"Черные щиты" - читать интересную книгу автора (Робертс Джон Мэддокс)

Глава пятая

Недавно прошел снегопад, и сугробы лежали повсюду, однако внутри большого длинного дома царило тепло. Эту зиму король Гейл, по обычаю, проводил среди матва, — к этому племени принадлежала его возлюбленная супруга. Помимо них, в доме сейчас находилось все многочисленное семейство, их друзья, а также домашние животные. Огонь весело потрескивал в очаге, у которого сидел Гейл; на коленях у него резвилась крохотная дочурка.

Превыше всего из обычаев матва Гейлу досаждала их манера селиться всем вместе в относительно небольших домах, где из-за этого вечно царила теснота и духота. Там, где он родился, принято было, чтобы каждый человек имел собственную хижину. Впрочем, шессины вообще под крышей проводили мало времени: там они только спали, укрывались от непогоды или занимались любовью. Однако, там, где жили матва, было куда холоднее, и потому ради сохранения тепла они вынуждены были строить общие жилища. Гейл видел в этом свои резоны, однако по-прежнему недолюбливал подобный образ жизни.

Сейчас король покачивал на коленях дочь, смеялся и разговаривал с ней, уверенный в том, что малышка понимает его и откликается с радостью. Чуть поодаль, на полу, копошась в ногах у взрослых, играли двое его сыновей. Мать супруги короля отдавала приказы служанкам, а его тесть Афрам был занят починкой большого лука: старик по-прежнему не желал привыкать к новомодному оружию, введенному в обращение Гейлом.

— Малышка скоро умрет от голода, дай ее мне!

Владыка Равнинных Земель покорно передал дочь жене. Та расстегнула пряжку, скреплявшую платье на плече и поднесла дочь к груди. Маленькая принцесса довольно зачмокала, сжав материнский сосок губами. Гейл вытянул ноги, закинув их на край очага, и с восторгом принялся наблюдать за королевой Диеной. Для него не было ничего слаще этих часов, проведенных в кругу семьи после бесконечных войн и походов. Ради этого он мог даже смириться с тем, чтобы жить в тесных душных жилищах матва.

Внезапно снаружи донесся какой-то шум.

— Дорогу! Дорогу! — услышали они.

Вскоре трое эмси в легких кожаных доспехах предстали перед королем. Они сопровождали человека в форме королевского гонца Неввы.

— Мы случайно нашли его в горах у большого ущелья. Он едва не погиб от холода. — Говоривший не был эмси, он принадлежал к матва, но проводил зиму на равнинах вместе с воинами из прочих союзных племен.

— Я принес послание королю Гейлу от владыки Пашара. — Гонец в недоумении огляделся по сторонам. — Где мне найти его?

— Я — Гейл. Можешь отдать послание мне.

Гонец недоуменно покосился на худощавого молодого мужчину в ярком шерстяном наряде, затем на женщину, что кормила грудью ребенка. Похоже, совсем не таким он ждал увидеть короля. Тем не менее, гонец передал Гейлу небольшую медную трубку.

— Благодарю тебя. Ты проделал трудный путь. Можешь пока отдохнуть и выпить вина. Скоро нас ждет обед.

— Благодарю тебя за любезность, — с обескураженным видом ответил гонец, который явно не ожидал столь простого приема. — Однако, я должен как можно скорее доставить твой ответ королю Пашару.

— Ты намерен немедленно отправиться в путь через горы? — поинтересовался Гейл.

Гонец пожал плечами.

— Я лишь исполняю свой долг.

Гейл улыбнулся.

— Отличный ответ. Я дам тебе одного из своих лучших кабо. Своего можешь оставить здесь — пусть как следует отдохнет. Похоже, даже кабо не столь выносливы, как люди, которые служат королям.

Оглянувшись, гонец отыскал на скамье свободное место и сел. Друзья и родичи Гейла со стороны жены молча и с интересом взирали на короля. Похоже, всем было любопытно, о чем говорится в послании, но никто не владел чудесным искусством грамоты: оно было доступно одному лишь Гейлу. Взломав тяжелую печать, король вытащил затычку из медного цилиндра и извлек оттуда свернутый в трубочку свиток. Он не спеша развернул пергамент, сломав при этом еще одну восковую печать. Все прочие наблюдали за ним, точно Гейл совершал некий магический обряд. Откашлявшись, тот начал читать:

«От Пашара, повелителя и верховного военачальника Неввы, владыки Равнинных Земель Гейлу. Привет тебе, мой дорогой и уважаемый собрат».

—  Похоже, у него что-то стряслось, — заметил Афрам. — Прежде мы не слышали от него таких почтительных слов… — Поскольку теперь у старого вождя матва в зятьях был король, то он считал себя большим знатоком в отношениях между державными владыками.

— Помолчи, — перебила его жена, — пусть мальчик читает дальше.

«Уповаю на то, что сие послание застанет твои владения процветающими и милость богов снизойдет на них. Пусть земли твои будут обширны, подданные — многочисленны, казна — наполнена, а войска — отважны и сильны. Надеюсь также, что дети твои и досточтимая супруга и королева пребывают в здравии и благополучии. Да будут боги столь же милостивы к твоему правлению, как и к моему.

Я поспешил послать к тебе гонца, не дожидаясь благоприятного времени для путешествий, ибо желал сообщить об опасности, возникшей в наших землях. Шаула, мой писец, что записывает сейчас это послание, утверждает, что сообщал тебе об опасности набегов с Островов. До нынешнего года мы не терпели от этих дикарей особого урона. Но теперь все изменилось. Островные племена объединил самозваный король по имени Гассем, который теперь именует себя повелителем Островов».

Гейл прервался. Обведя взглядом присутствующих, он заметил тревогу в глазах Диены: лишь она одна понимала, о ком шла речь в этом письме.

— Пусть мальчику нальют вина, — велел Афрам. — Чтение — это тяжкий труд…

Гейл продолжил:

«В начале осени дикари дерзко захватили один из моих городов — Флорию. Крепостные стены там были повреждены от времени, а за долгие годы мира гарнизон ослаб и обленился. Что касается дикарей, то, разграбив Флорию, они не вернулись, как прежде, на свои острова, а остались на материке, тем самым бросив вызов нашей королевской власти. Хуже того, они принялись совершать набеги на окрестности.

Мы приняли их вызов, спешно собрали небольшую армию и направили ее к северному побережью, чтобы наголову разбить дерзких разбойников и их выскочку-главаря.

Однако, оказалось, что дикари намного превосходят нас числом и весьма искусны в ведении войны. Они отбили нападение, и нам пришлось вернуться в столицу, дабы подготовиться к новому походу.

Мы желали бы предложить нашему дорогому другу, королю Гейлу, принять участие в этой кампании и привести с собой отряды всадников-лучников, что наводят такой ужас на его врагов. Тем самым, помимо помощи в разгроме дерзких островитян, мы ожидаем возможности для двух наших народов слиться в братском единстве и скрепить вечный и плодотворный мир.

Мы с нетерпением будем ожидать твоего ответа и согласия принять участие в этой войне».

Гейл с задумчивым видом свернул свиток.

— И это все? — изумился Афрам. — Неужто Пашар и впрямь послал гонца через горы среди зимы лишь ради такой безделицы?!

— Я понимаю язык, который правители используют для составления подобных бумаг, — ответил Гейл. — Все не так просто, как кажется. Если он пишет, что его войска отступили, это значит, что они потерпели полное поражение. Это правда, гонец?

Тот в замешательстве оторвал глаза от кубка с вином:

— Нет-нет… Я уверен, король сказал именно то, что хотел сказать. И вообще, это не моего ума дело…

— Ты сам участвовал в битве? — напрямую спросил Гейл. Помедлив, гонец отозвался:

— Да, господин. Королевские гонцы всегда сопровождают короля в походах.

— Ты можешь говорить начистоту, — заверил его Гейл. — Не сомневаюсь, что король Пашар одобрил бы это. Он просит моей помощи, но не хочет говорить прямо, поскольку послание может попасть в руки его врагов. Расскажи мне, что произошло под Флорией. Я должен знать подробности, прежде чем решу, отдавать ли моим войскам приказ выступать в длительный и опасный поход.

Невванец заговорил более уверенно:

— Все случилось именно так, как ты предположил, господин. Армия короля не была особенно большой, но она вполне могла бы изгнать дикарей-захватчиков. Однако все обернулось совсем иначе.

— Подробнее! — Гейл подал знак мальчику наполнить кубок гонца. — Опиши все с самого начала.

Гонец начал рассказ о трудном переходе по раскисшим от дождей дорогам, о первой встрече с дикарями, о переговорах, за которыми он наблюдал издалека, и наконец о битве, закончившейся поражением, и о последовавшем затем беспорядочном бегстве остатков невванской армии. Пока он говорил, в комнате царило молчание.

— Я состоял при короле и видел все своими глазами, — завершил свое повествование невванец.

— Ты слышал, о чем шла речь во время переговоров? — поинтересовался Гейл.

— Нет, но потом король и члены его свиты кое-что рассказали нам. Они говорили, что вождь варваров вел себя дерзко и был столь самонадеян, что предложил королю Пашару сдать ему не только армию, но и свое королевство!

— Да, он и впрямь наглец! — заметил Афрам.

— Король Пашар настолько отчаялся, что просит у нас поддержки. Это означает, что он хочет, чтобы мы привели большие силы. Судя по словам этого храброго человека, кавалерия Пашара принесла мало пользы в том сражении и не стала для дикарей неожиданностью. Ни шессины, ни асаса, ни другие народы пастухов-воинов не впадут в панику при виде оседланных скакунов. На Островах нет кабо, но все островитяне прекрасно знают, что любое ездовое животное отступит под ударами копий. И всякий пастух, даже самый юный, знает, что единственное спасение от мчащегося стада в том, чтобы держаться плечом к плечу, выставив вперед копья или хотя бы палки.

— Немудрено, что он просит нас о помощи, — заметил один из сопровождавших гонца эмси. — Это лучшая мысль, что могла прийти в голову королю Пашару.

— Он надеется удивить их нашей новой тактикой ведения боя, — заметил Гейл. — К весне Пашар соберет новую армию, но и Гассем получит подкрепление. Я знаю, что жители материка всегда недооценивали численность островитян и то, что большую их часть составляют воины. Их основное оружие — копья. Гассем приучил своих людей к железной дисциплине и четкому боевому построению. Шессины всегда выставляли в центре боевого порядка опытных старших воинов, вокруг которых младшие воины образовывали фланги в виде изогнутых рогов. Против такого построения всадники бессильны. Однако Гассему еще не приходилось сражаться против опытных стрелков. Невванские слабые луки больше годятся для охоты, чем для войны. К тому же они считают, что это оружие подобает лишь безродным наемникам…

— Выходит, король Неввы и тебя считает таким наемником? — язвительно спросила Диена.

Воин матва в эмсийской одежде усмехнулся.

— Мы покажем невванцам, кто ценнее на поле боя! — Прочие матва радостно засмеялись и громкими криками поддержали его слова.

— Что ты намерен ответить? — осведомился Афрам.

— Сначала я соберу своих приближенных, — ответил Гейл. — Военачальников, глав деревенских советов и старейшин племен, а также Говорящих с Духами.

— Но ты ведь не хочешь отправить свое войско в Невву сражаться с людьми, которые пока на нас не нападали? — в ужасе воскликнула Диена.

Воины эмси были поражены — не столько словами королевы, сколько тем, что она осмелилась вообще подать голос. Среди народов Равнин женщины не имели права выступать на советах мужчин.

— Мне придется сделать это, — возразил Гейл. — Пару лет назад мы укрепили свои границы и очистили наши земли от разбойников. Воины перестанут быть воинами, если им время от времени не предоставляется возможность участвовать в сражениях. Кое-кто уже начал требовать, чтобы я отпустил их в наемники к правителям южных земель. До последнего времени мне удавалось отговорить людей от этого, но дольше удерживать их я не в состоянии. Если я не позволю им отправиться на войну, они начнут сражаться друг с другом, как это было до того, как я объединил наши племена.

— Но ведь Невва так далеко! — не уступала королева, перекладывая ребенка к другой груди.

— Не для всадников, — засмеялся Гейл. — Мы можем выступить в поход ранней весной, одержать победу и вернуться еще до конца лета. У нас нет ни пеших отрядов, ни обозов, которые замедляют передвижение армии. И помимо всего прочего это укрепит наши отношения с королем Неввы. Я поставлю условием своего участия в войне щедрую оплату для своих воинов и выгодные условия торговли между нами. Мы утвердим себя среди других народов как державу, с которой всем следует считаться. — При этих словах короля раздался одобрительный гомон.

— Отличная мысль, — заметил Афрам. — Молодые воины, как правило, причиняют много хлопот старшим. Эта война пойдет им на пользу. Они не выполняют никакой работы, так что вряд ли кто-нибудь будет сожалеть об их отсутствии до осени. Конечно, мы стремились к миру и покою, но все же без прежних стычек иногда становится скучно!

Присутствующие встретили одобрительным гулом и эти слова.

Когда чуть позже Гейл остался наедине с женой, то вновь заговорил о причинах, склонивших его в пользу этого союза. Они лежали на широкой постели в комнате, имевшей отдельный вход. Гейл настоял на таком устройстве жилища, и матва пошли ему навстречу. В глубине души они считали Гейла пусть и благословенным духами, но все же безумцем, а безумство всегда почиталось среди этого народа. В крошечном очаге потрескивало пламя, в ногах кровати стояла колыбель, в которой мирно посапывала их дочка. Сыновья ночевали в общем зале вместе с дедом, бабкой и прочей родней.

— Я с самого начала знала, что тобою движут не только интересы нашего народа, — с горечью сказала Диена. — Причина — тот человек, Гассем, твой молочный брат, которого ты по-прежнему ненавидишь. Ты идешь на войну только из-за него, признай это!

Гейл не привык к столь гневным упрекам жены, которая редко высказывалась против его решений.

— Все те причины, что я перечислил вечером, истинные, и они все они весьма веские. Поверь, я бы поступил так, даже если бы вождем завоевателей был не Гассем, а кто-то другой. Я бы никогда не отправил молодых воинов в тяжелый длительный поход, из которого далеко не все вернутся обратно, только ради того, чтобы отомстить давнему врагу.

— Тогда почему? — со слезами на глазах спросила королева.

Откинувшись на постели, Гейл уставился на стропила, едва различимые в темноте. Казалось, он всматривается в свое прошлое.

— Я не хочу ненавидеть Гассема за то, что он сделал со мной. Если бы я остался среди шессинов, кем бы я был сейчас? Я никогда не мог стать в своем племени тем, кем хотел — Говорящим с Духами. Сейчас я был бы старшим воином, как тысячи других. Имел бы стадо кагг и, возможно, одну жену…

— Но не ту единственную, которую ты желал, — заметила Диена.

— Да, — согласился Гейл. — Гассем забрал и ее тоже. Впрочем, я в любом случае не смог бы жениться на ней. К тому времени она уже давно была бы замужем за кем-то из старейшин.

Диена со вздохом прижалась щекой к груди мужа, и он обнял ее за плечи.

— Честно говоря, я даже рада, что тогда Гассем так обошелся с тобой…

— И я тоже. Конечно, из-за него я был изгнан из племени, но зато я переплыл море, увидел огромные города и сотни больших деревень. Я познакомился с мудрыми и могущественными людьми, которых никогда бы не увидел на своем родном острове. Благодаря предательству Гассема, я нашел тебя, когда ты была при смерти, и полюбил тебя. Я создал свое королевство, стал его правителем и теперь окружен любовью и уважением моего народа, жены, сыновей, а теперь ты подарила мне и дочь. Разве я могу после этого ненавидеть Гассема?

— Тогда в чем же дело? — повторила свой вопрос королева. В ее голосе больше не слышалось гнева. — Гассем далеко от нас. Он не может угрожать ни тебе, ни нашей земле.

— Пойми, Гассем — это абсолютное зло, какого я не встречал более никогда на своем пути. Я знаю, что люди часто называют так своих врагов, но обычно это просто означает, что они в чем-то не согласны между собой или, наоборот, что-то не могут поделить. Но с Гассемом все иначе. С самого детства он пытался выдвинуться, используя для этого других людей, унижая их или же просто уничтожая. Он выискивал имеющих власть и влияние и подчинял их себе. Старшие воины, старейшины и вожди поначалу относились к нему с подозрением, но затем неизбежно попадали под его влияние. Ему не удавалось использовать в своих целях только старого Говорящего с Духами, поскольку сам Гассем властью над духами не обладал.

И не думай, что это просто детские обиды. Ты говоришь, что Гассем далеко, но на самом деле это не так. Посмотри, чего он достиг. Не имеющий друзей отпрыск небогатой семьи сразу стал командовать среди младших воинов. С ранних лет он искал расположения старших, учился произносить убедительные, прочувственные речи у человека, славящегося своим красноречием, а умению держать себя и изяществу движений — у известного своим мастерством танцора. Гассем искал способы, с помощью которых он мог бы влиять на людей, он льстил им, учился у них и их же использовал. Всего лишь через год после того, как мы вошли в общину младших воинов, к нему уже относились так, будто он один из старших.

— Все равно, он далеко от нас! — не уступала Диена.

— Неправда! Сперва он стал владыкой нашего острова. Тогда, казалось, он еще далеко от других островов. Но он пришел на соседний остров и завоевал его, потом на другой, а потом объединил их под своей властью. Будучи королем Островов, он находился далеко от материка. Но сейчас он пришел на материк и утвердился там, разгромив войско самого могущественного из западных владык. Ты понимаешь? Везде, где бы он ни появился, он покоряет и подчиняет себе людей. Если Гассема не остановить, скоро он будет править Неввой. Потом — Чивой и Омайей, потом — южными королевствами. Пройдет не так много времени, и он подступит к нашим границам, причем с такой силой, что мы не сможем ей противостоять. Он никогда не уничтожает своих врагов полностью, он просто лишает их собственной воли и подчиняет себе.

— Гассем — это же ты сам, — медленно промолвила королева. — Гассем — твое темное отражение.

Гейл помолчал.

— В твоих словах есть доля истины. Но существует и еще одна причина. Я должен встретиться с Гассемом лицом к лицу, и тот из нас, кто победит, будет решать, станет ли мир, который мы знаем, миром любви и покоя или превратится в черный кошмар, где людьми правит зло…

На другой день Гейл сидел у окна, наслаждаясь редким теплом зимнего солнца. Перед ним на складном столике были разложены принадлежности для письма и свиток великолепного пергамента, который выделывали на юге. Он уже разослал гонцов, чтобы собрать своих приближенных. Сейчас король намеревался ответить на просьбу Пашара. Обмакнув тростниковое перо в чернила из ламповой сажи, он начал писать:

«Мой досточтимый друг король Пашар! Поскольку я пишу сам и у меня нет человека, владеющего слогом столь искусно, как наш друг Шаула, то мне придется обойтись без присущего ему изящества стиля и выражений, подобающих при монаршем обмене посланиями. Однако, уважение, что я к тебе испытываю, от этого отнюдь не станет меньше.

Твоя весть о вторжении войск Гассема привела меня в большую тревогу. Я хорошо знаю этого человека: это не просто алчущий чужого добра грабитель, но безумец, который не остановится до тех пор, пока не покорит весь мир. Необходимо остановить его прежде, чем он сумеет закрепиться на материке по-настоящему.

Ты правильно сделал, что обратился ко мне за помощью. Разумеется, твое войско велико и хорошо обучено, однако мне кажется, оно не способно победить островитян в обычном сражении. Полагаю, ты уже и сам понял это. Беспорядочная, недисциплинированная орда беспомощна против регулярных армий цивилизованных стран, но отвага дикарей велика. Если же их воинское мастерство, присущее с детства, соединить, как это сделал Гассем, с хорошей организацией, то возникает могучая сила, вовсе не зависящая от того, сколько бойцов участвует в сражении. Советую тебе до тех пор, пока мои войска не подоспеют на помощь, держать свою армию в крепостных стенах, где она будет в безопасности, ведь у захватчиков нет ни осадных орудий, ни опыта ведения такой войны.

Я созвал на совет вождей племен, чтобы они поддержали мое решение прийти тебе на помощь. Сомневаюсь, что кто-либо из них станет возражать. Наши молодые воины жаждут настоящего дела, а Равнинным Землям пока не грозит никакая опасность. Разумеется, условия нашего союза мы сможем обсудить, когда я прибуду в твою столицу, но ты должен понимать, что мои воины не могут вернуться домой без богатой добычи: иначе никогда больше племенные вожди не согласятся прийти тебе на помощь.

Твердо могу обещать привести с собой не меньше пяти тысяч верховых лучников. Возможно, тебе покажется, что это не столь большое число, но поверь: они являют собой куда большую силу, чем может показаться на первый взгляд.

Мы выступим в поход как можно скорее, а пока я попрошу тебя подготовить подробные карты пути и послания к правителям тех земель, через которые нам предстоит пройти. Я намерен двинуться либо севером через Омайю вдоль прибрежного торгового пути, либо югом, ведь в это время года перевали завалены снегом. Послание к правителям нужны, чтобы они открыли нам беспрепятственный проход через свои земли. Насколько мне известно, у Шаулы имеются подробные описания всех этих мест, и для нас это может оказаться очень полезным.

Мое послание доставит твой гонец. Не сомневайся в моей поддержке: я поспешу к тебе на помощь со своими лучниками, но пока хочу напомнить, — и пусть мои слова не покажутся тебе оскорбительными, — ничего не предпринимай в открытую против Гассема до тех пор, пока мы не составим совместный план действий.

Искренне преданный тебе друг, повелитель Равнинных Земель. Гейл».

Свернув пергамент в трубочку, он скрепил его печатью. Гейл опасался, что тон послания оказался слишком резким, но он и не пытался щадить королевскую гордость Пашара. Он никогда не был опытным царедворцем, а все эти придворные уловки на его устах звучали бы фальшиво, хуже издевки. Вложив свиток в тубу, он позвал гонца.

— Как скоро ты сможешь доставить письмо в Кассин? — поинтересовался он, вручая бронзовую трубку невванцу.

— Примерно за две недели, но все будет зависеть от погоды и воли богов.

— И все равно это довольно быстро. Когда много лет назад мы шли сюда с караваном, то на дорогу у нас ушло несколько месяцев.

— Самое главное мне — пересечь горы и оказаться в Омайе. Там устроена особая служба на дорогах, где в конюшнях для гонцов держат свежих скакунов. В Омайе я смогу менять кабо через каждые два десятка лиг, и если скакать на перекладных, можно двигаться очень быстро.

Гейл кивнул.

— Это отличная идея. Нужно будет и мне устроить подобные конюшни на дорогах. Надеюсь, ты преодолеешь этот путь легко. — Он обменялся с гонцом рукопожатием. — Пусть духи благословят тебя и подарят легкий путь.

Лагерь для членов Совета вождей разбили у подножия холмов на краю степи. Место это было выбрано намеренно, чтобы вожди матва и эмси равным образом чувствовали себя здесь уютно. На этих землях располагались владения Гейла, где его люди объезжали и обучали кабо, а также скрещивали животных между собой, стараясь вывести как можно более крепкую и сильную породу. Эмси поселились в собственных шатрах, а для матва установили в лагере временные жилища. Совет решено было проводить на открытом воздухе, хотя на случай непогоды подготовили самый просторный дом.

Уже через пять дней после того, как Гейл известил своих приближенных о Совете, люди начали прибывать на назначенное место. Еще неделю шли сборы. Ежедневно Гейл устраивал пиршество с играми и состязаниями, танцами и музыкой. По утрам все вместе они отправлялись на охоту в горы, так что настроение всю эту неделю царило скорее праздничное, чем деловое. Кроме вождей двух самых крупных племен собрались также представители общин поменьше из тех, что обитали на окраинах Равнины. И едва лишь прибыл последний из приглашенных, как в тот же вечер Гейл объявил Совет открытым.

Вожди со своими приближенными расселись на земле вокруг огромного костра и весело шутили и смеялись, обсуждая, как отлично провели последнюю неделю, — редкость в столь тоскливое время года. Опоздавшие не могли не позавидовать тем, кто прибыл сюда раньше, но Гейл утешил их щедрыми дарами: яркими тканями, прекрасным оружием и чистокровными кабо. У Говорящих с Духами вид был более серьезный и торжественный, нежели у старейшин и военных вождей, однако и они с удовольствием принимали участие в празднествах. Их одобрение было особенно важным для Гейла. Ведь люди воспринимали его одновременно и правителем, и военным вождем, и Говорящим с Духами, — то есть он соединил в своих руках все возможные нити власти.

Гейл во многом отличался от владык цивилизованных оседлых земель. Племена, которыми он правил, были лишены монарших традиций, и вообще не имели представления о королевской власти. Среди матва должность вождя могла быть наследственной, однако это не было обязательным условием, и Совет племени всегда мог отстранить вождя, если бы счел его неспособным к правлению, а на его место общим голосованием назначить другого. Что касается эмси, то там в племени мужчины с юности утверждали себя в боевых искусствах, самые мудрые и отважные становились военачальниками. Говорящих с Духами также избирали с раннего детства и начинали обучать этому таинственному искусству.

Чужеземец Гейл возглавил этих людей, которые считали его героем древних легенд. По пророчеству этот герой должен был дать племенам новое величие и, несмотря на то, что он обладал почти неограниченной властью, но, принимая важные решения, Гейл всегда считал необходимым посоветоваться со старейшинами. Те редко оспаривали его волю, если не считать тех немногих случаев, когда им хотелось напомнить о своем положении. Однако, Гейл прекрасно осознавал, что в любой миг они способны заартачиться, если вдруг решат, что им оказывают недостаточное почтение.

После традиционных слов приветствия Гейл объяснил, зачем собрал здесь своих приближенных. Старейшины выслушали новость достаточно спокойно, но при одном упоминании о богатой добыче у младших воинов тут же вспыхнули глаза.

Затем приглашенные по очереди стали брать слово. Ни один из них не был против похода в Невву. Они любили воевать и в душе противились тому миру, что установился на их землях с приходом Гейла. К тому же они полагали, что молодых воинов необходимо закалять в битвах, иначе они никогда не повзрослеют по-настоящему. Так что предоставившаяся возможность повоевать обрадовала всех, тем более, что была обещана богатая добыча. Никому и в голову не пришло, что Гейл способен затеять такой поход лишь ради мести давнему обидчику. Впрочем, даже если бы они и узнали об этом, то отнюдь не сочли бы странным: такой повод не хуже любого другого годился для войны. Также никто из вождей не был против союза с Неввой, хотя им и казалась смехотворной мысль, что когда-нибудь им самим может понадобится помощь невванцев.

После завершения Совета воины в возбуждении принялись обсуждать грядущий поход, а к Гейлу приблизился старик Нарайя, Говорящий с Духами, который первым узрел нечто необычное в чертах чужеземца и поддержал будущего короля.

— Я предчувствовал нечто подобное, — промолвил он. — Вот уже много лун духи необычайно возбуждены, словно сама земля знает о твоем походе.

— Я скоро вернусь, — уверил его Гейл.

— Не сомневаюсь. В пророчестве говорится, что тебе суждено даровать нашим народам подлинное величие, и речь идет не о простом объединении племен. Если остановиться на этом, то после твоей смерти союз распадется, и все вернутся к той жизни, которую вели до твоего прихода. Нет, впереди тебя ждут куда более величественные свершения, и нынешний поход — часть этого.

Гейл задумчиво смотрел на языки пламени.

— Сейчас не один я решаю судьбы материка.

— Ты полагаешь, что другой — это Гассем? — заметил Нарайя.

— Вероятно, так считает он сам. Тейто Мол, Говорящий с Духами нашего племени, в свое время утверждал, что не видит в Гассеме даже искры небесного огня и считал его воплощением зла, но тогда Гассем был совсем юн и неопытен. Я боюсь даже вообразить, во что он превратился сейчас.