"Сексуальность" - читать интересную книгу автора (Крукс Роберт, Баур Карла)
Глава 3. Мужчина и женщина: мужественность и женственность
Какова взаимосвязь между гендерной идентичностью и гендерной ролью?
Что в большей степени — биологические факторы или процесс социального научения — определяет наше ощущение гендерной идентичности? Как лучше всего «лечить» интерсексуальных детей, рожденных с амбивалентными наружными половыми органами?
Каковы причины транссексуализма и чем данное явление отличается от трансгендеризма? Какова взаимосвязь между отклонениями гендерной идентичности и сексуальной ориентацией?
Какова роль родителей, сверстников, школы и учебников, телевидения и религии в процессе социализации гендерных ролей? Каково влияние гендерно-ролевых ожиданий на нашу сексуальность?
«С самого раннего детства меня начали обучать адекватным формам гендерного поведения. Помню, как я думала: какая несправедливость, что мне ежедневно приходится делать уборку, тогда как обязанности моего брата ограничиваются выносом мусора. Когда я спрашивала маму, почему, та отвечала: «Потому что он — мальчик, и это мужская работа, а ты девочка и должна выполнять женскую работу».»
Прочитайте следующее предложение и заполните пробелы:
В данном обществе является доминирующим, бесстрастным, управляющим партнером, тогда как является воспринимающим и эмоционально зависимым лицом.
Если вы полагаете, что первый пробел следует заполнить словом
Мужчина и женщина, мужественность и женственность
На протяжении многих веков люди полагали, что мы являемся мужчинами либо женщинами по факту рождения и начинаем делать то, что свойственно делать мужчинам либо женщинам, в результате естественного биологического роста. Единственное казавшееся необходимым объяснение сводилось к указанию на то, что «природа берет свое». Данная точка зрения отличалась простотой, придающей миру видимость порядка. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что процесс формирования нашей «мужественности» или «женственности» является значительно более сложным. Во многих же отношениях наше поведение, как в сексуальном, так и в более широком смысле, определяется именно этим аспектом нашей индивидуальности. Эта поражающая воображение сложность и является основным предметом нашего дальнейшего обсуждения. Но сначала полезно будет определиться с некоторыми важными терминами.
Многие авторы используют термины «пол» и «гендер» как синонимы. Однако каждый из этих терминов имеет собственное специфическое значение. Пол указывает на нашу биологическую принадлежность к числу мужчин или женщин. Биологический пол характеризуется двумя аспектами:
Встречая людей впервые, мы сразу обращаем внимание на их пол и на основании половой принадлежности делаем предположения относительно их наиболее вероятного поведения. Иными словами, мы делаем гендерные предположения. Для большинства людей гендерные предположения составляют важный элемент повседневных социальных контактов. Мы разделяем людей на принадлежащих либо нашему, либо другому полу. (Мы избегаем термина
Под гендерной идентичностью понимается субъективное ощущение человеком своей принадлежности к мужскому или женскому полу. Большинство людей уже в течение первых лет жизни начинают осознавать себя представителями мужского либо женского пола. Однако нет никакой гарантии в том, что гендерная идентичность человека будет совпадать с его биологическим полом. Так, некоторые люди испытывают значительные неудобства, пытаясь идентифицировать себя как мужчину или женщину. Мы рассмотрим этот вопрос более подробно на следующих страницах этой главы.
Термином гендерная роль (иногда используется термин
Гендерно-ролевые ожидания являются культурно обусловленными и варьируют от одного общества к другому. Так, в обществе чамбули проявления эмоциональности со стороны мужчин считаются вполне нормальными. Американское же общество придерживается несколько иных взглядов по данному вопросу. Поцелуй в щеку считается женской формой поведения, а потому рассматривается как неприемлемый между мужчинами в американском обществе. В то же время такое поведение не противоречит мужским ролевым ожиданиям во многих европейских и восточных культурах.
Помимо особенностей культуры наши представления о «мужественности» и «женственности» определяются также и исторической эпохой, в контексте которой рассматриваются соответствующие формы поведения. Так, если бы в американской семье 50-х годов отец оставался дома и заботился о своих детях дошкольного возраста, пока его жена совершала деловые поездки, его поведение, вероятно, послужило бы поводом для крайнего удивления, если не для насмешек. Сегодня молодые пары значительно чаще распределяют между собой домашние обязанности. Они исходят скорее из практических соображений, чем из предвзятых представлений о том, как «должны» вести себя мужчины и женщины. Современный этап развития нашего общества в большей степени, чем какой-либо другой период его истории, является периодом пересмотра мужских и женских ролей. Многие из тех, кто воспитывался под влиянием жестких гендерно-ролевых стереотипов, сегодня испытывают на себе последствия своего воспитания и стремятся освободиться от его сдерживающих механизмов. Тот факт, что мы принимаем участие в этом историческом процессе, может вызывать у нас и восхищение и замешательство. Далее в этой главе (а также и в последующих главах этой книги) мы будем обсуждать влияние как традиционных, так и новых гендерных ролей. Но сначала давайте рассмотрим процесс, посредством которого формируется наша гендерная идентичность.
Формирование гендерной идентичности
Аналогично цвету наших волос и глаз, гендерная принадлежность является составляющей нашей индивидуальности, которую большинство людей воспринимают как данность. И действительно, гендерная идентичность, как правило, хотя и не всегда, «является естественным дополнением» к определенным биологическим органам, которые мы имеем. Однако гендерная идентичность не сводится лишь к обладанию внешностью мужчины или женщины. Как мы вскоре убедимся, на вопрос о том, каким образом мы начинаем думать о себе как о мужчине либо как о женщине, существует два ответа. Первое объяснение сводится к биологическим процессам, вступающим в действие вскоре после зачатия и завершающимся до момента рождения. Основой второго объяснения является теория социального научения, рассматривающая культурные влияния, воздействующие на нас в период раннего детства. Эта теория объясняет как особенности нашей гендерной идентичности, так и личную значимость для нас нашей принадлежности к мужскому или женскому полу. Но начнем мы с рассмотрения биологических процессов, участвующих в формировании гендерной идентичности.
С момента зачатия на дифференциацию полов на мужской и женский оказывают влияние многочисленные биологические факторы. На следующих страницах мы проанализируем, как происходит биологическая половая дифференциация в период пренатального развития. Наше описание будет построено по хронологическому принципу: мы начнем с момента зачатия и рассмотрим различия мужских и женских хромосом. Затем мы перейдем к развитию гонад, выработке гормонов, формированию внутренней и наружной репродуктивных структур и закончим рассмотрением половой дифференциации мозга.
Наш биологический пол определяется при зачатии хромосомным составом сперматозоида (мужской половой клетки), оплодотворяющего яйцеклетку, или яйцо (женскую половую клетку). Все клетки человеческого организма, за исключением половых клеток, содержат набор из 46 хромосом, состоящий из 23 пар (рис. 3.1). Двадцать две из них являются комплементарными. Иными словами, хромосомы, входящие в состав каждой пары, практически идентичны. Эти комплементарные пары, называемые автосомами, одинаковы и у мужчин и у женщин. Они не оказывают влияния на дифференциацию полов. Однако одна хромосомная пара — пара половых хромосом — у мужчин и женщин различная. Женщины имеют две сходные хромосомы, обозначаемые XX, тогда как мужчины имеют различные хромосомы, обозначаемые XY.
 |
Рис. 3.1. Человеческая клетка содержит 22 пары комплементарных (идентичных друг другу) автосом и одну пару половых хромосом. В норме женщина имеет две X-хромосомы, а мужчина — X-хромосому и Y-хромосому
Как уже отмечалось выше, половые клетки являются исключением из правила, распространяющегося на весь 23-парный набор. В результате биологического процесса, известного как
Недавно исследователям удалось локализовать единичный ген на короткой ветви человеческой Y-хромосомы. Этот ген, по-видимому, и играет решающую роль в запуске последовательности событий, приводящих к формированию мужских гонад, или яичек. (Как мы вскоре увидим, яички, в свою очередь, выделяют гормоны, стимулирующие формирование других структур мужского организма.) «Мужской» ген, ответственный за формирование мужского организма (определяющий появление яичек), получил название SRY-гена (Jegalian amp; Lahn, 2001; Terrinoni et al., 2000).
Результаты исследования, проведенного итальянскими и американскими учеными, позволяют предположить, что, возможно, существует также и «женский» ген или гены, ответственные за формирование женского организма. Ученые исследовали четыре случая обратного превращения мужских организмов в женские у индивидов, обладающих XY-хромосомами и функционирующими SRY (мужскими) генами.
У троих из четырех исследуемых лиц абсолютно отчетливо наблюдались женские внешние половые органы. Половые органы четвертого индивида носили амбивалентный характер. Если бы мужской ген являлся решающим фактором, определяющим биологический пол, подобных обратных превращений не могло бы произойти. Что же явилось причиной этих превращений? В ходе анализа ДНК исследуемых лиц был обнаружен факт дупликации крохотного участка генетического материала на короткой ветви X-хромосом. В результате, каждый из этих индивидов обладал двойной дозой гена, получившего обозначение DSS. Именно этот факт и явился причиной превращения в остальном нормального мужского плода в женский (Bardoni et al., 1994).
Полученные результаты позволяют предположить, что ген (или гены), содержащиеся в X-хромосоме, способствуют развитию недифференцированных гонад в женском направлении, аналогично тому как SRY-ген способствует началу формирования мужских половых структур. Данное наблюдение противоречит господствовавшему в течение длительного времени представлению о том, что человеческий зародыш является изначально женским. Противоречит оно и убеждению, что в отличие от пренатальной дифференциации, ведущей к появлению мужского организма, для дифференциации, ведущей к появлению женского организма, не требуется наличия запускающих факторов на генетическом уровне.
В первые недели после зачатия структуры позднее развивающиеся в органы размножения, или гонады, одинаковы у мужчин и женщин (рис. 3.2,
 |
Рис. 3.2. Пренатальное развитие мужской и женской внутренней системы каналов от недифференцированной (до 6-й недели) к дифференцированной
По окончании процесса формирования яичники или яички начинают выделять собственные половые гормоны. Как мы увидим далее, эти гормоны становятся решающим фактором в дальнейшей половой дифференциации. Генетические же влияния прекращают свое действие.
Как и другие железы
Приблизительно на 8-й неделе после зачатия половые гормоны начинают играть важную роль в дифференциации полов. К этому времени две проводящие системы, показанные на рис. 3.2,
Наружные половые органы формируются аналогичным образом. До тех пор пока гонады не начнут выделять собственные гормоны на 6-й неделе после зачатия, ткани мужских и женских наружных половых органов остаются недифференцированными (рис. 3.3). Из этих тканей начинают формироваться либо мужские, либо женские гениталии. Это зависит от присутствия либо отсутствия продукта тестостерона, выделяемого у мужчин и известного как
 |
Рис. 3.3. Пренатальное развитие мужских и женских наружных половых органов из недифференцированных в дифференцированные
Поскольку наружные половые органы, гонады, а также ряд внутренних структур у мужчин и женщин развиваются из одних и тех же зародышевых тканей, неудивительно, что они являются соответствующими друг другу, или гомологичными, органами. В табл. 3.1 приводятся соответствия женских и мужских органов.
Таблица 3.1. Гомологичные половые органы
 |
Результаты исследований позволяют предположить, что существует ряд значимых функциональных и структурных различий между мозгом мужчины и женщины. Эти различия являются результатом, по крайней мере отчасти, пренатального процесса половой дифференциации (Gur et al., 1995; Reiner, 1997; Witelson, 1991). Они касаются как минимум двух основных отделов мозга:
 |
Рис. 3.4. Отделы головного мозга: а) на поперечном сечении человеческого мозга показан гипоталамус; б) вид сверху показывает левое и правое большие полушария
Рядом исследователей была обнаружена связь между различиями мужского и женского гипоталамуса и присутствием либо отсутствием тестостерона в процессе пренатальной дифференциации (Reiner, 1997; Zhou et al., 1995). При отсутствии циркуляции тестостерона в женском гипоталамусе развиваются специализированные рецепторные клетки, исключительно восприимчивые к присутствию эстрогена в крови. В зародыше мужского организма присутствие тестостерона препятствует развитию у этих клеток восприимчивости к эстрогену. Данная форма пренатальной дифференциации является ключевым фактором, оказывающим влияние на все последующие события. В период полового созревания восприимчивый к эстрогену женский гипоталамус управляет работой гипофиза, побуждая его выделять гормоны согласно циклическому ритму, запуская таким образом менструальный цикл. У мужчин невосприимчивый к эстрогену гипоталамус управляет стабильной (неритмической) выработкой половых гормонов.
Исследователям удалось обнаружить любопытные факты, касающиеся половой дифференциации крохотного участка гипоталамуса, так называемого
Исследователи также обнаружили половые различия переднего отдела гипоталамуса, называемого
Эти и другие многочисленные исследования, перечисление которых заняло бы слишком много места, наглядно продемонстрировали, что в человеческом гипоталамусе имеют место специфические значимые половые различия. Полученные данные являются веским подтверждением гипотезы о том, что существует биологический субстрат половых различий, касающихся сексуального поведения людей (Diamond amp; Sigmundson, 1997).
Однако наше понимание истинной природы и механизмов этих различий еще нуждается в дальнейшем прояснении в ходе будущих исследований. Поэтому нам следует проявлять осторожность, приписывая поведенческие половые различия воздействию биологических факторов. Тем не менее растет число свидетельств в пользу влияния пренатальных половых гормонов на внутриутробное развитие мозга. Это позволило некоторым ученым высказать предположение, что специфическое гендерное поведение детей и взрослых по крайней мере отчасти является результатом общей гормонально-обусловленной маскулинизации или феминизации мозга в период пренатального развития (Coolaer amp; Hines, Durden-Smith amp; de Simone, 1995; Lerman et al., 2000). С точки зрения этих ученых представляется возможным, что «вероятно, органом, оказывающим решающее влияние на психосексуальное развитие и адаптацию, является мозг, а не наружные половые органы» (Reiner, 1997, р. 225).
Также были обнаружены половые различия в структуре больших полушарий мозга и в степени специализации полушарий, касающейся вербальных и пространственных когнитивных навыков (Diamond, 1991; Shaywitz et al., 1995). Женщины часто получают более высокие оценки по тестам развития вербальных навыков, чем мужчины. Для пространственных же навыков верно обратное (Halpern, 1992; Voyer et al., 1995). Некоторые ученые полагают, что различия в структуре полушарий, возможно, являются биологическим базисом данных проявлений различия между мужчинами и женщинами (Geschwind amp; Behan, 1984; Witelson, 1988, 1991).
Тем не менее многие ученые считают, что отмечаемые исследователями половые различия, касающиеся когнитивных навыков, в основном определяются психосоциальными факторами (Geary, 1989; Hyde, 1996). Они приводят убедительные свидетельства того, что в последние годы подобные различия начали стремительно исчезать (Hyde amp; Plant, 1995; Voyer, 1988, 1991).
Результаты двух исследований, проведенных Американской ассоциацией университетских сотрудниц (American Association of University Women, AAUW), представляют собой неоспоримые факты, свидетельствующие о наличии тенденции в сторону когнитивного равенства полов. В 1992 году данная организация опубликовала сообщение о том, что в начале школьного обучения девочки демонстрируют способности к математике и естественным наукам, не уступающие способностям мальчиков. Однако к моменту окончания высшей (восьмилетней) школы девушки значительно отстают от юношей по этим когнитивным показателям (AAUW, 1992). В ходе повторного исследования, проведенного в 1988 году, было обнаружено, что разрыв в уровне достижений между представителями обоего пола в области математики и естественных наук практически исчез, за исключением некоторых специфических разделов высшей математики (Carter, 2000).
Некоторые авторы утверждают, что биологические объяснения половых различий, касающихся когнитивных (и поведенческих) проявлений, отнюдь не имеют под собой серьезного научного основания и выступают лишь в качестве ничем не подкрепленной попытки оправдать сохранение в современном обществе традиционных гендерных ролей. (См., в частности, книгу, написанную специалистом по генетике индивидуального развития Энн Фаусто-Стэрлинг «Половое разделение тела: Гендерная политика и формирование сексуальности» (Anne Fausto-Sterling,
В прошлом многие представительницы феминистского движения крайне неохотно признавали факт различия полов, утверждая, что все, кроме наиболее очевидных половых различий, является «продуктами культуры, а не генов, и может быть устранено путем введения соответствующего законодательства и методов воспитания детей» (Ehrenreich, 1999, р. 58).
В настоящее время, однако, некоторые авторитетные женщины-ученые не только признают, но и многозначительно подчеркивают факт существования половых различий на церебральном уровне, включая и те из них, которые, вероятно, являются биологическими по своей природе. (См., в частности, книги: Натали Анжье «Женщина: Интимная география» (Natalie Angier,
До сих пор мы рассматривали только нормальную (типичную) пренатальную дифференциацию. Однако значительная часть известных нам данных о влиянии биологической половой дифференциации на формирование гендерной идентичности получена в ходе исследования случаев аномальной (нетипичной) дифференциации.
Мы уже говорили о том, что дифференциация внутренних и наружных половых структур происходит под влиянием биологических факторов (запускающих сигналов). Результатом отклонений механизмов этих сигналов от нормальных может стать амбивалентность биологического пола. Людей, обладающих амбивалентными или противоречивыми половыми признаками, иногда называют
Мы можем различить истинных гермафродитов и псевдогермафродитов. Истинные гермафродиты, в организме которых присутствуют ткани как яичников, так и яичек, встречаются крайне редко (Parker, 1998; Unlu et al., 1997). Их наружные половые органы часто представляют собой сочетание женских и мужских структур. Псевдогермафродиты встречаются значительно чаще, что в процентном отношении составляет приблизительно 1:2000 (Colapinto, 2000). Эти индивиды также отличаются амбивалентной внутренней и наружной репродуктивной анатомией. Однако в отличие от истинных гермафродитов псевдогермафродиты рождаются с гонадами, соответствующими их хромосомному полу. Исследования псевдогермафродитов позволили прояснить относительную роль биологических факторов и социального научения в формировании гендерной идентичности. Интерсексуальность может иметь место вследствие аномальной комбинации половых хромосом или в результате пренатальных гормональных нарушений. В этом разделе мы рассмотрим данные, полученные в ходе изучения пяти разновидностей псевдогермафродизма. Результаты этих исследований сведены в табл. 3.2.
Таблица 3.2. Сводная таблица некоторых примеров аномальной пренатальной половой дифференциации
Хромосомный пол: 45, XO
Гонадный пол: Отдельные волокна тканей яичников
Внутренние репродуктивные структуры: Матка и фаллопиевы трубы
Наружные половые органы: Нормальные женские
Способность к продолжению рода: Стерильны
Вторичные половые признаки: Недоразвиты, грудные железы отсутствуют
Гендерная идентичность: Женская
Хромосомный пол: 47, XXY
Гонадный пол: Маленькие яички
Внутренние репродуктивные структуры: Нормальные мужские
Наружные половые органы: Маленькие пенис и мошонка
Способность к продолжению рода: Стерильны
Вторичные половые признаки: Некоторая феминизация вторичных признаков; могут иметь развитые грудные железы и округлые формы тела
Гендерная идентичность: Обычно мужская, хотя имеет более высокий, чем в норме, процент случаев гендерной неопределенности
Хромосомный пол: 46, XY
Гонадный пол: Неопустившиеся яички, гениталии и неглубокая вагина
Внутренние репродуктивные структуры: Отсутствие нормального состава как мужских, так и женских внутренних структур
Наружные половые органы: Нормальные женские
Способность к продолжению рода: Стерильны
Вторичные половые признаки: В период полового созревания имеет место развитие грудных желез и появление других признаков, но менструации не начинаются
Гендерная идентичность: Женская
Хромосомный пол: 46, XX
Гонадный пол: Яичники
Внутренние репродуктивные структуры: Нормальные женские
Наружные половые органы: Амбивалентные (как правило, более напоминающие мужские, чем женские)
Способность к продолжению рода: Способны
Вторичные половые признаки: Нормальные женские (индивидам с дисфункциями надпочечниковых желез может назначаться кортизон с целью предотвращения маскулинизации)
Гендерная идентичность: Женская, однако имеет место глубокая неудовлетворенность своей женской гендерной идентичностью; склонность к традиционно мужским занятиям
Хромосомный пол: 46, XY
Гонадный пол: Неопустившиеся яички при рождении; опускаются в период полового созревания
Внутренние репродуктивные структуры: Присутствуют семенные пузырьки и эякуляторный канал, однако отсутствует простата; отчасти формируется вагина
Наружные половые органы: Амбивалентные при рождении (более напоминают женские, чем мужские); в период полового созревания имеет место маскулинизация
Способность к продолжению рода: Вырабатывают полноценную сперму, но не способны к оплодотворению
Вторичные половые признаки: Женские до наступления периода полового созревания; затем имеет место маскулинизация
Гендерная идентичность: В период полового созревания гендерную идентичность трудно определить (за недостатком данных); около 90 % принимают традиционные мужские роли в период полового созревания
Сбои иногда происходят на самом первичном уровне формирования биологического пола. Так, возможно рождение индивидов с несколькими (или одной) лишними половыми хромосомами либо с неполным набором хромосом. Учеными было зарегистрировано более 70 случаев аномальных наборов половых хромосом (Levitan amp; Montagu, 1977). Эти нарушения, возможно, связаны с различными физическими, медицинскими или поведенческими воздействиями. Мы рассмотрим два наиболее детально изученных случая.
Синдром Тернера представляет собой относительно редкое нарушение, характеризующееся присутствием только одной, а именно X-хромосомы. Данное нарушение, по подсчетам специалистов, встречается приблизительно у одной из 2000 рождающихся живыми девочек (Gravholt et al., 1998). Этот синдром является результатом аномалий яйцеклетки, содержащей 22 автосомы и не включающей при этом половой хромосомы, оплодотворенной сперматозоидом, несущим X-хромосому. (Такая же яйцеклетка, оплодотворенная сперматозоидом, несущим Y-хромосому, не выживает.) В результате число хромосом в оплодотворенной яйцеклетке составляет 45, а не соответствующее норме 46. Такая комбинация половых хромосом получила обозначение XO. У индивидов, обладающих таким набором хромосом, развиваются нормальные наружные женские половые органы, а потому они считаются женщинами. Однако их внутренние репродуктивные структуры не развиваются полностью. Так, к примеру, яичники либо отсутствуют, либо представлены лишь фрагментами волокон соответствующих тканей. У женщин, страдающих синдромом Тернера, в период полового созревания не развиваются грудные железы (без специального гормонального лечения), а также не начинается менструальный цикл. Кроме того, они стерильны (не способны к размножению). В зрелом возрасте женщины, страдающие данным нарушением, как правило, отличаются крайне низким ростом (Gravholt et al., 1998).
Поскольку при синдроме Тернера гонады отсутствуют либо недостаточно развиты, из-за чего наблюдается недостаток половых гормонов, формирование гендерной идентичности происходит в условиях отсутствия гонад и гормональных влияний (второго и третьего уровня, определяющих биологический пол). Однако индивиды, страдающие синдромом Тернера, идентифицируют себя как женщин и в целом не отличаются от биологически нормальных женщин по своим интересам и формам поведения (Money amp; Ehrhardt, 1972). Этот факт убедительно свидетельствует о том, что женская гендерная идентичность может быть сформирована и при отсутствии яичников и их продуктов.
Значительно более распространенным среди людей с нарушением половых хромосом является синдром Кляйнфелтера. Данное нарушение, по оценкам специалистов, встречается приблизительно у одного из 500 рождающихся живыми мальчиков (Kruse et al., 1998). Оно является результатом аномалий яйцеклетки, содержащей 22 автосомы и две X-хромосомы, оплодотворенные сперматозоидом, несущим Y-хромосому, так что новорожденный имеет набор хромосом XXY. Несмотря на присутствие как комбинации XY, характерной для нормальных мужчин, так и комбинации XX, характерной для нормальных женщин, индивиды, страдающие синдромом Кляйнфелтера, анатомически являются мужчинами. Этот факт подтверждает точку зрения, что присутствие Y-хромосомы является фактором, запускающим процесс формирования мужских структур. Однако присутствие лишней женской половой хромосомы препятствует дальнейшему развитию этих структур. Поэтому мужчины, страдающие синдромом Кляйнфелтера, как правило, стерильны и имеют недоразвитые пенис и мошонку. Сексуальное влечение у них часто проявляется очень слабо или отсутствует (Money, 1968; Rabock et al., 1979). Это, вероятно, по крайней мере отчасти, связано с недостатком выработки гормонов яичками.
Мужчины, страдающие синдромом Кляйнфелтера, как правило, отличаются высоким ростом и несколько женственными физическими характеристиками. У них может наблюдаться развитие грудных желез и округлых форм тела. Лечение тестостероном в подростковом возрасте может способствовать повышению полового влечения (Kolodny et al., 1979). Эти индивиды обычно идентифицируют себя как мужчин, однако у них нередко наблюдается определенная степень амбивалентности гендерной идентичности (Mandoki et al., 1991).
Амбивалентные половые признаки, связанные с псевдогермафродизмом, могут являться также результатом генетически обусловленных биологических сбоев, вносящих изменения в пренатальные гормональные процессы. Мы рассмотрим три примера расстройств, вызванных гормональными нарушениями.
Результатом крайне редко встречающегося генетического дефекта является нарушение, известное как синдром андрогенной невосприимчивости (САН), называемый также
Второй тип аномальной половой дифференциации проявляется в том, что у имеющих нормальный состав хромосом женщин происходит пренатальная маскулинизация. Причина заключается в воздействии избыточного количества андрогенов либо в генетически обусловленном нарушении функционирования надпочечниковых желез плода (адреногенитальный синдром). Также виной может быть воздействие андрогеноподобных веществ, принимаемых матерями таких детей в период беременности (Clarnette et al., 1997). (В 1950-х годах некоторым беременным женщинам назначали андрогеноподобные лекарственные препараты с целью снижения риска выкидыша.) В результате рождаются младенцы с наружными половыми органами, внешне напоминающими мужские. Увеличенный клитор может выглядеть как пенис, а сросшиеся губы похожи на мошонку (рис. 3.5). Таких новорожденных на основании медицинского обследования обычно идентифицируют как девочек и подвергают микрохирургическому или гормональному лечению с целью устранения генитальной амбивалентности. После этого воспитывают их также как девочек. Однако согласно результатам одного авторитетного исследования, 20 из 25 внутриутробно андрогенизированных женщин идентифицировали себя как «мальчика в юбке». Они участвовали в типично мужских формах активности и отвергали формы поведения и установки, типично ассоциирующиеся с женской гендерной идентичностью (Money amp; Ehrhardt, 1972).
 |
Рис. 3.5. Маскулинизированные наружные половые органы у внутриутробно андрогенизированной девочки младенческого возраста
В ходе еще одного недавнего исследования проводилось сравнение внутриутробно андрогенизированных женщин с их кузинами или сестрами, не страдающими данным синдромом. Исследователи обнаружили, что внутриутробно андрогенизированным женщинам было в большей степени свойственно кросс-гендерное ролевое поведение, в то время как их женская гендерная идентичность являлась для них источником б
Источником третьей разновидности аномальной пренатальной дифференциации является генетический дефект, препятствующий превращению тестостерона в гормон дигидротестостерон (ДГТ), который играет принципиальную роль в нормальном развитии наружных половых органов мужского плода. У мужчин, страдающих данным нарушением, яички не опускаются до рождения, а пенис и мошонка остаются недоразвитыми, напоминая клитор и половые губы. У них также частично формируется неглубокая вагина. Поскольку их гениталии больше напоминают женские, чем мужские, мужчины, страдающие ДГТ-недостаточностью, обычно идентифицируются и воспитываются как девочки. (Мужчины, отличающиеся этим аномальным механизмом половой дифференциации, также иногда описываются как страдающие
Группа ученых из Университета Корнелл провела исследование с участием 18 мужчин, страдающих ДГТ-недостаточностью и воспитывавшихся как девочки в сельских общинах Доминиканской Республики (Imperato-McGinley et al., 1979). Когда в подростковом возрасте тела этих мужчин начали претерпевать трансформацию, реакцией 16 из них явилось принятие традиционных мужских гендерных ролей, предписываемых их культурой. Результаты данного исследования ставят под сомнение широко распространенное представление о том, что если гендерная идентичность уже сформирована в первые годы жизни, она не может быть изменена без серьезных эмоциональных травм.
Однако учеными был выдвинут ряд серьезных аргументов, ставящих под сомнение ценность результатов данного исследования. Во-первых, культура этой Карибской страны по своему характеру в высшей степени мужская, что могло способствовать более охотному принятию исследуемыми индивидами мужской гендерной идентичности. Действительно, многие из них подвергались огромному социальному давлению в форме насмешек. Соплеменники называли их «кевоте» (quevote), что означает «пенис в 12 (лет)», или «мачихембра» (machihembra) — «сначала женщина, потом мужчина». Во-вторых, исследование проводилось ретроспективно, в период, когда изучаемые лица были уже взрослыми. Поскольку воспоминания людей не всегда достоверны, нет оснований с уверенностью утверждать, что все эти молодые люди в детском возрасте подвергались исключительно женской гендерной социализации.
Изучение трех описанных выше разновидностей аномальной половой дифференциации не дает основания для однозначных выводов. В первом примере страдающие САН мужчины, обладающие нормальным мужским набором хромосом, но невосприимчивые к выделяемым собственным организмом андрогенам, приняли женскую гендерную идентичность в соответствии с характером их воспитания. Во втором случае пренатально маскулинизированные женщины, обладающие женским набором хромосом, проявляли типично мужские формы поведения, несмотря на то что они воспитывались как девочки. И наконец, в третьем случае индивиды, обладающие мужским набором хромосом, чьи биологические мужские признаки не были очевидны до наступления периода полового созревания, успешно сменили свою гендерную идентичность на мужскую несмотря на начавшийся в раннем возрасте процесс их социализации как девочек. Действительно ли результаты данных исследований противоречат друг другу или же существует правдоподобное объяснение этих кажущихся несоответствий?
Как уже говорилось выше, некоторые данные позволяют предположить, что пренатальные андрогены оказывают влияние на половую дифференциацию мозга, а также запускают процесс маскулинизации половых структур. Тот же генетический дефект, который препятствовал маскулинизации гениталий у мужчин, страдающих САН, в первом приведенном нами примере, мог также блокировать и маскулинизацию их мозга, тем самым способствуя развитию женской гендерной идентичности. Аналогично, мальчишеское поведение внутриутробно маскулинизированных женщин во втором примере также может объясняться маскулинизирующим влиянием пренатальных андрогенов на мозг. И все же благодаря чему мужчины, страдающие ДГТ-недостаточностью, претерпевают относительно безболезненную трансформацию женской гендерной идентичности в мужскую? Возможно, их мозг был пренатально запрограммирован развиваться по мужскому образцу. Предположительно, они обладали нормальным уровнем андрогенов и за исключением генитального развития были в состоянии адекватно реагировать на воздействие этих гормонов во время критических фаз пренатального развития. Мы не можем с уверенностью утверждать, что пренатальные андрогены маскулинизируют мозг. Однако такая интерпретация позволяет дать правдоподобное объяснение того, каким образом страдающие ДГТ-недостаточностью индивиды, на гормональном уровне уже предрасположенные к формированию мужской гендерной идентичности, хотя и идентифицируемые как девочки, могут изменить свою идентичность на мужскую в подростковом возрасте под влиянием телесных изменений.
Результаты этих интригующих исследований еще раз обращают наше внимание на сложность процесса биологической половой детерминации. Мы убедились в том, что организм в процессе половой дифференциации, предшествующей рождению, должен пройти многочисленные фазы, каждая из которых подвержена сбоям. Эти исследования также заставляют нас поставить фундаментальный вопрос: благодаря чему мы становимся мужчинами или женщинами? Раскрывая этот вопрос, мы обратимся далее к роли социального научения в формировании гендерной идентичности
До сих пор мы рассматривали исключительно биологические факторы, участвующие в процессе формирования гендерной идентичности. Однако наши ощущения себя мужчинами и женщинами базируются не только на нашей биологической данности. Согласно теории социального научения, наша идентификация либо с мужскими, либо с женскими ролями, или же и с теми и другими (андрогиния) преимущественно является результатом социальных и культурных моделей и влияний, воздействующих на нас на ранних этапах нашего индивидуального развития (Lips, 1997; Lorber, 1995).
Еще до рождения своего ребенка родители (а нередко и другие взрослые, участвующие в воспитании) имеют предвзятые представления о том, чем мальчики и девочки отличаются друг от друга. С помощью множества явных и неявных средств они сообщают о собственных взглядах своим детям (Witt, 1997). Ожидания, связанные с гендерными ролями, оказывают влияние на окружение, в котором воспитывается ребенок, начиная от цвета обоев в детской и заканчивая выбором игрушек. Эти ожидания влияют также и на образ мышления родителей в отношении своих детей. Так, в ходе одного исследования родителей просили описать родившихся у них младенцев. Родители мальчиков описывали их как «сильных», «активных» и «крепких», тогда как родители девочек использовали такие слова, как «мягкая» и «нежная». При этом все новорожденные имели приблизительно одинаковый уровень развития мускулатуры (Rubin et al., 1974). Неудивительно, что ожидания, связанные с гендерными ролями, влияют и на то, как родители реагируют на своих детей. Так, мальчика, вероятно, будут побуждать подавлять слезы, если он поцарапает колено, а также проявлять другие «мужские» качества, такие как независимость и агрессивность. Девочек же будут поощрять за проявления заботы и участия (Hyde, 1996; Mosher amp; Tomlins, 1988; Siegal, 1987).
К возрасту 18 месяцев у большинства детей прочно формируется гендерная идентичность. Начиная с этого момента подкрепление гендерной идентичности отчасти приобретает характер замкнутого круга. Ведь большинство детей уже активно стремятся вести себя таким образом, какому их научили воспитатели (Kohlberg, 1966; Sedney, 1987). Нередки случаи, когда девочкам приходится пройти через период, на протяжении которого их заставляют одеваться в вычурные платьица или упражняться в выпечке пирожных на кухне, в то время как их собственные матери уже давно сменили свой гардероб на более практичный и навсегда отказались от карьеры домохозяйки.
Аналогично, маленькие мальчики обычно увлекаются образами супергероев, полицейских и других культурных ролевых моделей и пытаются выработать формы поведения, соответствующие этим ролям.
Антропологические исследования других культур также подтверждают точку зрения теории социального научения на формирование гендерной идентичности. В нескольких обществах различия между мужчинами и женщинами, которые нам представляются врожденными, вовсе никак не проявляются. В частности, в классической работе Маргарет Мид «Пол и темперамент в трех примитивных обществах» (Margaret Mead,
Наконец, сторонники теории социального научения в отношении формирования гендерной идентичности ссылаются на различные исследования, проводимые с детьми, родившимися с амбивалентными наружными половыми органами. Такие дети часто причисляются либо к одному, либо к другому полу, после чего воспитываются соответствующим образом. Большинство ранних исследований в этой области было проведено группой ученых, возглавляемой Джоном Мани (John Money) в госпитале Университета Джонса Хопкинса (Johns Hopkins University Hospital). В период, когда методы лечения амбивалентной гендерной идентичности еще находились на стадии разработки, Мани и его коллеги полагали, что человек рождается психосексуально нейтральным, или недифференцированным. В связи с этим опыт социального научения является важнейшим фактором, определяющим гендерную идентичность и гендерно-ролевое поведение (Money, 1961, 1963; Money amp; Ehrhardt, 1972). В результате в те годы ученые уделяли мало внимания сопоставлению наружных половых органов и половых хромосом. Более того, поскольку руководящим принципом было придание наружным половым органам максимального внешнего сходства с естественными, большинству интерсексуальных младенцев приписывался женский пол. Это происходило благодаря тому, что хирургическая реконструкция амбивалентных половых органов в женские технически осуществлялась значительно легче, а кроме того, и по эстетическим и по функциональным параметрам оказывалась успешнее реконструкции пениса (Diamond amp; Sigmundson, 1997; Nussbaum, 2000).
Мани и его коллеги наблюдали подвергшихся такой хирургической операции детей на протяжение нескольких лет. Они выяснили, что в большинстве изучаемых ими случаев у детей, которым приписывался пол, не соответствующий их хромосомному полу, формировалась гендерная идентичность, соответствующая характеру их воспитания (Money, 1965; Money amp; Ehrhardt, 1972). Интересный случай представляли два ребенка, лечившиеся в Университете Джонса Хопкинса. Они имели нормальный женский набор хромосом (XX), но претерпели пренатальную маскулинизацию в результате воздействия избыточного количества андрогенов. Данное нарушение было правильно диагностировано у одного из этих детей в возрасте двух лет. В результате маскулинизированным наружным половым органам этого ребенка была хирургическим путем придана женская форма. В более старшем возрасте эта девочка демонстрировала мальчишеский тип поведения (распространенный случай среди таких девочек), но по внешности была очень женственной, обладала женской гендерной идентичностью, встречалась с мальчиками и мечтала выйти замуж за мужчину. Второй ребенок был ошибочно идентифицирован как мальчик, обладавший недоразвитым пенисом. Ошибка диагноза была обнаружена лишь в возрасте 3,5 года, когда у ребенка уже прочно сформировалась мужская гендерная идентичность. В результате было принято решение подвергнуть гениталии ребенка дальнейшей маскулинизации хирургическим путем, а в период полового созревания ему было назначено гормональное лечение. В подростковые годы этот ребенок дружил с другими мальчиками и испытывал сексуальное влечение к девочкам. Таким образом, хотя оба ребенка обладали женским набором хромосом и женскими внутренними половыми структурами, у них сформировалась гендерная идентичность, соответствующая приписанному им полу и воспитанию. Эти данные свидетельствуют в пользу определяющей роли социального научения в формировании гендерной идентичности.
Однако в последние годы было обнаружено, что по крайней мере некоторые интерсексуальные дети могут не являться при рождении психосексуально нейтральными, как это считалось ранее. Так, было проведено многолетнее наблюдение за несколькими интерсексуальными детьми, прошедшими курс лечения, разработанный в Университете Джонса Хопкинса. Это наблюдение показало, что у части этих индивидов возникали серьезные проблемы с адаптацией к приписанной им гендерной принадлежности (Diamond, 1997; Diamond amp; Sigmundson, 1997). Одним из наиболее показательных является пример двух однояйцевых близнецов, с одним из которых произошел несчастный случай при обрезании. В результате этого большая часть тканей его пениса была разрушена. Поскольку никакая пластическая операция не могла восстановить его сильно поврежденный пенис, было рекомендовано воспитывать ребенка как девочку и осуществить соответствующую операцию по перемене пола. Через несколько месяцев родители приняли решение воспитывать ребенка как девочку. Вскоре после этого с целью облегчения процесса феминизации ребенок был подвергнут кастрации и первичной генитальной хирургической операции. Дальнейшие операции по формированию полноценной вагины были отложены до времени достижения ребенком более старшего возраста. Последующие анализы обоих близнецов, проводимые в период раннего детства, показали, что несмотря на тот факт, что оба близнеца обладали идентичным генетическим материалом, их реакцией на раздельное социальное научение явилось формирование противоположных типов гендерной идентичности. Более того, ребенок, которому была приписана новая гендерная идентичность уже после рождения, развился в полноценную девочку.
Если бы история двух близнецов на этом заканчивалась, мы располагали бы убедительными свидетельствами в пользу определяющей роли социального научения в формировании гендерной идентичности. Однако в 1979 году психиатр, отслеживавший этот случай, обнаружил новые факты. По его наблюдениям, тот из близнецов, которому была приписана новая гендерная идентичность, испытывает значительные трудности, пытаясь адаптироваться к роли женщины (Willims amp; Smith, 1979). Более позднее обследование (Diamond amp; Sigmundson, 1997) показало, что начиная с возраста 14 лет, еще не зная о своем обладании мужским хромосомным набором (XY) и вопреки рекомендациям членов семьи и врачей, данный индивид решил отказаться от роли женщины. Решительный отказ жить в качестве женщины наряду со значительным улучшением эмоционального состояния после принятия роли мужчины убедил специалистов в уместности повторной перемены пола. Постхирургическая адаптация прошла прекрасно, и с помощью лечения тестостероном близнец «превратился» в привлекательного юношу. В возрасте 25 лет он женился на женщине, усыновил ее детей и без каких-либо проблем принял на себя роль отца и мужа. Эта удивительная история изложена в книге Джона Колапинто «Согласно замыслу природы: мальчик, воспитанный как девочка» (John Colapinto,
Данный случай свидетельствует о необходимости долгосрочных исследований детей, которым была приписана новая половая принадлежность. Отчет о первом этапе описанного выше исследования, проведенном в период, когда ребенок еще находился на ранней стадии развития, широко цитировался в прессе, а также в научных и медицинских кругах. Он рассматривался как очевидное свидетельство того, что гендерная идентичность при рождении является психологически нейтральной, еще не сформированной опытом социального научения. Теперь, спустя многие годы, в течение которых эта точка зрения продолжала господствовать, мы обнаруживаем, насколько ошибочной может оказаться подобная интерпретация. Даже сам Джон Мани, в прошлом активный проповедник данной точки зрения, в настоящее время уже не придерживается столь крайних взглядов (см. Money, 1994a).
Другое недавно проведенное исследование заставило ученых поставить вопрос об обоснованности общераспространенной практики хирургического формирования пола детей, обладающих амбивалентными половыми органами. В отчете о данном исследовании описывалась история развития 27 детей, родившихся без пениса (дефект, известный как
Медицинские работники продолжают проявлять осторожность при пересмотре стандартных курсов лечения, назначаемых интерсексуальным детям, в особенности учитывая «отсутствие окончательных результатов долгосрочных исследований пациентов, подвергшихся лечению амбивалентных гениталий» (Lerman et al., p. 11). Однако отчеты о проведенных в последние годы исследованиях сигнализируют нам о необходимости пересмотра традиционного подхода к приписыванию пола интерсексуальным детям.
Сегодня ряд авторитетных исследователей утверждают, что господствовавшие ранее представления о гендерной нейтральности при рождении и эффективности перемены пола детей могут быть ошибочными. Более того, растет число данных, свидетельствующих о том, что несмотря на все усилия, направленные на воспитание детей с мужским хромосомным набором, но подвергшихся перемене пола на женский, некоторые, а возможно и многие из них в процессе индивидуального развития проявляют явные мужские тенденции и даже могут изменить приписанный им пол по достижении подросткового возраста (Colapinto, 2000; Diamond amp; Sigmundson, 1997; Reiner, 1997, 2000). Озабоченность вопросами эффективности и этичности стандартных методов лечения, применяемых по отношению к интерсексуальным индивидам, явилась источником горячей полемики вокруг интерсексуальных индивидов, а также работающих с ними исследователей и специалистов. Эта полемика описана нами во вставке «Стратегии лечения интерсексуальных индивидов: споры и противоречивые свидетельства».
На грани.
Мы живем в мире, в котором усиленно подчеркивается разделение людей на два пола. При существующем образе мышления рождение людей с амбивалентными половыми органами рассматривается как биологическая неисправность, которую необходимо устранить. Джон Мани и его коллеги из Университета Джонса Хопкинса стояли у истоков разработки курса лечения интерсексуальных индивидов. Этот курс приобрел статус стандартного метода еще в 1960-х годах и продолжает использоваться и сегодня. В соответствии с рекомендациями этого курса группа профессионалов в процессе обсуждения с родителями «выбирает», к какому полу следует отнести интерсексуального ребенка. В результате, с целью снизить вероятность возникновения в будущем адаптационных проблем или гендерной неопределенности, назначается хирургическое или гормональное лечение. Согласно сообщениям Мани и его коллег, большинство интерсексуальных индивидов, проходящих лечение в соответствии с рекомендациями данного курса, вырастают относительно успешно адаптированными людьми, обладающими гендерной идентичностью, соответствующей характеру их воспитания (Money 1995; Money and Ehrhardt, 1972).
Однако в последние годы был поднят ряд серьезных вопросов, касающихся как долгосрочности положительных эффектов, так и этической приемлемости этого ставшего стандартным курса лечения (Dreger, 1998; Fausto-Sterling, 1999; Kessler, 1998). Милтон Даймонд (Milton Diamond), резко критикующий стратегии лечения, разработанные Джоном Мани, на протяжении длительного времени проводил отслеживание ряда интерсексуальных индивидов, прошедших данный курс лечения. Его исследования показали, что некоторые из этих людей испытывали значительные адаптационные трудности, которые они связывали с биосоциальным влиянием своей интерсексуальности (Diamond, 1997; Diamond amp; Sigmundson, 1997).
Исследования Даймонда и других ученых послужили поводом для активных дебатов среди интерсексуальных индивидов, исследователей и медицинских работников по вопросу о том, какие практики должен включать правильный метод лечения интерсексуальных индивидов.
Некоторые специалисты, и сегодня являющиеся сторонниками курса лечения, предложенного Мани, утверждают, что интерсексуальным младенцам должна однозначно приписываться определенная гендерная принадлежность в как можно более раннем возрасте и безусловно до начала формирования гендерной идентичности на втором году жизни. Специалисты, придерживающиеся данной точки зрения, выступают за хирургическое и/или гормональное вмешательство с целью минимизации гендерной неопределенности. Альтернативная точка зрения, отстаиваемая Даймондом и другими учеными, предлагает трехсторонний подход к лечению интерсексуальных индивидов. Во-первых, медицинские работники должны сделать наиболее точное предположение относительно окончательной гендерной идентичности интерсексуального младенца и порекомендовать родителям воспитывать ребенка в соответствии с этой идентичностью. Во-вторых, хирургических операций по изменению гениталий (которые впоследствии, возможно, придется проводить повторно для достижения обратного результата) на ранних стадиях индивидуального развития следует избегать. И в-третьих, как ребенку, так и его родителям должны быть предоставлены качественное консультирование и точная информация в период активного индивидуального развития ребенка. Это должно делаться для того, чтобы этот ребенок в конце концов мог принять самостоятельное информированное решение, касающееся необходимых дополнительных медицинских процедур, таких как хирургическое и/или гормональное лечение.
Как стратегия лечения, предлагаемая Даймондом, так и стандартный курс вызывают ряд серьезных вопросов. Является ли проведение хирургической операции по изменению гениталий родившихся младенцев нарушением их прав человека на информированное согласие? Если оставлять интерсексуальным детям амбивалентные половые органы, может ли это вызвать проблемы, связанные с их функционированием в школе или в других ситуациях, когда об их физических нарушениях могут узнать другие люди? Может ли когда-нибудь общество эволюционировать таким образом, чтобы выйти за рамки модели разделения человечества на два пола и признать законность третьей, интерсексуальной формы существования людей?
Среди отчетов об изучении конкретных случаев встречаются сообщения о людях, успешно адаптировавшихся к своей интерсексуальности без прохождения какого-либо лечения (Fausto-Sterling, 1993; 1994; Laurent, 1995). Кроме того, в течение последних лет некоторые лица, прошедшие стандартный курс лечения, высказывали резкое недовольство тем, что они подверглись медицинскому вмешательству в младенческом возрасте (Angier, 1996; Goodrum, 2000). Более того, «многие интерсексуальные индивиды, в настоящее время достигшие зрелого возраста, выступают за то, чтобы положить конец обращению с интерсексуальными детьми как с "поврежденным товаром", нуждающимся в ремонте» (Goodrum, 2000, р. 2).
Активисты интерсексуального движения, учредившие организацию, названную Интерсексуальным обществом Северной Америки (Intersex Society of North America, ISNA), утверждают, что интерсексуальные индивиды представляют собой случаи генитальной вариативности, а не генитальных аномалий. ISNA проповедует стратегию невмешательства, в соответствии с которой интерсексуальные дети не должны подвергаться хирургической операции по изменению гениталий в младенчестве. Они должны иметь возможность принять самостоятельное и сознательное решение относительно подобных процедур в более зрелом возрасте (Nussbaum, 2000). Кроме того, активисты ISNA считают, что имеет место нарушение врачебной этики в случаях, когда: 1) операции подвергаются дети, не способные дать информированное согласие; 2) интерсексуальным индивидам отказывается в праве оставаться интерсексуальными, сохраняя свою собственную гендерную идентичность; 3) родителей побуждают скрывать от своих детей информацию об их интерсексуальности.
Активисты интерсексуального движения также подвергают суровой критике один из аспектов лечения интерсексуальных индивидов, который ранее по большей части игнорировался. Операция по изменению гениталий может негативно сказаться на способности индивида к получению сексуального удовольствия (Kessler, 1998; Reiner, 1997). Так, уменьшение хирургическим путем увеличенного клитора у внутриутробно маскулинизированных женщин может привести к притуплению эротических ощущений. А это, в свою очередь, будет препятствовать получению генитального удовольствия и достижению оргазма.
В настоящее время существует значительно больше вопросов, чем ответов, касающихся наиболее подходящих способов лечения интерсексуальных младенцев. Такая неопределенность в значительной степени обусловлена недостатком окончательных результатов долгосрочных наблюдений интерсексуальных индивидов (Lerman et al., 2000). Нам остается только надеяться, что время и новые исследования в конце концов приведут к разрешению этой проблемы.
На протяжении многих десятилетий не утихают споры ученых об относительной роли врожденного и приобретенного в процессе индивидуального развития. (К первому относят различные биологические детерминанты, ко второму — факторы социального научения и окружающей среды.) Сегодня представляется очевидным, что гендерная идентичность является продуктом как биологических факторов, так и социального научения. Имеется поистине огромное количество свидетельств, заставляющих отказаться от представления о том, что нормальные младенцы рождаются психосексуально нейтральными. Мы уже убедились, что в организме младенцев содержится сложный и еще не до конца изученный биологический субстрат. Такой «субстрат» и обусловливает предрасположенность человека к взаимодействию со своим социальным окружением особым образом, характерным для лиц либо мужского, либо женского пола.
Лишь немногие современные исследователи продолжают считать, что гендерная идентичность у людей имеет исключительно биологическую основу. Слишком много данных свидетельствует о том, какую важную роль играет жизненный опыт в формировании нашего образа самих себя. Это касается не только половой самоидентификации, но и всех других аспектов наших взаимоотношений с окружающими людьми. Поэтому большинство ученых, занимающихся и теоретическими разработками, и практическими исследованиями, поддерживают
Транссексуализм и трансгендеризм
Мы выяснили, что формирование гендерной идентичности представляет собой очень сложный процесс, подверженный влиянию множества факторов. В связи с этим соответствие биологического пола и гендерной идентичности никоим образом не является гарантированным. В последние годы люди начали все больше осознавать, насколько богат спектр гендерных идентичностей и ролей. При этом многие люди оказываются где-то в средней части спектра, соответствующей отклонениям гендерной идентичности. Сообщество людей, у которых проявляются гендерные отклонения, состоящее из
Транссексуалами называют людей, чья гендерная идентичность противоположна их биологическому полу (Cole et al., 1997). Такие люди чувствуют себя загнанными в тело «не того» пола. Данное отклонение получило название гендерной дисфории. Так, с анатомической точки зрения мужчина-транссексуал чувствует, что он является женщиной, которой по иронии судьбы достались мужские половые органы. Он желает быть социально идентифицирован как женщина. Многие транссексуалы подвергают себя процедурам по перемене пола, включающим всестороннее медицинское обследование, гормональную терапию и генитальную хирургию. Однако не все индивиды, страдающие гендерной дисфорией, хотят полной перемены пола. Вместо этого они могут желать обладания лишь физическим телом, или гендерной ролью, и/или сексуальностью другого пола. Хотя многие индивиды, страдающие гендерной дисфорией, желают достижения всех трех этих целей, как это имеет место среди большинства транссексуалов, некоторые довольствуются приобретением только одного или двух аспектов, присущих другому полу (Carroll, 1999). Более того, некоторые трансгендерные индивиды, у которых проявляются отклонения в гендерно-ролевом поведении, имеют лишь легкую форму гендерной дисфории либо полностью свободны от нее.
Термин трансгендерные обычно используется по отношению к индивидам, чья внешность и манеры поведения не соответствуют гендерным ролям, предписываемым обществом лицам того или иного пола. Иными словами, трансгендерные индивиды «в той или иной степени «нарушают» культурные нормы, предписывающие, какими «должны» быть мужчины или женщины» (Goodrum, 2000, р. 1). Эти «нарушения» часто включают периодическое или постоянное ношение одежды другого пола. К числу индивидов, у которых проявляются отклоняющиеся трансгендерные формы поведения, принято относить:
— мужчин-андрофилов (испытывающих влечение к мужчинам), которые носят женскую одежду и принимают женские роли с целью привлечения мужчин (часто гетеросексуальных); иногда они делают это (что случается реже) с целью развлечения (в частности, в форме подражания женщинам в одежде и манерах поведения);
— мужчин-гинефилов (испытывающих влечение к женщинам), которые имеют желание превратиться в женщину, но при этом вполне довольны своей мужской ролью, которая может включать брак с женщиной наряду с частыми переодеваниями в женскую одежду и/или социализацией в качестве женщины;
— женщин-гинефилок (испытывающих влечение к женщинам), которые проявляют мужские качества (а иногда и полноценную мужскую идентичность), но никогда не стремятся к перемене пола (Carroll, 1999).
До недавнего времени нетранссексуальных индивидов, переодевающихся в одежду другого пола, называли
Некоторые
Очевидно, что далеко не все люди, не считающие себя совершенным воплощением предписываемых культурой гендерных ролей, относятся к числу членов трансгендерного сообщества. Сегодня многие люди ведут более
Основное различие между транссексуалами и трансгендерными индивидами состоит в том, что последние не хотят изменять свое физическое тело, чтобы более успешно адаптироваться к личностным или социальным ролевым ожиданиям. Транссексуалы же часто подвергают себя серьезным хирургическим операциям, пытаясь достичь соответствия своего тела и собственной гендерной идентичности. В отличие от них большинство трансгендерных индивидов не желают претерпевать анатомические изменения. Однако они периодически или регулярно носят одежду и перенимают манеры поведения другого пола. Некоторые трансгендерные индивиды постоянно живут, демонстрируя гендерно-ролевые формы поведения, противоположные предписываемым обществом лицам их биологического пола (Bolin, 1997).
Многие люди не вполне понимают, в чем состоит различие между гендерной идентичностью (в особенности отклонениями гендерной идентичности) и сексуальной ориентацией. Говоря простым языком, гендерная идентичность — это то, кто мы есть, — наше собственное субъективное ощущение себя мужчиной, женщиной или лицом, сочетающим в себе признаки обоих полов. Сексуальная же ориентация связана с тем, к какому полу мы испытываем эмоциональное и сексуальное влечение (см. главу «Сексуальные ориентации»).
Большинство транссексуалов до перемены пола испытывают влечение к людям, подобным им по своим анатомическим признакам, но не по своей гендерной идентичности. Так, транссексуал, обладающий женской гендерной идентичностью и чувствующий себя «загнанным» в мужское тело (а также часто идентифицируемый как мужчина другими членами общества), скорее всего, будет испытывать влечение к мужчинам. Иными словами, такая «женщина» имеет гетеросексуальную ориентацию, базирующуюся на ее идентификации себя как женщины. Но если она реализует свои сексуальные желания до прохождения процедур по перемене пола, она может быть ошибочно причислена к гомосексуалистам. Говоря о постхирургической сексуальной ориентации, можно сделать вывод, что почти все транссексуалы, сменившие женский пол на мужской, желают иметь в качестве сексуальных партнеров женщин. Транссексуалы же, сменившие мужской иол на женский, могут иметь сексуальную ориентацию, направленную на любой из полов. Однако в большинстве случаев в качестве сексуальных партнеров они предпочитают мужчин (Zhou et al., 1995).
Хотя транссексуалы преимущественно гетеросексуальны, трансгендерное сообщество отличается более эклектическим составом. Оно включает и гомосексуалистов, и лесбиянок, и бисексуалов, и гетеросексуалов (Goodrum, 2000).
В четвертом издании «Диагностического и статистического руководства по определению психических расстройств» (
До опубликования этих рекомендаций практически все транссексуалы, а также многие трансгендерные индивиды рассматривались как страдающие «патологическими» расстройствами гендерной идентичности. Однако изменения в общественном сознании, способствующие более глубокому пониманию динамики отклонений гендерной идентичности и гендерных ролей, породили тенденцию, побуждающую многих профессионалов и членов общества бросить вызов традиционной поляризации гендерной принадлежности на женскую и мужскую. Надо отметить тот факт, что большинство транссексуалов, а возможно и определенная часть трансгендерных индивидов
В 60-х — начале 70-х годов, когда в США были впервые разработаны медицинские процедуры по перемене пола, приблизительно три из четырех подававших просьбу о перемене пола биологически являлись мужчинами, желающими стать женщинами (Green, 1974). Большинство медицинских работников считают, что и сегодня количество мужчин, желающих изменить свой пол, превосходит количество женщин. Однако мы располагаем свидетельствами того, что в последнее время эта пропорция заметно выравнивается (Landen et al., 1998).
Поговорим об «этом».
Александр Джон Гудрам (Alexander John Goodrum, 2000) недавно опубликовал информативную статью, посвященную транссексуализму и трансгендеризму. В этой статье он дает рекомендации по общению или взаимодействию с индивидами, проявляющими отклонения гендерной идентичности и/или поведения.
— Очень важно использовать правильные формы обращения к транссексуальным или трансгендерным индивидам. Если некто идентифицирует себя как мужчину, про него следует говорить
— Никогда не «выдавайте» человека, сообщая другим, что он или она является транссексуальным или трансгендерным индивидом, без его согласия. Кроме того, не предполагайте, что другие люди знают об отклонениях гендерной идентичности данного лица. Многие транссексуальные и трансгендерные индивиды «играют» очень искусно, и единственным способом узнать об их отклонениях гендерной идентичности является прямое сообщение этого факта. Очевидно, что решение о том, сообщать или не сообщать о своем гендерном статусе, должно приниматься самим индивидом. В связи с этим очень непочтительно не принимать во внимание этот факт.
— Здравый смысл и хорошие манеры обязывают нас никогда не спрашивать транссексуальных или трансгендерных индивидов, какова их генитальная анатомия и/или какова их сексуальная реакция на других людей.
— Наконец, не делайте предположений относительно того, является ли ориентация человека гомосексуальной, бисексуальной или гетеросексуальной. Лицо, находящее уместным раскрыть информацию, касающуюся своей сексуальной ориентации, может самостоятельно сообщить вам об этом.
Значительный объем клинической литературы посвящен характеристикам, причинам (этиологии) и методам лечения транссексуализма. Некоторые факторы уже сегодня с точностью установлены. Мы знаем, что большинство транссексуалов являются биологически нормальными индивидами, обладающими здоровыми половыми органами, неповрежденными внутренними репродуктивными структурами и нормальным набором хромосом (XX или XY). Кроме того, транссексуализм, как правило, является самостоятельным отклонением, а не частью более общего психопатологического расстройства, такого как шизофрения или глубокая депрессия. Одно из недавно проведенных исследований показало, что менее чем у 10 % выборки из 137 транссексуалов наблюдались симптомы, связываемые с психическими заболеваниями (Cole et al., 1997). Менее понятными остаются причины, по которым эти индивиды отвергают свою анатомию.
У многих транссексуалов ощущение собственного несоответствия своей генитальной анатомии развивается еще в раннем детстве. Так, некоторые из них вспоминают, что испытывали сильную идентификацию с характеристиками другого пола уже в пяти-, шести- или семилетнем возрасте. В отдельных случаях таким людям удавалось отчасти ослабить этот дискомфорт, воображая себя представителями другого пола. Однако зачастую это выходило за рамки простого воображения и приводило к фактическому переодеванию в одежду другого пола. В более редких случаях сильная идентификация с другим полом не возникала до достижения периода полового созревания или зрелого возраста.
В настоящее время среди ученых нет ясного понимания этиологии транссексуализма. Серьезные разногласия также существуют и по поводу наиболее адекватных клинических стратегий преодоления этой аномалии. Помня о том, что споры по данному вопросу еще не разрешены, постараемся резюмировать наши достаточно непрочные знания, касающиеся этого в высшей степени необычного отклонения гендерной идентичности.
Многие ученые пытались объяснить феномен транссексуализма. Однако имеющиеся в нашем распоряжении данные не позволяют прийти к однозначным выводам (Money, 1994b). Некоторые авторы утверждают, что решающую роль могут играть биологические факторы. Согласно одной из теорий, пренатальное воздействие избыточного количества гормонов другого пола может вызывать нарушения дифференциации мозга (Pauly, 1974). Данная теория отчасти подтверждается недавно проведенным исследованием, в ходе которого BST характерных для женщин размеров был обнаружен у шестерых транссексуалов, сменивших мужской пол на женский (Zhou et al., 1995). Возвращаясь к рассмотренной выше теме дифференциации мозга, вы можете вспомнить, что BST представляет собой участок гипоталамуса, в норме на 50 % больший по размерам у гетеросексуальных мужчин, чем у гетеросексуальных женщин. По мнению авторов данного исследования, наличие необычно маленького, напоминающего женский BST, обнаруженного у этих шестерых индивидов (по биологическим признакам мужчин), обладающих женской гендерной идентичностью, «не может объясняться различиями половых гормонов у взрослых» (р. 70). Хотя мы вынуждены ожидать дальнейших исследований, которые бы подтвердили эти интригующие результаты, данное открытие свидетельствует в пользу того, что процесс формирования гендерной идентичности может подвергнуться радикальной трансформации в результате изменения механизмов взаимодействия между развивающимся мозгом и пренатальными половыми гормонами.
Также было высказано предположение, что причиной транссексуализма может являться и аномальный уровень половых гормонов в зрелом возрасте. Однако данное объяснение противоречит многочисленным данным, свидетельствующим о том, что уровень половых гормонов у взрослых транссексуалов является нормальным (Meyer et al., 1986; Zhou et al., 1995).
Другая теория, касающаяся причин транссексуализма, в пользу которой имеется ряд свидетельств, гласит, что развитию данной аномалии в значительной степени способствует опыт социального научения. Ребенок может подвергаться воздействию различных обусловливающих факторов, подкрепляющих формы поведения, традиционно приписываемые другому полу (Green, 1974; Money amp; Primrose, 1968). У ребенка могут установиться тесные отношения, вызывающие иную идентификацию, с родителем другого пола. А реакции взрослого могут явиться прочным подкреплением этой идентификации. Маленький мальчик может играть, представляя себя девочкой, а девочка может воображать себя «папенькиным сыночком». Такие кросс-гендерные формы поведения могут получать столь однозначное вознаграждение, что ребенку будет трудно, а то и невозможно сформировать адекватную гендерную идентичность.
Однако сколь сложную задачу ни представляло бы для нас определение причин транссексуализма, возможно, еще более трудной является разрешение проблемы противоположной гендерной идентичности. Как уже говорилось выше, большинство транссексуалов следуют гетеросексуальному сценарию и предпочитают вступать в сексуальные отношения с лицами другого пола. Тот факт, что «другой пол» обладает гениталиями, подобными их собственным, значительно затрудняет поиск партнера. Большинство транссексуалов желают интимных контактов с гетеросексуалами. Так, мужчина-транссексуал хочет быть желанным как женщина для гетеросексуального мужчины, а большинство транссексуальных женщин не довольствуются чисто лесбийскими отношениями. Эти романтические и сексуальные потребности зачастую оказывается трудно удовлетворить. В итоге и гетеросексуалам и гомосексуалам, как правило, удается найти отвечающего взаимностью партнера соответствующей сексуальной ориентации. Однако все же наиболее желанные партнеры для транссексуала, скорее всего, отвергнут его проявления сексуального интереса.
Медицина традиционно рассматривала только два возможных пути преодоления гендерной дисфории для транссексуалов: либо изменение гендерной идентичности в соответствии с физическим телом, либо изменение тела в соответствии с гендерной идентичностью (Carroll, 1999). Существуют, однако, и другие возможности. Последние клинические данные свидетельствуют о том, что некоторые неоперированные транссексуалы открывают для себя, что они могут достичь психологического удовлетворения благодаря таким формам поведения, как включение в свой репертуар ролей другого пола и ношение одежды другого пола (Carroll, 1999). Тем не менее в большинстве случаев наилучшим вариантом остается приведение своего тела в соответствие со своей психикой путем хирургического или гормонального изменения генитальной анатомии и физиологии организма. Однако вопрос о перемене пола с помощью медицины не решается просто, поскольку он связан со значительными временными и материальными затратами.
Один из ведущих специалистов по лечению транссексуализма рекомендует тщательно проанализировать все возможные альтернативы, включая психотерапию, прежде чем рассматривать вопрос о необратимой операции по перемене пола (Pauly, 1990). Безусловно, далеко не каждый взрослый индивид, страдающий расстройством гендерной идентичности, нуждается в психотерапии перед прохождением процедур по перемене пола. Однако международная ассоциация гендерной дисфории Харри Бенджамина (Harry Benjamin International Gender Dysphoria Association, HBIGDA) недавно опубликовала пересмотренные стандарты по обращению с лицами, страдающими расстройствами гендерной идентичности, предписывающие психотерапию в определенных ситуациях (Levine, 1999). Психотерапия может стать для транссексуальных индивидов источником информации о имеющихся у них возможностях и позволить им обсудить и проанализировать те возможности, которые они прежде не рассматривали.
Первый этап процесса по перемене пола включает детальные диагностические интервью, целью которых является всесторонняя оценка мотивации индивидов. Тем из них, кто испытывает серьезные противоречия и неопределенность по поводу своей гендерной идентичности, хирургическая операция не рекомендуется. Тем индивидам, у которых имеет место очевидное и реальное несоответствие между их гендерной идентичностью и биологическим полом, рекомендуется вести образ жизни, соответствующий их гендерной идентичности (в частности, принять подходящий стиль одежды и манеры поведения). Если по прошествии периода от нескольких месяцев до года или более можно говорить о том, что индивид успешно адаптировался к данному образу жизни, следующим шагом является гормональная терапия. Она используется для того, чтобы способствовать проявлению находящихся в латентном состоянии признаков, характерных для выбранного пола.
Так, мужчинам, желающим стать женщинами, назначают препараты, препятствующие выработке тестостерона, наряду с дозами эстрогена, способствующего росту грудных желез, смягчению кожи, тормозящего рост волос на лице и теле, а также придающего телу женственные формы. При этом также снижается сила мышц и сексуального желания. Высота голоса не меняется. Транссексуальным женщинам, желающим стать мужчинами, назначается тестостерон, способствующий росту волос на теле и лице, понижающий высоту голоса и способствующий некоторому уменьшению размера грудных желез. Тестостерон также подавляет и менструальный цикл. Большинство медицинских работников, осуществляющих процедуры по перемене пола, требуют, чтобы кандидаты до прохождения операции в течение года или более вели образ жизни представителей другого пола. Одновременно они проходят курс гормональной терапии. В любой момент на протяжении этого периода процесс может быть успешно обращен вспять, хотя лишь немногие транссексуалы используют эту возможность.
Последним этапом перемены пола является хирургическая операция (рис. 3.6). Хирургические процедуры наиболее эффективны для мужчин, желающих стать женщинами. Мошонка и пенис удаляются, а вагина формируется путем реконструкции тазовых тканей (рис. 3.6,
С биологической точки зрения женщинам, желающим стать мужчинами, хирургическим путем удаляют грудные железы, матку, яичники, а вагина зашивается. Процесс формирования пениса значительно сложнее, чем вагины. Как правило, пенис конструируется из брюшной ткани или из тканей половых губ и промежности (рис. 3.6,
 |
Рис. 3.6. Половые органы после операции по изменению пола: а) операции по изменению мужского пола на женский, как правило, более эффективны, чем б) операции по изменению женского пола на мужской
Результаты многочисленных исследований психосоциальных последствий изменения половой принадлежности дают основания для выводов об успешности процедур по перемене пола. Наиболее типичным результатом большинства этих исследований является тот факт, что чаще всего люди, подвергшиеся такого рода процедурам, значительно лучше адаптируются к жизни в целом (Carroll, 1999).
Важный источник представляет собой публикация, в которой подводятся итоги трех международных обзоров, посвященных результатам операций по перемене пола (Lundstrom et al., 1984). Согласно выводам авторов этой работы, приблизительно 9 из 10 транссексуалов, прошедших гормональные и хирургические процедуры, считают их результаты удовлетворительными. Согласно полученным данным, такие позитивные результаты одинаково вероятны как для транссексуалов, изменяющих мужской пол на женский, так и для меняющих женский пол на мужской (Pfaffin, 1992). В отчете об исследовании, проведенном с участием больших выборок из обеих групп, сообщалось, что 94 % участников высказали согласие подвергнуться подобной операции снова, если бы у них вновь возникла такая необходимость (Blancard et al., 1985). Согласно результатам другого, более позднего исследования, 16 из 17 транссексуалов, сменивших мужской пол на женский, оценивали перемену своего пола как успешную (Schroder amp; Carroll, 1999). В других отчетах также сообщается, что транссексуалы, подвергшиеся операции, были удовлетворены результатами. К тому же их социальная адаптация была намного лучше, чем у тех, кто не прошел операцию по перемене пола (Lief amp; Hubschman, 1993; Rakic et al., 1996; Schroder amp; Carroll, 1996).
Гендерные роли
Как мы убедились, социальное научение является важным источником формирования гендерной идентичности на самых ранних этапах жизни. Часто уже к двухлетнему возрасту большинство детей твердо знают, мальчики они или девочки. Этот фактор продолжает воздействовать на нас на протяжении всей жизни. Ведь в течение всей жизни на нас оказывают влияние так называемые
Таким образом, каждому члену общества приписывается определенная гендерная роль. А это влечет за собой определенные ожидания относительно того, как эти люди будут себя вести. Так, в североамериканском обществе от мужчин традиционно ожидается, что они будут проявлять независимость и агрессивность. Женщины же должны быть зависимыми и покорными. Поскольку данные ожидания являются общераспространенными, они могут начать функционировать в качестве стереотипов. Стереотипами называются крайне обобщенные представления о человеке лишь на основании его половой и расовой принадлежности, религии, этнического происхождения и других подобных категорий. Стереотипы, таким образом, не учитывают человеческую индивидуальность.
Многие типичные гендерные стереотипы широко распространены в нашем обществе. К числу господствующих представлений о мужчинах относится то, что они агрессивны (или по крайней мере настойчивы), рассудительны, неэмоциональны, независимы, властны, склонны к соперничеству, объективны, спортивны, активны и прежде всего компетентны. Женщины же, напротив, нередко считаются непритязательными, руководствующимися не логикой, а эмоциями, склонными подчиняться и проявлять теплоту и заботу.
Разумеется, далеко не все люди придерживаются данных гендерно-ролевых стереотипов. В последние годы мы наблюдаем тенденцию к отходу от строгого следования предписываемым гендерными стереотипами формам поведения. Исследования показывают, что женщинам менее свойственно находиться под воздействием глубоко укоренившихся стереотипных представлений о гендерных ролях. Женщины более склонны придерживаться позиции равенства в отношениях с мужчинами (Larsen amp; Long, 1988). Однако многие мужчины также ощущают ограничивающий характер традиционных гендерных ролей.
Несмотря на ограничивающую роль гендерных стереотипов в жизни людей, они до сих пор имеют широкое распространение в нашем обществе (Hyde, 1996; Rider, 2000). Поэтому многие индивиды комфортно чувствуют себя, принимая традиционные мужские и женские роли. Мы никак не хотим принижать или оспаривать ценность избранного ими образа жизни. Вместо этого нашей целью является выяснение того, почему гендерные роли столь глубоко укореняются в общественном сознании. К рассмотрению этого вопроса мы и переходим.
Вам, вероятно, уже доводилось слышать аргументы в пользу того, что поведенческие различия между мужчинами и женщинами являются в той или иной степени биологически обусловленными. Мужчины не могут рожать или кормить детей. Аналогичным образом, биологические различия, касающиеся гормонов, мышечной массы, структур и функций мозга также могут оказывать влияние на некоторые аспекты поведения людей. Однако согласно объяснениям большинства ученых, гендерные роли являются все же продуктом социализации — процесса, посредством которого индивид усваивает и принимает ожидания общества, касающиеся поведения его членов. Как показывают данные, изложенные во вставке «Этнические вариации гендерных ролей», для различных культурных и этнических групп, входящих в состав общества, характерны и различные ожидания относительно поведения мужчин и женщин. Посредством каких механизмов общество сообщает своим членам об этих ожиданиях? В следующих разделах мы рассмотрим пять действующих сил социализации; к ним относятся родители, сверстники, школа, телевидение и религия.
Лики сексуальности.
В основном тексте мы преимущественно обсуждали гендерные представления, преобладающие в традиционной американской культуре. Они происходят из среды белых американцев и европейцев. Здесь же мы кратко рассмотрим гендерные роли, характерные для трех других американских этнических групп: испаноамериканцев, афроамериканцев и американцев азиатского происхождения.
Воплощением традиционных испаноамериканских гендерных ролей являются культурные стереотипы
Концепция мачизма проецирует на испаноамериканских мужчин образ сильного, мужественного и властного главы семейства, принимающего все важные для членов семьи решения (Bryjak amp; Soroka, 1994; Espin, 1992; McNeil et al., 2001; Torres, 1998). Эта концепция также включает и представление о том, что для мужчины приемлемо быть сексуально агрессивным и искать любовных побед вне брака.
Таким образом, испанская культура нередко предъявляет к мужчинам и женщинам двойные стандарты, заставляя женщин оставаться верными лишь одному мужчине, тогда как мужьям дозволяется иметь внебрачные связи (Espin, 1992; McNeil et al., 2001). Однако концепция мачизма имеет и другую сторону, поскольку она также характеризуется проявлениями щедрости, уважения к другим, корректного и справедливого использования власти, храбрости и ответственности за безопасность и честь своей семьи (McNeil et al., 2001; Torres, 1998; Vasquez, 1994).
Безусловно, марианизм и мачизм — это не более чем стереотипы, и многие испаноамериканцы не принимают этих гендерно-ролевых предписаний (Vasquez, 1994). Кроме того, совокупность таких процессов, как ассимиляция, урбанизация и повышение уровня жизни испаноамериканцев, способствует уменьшению роли этих культурных стереотипов, как и гендерно-ролевого неравенства (McNeil et al., 2001; Schaefer, 1990).
В другой этнической группе, у афроамериканцев, женщины играют центральную роль в жизни семьи. Но сама афроамериканская семья, как правило, отличается от традиционной «ядерной» модели, включающей отца, мать и детей (Bulcroft et al., 1996; Greene, 1994a; Reid amp; Comas-Diaz, 1990). Афроамериканские женщины являлись надеждой и опорой своего сообщества еще со времен рабства. Поскольку в период рабства женщины не были экономически зависимы от своих мужей, афроамериканские мужчины не привыкли занимать главенствующую роль в семье. Этим отчасти объясняется, почему отношения между афроамериканскими мужчинами и женщинами в большей степени тяготеют к равноправию и экономическому паритету в сравнении с другими культурными группами, включая доминантную для США белую культуру (Blee amp; Tickamyer, 1995; Bulcroft et al., 1996; Greene, 1994a). Историческим отсутствием экономической зависимости также можно объяснить и тот факт, что главой многих афроамериканских семей являются женщины, самостоятельно определяющие свой общественный статус.
Другим фактором служит высокий уровень безработицы среди афроамериканских мужчин, почти в три раза превышающий данный показатель для белого населения (U.S. Bureau of the Census, 1997). Высокий процент безработицы и особенности американской системы страхования, безусловно, способствуют тому, что часть афроамериканских мужчин уклоняется от брака или бросает свои семьи. В результате афроамериканским женщинам нередко приходится проявлять формы гендерно-ролевого поведения, противоположные гендерным стереотипам, традиционным для белых американок.
Хотя среди афроамериканцев не столь сильно, как среди других культурных групп, распространена традиционная («ядерная») модель семьи, определенные факторы способствуют стабильности и сплоченности их семьи и общины. К ним относятся: 1) прочные родовые связи между членами различных самостоятельно живущих семей; 2) строгие этические правила, касающиеся трудовой сферы, карьеры и образования; 3) исключительно высокий уровень адаптивности и гибкости по отношению к семейным и гендерным ролям; 4) верность религиозным ценностям и активное участие в жизни церкви (Ho, 1987; Reid amp; Comas-Diaz, 1990; Schaefer, 1990).
Третье этническое меньшинство состоит из американцев азиатского происхождения. Оно характеризуется крайним разнообразием традиций, принятых в странах, являющихся родиной представителей этой группы (Китай, Филиппины, Япония, Индия, Корея, Вьетнам, Камбоджа, Таиланд и т. д.). Представителям этих культур свойственно придавать гораздо большее значение семье, групповой принадлежности, солидарности и взаимозависимости, чем это принято среди белых американцев (Bradshaw, 1994). Как и от представительниц испаноамериканской культуры, от азиатских женщин ожидается, что семейные обязанности будут играть более значимую роль в их жизни, чем личные устремления. Известно также, что гораздо больший процент женщин азиатского происхождения, чем представительниц любой другой американской этнической группы, работает вне дома. Но несмотря на это многие из них на протяжении всей жизни ухаживают за другими членами семьи и подчиняют свои личные интересы семейным нуждам (Bradshaw, 1994; Cole, 1992). В результате ориентированные на личные достижения азиатские женщины часто оказываются в двойной ловушке. Они разрываются между современными американскими ценностями индивидуализма и независимости и традиционными гендерными ролями азиатской культуры.
Несмотря на отсутствие одного «типичного» стереотипа, в большинстве азиатских культурных групп все еще господствуют гендерно-ролевые ожидания, предполагающие ведущую роль мужчин (Bradshaw, 1994; Lai, 1992). Так, в американских семьях китайского происхождения даже в тех случаях, когда муж и жена занимают равное положение в обеспечении семьи, жена обычно принимает роль помощницы своего мужа, а не равного партнера (Wong, 1988). Аналогично, в американских семьях выходцев из Вьетнама, в которых оба супруга работают полный рабочий день, ответственность за работу по дому и воспитание детей часто ложится исключительно на женщин. Однако среди молодых вьетнамских пар имеет место тенденция к большему равноправию в семье (Tran, 1988). Последнее также верно и в отношении третьего поколения американцев — выходцев из Японии (Kitano, 1988).
Как показывают эти данные, социальному научению и культурным традициям принадлежит важная роль в формировании гендерно-ролевого поведения членов американского общества.
Многие представители социальных наук рассматривают родителей как влиятельную движущую силу гендерно-ролевой социализации (Hardesty et al., 1995; Leaper et al., 1998; Witt, 1997). Первое представление о том, что значит быть мальчиком или девочкой, ребенок, как правило, получает от родителей (Witt, 1997). Как мы уже говорили, обсуждая тему формирования гендерной идентичности, родители часто имеют различные ожидания относительно девочек и мальчиков и выражают эти ожидания в процессе взаимодействия со своими детьми. Маленьким девочкам часто уделяется больше внимания, чем маленьким мальчикам (Jacklin et al., 1984). Родители часто обращаются с девочками так, будто имеют дело с бьющимися предметами, — например, они не рискуют подбрасывать их (Doyle amp; Paludi, 1991). Кроме того, девочек часто обнимают и утешают, когда те плачут от боли или испуга, тогда как мальчику могут назидательно сообщить, что «мальчики не плачут». В целом родители проявляют больше защитных и ограничительных форм поведения в отношении маленьких девочек. Что касается обращения с мальчиками, родители чаще отказываются от вмешательства и предоставляют им большую свободу (Skolnick, 1992a). Помимо этого о значительном влиянии родителей на формирование гендерных ролей у детей однозначно свидетельствуют результаты ряда исследований. Так, они показывают, что мальчики намного чаще, чем девочки, получают поощрение со стороны родителей, если они демонстрируют самоутверждение и контроль либо сдерживают свои эмоциональные проявления. Девочки же чаще поощряются за участие в социальной активности (Block, 1983; Leaper et al., 1998).
Сегодня все больше родителей пытаются избежать навязывания своим детям гендерных стереотипов. Однако многие все же продолжают поощрять участие своих детей в типичных для их пола формах игры и выполнении соответствующих домашних обязанностей (Lytton amp; Romney, 1991; McHale et al., 1990). И даже в тех случаях, когда родители предпринимают сознательные усилия, пытаясь воздерживаться от обучения своих детей гендерным ролям, некоторые формы поведения могут казаться настолько «естественными», что реализуются детьми на бессознательном уровне. Так, отец мальчика может предложить ему поиграть в догонялки, помочь поменять масло в машине или подстричь газон. Девочке же скорее будут напоминать о том, что нужно убрать комнату или же будут приглашать ее принять участие в приготовлении обеда. Такое различие в обращении ориентирует детей на специфические и совершенно отличные друг от друга взрослые роли (Fisher-Thompson, 1990). Исследования показывают, что отцы чаще сообщают своим детям о гендерных ожиданиях, чем матери (Lamb, 1981; Power, 1985).
Родители, в особенности отцы, имеющие только дочерей, гораздо больше стремятся к гендерному равноправию, чем родители сыновей (Warner amp; Steel, 1999). Этот факт свидетельствует о том, что в североамериканском обществе, часто отдающем предпочтение мужчинам, желание обеспечить наилучшее будущее своим детям может побуждать родителей девочек исповедовать принципы гендерной справедливости при воспитании своих дочерей.
Языковые и коммуникативные стили также играют важную роль в развитии и поддержании гендерных стереотипов, а также в разделении ролей между полами (Leaper et al., 1998; Tannen, 1994). Так, был проведен широкомасштабный обзор исследовательской литературы, посвященной изучению влияния на детей их разговоров со своими родителями. Результаты показали, что матери больше разговаривают со своими детьми. Также в своей речи они используют меньше приказов и информативных реплик, но больше поощрительных фраз (Leaper et al., 1998). Другие исследования показывают, что девочки чаще, чем мальчики, применяют кооперативные стратегии коммуникации, тогда как мальчики более склонны использовать контролирующие обороты речи (Leaper, 1991; Sheldon, 1992). Несомненно, к вероятным источникам половых различий относится и тот факт, что «дети начинают усваивать гендерно-ролевые стили речи от своих родителей» (Leaper et al., 1998, p. 3).
Вторым важным фактором социализации гендерных ролей являются сверстники. Одной из таких форм влияния, оказывающих свое воздействие уже на ранних этапах жизни, становится добровольное раздельное времяпрепровождение детей разного пола (Maccoby, 1988, 1990; Powlishta et al… 1993). Этот фактор начинает действовать еще в дошкольные годы. К моменту достижения школьного возраста дети примерно 95 % своего времени проводят со сверстниками своего пола (Maccoby amp; Jacklin, 1987). Разделение полов, продолжающееся в школьные годы, способствует половой типизации игровой активности детей. А это является для них подготовкой к принятию взрослых гендерных ролей (Moller et al., 1992). Компании девочек часто играют с куклами и чайными сервизами. Мальчики же участвуют в спортивных состязаниях и стрельбе из игрушечных пистолетов. Такое влияние сверстников способствует развитию у женщин склонности к проявлению заботы и отказу от самоутверждения, а у мужчин — выработке психологического комфорта при демонстрации духа соперничества и настойчивости.
К началу перехода от детского к подростковому возрасту влияние сверстников начинает играть еще более важную роль (Doyle amp; Paludi, 1991; Hyde, 1996). Для детей этого возраста конформизм приобретает особую значимость. В итоге следование традиционным гендерным ролям обеспечивает вероятность быть принятыми своими сверстниками (Absi-Semman et al., 1993; Martin, 1990; Moller et al., 1992). Большинство индивидов, ведущих себя нетипичным для своего пола образом, подвергаются значительному давлению в форме изоляции и насмешек. Результаты исследований свидетельствуют о том, что несмотря на существенные изменения, происшедшие в обществе за последние годы, новое поколение детей продолжает проявлять по отношению к своим сверстникам гендерно-стереотипные реакции (McAninch et al., 1996).
Гендерно-стереотипный имидж может налагать на индивида существенные ограничения. Одним из наиболее негативных аспектов гендерной типизации в подростковом возрасте является представление о том, что невозможно одновременно быть женственной и стремиться к достижениям. О том, насколько мощным может быть воздействие этого ограниченного взгляда, свидетельствует следующий рассказ:
«Мне нравится учеба в старшем классе, и я хорошая ученица. Пожалуй, я даже могла бы быть отличницей. Но я боюсь того, что другие могут подумать обо мне, если я буду слишком хорошо учиться. Мой приятель увлечен спортом, а не учебой. По нескольким предметам мы занимаемся вместе. Я неоднократно намеренно получала на экзаменах более низкие оценки, чем заслуживаю, чтобы не подвести его. Что он подумает о подружке, которая учится как синий чулок?»
Результаты исследований, опубликованные в 70-х, 80-х и начале 90-х годов, в целом свидетельствовали о том, что на уроках с мальчиками и девочками обращаются совершенно по-разному (AAUW, 1992; Eccles amp; Midgley, 1990; Kantrowitz, 1992; Rogers, 1987; Sadker amp; Sadker, 1985, 1990, 1994; Serbin, 1980). Среди других данных в отчетах об этих исследованиях сообщалось, что:
— учителя чаще вызывают и хвалят мальчиков, чем девочек;
— мальчиков, выкрикивающих ответы с места, не дожидаясь, пока их вызовут, обычно не наказывают, тогда как девочек часто ругают за подобное поведение;
— мальчиков чаще хвалят за содержательную сторону их письменных работ, тогда как девочек чаще хвалят за аккуратность;
— учителя начальных классов более терпимы к недисциплинированному поведению мальчиков, чем девочек;
— мальчикам уделяется больше внимания, чем девочкам; учителя чаще помогают им и хвалят их;
— учителя уделяют больше внимания девочкам, демонстрирующим зависимые формы поведения, но чаще откликаются на просьбы мальчиков, когда те ведут себя независимо и агрессивно;
— девочки, учащиеся в средних классах школы, часто испытывают неуверенность в своих способностях по математике и другим естественнонаучным дисциплинам.
Как показывают эти данные, школа также является важным фактором гендерно-ролевой социализации. Учителя часто взаимодействуют с учащимися, исходя из собственных гендерно-ролевых стереотипов. Так, классный руководитель может ожидать, что мальчики будут хорошо успевать по таким предметам, как математика и естественные науки, а девочки — по языку и литературе. В результате мальчики и девочки получают различные типы поощрения. Это может препятствовать достижениям учащихся, которые, возможно, не будут проявлять особых стараний в тех областях, где они не получают достаточного поощрения.
К счастью, в последнее время появляется все больше свидетельств того, что в современных американских школах предпринимаются усилия, препятствующие навязыванию учащимся стереотипных гендерных ролей. Благодаря притоку молодых учителей, являющихся представителями поколения, более восприимчивого к гендерным вопросам, ситуация в школе постепенно меняется. Одним из наиболее ярких примеров этой трансформации являются совместные усилия американских школ по обеспечению для обоих полов равных образовательных возможностей в области математики и естественных наук. Несколько раньше мы упоминали о том, что разрыв между оценками мальчиков и девочек по этим предметам резко сократился в период между 1992 и 1998 годами. В 1999 году средняя по стране школьная оценка по математике, измеренная с помощью теста SAT, составила 531 балл для юношей и 495 баллов для девушек. Процент же старшеклассниц, записавшихся на классы геометрии, высшей алгебры и тригонометрии, равнялся или превышал соответствующий процент старшеклассников (Carter, 2000). К тому времени когда выйдет следующее издание этой книги, разрыв между оценками юношей и девушек по математике, вероятно, сократится еще больше.
Школьные учебники также в прошлом способствовали сохранению гендерно-ролевых стереотипов. В начале 70-х годов в ходе двух крупных исследований, посвященных анализу детских учебников, было обнаружено, что девочки в этих текстах, как правило, изображались зависимыми, нецелеустремленными и не слишком способными. Мальчики же наделялись противоположными характеристиками (Saario et al., 1973; Women on Words and Images, 1972). В начале 80-х в каждых двух из трех текстов для чтения центральными персонажами являлись мужчины. Это был ощутимый прогресс по сравнению с пропорцией 4:5, имевшей место в начале 70-х (Britton amp; Lumpkin, 1984). В 90-х годах издатели учебников приложили больше усилий к ликвидации гендерно-ролевых стереотипов. Однако учебники, как и культура, отражением которой они являются, не вполне свободны от гендерных стереотипов и сегодня. Анализ 62 школьных учебников показал, что хотя образы девочек наделяются в них более широким спектром форм поведения, чем в прошлом, женщины все еще становятся центральными действующими лицами реже, чем мужчины. Женщины также выступают в качестве представителей более узкого круга профессий (Purcell amp; Stewart, 1990). Другое исследование, посвященное анализу детских книг в общественных библиотеках, показало, что хотя женские персонажи фигурируют в них так же часто, как и мужские, женщины до сих пор чаще изображаются в пассивных, зависимых и служебных ролях (Kortenhaus amp; Demarest, 1993).
Другой мощной действующей силой гендерно-ролевой социализации является телевидение. Образы мужчин и женщин на телеэкране часто являются откровенно стереотипными (Larson, 1996; Huston et al., 1998; Mass Media Report to Women, 1993a; Ward amp; Rivadeneyra, 1999). Так, мужчины обычно изображаются активными, интеллигентными и предприимчивыми и выступают в руководящих ролях. Женщины же чаще играют пассивные и менее компетентные роли. Таким женщинам лучше дается выполнение домашних обязанностей, чем самостоятельное мышление. В рекламе и даже в телевизионных новостях в качестве авторитетных специалистов по большинству вопросов выступают мужчины (Bellizzi amp; Milner, 1991; Bretl amp; Cantor, 1988; Lovdal, 1989). Мы можем с уверенностью предположить, что такие образы оказывают определенное влияние на процесс социализации, учитывая тот факт, что молодые люди ежедневно проводят по много часов перед экраном телевизоров. Фактически, молодежь посвящает просмотру телепередач больше времени, чем любой другой форме массовой коммуникации (Kundel et al., 1999; Nielsen Media Research, 1998).
Анализ популярных телевизионных комедий за 1950-1990-е годы свидетельствует о том, что хотя изображение гендерного равноправия за прошедшие годы и стало более распространенным, гендерные стереотипы и в 1990-х годах по большей части оставались нормой (Olson amp; Douglas, 1997). Так, одна из самых популярных в истории телевидения программ, сериал 90-х годов «Обновление жилья» (
На основании своих наблюдений представители этой организации пришли к заключению, что основное эфирное время на телевидении до сих пор занимают мужчины и что наиболее популярные телепередачи изобилуют сексистскими стереотипами. Ряд передач, правда, таких как «Семейное право» (
Детские программы также часто несут гендерно-ролевые стереотипы. В частности, даже такая передача, как «Улица Сезам» (
Согласно результатам анализа рекламных роликов во время детских шоу начала 90-х годов, мальчики изображались в них чаще, чем девочки, а содержание большинства этих роликов отражало традиционные стереотипные представления о мужских и женских ролях (Smith, 1994). Другое исследование показало, что рекламные ролики на канале MTV являются крайне гендерно-стереотипными. Ценность женщин в этих роликах напрямую определялась их внешней привлекательностью (Signorelli et al., 1994). Аналогичные данные были получены и в ходе более недавних исследований. В них дети выбирали свои любимые телевизионные персонажи. В ходе исследования выяснилось, что девочки в возрасте от 7 до 12 лет положительно оценивали в женских персонажах преимущественно их внешние данные, а не их способности или компетентность (Hoffner, 1996).
Аналогично ситуации с учебниками, за последние годы в области телевидения наметился определенный прогресс. Телевизионные компании начали осознавать тот факт, что их программы страдают гендерной необъективностью. Сегодня женщинам предоставляются ведущие роли в программах, идущих в основное эфирное время. Это позволяет им демонстрировать свою уверенность и компетентность. Сейчас телевидение переживает пору обновления, когда на экране появляются женские персонажи, изображающие сильных, независимых и наделенных властью женщин. В качестве примеров таких персонажей можно назвать детектива Диану Рассел (актриса Ким Дэланей) из сериала
Различие гендерных ролей находит отражение даже в самом процессе просмотра телепередач. Об этом свидетельствуют исследования, показывающие, что мужчины в гетеросексуальных парах используют панель и дистанционный пульт управления телевизором чаще, чем женщины. По мнению автора этого исследования, эти данные «являются подтверждением того, что у пар формируются и поддерживаются стереотипные представления о гендерных ролях в процессе демонстрации власти даже во время такого повседневного совместного времяпрепровождения, как просмотр телепередач» (Walker, 1996, р. 813).
Организованные формы религии играют важную роль в жизни многих американцев. Несмотря на конфессиональные различия, большинство религий проявляют одни и те же тенденции во взглядах на гендерные роли (Eitzen amp; Zinn, 1994). Как отмечает один автор, каждый ребенок, получивший религиозное воспитание, вероятно, усвоил в процессе социализации определенные гендерные стереотипы (Basow, 1992). В иудейской, христианской и исламской традициях эти стереотипы, как правило, включают представление о превосходстве мужчин. Так, олицетворением Бога в них является мужчина, по отношению к которому используются обращения «Отец», «Он» или «Царь». Библейский образ Евы, как созданной из ребра Адама, является ярким воплощением гендерного представления, согласно которому женщине принадлежит второстепенная роль по отношению к мужчине. Христианский Новый Завет в целом явился продолжением традиции мужского господства. В нем большее внимание уделяется характеристике Иисуса как сына Бога-мужчины, нежели как сына Марии, матери-девы (Eitzen amp; Zinn, 1994).
Состав администрации большинства религиозных организаций США является еще одним подтверждением мужского доминирования и ограничения женских гендерных ролей. До 70-х годов ни одна женщина не была посвящена в духовный сан ни в одной из ветвей американского протестантизма. Женщины-раввины появились лишь в 1972 году. Римско-католическая церковь и сегодня не позволяет женщинам принимать священство.
В настоящее время в Америке имеют место тенденции к отказу от традиционного патриархального характера организованной религии. Процент женщин, зачисленных в семинарии и школы богословия, возрос с 10 % в 1972 году почти до 30 % в 1989-м (Renzetti amp; Curan, 1992). Число женщин, посвященных в духовный сан в протестантских церквях, за последнее десятилетие увеличилось более чем в два раза. Число женщин-раввинов также значительно возросло (Eitzen amp; Zinn, 1994; Ribadeneira, 1998).
Также предпринимаются усилия по отказу от использования сексистских языковых форм в церковных службах и религиозной литературе. В 1983-м году Национальный совет церквей (National Council of Churches) опубликовал рекомендации, призывающие к использованию «включающего[28] языка» и отказу от использования исключительно мужских метафор Бога. Так, было предложено заменить такие термины, как «Сын Божий», «Бог-Отец» и «братство», такими более гендерно-нейтральными терминами, как «ребенок Бога», «Создатель(ница)» и «община». Некоторые религиозные группы, такие как реформированный иудаизм, очень активно выступают за равноправное обращение с женщинами. Мы можем ожидать, что эти новые тенденции в направлении гендерно-ролевого равноправия в конце концов позволят свести к минимуму религиозное насаждение традиционных гендерно-ролевых стереотипов.
Гендерно-ролевые ожидания оказывают на нашу сексуальность огромное влияние. Наши представления о мужчинах и женщинах, наряду с представлениями о том, какие формы поведения являются адекватными для тех и других, могут определять многие аспекты нашего сексуального опыта. Наша гендерная идентификация может оказать большое влияние на нашу оценку собственной сексуальности и ожидания, касающиеся интимных отношений. Также она влияет и на наши впечатления о качественной стороне этих отношений и даже на реакцию других людей на нашу сексуальность.
На следующих страницах мы рассмотрим некоторые гендерно-ролевые ожидания и их возможное воздействие на отношения между полами. При этом мы не подразумеваем, что такое ограничивающее воздействие могут испытывать только гетеросексуальные пары. Гендерно-ролевые стереотипы могут оказывать влияние на людей независимо от их сексуальной ориентации, хотя для гомосексуальных пар это влияние может быть несколько иным.
В западном обществе уже на протяжении длительного времени господствует ошибочное убеждение, что женщины по природе своей менее сексуальны, чем мужчины. В результате воздействия этих гендерных стереотипов женщины подвергаются многолетней негативной социализации, в процессе которой их учат подавлять или отрицать свои естественные сексуальные чувства. Миллионы женщин слышали от своих родителей и сверстников или читали в книгах о том, что женщины занимаются сексом лишь для того, чтобы доставить удовольствие мужчинам, прежде всего — своим мужьям. С этим мнением также связано и глубоко укоренившееся в нашем обществе представление о том, что «нормальная женщина» испытывает меньшее наслаждение от секса, чем мужчина.
В последнее время благодаря попыткам людей сбросить с себя некоторые поведенческие ограничения, привитые многочисленным поколениям их предков, влияние этих стереотипов начинает ослабевать. Однако многие женщины продолжают испытывать на себе воздействие подобных взглядов. Как может женщина выражать свои сексуальные интересы или активно стремиться к получению удовольствия от секса, если она убеждена в том, что женщины не должны иметь сексуальных потребностей? Некоторые женщины, считающие, что женщине не свойственно легко достигать сексуального возбуждения, могут направлять свою энергию на блокирование или сокрытие этих нормальных реакций. Люди, придерживающиеся подобных стереотипов, могут считать, что любая женщина, открыто выражающая свои сексуальные интересы и проявляющая свои сексуальные реакции, является «доступной», «распущенной», а то и просто «шлюхой». В то же время мужчины, демонстрирующие аналогичные формы поведения, могут быть охарактеризованы в обществе как «самцы», «Казановы» и «плейбои» — прозвища, часто подразумевающие возвеличивание, а не унижение личного достоинства.
Однако стереотип гиперсексуальности может обернуться и во вред мужчинам. Мужчина, не испытывающий мгновенного возбуждения при появлении лица, которое кажется ему привлекательным и/или доступным, может почувствовать себя несостоятельным. Действительно, разве не должен любой мужчина тотчас переполняться желанием в ситуации, когда у него появляется шанс получить сексуальное удовлетворение? Мы считаем, что такое представление является унизительным и низводит мужчин до положения бесчувственных автоматов, мгновенно реагирующих на нажатие соответствующей кнопки. Студенты-мужчины часто выражали на наших уроках свое разочарование и замешательство при обсуждении данного вопроса.
«Приглашая женщину в первый раз на свидание, я часто испытываю замешательство по поводу того, как мне подходить к сексуальной стороне этой ситуации. Я чувствую давление, вынуждающее меня проявлять инициативу, даже если я вовсе не чувствую желания бросаться в постель. Но разве не этого ожидают женщины? Я чувствую, что должен чуть ли не оправдываться перед женщиной за то, что веду себя так, будто не стремлюсь переспать с ней. Обычно проще бывает проявить свой интерес и предоставить женщине возможность самой решить, чего она хочет в данной ситуации.»
Очевидно, этот мужчина считает, что он должен стремиться к сексу, даже если у него нет желания, поскольку это входит в его «мужскую» роль. Такое стереотипное представление о мужчинах как инициаторах сексуальной стороны отношений может оказаться проблематичным для обоих полов. Об этом свидетельствует материал следующего раздела.
В нашем обществе мужчины традиционно считаются инициаторами интимных отношений, начиная от первого приглашения сходить куда-нибудь и заканчивая предложением заняться любовью. Как показывают приведенные ниже комментарии, это может заставлять мужчин испытывать значительное неудобство и давление:
«Хорошо, если бы женщины почувствовали, насколько дискомфортно такое положение вещей. Я устал от необходимости постоянно проявлять инициативу, поскольку каждый раз рискую получить отказ.»
«Я чувствую, что каждая женщина, которую я приглашаю на свидание, ожидает от меня активных действий.»
«Когда мы занимаемся любовью, моя жена обычно ожидает, что всю инициативу буду проявлять я. Иногда мне хочется просто откинуться на постель и позволить ей делать со мной все, что она хочет, вместо того чтобы самому быть режиссером всего действия.»
В последнем комментарии звучит тема, которую часто поднимают наши студенты и клиенты. Даже в прочно установившихся отношениях от мужчин часто ожидается, что они будут выступать активной стороной во всех сексуальных контактах. Это может привести к тому, что секс из удовольствия превратится для мужчины скорее в обязанность. В то же время мужчины, в процессе социализации усвоившие, что мужчина должен быть активным, настойчивым и даже агрессивным, как правило, привыкают занимать руководящую роль в большинстве ситуаций. Поэтому для них может оказаться крайне сложно отказаться от этой роли в постели. Так, хотя мужчина в своих сексуальных фантазиях может играть подчиненную роль, реальный опыт подобной ситуации может вызывать у него стресс.
Аналогично, для женщины, чувствующей себя обязанной занимать пассивную женскую позицию, может оказаться крайне сложным выступить в качестве инициатора сексуальных отношений. Еще более сложным может оказаться для нее выступить в активной роли уже в процессе занятия сексом. Многие женщины испытывают разочарование, сожаление и вполне понятное раздражение тем, что культурные ожидания в отношении их ролей пустили столь глубокие корни в нашем обществе. Эти чувства находят свое отражение в следующих репликах, взятых из разговора женщин между собой:
«Я знаю по собственному опыту, что хотя на словах мужчины могут заявлять, что хотели бы более уверенного поведения со стороны женщин, когда мы действительно берем инициативу в свои руки, их это шокирует, отталкивает и пугает.»
«Мне нравится самой приглашать мужчин на свидания, и я часто это делаю. Однако меня огорчает, что многие мужчины, которых я приглашала, автоматически предполагают, будто я хочу сразу же прыгнуть с ними в постель, раз я сама назначила им свидание.»
«Мне трудно сообщать своему партнеру, чего я хочу, когда мы занимаемся любовью. В конце концов, он ведь сам должен знать, правда? Если я сама говорю ему об этом, получается, будто я узурпирую его роль всезнающего партнера.»
Последний комментарий связан с другим общераспространенным гендерным мифом, касающимся сексуального поведения. Это представление о том, что мужчины более осведомлены и умелы в вопросах секса, чем женщины, и поэтому в постели им должна принадлежать главная роль.
В процессе социализации, как мы убедились выше, мужчин приучают быть компетентными лидерами, а женщин — послушными исполнительницами. В связи с этим нет ничего удивительного в том, что, согласно гендерным ожиданиям, мужчинам следует быть экспертами и в вопросах секса. Дело не только в том, что мужчины сами считают себя «секспертами». Сами женщины иногда, следуя этому ошибочному взгляду, также могут вынуждать мужчин играть роль экспертов. Некоторым мужчинам нравится играть роли «учителей» или «наставников». Однако другие мужчины могут воспринимать роль эксперта как тяжкое бремя. Ведь такая роль неизбежно налагает на них ответственность за результат сексуального контакта. Вот высказывание одного мужчины по этому поводу:
«Иногда секс больше напоминает работу, чем удовольствие. Я должен принимать все решения — когда и где мы должны заняться сексом и что мы должны делать. На мне лежит ответственность за успешное осуществление всего процесса. От этого испытываешь сильное давление и просто-напросто устаешь все время руководить спектаклем. Хорошо было бы для разнообразия иметь помощника, который бы иногда объявлял следующий номер. Только я на собственном опыте убедился, что женщины неохотно берут инициативу в свои руки.»
К счастью, сегодня эти разрушительные модели поведения сходят на нет. Многие наши студенты-мужчины с восторгом и облегчением рассказывают нам о сексуальных отношениях с женщинами, которые сами проявляют инициативу в отношениях. Сегодня женщины чаще играют активные роли во время занятий любовью и берут на себя ответственность за собственное удовольствие. В последние годы женщины также проявляют большую склонность рассматривать мужчин как равных партнеров, а не как всезнающих экспертов.
Многие женщины вырастают с убеждением, что мужчины постоянно думают о сексе. Поэтому следующим логическим шагом для такой женщины может стать желание стать «контролером» всего, что происходит во время сексуальных взаимодействий. Под этим мы не имеем в виду ситуацию, когда женщина может считать проявление инициативы в определенных формах сексуальной активности прерогативой мужчины, «двигателя». Так, женщина может видеть свою роль в том, чтобы контролировать бурную страсть своего партнера. Также она «должна» следить за тем, чтобы не позволить вовлечь себя в неприемлемые для нее формы половых контактов. В результате вместо того чтобы наслаждаться тем, как мужчина ласкает ее грудь, она может концентрировать все свое внимание на том, чтобы удержать его руки подальше от своих гениталий. Такая озабоченность может особенно ярко проявляться во время свиданий в подростковые годы. Неудивительно, что для женщины, которая привыкла затрачивать массу времени и энергии на подобное регулирование интимной стороны отношений, может оказаться сложным испытывать сексуальные чувства и после отказа от такой контролирующей роли.
В свою очередь многие мужчины привыкли рассматривать женщин как сексуальный вызов. Поэтому основной целью таких мужчин часто бывает стремление зайти с женщиной в сексуальном отношении так далеко, как это только возможно. Для них тоже может оказаться сложным ценить удовольствие, получаемое от близости. Ведь они думают только о том, что будут делать дальше. Мужчинам, у которых данный паттерн проявляется постоянно, трудно бывает отказаться от своей роли двигателя и стать получающей, а не только дающей стороной в сексуальных взаимодействиях. Они могут испытывать замешательство и даже испуг, если женщина вдруг сменит роль контролера на роль инициатора.
Вероятно, одним из наиболее негативных гендерно-ролевых стереотипов является представление о том, что проявлять эмоциональность, нежность и заботу естественно только для женщин. Мы уже говорили о том, что в процессе социализации мужчины часто приучаются быть неэмоциональными (Mosher amp; Tomkins, 1988). Мужчине, пытающемуся казаться сильным, сложно позволить себе показать свою уязвимость, свои глубокие чувства и сомнения. Такое обусловливание часто мешает мужчинам устанавливать эмоционально удовлетворительные интимные отношения.
Так, мужчина, принявший представления о своей неэмоциональности за факт, может подходить к сексу как к чисто физическому акту, в котором нет места его собственным чувствам. Это накладывает существенные ограничения на характер сексуальных взаимодействий. В результате оба партнера часто оказываются неудовлетворенными. Женщины часто испытывают негативные реакции, сталкиваясь с данной характеристикой в мужчинах. Это связано с тем, что женщинам свойственно придавать большое значение открытости и желанию выражать свои чувства в близких отношениях. Однако мы должны помнить о том, что многим мужчинам приходится бороться с плодами своего многолетнего воспитания в духе «мачо», когда они все-таки пытаются выражать столь долго подавляемые эмоции. Женщина, в свою очередь, может устать от своей роли заботливой помощницы, в особенности если ее старания не встречают признания и взаимности.
Мы уже говорили о том, что строгое следование традиционным гендерным ролям может налагать существенные ограничения на возможности выражения сексуальности. В наши дни это культурное наследие проявляется далеко не так явно, как в прошлом. Тем не менее жесткие гендерно-ролевые предписания продолжают влиять и на нашу жизнь. Они препятствуют всестороннему развитию нашей индивидуальности и способности быть самими собой в отношениях с другими. Многим людям, конечно, удается сбросить с себя бремя стереотипных гендерных ролей и научиться принимать и выражать себя более полно. Но мы не должны недооценивать силу воздействия гендерно-ролевого воспитания, которое все еще имеет место в нашем обществе.
Сегодня многие люди пытаются интегрировать в своем образе жизни как типично мужские, так и женские формы поведения. Эта тенденция, часто называемая андрогинностью, станет основным предметом заключительного раздела данной главы.
Слово андрогинность, означающее «обладание характеристиками обоих полов», произошло от греческих слов
Социальный психолог Сандра Бем (Sandra Bem, 1974) разработала письменно заполняемый вопросник, позволяющий измерять степень, в которой индивиды идентифицируют себя с типично мужскими или женскими формами поведения либо с комбинацией тех и других. Со времени опубликования ее новаторской работы был предложен ряд других аналогичных способов исследования (Spence amp; Helmreich, 1978). Вооруженные такими методиками, ученые начали проводить исследования по сравнению андрогинных индивидов с людьми, которым присущи гендерно-стереотипные формы поведения.
Ряд таких исследований показывает, что андрогинные индивиды проявляют большую гибкость в своем поведении, в меньшей степени ограничены гендерно-ролевыми предписаниями, обладают более высокой самооценкой. Также они принимают более эффективные решения в групповых ситуациях, демонстрируют более высокий уровень социальной компетентности и мотивации к достижениям, чем люди, отличающиеся гендерно-стереотипным поведением либо характеризующиеся низкой степенью выраженности как мужских, так и женских качеств (Katz amp; Ksansnak, 1994; Kirchmeyer, 1996; Rose amp; Montemayor, 1994; Vonk amp; Ashmore, 1993). Исследования также свидетельствуют о том, что маскулинные и андрогинные индивиды обоего пола более независимы и менее склонны менять свое мнение под влиянием других, чем индивиды, прочно идентифицирующие себя с женской ролью (Bem, 1975). Результаты исследований позволяют сделать вывод, что как анрогинность, так и высокий уровень маскулинности обеспечивают более высокую адаптивность для лиц обоего пола в любом возрасте (Sinnott, 1986). В то же время для фемининных и андрогинных индивидов обоего пола значительно более характерны проявления заботы, чем для лиц, строго следующих маскулинным ролям (Bem et al., 1976; Coleman amp; Ganong, 1985; Ray amp; Gold, 1996).
Однако мы должны быть осторожными, делая вывод о том, что андрогинность является идеальным вариантом, свободным от любых потенциальных проблем (Sampson, 1985). Так, в ходе одного исследования стереотипно-маскулинные мужчины продемонстрировали более высокий уровень эмоциональной адаптации, чем андрогинные мужчины (Jones et al., 1978). Другое исследование, в котором участвовали профессора колледжей, начинающие свою карьеру, показало, что андрогинные индивиды выражают более глубокое психологическое удовлетворение, но чаще сообщают о связанном с профессиональной деятельностью стрессе, чем индивиды, отличающиеся гендерно-стереотипным поведением (Rotheram amp; Weiner, 1983). По данным опроса большой выборки из числа студентов колледжей, маскулинные личностные характеристики также более тесно связываются с разносторонним и адаптивным поведением, нежели андрогинные характеристики (Lee amp; Scheurer, 1983). Другие исследования также показывают, что именно маскулинность, а не фемининность или андрогиния, более тесно ассоциируются с успешной адаптацией и позитивной самооценкой (Basoff amp; Glass, 1982; Taylor amp; Hall, 1982; Unger amp; Crawford, 1992). Возможно, это «вызвано тем, что маскулинные атрибуты часто рассматриваются как более позитивные, а следовательно, получают более высокое социальное вознаграждение» (Burn et al., 1996, p. 420).
Таким образом, хотя андрогинность часто ассоциируется с эмоциональной, социальной и поведенческой компетентностью, для получения более полной картины влияния андрогинности на уровень индивидуальной адаптации и психологической удовлетворенности необходима дополнительная информация.
Существуют свидетельства того, что андрогинным индивидам, как мужчинам, так и женщинам, свойственны более позитивные установки в сфере сексуальности. Также им свойственны более глубокие переживания и проявления чувства любви, чем индивидам, характеризующимся традиционным гендерно-стереотипным поведением (Ganong amp; Coleman, 1987; Walfish amp; Myerson, 1980). Андрогинные индивиды также более склонны проявлять терпимость и менее склонны осуждать или критиковать сексуальное поведение других людей (Garcia, 1982).
Исследования показывают, что андрогинным женщинам в большей степени свойственно испытывать оргазм и сексуальное удовлетворение, чем типично фемининным женщинам (Kimlicka et al., 1983; Radlove, 1983). Однако два независимых исследования показали, что маскулинные мужчины испытывают значительно больший психологический комфорт в сексуальных отношениях, чем андрогинные женщины. Этот факт, таким образом, свидетельствует о том, что биологический пол, вероятно, все же играет более важную роль, чем гендерная типизация (Allgeier, 1981; Walfish amp; Myerson, 1980).
Тем не менее мы сами склонны предполагать, что андрогинные индивиды в целом проявляют большую гибкость и испытывают больший психологический комфорт в сфере сексуальности. Нам представляется, что эти индивиды, как мужчины, так и женщины, в большей степени способны наслаждаться и эмоциональной и физической стороной сексуальной близости. Андрогинные партнеры, вероятно, испытывают больший комфорт как в активной, так и в пассивной ролях во время сексуального взаимодействия. Вероятно, они также в меньшей степени скованы предвзятыми представлениями о том, что должен делать и как должен вести себя каждый из партнеров во время занятий сексом. Наши наблюдения подтверждаются результатами исследований, демонстрирующими, что андрогинные пары испытывают более глубокое эмоциональное и сексуальное удовлетворение и чаще хранят верность друг другу, чем гендерно-стереотипные пары (Rosenzweig amp; Daily, 1989; Stephen amp; Harrison, 1985).
Исследования андрогинных индивидов еще продолжаются, и у нас, безусловно, есть основания проявлять осторожность, прежде чем однозначно высказываться в пользу данного стиля поведения. Тем не менее большая часть собранных на сегодняшний день данных позволяет предположить, что люди, способные выйти за рамки традиционных гендерных ролей, могут более комфортно и эффективно функционировать в самых различных ситуациях. Андрогинные индивиды имеют выбор из более широкого репертуара мужских и женских ролей. Они могут быть как независимыми, настойчивыми, так и заботливыми или нежными, руководствуясь не гендерно-ролевыми нормами, а в первую очередь стремлением обеспечить и себе и другим наиболее полное личное удовлетворение в каждой конкретной ситуации.
Резюме главы
— Процесс, посредством которого определяется наша принадлежность к мужскому или женскому полу, и характер влияния половой принадлежности на наше поведение как в сексуальной, так и в других сферах жизни, отличается крайней сложностью.
— Пол представляет собой биологическую принадлежность к числу мужчин или женщин и проявляется в различных физических признаках (хромосомы, внутренние репродуктивные структуры, гениталии и т. д.)
— Гендерная принадлежность в добавление к биологическому полу охватывает и круг специфических психосоциальных значений, или, иными словами, нашу маскулинность или фемининность. Концепция маскулинности и фемининности включает гендерные предписания, касающиеся поведения людей в зависимости от их биологического пола.
— Под гендерной идентичностью понимают индивидуальное субъективное ощущение себя мужчиной или женщиной.
— Под гендерной ролью понимают совокупность установок и форм поведения, считающихся нормальными и приемлемыми в рамках конкретной культуры для людей того или иного пола.
— На основе гендерных ролей формируются поведенческие ожидания, являющиеся культурно-обусловленными, а потому варьирующими от культуры к культуре и от одной исторической эпохи к другой.
— Усилия исследователей, направленные на выделение многочисленных биологических факторов, оказывающие влияние на гендерную идентичность, позволили выявить шесть биологических категорий, или уровней, половой принадлежности: хромосомный уровень, гонадный уровень, гормональный уровень, уровень внутренних репродуктивных структур, уровень наружных половых органов и уровень дифференциации мозга.
— В норме эти биологические переменные гармонично взаимодействуют между собой и определяют наш биологический пол. Однако на всех шести уровнях могут иметь место сбои. Результатом являются нарушения в развитии биологического пола индивида, которые могут серьезно осложнить процесс формирования гендерной идентичности.
— Согласно теории социального научения, пытающейся объяснить процесс формирования гендерной идентичности, наша идентификация с мужскими или женскими ролями является результатом прежде всего социальных и культурных моделей и влияний, воздействию которых мы подвергаемся.
— Большинство современных ученых являются сторонниками интеракциональной модели, согласно которой гендерная идентичность рассматривается как результат сложного взаимодействия биологических и психосоциальных факторов.
— Транссексуалами называют людей, чья гендерная идентичность противоположна их биологическому полу.
— Термин
— Большинство транссексуалов придерживаются гетеросексуальной ориентации. Трансгендерное сообщество имеет более широкий и разнообразный состав. Оно включает гомосексуалистов, лесбиянок, бисексуалов и гетеросексуалов.
— Большинство транссексуальных индивидов, а также, вероятно, и трансгендерных индивидов соответствуют критериям расстройств гендерной идентичности.
— Научное сообщество не достигло консенсуса в отношении причин и наиболее эффективных методов лечения транссексуализма. Большинство транссексуалов успешно проходят процедуры по перемене пола, в ходе которых их физическое тело изменяется в соответствии с их гендерной идентичностью.
— Широко распространенные гендерно-ролевые предположения могут начать функционировать в качестве стереотипов — представлений о человеке не на основании его индивидуальных качеств, а на основании его принадлежности к определенной возрастной категории, полу и других обобщенных критериев.
— Многие распространенные в нашем обществе гендерные стереотипы могут побуждать нас предвзято относиться к другим людям и ограничивать свои собственные возможности.
— Гендерно-ролевые ожидания оказывают глубокое влияние на нашу сексуальность. Наше собственное восприятие своей гендерной роли может оказывать существенное влияние на нашу оценку собственной сексуальности, на ожидания, касающиеся интимных отношений, а также на наше восприятие качества этих отношений и даже на реакции других людей на нашу сексуальность.
— Андрогинными называют индивидов, вышедших за рамки традиционных гендерных ролей и интегрировавших в своем образе жизни различные аспекты личности и поведения, ассоциирующиеся как с мужским, так и с женским полом.
Рекомендуемая литература
Dreger, Alice (1998).
Захватывающее повествование о том, как и почему социальным и медицинским работникам приходится производить индивидуально-историческую реконструкцию половой и гендерной принадлежности, а также сексуальной ориентации интерсексуальных индивидов. В конце книги приводятся очень познавательные рассказы нескольких интерсексуалов, которые проходили лечение с помощью стандартных методов, изобретенных еще в начале 1950-х годов.
Fausto-Sterling, Anne (1999).
В этой книге рассказывается о том, как научное сообщество на протяжении всей истории своего существования политизировало человеческое тело. Три главы этой книги посвящены описанию того, как интерсексуальные индивиды в прошлом традиционно считались «испорченным товаром». В этой книге вы также найдете и объяснение того, почему такие люди не должны поддаваться давлению и идти на компромисс, отказываясь от своей уникальности в пользу весьма далекого от совершенства общепринятого представления о «норме».
Levant, Ronald; and Pollack, William (Eds.) (1995).
Прекрасная подборка статей, позволяющих получить развернутое представление о зарождающейся области психологии. В круг рассматриваемых тем входит описание изменяющихся в современном обществе мужских ролей, особенностей индивидуального развития и физиологического функционирования мужчины, а также здоровья мужчин и гендерно-ролевого стресса.
Lips, Hilary (2001).
Информативное издание, предлагающее детальный обзор специальной литературы, посвященной половым различиям, касающимся социального поведения и индивидуального опыта. В своем изложении автор исходит из убеждения, что половые различия являются относительно незначительными, и даже в тех областях, где они имеют место, они оказываются прежде всего продуктом социализации гендерно-ролевых ожиданий.
Mead, Margaret (1963).
Известный антрополог Маргарет Мид предлагает свой анализ трех сообществ, в которых мужские и женские гендерные роли существенно отличаются от характерных для североамериканской культуры.
Rider, Elizabeth (2000).
Содержательный обзор теорий и исследований, посвященных женской психологии и гендерным ролям.
Ресурсы
100, Lakewood, CO 80215; (303) 202-6466; e-mail: [email protected]; http://www.transgender.org/gic/index.html
Данная организация оказывает поддержку и предоставляет образовательные ресурсы лицам, являющимся транссексуалами, а также носящим одежду другого пола или отличающимся другими нетрадиционными проявлениями гендерной идентичности и/или поведения.
P.O. Drawer 1010, Cooperstone, NY 13326; (607) 547-4118; e-mail [email protected]; http://www.abmall.com/ictlep
Данная организация занимается преимущественно юридическими аспектами жизни лиц с отклонениями гендерной идентичности (такими, как дискриминация в предоставлении работы и жилья, юридическая защита и право на изменение половой принадлежности, указанной в свидетельстве о рождении).
P.O. Box 80588, Valley Forge, PA 19484; e-mail: [email protected]; http://www.tgforum.com
Полезный источник информации для индивидов, меняющих мужской пол на женский.
1360 Mission Street, Suite 200, san francisco, CA 94103; (415) 553-5987; e-mail: [email protected]; http://www.ftm-intl.org
Данная организация предоставляет очень полезные источники информации для индивидов, меняющих женский пол на мужской.
P.O. Box 31791, san Francisco, СА; e-mail: [email protected]; http://www.isna.org
Данная организация предоставляет информацию и поддержку интерсексуальным индивидам и их семьям.
Сетевые ресурсы
http://www.isna.org
ISNA является организацией поддержки, преследующей цель информировать общественность о проблемах интерсексуальных индивидов. На сайте этой организации вы можете найти объяснение того, почему такие термины, как «гермафродит» или «псевдогермафродит», являются неточными и унизительными для интерсексуальных индивидов.
www.ingersollcenter.org
Центр Ингерсолл является некоммерческой организацией транссексуального, трансвестического и трансгендерного сообщества. К наиболее важным ресурсам сайта этой организации относятся каталог публикаций, подборка мнений, а также множество ссылок на ресурсы связанных с данной тематикой организаций.
www.math.uio.no/~thomas/gnd/androgyny.html
На данном сайте помещены статьи, в которых оспариваются традиционные представления о гендерной принадлежности, приводятся многочисленные ссылки на вызывающие споры исследования и теории андрогинности, а также мнения по данной тематике.
На данном сайте вы найдете подробные объяснения и свидетельства против традиционных установок, касающихся гендерных проблем, гендерной идентичности, и в частности трансгендеризма.
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |