыбка словно бы обволакивала. Борода и волосы человека были смоляно-черными и аккуратно подстриженными. Глаза его, черные, как безлунная ночь, смотрели ласково и успокаивающе. За ним в поводу шел вороной конь.

- Не бойтесь меня, госпожа моя. Мне нужна только вода - напоить коня, - он мягко улыбнулся, - а вовсе не женщина, чтобы пронести ночь.

Аликс, несмотря на боль и усталость, остро ощутила насмешку незнакомца.

Она выпрямилась и пристально взглянула на него, подыскивая слова для достойного ответа - но, встретив его взгляд, внезапно утратила весь свой боевой пыл, ощутив себя странно беспомощной перед ним.

- Колодец ваш, мой господин, - девушка сделала слабый жест рукой.

Незнакомец не спеша набрал воды и крепко взялся за бадью руками в перчатках, наклонив ее, чтобы коню было легче пить. На Аликс он смотрел почти отечески ласково:

- Вам, я вижу, многое пришлось пережить этой ночью, госпожа моя, - тихо промолвил он. - Вам причинили зло?

- Нет. Со мной все в порядке.

- Не пытайтесь скрыть от меня правду. Мне довольно только взглянуть вам в глаза.

Она вспомнила о своих растрепанных волосах и грязном платье.

- На нас напали воры, мой господин.

- Сейчас вы одна.

- Человек, с которым я ехала, остался сражаться с грабителями. Мои конь испугался и понес. Чтобы остановить его, мне пришлось заставить его упасть на камни, - она зябко передернула плечами, вспомнив пережитой страх. - Теперь мне придется идти пешком…

- А как же ваш сопровождающий? Аликс отвела глаза:

- Я не знаю, господин мой. Быть может, он убит, - с неумолимой отчетливостью воображение нарисовало ей мертвого Дункана, скорчившегося на камнях мостовой, и это видение пронзило ее душу нестерпимой болью.

- Говоря так, вы отдаете себя в мои руки, - мягко сказал незнакомец.

По спине Аликс пробежал холодок страха, но она была слишком измученной, слишком устала, чтобы испугаться по-настоящему, ей было почти все равно.

- Пусть так, господин мой, и что же вы станете делать со мной?

Незнакомец снова опустил бадью в колодец и потрепал шелковистую морду своего вороного:

- Помогу вам, госпожа, - его улыбка была такой успокаивающей, что Аликс невольно почувствовала доверие к нему. - Выйдите на свет и взгляните на меня.

Если я покажусь вам подозрительным, вы просто уйдете. Я не стану вам мешать. Но если вы найдете мои намерения честными, то сможете пойти со мной.

Аликс подчинилась без слов. Выглядел незнакомец человеком спокойным и благородным, а судя по тому, как он относился к своему коню, еще и добрым. Она долго смотрела ему в глаза, словно искала в них ответ.

Наконец, девушка вздохнула:

- Я так устала за эти день и ночь, что мне почти нет дела до ваших намерений. Куда вы направляетесь, господин мой?

- Куда пожелает благородная госпожа. Я к вашим услугам.

Аликс вглядывалась в лицо незнакомца, пытаясь угадать его истинные намерения, но по-прежнему видела в нем только безмятежное спокойствие. Одет богато, но без вычурной роскоши, да и ведет себя, как человек благородный…

- Вы служите Мухаару? - с неожиданным подозрением спросила Аликс.

Незнакомец улыбнулся - сверкнули в улыбке ровные жемчужные зубы:

- Нет, госпожа. Я служу только богам. Это принесло Аликс огромное облегчение. Она молча вынула из ушей драгоценные серьги и протянула их незнакомцу. Однако он их не принял:

- Мне ни к чему ваши камни, госпожа. То, что я делаю, не требует платы…

Так куда же вы идете, госпожа моя? Я охотно отвезу вас.

- На ферму, - тихо сказала она. - Там, в долине - около десяти лиг отсюда.

В глазах незнакомца мелькнула еле заметная тень насмешки:

- Вы вовсе не выглядите крестьянкой, госпожа. Я вижу в вас нечто большее… Она стиснула в руке гранатовые серьги:

- Не унижайте меня, мой господин, в этом нет нужды. Я знаю свое место.

Он подошел ближе - свет словно бы следовал за ним. Глаза его были ласковыми, как его голос, и темными, как глубокий колодец:

- Знаете? Вы действительно знаете свое место?

Аликс нахмурилась, неприятно удивленная, - и мгновенно утонула в непроглядной бархатной черноте его глаз. Незнакомец поднял правую руку, мгновение девушке казалось, что сейчас она увидит уже знакомый жест толмооры, но вместо этого из тьмы вырвалась пурпурная молния и наполнила его ладонь огнем, озарив лица девушки и незнакомца странным мистическим фиолетовым светом.

- Итак, ты узнала о своем родстве, - задумчиво проговорил незнакомец. После всех этих лет… Я думал, что ребенок Линдир пропал, и не принимал его в расчет.

Пламя беспокойно взметнулось в его ладони.

- Ты значишь для Пророчества больше, чем многие из тех, кого я видел. А я наблюдал много лет… Я ждал.

- Что вы говорите? - болезненно-резким голосом спросила Аликс.

Черные глаза сузились - девушка все еще была под их властью:

- Может ли быть так, что ты действительно не понимаешь? Разве Чэйсули еще не связали тебя своей толмоорой?

- Кто ты? Он улыбнулся:

- У меня много имен. Большинство их придумали жалкие людишки, трепещущие от страха передо мной. Прочие почитаются, как это и должно быть.

Аликс трясло от леденящего страха:

- Что ты за человек?

- Я тот, кто служит богам. Она хотела уйти, но не смогла даже сдвинуться с места.

- Чего ты хочешь от меня?

- Ничего, - спокойно ответил незнакомец, - если ты предпочтешь и дальше останешься в неведении. Только если ты признаешь свою толмоору, я буду принужден остановить тебя. Как смогу.

Камни серег впились ей в ладонь, так крепко она стиснула руку:

- Ты не Чэйсули…

- Нет.

- И все же ты говоришь о толмооре и Пророчестве… Что это значит для тебя?

- Это мое проклятие, - мягко ответил он. - Это конец для меня и моего народа - если Пророчество исполнится. И Чэйсули знают об этом.

Внезапно она поняла, кто перед ней, и это осознание обожгло ее ледяным прикосновением. Девушка заставила себя расслабиться и успокоиться, потом подняла голову:

- Я знаю тебя. Я знаю тебя, - она перевела дух, - ты - Айлини.

- Верно.

- Тинстар…

Его глаза по-прежнему ласково улыбались:

- Верно.

- Что ты делаешь здесь? - прошептала она.

- Это мое дело. Но вот что я тебе скажу: Беллэм уже перешел границы и вторгся в Хомейну. Хомейна падет, госпожа - скоро, очень скоро. Она будет моей, - он снова улыбнулся, - как и должно быть.

- Шейн никогда не позволит этого.

- Шейн глупец. Он был дураком, когда изгнал Чэйсули с их родины и приговорил их к смерти. Без них он не сможет победить. Он проиграет, и Пророчество не исполнится. Тогда править этой землей стану - я.

- С твоими нечеловеческими способностями! - крикнула Аликс. Чародей рассмеялся:

- У вас, моя госпожа, тоже есть некоторые нечеловеческие способности… вам нужно только учиться. Но пока вы этого не делаете, вы ничего не значите для меня, - он пожал плечами. - Потому я оставляю вам жизнь.

- Оставляешь мне жизнь… - повторила она безжизненным голосом.

- Пока - да, - подтвердил Тинстар.

Над ними скользнула крылатая тень. Тинстар взглянул вверх, проследил за ней глазами, потом снова перевел взгляд на Аликс:

- Вы призываете лиир, госпожа моя, даже не зная этого? Быть может, вы вовсе не столь наивны, как хотите казаться…

Кай! беззвучно крикнула она ястребу.

Рука Тинстара легла на холку вороного коня, в другой по-прежнему билось пурпурное пламя. Он улыбнулся Аликс и начертил в воздухе странную руну, вспыхнувшую в воздухе и обратившуюся в столб холодного огня. Сияние, показавшееся Аликс ослепительным в ночной темноте, заставило девушку на мгновение закрыть глаза, когда она снова открыла их, огненный столб исчез - а с ним исчез и Тинстар.

- Аликс…

Девушка резко обернулась - позади стоял Дункан с конем в поводу. Его левая рука была окровавлена, на щеке темнел кровоподтек, лоб пересекала узкая рана, но в остальном все было в порядке.

Аликс молча смотрела на него. Все те гневные слова, которые она наговорила ему перед их расставанием, больше не имели значения: какое-то новое чувство затеплилось в ее душе, и она начала понимать, что это.

- Конь ускакал, - неверным голосом вымолвила девушка.

Дункан не отводил взгляда от Аликс:

- Я нашел его. Хромает, но скоро поправится.

- Я рада, что он не сильно пострадал.

Их слова сейчас не имели значения - важнее было то, что стояло за словами.

- Тебе придется ехать со мной, потерпишь? - спросил Дункан. - Я не могу терять время на поиски другого коня. Я нужен клану.

Аликс медленно подошла к нему, чувствуя странную слабость, и остановилась всего в, шаге от Чэйсули.

- Это был Тинстар.

- Я видел его.

Дрожащей рукой она осторожно коснулась окровавленной руки воина:

- Дункан, я не хотела задеть тебя.

Он чуть отстранился, но девушка поняла: не от боли. То, что этот человек отныне принадлежит ей, внезапно потрясло ее.

- Дункан… - она смотрела в его горящие глаза, - Дункан, пожалуйста… обними меня, чтобы я поняла, что я и правда есть.

Он что- то прошептал на Древнем Языке и сжал ее в объятиях. Аликс почувствовала, что просто тает от прикосновения воина. Странная слабость, охватившая ее, была новым для нее чувством -но чувством без сомнения приятным.

Дункан зарылся пальцами в ее волосы и заставил ее откинуть голову:

- Ты все еще хочешь отречься от толмооры?

Она не ответила.

Дункан нашел пещеру в горах неподалеку от Мухаары и застелил пол шкурами.

Аликс сидела, завернувшись в красное одеяло, наблюдая за тем, как Дункан разводит огонь и пристраивает над ним куропатку.

- Болит рука?

- Да нет. Они не умели владеть оружием.

- Финн сказал, вы можете лечить. Разве ты этого не сделаешь?

- Не ради себя, тем более, из-за такой пустяковой раны. Искусством исцеления пользуются только когда это действительно нужно - и обычно ради других.

- Финн вылечил руку Кэриллону.

- Только потому, что Кэриллону нужно было доказать, что мы не демоны, как он думал.

Аликс пошевелилась - болела нога, болело все тело после падения с коня:

- Что ты сказал Кэриллону, когда мы уезжали? Мне показалось, ты говоришь так, будто все знаешь наверное.

Дункан отпил горячего меда:

- Я говорил так, потому что знаю Пророчество. Кэриллон в нем не называется прямо - Пророчество вообще не называет имен - но я думаю, что это именно он.

- Объясни.

Дункан криво улыбнулся:

- Я не могу. Ты не знаешь Пророчества. Шар тэл расскажет тебе, и тогда ты поймешь.

- Почему твои слова всегда так темны? Ты заставишь меня думать, что действительно замышляешь какое-то колдовство.

- Служение богам не может быть колдовством.

- А как же Тинстар?

Дункан замер и ответил не сразу:

- Тинстар служит темным богам преисподней. Он зло. Он хочет уничтожить Пророчество, прежде чем ему придет время исполниться.

- Именно так он и сказал, - Аликс вздохнула и потерла лоб. - Куда ты ушел, когда мой конь ускакал прочь?

- Сперва я убил двоих разбойников. Третий убежал. Я пошел искать его.

- Почему ты просто не послал Кая? Или не принял, облик лиир?

- Я не мог принять облик лиир. Я чувствовал присутствие Айлини, хотя и не знал, кто это. Что же до Кая… его я послал в Хомейну-Мухаар.

- В Хомейну-Мухаар? Зачем?

- Я думал, ты вернулась к Кэриллону, - просто ответил Дункан.

Она ошеломленно уставилась на него, потом почувствовала, как в ней, непонятно почему, закипает смех:

- Я могу подумать, что ты ревнуешь.

Дункан сдвинул брови:

- Нет, не ревную.

Аликс удивленно улыбнулась, потом рассмеялась:

- Итак, мне предлагается думать, что Чэйсули неспособны на такие хомэйнские чувства? Однако твой - и мой брат, похоже, вполне способен проявлять ревность.

- Финн молод.

- А ты - немногим старше.

Лицо Дункана потемнело:

- Моя юность кончилась в тот день, когда моя первая Обитель была уничтожена солдатами Мухаара. Только волей богов я остался жив, когда столь многие были убиты.

- Прости, Дункан…

- Ты все увидишь сама, когда мы приедем в Обитель.

- Осталось так мало…?

- Около пятидесяти женщин, и большинство не может иметь детей. Остальные старики и дети. И, может быть, шестьдесят воинов.

В первый раз Аликс осознала весь ужас кумаалин.

- Дункан…

Воин казался постаревшим на много лет:

- Когда-то эта земля была нашей. По Хомейне странствовали пятьдесят кланов Чэйсули - от Хондарт, что на берегах Идрийского Океана до северных гор за рекой Синих Клыков. Теперь все они уничтожены, остался только мой клан. И мы стали слабее, чем прежде.

- Деяние Шейна…

Он взял ее за руку, посмотрел почти умоляюще:

- Теперь ты понимаешь? Понимаешь, почему мы крадем женщин и принуждаем их рожать нам детей? Аликс, это ради того, чтобы выжил наш народ. Совет увидит не тебя: твою кровь и твою молодость. Ты должна послужить своему народу, чэйсула.

Она выпрямилась:

- Но узнают ли они, что ты называл меня - так?

Дункан выпустил ее руку:

- Я буду просить о тебе. Это моя толмоора.

Снова - знакомый жест.

- Ты дочь Хэйла. Я думаю, мне не откажут.

Аликс почувствовала озноб:

- Но - могут? Скажи, тебе могут отказать?

Он бессильно уронил руки:

- Да. Прежде клан должен признать тебя, дать тебе знание по старинному обряду, рассказать тебе твою родословную. Шар тэл скажет, действительно ли ты Чэйсули.

- Но… ты же говорил!… Дункан печально улыбнулся:

- В этом как раз нет сомнений, малышка, это только обычай. Но ты была воспитана хомэйнами. В глазах Совета ты запятнана. До тех пор, пока шар тэл не объявит, что ты свободна от этого.

Она прикрыла глаза. Едва появившееся у нее чувство безопасности оказалось уничтожено всего несколькими словами.

- Они не отдадут меня Финну! На лице Дункана быстро сменялись удивление насмешливое веселье - раздумье. В конце концов, он нахмурился. Аликс внезапно испугалась:

- Дункан, они не сделают этого! Он медленно перевернул на огне жарящуюся птицу:

- Я вождь клана, но не единственная власть в клане. Совет решит, что будет.

Аликс вскочила и шагнула к стене, уставившись в нее невидящими глазами, плотнее завернувшись в одеяло. Прижалась лбом к холодному камню. Внезапно она поняла, что значит для нее Дункан, и теперь сама мысль о том, что они могут и не быть вместе, больно ранила ее душу.

Потерять его - сейчас, когда я едва успела обрести его…

Руки Дункана легли ей на плечи:

- Я не отпущу тебя так легко. Она дернулась, дрожа всем телом:

- Ты разве сможешь что-то изменить, если они отдадут меня другому?

Под смуглой кожей на скулах Дункана заходили желваки:

- Нет.

- Тогда как же толмоора, о которой ты все время твердишь?

- Она моя, Аликс. Моя, не клана.

Девушка почти беззвучно прошептала его имя. Подняла лицо и коснулась его руки:

- А если я предстану перед Советом, когда уже буду носить твоего ребенка…?

Его глаза вспыхнули удивлением, потом он улыбнулся уголками губ:

- Если ты принесешь такую жертву, малыш, они вряд ли смогут отказать мне.

Одеяло упало с плеч Аликс. Она медленно расстегнула застежки платья у шеи.

Дункан смотрел на нее молча, тяжело дыша, но ее взгляд все еще не позволял ему сдвинуться с места.

Расстегнутое платье упало к ногам Аликс, ее распущенные волосы были похожи на темную искрящуюся мантию.

- Для меня это совсем ново… - прошептала она, дрожа. - Дункан… наверно, зачать не так тяжело…

- Нет, - выдохнул он, потянувшись к ней. - Это не так тяжело…

***

Из Хомейны Дункан привез ее в Эллас, страну, граничащую с Хомейной с востока. Аликс ехала, обнимая тонкую талию Дункана с совершенно новым чувством обладания. Но к этому чувству примешивалось сожаление - и гнев на того, кто заставил Чэйсули бежать с их родины в чужую землю.

Когда Дункан наконец остановил коня, Аликс увидела прямо перед ними полукруг каменной стены. В проеме стояли трое воинов с их лиир - Аликс поняла, что это дозорные.

- Обитель, - кратко вымолвил Дункан и направил коня вперед.

Большие шатры, раздувающиеся на ветру, были окрашены в теплые цвета: тот лагерь, который она видела прежде, казались бы рядом с Обителью кукольными домиками. У каждого шатра перед дверным пологом был очаг, но по тому, что над шатрами поднимались дымки, она поняла, что и внутри тоже горели небольшие костры. На каждом шатре, какого бы цвета он ни был, были изображения зверя, по этим рисункам можно было понять, какой лиир жил здесь.

Каменная стена подпирала скалу, края подковы уходили в лес - Обитель было нелегко обнаружить, и это было спасением Чэйсули.

Дункан остановил коня перед зеленым шатром, вместо ястреба, которого она ожидала увидеть, на нем был изображен волк.

- Почему мы остановились здесь? - настороженно спросила Аликс.

- Я хочу повидать своего рухо, - тихо сказал он, спешиваясь и поворачиваясь, чтобы снять Аликс с седла.

- Почему? Я не хочу иметь никаких дел с Финном.

Дункан задумчиво посмотрел на нее:

- Когда я видел его в последний раз, его лихорадило от ран, которые он получил в том бою в лесу. От ран, которые он получил, защищая тебя.

Аликс пристыжено притихла, соскользнула с седла прямо в руки Дункана и позволила ему отвести ее в шатер.

Финн лежал на ложе из мягких мехов, закутанный в мягкое шерстяное одеяло.

Увидев вошедших, он приподнялся на локте и ухмыльнулся Аликс.

- Итак, мой рухо умудрился-таки увезти тебя от сокровищ Хомейны-Мухаар… и от Кэриллона.

Она приготовилась пожелать ему выздоровления да и вообще всего хорошего, чувствуя себя виноватой - ведь он действительно был ранен из-за нее, - но при этих словах, сопровождавшихся насмешливым взглядом, все ее добрые намерения развеялись, как дым.

- Я ушла не без радости после того, как мой дед назвал меня ведьмой-оборотнем и угрожал убить меня.

- Я говорил, что твое место с нами, мэйха, не в стенах дворца Шейна… и не в объятиях малютки-принца.

- Ты вовсе не кажешься мне таким уж больным.

Финн рассмеялся:

- Я совершенно выздоровел, мэйха. Или почти. Как только встану на ноги, я тебе еще это докажу.

- Для этого тебе вовсе не надо вставать на ноги! - нахмурилась Аликс. Похоже, достаточно просто моего присутствия.

Финн снова довольно ухмыльнулся и провел рукой по волосам, глаза его были ясны, не затуманены болезнью, хотя сам он и был бледнее чем обычно. В душе она была рада, что раны Финна не так тяжелы как она опасалась, но ему она ни за что не бы призналась в этом.

- Неужели вы не можете заключить мир? - мрачновато поинтересовался Дункан.

- Ну, хотя бы перемирие - на время? Или мне вечно придется успокаивать вас поодиночке?

- Она женщина, рухо, - безмятежно отозвался Финн. - А женщины - извечный источник волнения и всяческой суеты.

Прежде чем Аликс успела ответить, Дункан положил руку ей на плечо, девушка промолчала, но заметила, что глаза Финна сощурились с подозрением. Лицо Аликс вспыхнуло - она ничего не могла с этим поделать.

Финн медленно улыбнулся, наблюдая за ней слишком ярко блестящими глазами.

Он не был недогадлив, это Аликс хорошо знала. Когда он перевел взгляд на Дункана, на его лице уже была привычная маска:

- Малина беременна.

Пальцы Дункана впились в плечо Аликс. Она в удивлении взглянула на него: он был бледен. Хотя она лишь недавно начала понимать его, Аликс понимала, что его что-то глубоко потрясло.

- Это точно? - странным голосом спросил Дункан. - Ты уверен? Финн кивнул:

- Уже четыре месяца, - его лицо стало издевательски насмешливым. - Скажика, разве не четыре месяца назад она покинула тебя ради Боррса и стала его чэйсулой?

- Я тоже умею считать, Финн! - гневно ответил Дункан.

Младший брат взглянул на находившуюся в явном недоумении Аликс, его улыбка стала шире:

- Теперь Боррс среди потерявших душу, ищущих смерти. Малина снова свободна.

Аликс, поддавшись неясному чувству, коснулась сжатой в кулак руки Дункана, но он поспешно отдернул руку и отступил от девушки:

- Она заявила о нерожденном в Совете? - резко спросил он.

Финн, снова спокойный, покачал головой:

- Последние три дня она была в трауре, как велит обычай - с тех пор, как услышала вести. Но этот траур не будет долгим, если она решит взять себе нового чэйсула.

- Боррс знал о ребенке? Финн дернул плечом:

- Он мне об этом ничего не говорил. Но он знал близко и тебя, и меня, рухо, и вряд ли стал бы говорить об этом с рухолли того, кто первым познал его чэйсулу. Разве не так?

- Значит, она не назвала жехаана. В глазах Финна снова вспыхнул насмешливый огонек:

- Быть может, даже сама Малина не знает жехаана своего нерожденного ребенка, рухо. А ты - знаешь?

Аликс подступила к нему:

- Что все это значит? Какое отношение это имеет к Дункану?

- Было бы лучше, если бы он сам рассказал это тебе.

- Говори!

Финн бросил короткий взгляд на брата, потом кивнул. Его улыбка стала торжествующей, и было в ней что-то волчье:

- Дункан должен был просить клановых прав Малины через год - взять ее своей чэйсулой. Она была его женщиной… одни только боги знают, с каких пор. В кланах дети одного возраста часто вступают в браки… - он поскреб бровь. - Но Боррс тоже желал ее, и когда Дункан решил подождать, став вождем клана, Малина ждать не захотела. Я не понимаю этих женских прихотей, когда женщина берет одного мужчину, чтобы наказать другого, но именно это она и сделала, - он со значением посмотрел на Дункана. - Теперь Боррс среди потерявших душу, и она снова свободна выбирать… - снова многозначительная пауза. - Или быть избранной.

Аликс не слишком верила Финну, а потому взглянула в глаза Дункану, стремясь прочесть в них правду. Но воин отвернулся и молча пошел к выходу.

Низкий смешок Финна словно ужалил ее, Аликс обернулась в гневе, замахнувшись сжатым кулачком, но он снова рассмеялся, и ее рука упала:

- Почему? - с отчаяньем вскрикнула она. - За что ты так наказываешь меня?

Финн сел на постели, куртки на нем не было, и она увидела, что бронзовая кожа на его груди иссечена шрамами. Рана в плечо не была перевязана, но явно заживала, и Аликс снова вспомнила, как он убил солдата, пытавшегося убить ее.

- Итак, - низким насмешливым голосом проговорил он, - ты, наконец, увидела свою толмоору. Я вижу, ты выбрала моего рухолли, забыв даже Кэриллона. Только вот Дункану теперь придется вернутся к его первой женщине, - он прищелкнул языком. - Бедняжка мэйха, - Мне не нужна твоя жалость!

- Дункан во многом отличается от меня, мэйха, особенно в своем отношении к женщинам. Долгое время его вполне удовлетворяла Малина, и другие были ему не нужны, - он пожал плечами. - Я беру женщину, когда и где хочу - свободно. Кроме тебя, мне еще никто не отказывал.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Что, взяв чэйсулу, Дункан свяжет себя на всю жизнь. Если Малина предлагает клановые права, и она заведомо не бесплодна, нужно быть глупцом, чтобы отказаться от нее, - Финн потянулся. - Мой рухо не совершенство, конечно, но и не дурак. Ухмыльнулся:

- Не волнуйся, мэйха… все же тебя возьму я. Ты не будешь одинока, обещаю.

Ей захотелось крикнуть на него или ударить, но она не сделала ни того, ни другого. Даже в порванном и заляпанном грязью платье она сейчас выглядела по-королевски благородно:

- Я дочь Хэйла… теперь я в это верю. Значит, я Чэйсули. Значит, я вольна выбрать любого мужчину, рухолли, и я говорю тебе, ты - последний, кого я могу выбрать. Последний, запомни это.

Аликс вышла, чувствуя странное удовлетворение от того, что так легко осадила его. Судя по его лицу, она действительно попала в точку. Но удовлетворение улетучилось, едва она вспомнила причину их словесной баталии.

Покинув зеленый шатер Финна, Аликс затосковала по Дункану.

С высоты спустился Кай.

Идем со мной, лиирэн.

Куда? безразлично спросила она.

К моему лиир.

Твой лиир ищет общества другой женщины.

Голос Кая звучал удивительно ласково. Ты устала, ты в печали и смятении.

Идем.

Аликс с молчаливой покорностью последовала за птицей через весь лагерь к серо-голубому шатру, украшенному изображением золотого ястреба. Кай уселся на отполированный деревянный шесток-, девушка откинула дверной полог и вошла внутрь.

Шатер Дункана был устлан мягкими пушистыми шкурами и убран гобеленами, это было красиво, хотя Аликс и не могла разобрать странных рун и знаков, вплетенных в голубой орнамент. Девушка присела у очага, наполненного пеплом.

Сейчас она чувствовала себя маленькой, несчастной и беспомощной. Болело все тело, ныли кости, она задыхалась, с каждым глотком воздуха это становилось все ощутимее. Наконец она склонила голову и стиснула виски.

- Боги, - прошептала она, - что я сделала?

Она глубоко вздохнула:

- Я оставила свой дом в долине… Меня выслали из Хомейны-Мухаар… я приехала в чужую страну с человеком, которого не понимаю, а он отказался от меня так же легко, как Шейн…

Аликс стиснула кулаки, словно собиралась сразиться с демонами, завладевающими ее разумом:

- Я отдалась ему… а теперь он хочет взять себе другую! - она подняла голову и невидящим взглядом уставилась на гобелен. - Что я сделала?

Гобелен ей не ответил, не ответил и Кай. Аликс всем сердцем желала сейчас услышать его ласковый успокаивающий голос, но птица молчала. Однако в мозгу Аликс шептали другие голоса, похожие на те, что она слышала в лесу, но не Давившие на мозг с такой силой.

- Я сошла с ума, - прошептала она. Шепот не умолкал, Аликс начала различать отдельные голоса и напряженно нахмурилась, пытаясь разобрать смысл их речей. Она провела рукой по голове, словно стараясь расплести вязь голосов и шепотов, и поняла, что ее волосы снова спутались. Серебряным гребнем Дункана она начала расчесывать их, надеясь, что боль избавит ее от того, что она не могла понять.

Расчесанные волосы она заплела в косу, перевязав ее узкой полоской бархата, оторванной от платья. Шелк и бархат был изорван, но ей не было дела до платья: она хотела только Одного - вновь завоевать внимание Дункана.

Дункан вошел неслышно, в лице его не было той теплоты, к которой она успела привыкнуть, оно было напряженно-сосредоточенным.

- Ты должна сейчас пойти со мной.

- Куда?

- К Райссе.

- Кто такая Райсса? - спросила она, сознавая, что хотела получить совсем другой ответ на свой вопрос.

- Это женщина, у которой ты будешь жить, пока не настанет время предстать перед шар тэлом и Советом.

- Разве мне нельзя остаться с тобой? - мягко спросила она.

Дункан ответил не сразу - сперва, наклонившись, принялся разводить огонь в очаге:

- Нет, - наконец промолвил он. - Тебе будет лучше жить в другом месте.

Аликс закусила губу, чтобы не заплакать:

- Значит, Финн сказал правду… тебе нужна другая.

Он с хрустом сломал толстый сучок, бросил обломки в огонь и устроился на коленях у костра, сквозь дым глядя на Аликс:

- Когда я приехал за тобой в Хомейну-Мухаар, Малина была чэйсулой другого.

Я забыл о ней. Я думал только о тебе.

- Но теперь ты не можешь больше не думать о ней.

Он подвинулся к ней и взял в ладони ее лицо:

- Я не оставлю тебя.

Аликс пыталась сдержать дрожь:

- Что же ты скажешь, Дункан?

- У нас одна толмоора, Аликс. Даже если ты не чувствуешь этого, то чувствую я. Я не оставлю тебя, - он вздохнул, нахмурил лоб, - Малина будет моей чэйсулой, как я и обещал ей, когда мы были детьми, но в моей душе место - тебе.

Мэйхи имеют все права в клане, их почитают… среди Чэйсули это не вызывает презрения. Я оставлю тебя рядом со мной.

Аликс схватила его за запястья и рывком отняла его руки от своего лица:

- Что же ты тогда обещал мне? Что ты говорил мне в пещере, когда я согласилась зачать от тебя, чтобы никто - даже ваш Совет - не разлучил нас?

- Аликс…

- Я не стану ничьей любовницей, Дункан… даже твоей. Я даже подумать об этом не могу… Наверно, это мое запятнанное хомейнское воспитание! - она бросила на Дункана яростный взгляд. - Думаешь, то, что я сделала, так легко для девственницы?

- Аликс…

- Нет.

Он протянул к ней руку - она отстранилась.

- Что бы ты сделала сейчас, если бы могла?

Она помрачнела, понимая, что значит этот вопрос. Дункан мог отказать ей в возможности покинуть клан, Аликс ожидала этого.

Но все же попытаться стоит…

- Я уеду назад к Кэриллону.

Лицо Дункана застыло как маска, но он не смог скрыть холодную ярость - она пылала в его желтых звериных глазах:

- Чтобы стать любовницей принца?

- Нет. Чтобы он помог мне, - Аликс разглядывала дыру на юбке, избегая взгляда Дункана. - Он поможет мне во всем, о чем бы я не попросила. Он так сказал.

- Ты не можешь уйти, малышка, - мягко сказал он. - Я понимаю тебя, но не могу позволить тебе уйти.

Она смяла рукой бархат платья:

- И каковы же причины этого запрета, вождь?

Черты лица Дункана смягчились:

- Ты ведь могла забеременеть. Аликс поняла. Она гневно прижала кулачок к животу:

- Если я забеременела от тебя, я скажу, что у ребенка нет отца и воспитаю его сама!

Дункан побледнел и, пошатываясь, словно раненый, поднялся на ноги. Он грубо схватил девушку за руку и рывком поднял на ноги, не обратив внимания на вырвавшийся у нее крик боли:

- Если ты забеременела от меня, ребенок мой!

Она стиснула зубы и прошипела:

- Разве у тебя уже нет неродившегося ребенка, Изменяющийся? Во чреве женщины, которую ты возьмешь чэйсулой!

- Если он мой, он останется со мной, как и твой ребенок, если ты родишь его!

Она побелела от боли, которую причиняла ей его жесткая хватка:

- Ты не можешь забрать ребенка у матери!

- Здесь ты живешь среди Чэйсули, - угрюмо промолвил он, - и должна подчиняться нашим законам. Если ты не останешься со мной, так тому и быть, но если ты зачала, ребенок принадлежит мне… Он - новое звено пророчества.

Аликс заговорила громче, стараясь перебороть боль:

- И ты принудишь меня к тому, что сделала когда-то моя мать… ты вынудишь меня бежать? И родить ребенка в одиночестве?

Дункан притянул Аликс к себе, но это вовсе не был нежный поцелуй влюбленного. Он заставлял ее, как прежде Финн - а она ненавидела любое принуждение.

Ей захотелось ударить его - но ее рука оказалась прижатой к его груди.

Медленно, слов но бы против воли она подняла ее и обняла Дункана за шею, притянув его к себе. Словно боль, которую он причинил ей, разбудила в ней что-то иное, и она почувствовала, как сильно он нужен ей.

- Чэйсула, - прошептал Дункан, касаясь губами ее губ.

Аликс вырвалась из его рук:

- Нет! Ты сказал, что изберешь другую… а я не буду твоей любовницей!

Его губы сжались в тонкую линию.

- Тогда ты не будешь ничьей чэйсулой. Она вскинула голову:

- Не буду.

- Ни мэйхой.

- Ни мэйхой.

Его глаза странно заблестели:

- Ты признаешь в себе кровь Чэйсули, Аликс? Ты подчиняешься нашим обычаям?

- У меня нет выбора!

- Ты принимаешь их?

- Да! - с горечью выкрикнула она, не понимая, чего он от нее добивается.

- Тогда ты должна принимать все законы. Она вызывающе посмотрела на него:

- Принимаю.

Его рука скользнула к поясу и вновь поднялась с ножом. Аликс в ужасе шарахнулась от него, но Дункан поймал ее за косу и одним ударом обрезал ей волосы у самой шеи. Тяжелая коса осталась в руках Дункана, Аликс, сдавлено вскрикнув, схватилась за неровно обрезанные волосы. Дункан не проронил ни слова.

- Что ты сделал?

- Это обычай Чэйсули, - ответил он. - Когда женщина отказывается от своего места в клане как чэйсула или мэйха, она обрезает волосы, дабы все знали о ее решении. Тогда она уже не может передумать.

- Я вижу перед собой чужого… - прошептала Аликс.

Дункан бросил отрезанную косу в огонь, шатер наполнился запахом паленых волос. Воин снова сунул нож в ножны и указал на дверной полог:

- Теперь, рухолла, я отведу тебя к Райссе.

На этот раз Дункан отвел Аликс к коричневому шатру, на котором красовалось изображение золотой лисицы. Он откинул дверной полог и жестом пригласил ее войти, Аликс подчинилась, не глядя на Дункана. Ей было стыдно показываться на людях с остриженными волосами.

Из- за занавеса, разделяющего шатер на две части, вышла женщина с черными, подернувшимися серебром волосами, ее прическа состояла из множества переплетенных серебряными шнурами, закрепленных серебряным гребнем искусной работы. Одета она была с черное платье из тонкой шерсти, отороченное на рукавах и по горловине красным, а поясом ей служила тонкая цепочка с маленькими серебряными бубенцами. Женщина была немолода, но красива, сразу было видно, что она Чэйсули -высокие скулы, тонкая линия носа, чистый лоб - и желтые глаза, тепло глядевшие на Аликс.

- Вот эта девушка, Райсса, - сказал Дункан. - Это Аликс.

Женщина улыбнулась Аликс и серьезно посмотрела на Дункана:

- Кто обрезал ей волосы? Он сжал зубы:

- Я.

Женщина подняла брови:

- Но только Совет Чэйсули решит, может ли она остаться одна.

Аликс почудилось в этих словах невысказанное осуждение, бросив взгляд на Дункана, она с удивлением увидела, что тот склонил голову, словно признавая свою вину - однако через мгновение воин вновь вскинул взгляд на женщину:

- Она сама приняла решение… я только исполнил его.

- Он не говорил, что обрежет мне волосы, - с горечью пожаловалась Аликс.

Райсса сделала шаг вперед - в складках платья звенели и поблескивали серебряные бубенцы. Тонкая смуглая рука коснулась завитков коротких волос Аликс:

- Мне жаль, что он поступил так необдуманно. Он должен был объяснить тебе обычай, - женщина еле заметно улыбнулась. - Я никогда не видела, чтобы Дункан совершал какие-либо поступки без причины, что-то должно было подвигнуть его на такое…

- Он сделал это из ревности. Райсса отняла руку:

- Дункан?… Почему ты так говоришь? Аликс бросила на Дункана косой взгляд:

- Он сказал, что будет просит у Совета права… взять меня чэйсулой.

Затем, узнав, что его прежняя женщина забеременела и снова свободна, он отказал мне в достойном замужестве и предложил взять меня к себе просто любовницей, она перевела взгляд на Райссу. - Разумеется, я отказалась.

- Среди нас мэйхи пользуются уважением, Аликс, - серьезно ответила женщина. - Здесь такая женщина - не грязь под ногами, как шлюхи Мухаары. Сейчас нас слишком мало, чтобы придавать значение тому, замужем женщина, или нет. Быть мэйхой - вовсе не бесчестье. Аликс вздернула подбородок:

- Мне еще многое предстоит узнать о законах и обычаях Чэйсули, но, боюсь, это будет даваться с трудом. Такого предложения я все равно никогда не приму и не смирюсь с ним.

Райсса улыбнулась:

- Ах, вот оно что… значит, для тебя - все или ничего. Быть может, ты не так уж и не права. Однажды то же самое я сказала моему чэйсулу, - она взглянула на Дункана. - Ладно. Все это должно быть улажено в Совете. Пока не выяснены линии ее родства, пока она не принята кланом, пусть остается у меня: я научу ее всему, что она должна знать. Благодарю, Дункан, за то, что ты привел к нам заблудшую и потерянную.

Дункан ничего не сказал - кивнул и вышел, оставив Аликс наедине с Райссой.

Он даже не оглянулся. Аликс чувствовала себя так, будто ее обокрали, и еще сильнее возненавидела Финна за то, что все это началось из-за него.

Райсса жестом указала Аликс на одеяло у очага и села сама.

- Дункан не стал бы предлагать что-либо бесчестное, - тихо сказала она. Я знаю его… он не тот человек.

- Он ничего не знал о Малине, пока мы не приехали сюда, - подтвердила Аликс. - Но Финн, конечно, поторопился сообщить ему эту новость.

- Финн всегда испытывал ревность к Дункану.

- Почему?

Райсса, вздохнув, развела руками:

- Старший сын всегда более в чести у жехаана. Тем тяжелее это, когда твой отец предпочитает тебе премного сына. Хэйл держал их равными в своем сердце, но Дункан быстрее повзрослел. Это многого ему стоило, Финн не может понять этого до конца, - выразительный взгляд Райссы говорил девушке больше, чем ее слова.

- А теперь ты, Аликс, снова дала Финну повод для ревности.

- Я?

- Мог бы Финн стать твоим чэйсулом?

- Нет. Никогда.

- Вот видишь! Или Дункан, или никто. Финну нелегко сознавать, что его рухолли снова взял над ним верх, - Райсса улыбнулась.

- Ты желаешь Дункана, а потому, конечно, не можешь желать Финна. Они слишком разные. Но Финн не так плох, как кажется, Аликс… он мог бы стать прекрасным чэйсулом.

- Финн украл меня. Он взял бы меня силой, если бы Сторр не остановил его.

И ты говоришь, что он мог бы стать хорошим мужем?

Райсса снова улыбнулась:

- Ты многого не понимаешь в мужчинах. Но ты должна узнать все сама: не мое дело тебя учить таким вещам.

Аликс вспомнила решительное лицо Дункана, когда он сказал, что она будет принадлежать только ему. А теперь она уже не могла быть с Дунканом…

- Райсса! - с внезапным страхом вскрикнула Аликс. - Они же не заставят меня взять в мужья Финна, ведь правда?

Женщина поправила пояс, расположив бубенчики симметрично:

- Я знаю, тебе будет трудно. Особенно потому, что ты была воспитана, как хомэйна, и не так предана своему народу, как мы, - Райсса подняла желтые глаза.

- Нас осталось слишком мало. Кланы уничтожены - все, кроме нашего, а Шейн пытается истребить всех до последнего. Нам нужны дети. Нам нужны женщины, способные рожать. Ты Чэйсули, Аликс. Ты должна стать частью будущего своего клана… его толмооры. Ты должна родить нам детей. Если твоим чэйсулом не станет Дункан или Финн, им станет другой воин.

- Неужели вы заставите меня!…

Райсса взяла руки Аликс в свои, та попыталась вырваться, но женщина не выпустила ее:

- Ни одна женщина не хочет служить только для того, чтобы рожать потомство, Аликс! Дети - дар богов, не товар, который можно продать или купить.

Но у нас их так мало… наш народ умирает. Тебя никто не заставит лечь с мужчиной, который тебе неприятен, но нелегко вынести осуждение клана.

- Тогда я вернусь назад, - ответила Аликс. - Вернусь на ферму, к Торрину.

Райсса сжала ее руки:

- Нет. Ты должна остаться. Во имя богов, Аликс, ведь ты дочь Хэйла! Нам нужна его кровь.

- А Финн? - Аликс все-таки высвободила руки. - Он мой сводный брат.

- Да, но вы воспитывались порознь. Кровь Хэйла должна вернуться в клан.

- Тогда скажите Финну, чтобы он завел себе детей!

- Он с удовольствием послушается… если его чэйсулой или мэйхой будешь ты.

- А если я уже беременна? - в отчаянье спросила Аликс.

Взгляд Райссы стал жестким:

- Уже беременна… ты была с Дунканом? Аликс кивнула с неожиданным испугом:

- Я была не права? - прошептала она. - Или нельзя быть с главой клана… когда он правит?

Старшая женщина улыбнулась:

- Вождь клана не правит. У нас нет королей, Аликс. И - нет, ты не была не права. Или ты думаешь, что Дункан живет целомудренной жизнью? Это было бы слишком тяжелой ношей для любого мужчины.

Аликс в смущении отвела взгляд:

- И что тогда будет? Райсса вздохнула:

- Это все изменит. Быть может, Совет позволит тебе остаться в одиночестве… они с уважением отнесутся к твоим намерениям, которые видны по обрезанным волосам, каковы бы ни были причины. Ты получишь ту свободу, которой желаешь, отказываясь иметь чэйсула и родив ребенка. Но все равно решать будет Совет.

- Мне не нужно было приходить сюда. Мне не нужно было позволять Дункану увозить меня из Мухаары, - с тихим отчаяньем проговорила Аликс.

- Здесь твой дом.

- Лучше бы Кэриллон отвез меня на ферму.

- Когда ты привыкнешь, обещаю - наши обычаи не покажутся тебе столь жестокими. Аликс, ведь мы - твой народ.

Аликс смотрела в лицо женщины, видя в ней внутреннюю силу и гордость дочери Чэйсули. Девушка коснулась рукой собственного лица, ощутив под пальцами столь же высокие скулы. Кожа Аликс не было столь смуглой, волосы - такими темными, а глаза ее были цвета янтаря, не желтые, как у зверя… и все же она была - Чэйсули.

Аликс вздохнула:

- Где шатер Малины?

Глаза Райссы вспыхнули, но она ничем не выдала своего удивления:

- У ворот. Синий, с изображением лиир Боррса - горной кошки. Такой в Обители только один - ты не перепутаешь.

Аликс взяла серебряный гребень в руки, посмотрела на него, потом встретила взгляд Райссы и улыбнулась:

- Мне нужно кое-что вернуть ей. Благодарю тебя за доброту.

Райсса кивнула, и Аликс вышла из шатра.

***

Найдя синий шатер, Аликс откинула дверной полог. Она не удивилась, увидев здесь Дункана. Но вот Малина ее удивила.

Молодая женщина вовсе не была похожа на Чэйсули. Волосы у нее были темно-русые, а глаза голубые. Кошачьей грацией женщин Чэйсули она тоже не обладала, но тем не менее была красива.

Дункан поднялся на ноги. Аликс быстро подошла к женщине и протянула гребень:

- Это твой.

- Мой? - удивленно переспросила Малина.

Аликс не видела в ней никаких признаков беременности, под мягким зеленым платьем, украшенным янтарными бусинами и бронзовыми пряжками, живот Малины казался плоским, как у девушки.

- Он, - Аликс, не глядя, кивнула в сторону Дункана, - позволил мне воспользоваться этим гребнем, потому что у меня не было своего… тогда у меня еще были волосы, которым он был необходим, - бросила короткий взгляд на Дункана, вновь посмотрела на Малину, - но он принадлежит тебе. Так однажды сказал Дункан.

Аликс вложила в руку Малины гребень и молча покинула шатер - но не успела она сделать и пяти шагов, как ее догнал Дункан. Он осторожно взял ее за плечи и повернул к себе, ласково коснувшись рукой коротких волос:

- Чэйсула, прости меня. Я не имел права… - Я не претендую на этот титул, Дункан.

Ты уже наделил им другую.

Он поднял ее голову за подбородок - словно специально для того, чтобы увидеть ее полные слез глаза.

- Только скажи, Аликс. Все должна решить ты. Мы не будем счастливы друг без друга, ты же знаешь.

- Я не буду счастлива, если мне придется делить тебя с другой. Но, думаю, Малине нет до этого дела.

- Малина знает, что я просил, чтобы ты стала моей мэйхой.

- Она знает?…

Он пригладил ее волосы:

- У нас это делается часто, Аликс.

- Я не могу, - слезинка скатилась с ее ресниц и потекла по щеке.

- А если ты беременна? Она прикрыла глаза и уткнулась ему в грудь:

- Почему, ну, почему ты должен брать ее в жены? То, что я сделала… ты даже не представляешь, как мне было тяжело, а теперь оказывается, что все это зря! Дункан… я не знала, что мне придется бороться с женщиной и нерожденным ребенком. Я думала только о Совете.

- Прости, маленькая. Я не хотел этого.

- Они попытаются заставить меня взять в мужья Финна. Дункан замер:

- Что ты такое говоришь? С чего ты это взяла?

- Райсса рассказала мне. Я вряд ли сумею поступить по своей воле и остаться одинокой, - Аликс зябко поежилась. - Если только я не беременна.

Райсса сказала, что это все изменит.

- Да, тогда ты смогла бы жить одна с ребенком… или стать моей мэйхой.

Что ты выберешь?

Она вскинула голову:

- Я сказала, я не буду ничьей мэйхой, Дункан. Даже твоей.

- А Финн?

- Мне не нужен никто, кроме тебя.

- Я сказал, как ты можешь остаться со мной.

- А я сказала - нет, - она отступила от Дункана на шаг и печально улыбнулась. - Быть может, Финн еще заставит меня…

- Аликс…

- Дункан, я знаю, что не могу понять многого в Чэйсули. Но и во мне есть то, чего не понимаете вы. И не проси меня больше быть твоей мэйхой - я ею не буду. Никогда.

Аликс ждала ответа, но Дункан молчал с каким-то отстраненным выражением лица, и ей ничего другого не оставалось, кроме как, развернувшись, пойти прочь.

Тяжесть принятого решения легла на плечи Аликс. Она чувствовала, что нужна Дункану не меньше, чем он ей, но врожденная гордость Чэйсули не позволит ему идти за ней.

А моя гордость не позволит мне принять его предложение, с каким-то ожесточением подумала она.

Она заново обдумала все. При мысли о том, чтобы стать мэйхой, ее передернуло от отвращения. Даже ради любимого человека - а может быть, именно из-за него, - она не могла преступить обычай Хомейны.

Если он не будет моим до конца, он не будет моим вообще.

Но эти мысли не приносили успокоения. Постепенно ей вновь начали слышаться голоса. Они отличались от голосов говорящих друг с другом Чэйсули: Аликс не слышала, а чувствовала их в своем мозгу.

Девушка коснулась лба, словно это прикосновение могло помочь ей понять, что с ней - но ответа не было. Голоса были похожи на голоса Кая и Сторра, но отличались от них по тембру.

Аликс резко остановилась и огляделась, пытаясь понять, кто так мучает ее, но никто, казалось, не обращал на нее внимания. Как она уже знала, у Чэйсули не принято проявлять чувств внешне - в этом они сильно отличались от хомэйнов.

Никто ничего не говорил ей - но нестройный хор голосов по-прежнему звучал в ее мозгу, сводя с ума.

Лиирэн, не сопротивляйся так сильно, прозвучал в ней ласковый голос Сторра.

Аликс открыла глаза и увидела перед собой волка. Она опустилась на колени, зарывшись пальцами в густой мех волка.

Сторр, скажи, это наказание, да? Это проклятие Чэйсули?

Это дар богов, лиирэн. Он просто слишком нов для тебя.

Аликс взглянула вверх - над нею скользнула крылатая тень. Кай описал в воздухе круг, взлетая и ныряя в струях воздуха.

Лиирэн, сказал он, ты должна научиться владеть тем, что даровано тебе по праву крови.

Владеть?! удивленно воскликнула она. Идем с нами, мягко промолвил Сторр.

Идем с нами, лиирэн, и мы научим тебя.

Они увели ее из Обители к старому дубу, расколотому молнией. Выжженное дупло было достаточно большим, чтобы девушка могла поместиться в нем, и, забравшись в него, Аликс свернулась в комочек, словно младенец в материнской утробе. Сторр улегся у ее ног, а Кай устроился на сучке над головой Аликс.

- Что же я должна узнать? - спросила девушка вслух.

Принимать, ответил Кай. Не восставать против твоей толмооры.

- Ты - лиир Дункана, - обвиняюще заметила Аликс. - Ты подтвердишь любое его слово.

Я - его лиир, но я - еще и я сам. Я не пес, лиирэн, который подчиняется слову хозяина со слепой преданностью. Я - лиир, нас выбирают боги, не люди.

Мы. - не эхо тех, с кем мы связаны, подтвердил Сторр, иначе я обладал бы всеми недостатками своего лиир.

Аликс мягко рассмеялась и протянула руку, чтобы погладить серебристый мех Сторра:

- У тебя нет недостатков Финна, ни одного.

Значит, ты выслушаешь нас?

Она опустила руку:

- Да.

Кай запахнулся в крылья, удобнее устраиваясь на ветке. В тебе Древняя Кровь, лиирэн. Она давно исчезла из клана. Ты вернешь ее нам.

- Родив детей.

Верно, согласился Кай, как же еще женщина может подарить миру новую жизнь?

Аликс нахмурилась, разглядывая свои босые ноги.

Глаза Сторра сверкнули. Ты хочешь иметь детей, лиирэн, сказал он. Тебе просто не все равно, от кого будут эти дети.

- Да! - крикнула она, - Да, в этом ты прав!

Мы не можем сказать тебе, кого выбрать, спокойно сказал Кай, казалось, не обративший внимания на ее вспышку, это должна решить ты сама. Но мы можем помочь тебе принять твою толмоору и те дары, которыми наделили тебя боги.

- И что же они мне дали? Возможность слышать нас. Аликс нахмурилась:

- Я всегда слышала вас. С самого начала. Но ты слышишь не только нас, лиирэн. Каждого лиир в Обители. Ты не сошла с ума, ободряюще сказал Кай, просто ты слышишь то, чего никто больше не слышит.

- Я слышу… - эхом повторила Аликс. Эта тяжесть в твоем мозгу, пояснил Сторр. Голоса, которые ты слышишь - голоса беседующих между собой лиир. Ты должна научиться не слышать этого, пока в этом нет необходимости.

- А если я не смогу…?

Тогда это может свести тебя с ума, ответил Кай.

Аликс закрыла глаза:

- Это действительно проклятье. Нет, сказал Сторр. Не более, чем способность принимать облик лиир.

Она широко распахнула глаза:

- Я что, тоже могу изменять облик? В тебе Древняя Кровь, тихо сказал Кай.

А вместе с ней ты унаследовала и все древние дары.

Аликс положила руку на ствол дерева, словно ища поддержки. Ее мысли были далеко в видениях она была любым зверем, каким пожелает. Потом девушка нахмурилась:

- У меня нет лиир.

Тебе он и не нужен, объяснил Сторр. Это и есть дар Древней крови… возможность говорить со всеми лиир и принимать облик любого из нас.

- Боги! - прошептала она, - Как это возможно?

Другие тоже спрашивали об этом… Сторр заговорил подозрительно похоже на Tинна. Но они не были потомками богов.

Аликс бросила на волка острый взгляд:

- И никто больше в клане этого не может?

Нет. Этот дар был давно утрачен нами - Чэйсули стали брать женщин из хомэйнов, чтобы рождалось больше воинов. Потому дары проявляются слабее…

Сторр помолчал. Ты должна вернуть клану Древнюю Кровь.

- Мы начинаем все с начала, - с подозрением заметила Аликс. - Ты это уже говорил.

От повторения правды в этих словах не убавилось, сказал Кай.

Аликс подняла голову, чтобы взглянуть на ястреба:

- Тогда научите меня. Покажите, как это - менять облик.

Сначала ты должна решить, с кем из нас соединишься узами.

Она задумалась:

- Должно быть, летать сложно. Может лучше будет, если в первый раз я все-таки стану земным существом?

Ты мудра, лиирэн. Мой лиир едва не сломал руку, когда в первый раз оказался в воздухе.

Представив себе Дункана, у которого были какие-то проблемы, Аликс невольно рассмеялась и кивнула:

- Тогда я стану волком.

Сторр явно одобрил ее решение. Тогда слушай, лиирэн… Он помолчал. Твои глаза остры, но острее - нюх. Суди о мире по запахам. Земля, деревья, насекомые, черви, птицы, листья, пыльца, ветер… и многое другое. Нельзя зависеть только от зрения - оно может изменить тебе. Думай нюхом.

Она сосредоточилась, закрыла глаза и попыталась различить отдельные запахи леса.

Теперь почувствуй влажную землю под твоими лапами, как ее комочки налипают на твои когти. Берегись острых камней и колючек - они могут поранить подушечки лап и тонкую перепонку между пальцами.

Аликс коснулась руками усыпанной листьями земли и ощутила ее холод и влажность.

Зима близко. Твой мех должен быть густым и теплым. Под кожей у тебя растет слой жира - от этого твоя зимняя шкура становится еще теплее. Твой хвост становится более пушистым и блестит - и ты прекрасна, лиирэн.

Так и было.

Ты достаточно вынослива, чтобы пробежать много лиг за один день без еды и почти без воды. Твои нервы и жилы крепки, твое сердце велико.

Ты молода, сильна, в тебе кипит радость жизни.

Горячая кровь быстрее побежала по венам Аликс, девушка почувствовала ее биение и жар юности. Она открыла глаза и встретилась взглядом со Сторром похоже, сама того не заметив, она опустилась на четвереньки. Мир закружился вокруг нее, подхватил ее, как вихрь подхватывает сухой листок, и закружил в бешеной круговерти…

Аликс протянула к Сторру руку, безмолвно прося его помощи, но увидела только пушистую лапу с черными когтями.

Она крикнула - и услышала свой голос, отдающийся в лесу эхом одинокого волчьего воя.

Аликс растерялась. Она обхватила кружащуюся голову руками, отстраненно осознав, что это снова руки, а не волчьи лапы.

- Сторр… - слабо позвала она. Слишком быстро, лиирэн. Ты не должна бояться изменения. Ты не можешь повредить себе в облике лиир, но изменяться слишком быстро все же неразумно. Твой разум не успевает приспособиться к новому облику и новым ощущениям.

Аликс медленно приходила в себя. Ее глаза снова видели ясно, головная боль исчезла. Она устало улыбнулась улыбкой торжества и заглянула в мудрые глаза волка.

- Мне удалось… ведь правда? Потом будет легче.

Быть может, мягко сказал Кай, вскоре ты удивишь даже моего лиир.

Аликс сидела на пне упавшего дерева, зарывшись пальцами ног в мягкую землю. Ее бархатные туфельки, предназначенные для залов Хомейны-Мухаар, а не для лесов, окружавших Обитель, были грязны и порваны. Платье она сменила на бледно-оранжевую шерстяную одежду, волосы были аккуратно острижены, но туфли она решила оставить - на память о недолгом миге своей славы и торжества.

Торжество осталось только в воспоминаниях, только во сне могла она видеть роскошь Хомейны-Мухаар и блеск города, окружающего розовые стены дворца-крепости. Днем у нее не было времени на размышления - днем Райсса объясняла ей законы и обычаи, руки ее не знали покоя - она должна была научиться ткать гобелены, поддерживать огонь сразу в двух очагах, готовить блюда Чэйсули… и готовиться к тому, чтобы стать чэйсулой. Шар тэл еще должен был встретиться с ней, но Райсса сказала, что в этом нет большой нужды: он выяснял линии родства Аликс, чтобы, никто не мог усомниться в ее крови.

Они связывают меня, думала она. Они стараются связать меня витками их пророчества, чтобы у меня не было иного выбора, кроме как исполнять их волю и волю их неведомого Пророчества…

Аликс пригладила мягкую шерсть платья. Она была потрясена, увидев великое искусство мастеров Чэйсули. Прежде она считала их варварами, дикарями, которым неведома культура и ремесла Хомейны, но пять дней с кланом изменили ее взгляды.

Их ткани были тонки и прекрасно выделаны, окрашены в нежнейшие оттенки всех цветов и часто сверкали полудрагоценными камнями или полированным металлом.

А украшения!… Аликс понимала, что даже лучший из ювелиров Мухаара не сможет сравниться с Чэйсули. Каждый воин носил широкие массивные браслеты лиир и единственную серьгу в ухе - тоже с изображением своего лиир, но искусство их простиралось много дальше этого. Взять хотя бы эти маленькие кубки, украшенные тонким орнаментом: правду сказать, они достойны любого короля или королевы!

Странно, думала она, что народ, столь преданный войне, может создавать такие утонченные и прекрасные вещи…

Чья- то рука легла ей на плечи, погладила ее щеку. Это прикосновение пробудило в Аликс тоску по Дункану -последнее время они виделись только мельком. Она опустила голову, зачем Дункан так играет ее чувствами?

- Я скучал по тебе…

Аликс резко обернулась и отступила. Финн уронил руки.

- Чего ты хочешь от меня? - спросила Аликс.

Губы Финна дрогнули:

- Думаю, ты это уже знаешь. Аликс склонила голову и напряженно замерла перед ним - живая статуя:

- Зачем ты пришел?

- Чтобы говорить с тобой.

Он уселся у того пенька, с которого только что встала Аликс, и вытянул ноги. На его лице до сих пор был виден след пересекающего бровь шрама.

- О чем нам с тобой говорить?

- О нас с тобой, - тихо ответил Финн. Аликс нахмурилась:

- Я не понимаю тебя.

Финн вздохнул и развел руками:

- Обещаю, мэйха, я на тебя бросаться не буду. Но если ты и дальше будешь так меня бояться, я просто не смогу с тобой говорить. У тебя глаза лани, завидевшей охотника, - он улыбнулся. - Садись, пожалуйста.

Девушка решилась не сразу, но голос и манеры Финна ее немного успокоили в них больше не было ненавистной ей насмешливости и издевки, и она, наконец, решилась сесть, поправив юбки.

- Совет собирается этим вечером. Аликс почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица:

- Совет…

- На заходе солнца.

- И из-за чего?…

- По многим причинам, и большей частью - из-за тебя.

Аликс закусила губу:

- Я так и думала.

- Я пришел, чтобы помочь тебе избежать лишних неприятностей.

Девушка вскинула голову:

- Ты не избавляешь от неприятностей, Финн, скорее, наоборот. Он даже покраснел:

- Для тебя… может, так оно и было. Я признаю, - он криво улыбнулся. - Но признание - еще не извинение, и я никогда не стану просить прощения за то, что сужу обо всем сам.

Аликс прямо посмотрела на него, чувствуя некоторую растерянность:

- Финн, лучше будь со мной откровенен.

Он подтянул ноги и сел прямо:

- Ты не зачала.

Кровь бросилась ей в лицо:

- Да что ты об этом знаешь? В его глазах заплясали веселые искорки, однако он не стал смеяться над Аликс:

- Среди Чэйсули это вовсе не тайна за семью печатями. Нас слишком мало, чтобы считать все это женской тайной. Если женщина Чэйсули забеременеет, Аликс, это большая радость для всех, - он помолчал, Аликс опустила глаза. - Райсса сказала мне - я спрашивал у нее утром. У тебя нет ребенка.

- Райсса не имела права ничего говорить тебе, а ты не имел права спрашивать!

- У меня есть это право. Этим вечером я буду просить Совет, чтобы ты стала моей.

- Нет!!

- Дункан тебя не получит, - безжалостно продолжил Финн. - Это ясно всем.

Он возьмет Малину, как и хотел всегда. У тебя не осталось надежды.

- Надежда есть всегда, - яростно выговорила она, прекрасно зная, что Финн прав.

А Финн опустился на колени в палую листву перед Аликс и взял ее руки в свои прежде, чем она успела отнять их:

- Ты сказала, что не будешь ничьей мэйхой. В тебе говорит хомэйнская кровь, но я готов уважать твою гордость. Я вижу, что тебе нужно, Аликс, - он насмешливо улыбнулся. - И готов пожертвовать ради тебя частью своей свободы.

Аликс попыталась вырваться, но не смогла. Она снова ощущала себя беспомощной пленницей, знакомое чувство страха охватило ее. Она встала на колени, дрожа всем телом, руки ее были холодны, как лед:

- Финн… я не могу. Между нами никогда не будет согласия. Ты с самого первого дня сделал это невозможным. Вряд ли я буду тебе хорошей и послушной чэйсулой.

Он коротко усмехнулся:

- Если бы я хотел такую чэйсулу, я никогда не просил бы у Совета тебя.

Она с трудом подняла голову и посмотрела на него:

- Тогда почему ты попросил меня?

- Я желал тебя с самого начала. И возьму тебя, чего бы мне это ни стоило.

Аликс отшатнулась, наконец, вырвавшись из его рук:

- Я никогда не буду твоей… никогда! Во имя всех богов, Финн… ведь ты же наполовину брат мне! Ты украл меня! Ты разрушил всю мою жизнь, а теперь хочешь дать мне новую… которая мне не нужна. Мне нужен Дункан. Не ты!

Бледность медленно разлилась по его лицу: теперь он напоминал мертвеца живыми в нем оставались только глаза:

- Дункану нужна Малина, - холодно сказал Финн. - Не ты. Иначе он отрекся бы от клятвы, которую когда-то дал, и взял бы чэйсулой тебя, - дернул плечом. Ты перерастешь желание быть с Дунканом, моя хомэйнская рухолла, хотя бы потому, что это желание - костер, в который никто не подбросит дров.

- Надежда есть всегда, - равнодушно повторила она.

- Надежды нет, - ответил Финн. - Ты ушла от Кэриллона к Дункану. Пройдет время, и от моего рухолли ты придешь ко мне.

- Ты не можешь заставить меня! - внезапно выкрикнула она.

- Мне и не придется, - Финн опустил взгляд на свои руки, машинально разбиравшие по цвету осенние листья. - Я говорил с шар тэлом. Тебя признает Совет и примет клан. А с этим ты обретешь клановые права, о которых может попросить любой воин, - он поднял глаза на девушку. - Другие тоже могут просить Совет о тебе, Аликс, потому что ты молода, здорова, потому что ты новая в клане. Но мне кажется, что ты выберешь меня, потому что - что бы ни произошло между нами прежде - по крайней мере, ты меня знаешь.

- Мне нужен Дункан, - твердо сказала она, сознавая, что эти слова - ее единственное оружие против Финна. - Дункан.

Рот Финна искривился в гримасе:

- Я говорил о твоих клановых правах и с Дунканом, рухолла. Он - вождь клана. Он должен знать о таких вещах.

Аликс в ужасе уставилась на Финна:

- Я не понимаю…

- Вождь клана всегда может отказать воину в той женщине, которую он хочет.

Чтобы взять чэйсулу, нужно разрешение вождя.

Аликс внезапно почувствовала внутри пустоту и холод:

- И что же Дункан…?

- Он дал мне разрешение, Аликс. Он не будет вмешиваться.

Дункан! беззвучно крикнула она.

- Если не я, значит, твоим чэйсулом будет кто-то другой, - мягко повторил Финн. Аликс двинулась вперед на коленях и села прямо перед Финном, медленно коснулась его руки, взяла ее в свои ладони - в его глазах мелькнуло удивление:

- Финн, - тихо сказала она. - Рухо…, - она с трудом выдавила из себя улыбку, - отвези меня домой.

Он отдернул руку:

- Домой…

- На ферму, - сказала она. - К Торрину. К той жизни, которую я знала с детства. Его лицо стало похожим на маску:

- Твой дом здесь. Я никуда тебя не повезу.

- Финн… Я даю тебе возможность вернуть все то, что ты отнял у меня.

Отвези меня… Финн поднялся и взглянул на нее сверху вниз:

- Я не могу отпустить тебя, - отчетливо выговорил он. - Тем более теперь, когда ты почти стала моей. Ты забываешь, рухолла - я украл тебя, потому что пожелал тебя. Я не отдам тебя так легко.

- Но если Дункан скажет - нет…

- Дункан уже сказал - да, - напомнил ей Финн. - Дункан сказал, что я могу взять тебя.

- А если я откажусь? Если я встану на Совете и скажу, что не хочу тебя?

Финн усмехнулся знакомо и зло:

- Не забывай о нашем третьем даре, мэйха. Мы можем заставить тебя делать даже то, чего ты не хочешь.

- Пожалуйста…

Финн взглянул в ее молящее лицо:

- Нет, - ответил он.

***

Аликс стояла подле голубовато-серого шатра, закрыв глаза, собираясь с силами. Наконец она поскреблась в полог и осталась ждать, пока Дункан не пригласил ее войти.

Поколебавшись, она ступила вовнутрь Дверной полог упал за ее спиной.

Дункан си дел, склонившись над низким рабочим сто лом: был занят работой по золоту.

- Да? - сказал он, не поднимая глаз. Аликс облизнула пересохшие губы:

- Дункан. Его плечи и руки словно окаменели. Еще мгновение он продолжал работу, потом отложил украшение и выронил инструмент, покатившийся по столу.

Аликс проследила за ним, не решаясь встретиться с Дунканом глазами.

- Я пришла к тебе как к вождю клана, - тщательно подбирая слова, начала она.

- Сядь, Аликс.

Девушка присела на колени по другую сторону стола и наконец подняла голову:

- Ко мне приходил Финн. Он сказал, что говорил с тобой и что будет просить на Совете моих клановых прав.

На его лице была словно маска вождя, серьезного и сурового:

- Да.

Ее дыхание было прерывистым и неровным:

- Дункан… я не хочу быть с Финном. Ты знаешь это.

- Все уже решено, - отстраненно сказал он. - И если ты снова заводишь разговор об этом, я не смогу говорить с тобой просто как вождь клана.

Аликс улыбнулась, услышав в его голосе невысказанное предупреждение. По крайней мере, она была не совсем безразлична Дункану.

- Я пришла вовсе не затем, чтобы ты снопа задумался о сделанном мне предложении, - объяснила она. - Ты хорошо дал мне понять, что собираешься делать, и я не желаю выпрашивать большего, как нищенка - милостыню.

Его глаза вспыхнули:

- Тогда чего же ты хочешь, Аликс?

- Я хочу, чтобы ты взял назад разрешение, данное Финну. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Мы никогда не сможем быть мужем и женой… и я думаю, это закончится смертью одного из нас. Думаю, умрет он, а не я.

Дункан коротко улыбнулся, но тут же попытался скрыть эту улыбку:

- Этот брак не будет скучным, - заметил он.

- Этого брака вообще не будет, - мрачно отпарировала она. - Дункан, отмени свое разрешение.

- На каком основании? Аликс нахмурилась:

- Я не хочу его! Дункан пожал плечами:

- Это не основание. Это только упрямство, к которому так склонны женщины.

- Ты не можешь хотеть, чтобы я принадлежала ему!

Лицо Дункана дернулось:

- Нет, - ответил он после долгого молчания. - Я не хочу этого. Но отказать ему только потому, что так не хочу я… вождь клана не может быть таким мелочным. Аликс, этот союз будет благом для нашего клана.

- И это все, что ты можешь мне сказать?! Или ты думаешь только о клане, но не обо, мне? Во имя богов, Дункан, я думала, что нас объединяет что-то большее.

Что же случилось с этой твоей драгоценной толмоорой?

Дункан покраснел, потом побледнел:

- А другого воина ты примешь?

- Ты знаешь, что я приму только одного.

- Тогда выбирай, - уже мягче сказал он.

- Будь моей мэйхой… или чэйсулой другого.

- Но почему?

- Я дал обещание Малине, когда нам было по восемь лет, - тихо ответил Дункан.

- Клятва Чэйсули держит прочно.

- Она первая нарушила клятву.

- Она не думала, что я сдержу слово, - Дункан коснулся золотого украшения на столе. - Она ушла к Боррсу, потому что решила, что я передумаю. А когда я этого не сделал… она попала в ловушку.

Вождь клана дал разрешение Боррсу просить ее клановых прав, а когда решение принято, его уже нельзя изменить. Это прочно, как клятва, - он взглянул на Аликс. - Я сделал то же, что и ты. Я просил вождя клана отменить решение, чтобы я мог просить прав Малины. Он этого не сделал… и их союз признал Совет.

- Но я думала, что ты был вождь клана, а потому не взял чэйсулы.

Дункан выглядел усталым:

- Тиернан умер от болезни. Прошло несколько месяцев. Все знали, что я стану его преемником, а потому я принял решение оставаться одному до его смерти. Но тогда он был вождем. А когда он умер, Малина уже была чэйсулой Боррса.

- Но ребенок…

- Он может быть моим. Он может быть ребенком Боррса, - Дункан тихо вздохнул. - У нашего народа верность - не высшая добродетель.

Аликс отшатнулась:

- Но она была замужем!

Дункан улыбнулся:

- Я и не думал, что ты поймешь.

- Ты хочешь сказать, что возьмешь к себе и Малину, и меня, да еще будешь искать себе других женщин?

Дункан задумчиво нахмурился - Я не могу сказать, так ли это будет. Да и кто из мужчин мог бы дать подобное обещание?

Это новое открытие потрясло Аликс. Она с сомнением вгляделась в лицо Дункана:

- Дункан… ты и вправду так думаешь?

Он пожал плечами:

- Я не из тех, кому нужны все женщины. Хватит и одной. Не думаю, что тебе нужно из-за этого беспокоиться.

- Дункан!

- Аликс, она носит ребенка, который может быть моим…

- А я нет.

- Аликс…

- Если бы она не забеременела, ты был бы так же готов взять ее чэйсулой?

Он отвел взгляд.

- Если бы Боррс был жив, а ребенок все равно был бы моим… - Дункан глубоко вздохнул. - Я думаю, я ничего бы не сказал.

- Значит, это из-за ребенка…

- Мне всегда нравилась Малина, - твердо заявил Дункан.

- А если ребенок не твой?

- Я не могу рассчитывать на это.

- И все-таки она согласна разделить тебя со мной?

- Я поставил это условие, - мягко сказал он. - Я сказал, что беру ее ради ребенка… и только если она примет тебя, как мою мэйху.

- Дункан!

- Маленькая, если бы она сказала - нет, я бы сделал тебя своей чэйсулой.

Но меня слишком многое связывает с Малиной, и я не могу так просто ее оставить.

- Но ты бросаешь меня… ты отдаешь меня Финну!

- Потому что он об этом просил, и нет причин отказывать ему. Не мне это делать.

- Я не буду с ним. Я сказала ему об этом, а теперь говорю тебе, - она сжала руки в кулаки. - Я Чэйсули, вождь, и ты не можешь принудить меня.

- Мы обязаны поступать, как должно, Аликс, - мягко сказал он. - Даже с человеком из нашего народа.

Девушка медленно поднялась, оправляя юбки. Она заставила себя улыбнуться:

- Ты не сможешь принудить меня, Дункан. Скоро ты сам увидишь это.

Она резко развернулась и вышла из шатра.