"Канатная плясунья" - читать интересную книгу автора (Джеллис Роберта)

Кэрис, не раздеваясь, прилегла на тюфяк в ожидании утра. Она испытала огромное облегчение, когда уехал Дери. Девушка не собиралась спать, но когда вдруг проснулась, то поняла, что все же сумела задремать. Сначала Кэрис не могла понять, что разбудило ее, но когда повернула голову, на лицо ее упал луч лунного света. Почувствовав вдруг тревогу, девушка прислушалась, и, услышав тихий, царапающий звук, вскочила на ноги и раскрыла ставни чердачного окна. Она была уверена, это вернулся Дери; ее сердце заколотилось при мысли, что он приехал с Телором, но в следующий момент девушка похолодела от страха, решив, что карлик не присоединился к воинам лорда Уильяма, так как Телор уже мертв. Но когда Кэрис раскрыла ставни, она никого не увидела и поняла, что звуки доносятся из харчевни.

Девушке показалось, будто чья-то сильная рука схватила ее сердце и сжимает изо всех сил, так ей было страшно от переполнявших ее предчувствий. Дери внизу, думала она, он боится подняться наверх и сказать ей, что Телор покинул их навсегда. И тогда вся ее вера в покровительство Пресвятой Богородицы окажется глупой мечтой ребенка, который придумал ее, чтобы не было так страшно. На глаза Кэрис навернулись слезы и медленно покатились по щекам, ей пришлось даже ухватиться за раму окна, чтобы удержаться на ногах. Но как только девушка смогла взять себя в руки, она спустилась вниз по лестнице. Эту весть скрыть невозможно, и оттого, что Кэрис узнает ее позже, она не станет менее горькой.

Кэрис приоткрыла дверь харчевни и тихонько позвала Дери, но в ответ услышала чей-то вскрик, исполненный ужаса. Дери никак не смог бы издать подобный звук, как бы ни был он напуган или убит горем, он просто не умел пищать. Значит, это не Дери, а всего-навсего вор! Кэрис охватила радость.

– Выходи! – велела Кэрис. – Я не сделаю тебе ничего плохого и отпущу, но ты не должен воровать ничего дорогого, – ответа не последовало, и в голосе девушки послышались уже более суровые нотки, хотя говорила она тихо. – Если ты сейчас же не выйдешь, я позову на помощь. Мы с другом должны будем заплатить за каждую пропавшую вещь в этой харчевне, и я не...

– Не надо никого звать, – раздался дрожащий шепот. – Это я, Энн.

От неожиданности Кэрис потеряла дар речи, но, в конце концов, сумела выдавить прерывающимся шепотом, в котором явно слышалось недоверие:

– Энн?

Маленькая фигурка вышла из темноты на тусклый свет, падающий из открытой двери.

– Где он? – зло спросила Энн. – Наверху? В твоей постели?

Хотя Кэрис все еще не могла поверить своим глазам, она услышала в вопросе страдание, протянула девушке руку и сказала:

– Дери уехал, чтобы помочь Телору, – но потом удивление все же взяло верх, и Кэрис спросила:

– А что ты делаешь здесь, так поздно ночью?

Воцарилось молчание, потом Энн сказала с вызовом:

– Я пришла, чтобы отдаться Дери, чтобы хоть раз в жизни ощутить, как меня обнимают руки мужчины, чтобы… – голос девушки внезапно оборвался, и она зарыдала.

– О, Энн, – прошептала Кэрис, – он этого не сделает. Ты ведь слышала, как он говорил твоему отцу, что пальцем до тебя не дотронется.

– Ты хочешь сказать, что он тоже считает меня чудовищем?

– Энн! – Кэрис вздохнула. Она хотела посоветовать девушке идти домой, пока никто не заметил ее отсутствия, но вместо этого произнесла:

– Пойдем со мной на чердак.

В следующую минуту Кэрис пожалела о своем предложении, подумав, что Энн не сможет взобраться по лестнице, но девушка не отказалась и с трудом, хотя и не с таким уж большим, забралась на чердак. Кэрис зажгла две свечи, потом повернулась, чтобы предложить Энн присесть вместе с ней на тюфяк, где спала, и замерла с открытым ртом. Она больше не видела несоответствия между лицом и детским телом. Поверх желтой рубашки Энн надела ярко-красный сарафан, плотно облегающий ее фигуру, которая оказалась гораздо более развитой, чем предполагала Кэрис.

– Клянусь Пресвятой Богородицей, – только и смогла вымолвить Кэрис. – Дери, конечно, сдержал бы слово, данное твоему отцу, но это было бы для него совсем непросто. Энн, ты такая красивая. Думаю, твой отец сумасшедший. Мне кажется, любой мужчина, который увидел бы тебя сейчас, с радостью принял и любил бы тебя с такой страстью и нежностью, о которой мечтает каждая женщина.

– До тех пор, пока я не родила бы ему ребенка-урода, – возразила Энн.

Кэрис не знала, что ответить на это. Ей было известно: женщины-карлицы, жившие среди артистов, иногда рожали детей-карликов, еще более уродливых, чем их родители. Но иногда дети карликов ничем не отличались от нормальных детей. Среди артистов это не имело особого значения, ребенка-карлика принимали с радостью. Но обычного человека, горожанина, вряд ли это обрадовало бы.

– Я никогда не выйду замуж, – продолжала Энн, – так неужели я не права и в том, что хочу узнать мужчину? А Дери не похож на большинство... тех, кого я видела. Он умный. И добрый. Его лицо... Я никогда не забуду его, никогда. Отец убьет меня, если узнает, что я хотела сделать. Больше всего на свете он боится, что у него будет внук-урод, из-за которого нашу семью будут считать проклятой. Но мне все равно. Когда Дери вернется? – девушка подошла к Кэрис и взяла ее за руку. – Он ведь вернется, правда?

– Я… я не знаю, – ответила Кэрис. – Он, конечно, вернется, если сможет, но...

– Что ты имеешь в виду под этим «если сможет»? – закричала Энн. – Ты считаешь, что желаешь мне добра, не говоря прямо, что Дери не хочет иметь дело с женщиной-карлицей.

– Успокойся, дурочка, – сердито сказала Кэрис. – Ты слишком много думаешь о себе. Ты – не центр вселенной. У Дери есть гораздо более важные дела, чем думать о какой-то девчонке, – тут к Кэрис вернулись все ее страхи, и подбородок девушки задрожал. – Дери и моему Телору грозит смертельная опасность. Они могут не выйти из всего этого живыми, а ты думаешь только о своих ущемленных чувствах.

– Я не знала, – прошептала Энн. – О да, ты ведь говорила, что у Телора какие-то дела с лордом Уильямом, но... Неужели мы ничем не сможем им помочь?

Кэрис уставилась на Энн, лишившись на какой-то миг дара речи. Этот вопрос был самым последним, какой она могла ожидать. Горестный крик, обещание молиться, зажигать свечи... Но желание помочь? Какую помощь имела в виду Энн? И Кэрис задала этот вопрос вслух.

– Как я могу говорить, не зная об опасности, которая им угрожает? – ответила Энн. – Я не очень сильная, но никто не заметит ребенка, бегающего с поручениями или просто болтающегося то тут, то там, маленькую девочку, баюкающую свою тряпичную куклу в углу. И я знаю ядовитые растения. Отведи меня на кухню, и я заставлю всех вспомнить обо мне – я сумею уложить целое поместье и убью многих.

Ярость на лице девушки, когда она говорила эти слова, заставила Кэрис задрожать, но дрожь быстро прошла. В голове ее зрел план, и возникал он так отчетливо и так быстро, что Кэрис невольно глянула через плечо. Луна переместилась, и все чердачное окно было залито серебристым светом. Но для осуществления плана Кэрис был необходим ответ на один вопрос.

– Энн, Телора и Дери нет в Леглейде, – сказала Кэрис. – И чтобы помочь им, тебе придется уехать со мной. Я уверена, тебя сурово накажут. Ты должна хорошо подумать...

Энн вздрогнула, а потом засмеялась.

– Мне не нужно думать, папа просто-напросто побьет меня, запрет наверху и оставит на какое-то время без обеда, но зато я увижу что-то другое, кроме этой харчевни, и сделаю больше, чем простое помешивание в котле. Да, я поеду с тобой, но где они?

Усадив Энн на тюфяки, Кэрис рассказала девушке все, что знала сама. Когда ее рассказ подходил к концу, с улицы послышался топот многих ног и скрип колес повозок. Кэрис подбежала к окну и, высунувшись как можно дальше, успела увидеть, как через перекресток, где их улица соединялась с главной, в сторону западных ворот города направляется группа воинов.

– Если ты все еще хочешь остаться со мной, – сказала Кэрис, – мы должны поспешить. Войска выходят из города, и я уверена, что те, кто будет следовать за ними, не вызовут подозрения. Я нагружу тюками двух наших лошадей, и, думаю, охранники у ворот пропустят нас без лишних вопросов.

– Да, – подтвердила Энн. – Они не обязаны останавливать тех, кто покидает город, если, конечно, не произошло ограбление или какое-то другое происшествие. Но я не умею ездить верхом и... и не думаю, что смогу угнаться за твоими шагами. Я буду, конечно, стараться идти как можно быстрее...

Кэрис была тронута отчаянной решимостью девушки и сжала ее руку.

– Ты сядешь позади меня и будешь крепко держаться, а я привяжу тебя к седлу, чтобы ты не упала, даже когда твои руки устанут. Будет страшно... Я перепугалась до смерти, когда Телор в первый раз посадил меня на свою лошадь, но ничего по-настоящему опасного в этом нет. Я надеюсь, что в том плане, который я придумала, тебе ничего не будет угрожать, но давай начнем собирать тюки, если ты все еще не передумала ехать со мной и не боишься испытать на себе ярость отца. Если ты сейчас убежишь домой, то ничего умнее этого сделать нельзя, я же не подумаю о тебе плохо, клянусь.

Энн ничего не ответила, она просто поднялась и стащила с тюфяков одеяла. В одно из них Кэрис завернула старую арфу Телора, подумав о том, что же произошло с лютней. Потом одежду, кольчугу Телора, пояс, шлем и все остальные вещи девушки увязали в другое одеяло, оставив лишь несколько полосок ткани от платья Кэрис для выступлений, чтобы привязать Энн. Кэрис остановилась и сказала:

– Энн! Ты ведь не можешь ехать верхом в таком виде. Черт побери, что другое ты можешь надеть?

– В кухне у меня на всякий случай есть старое платье, – ответила девушка. – Помоги мне раздеться.

Энн спустилась вниз в одной сорочке, в то время как Кэрис засунула в тюк с вещами рубашку и сарафан девушки и обнаружила, что теперь одеяло не так-то просто завязать. Тихонько выругавшись, Кэрис вытащила из тюка две самые объемные вещи – плащи Дери и Телора и с беспокойством взглянула через плечо на залитое лунным светом чердачное окно. Теперь она поняла, что ей и Энн понадобятся эти плащи, хотя, когда вынимала их из тюка, этого еще не знала, и почувствовала, что понять это ей помогла Пресвятая Богородица. Когда Кэрис увязала тюки и опустила их на землю с помощью своего каната, Энн уже ждала ее, слегка дрожа от свежести ночного ветерка, но прежде, чем надеть плащ Дери, девушка обняла его и крепко прижала к лицу, вдыхая запах.

Тюки удачно уместились на одной лошади. На другую Кэрис нагрузила остатки сена, чтобы скрыть седло, а мешки с небольшим количеством зерна развесила по бокам. Закрепив канат на передней луке своего седла, Кэрис сложила третье одеяло в виде подушечки и, положив его на круп лошади, привязала позади седла. С помощью скамеечки из кухни она помогла Энн взобраться на лошадь, привязала ее к седлу полосками ткани от своего платья. Энн вцепилась в седло, дрожа от страха, но молчала. Кэрис привязала поводья лошади, нагруженной тюками к седлу другой, взяла поводья в руки, села в седло, и они тронулись в путь.

Кэрис было почти так же страшно, как и Энн. Ее едва ли можно было назвать опытной наездницей, к тому же приходилось постоянно следить за тем, чтобы Энн не упала, и проверять двух груженых лошадей, а также править самой. Но, к счастью, животные были не особо молодыми, и даже несколько дней отдыха не прибавили им резвости. Улицы города были пустынны и тихи, ничего не напугало лошадей, и благодаря такому медленному продвижению Энн могла понемногу привыкать к своему новому положению и движению животного под ней.

Ворота были открыты, словно ожидали, что через них проехали еще не все воины, и охранники не обратили внимания на две закутанные в плащи с опущенными капюшонами фигуры. Еще долго после того, как девушки благополучно выехали на дорогу, обе молчали. Кэрис боялась, как бы их женские голоса не донеслись до охранников. Энн вовсе не решалась открыть рот, потому что могла издать только исполненный ужаса крик. Кэрис первая справилась со своим страхом и, чувствуя, как испуганно вздрагивает Энн, решила отвлечь внимание девушки от поездки верхом.

– Не бойся, Энн. Ты не сможешь упасть, как бы сильно тебя не трясло. Слушай меня, а не держись так крепко за седло, и скоро свыкнешься с ритмом езды и почувствуешь себя более удобно.

– Я никогда не почувствую себя удобно, – вздохнула Энн. – Мне кажется, я сижу на горохе, но я постараюсь слушать тебя.

– Очень хорошо. Я уже рассказывала тебе, как Орин убил лорда, хозяина Марстона, и учителя Телора, Юриона, и что Телор надеялся убить Орина. Чтобы побудить лорда Уильяма захватить поместье, он пообещал ему пробраться в Марстон и подпилить засовы на воротах, чтобы они распахнулись при первом же натиске атакующих.

– Мне кажется, твой Телор – человек с причудами, – заметила Энн уже гораздо более естественным тоном.

– Когда ты узнаешь мужчин получше, то поймешь, что у них у всех есть свои причуды, – ответила Кэрис. – Если бы это было не так, разве не попытался бы Дери убедить Телора отказаться от столь безумного плана? Разве он это сделал? Вовсе нет! Он только расстроился, что не может поехать вместе с Телором, так как карлика легко там узнают. Я знаю, ты хочешь спросить, почему я не попыталась отговорить их от их планов. Все дело в том, что мужчины считают именно ЖЕНЩИН существами с причудами и ни за что не хотят их слушать.

Энн тихонечко засмеялась, и Кэрис почувствовала – девушка держится за нее уже не с таким отчаянием.

– Кроме того, – продолжала Кэрис, – в данном случае у Телора были веские причины сделать так, как он решил. Это объясняется жизнью артистов, и нужно много времени, чтобы ты все поняла.

– Расскажи мне, – попросила Энн. – Не о других артистах, а о том, как жили вы трое.

– Хорошо, – искренне сказала Кэрис, подумав, что Дери наверняка посмотрит на Энн с большим интересом после того, как девушка рисковала столь многим ради него. Энн должна знать это, потому что оказалась гораздо умнее. Конечно, она немного напоминает искательницу приключений, но, возможно, она рассчитывала заставить Дери взять ее с собой. В таком случае она, конечно, избежит гнева отца, но может столкнуться с вещами гораздо более жестокими, чем отцовские побои. Энн должна понять: жизнь артистов далеко не так сладка, как это кажется на первый взгляд.

– Я расскажу тебе о нашей жизни, но позже, продолжила Кэрис. – Сейчас я хочу объяснить, что ты будешь делать, и ты должна честно сказать, сможешь ли и есть ли еще что-нибудь, что ты умеешь, а я об этом не знаю. Телор, я думаю, войдет в Марстон завтра, Дери присоединится к войску лорда Уильяма и постарается ворваться в поместье в числе первых и помочь Телору, когда начнется штурм. Мне бы тоже хотелось проникнуть в поместье в это время. Двое – лучше, чем один, а трое – лучше двоих. Я не люблю драться, не знаю, как это делать. У меня есть ножи, и я умею ими пользоваться. Я хорошая акробатка и очень сильная для своего роста и смогла бы помочь Телору и Дери.

– Я могу отравить все поместье, чтобы они не смогли сражаться! – голос Энн прозвучал ликующе, но потом она прибавила более спокойно: – Если есть время. Даже после того, как они примут яд с пищей, большинству ядовитых растений потребуется время, чтобы начать действовать. Конечно, для этого мы должны проникнуть в Марстон. Как ты думаешь, мы сможем въехать туда верхом или же придется идти пешком?

– Боюсь, что проникнуть туда нам не удастся вовсе, – ответила Кэрис, которую опять немного ошеломила радость Энн при мысли, что она может отравить шестьдесят или семьдесят человек, которых даже не знала. – И я не думаю, что у нас будет время собрать эти растения.

– В этом нет необходимости. Они у меня уже есть.

Какое-то время Кэрис молчала, но потом решила выбросить из головы мысли о яде. Прежде всего, как сказала Энн, им необходимо проникнуть в Марстон.

– Нет, мы не сможем войти туда пешком. Орин очень подозрителен. Телор считает, что он больше всего боится нападения со стороны Креклейда. Но артистов никогда не станут подозревать в поддержке одной из воюющих сторон, поэтому мы должны представиться как труппа.

– Только ты и я? – перебила ее Энн, явно нервничая. – Я ведь не могу делать то, что делал Дери, – ходить колесом, шутить или...

– Нет, нет, – в свою очередь перебила девушку Кэрис. – Вот поэтому мы сейчас едем в Креклейд.

Она объяснила Энн, что Дери ездил с сообщением о захвате Марстона Орином к бейлифу Креклейда.

– Я уверена, что бейлифу захочется послать своих людей, чтобы они проникли в поместье до штурма и он сможет выделить нам несколько воинов, которые сыграют роль артистов.

– Я тоже так думаю, – согласилась Энн. – Наш сосед в Леглейде умеет играть на свирели, а я немного умею петь.

– Этого достаточно, я уверена. Если в труппе будет карлица и настоящая канатоходка, все остальные тоже покажутся настоящими артистами. И, кроме того, когда мы проникнем в поместье, ты, Энн, должна притвориться маленькой девочкой и осмотреть все углы, чтобы найти укромное местечко, где ты сможешь отсидеться после начала штурма. Телор и Дери рассердятся, увидев меня в Марстоне, но рассвирепеют еще больше, когда узнают, что я и тебя втянула в эту историю. И если тебя, не дай Бог, ранят, даже если это будет просто царапина, они убьют меня.

Энн неохотно согласилась, но сказала, что не понимает, чем сможет помочь после того, как начнется штурм. Девушки обсудили, что Кэрис скажет бейлифу, и решили переодеть Энн в красивую одежду, прежде чем они въедут в город. Они отработали историю, которую расскажут о себе в Креклейде так, чтобы даже расспрашивая их по отдельности, бейлиф получил одни и те же ответы.

Девушки добрались до Креклейда к рассвету. Не доезжая деревни Марстон, они сделали остановку и, съехав с дороги, немного поспали. При въезде в город их остановили охранники, но Кэрис, ничуть не растерявшись, сказала, что она приезжала сюда раньше с Дери и ей необходимо поговорить с бейлифом. Девушки благополучно миновали всех охранников и, в конце концов, добрались да бейлифа, который очень хорошо помнил Дери.

– Меня вышвырнули оттуда, – ответила Кэрис на вопрос бейлифа о том, как ей удалось бежать из Марстона. – Ни у кого из тех людей не хватило смелости взобраться достаточно высоко, чтобы натянуть для меня канат. Поэтому они потеряли интерес к моим танцам. И когда стало ясно, что я вовсе не собираюсь удовлетворять их дикие желания, а продолжаю день и ночь напролет плакать по Дери, они вышвырнули ли меня из поместья.

– Дери здесь нет, – сказал бейлиф. – Он приезжал предупредить нас, что Орин нашел себе пристанище в Марстоне и враждебно к нам настроен, но куда отправился после этого, мне неизвестно, – он нахмурился. – А с чего это, интересно, ты стал таким состоятельным? Когда ты в последний раз приезжал в Креклейд, у тебя не было трех лошадей, груженных тюками, а на карлике были жалкие лохмотья, когда он приходил в город.

– Все это принадлежит Энн, – ответила Кэрис. – Она подруга Дери, и когда бы мы ни расставались, всегда встречаемся в доме Энн.

Бейлиф кивнул. Ему показалось вполне логичным, что женщина-карлица так высоко ценит карлика-мужчину.

– Мы с Дери дружим с детства, – сказала Энн. – Он стал смыслом моей жизни, и я готова ради него на все.

– Поэтому-то я и отправился к Энн, как только освободился, – подхватила историю карлицы Кэрис. – Но Дери туда не явился. И теперь я боюсь, что он попытался вернуться в Марстон, чтобы спасти меня, или же ждал меня где-нибудь неподалеку от поместья, где его схватили и убили. Сэр, артисты слышат многое, и до меня дошло, что лорд Уильям Глостер собирает войско, чтобы отнять Марстон у Орина. Если это действительно так, я тоже хотел бы быть среди этих людей и помочь или отомстить за Дери и за себя. Думаю, что смогу провести воинов на территорию Марстона.

И быстро, не дав бейлифу возразить, Кэрис рассказала свой план, закончив словами:

– Меня не узнают в Марстоне, потому что я буду женщиной, а не мальчиком, на мне будет женское платье для выступлений. Энн станет нашей карлицей – никто не сможет принять ее по ошибке за Дери. И так как я настоящий канатоходец, а Энн настоящая карлица, мужчин, которые будут с нами, тоже примут за самых что ни на есть настоящих артистов.

Бейлиф пристально посмотрел на девушку.

– Сколько мужчин может быть с вами?

– Не больше восьми – десяти, со мной и Энн нас должно быть десять – двенадцать человек. Труппы больших размеров встречаются довольно редко. С нами могут пойти еще двое, если смогут взять на себя роль старух, которые будут вести тележку с пожитками, приносить хворост и воду и готовить.

Взгляд бейлифа скользнул куда-то мимо Кэрис, и он забормотал сам себе:

– У меня есть четыре человека, подходящие на роль артистов, а Дик и Уилл смогли бы изобразить старух. Гм, – потом он посмотрел на девушку и кивнул. – Лорд Уильям очень скоро прибудет сюда. Если он одобрит этот план, мы начнем приготовления. Постарайтесь далеко не уходить, чтобы я сразу нашел вас.

Играя роль мальчика, Кэрис уже привыкла к разного рода сюрпризам, поэтому она просто кивнула и потянула Энн к выходу. Хотя она ничего не сказала Энн, пока они завтракали и ухаживали за лошадьми, но на душе у нее было неспокойно. Если Дери уже присоединился к лорду Уильяму и услышит о ее плане проникнуть в Марстон, этой идее не суждено будет осуществиться. И все-таки нанимать мужчин для этого предприятия было более, чем глупо, поскольку людям, нанимаемым для такой цели, нельзя полностью доверять. Поэтому, когда посыльный сообщил Кэрис, что ее вызывает к себе лорд Уильям, сердце девушки ушло в пятки, но представ перед лордом, она поняла, что бояться ей нечего. В черных глазах, смотревших на нее, было лишь изумление.

– Alors, tu еs, гм, ты та самая канатоходка, которую карлик должен защищать?

– Да, мой лорд, – прошептала Кэрис, опускаясь на одно колено, в то время как Энн, стоявшая позади нее, присела в реверансе.

– А ты, маленькая женщина?

– Меня зовут Энн, мой лорд. Я подруга Дери, – сдержанно ответила Энн тоненьким от страха голоском.

– Известно ли менестрелю и карлику о вашей опасной затее? – спросил лорд Уильям.

– Нет, мой лорд, – так же тихо сказала Кэрис, а Энн лишь просто покачала головой.

Лорд Уильям громко рассмеялся и кивнул.

– В моих интересах иметь как можно больше людей по ту сторону ворот Марстона, поэтому я дал бейлифу согласие на ваш план. Но если ваши мужчины придут в ярость и хорошенько отдубасят вас за это, не говорите, что это я велел вам так поступить. Помните, вы решились на этом сами. И может быть, синяки научат вас обеих больше походить на воспитанных девушек.