"Наивная плоть" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 22

Вокруг хижины лежал белый сказочный снег. Белый покров вздыбился холмиками над кустами и камнями, словно одеяло, под которым в ожидании весны притаилась дюжина гномов. Ни облачка не было на мрачноватом, сине-ледяном небе, и лучи солнца отражались от блестящей коры деревьев.

Из окна Дина наблюдала за тем, как Финн и Ричард помогали Обри лепить снежную бабу. В своем ярком синем комбинезончике малышка выглядела как крохотная экзотическая птичка, потерявшаяся по дороге на юг. Из-под ее шапочки торчали вьющиеся пряди волос, красные, как перья птицы-кардинала.

Рядом с ней мужчины казались гигантами, неуклюжими в своих тяжелых куртках и ботинках. Дина смотрела, как Ричард учил Обри лепить снежки. Он показал ей на Финна, и с хохотом, который донесся через стекло, Обри легонько бросила снежок Финну по колену. Тот сразу же убедительно шлепнулся на землю, словно в него попал целый валун.

Собака, лохматая дворняжка, которую Финн с Диной прозвали Кронкайтом, громко затявкала, отчаянно прыгая вокруг и осыпая всех снегом. Ей тоже хотелось поиграть.

– По звукам не очень похоже, что это снежная баба. – Фрэн переложила младшую дочку от правой груди к левой. Келси тотчас же вцепилась в нее, счастливо посасывая.

– Там началась войнушка, – сообщила Дина. – Потери пока невелики, но, кажется, это будет большая битва.

– Ты тоже можешь выйти сбросить нервное напряжение. Не надо сидеть здесь вместе со мной.

– Нет, я люблю наблюдать. Я так рада, что вы все смогли приехать сюда на выходные.

– У тебя это первый свободный уик-энд за последние шесть недель. Не понимаю, почему ты решила нас пригласить?

– Уехать куда-нибудь с друзьями – это та роскошь, которую я редко могу себе позволить. – Дина тихо вздохнула. Бесполезно было думать о всех выходных, праздниках и спокойных, проведенных дома вечерах, которых ей так не хватало. Она получила то, что хотела. – Я обнаружила, что для полноценной работы мне необходимо что-нибудь подобное.

– Рада помочь. Эта идея ловить рыбу в такую погоду показалась Ричарду достаточно первобытной, чтобы привлечь его внимание. Занятие для настоящих мужчин. Что же касается меня… – Она погладила дочурку по щеке, тихонько раскачиваясь в кресле-качалке, которое Финн перенес с веранды и вычистил как раз для этого случая. – Я была готова поехать куда угодно. Еще только начало ноября, а уже выпал снег. Нас ждет долгая зима.

– И не особенно приятная. – «Фрэн была права насчет нервного напряжения», – поняла Дина. Она чувствовала, как что-то пульсировало внутри ее – как струя ледяной воды в потоке горячей крови. Дина отвернулась от окна и присела у камина, где потрескивал жаркий и яркий огонь. – У меня такое ощущение, Фрэн, будто мне пришлось выдержать длительную осаду. И все из-за шумихи вокруг нашей с Анджелой стычки в туалетной комнате во время вручения «Эмми».

– Солнышко, все уже почти забылось, да и с самого начала всем было ясно, что это сплошное дерьмо.

– Почти всем. – Не находя себе покоя, Дина опять встала и принялась бродить по комнате. – А эти дурацкие выдумки прессы о ее стоическом терпении после того, как я якобы отвергла предложенную дружбу? Дружбу! Вот задница! – Она засунула руки в карманы и тотчас же вытащила их снова. – А этот гадкий радостный подтекст в отдельных статьях? «Королевы ток-шоу дерутся по-кошачьи». «В туалетной комнате обнажились когти». И все ровно настолько близко к истине, чтобы мы обе выглядели как идиотки! Конечно, Лорен был просто счастлив. После «Эмми» наш рейтинг стрелой взлетел вверх и падать пока не собирается. Теперь все те, кому совершенно наплевать на содержание шоу, включают его, чтобы посмотреть, как я себя веду и не обижаю ли гостей!

Фрэн тихонько хихикнула, но, поймав быстрый Динин взгляд, сразу добавила:

– Извини.

– Хотела бы я воспринимать это как шутку. – Схватив кочергу, Дина яростно набросилась на пылающие поленья. – Да, я действительно считала, что это только потешное недоразумение… пока не начали приходить письма.

– Ой, Ди, большей частью они тебя поддерживали, а некоторые даже хвалили.

– Значит, я извращенка. – Ее плечи вздрогнули. О, как Дина ненавидела себя за то, что сейчас выглядела полной дурой! Но еще больше за то, что все равно никак не могла перестать думать и вспоминать о том омерзительном инциденте. – Ты знаешь, мне на память все время приходят другие письма. Те, которые попали в ряд от «Вам должно быть стыдно за себя» до «Тебя надо выпороть хлыстом за неблагодарность к такому хрупкому нежному цветочку, как Анджела Перкинс». – Ее сузившиеся глаза сверкали ярче пламени. – Белладонна, наверное, тоже похожа на хрупкий нежный цветочек!

– Вот уж не знаю. – Фрэн передвинула малышку повыше, к плечу. – Все это уже практически затихло.

Почему ты не хочешь мне рассказать, что тебя мучает на самом деле?

Дина в последний раз ткнула кочергой в камин.

– Я боюсь. – Она произнесла это спокойно, но волна ледяной дрожи опять пробежала у нее по позвоночнику. – Я получила еще одну записку.

– О Боже! Когда?

– В пятницу, сразу после встречи с группой повышения грамотности в «Дрейке».

– С тобой была Кесси.

– Да, – Дина потерла затылок, чтобы прогнать оттуда тупую боль. – Кажется, я уже никуда не хожу одна.

Всегда с кем-нибудь.

– Кесси с трудом можно назвать кем-нибудь. – Но Фрэн признавала, что ее невольная попытка сменить тему объясняется скорее желанием уйти от вопроса. – Расскажи про эту записку, Ди.

– После встречи мы там немного задержались для фотографий. Кесси ушла – ей надо было кое-что закончить в офисе до выходных.

Картина возникла у Дины перед глазами с такой четкостью, как если бы она просто перемотала назад пленку в видеокассете. Она опять пожимает кому-то руки, опять щелкает камера. Вокруг столпились люди, они ждут от нее кто слова, кто взгляда…

– Еще только один снимок, Дина, пожалуйста. Ты и жена мэра.

– Только один, – вмешалась Кесси. Очаровательная улыбка, но твердый голос:

– Мисс Рейнольдс опаздывает на следующую встречу.

Дина помнила, что в тот момент она ощутила веселое возбуждение. Следующая встреча, слава Богу, была с чемоданом, в который требовалось швырнуть несколько свитеров перед тем, как отправиться за город.

Она опять повернулась к объективу, став рядом с женой мэра и держа в руках почетный знак за свою работу в области всеобщей грамотности, затем направилась к выходу, за ней Кесси, прикрывавшая тылы.

– Отлично сделано, Ди. Ну-ка, дай я заберу вот это. – Кесси опустила почетный знак в портфель, пока Дина застегивала пальто.

– Я даже не почувствовала, что была на работе. Они такие молодцы!

– Они молодцы – и ты молодец. – Кесси искоса посмотрела через плечо. В элегантном вестибюле «Дрейка» все еще толпились люди. – Поверь мне на слово. А теперь иди прямо и не оглядывайся, иначе до полуночи отсюда не выберешься. – Чтобы Дина поторопилась, Кесси взяла ее за руку и вывела из холла на тротуар. – Послушай, я возьму такси, мне надо вернуться в офис.

– Не говори глупостей. Мы забросим тебя по дороге.

– Если ты окажешься поблизости от офиса, то сразу же вспомнишь о чем-нибудь, что надо срочно сделать. Нет. Поезжай прямо домой, – приказала Кесси. – Собирайся и уезжай. И не показывайся в городе раньше воскресного вечера.

Это было слишком хорошо, чтобы спорить.

– Да, мэм.

Засмеявшись, Кесси поцеловала ее в щеку.

– Желаю чудесно провести выходные.

– Тебе тоже.

И они простились, разойдясь в разные стороны под пронизывающим ветром и кружащимся снегом.

– Извини, что я задержалась, Тим.

– Ничего страшного, мисс Рейнольдс. – Тим в длинном черном пальто, шлепавшем его по коленям, открыл ей дверцу лимузина. – Как все прошло?

– Отлично. В самом деле, отлично, спасибо. Все еще излучая энергию после хорошо выполненной работы, Дина проскользнула внутрь, в приятное тепло.

И там была эта записка. Обыкновенный конверт, белый квадрат на бордовой коже сиденья…

– Я спросила Тима, подходил ли кто-нибудь к машине, – продолжала Дина, – но он никого не видел. Было холодно, и он заходил в гостиницу, чтобы погреться. Он сказал, что дверцы были заперты, и, зная, какой Тим добросовестный, я уверена, что так и было.

«Слишком много записок», – подумала Фрэн, и внутри у нее все сжалось. За последние несколько месяцев Дина получала их слишком часто.

– Ты сообщила в полицию?

– Я позвонила лейтенанту Дженнеру прямо из машины. Но я ничего не в состоянии с этим поделать. – Ее голос дрожал как от разочарования, так и от страха. «И было бы легче, – поняла Дина, – чувствовать что-нибудь еще, кроме страха – что угодно». – Я никак не могу в этом разобраться, определить происходящее на свое место… Не могу ни принять, ни отказаться. – Пытаясь успокоиться, она потерла лицо руками, словно надеясь, что так защитится от паники; – Не могу спокойно говорить об этом. И всякий раз, когда напоминаю себе, что мне не угрожали, не причиняли никакого вреда, то чувствую, что у меня вот-вот начнется истерика. Он везде находит меня. Я готова на коленях умолять его, чтобы он оставил меня в покое. Просто оставил меня в покое. Фрэн, – беспомощно произнесла Дина, – я не знаю, что делать.

Фрэн встала и положила Келси в манеж. Потом подошла к Дине и взяла ее руки в свои. В этом прикосновении была не только поддержка, но и тихо бурлившая досада.

– Почему ты не говорила мне это раньше? Почему ты ни разу не дала понять, как сильно тебя это расстраивает?

– У тебя и так много дел. Обри, малышка.

– Так что, ты пожалела молодую мать и притворилась, для тебя все это так, ерунда, побочный продукт славы? – Внезапно разозлившись, Фрэн шлепнула обеими руками себя по бедрам. – Это же чепуха, Ди! Обидная, несправедливая чепуха!

– Я не видела никакой причины для беспокойства! – огрызнулась Дина. – Сейчас у нас и так столько всяких дел: шоу, козни Анджелы, сын Маргарет разбил ее машину, у Саймона умерла мать. – Презирая себя за то, что приходилось оправдываться, она опять повернулась к окну. – Финн летит на Гаити на следующей неделе. – Снаружи пес прыгал вслед за летавшими туда-сюда снежками. Дине хотелось плакать. Прижавшись лбом к холодному стеклу, она ждала, пока ее нервы немного успокоятся. – Я думала, что смогу справиться сама. Я хотела справиться сама…

– А Финн? – Фрэн подошла к Дине сзади и потерла ладонью ее окаменевшую спину. – Он знает, что с тобой сейчас происходит?

– У него очень много других забот.

Фрэн даже не постаралась сдержать негодующее фырканье.

– Это значит, что и с ним ты вела такую же игру. Ты сказала ему о последнем письме?

– Наверное, лучше подождать, пока он вернется из предстоящей поездки.

– Ты просто эгоистка!

– Эгоистка? – Ее голос дрогнул от удивления и боли. – Как ты можешь это говорить? Я не хочу, чтобы он волновался обо мне, находясь за тысячи миль отсюда!

– Он хочет волноваться о тебе. Боже, Ди, как может такой тонкий и внимательный человек, как ты, быть одновременно таким упрямым? Финн любит тебя. И хочет разделить с тобой все – и хорошее, и плохое. Он заслуживает того, чтобы знать, что ты чувствуешь. Если ты любишь его хотя бы вполовину так же сильно, как он тебя, то не имеешь права ничего скрывать от него.

– Я не собиралась скрывать…

– Но именно это ты и делаешь. Это несправедливо по отношению к нему, Ди. Как и… – резко оборвав фразу, Фрэн выругалась. – Извини, – но ее голос звучал напряженно и холодно. – Это совершенно не мое дело, какие у вас с Финном отношения.

– Нет, теперь уже не останавливайся, – так же холодно проговорила Дина. – Договаривай до конца. Как что?

– Ладно. – Фрэн набрала в легкие побольше воздуха. Они дружили уже больше десяти лет. Можно было надеяться, что их дружба выдержит и эту бурю. – Несправедливо с твоей стороны требовать, чтобы он сдерживал свои желания.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду?

– Ради Бога, посмотри на него, Ди! Посмотри на него с Обри. – Она схватила Дину за руку и развернула ее обратно к окну. – Посмотри внимательно.

За окном Финн кружил Обри в воздухе, еще, еще и еще, а из-под ног у него летел снег. Эхо от восторженного визга девочки разносилось по округе, как песня.

– Этот человек хочет семью. Он хочет тебя. А ты отказываешь ему и в том, и в другом, потому что еще не все разложила по полочкам. Это не просто эгоистично, Ди. Не просто несправедливо. Это грустно. – Дина промолчала, и Фрэн отвернулась в сторону. – Мне надо переодеть малышку. – Подхватив Келси на руки, она вышла из комнаты.

Дина долго стояла, не сходя с места. Она могла бы увидеть, как финн боролся с собакой, пока Обри прыгала в руках у отца, чтобы надеть рваную кепку на голову пузатому снеговику.

Но у нее перед глазами вставали совершенно иные картины. Финн с нахальной ухмылкой на лице, самодовольно шагающий по аэродрому под проливным дождем. Финн, измученный и спящий у нее на диване или хохочущий, когда она выудила свою первую жирную форель. Нежный и ласковый, укладывающий ее на кровать. Мрачный, с колючими глазами, вернувшийся после какого-нибудь нового несчастья.

«Он всегда был рядом, – вдруг поняла Дина. – Всегда».

Весь вечер Дина притворялась. Она накладывала в большие тарелки тушеную говядину, смеялась над шутками Ричарда. Если бы кто-нибудь подсматривал за ними через кухонное окно, то он увидел бы за столом веселую компанию друзей. Все славные, привлекательные, в хорошем настроении. Постороннему было бы сложно заметить какое-то напряжение или диссонанс.

Но Финн был опытным соглядатаем. Хоть он сейчас и не работал, но Динино настроение мог определить даже по одному движению ее ресниц.

Он не стал спрашивать ее о причинах этого, надеясь, что Дина сама все расскажет. Но время шло, и нетерпеливый Финн понял, что ее надо подтолкнуть. Возможно, он был навсегда обречен ее подталкивать.

Финн наблюдал, как Дина устроилась поудобнее на диване в гостиной. С улыбкой на лице и с несчастными глазами.

Боже, эта женщина расстраивала все его планы!

Околдовывала его. Они были любовниками уже почти два года, и так близки друг другу физически, как только можно себе представить. Но неважно, какой она была открытой и честной, ей все равно удавалось что-то от него прятать. Скрывать, утаивать и ни за что не рассказывать.

Вот и сейчас происходило то же самое, понял Финн.

Она могла спокойно взять его за руку, как сделал бы близкий человек. Но мысли ее были далеко – они методично трудились над какой-то проблемой, которую Дина не желала с ним разделить.

«Моя проблема», – сказала бы она рассудительным тоном, который временами удивлял его, а временами приводил в ярость. Она могла со всем справиться сама. И абсолютно не нуждалась в помощи Финна.

Расстроившись, Финн поставил свой стакан и молча поднялся наверх.

Он развел огонь и грустно задумался, сидя у камина. «Интересно, сколько мне придется ждать, пока Дина сделает следующий шаг? Вечно», – выругавшись, ответил он себе. Она стала такой же его частью, как плоть и кровь.

Его усиливающееся желание иметь семью и размеренную, упорядоченную жизнь не шло ни в какое сравнение с желанием быть вместе с Диной.

А еще, что было намного хуже и совершенно неожиданно, – Финн отчаянно хотел, чтобы Дина так же сильно нуждалась в нем, как он в ней.

«Что-то новенькое для Райли», – подумал он и искренне захотел обнаружить хоть каплю юмора в осознании этого желания. Желания быть кому-то нужным, быть связанным по рукам и ногам, остепениться, – понял Финн. Не очень-то приятное ощущение, но шли месяцы, а оно не проходило.

И он уже начинал ненавидеть сложившийся статус-кво.

Она нашла его сидящим на корточках у камина. Финн смотрел на огонь. Тихо закрыв дверь за спиной, Дина подошла к нему и погладила рукой по голове.

– Черт побери, Дина, что происходит? – Он не отрывал взгляда от огня. – Ты как на иголках со вчерашнего вечера, когда мы сюда только приехали, но притворяешься, что все в порядке. Когда я зашел в спальню перед ужином, ты плакала. И еще – вы с Фрэн ходите вокруг друг друга, как боксеры на ринге.

– Фрэн рассердилась на меня. – Дина села на лежавшую на полу подушечку и сложила руки на коленях. Она чувствовала, как он напряжен. – Кажется, ты тоже рассердишься. – Опустив глаза, она рассказала ему о новой записке, отвечая на короткие вопросы и ожидая его реакции.

Долго ждать ей не пришлось.

Финн выпрямился; у него за спиной трещал огонь. Он не отводил беспокойного взгляда от лица Дины.

Слишком спокойного.

– Почему ты мне сразу ничего не сказала?

– Подумала, что будет лучше подождать, пока я сама в этом немного разберусь.

– Ты подумала, – кивнул он, засовывая руки в карманы, – ты подумала, что меня это не касается.

– Нет, конечно, нет! – Дина ненавидела его репортерскую привычку задавать вопросы слегка безразличным тоном, отчего ей всегда приходилось защищаться. – Я просто не хотела испортить выходные. Все равно ты ничего не смог бы сделать.

От этих слов его глаза потемнели – они сделались того самого злого темно-серого цвета, который вспоминала Анджела. Это был проверенный признак страсти. Но когда Финн заговорил, его голос не изменился почти ни на йоту. Это был признак самообладания.

– Черт тебя побери. Дина, вот ты сидишь передо мной и ведешь себя так, словно я незнакомец, который берет у тебя интервью! Я должен клещами вытягивать из тебя каждую деталь. – У Финна в душе бушевали страх и ярость. – Я этого не потерплю. С меня хватит! Ты постоянно что-то утаиваешь, скрываешь и собираешь в папочку с надписью «Только для Дины». – Он неожиданно быстро шагнул вперед. Дина и глазом моргнуть не успела, как он рывком поднял ее на ноги. Она предполагала, что Финн разозлится, но никак не ожидала, что он будет настолько взбешен.

– Финн, – тихо сказала она, – ты делаешь мне больно.

– А как ты думаешь, что ты мне делаешь? – Он так стремительно отпустил ее, что Дина отшатнулась назад.

Финн отвернулся, запустив кулаки в карманы. – Нет, ты не понимаешь. Знаешь, Дина, как мне хочется схватить этого мерзавца вот этими руками? Что я готов разорвать его пополам за одну только минуту твоего страха? Каким беспомощным я себя чувствую, когда ты получаешь эти чертовы записки и белеешь у меня на глазах? И что еще хуже, еще тяжелее? Что после всего этого ты мне не доверяешь!

– Дело не в доверии. – От бешенства в его глазах сердце Дины колотилось так сильно, что чуть было не выпрыгивало из груди. За все то время, пока они были вместе, она ни разу не видела его таким, на грани срыва. – Нет, Финн. Это гордость. Я не хотела признать, что не могу сама с этим справиться.

Финн долго молчал, и единственными звуками в комнате было потрескивание сухих поленьев, весело пожираемых огнем.

– Черт бы побрал твою гордость, Дина! – наконец тихо произнес он. – Я устал биться об нее лбом.

Ее охватила паника, забив ключом, словно гейзер. Его слова прозвучали финальным аккордом, завершающей фразой. У Дины вырвался тревожный крик, и она вцепилась в его руку прежде, чем он успел выйти.

– Финн, пожалуйста!

– Я пойду погуляю. – Он попятился назад, подняв ладони кверху, словно боясь, что может нанести им обоим непоправимый ущерб, если хотя бы прикоснется к ней. – Есть разные способы, чтобы успокоиться. Самый действенный – пойти погулять.

– Я не хотела тебя обидеть. Я люблю тебя.

– Это удобно, потому что я тоже люблю тебя. – В этот момент он действительно чувствовал любовь, хотя она и убивала его. – Но, кажется, этого недостаточно.

– Мне все равно, что ты злишься. – Она опять бросилась вперед и прильнула к нему. – Ты и должен был разозлиться. Ты должен орать и психовать.

Очень осторожно, пока он еще мог собой управлять, Финн высвободился из ее рук.

– Из нас двоих орать должна ты. Я сказал бы, что это у тебя в генах. Все мои предки предпочитали вести переговоры. Но так случилось, что я уже не способен больше на компромиссы.

– Я же не прошу тебя идти на компромисс! Я только хочу, чтобы ты выслушал меня!

– Прекрасно. – Он отошел от нее и сел в тень, на диванчик у окна. – В конце концов, разговоры – это твоя сторона. Давай, Дина, вперед. Будь рассудительной, объективной, понимающей. А я буду твоей аудиторией.

Вместо того чтобы возмутиться в ответ на его насмешки, она молча села.

– Я даже не представляла, что ты настолько зол на меня. Дело не только в том, что я не сказала тебе про последнюю записку, правда?

– А ты как думаешь?

За много лет ей приходилось беседовать с дюжинами враждебно настроенных гостей. Но Дина сомневалась, что кто-либо из них был менее сговорчивым, чем Финн Райли с его ирландской кровью.

– Я воспринимала наши с тобой отношения как нечто само собой разумеющееся. Это было несправедливо. А ты позволял мне это делать.

– Неплохо, – сухо прокомментировал он. – Начать с самообличения, потом развить тему. Неудивительно, что ты наверху.

– Не надо. – Она вздернула голову, ее глаза блеснули, отражая огонь камина. – Дай мне закончить. По крайней мере, дай мне закончить до того, как ты скажешь, что все кончилось.

Воцарилась тишина. Дина не могла видеть его лица, но, когда Финн заговорил, в его голосе звучала слабость:

– Думаешь, я смог бы?

– Не знаю. – Ей на глаза набежали слезы, блестя в мерцании пламени. – До этого я никогда не разрешала себе об этом думать.

– Боже, только не плачь! Дина услышала, как он завертелся на диване, но не встал и не подошел.

– Не буду. – Она смахнула слезу и постаралась проглотить остальные, уже комком стоявшие в горле. Дина понимала, что с помощью слез могла бы добиться от Финна чего угодно. И что потом презирала бы себя за это. – Я всегда думала, что смогу справиться с любым делом, если буду прилежно над этим трудиться. Если я все внимательно распланирую. Поэтому я всегда составляла списки, придерживалась расписаний. Я мучила нас обоих тем, что воспринимала наши отношения как работу – пусть удивительную, но все же работу, с которой надо было справиться. – Она говорила быстро и не могла остановиться. Слова сыпались друг за другом, но Дина торопилась, чтобы успеть все сказать. – Кажется, я даже несколько самодовольно воспринимала все то, что происходило между нами. Мы так хорошо подошли друг другу, мне нравилось быть твоей любовницей… И только сегодня, пока я смотрела, как вы играли на улице, я вдруг впервые поняла, как же плохо и неумело все это делала. – Боже, как ей хотелось сейчас увидеть его лицо, его глаза! – Ты знаешь, как я ненавижу допускать ошибки.

– Да, знаю. – Ему надо было воспользоваться моментом. Ведь не только у Дины была гордость. – Похоже, это ты говоришь, что все кончилось, Дина.

– Нет! – Она вскочила. – Нет, я пытаюсь попросить тебя жениться на мне.

За решеткой с шумом упало полено, зашипев и вспыхнув взрывом искр. Когда опять все затихло, единственным звуком, который слышала Дина, осталось ее собственное прерывистое дыхание. Финн встал и вышел из тени на свет. Его глаза казались осторожными и загадочными, как у блефующего картежника.

– Ты испугалась, что я уйду, если ты этого не скажешь?

– Я представила, какая пропасть возникнет в моей жизни, если ты уйдешь, и испугалась. И еще я испугалась, потому что сама не понимаю, почему я ждала так долго? Возможно, я ошибаюсь и ты уже больше не хочешь на мне жениться. Если так, то я подожду. – Дина подумала, что если он и дальше будет смотреть на нее с таким же кротким изумлением, то она закричит. – Скажи что-нибудь, черт побери! Да, нет, иди к черту! Что-нибудь.

– Почему? Почему именно сейчас, Дина?

– Не превращай это в интервью!

– Почему? – повторил Финн и крепко схватил ее за руки. Тогда стало ясно, что в его теперешнем настроении не было и намека на кротость.

– Потому что сейчас все так запуталось, – высоким и дрожащим голосом ответила Дина. Она запнулась:

– Потому что… жизнь не помещается ни в один из моих планов, ни в одно из расписаний, и я не хочу, чтобы наш с тобой брак был чем-то аккуратненьким и опрятным. Потому что приближаются безумные ноябрьские конкурсы, и вся эта сумасшедшая пресса из-за нас с Анджелой, а ты уезжаешь на Гаити, так что, наверное, менее подходящее время для замужества выбрать невозможно. Поэтому получается, что это самое лучшее время.

Несмотря на смятение чувств, Финн засмеялся.

– Твоя логика впервые полностью ускользает от меня.

– Я не хочу, чтобы жизнь была безупречной, Финн. Впервые мне это не нужно. Пусть она будет такой, какая есть. И мы с тобой совершенно правы… – Она моргнула было, чтобы смахнуть опять набежавшие слезы, но сдалась и заплакала. – Ты женишься на мне?

Финн приподнял ее голову и внимательно посмотрел в лицо. И медленно улыбнулся, а его сумбурные чувства вдруг сменились спокойным и ровным состоянием, словно уверенная рука разгладила их как мягкий и податливый шелк.

– Ну знаешь ли, Канзас, это ужасно неожиданно.

Новость о помолвке распространилась быстро. После официального заявления не прошло и двадцати четырех часов, а телефоны в офисе Дины раскалились от звонков. Просьбы дать интервью, предложения от дизайнеров, поставщиков продуктов, шеф-поваров, поздравления от друзей. Любопытствующие звонки от других репортеров.

Их отбивала Кесси, соединяя Дину лишь с теми, где действительно требовалось личное общение.

Странно, но не было ни звонков, ни записок – вообще ничего от того человека, который годами следовал за Диной тенью. Неважно, как часто она повторяла себе, что должна бы радоваться передышке, это пугало ее даже больше, чем очередной аккуратный белый конверт на столе или у порога под дверью.

Но записки не приходили, потому что ничего не было написано. В затемненной маленькой комнате, где любовно сделанные фотографии Дины блестели на стенах и в рамках на столе, не слышалось никаких звуков, кроме рыданий. Горячие, горькие слезы падали на газетный лист, который объявлял о помолвке двух самых популярных телезвезд.

Он так долго, так долго был один. Он ждал, терпеливо ждал. Он был уверен, что Финн никогда не остепенится. И Дина, расставшись с Финном, еще будет принадлежать ему. Теперь его надежда, питавшая терпение, разбилась вдребезги. Так разбивается хрупкий кубок из тонкого стекла, грубо отброшенный в сторону, когда, против ожидания, он оказался совершенно пуст.

В нем не было сладкого вина триумфа, которое они выпили бы вместе. И не было рядом Дины, чтобы заполнить все эти пустые часы.

Но как только слезы высохли, он начал размышлять. Дине просто нужно показать, что никто не сможет любить ее сильнее. Конечно же, этого будет достаточно. Нужно показать, потрясти ее так, чтобы она поняла. И еще – она заслужила наказание. Небольшое.

Все это можно было организовать.

Дина считала, что их свадьба должна быть небольшой и скромной.

– Частная церемония, – говорила она Финну, когда тот упаковывал сумку для поездки на Гаити. – Только родственники и друзья.

Но он ответил неожиданным броском.

– Ну уж нет! Мы зададим им жару, Канзас. – Застегнув «молнию» на сумке, он набросил ремень на плечо. – Венчание в церкви, органная музыка, цветочные арки и парочка рыдающих родственников, которых никто из нас не помнит. Затем прием невиданного размаха, где некоторые из этих самых родственников напьются так, что даже смутят своих уважаемых супруг.

Дина бросилась за ним вниз по лестнице.

– Ты хоть представляешь, сколько времени потребуется, чтобы организовать что-нибудь подобное?

– Ага. У тебя есть пять месяцев. – Он притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы. – Крайний срок – апрель, Дина. Когда я вернусь, мы вместе посмотрим на твой список.

– Но, Финн… – Ей пришлось присесть и ухватить пса за ошейник до того, как он радостно кинулся в открытую Финном дверь.

– На этот раз я хочу, чтобы все было безупречно. Позвоню, как только смогу, – пообещал он и начал спускаться вниз, где его уже ждал шофер. Потом повернулся, сверкая улыбкой и ямочками на щеках. – Оставайся в эфире.

Так что теперь Дина готовилась к свадьбе по полной программе. И это, естественно, подсказало новую идею для шоу – предсвадебные хлопоты и связанный с ними стресс – Мы могли бы пригласить пары, которые расстались из-за того, что споры и даже драки во время подготовки к свадебной церемонии подорвали их отношения.

Со своего места во главе длинного стола для совещаний Дина, как сова, уставилась на Саймона.

– Спасибо. Именно этого мне и не хватало.

– Нет, в самом деле. – Он кашлянул, чтобы подавить смешок. – У меня есть племянница. Маргарет застонала и поправила очки с пурпурной оправой на своем поросячьем носике. – У него всегда есть племянница, или племянник, или двоюродный брат.

– Что я могу сделать, если у меня большая семья?

– Дети, дети, – надеясь восстановить порядок, Фрэн затрясла погремушкой Келси. – Давайте притворимся, что мы – достойная и организованная группа из лучшего в стране шоу.

– Мы-номер-первый, – начал скандировать Джеф, усмехнувшись, когда и все остальные подхватили речевку. – Мы-номер-первый!

– И мы хотим остаться номером первым, – засмеявшись, Дина подняла обе руки. – Ладно, хотя меня это отнюдь не успокаивает, но у Саймона появилась хорошая идея. Как вы думаете, сколько пар расстается где-то между «станешь ли ты…» и «мы стали»?

– Да сколько угодно, – с наслаждением произнес Саймон. – Возьмите мою племянницу… – Он оставил без внимания бумажный самолетик, запущенный Маргарет в его сторону. – Нет, в самом деле, они сняли церковь, зал, нашли поставщика продуктов. Все это время, если верить моей сестре, они дрались, как тигры. Но причиной главного взрыва стали платья для подружек невесты. Они так и не смогли выбрать цвет.

– Они решили не жениться из-за платьев для подружек невесты? – Дина прищурилась. – Ты это выдумал!

– Клянусь Господом Богом! – В доказательство Саймон прижал ладонь к сердцу. – Она хотела цвет морской волны, а он – бледно-лиловый. Конечно, цветы тоже внесли свою лепту. Если вы не можете договориться даже об этом, то как решать, в какой колледж отправить ваших детей? Эге! – Его лицо просветлело. – Может быть, они согласятся прийти.

– Мы возьмем это на заметку. – Дина что-то кратко записывала в блокноте. Там же появилось предупреждение не спорить с Финном о цвете. – Я думаю, что главное здесь то, что приготовления к свадьбе требуют немалого напряжения и существуют какие-нибудь способы, чтобы уменьшить стресс. Нам понадобится эксперт. Но не психолог, – быстро добавила она, вспомнив о Маршалле.

– Координатор свадьбы, – предложил Джеф, наблюдая за лицом Дины, в надежде заметить признаки одобрения. – Человек, который профессионально заправляет всем этим делом. Ведь это действительно дело, – добавил он, оглядывая собравшихся в поисках поддержки. – Свадьба.

– Спрашиваешь еще. – Фрэн стукнула погремушкой о стол. – Координатор – это неплохо. Мы могли бы поговорить о том, как организовать свадьбу в соответствии с вашими средствами и ожиданиями. И как сделать, чтобы ваши фантазии о совершенстве не заставили забыть об истинном смысле свадьбы.

– И о средствах. – Дина откинулась назад. – Мы могли бы пригласить родителей невесты. Традиционно они отвечают за чековую книжку. Какое напряжение приходится пережить им как в личном плане, так и в финансовом? И как мы принимаем решения, рассудительно и радостно, о приглашениях, приеме, музыке, цветах, фотографе? Предпочитаем ли мы шведский стол или общий ужин с единым меню? Устраиваем ли представления? Свадебный прием, украшения, список гостей. – В ее голосе появился едва заметный намек на отчаяние. – Где, черт побери, вы размещаете своих гостей из других городов и как все это можно организовать за пять месяцев?

Дина опустила голову на руки.

– Мне кажется, – медленно произнесла она, – проще убежать с женихом.

– Э-э-э, а это здорово! – взвизгнул Саймон. – Альтернатива свадебному стрессу. У меня есть двоюродный брат…

На этот раз самолетик Маргарет ткнул его прямо между глаз.

Через несколько недель обычно идеально организованный стол Дины был завален рисунками свадебных платьев – от тщательно разработанных до странно-футуристических.

У нее за спиной стояла та же самая некрасивая пластиковая елка, которую Джеф притащил в офис в их первое Рождество. Теперь ее предусмотрительно прислонили к стене, чтобы деревце не обрушилось под тяжестью шаров и гирлянд.

Кто-то – предположительно Кесси – обрызгал все вокруг освежителем воздуха с сосновым ароматом. От бодрящего запаха неживые ветки казались еще более трогательными. И Дине это нравилось.

Теперь это уже было традицией, суеверием. И она не поменяла бы уродливое деревце на самую пышную голубую ель в городе.

– Я что-то не очень представляю себя говорящей «да» в чем-нибудь такого плана! – Она протянула один из рисунков Фрэн на цензуру. Над коротким обтягивающим платьицем возвышалась шляпа, напоминающая пропеллер вертолета.

– Ну почему? Поток Финн сможет крутануть, тебя раз-другой, и ты спланируешь с алтаря. Вот это что-то интересное. – Она взяла рисунок, на котором вытянутая модель стояла, широко расставив ноги, в мини-юбке с опущенной талией и высоких сапогах со шпорами.

– Только если я возьму хлыст вместо букета.

– Пресса была бы в восторге. – Фрэн бросила рисунок. – Но у тебя осталось не так уж много времени, чтобы определиться. Ты и оглянуться не успеешь, как наступит апрель.

– Не напоминай. – Дина вытащила еще один рисунок и положила его сверху, блеснув обручальным кольцом с двумя бриллиантами. «По бриллианту на каждый год, который потребовался, чтобы тебя уговорить», – объяснил Финн, когда надевал кольцо Дине на палец. – Вот это симпатичное.

Фрэн посмотрела ей через плечо.

– Да это просто великолепно! – Она грустно вздохнула, глядя на пышные юбки и рукава. Высокий лиф, расшитый жемчугом и кружевами по рисунку, который повторялся на струящемся шлейфе. На голове – простая круглая шляпка с пышной ниспадающей вуалью.

– Обалдеть можно. Почти что средневековье. Вот уж действительно платье для единственного раза в жизни!

– Ты так считаешь?

Почувствовав ее интерес, Фрэн прищурилась.

– Ты ведь уже решила, что это будет оно.

– Я хочу услышать совершенно непредвзятое мнение. Оно – да, – засмеявшись, согласилась Дина. – Я поняла это в ту же минуту, когда его увидела. – Она сложила эскизы в стопку, оставив выбранный рисунок наверху. – Хорошо бы, если бы и все остальное было так же просто. Фотограф…

– За это отвечаю я.

– Продукты…

– Это дело Кесси.

– Музыка, салфетки, цветы, приглашения, – быстро протараторила Дина, пока Фрэн не успела опять ее перебить. – Ну дай по крайней мере притвориться, что все это сводит меня с ума.

– Сложно, ведь ты никогда в жизни не выглядела счастливее.

– За это я должна благодарить тебя. Ты пнула меня в задницу как раз тогда, когда надо было.

– Рада услужить. А теперь, раз уж у тебя свободный вечер, мы смываемся отсюда и едем в центр, на Мичиган-авеню, чтобы пройтись по магазинам и купить что-нибудь из приданого. Это мой единственный шанс, пока Финн на съемках в другом конце города. Не будем терять ни минуты.

– Я готова. – Она схватила свою сумочку, и тут зазвонил телефон. – Почти. – Так как Кесси уже ушла, Дина сама сняла трубку. – Рейнольдс, – по обыкновению представилась она, и ее сияющая улыбка дрогнула. – Анджела! – Подняв глаза, она заметила, что Фрэн явно заинтересовалась разговором. – Очень мило с твоей стороны. Я уверена, что мы с Финном будем очень счастливы.

– Конечно, ты уверена, – ворковала в трубку Анджела, продолжая полосовать обложку с фотографией Финна и Дины ножом для бумаг. – Ты всегда была самоуверенной, Дина.

Чтобы сохранить спокойствие, Дина повернулась и посмотрела на покачивавшуюся рождественскую елку.

– Чем могу быть тебе полезна, Анджела?

– Что ты, ничем. Это я могу быть тебе кое-чем полезна, дорогуша. Давай назовем это подарком к помолвке. Немного информации, которая покажется тебе интересной… о твоем женихе.

– Ты не сможешь рассказать мне про Финна ничего такого, что показалось бы мне интересным, Анджела. Спасибо за пожелания, а теперь извини, мне надо идти.

– Не спеши. Помнится, у тебя было развито здоровое чувство любопытства. Сомневаюсь, чтобы ты так сильно изменилась. Поверь, будет крайне разумно и для тебя, и для Финна, если ты выслушаешь то, что я хочу сказать.

– Хорошо. – Сжав зубы, Дина опять опустилась на стул. – Я слушаю.

– О нет, дорогая, не по телефону. Так случилось, что я сейчас в Чикаго. Немного дела, немного удовольствия.

– Да, твой завтрашний обед с Лигой женщин-избирателей. Я читала об этом – Да, это и еще одно маленькое дельце. Но я смогу выбраться, чтобы поболтать, скажем, в полночь.

– В час ведьм? Анджела, это слишком откровенно, даже для тебя.

– Следи за тем, что говоришь, или у тебя не будет возможности все услышать до того, как я расскажу это прессе. Ты можешь рассматривать мое великодушие как сочетание подарков по поводу помолвки и Рождества, дорогуша. В полночь, – повторила она. – В студии. В моей старой студии.

– Я не… Черт побери! – Вслед за Анджелой Дина швырнула трубку на рычаг.

– Что она задумала?

– Я толком не поняла. – От ее праздничного настроения не осталось и следа. Дина задумчиво смотрела в пустоту. – Она хочет встретиться со мной. Заявляет, что у нее есть какая-то информация, которую мне надо знать – Она хочет только доставить тебе неприятности, Ди – Беспокойство слышалось в голосе Фрэн, было видно в ее глазах – У нее самой сейчас много проблем За последние шесть месяцев популярность ее передачи резко упала из-за слухов о ее пьянстве, о том, что она заранее ставит шоу, дает взятки гостям. Неудивительно, что она решилась прилететь сюда на метле и угостить тебя отравленным яблочком.

– Меня это не пугает. – Дина стряхнула с себя дурное настроение и опять встала – Нет, не пугает. Нам двоим пора все выяснить – раз и навсегда. Наедине. Она не сможет ни сказать, ни сделать ничего такого, что причинило бы мне боль.