"Секс как орудие убийства" - читать интересную книгу автора (Робертс Нора)ГЛАВА 1Смерть приходила в снах. В снах ребенка, который давно уже не был ребенком, но каждую ночь сталкивался с призраком, не желавшим умирать. В комнате было холодно, как в могиле. За грязным оконным стеклом мерцал мигающий красный свет. Блики играли на стенах, на полу, на ее теле. Девочка корчилась в углу, продолжая держать в руке нож, покрытый запекшейся кровью до самой рукоятки. Боль была повсюду. Каждую клеточку ее тела заливали волны боли, у которой не было ни начала, ни конца. Болела рука, которую он вывернул, болела щека, по которой он ударил тыльной стороной ладони. И невыносимо болела промежность, которую он снова порвал, насилуя ее в очередной раз. Она была оглушена болью и шоком. И покрыта его кровью. Ей было восемь лет. Воздух, который она выдыхала, тут же превращался в пар. Только это и напоминало о том, что она жива. Да еще резкий и страшный вкус крови во рту. «Я жива, а он нет. Я жива, а он нет». Эти слова продолжали звучать у нее в ушах, не доходя до сознания. Она была жива. Он – нет. Но его открытые глаза смотрели на нее. И он улыбался. – Нет, малышка, от меня не так легко избавиться! Девочка хватала ртом воздух, но закричать не могла: из горла вырывались лишь всхлипывания. – Опять устроила черт знает что! Неужели так трудно делать то, что тебе велят? В его голосе слышалось то опасное веселье, которое было страшнее всего на свете. – В чем дело, малышка? Ты проглотила язык? – Я жива, а ты нет. Я жива, а ты нет. – Ты так думаешь? – Он пошевелил пальцами, и она застонала от ужаса, потому что с кончиков этих пальцев капала кровь. – Прости меня. Я не хотела этого. Не делай мне больно! Ты всегда делаешь мне больно. Почему? – Потому что ты дура! Потому что ты не слушаешься! А главное – потому что я могу. Могу делать с тобой что угодно, поскольку все на тебя плевать хотели. Ты никто и ничто. Не забывай об этом, сучка! Девочка заплакала. По залитому кровью лицу катились ручейки слез. – Уйди! Уйди, оставь меня! – Ни за что. И никогда. К ее ужасу, он поднялся на колени. Стоял окровавленный, скорчившись, как отвратительная жаба, следил за ней и улыбался. – Я вложил в тебя слишком многое. Время и деньги. Мать твою, кто обеспечивает тебе крышу над головой? Кто кормит тебя от пуза? Кто путешествует с тобой по всей огромной стране? Большинство детей твоего возраста не видели ни хрена, в отличие от тебя. Но разве ты это ценишь? Нет, не ценишь. Не чувствуешь, как тебе повезло. Но я положу этому конец. Помнишь, что я тебе говорил? Скоро ты начнешь сама зарабатывать себе на жизнь. Тучный мужчина поднялся на ноги и сжал кулаки. – Сейчас папочка тебя накажет. – Он, спотыкаясь, пошел к ней. – Ты была плохой девочкой. – Еще один шаг… – Очень плохой. Ева проснулась от собственного крика. Вся в липком поту, дрожа от холода, она хватала ртом воздух, пытаясь вырваться из перекрученных простыней. Иногда отец связывал ее; очевидно, из-за этого она каждую ночь сражалась с простынями изо всех сил и рычала, как звереныш. Освободившись, Ева скатилась с кровати и зажгла свет, все еще не до конца понимая, где находится. В большой красивой комнате было светло как днем, и все же она заглянула в каждый угол, проверяя, Не притаились ли там призраки, привидевшиеся ей во сне. Ей было стыдно за собственную слабость, но она ничего не могла с собой поделать. Продолжая дрожать от ужаса, Ева села на край кровати. Пустой кровати, потому что Рорк был в Ирландии. Обычно она не спала в этой кровати без него, но сегодня попыталась – и этот эксперимент потерпел полный провал. «Неужели я такое жалкое существо? – подумала Ева. – Неужели замужество превратило меня в идиотку?» Толстый кот Галахад ткнулся головой ей в руку. Лейтенант Ева Даллас, прослужившая в полиции одиннадцать лет, сидела на кровати и баюкала кота, как ребенок, обнимающий плюшевого мишку… Сколько там на будильнике? Час пятнадцать. Замечательно! Не прошло и часа, как она проснулась от собственного крика. Ева положила кота на кровать, встала и пошла в ванную, ковыляя, как старуха. Там она включила холодную воду и смочила лицо. Тем временем увязавшийся следом Галахад терся о ее ноги и мурлыкал. Она подняла глаза и посмотрела в зеркало. Лицо было таким же бесцветным, как и стекавшая с него вода. Под усталыми глазами залегли темные круги, темно-русые волосы спутались, черты обострились. Рот казался слишком большим, нос тоже… Интересно, что в ней нашел Рорк? Конечно, она могла позвонить ему. В Ирландии уже седьмой час утра, а Рорк – типичный жаворонок. Но даже если бы он не спал, ничего хорошего из этого не вышло бы. Рорк сразу различил бы в ее голосе страх, а ей вовсе не хотелось причинять ему лишние беспокойства. Если человеку принадлежит половина мира, он должен иметь возможность совершать деловые поездки, не тревожась за жену. Тем более, что эта поездка была не просто деловой. Рорк улетел хоронить друга и вовсе не нуждался в том, чтобы ему добавляли хлопот. Хотя они никогда не затрагивали эту тему, Ева знала, что Рорк и так сократил свои поездки до минимума. Он прекрасно понимал, что, когда они спали вместе, кошмары мучили ее не так сильно. Но ничего подобного до сих пор не случалось. Отец никогда не разговаривал с ней после того, как она убивала его. Но Ева не сомневалась, что именно эти слова он произнес бы, если бы остался жив. Конечно, можно было обратиться к великому психологу доктору Мире – украшению нью-йоркской городской полиции… Ева задумалась и отвергла эту идею. Нет, нужно помалкивать. Принять душ, взять кота и подняться в кабинет. Они с Галахадом устроятся в раскладном кресле и как-нибудь протянут до конца ночи. Сны, которые снятся под утро, не так страшны. «Не помню, – думала Ева, залезая под душ и выворачивая краны до отказа. – Не помню. И не хочу». Душ слегка взбодрил ее. Чтобы чувствовать себя не так одиноко, она облачилась в одну из рубашек Рорка, взяла на руки кота – и тут зазвонил стоявший на тумбочке телефон. Рорк! У Евы тут же улучшилось настроение. Она потерлась щекой о голову Галахада и ответила: – Даллас слушает… – Срочное сообщение для лейтенанта Евы Даллас. Смерть существовала не только в снах. Была глубокая ночь, но кусок тротуара уже оцепили и огородили ящиками с петунией, которые в обычное время стояли по обе стороны парадной двери. Ева любила петунии, но сейчас их запах показался ей тяжелым и удушливым. На тротуаре вниз лицом лежала женщина. Судя по ее позе, а также по луже крови под ней, от этого лица мало что осталось. Ева подняла взгляд на величественную серую башню с полукруглыми балконами и серебряными лентами окон. Пока не удастся определить личность погибшей, едва ли они сумеют определить, откуда она упала. Иди спрыгнула. Или была сброшена. Ева была уверена только в одном: полет был очень долгий. – Возьми отпечатки пальцев и проверь их, – велела она помощнице. Сержант Пибоди опустилась на корточки и достала стандартный химический набор. «У нее хорошие руки и верный глаз», – подумала Ева. – Попробуй вычислить время смерти, – сказала она. – Я? – удивилась Пибоди. – А почему нет? Установи личность. Определи время смерти. Составь описание тела и места преступления. Лицо Пибоди оживилось, хотя обстоятельства этому и не способствовали. – Есть, лейтенант! Кстати, патрульный полицейский нашел свидетельницу происшествия. – Она видела это сверху или снизу? – Снизу. – Иду. Однако она на мгновение задержалась, следя за тем, как Пибоди берет у мертвой отпечатки пальцев. Работала она точно и быстро. Ева одобрительно кивнула и пошла опрашивать полицейских, стоявших в оцеплении. Хотя было около трех часов ночи, место происшествия пришлось оградить от зевак. Репортеры оказались тут как тут. Они задавали вопросы и пытались получить свежую информацию для первых утренних радио – и теленовостей. Предприимчивый лоточник воспользовался представившейся ему возможностью заработать. Его гриль извергал дым, от которого пахло соевым соусом и обезвоженным луком. Похоже, торговля шла бойко. Роскошным нью-йоркским летом 2003 года смерть продолжала притягивать публику и тех, кто умел делать на ней деньги. Мимо промчалось такси, даже не притормозив. Где-то в деловом центре выла сирена. Ева не обратила на нее внимания и повернулась к полицейскому: – Говорят, у нас есть очевидец? – Да, мэм. Полисмен Янг держит ее в микроавтобусе, подальше от этих вампиров. – Хорошо. Ева обвела взглядом тех, кто стоял за барьером. На их лицах были написаны ужас, возбуждение, любопытство и что-то вроде облегчения. Она тряхнула головой и пошла искать Янга и свидетельницу. Хотя дом с петуниями вызывал уважение, до трущоб тут было подать рукой, и Ева ожидала увидеть профессиональную проститутку, наркоманку или мелкую торговку, спешившую на оптовый рынок. Но никак не красивую, хорошо одетую блондинку со знакомым лицом. – Доктор Диматто?! Вот уж не думала встретить вас здесь. – Здравствуйте лейтенант. – Луиза Диматто склонила голову набок, и ее рубиновые серьги сверкнули, как капельки крови. – Вы войдете или мне выйти? Ева показала большим пальцем наружу и придержала дверь. Они познакомились прошлой зимой, в клинике на Кэнал-стрит, где Луизе удавалось бесплатно лечить толпы бездомных и отверженных. Она была из богатой и родовитой семьи, но не боялась пачкать руки. В ту ужасную зиму доктор Диматто чуть не погибла, сражаясь рядом с Евой плечом к плечу. Лейтенант бросила взгляд на ее сногсшибательное красное платье. – Вызов на дом? – Свидание. Кое-кому из нас все же удается вести светскую жизнь. – И как успехи? Луиза усмехнулась. – Я уехала домой на такси, так что судите сами. – Она провела рукой по коротким волосам цвета меда. – Почему с большинством мужчин так скучно? – Я постоянно задаю себе тот же вопрос, – улыбнулась Ева. – Рада видеть вас, доктор. – Я думала, вы заедете в клинику и полюбуетесь на то, как мы воспользовались вашим пожертвованием. – По-моему, в медицинских кругах это чаще называют подкупом. – Пожертвование, подкуп… Давайте не будем уточнять. Лейтенант, вы помогли спасти несколько человек. И получили удовлетворение, поймав тех, кто на них покушался. – Но сегодня ночью мне это не удалось. – Ева обернулась и посмотрела на труп. – Что вам известно об этой женщине? – Практически ничего. Возможно, она жила в этом доме и переживала какой-то кризис. Впрочем, кто его знает… Увы, это скорее по вашей части. – Луиза тяжело вздохнула и начала массировать виски. – Должна сказать, впервые труп буквально свалился мне в руки. Я видела мертвых, и они далеко не всегда выглядели пристойно, но это… – О'кей. Может быть, вернетесь в машину и выпьете кофе? – Нет-нет! Я хочу поскорее все рассказать. – Луиза расправила плечи и выпрямилась. – Мы обедали в ресторане, а потом зашли в клуб. Я чуть не умерла со скуки и поймала такси. Вернулась около половины второго. – Вы живете в этом доме? – Да. На десятом этаже. Квартира 1005. Я расплатилась с таксистом и вышла на тротуар. Подумала, что жаль тратить понапрасну такую чудесную ночь. Пару минут я постояла, не зная, что делать – то ли подняться к себе, то ли немного погулять. Потом решила подняться, выпить глоточек и посидеть на балконе. Повернулась и пошла к подъезду. Не знаю, что заставило меня посмотреть наверх… Я увидела падающее тело. Ее волосы развевались, как крылья. Это продолжалось секунды две-три, не больше. А потом она ударилась о землю. – Вы не видели, откуда она упала? – Нет. Она уже летела, причем очень быстро. О боже, Даллас… – Луиза на мгновение умолкла, пытаясь избавиться от страшного воспоминания. – Звук удара был таким громким и отвратительным, что наверняка будет еще долго сниться мне по ночам. Она упала в полутора-двух метрах от меня. Доктор Диматто сделала глубокий вдох и заставила себя еще раз посмотреть на тело. На сей раз жалость пересилила страх: – Люди иногда думают, что они достигли конца. Что впереди ничего нет. Но они ошибаются. Всегда есть еще что-то… – Вы считаете, что она прыгнула сама? Луиза подняла глаза: – Скорее всего. Я уже говорила, что ничего не слышала – ни стона, ни крика. Только шуршание волос в воздухе. Думаю, именно оно заставило меня посмотреть наверх. – Она задумалась. – Да, я точно слышала шелест. Похожий на шелест крыльев. – Что вы сделали после того, как она упала? – Проверила пульс. Чисто автоматически, – пожав плечами, ответила Луиза. – Хотя знала, что она мертва. Потом вынула мобильник и набрала номер 911. Думаете, ее столкнули? Наверно, поэтому вы и прибыли? – Пока я ничего не думаю. – Ева посмотрела на дом. Когда она приехала, лишь в нескольких окнах горел свет. Сейчас таких окон стало больше, и дом напоминал шахматную доску с серебряными и черными клетками, поставленную вертикально. – Обычно в подобных случаях подозревают убийство. Таков порядок. Послушайте, сделайте одолжение, поднимитесь к себе, примите таблетку и постарайтесь уснуть. Не разговаривайте с репортерами. Даже если они как-нибудь пронюхают ваше имя. – Спасибо за совет… Вы сообщите мне, когда узнаете, что с ней случилось? – Да. Обещаю. Дать вам провожатого? – Нет, спасибо. – Луиза в последний раз посмотрела на тело. – Хотя вечер у меня выдался скверный, но бывало и хуже. – Да уж… – Привет Рорку, – сказала Луиза и направилась к двери. К Еве подошла Пибоди, держа в руке мобильник. – Даллас, личность погибшей установлена. Ее зовут Брайна Бэнкхед, возраст – двадцать три года, метиска, незамужняя. Жила в этом доме, квартира 1207. Работала в секции женского белья универмага «Сакс» на Пятой авеню. Время смерти – час пятнадцать. – Час пятнадцать? – удивилась Ева, вспомнив цифры, горевшие на ее будильнике. – Да, сэр. Я проверила дважды. Ева хмуро покосилась на химический набор и лужу крови под трупом. – Свидетельница сказала, что видела ее падение примерно в половине второго. Когда зарегистрирован звонок по 911? Пибоди, сразу почувствовав себя неуютно, позвонила дежурному. – В час тридцать шесть. – Она тяжело вздохнула. – Прошу прощения. Наверно, я ошиблась. – Не торопись извиняться. – Ева нагнулась, открыла чемоданчик, вынула собственный набор и лично провела замеры. – Все правильно, – наконец сказала она. – Запиши для протокола: предполагаемое имя жертвы – Бэнкхед Брайна, причина смерти не установлена. Время смерти – час пятнадцать. Протокол составлен сержантом Делией Пибоди и лейтенантом Евой Даллас. А теперь давай перевернем ее. У Пибоди тут же подкатило к горлу. Ей показалось, что труп похож на плывущий по реке мешок с хворостом. – Пиши: удар сильно повредил лицо жертвы. – О боже, – сквозь стиснутые зубы пробормотала Пибоди. – Да уж… – Конечности и туловище тоже сильно пострадали, так что с помощью визуального осмотра определить предсмертные увечья не представилось возможным. Тело обнажено. В ушах серьги. – Ева вынула маленькую лупу и стала рассматривать мочки жертвы. – Разноцветные камни в золотой оправе. На правом среднем пальце такое же кольцо. Она наклонилась к трупу, и Пибоди снова ощутила приступ тошноты. – Духи. Она надушилась. Пибоди, часто ли ты надеваешь красивые серьги и пользуешься дорогими духами, когда разгуливаешь по квартире в час ночи? – Когда я в час ночи просыпаюсь в своей квартире, то на мне обычно бывает ночная рубашка. Конечно, если… – Вот именно. – Ева выпрямилась. – Если, кроме тебя, в квартире никого нет. – Она повернулась к техникам: – Можете забирать ее. Пусть проведут срочную экспертизу. В первую очередь на наличие половой связи и предсмертных увечий. А теперь, Пибоди, давай осмотрим ее квартиру. – Думаете, она спрыгнула не сама? Ева пожала плечами: – Свидетельница утверждает обратное. Они вошли в тихий маленький вестибюль, оснащенный видеокамерами. – Мне нужны дискеты, – сказала Ева Пибоди. – Начнем с вестибюля и двенадцатого этажа. Они вошли в лифт и некоторое время ехали в молчании. Затем Пибоди переступила с ноги на ногу и небрежно спросила: – Вы собираетесь вызывать кого-нибудь из отдела электронного сыска? Ева сунула руки в карманы и угрюмо уставилась на металлическую дверь лифта. Все знали, что недавно с треском распалась связь Пибоди с Йеном Макнабом из ОЭС. «Всем жилось бы куда легче, если бы этого романа не было вообще. Но разве меня кто-нибудь слушает?» – с горечью думала она. – Брось, Пибоди… – Это вполне разумный деловой вопрос, в котором нет ничего личного, – заявила Пибоди, но тем не менее в голосе ее слышалась обида. «Она на это мастер», – подумала Ева. – Если я, как следователь, сочту, что здесь требуется участие ОЭС, то, конечно, вызову кого-нибудь. – Только не его, – пробормотала Пибоди. – Отделом руководит Фини. Я не стану указывать ему, кого прислать. Черт побери, Пибоди, тебе так или иначе придется работать с Макнабом! Именно поэтому тебе не следовало вступать с ним в интимные отношения. – Работать с ним я могу, это меня ни капельки не беспокоит, – проворчала Пибоди, выходя из лифта. – Я профессионал. В отличие от некоторых, которые выживают из ума и приходят на работу, одетые черт знает как. Ева подняла брови. – Сержант, вы не считаете меня профессионалом? – Я имела в виду не вас, лейтенант. – Напрягшиеся плечи Пибоди расслабились, а глаза лукаво заблестели. – Я никогда бы не сказала, что вы одеты черт знает как, хотя уверена, что на вас рубашка Рорка. – Шутки в сторону. Пора заняться протоколом. Сейчас мы войдем в квартиру жертвы. – Ева раскодировала замок, открыла дверь и осмотрела ее. – Записывай: цепочка и засов не использовались. В комнате полумрак. Какие запахи ты ощущаешь, Пибоди? – Гм-м… Запах свеч. И, возможно, духов. – А что ты видишь? – Красиво и тщательно убранную комнату. На столике у дивана два бокала и откупоренная бутылка красного вина; это свидетельствует, что вечером жертва была не одна. – О'кей. – Ева кивнула. – Что ты слышишь? – Музыку. Включена аудиосистема. Скрипки и фортепиано. Мелодия незнакомая. – Дело не в мелодии, а в звучании. Настраивает на лирический лад, – сказала Ева. – Присмотрись внимательнее. Все вещи стоят на своих местах. В квартире тщательно убрано, но она оставила открытую бутылку и бокалы. Как ты думаешь – почему? – У нее не было времени убрать их. – А также выключить свет и музыку. – Ева задумчиво помолчала. – Как по-твоему, Пибоди, кто открывал вино? – Скорее всего тот, с кем она встречалась. Если бы это сделала она сама, то, судя по состоянию гостиной, скорее всего убрала бы штопор, а пробку бросила в ведро. – Угу. Балконная дверь плотно закрыта и заперта изнутри. Даже если она покончила с собой или упала случайно, то это произошло не здесь. Давай-ка осмотрим спальню. – А вы думаете, что это не самоубийство и не несчастный случай? – Я пока ничего не думаю. Ясно лишь то, что жертва жила одна, была очень аккуратна и провела с кем-то по крайней мере часть вечера. Ева прошла в спальню. Здесь тоже звучала музыка; казалось, эту медленную протяжную мелодию приносил ветер, проникавший в комнату сквозь открытую дверь балкона. Постель была не убрана; смятые простыни усыпали лепестки розовых роз. На полу у кровати кучкой лежали черное платье, черное нижнее белье и черные туфли. Вся комната была уставлена зажженными ароматическими свечами. – Похоже, что перед смертью жертва либо имела половую связь, либо собиралась в нее вступить, – заметила Пибоди. – Ни в гостиной, ни в спальне нет никаких следов борьбы. Это означает, что намерения обоих совпадали. – А по-моему, Пибоди, это было самое настоящее обольщение. Придется выяснять, кто кого тут обольщал. Запиши это в протокол, а потом дашь мне дискеты видеокамер. Ева намазала ладони специальным кремом, чтобы не оставлять отпечатков, и открыла тумбочку. – Ого, да тут просто клад боеприпасов! – Мэм? – Склад одинокой женщины, Пибоди. Жертва явно любила мужчин. Пара флаконов лосьона для тела, дорогие презервативы, вибратор для самообслуживания и вагинальная смазка. Все очень стильно и даже консервативно. Никаких игрушек и приспособлений, указывающих на стремление к однополой любви. – Значит, ее партнер был мужчиной? – Или женщиной, надеявшейся расширить кругозор Бэнкхед. Окончательный ответ дадут дискеты. А если нам повезет, то эксперты обнаружат в ее вагине «маленьких солдатиков». Ева зашла в смежную ванную. Там царила девственная чистота. На вешалке висели полотенца для рук, обшитые лентой. В красивой мыльнице лежало дорогое мыло, на полочке стояли душистые кремы в стеклянных и серебряных коробочках. – Похоже, ее сексуальный партнер сюда не заходил. И все же попробуй поискать отпечатки пальцев, – велела она. – А вдруг наш Ромео тут что-нибудь оставил? Ева открыла аптечку и изучила ее содержимое. Обычные лекарства, продающиеся без рецепта, ничего особенного. Судя по всему, никакими хроническими заболеваниями жертва не страдала. Шкафчик рядом с раковиной был битком набит косметикой. Губная помада, тени, тушь для ресниц, пудра… «Брайна много времени проводила у этого зеркала, – подумала Ева. – И сегодня тоже. Маленькое черное платье, вино, свечи… Она готовилась к приходу мужчины». Вернувшись в спальню, Ева включила последнюю запись телефонного разговора и услышала, как Брайна Бэнкхед делилась своими грандиозными планами на вечер с подругой по имени Сиси. – Да, конечно, и все же у меня такое чувство, будто я давно его знаю. У нас так много общего… Мы ведь недаром переписывались несколько недель. Кроме того, мы нарочно договорились встретиться в общественном месте, чтобы я могла чувствовать себя спокойно. Он такой внимательный, такой романтичный… О боже, я уже опаздываю! Терпеть не могу опаздывать. Мне пора. – Да, – пробормотала Ева, выключая телефон. – Мне тоже так кажется. |
||
|