"Мечи конных кланов" - читать интересную книгу автора (Адамс Роберт)

4

Гонец Моры – подвождь клана Морган прибыл в лагерь в полдень четвертого дня после первой встречи. Он передал послание Милону мысле-речью более детально и быстрее, чем при устной речи. Милон выслушал и направил коня и всадника к капитану Абдулле. Маленький посланник и его конь преодолели за день более ста миль!

Милон собрал четырех капитанов и сообщил им часть новостей; реакция каждого из них была примерно такой, как он и ожидал.

– Бог-Милон,– сразу же сказал на мысле-речи Маклауд,– позволь мне послать гонцов в Элас и на запад. Это даст нам по крайней мере двадцать пять сотен воинов, а если мы переправим всех стариков и детей в Кенуриос Афинас, я могу гарантировать около тридцати сотен женщин-лучниц. Капитан Зараминос хрустнул пальцами.

– Иррегулярная кавалерия и конные лучники очень хороши для набегов и разведки, даже для фланговых стычек – при надлежащих условиях, но нам лучше оставить горцев напоследок и вызвать сюда главную армию. Нужно время, чтобы сдвинуть сорок тысяч человек.

– Точно,– авторитетно заявил Туш Хеллун.– По моим подсчетам, вашей армии понадобится две недели, чтобы добраться до нас, но в основном они будут двигаться по хорошим дорогам, через дружественные земли.

– Подумай, старина, подумай, насколько больше понадобится времени, чтобы переместить в три-четыре раза большую армию. П л ю с,– он стукнул по столу,– их груз, артиллерия, осадный обоз и огромный сброд не участвующих в боевых действиях, который всегда следует за многочисленным войском. Его силы намного больше, чтобы пользоваться такой торговой дорогой, по большей части им нужно будет идти через страну, и они должны либо знать ее, либо иметь чертовски хороших проводников...

Хербут Май застонал.

– Ладно, Туш, пусть им потребуется четыре, может быть, шесть недель, чтобы добраться до нашей нынешней позиции. Но как сможет кто-нибудь остановить их, когда они доберутся сюда? Сто двадцать тысяч солдат! Клянусь своей сталью, столько людей не наберется в Питзбурке и Харцбурке вместе взятых.

– Правители Срединных Королевств думают, что лорд Милон могущественный, потому что он может выставить в поле армию в пятьдесят пять тысяч человек. Но как он, или кто-либо еще сможет противостоять силам, почти в три раза превосходящим его числом?

Капитан Зараминос никогда особенно не любил Мая.

– Если ты боишься умереть за Королевство, которое платит тебе наемник, почему ты не остался в том свинарнике, который опоросился тобой? – презрительно фыркнул он.

И Хеллун и Милон напряглись, готовые попытаться предотвратить кровопролитие, Маклауд отодвинулся назад и слегка высвободил саблю, надеясь нанести по крайней мере хоть один удар этому задиристому эллинскому ублюдку, прежде чем северянин убьет его.

Но здравый смысл Мая возобладал. Он был не такой вспыльчивый, как Хеллун.

– Капитан Зараминос,– ответил он, медленно и тщательно подбирая слова.– Я безусловно так же знатен, как и Вы, может быть, даже знатнее, но сейчас не место и не время говорить об этом. Я не боюсь смерти, наоборот, мы с ней сталкивались бессчетное число раз. Я хорошо знаю, как и все мои вольные бойцы, что раны или смерть – неминуемы для большинства из нас, но мы продолжаем наше крайне опасное ремесло, потому что оно единственное доступно большинству из нас.

Знать ваших эллинойских королевств, обычно высокообразованная, привыкшая к легкой изнеженной жизни: культуре, музыке, книгам, роскошным дворцам. Такие люди, вроде меня, не могут их понять. Как следствие, лишь немногие из ваших лордов могут быть приличными солдатами. Я не люблю вас, вероятно, в такой же степени, как и вы меня, капитан, но я рад отдать должное любому человеку. Вы весьма редкое исключение из своей родни. Вы превосходный стратег, способный тактик, офицер, который заботится о благополучии своих бойцов и не жалеет для этого времени. Если бы среди знати было больше таких воинов, как стратегос Гавос, Коллис Гримос и вы, у вас не было бы ни малейшей нужды платить золотом Свободным воинам, которых вы ненавидите и презираете! В Срединных Королевствах, капитан Зараминос, знатный человек начинает свое обучение в возрасте семи-восьми лет. В пятнадцать или шестнадцать, если он еще жив и не изувечен, он уже закаленный ветеран и проводит лучшую часть жизни в извлечении выгоды из своего нелегкого военного мастерства – либо для своего родного государства, либо для иноземных государств. Да, он сражается ради золота. Кто может жить без золота? Если он удачливый и хороший вождь, он может набрать когорту, снарядить ее и отдать внаем как боевую единицу за то, что другим должно казаться огромной суммой денег. Но, капитан Зараминос, чертовски мало капитанов когорт умирают богатыми, ибо больше девяти десятых из платы за все услуги уходят на бойцов, за которых они отвечают.

– Капитан Зараминос! – рявкнул Милон.– Вы должны принести извинения капитану Маю.

– Да,– согласился черноволосый офицер.– Я сделаю это, особенно потому, что большая часть сказанного им правда. Как класс, наши вельможи стали слишком мягкими, цивилизованными. Больше того, многие из нас знают это и презирают себя за то, что мы не похожи на наших предков, и поэтому нам приходится нанимать для своей защиты таких людей, какими нас следовало бы быть самим. Что-то, лорд Милон, должно быть сделано, чтобы изменить это поколение.

Милон кивнул.

– Что-то будет сделано, если Королевство переживет то, что надвигается. Капитан Маклауд, мне нужны десять ваших лучших всадников и двадцать два – самых лучших, самых быстрых коня. Вы и этот десяток выедете в течение часа без доспехов, луков и копий, только сабля, кинжал и шлем. Жду Вашего доклада.

– Капитан Май, как только я разошлю гонцов, мы с Вами поедем в лагерь короля Зеноса.

– Капитан Зараминос, пусть Ваши саперы определят, сколько нужно времени, чтобы сделать мост частично или полностью непригодным для переправы.

– Капитан Хеллун, передайте командование хорошему офицеру,наденьте меч, кинжал и шлем, возьмите моего жеребца и пару хороших подсмен. У меня для Вас есть очень важное поручение.

Примерно около часа спустя Милон сидел, сжимая кубок и вытянув обутые в сапоги ноги, в надежде, что он принял наилучшее решение. Если да, то много тысяч человек умрет до конца лета. Если нет, то будут годы несчастий, страданий, смерти по всему сильно изменившемуся побережью того, что некогда называлось Северной Америкой. Почти сто лет его надежд, мечтаний и планов превратятся в ничто. Все то, что останется ему, Море и Альдоре,– это вернуться в прерии, где до сих пор бродяг кланы сородичей, или взять корабль и скитаться по свету, как он скитался в одиночку почти два века.

Он перебрал в уме свои приказы Маклауду и двум сопровождающим к лорду Габосу, стоящему с главной армией в западных горах. Стратегосу было приказано состряпать какое-нибудь перемирие со своими противниками – непрочным союзом хищных горных племен, столь же склонных драться друг с другом, как и с кем-либо другим,– снять лагерь и идти прямо в Кенуриос Афинос, через Таласполис, чей гарнизон из свободных воинов он должен влить в свои силы. В столице ему нужно будет переформировать войска, которые Мора сможет наскрести, а затем, и как можно быстрее, присоединиться к Милону.

Два члена клана были направлены в Эхлаис с сообщением для Кука, чтобы тот отправил всех горожан на защиту стен столицы, затем взял каждого, кто способен держать оружие, скакать на коне и рубить мечом или натягивать лук, взял каждого кота прерий – взрослого и обученного для боя, и мчался к нему. А старых, увечных и кормящих котов отправил охранять стада.

Остальные пять человек были направлены в бывшие города Зеноса, которые, как знал Милон, содержали большие гарнизоны, чтобы забрать эти войска и вернуться с ними как можно быстрее.

Туш Хеллун был послан в Кимбухлун – самое южное из Срединных Королевств и старый союзник Кенуриос Элас. Он имел полномочия набрать любую когорту пеших и конных, с какими встретится. Торговаться надо было поменьше, и Милон несколько раз подчеркнул, что в этом случае количество намного важнее качества.

Он отослал Альдору и ее телохранителей в столицу. Несмотря на все свои недостатки, девочка была хорошим администратором и, разумеется, Мора нуждалась в ней.

С наступлением темноты Милон послал улана предупредить Зеноса, что он и Май сейчас приедут. Никому не было бы легче, если бы Мая убил сверхбдительный часовой. Они были встречены на южном конце моста тоиксом Ссрбикосом и почетным караулом – из его Каролиносских улан, которые проводили их до холма, на вершине которого стоял большой новый шатер Зеноса, одолженный у Милона. Там их ждал король Зенос, здоровенный Коллис Гримос и запах хорошего вепря, которого Гримос лично убил возле реки.

Спешившись, Милон сразу напрямик сказал:

– Ваше Величество, господа, я привез новости, имеющие боль шое значение для всех нас. Я бы предложил сперва поговорить, потом пообедать..., если у кого-нибудь еще будет аппетит.

Когда Милон и Май кончили, наступила тишина, пока слушавшие переваривали ошеломляющие новости. Затем Гримос, ненавидяще глядя на Милона, прорычал:

– Это все твоя вина, проклятый варварский выскочка! Если бы ты не задумал аннексировать лучшую часть наших земель и припереть нас к стенке, ничего подобного не случилось бы. Если бы я знал, что смогу убить нечестивую тварь, вроде тебя, клянусь Иисусом, мой меч сию же минуту очутился бы у тебя в брюхе!

Король Зенос грохнул кулаком по столу, его лицо потемнело от гнева.

– Хватит, чертов дурак Гримос, я сказал: хватит! – утихомирив

Гримоса, он отрубил:

– Сейчас не время обвинять друг друга и растравлять старые раны. Я по крайней мере признаю тот факт, что мой отец, и я, и ты унаследовали соответствующие результаты жадности и дву личности моего деда. Тот ье оставил Кенуриос Элас никакого пыбора, кроме как нейтрализовать угрозу, каковую при нем по стоянно представлял собой Каролинос.

Но это мертвое прошлое. Мы должны смотреть в будущее, а никакого будущего не будет ни у кого из нас, если мы не сумеем остановить короля Застроса, а мы не сможем сделать это, если не будем заодно с лордом Милоном С этого момента мы союзники. Пусть подают мясо. После этого мы обсудим стратегию, и я отдам приказы тебе и Сербикосу.

К полудню следующего дня небольшой обоз Каролиносских войск катился на север через мост. Вскоре за ним последовали колонны пехотинцев, небольшое количество кавалеристов и несколько конных офицеров.

Юный король Зенос, взяв сотню улан, направился на юг и запад в горы заверить своих родственников – его мать и бабушка были дочерьми вождей могущественных горных племен,– что он жив, предупредить о приближающейся опасности и приготовить их к встрече беглецов из низин, которые вскоре будут искать убежище в их владениях. Он и Милон согласились, что горцы будут ценней в военном отношении, если останутся и будут действовать рядом с домом, беспокоя Застроса на западном фронте, задерживая его продвижение, убивая оставшихся и разведчиков, и нападая на небольшие отряды. В общем, делая все, чтобы хоть немного выиграть время.

Гримос и два десятка офицеров, взяв подразделение кавалерии, отправились на восток, предупредить обитателей городов, поселков и деревень, чтобы те, взяв животных и ценности, поднялись в горы, предварительно спалив посевы и запасы продовольствия, которые не смогут взять с собой. Если огромная армия не сможет существовать за счет фуража, то линии снабжения Застроса будут в опасности, что тоже поможет выиграть время. Тоиск Сербикос, его офицеры и кавалеристы рассеялись по северу с куда более деликатной задачей. Они должны были связаться с руководителями движения сопротивления на территории Каролинос, захваченной Милоном, объяснить возникшую опасность, уведомить их, что их бывший сюзерен сейчас в союзе с завоевателем, и побудить их не только воздержаться от восстания после вывода гарнизонов Милона, но и собраться самим в боевые части, вооружиться и присоединиться к силам, собирающимся теперь для отражения орды короля Застроса.

Зенос, Милон и все старшие офицеры согласились, что их настоящая позиция очень удобна для обороны, какую только можно найти. В этом месте было сорок миль голой равнины между солончаками и горами. Река сама по себе представляла трудно преодолимый барьер – почти на все сорок миль низины она была шириной и глубиной в несколько десятков футов и всего с одним мостом. В нескольких милях вверх по течению можно было найти парочку бродов, но они были в лучшие времена узкими и предательскими и могли быть легко защищены небольшими силами.

Милон направил основную часть своих сил и сил союзников на увеличение сильно расширившегося лагеря, чтобы сделать из него настоящий, обнесенный частоколом, военный лагерь.

Саперы наметили контуры огромного четырехугольника, затем солдаты начали копать ров по периметру. Милон даже раненых поставил на работу: они заостряли концы деревянных кольев и изготовляли проволочные ежи, сваливая свою ручную продукцию в старые отхожие места для «закалки».

Земля из рва – двадцать футов шириной и десять глубиной была собрана на внутренней части и плотно сбита формами из расколотых бревен, поддерживаемых кольями. И работа шла день и ночь. Другие солдаты проводили свои дни в лесу, в полумиле на север от лагеря, валя деревья и перетаскивая их в лагерь, где саперы обрубали у них верхушки и обрабатывали стволы и большие ветки. Верхушки освобождались от листвы и мелких прутьев ходячими ранеными, а концы оставшихся веток заострялись – сваленные на валах или связанные вместе, они образовали весьма надежную защиту.

Через неделю вооруженные люди начали стекаться с севера, запада и юга. Некоторые были верхом, большинство – пешие. Среди них было немного дисциплинированных Вольных Бойцов, остальные представляли собой беспорядочные группки, сколоченные офицерами Зеноса или вельможами. Всех до одного немедленно присоединяли к одной из частей Милона или Зеноса и ставили на работу над укреплениями.

Когда Милон услышал, как один из Вольных Бойцов проворчал, что по крайней мере некоторое время следует посвятить обучению строевой подготовки и обращению с оружием, Верховой Владыка собрал офицеров и знать перед своим павильоном.

– Господа,– начал он.– У нас остается, наверное, месяц до того, как на южном берегу Ламбу соберется самая большая армия, какую когда-либо видели эти королевства. Мы намереваемся ос тановить их там, на южном берегу, но если это не удастся, если эти огромные орды сумеют прорваться на этот берег реки, у нас должна быть твердыня, которая должна быть защищена минимальным числом солдат, тогда как основная часть армии отойдет на север. Эта твердыня должна быть расположена таким образом, чтобы неприятелю не пришлось атаковать и захватить ее. Наша именно так и расположена – оккупировав восточную часть дороги и угрожая линиям снабжения врага. Вдобавок лагерь должен быть достаточно крепок, чтобы сдерживать как можно больше войск и как можно дольше. Я знаю, многие из вас, профессионалов, несколько смущены отсутствием военной подготовки, полевых маневров, обучения добровольцев владеть оружием.

Послышались возгласы согласия среди слушателей. Милон поднял руку.

– Что касается строевых экзерций, то я не сомневаюсь, что каждый Вольный боец или солдат Конфедерации может выполнять их хоть во сне... и, вероятно, часто выполняет,– добавил он с усмешкой, вызвав ответный смех и кивки собравшихся.– Что ка сается обучения добровольцев, то большинство из них плохо вооружены и у нас мало снаряжения, чтобы снабдить их, и, имей мы даже горы оружия, один месяц слишком короткий срок, чтобы обучить пахарей держать пики в одну линию и твердо стоять перед лицом кавалерийской атаки.

А что касается полевых маневров, то они совершенно ни к чему, так как я не собираюсь ввязываться в открытую схватку с армией Застроса.

Будем надеяться, что, когда его армия доберется до Ламбу, у нас будет здесь тысяч шестьдесят войск. Король Застрос будет превосходить нас по численности больше чем вдвое – не невозможное соотношение сил, если мы будем вести чисто оборонительные действия, но явное самоубийство для большинства из нас, если мы позволим втянуть себя в схватку.

Поймите меня правильно, господа, я собираюсь сражаться! Я собираюсь прогнать рассеянью армии короля Застроса на юг с такой быстротой, с какой их понесут ноги. Но, господа, я собираюсь сражаться в том месте и в то время, которое выберу сам. Место – вот здесь, если мы сможем удержать речной фронт достаточно долго, а время – когда соотношение сил будет немного больше в нашу сторону.

И будет, господа, если мы только сможем удержать нашу позицию максимум восемь недель от сегодняшнего дня!

Герцог Кимбухлун готов двинуться со всей своей армией и армией кузена Мартунбурка. Капитан Туш Хеллун послан в Зазбурк, чтобы вербуя всех Вольных Бойцов в пределах видимости и слышимости, собрать еще войск.

У нас союз с Владыкой Морских Островов, и он согласился поставить нам какое-то количество бойцов. Не менее часа назад я получил сведения, что король Питзбурка послал пятьсот дворян-пикейщиков и шесть тысяч драгун. Он также окажет Конфедерации финансовую помощь.

Как видите, мы не одиноки, и становимся сильнее с каждым днем. Все, что нам надо,– это немного времени. Я думаю, все, что мы сейчас делаем, даст нам это время. Но мне нужна ваша поддержка, господа, чтобы выполнить свои планы.

Низкорослый офицер протиснулся вперед, снял шлем с седой головы и вежливо спросил:

– Лорд Милон, можно мне сказать?

Милон несколько отступил, и покрытый шрамами одноглазый офицер встал рядом с ним.

– Я старый лейтенант Эрл Хозман из эскадрона Мая. Я не дворянин, так что не взыщите, если не так гладко скажу, но я сражался за золото Милона более тридцати лет. Я был солдатом под командованием Джина Мая, сержантом и старшим сержантом у его сына, Вилла Мая. Сейчас я служу внуку Джина. За все эти годы я ни разу не видел, чтобы высокородный лорд Милон проиграл битву, и никогда не отступал, если это не было запланировано им.И все солдаты чувствуют так же, как и я. Если мы будем делать то, что нам скажет лорд Милон, все будет в порядке, и мы не останемся в накладе.

Шум одобрения от офицеров Вольных Бойцов был заглушён криками конфедератов-профессионалов, и дворянам оставалось только присоединиться к ним. Милон обнял маленького щуплого одноглазого лейтенанта Хозмана, который в нескольких коротких словах выиграл в этот день для него и Кенуриос Элас, обеспечив поддержку офицерского корпуса. Милон пытался аппелировать к таким понятиям, как смысл, честь, самопожертвование... и никогда не вызывал настоящего энтузиазма; щербатый же драгун, будучи по крайней мерс на семьсот лет моложе его, победил, действуя, двумя основными понятиями, за которые солдаты отдают жизнь в этом грубом мире,– предводительство непобедимого командира и добыча.

Милон сказал несколько заключительных слов и представил новоприбывших.

Максос и Верос, оба неприметные дворянчики из Каролиносского города Таласполиса, состоящие в антиконфедеративной банде, стояли рука об руку.

Максос прошептал:

– Но, дорогой, это же ясно, по крайней мере, интеллигентному человеку. Высокородный лорд планировал выступление этого варвара, возможно, потратил несколько дней, вкладывая слова в маленькую обезьяну.

Ни один из них не был телепатом и не имел мысленного щита, так что Милон легко прочитал их мысли. За этими двумя надо будет наблюдать, решил он. Но подобные им были в меньшинстве, большинство же расходившихся дворян и офицеров излучили уверенность, верность своему предводителю и предвкушали золото и женщин Южного Каролиноса.

Милону показалось, что в воздухе повеяло победой.