"Ночь разбитых сердец" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)

Глава 9

Сквозь сон Нэтан услышал веселое насвистывание, но не оч­нулся, задержавшись в странном мире у самого края полного пробуждения. Ему снилась какая-то птичка, счастливо чири­кающая на нижней ветви клена как раз за его окном. Похожий клен стоял у окна его детской, и в течение целого лета пере­смешник будил его каждое утро с удивительной точностью.

Те жаркие, с плавающей в воздухе зыбкой дымкой дни были заполнены важнейшими делами – надо было успеть и погонять на велосипеде, и наиграться в мяч, и полизать леденцы на па­лочке…

Отвечая на призывный свист, Нэтан каждое утро отдавал военный салют пересмешнику. Когда в конце августа птица ис­чезла, Нэтан был раздавлен горем, но мама сказала, что его дру­жок, вероятно, отправился на зимние каникулы.

Нэтан перевернулся на спину и снова провалился в сон. Птичка теперь вспрыгнула на подоконник, превратившись в диснеевский персонаж с лоснящимися черными перьями и об­ветренным лицом Джонни Кэша. Нэтан удивился во сне, что его дружок умеет насвистывать «Огненное кольцо».

Когда птица начала выделывать замысловатые коленца, то и дело высоко подпрыгивая и причудливо вращаясь, Нэтан резко сел на постели и уставился в окно, почти уверенный, что увидит яркую мультипликационную фантасмагорию.

– Иисусе! – Он потер лицо. – Все, Делани, забудь о кон­сервированном перце на ночь.

Он снова уткнулся лицом в подушку… и через некоторое время до него дошло, что, хотя птицы на подоконнике не оказа­лось, свист продолжается.

Угрюмо ворча, Нэтан выполз из постели и натянул обрезан­ные выше колен потрепанные джинсы. Ничего не соображая, он уставился на часы, заморгал, прищурился, а затем потащил­ся на веранду выяснять, кто же, черт побери, может так бодро насвистывать в шесть пятнадцать утра.

На короткой подъездной аллее за его джипом стоял блестя­щий красный пикап. Владелец пикапа нашелся за домом. Он стоял на стремянке и что-то делал с проводами, вкладывая в свист всю душу. Крепкие мускулы, перекатывавшиеся под тон­кой голубой футболкой, заставили Нэтана отказаться от немед­ленного убийства: лица не было видно, но бейсбольная кепка и обтягивающие джинсы олицетворяли для Нэтана молодость.

Нэтан решил убить парня после кофе.

– Какого дьявола! Что вы здесь делаете? Свистун повернул голову и бодро улыбнулся из-под козырь­ка кепки.

– Доброе утро. У вас тут замыкание. Надо починить, пока не ударит жара и не понадобится кондиционер.

– Вы ремонтируете кондиционеры?

– Я что угодно ремонтирую. – Парень соскочил со стремян­ки, вытер ладонь о джинсы и протянул ее Нэтану: – Джиф Вердон. Мастер на все руки.

Нэтан внимательно изучил дружелюбные карие глаза, орли­ный нос, ямочки на щеках, лохматые выгоревшие волосы, вы­бившиеся из-под кепки, и сдался.

– Вы умеете варить кофе? Приличный кофе?

– Умею, если у вас есть все необходимое.

– Меня снабдили чем-то вроде воронки с… – Нэтан неоп­ределенно помахал руками. – С банкой.

– Фильтрованный кофе. Самый лучший. Похоже, мистер Делани, сейчас он вам не помешает.

– Нэтан. Плачу сотню баксов за настоящий кофе! Джиф усмехнулся и хлопнул Нэтана по спине.

– Если он вам так необходим, то бесплатно. Идемте.

– Вы всегда начинаете работать на рассвете? – спросил Нэтан, плетясь за Джифом вверх по лестнице.

– Мир принадлежит тем, кто рано встает! – Джиф напра­вился прямо к плите, наполнил чайник водой. – У вас есть фильтры?

– Нет.

– Ну, что-нибудь соорудим на скорую руку. – Джиф ото­рвал кусок бумажного полотенца, ловко сложил его и сунул в пластмассовую воронку. – Вы и вправду архитектор?

– Да.

Мелькнула мысль, что не мешало бы почистить зубы, но Нэ­тан решил, что сделает это после кофе. Завоевывать миры, пере­секать океаны, соблазнять женщин – после кофе! Тогда жизнь снова станет стоящей.

– Я тоже когда-то подумывал об этом.

– О чем? – удивился Нэтан, поскольку был уверен, что Джиф уже успел почистить зубы.

– Стать архитектором. Я люблю иногда вообразить прекрас­ное здание. Мысленно вижу все до мелочей: окна, крыши, от­тенки кирпичей и деревянной обшивки. – С привычной точ­ностью Джиф небрежно сыпанул кофе в воронку. – Я даже умею мысленно ходить по нему! Иногда кое-что передвигаю. Напри­мер, тому лестничному маршу здесь не место, он лучше бы смотрелся там.

– Я понимаю, что вы имеете в виду.

– Но у меня не было ни денег, ни времени, чтобы уехать от­сюда и учиться, так что я просто строю.

Сгорая от нетерпения, Нейт достал две кружки.

– Вы строитель?

– Ну, не знаю, можно ли так сказать. Ничего особенного. Кое-что пристраиваю, кое-что ремонтирую. – Джиф самодо­вольно похлопал по поясу с инструментами. – В общем, машу молотком. Здесь всегда кому-то что-то нужно, так что я не сижу без дела. Может, в один прекрасный день выну из головы один из тех домов и построю его на земле.

Нэтан оперся о рабочий стол, пытаясь обуздать свое нетер­пение, а Джиф налил кипящую воду в воронку.

– Наверное, и в «Приюте» что-нибудь делали?

– Конечно. То да се. Я работал в бригаде, которая перестра­ивала Брайану кухню. А мисс Пендлтон задумала пристроить к дому крытый бассейн. Что-то вроде солярия. С джакузи и, мо­жет, с небольшим тренажерным залом. Отдыхающие теперь ищут развлечения такого сорта. Я делаю проект.

– С южной стороны? – предположил Нэтан. – Там отлич­ное освещение, и пристройка впишется в сад.

– Да, я тоже так подумал! – Улыбка Джифа стала шире. – Выходит, я на верном пути, если вам пришло в голову то же самое.

– Я хотел бы посмотреть чертежи.

– Правда? – Джиф удивился и обрадовался. – Отлично! Я как-нибудь занесу вам. Это лучшая плата за чашку кофе, чем сотня баксов. Фильтрация требует времени, – добавил он, за­метив, как Нэтан пожирает взглядом медленно наполняющийся кувшин. – Самое лучшее всегда требует времени.

Со второй чашкой кофе Нэтан отправился в душ. Блаженст­вуя под горячими струями, колотившими по спине и шее, он не мог не согласиться с мнением Джифа: самое лучшее действи­тельно стоит ожидания. Голова прояснилась, организм, нака­чанный кофеином, чуть не пел. Одевшись и прикончив чашку номер три, он был вполне готов пройтись до «Приюта» пешком и проглотить завтрак Брайана.

Когда Нэтан снова спустился по лестнице, и пикап, и Джиф уже исчезли – очевидно, «мастер на все руки» отправился ре­монтировать что-то еще. Нэтан неожиданно заметил, что сам насвистывает. «Я иду напрямик». «Снова Джонни Кэш! – поду­мал он, качая головой. – А ведь я не люблю музыку „кантри“.

Войдя в лес, зеленый и сумрачный, он нарочно замедлил шаг и пошел вдоль плавного изгиба реки под сводом качающихся ветвей и лишайников. Свистеть он перестал, потому что лес всегда казался ему похожим на церковь.

Мелькающее яркое пятно привлекло его взгляд, и он остано­вился, наблюдая за ослепительно желтой бабочкой, порхающей над тропинкой.. Остролистные пальмы – изогнутые стволы, оп­летенные вьющимися растениями с алыми цветами, – образовывали почти сплошную стену слева от него. В просветах между ветвями мелькало ярко-синее небо.

Нэтан продолжал держаться тропинки, вьющейся над рекой, хотя знал, что это удлинит путь и уведет его глубже в прохлад­ный спокойный мир.

А потом он увидел ее, пригнувшуюся рядом с упавшим дере­вом. Рукава свободного жакета были закатаны до локтей, воло­сы стянуты в короткий «конский хвост». Одно колено – на влажной земле, вторая нога вытянута для опоры.

Нэтан не мог бы объяснить, почему счел ее позу такой при­влекательной. Почему он вообще находит эту женщину такой… интересной.

Но он замер неподвижно, молча наблюдая за неподвижной Джо.

И ему показалось, что он понял, за чем она охотится. Игра света на воде, тени деревьев на темной поверхности, легкое ды­хание только начинающего редеть тумана. Маленькое чудо! И изгиб реки чуть дальше, заставляющий размышлять о том, что скрывается за поворотом.

Увидев появившуюся слева олениху, он тихонько шагнул вперед и наклонился к Джо. Она дернулась, когда Нэтан поло­жил ладонь на ее плечо, и он успокаивающе сжал пальцы.

– Тсс. Слева, – прошептал он ей в ухо. – Еще левее.

Стараясь не замечать усилившегося сердцебиения, Джо по­вернула камеру, сфокусировала ее на оленихе, глубоко вздохну­ла и стала ждать.

Она щелкнула затвором, когда олениха подняла голову, втя­гивая воздух. Затем снова щелкнула, когда животное оглядело реку и уставилось прямо на них. Секунды превращались в ми­нуты, у Джо начали неметь руки. Однако она не шевелилась, боясь упустить самый важный момент. И, словно в награду, олениха изящно переступила в высокой траве, а из леса вы­скользнул олененок и подошел к матери, стоящей у края воды.

Косые столбы солнечного света пробивались сквозь клубя­щийся туман. От языков пьющих оленей по воде расходилась нежная медленная рябь.

Никаких резких линий! – подумала Джо. Небольшая недо­держка, чтобы подчеркнуть таинственную атмосферу. Чуть рас­плывшиеся очертания, легкая дымка, намек на сказку…

Она не опускала камеру, пока не кончилась пленка, и даже тогда не шевельнулась, глядя вслед оленям, бредущим вдоль реки и исчезающим за излучиной.

– Спасибо. Я бы их не заметила.

Джо повернула голову и усилием воли заставила себя не от­шатнуться. До этого момента она не сознавала, что он так близ­ко, что его ладонь все еще лежит на ее плече. Теплая ладонь.

– Ты была так захвачена! Как ты думаешь, получилось?

– Посмотрим.

– Я сам здесь немного фотографировал. Старое увлечение.

– Неудивительно. Оно, должно быть, у тебя в крови. Он спокойно выслушал ее замечание и покачал головой:

– Нет, я не пылаю страстью к фотографии. Просто интерес любителя. И куча оборудования. – Он улыбнулся. – Профес­сиональное оборудование и очень скромное мастерство. Не то что у тебя.

– Как ты можешь судить о моем мастерстве, если не видел моих работ?

– Отличный вопрос! Думаю, это мнение сложилось только что, пока я наблюдал, как ты работаешь. У тебя есть терпение, наблюдательность, изящество… Терпение – очень привлека­тельное качество.

– Может быть, но иногда я слишком увлекаюсь. – Она под­нялась и отряхнула джинсы. – Не хотела бы отвлекать тебя от твоей прогулки.

– Джо Эллен, если ты не перестанешь отшивать меня, я за­работаю комплекс неполноценности! – Он улыбнулся и при­поднял камеру, висевшую у нее на шее. – У меня есть такая же.

– Правда? – Джо с трудом подавила желание выдернуть у него из рук камеру. – Я же говорю, что было бы странно, если бы ты не испытывал интереса к фотографии. Твой отец не был разочарован, когда ты не пошел по его стопам?

– Нет. – Нэтан продолжал изучать «Никон», вспоминая, как отец терпеливо учил его открывать диафрагму, изменять поле зрение. – Родители всегда считали, что я должен стать тем, кем сам хочу быть. И потом, Кайл зарабатывал себе на жизнь фотографией.

– О, я не знала! – Кайл тоже умер, вспомнила Джо и не­вольно коснулась руки Нэтана. – Извини, я не хотела причи­нять тебе лишнюю боль.

– Все равно невозможно делать вид, что ничего не случи­лось. – Нэтан пожал плечами. – Кайл обосновался в Европе. Милан, Париж, Лондон… Много фотографировал для модных журналов.

– Это тоже искусство.

– Конечно. А ты фотографируешь реки?

– В том числе и реки.

– Я хотел бы посмотреть.

– Зачем?

– Минуту назад мы выяснили, что я этим интересуюсь. – Он отпустил фотоаппарат. – Пока я здесь, хочу уделить больше времени фотографии. И хотел бы посмотреть твои работы. Ты же сама сказала, что они как-то связаны с моим отцом.

Нэтан понял, что выбрал правильную тактику: он почти видел, как меняется ее решение.

– Я кое-что привезла сюда. Можешь как-нибудь взглянуть.

– Прекрасно. Может быть, прямо сейчас? Все равно я иду в «Приют».

– Ладно, но у меня мало времени. Я все еще работаю гор­ничной.

Она наклонилась за сумкой, но он опередил ее:

– Я понесу.

Джо ничего не оставалось, как пойти рядом с ним.

– Надеюсь, это не новое наступление? – нахмурилась она, вытащив сигареты из кармана жакета.

– Возможно. Я как-то не успел подумать. Но тот бифштекс все еще ждет.

Джо пожала плечами, прищурившись, проследила за струй­кой дыма и неожиданно для самой себя спросила:

– Почему жена тебя бросила?

– А почему ты думаешь, что это она меня бросила?

– Ладно… почему ты ее бросил?

– Скажем так: мы бросили друг друга. – Он отвел ветку со свисающим мхом, преграждавшую им путь. – Наш брак рас­пался по причине взаимного безразличия. А что? Ты хочешь вы­яснить, каким я был мужем, прежде чем позволишь поджарить тебе тот кусок мяса?

– Нет. – Уголки ее губ чуть изогнулись в улыбке. – Послу­шай, почему бы нам не оставить эту тему? Я тогда могла бы веж­ливо спросить, как тебе понравилась первая неделя на острове.

Нэтан вдруг остановился, повернулся, посмотрел на нее.

– Это не здесь ты упала в воду в то лето? Джо подняла брови.

– Нет, вообще-то это случилось чуть дальше. Почему ты не хочешь признаться, что столкнул меня в воду? И на твоем месте я бы хорошенько подумала, если тебе взбрело в голову повторить!

– Знаешь, это одна из причин моего возвращения сюда. Я хотел снова пережить те дни и ночи. – Он шагнул вперед, и она на шаг отступила. – Так ты уверена, что упала не в этом месте?

– Да, абсолютно уверена. – Он потеснил ее еще на шаг. Джо уперлась ему в грудь, но оказалась придвинутой еще ближе к реке. – И точно так же уверена, что не собираюсь падать снова!

– Излишняя самоуверенность, – усмехнулся Нэтан. Одна­ко, когда ноги Джо заскользили по мокрой траве, он обхватил ее и прижал к себе. – У тебя не такой уж большой выбор, а?

На всякий случай она крепко сжала его руки.

– Достаточный!

– Посмотрим, что ты выберешь. Буду ждать… и наслаждать­ся предвкушением.

– Что? – Джо показалось, что сердце ее остановилось. – Что ты сказал?

Она рванулась, и Нэтан еле успел оттащить ее от края воды.

– Осторожнее, или мы оба искупаемся. – Он с тревогой вглядывался в мертвенно-бледное лицо Джо. Тело ее дрожало, кожа словно пульсировала под его ладонями.

– Успокойся, я не хотел тебя напугать.

– Да, конечно. – Страх исчез так же быстро, как появился, и теперь она чувствовала себя полной идиоткой. Сердце все еще бешено билось, но она перестала вырываться, удивляясь, сколь­ко же прошло времени с тех пор, как кто-то обнимал ее. – Все прошло. Как глупо! Просто один человек в кемпинге пару ночей назад сказал нечто подобное. Он напугал меня.

– Извини.

Джо глубоко вздохнула.

– Тебе не за что извиняться. Просто у меня нервы напряже­ны до предела.

– Он не обидел тебя?

– Нет, нет, даже не дотронулся. Просто было жутко.

Нэтан все еще обнимал ее, и Джо, закрыв глаза, положила голову на его плечо. Как легко было бы остаться рядом с ним! Опереться на него. Чувствовать себя в безопасности. Но легкий путь – не всегда правильный и разумный…

– Нэтан, я не собираюсь спать с тобой. Он ответил не сразу, наслаждаясь ощущением ее близости, ее волос на своей щеке.

– Ну, тогда мне остается утопиться прямо сейчас. Ты только что разбила мечту всей моей жизни!

Ей захотелось рассмеяться, но он именно этого добивался, и Джо подавила смешок.

– Я просто пытаюсь быть с тобой честной.

– А может, лучше было бы солгать для разнообразия? Поте­шить мое самолюбие? – Нэтан легко дернул ее за «конский хвост», и она подняла голову. – Почему бы нам не начать с чего-нибудь простого, а потом потихоньку пробиваться к слож­ностям?

Джо следила за его взглядом, который скользнул к ее губам, задержался на них, затем медленно поднялся назад, к глазам. Она уже почти ощущала вкус его поцелуя на своих губах… Как просто было бы закрыть глаза и не уклоняться от его губ!

Но вместо этого она подняла руку, прижала пальцы к его рту.

– Не надо.

Он вздохнул и провел губами по суставам ее пальцев.

– Джо, судя по всему, ты прекрасно знаешь, как заставить мужчину зарабатывать удовольствие.

– Я не собираюсь становиться одним из твоих удовольствий!

– Уже стала. И не спрашивай почему.

Не отпуская ее руки, Нэтан повернулся и пошел по направ­лению к «Приюту». Поскольку он, казалось, не собирался бол­тать, Джо шла рядом с ним молча. Необходимо было обдумать эту… ситуацию. Глупо отрицать, что она на него реагирует вполне определенным образом, ощущает тот физический, ка­кой-то первобытный интерес, который любая женщина назовет вожделением. Это нормальная реакция, почти утешительная.

Может, она и сходит с ума, но ее тело, по крайней мере, все еще функционирует – на самых элементарных уровнях.

Не так часто в своей жизни она чувствовала этот острый инте­рес, чтобы просто отмахнуться от него. А когда мужчина, вызвав­ший его, так явно заинтересован… тут есть над чем подумать.

Слава богу, что пока она может контролировать создавшую­ся ситуацию, обдумывать, анализировать и прогнозировать. Од­нако Джо сознавала, что подобный интерес таит в себе опас­ность, поскольку вызывает зуд определенного рода. А всякий зуд неприятен тем, что его не успокоишь, пока не сдашься и не почешешься…

– Нам придется поспешить. – Она нахмурилась и высвобо­дила руку.

– Знаю. Тебе надо менять постельное белье. Я не задержу тебя надолго. Посмотрю фотографии и начну слоняться вокруг Брайана, пока он меня не накормит.

– Если ты не очень занят, может, уговоришь его прогуляться после завтрака? Сходить на пляж или на рыбалку. Он слишком много времени проводит в доме.

– Но ему это, кажется, нравится.

– Да. – Джо повернула в длинный коридор с большой настенной росписью, изображающей лес и реку. – Но это не оз­начает, что он доджей служить «Приюту» каждую минуту суток.

– Странная формулировка. Пожалуй, вы все служите «При­юту», когда живете здесь.

– Ну, положим, не все…

Она нажала на петлю, и часть фрески отодвинулась, за ней открылась узкая лестница. На верхней площадке Джо поверну­ла налево и, проходя мимо открытой двери, заглянула в комнату Лекси. Огромная старинная кровать с пологом была пуста и, ес­тественно, не застелена. Повсюду – на французском ковре, на полированном полу, на изящных креслах начала XVIII века – разбросана одежда. В воздухе – буйство чисто женских арома­тов: лосьонов, духов, пудры.

– Я же сказала, что не все, – на ходу пробормотала Джо.

Вынув из кармана ключ, она отперла небольшую дверь, и Нэтан удивленно поднял брови, оказавшись в отлично оборудо­ванной фотолаборатории.

Старинный потертый ковер защищал пол из сосновых досок разной ширины, толстые шторы на двух окнах были опущены и аккуратно закреплены. Практичные полки из серого металла были уставлены бутылками с химикатами, пластмассовыми ванночками, коробками из толстого черного картона с фотобу­магой, контактными отпечатками и фотографиями. У длинного рабочего стола стоял высокий табурет.

– Я не думал, что у тебя здесь настоящая лаборатория.

– Когда-то это была ванная комната и гардеробная. – Джо включила верхний свет и прошла к отпечатанным накануне фо­тографиям, еще висевшим на веревке. – Я целый год пристава­ла к кузине Кейт, пока она не позволила мне разобрать стену. А потом три года копила деньги, чтобы купить оборудование для лаборатории.

Джо провела рукой по увеличителю, вспоминая, как тща­тельно приценивалась, высчитывая каждый цент.

– И представь, Кейт купила мне его на шестнадцатилетние! Брайан подарил полки и стол, а Лекс – бумагу и проявители. Они сделали мне сюрприз, прежде чем я успела потратить свои сбережения. Это был мой самый лучший день рождения.

– Семья приходит на помощь, – заметил Нэтан, обратив внимание на то, что она не упомянула отца.

– Да, иногда. – Джо отвернулась, чтобы снять с полки ко­робку. – Я сейчас собираю фотографии для книги, на которую подписала контракт. Эти, возможно, лучшие из всех, хотя еще нужно кое-что отбраковать.

– Ты выпускаешь альбом? Здорово!

– Посмотрим. Пока это только еще одна причина для беспо­койства.

Джо отступила, пропуская Нэтана к коробке, и сунула боль­шие пальцы в задние карманы джинсов. Ему хватило первой фотографии, чтобы оценить не только ее квалификацию, но и несомненный талант. Отец был квалифицированным фотогра­фом, размышлял он, временами его посещало вдохновение. Но Джо Хэтуэй оставила своего наставника далеко позади!

Черно-белая фотография пульсировала напряжением, чис­тые, резкие линии, казалось, были проведены скальпелем. Этюд. Мост, парящий над мятежной водой, – пустой белый мост, темная, бурлящая вода и край солнца, только что по­явившегося из-за далекого горизонта.

На другой фотографии – одинокое дерево, голые ветви, ши­роко раскинувшиеся над пустынным свежевспаханным полем. Нэтан мог бы пересчитать борозды.

Он перебирал фотографии медленно, ничего не говоря, время от времени поражаясь про себя, внутренне замирая, ста­раясь осмыслить увиденное.

Последним был ночной снимок: кирпичный дом, темные окна – все, кроме трех верхних, сияющих ослепительно ярко. Он различал влажность кирпичей, слабый парок над черными лужами. И словно чувствовал кожей холодный сырой воздух.

– Замечательные фотографии. Да ты и сама знаешь. Надо быть неврастеником или до смешного робким человеком, чтобы не видеть в себе такой талант.

– Я бы не назвала себя робкой. – Джо чуть заметно улыбну­лась. – Неврастеник – возможно. Но все люди искусства не­множко неврастеники…

– Нет, это не похоже на невроз. – Нэтан опустил последний снимок и внимательно, с любопытством посмотрел ей в лицо. – Скорее – на одиночество. Неужели ты так одинока, Джо?

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Моя работа…

– Блестящая, – перебил он. – И совершенно душеразди­рающая. От каждого из этих снимков создается впечатление, будто кто-то только что ушел и не осталось никого, кроме тебя.

Она смущенно забрала у него фотографии и сунула их в ко­робку.

– Я не особенно интересуюсь портретами. Я занимаюсь дру­гим.

– Джо. – Он коснулся кончиками пальцев ее щеки и увидел мелькнувший в глазах испуг. – Ты отгораживаешься от людей.

Поэтому твоя работа так эмоциональна, так ошеломляет. Но что это делает с остальной твоей жизнью?

– Моя работа и есть моя остальная жизнь! – С резким сту­ком она поставила коробку на полку. – А теперь извини, у меня полно дел.

– Не беспокойся, я недолго еще буду отвлекать тебя. – Нэтан принялся изучать фотографии, висевшие на веревке. Не­ожиданно он рассмеялся, и Джо сразу насупилась, приготовив­шись огрызнуться. – Отлично для человека, который не инте­ресуется фотопортретом!

Джо подошла поближе и обнаружила, что он смотрит на одну из фотографий, которые она делала в кемпинге.

– Это и работой-то не назовешь, так…

– Потрясающе! Неужели ты сама не понимаешь? Счастье, близость… Твою сестру обнимает доктор Керби. А кто эта жен­щина с улыбкой до ушей?

– Джинни Пендлтон, – пробормотала Джо, пытаясь не по­казать свое удовольствие: ослепительная, многообещающая улыбка Джинни и в самом деле получилась великолепно.

– Сразу ясно, что они подруги. И видно, что фотограф тоже с ними связан, хоть его и нет на снимке. Джо неловко повела плечами.

– Мы уже были пьяные… или еще напивались.

– Вот видишь, как полезно иногда выпить! Пожалуй, эта фо­тография не годится для твоего альбома, но не забывай о ней, когда будешь делать следующий.

– Тебе просто нравится смотреть на симпатичных полупья­ных женщин.

– А почему бы и нет? – Нэтан вдруг протянул руку и при­поднял ее лицо за подбородок, не позволив уклониться. – Ког­да напьешься в следующий раз, сделай автопортрет. Я бы с удо­вольствием посмотрел.

Его глаза были теплыми, дружескими, чертовски притяга­тельными и смотрели прямо, открыто, заглядывали глубоко в душу. Джо снова почувствовала то влечение к нему, которое ее так напугало, только на этот раз оно оказалось еще острее.

– Нэтан, уходи!

– Хорошо.

Прежде чем они оба поняли, что происходит, он наклонил голову и легко коснулся губами ее губ. Потом он поцеловал ее гораздо крепче и нежнее, чем сам ожидал. А еще Нэтан не ожи­дал, что этот поцелуй подействует на него так возбуждающе.

– Ты дрожала, – тихо сказал он, когда ее глаза открылись и, не мигая, уставились на него.

– Ничего подобного!

Он обвел ее подбородок большим пальцем и опустил руки.

– Ну, по крайней мере, один из нас точно дрожал…

– Ты собирался уходить! – Джо до смерти испугалась, что задрожит снова.

– Пожалуй… Но не так, как ты думаешь. – Он прижался гу­бами к ее лбу; Джо не задрожала, но ее сердце подпрыгнуло, а потом провалилось куда-то. – Нет, определенно не в том смыс­ле, какой вкладываешь в это слово ты!

Когда он ушел, она бросилась к окну и стала поспешно рас­стегивать шторы. Ей было необходимо охладить кровь, прояс­нить мысли. Но, судорожно вдохнув прохладный воздух, она увидела мужчину у края дюн. Ветер развевал его волосы, разду­вал рубашку.

Отец… Одинокий, как всегда. Никто не может пробиться сквозь тонкую невидимую стену, которую он возвел вокруг себя.

Джо яростно захлопнула окно и резко задернула шторы. Черт побери, сколько можно цепляться за прошлое?! Ей никто не ну­жен – ни отец, ни мать! Она – самостоятельная личность и мо­жет быть, именно поэтому бывают моменты, когда она вообще никем себя не чувствует?