"Певец меча" - читать интересную книгу автора (Робертсон Дженнифер)

9

Я проснулся на рассвете, потому что замерз. Нет, не замерз — окоченел. Каким-то образом ночью Дел стащила с меня одеяло и теперь спала, закутавшись и в свое, и в мое. Воровство такого рода не было для меня в новинку, я даже успел к нему привыкнуть, но легче от этого не становилось. Обычно я просто возвращал себе похищенное и снова засыпал, однако на этот раз восходящее солнце меня остановило.

Не в прямом, конечно, смысле остановило, но я никак не мог отвернуться от него даже ради возвращения украденной собственности. Восхождением солнца на небосвод стило полюбоваться, и я любовался. Замерзая, дрожа от утренней прохлады, я смотрел, как сияющий диск поднимается из-за горизонта и наполняет мир светом.

И каким был этот мир… Холмы, низины и склоны, высокие и низкие, пологие и крутые, покрытые ковром травы. На Юге преобладают коричневые, золотые и оранжевые цвета. Север полон голубого, серого и лилового с вкраплениями серебра и золота. Дел и я, благодаря жеребцу, оказались на дне колыбели, покрытой складками зеленого бархата, сияющего в утреннем свете. На наших Южных шелках на несколько секунд загорелись капли Северной росы и засверкали как драгоценности.

Я видел росу один или два раза в пограничных землях около Харкихала. Но я говорил правду: мой опыт жизни на Севере не шел дальше границы города или нескольких миль за ней. Моим миром была Пенджа с ее поселениями, оазисами, городами-государствами, огороженными стенами, сложенными из того же песка, что родил меня. Сидеть и смотреть, как солнце карабкается в небо над Северными горами было по крайней мере странно.

И неуютно.

Я взглянул на Дел. Она лежала, закрутившись в два одеяла из козьего пуха. Узких одеял не хватало, чтобы прикрыть голову и ноги. Светлые волосы Дел рассыпались в беспорядке, скрывая большую часть ее лица, но я видел косой разрез бровей над закрытыми глазами. В уголках век остались тонкие следы солнечных лучиков. На Юге женщины носят вуали не только из скромности, но и из желания спасти от солнца лицо. Дел, свободная и гордая, подвергала себя тем же мукам, что и Южные мужчины, и страдала от этого побольше любого из нас. Яростное Южное солнце сжигало Северную кожу.

Но все перевернулось. Все изменилось. Мы поменялись местами, Дел и я. И теперь я страдал, дрожа от холода.

Я встал, тихонько выругался, потрещал занемевшими суставами и потянулся. Профессиональная болезнь любого танцора меча — кости терпят, пока по ним бьют, но рано или поздно терпению приходит конец и организм начинает протестовать. Никогда еще я не ощущал такой скованности и впервые понял, что это приближение старости.

Я нахмурился, глядя вниз, на спящую Дел, потом наклонился, чтобы дотянуться до перевязи и меча…

И хорошо, что я это сделал — по долине пронеслось эхо леденящего кровь крика и шумная группа всадников перевалила через гребень ближайшего холма.

Они приближались, чтобы убить. Вынув из ножен мечи.

Утро начиналось жутковато. Я и Дел (она просыпается быстро, хвала валхайлу, когда на карту ставятся наши жизни) встали спина к спине, мечи наготове, ноги расставлены, острия клинков дразнят воздух, и тщетно пытались понять, что происходит и почему. Мы стояли на земле, противники имели численное преимущество — четверо против двоих — но мы сражались и в худшем соотношении и побеждали. И в худших условиях тоже.

Всадники атаковали нас не сразу. Они приближались, завывая, развевались Южные шелка и сверкали медные украшения. Солнечные лучи играли на стали клинков. Атакующие окружили нас, зажимая в живое кольцо конской плоти, потом придержали лошадей и остановились.

Темные Южные лица. Черные волосы, карие глаза, белые зубы — множество белых зубов. Южане усмехались сверху, сидя на фыркающих лошадях, явно довольные собой.

Борджуни, самые настоящие, без зачатков совести. Почему они направились к Северу от Границы я не знал, но чувствовал, что они нам об этом еще расскажут.

Аиды, сказал я себе, они хотят сначала поиграть с нами.

Дел начала дрожать. Я чувствовал, что это не страх, а переживания гораздо более сильные.

— Это они, — прошептала Дел, — точно они… Я помню их лица.

Мы могли выиграть этот бой только перехватив у них инициативу, а если Дел собралась кинуться на них сломя голову, наши шансы резко падали.

— Баска, подожди, — предупредил я. — Имей терпение. Я обещаю, ты еще отыграешься.

— Тигр…

— Просто подожди, — но я ждать не стал. Дружески улыбаясь, я поднял лицо к Южным падальщикам. — Из Харкихала? — небрежно поинтересовался я. — Охотитесь за кем-то?

Один из них кивнул. У него был приплюснутый нос и шрам через щеку.

— Женщина убила нашего друга.

— В круге или из-за угла?

Он повернул голову и сплюнул.

Я кивнул и спокойно заключил:

— В круге. Застряло у тебя в глотке, не так ли? Не можешь пережить, что женщина справилась с мужчиной? Что женщина победила твоего друга?

— Тигр…

— Подожди, Дел. Сейчас разговаривают мужчины с Юга.

Я почувствовал, как Дел напряглась, но она промолчала. Я улыбнулся оратору с разбитым носом.

— Ну? А вы здесь по делу? Или ищите развлечений?

Четверо мужчин переглянулись.

— Ближе к делу, — предложил я. — Вас послал Аджани?

Вождь борджуни со шрамом снова сплюнул.

— Не стоит Аджани беспокоиться из-за такого козьего отродья как ты. Мы сами позаботимся о тебе.

— Подумайте еще разок, — предложил я. — Поблагодарит ли вас Аджани за то, что вы украли у него бой с Песчаным Тигром?

На это раз они переглядывались подольше и взгляды были испуганные. Все четверо начали хмуриться. Я использовал единственное подходящее оружие

— затронул гордость борджуни.

Я кивнул в направлении Дел.

— Ваш друг и эта женщина красиво танцевали в круге. Он показал себя достойным бойцом и весь Харкихал подтвердит это. Эта женщина — танцор меча, как и я. Наши танцы всегда красивы.

Южанам это пришлось не по вкусу. Темные лица помрачнели. Лошади беспокойно переступали, звеня украшениями.

— Разве Аджани не честный человек? — продолжил я (Дел яростно выдохнула). — Разве он не любит честный бой?

Я знал, что пока мы разговариваем, они не нападут. Я хотел застать их врасплох, чтобы уровнять шансы.

— Я слышал, что Аджани ценит мужество, независимо от того, кто его проявляет.

Южане не могли не согласиться. Люди легко покупаются на лесть.

Они нахмурились сильнее, вождь пробормотал что-то остальным и заставил свою лошадь сделать шаг вперед.

— Аджани честен. Аджани полон мужества. Ничто не доставляет Аджани такого наслаждения, как красивый бой.

— Даже если это бой между мужчиной и женщиной?

Он посмотрел на Дел.

— Аджани не сражается с женщинами.

— Нет… Он только крадет их, — я улыбнулся, старательно наступая Дел на ногу. — Это достойно Аджани.

— Сегодня у Аджани достоинства не больше, чем шесть лет назад, — бросила Дел, — и у вас тоже, — она сделала шаг вперед и посмотрела на Южан поверх клинка. — Не помните девчонку, которая убежала от вас почти шесть лет назад? Невинную Северную баску, которую Аджани взял себе, а потом упустил, потому что стал самонадеян, считая, что запугал ее?

Они ничего не ответили, разглядывая Дел. По их лицам я понял, что они начали вспоминать.

— Вы должны помнить, — ее голос дрожал от ярости. — Вы дрались из-за меня, все вы, когда остальные были уже мертвы, пока Аджани не остановил вас и не взял меня себе, — Дел повернулась, чтобы сплюнуть — на Юге это воспринималось как тяжелое оскорбление. — Я здесь из-за вас. Из-за вас ваш друг мертв. И не вините в его смерти и в вашей никого, кроме себя.

За пять лет девочка становится женщиной, она сильно меняется. Дел тоже изменилась, но не так, как это происходит со всеми, и вынудила ее к этому трагедия. Отчаяние заставило Дел бороться. И еще ярость и ненависть. И нестираемые воспоминания.

Теперь прошлое снова стояло у нее перед глазами, все чувства легко читались на ее лице. Их лица тоже изменились: они вспомнили.

Годы больше не отделяли от них день убийства.

— Где Аджани? — мягко спросила Дел. — Мне нужен только он. Вы для меня — козье дерьмо.

Их лица потемнели, глаза вспыхнули, Южные оскорбления сорвались с их губ. Но они ей ничего не ответили, что меня удивило, и Дел начала петь.

Нежная, мягкая песня, полная смысла. Я слышал ее раньше, во сне и наяву, и знал, что она означала. Песня смерти, песня жизни, обещание начала и конца одновременно для тех, кто стоял перед женщиной.

Дел пела, а они пошли вперед, чего она и дожидалась. Но они двигались медленно. Слишком медленно. Бореал ожила в руках Дел и было уже слишком поздно для мужчин с обычными мечами. Для мужчин с обычной ненавистью. Слишком поздно для мужчин, которые никогда не сталкивались с яватмой.

Слишком поздно даже для меня. Потому что Дел и ее меч зажгли всю долину и разрезали воздух, призывая яростную баньши-бурю из смертоносных Северных высот, где вечно правит зима.

…холод…

— Нет, Дел, — пытался объяснить я, — я не враг.

Но даже если она услышала меня, даже если она узнала меня, она этого не показала. Ее миром стала Бореал.

Моим миром стала боль. Боль и скованность, и огонь в костях, пробегавший через все мои суставы и каждый мускул и даже застывшую плоть. Воздух был раскален, а я дрожал, трясся, зубы стучали так, что прокусили нижнюю губу, но мне было все равно, хотя кровь заливала рот, стекала по подбородку, капала на шею… Она была такой горячей, эта кровь… такой горячей…

— Тигр…

Я дернулся, треснули кости, заскрипели зубы, по венам снова заструилась кровь.

— Тигр, пожалуйста… Все кончилось. Больше ничего не случится, я обещаю.

Знакомый голос. Знакомая рука у меня на лбу отбрасывает назад волосы, вытирает пот, разглаживает глубокие морщины. Вторая рука касается моей руки, потом обеих, массирует натянувшиеся сухожилия и замерзшую плоть. Успокаивает, гладит, убирая спазмы, согревая окоченевшие пальцы, сцепившиеся на рукояти меча Терона.

— Отпусти его, — попросила Дел. — Они мертвы. Он больше не нужен. Ты можешь отпустить меч.

Нет еще.

— Тигр… — она помолчала и попробовала снова. — Это моя вина. Я забыла… забыла обо всем, кроме того, что они сделали с моей родней, те бандиты. Я видела смерти, насилие, издевательства, — она запнулась, но продолжила. — Я думала о своих близких, о себе, о них… Я не подумала о тебе.

Как же жарко…

— Тигр, я клянусь, я не хотела причинить тебе вред… не хотела, ты же знаешь. Ты знаешь, что я никогда не использую Бореал против тебя… намеренно.

Я поднял горящие веки.

— А мне все равно, убьешь ты меня намеренно или случайно. Результат будет один.

Дел наклонилась и легко коснулась губами моего лба.

— Сулхайя, — сказала она, но не мне, а кому-то другому.

Волосы щекотали мне нос. Я дрожал с головы до ног, но наконец-то выпустил из рук меч.

— Что, в аиды, произошло?

Дел вздохнула, выпрямилась и убрала волосы за уши.

— Я вызвала к жизни меч. Полностью. Я ничего не оставила, дала Бореал полную свободу, возможность показать свою истинную силу, и она показала. Она убила их и чуть не убила тебя.

— А почему так жарко?

— Не жарко. Ты замерз… в этом тоже сила яватмы.

— Замораживать людей?

— Использовать всю силу, которой она может распоряжаться, — черты лица Дел заострились — она не разыгрывала переживание. — Я многое не могу тебе рассказать о моем кровном клинке, эти тайны святы. Святы все части ритуала и подготовки, они увеличивают силу меча. Бореал… особая. Ритуалы были серьезными и трудными… каждый раз я могла ошибиться, сделать что-то не так и умереть. Но я выдержала, и она не сломалась, а когда она напилась крови, Бореал стала целой. Она пробудилась… — голос Дел сорвался. — Она Северянка, моя яватма. Больше чем я, больше чем любой другой человек… Она — сам Север, Тигр… и она может использовать любую грань своей силы по моей просьбе.

— По твоей просьбе… — я не пытался двигаться, только разжал пальцы, которые были по-прежнему судорожно сжаты, словно я не выпускал оружие, — по твоей просьбе, баска…

— Да, конечно. Больше ни на чью просьбу она не отзовется.

— Но я знаю ее имя.

Дел кивнула.

— Это дает тебе власть над ней, но небольшую. Хотя никто, кроме тебя не может до нее дотронуться, даже ты не знаешь ЕЕ, — Дел нахмурилась, пытаясь подобрать слова. — Самое главное — знание. Знание определяет все, Тигр.

— Я так и думал, — тыльной стороной ладони я провел по подбородку и губам и почувствовал вкус крови. — Никогда не знакомь нас, баска. Я не думаю, что мы когда-нибудь сойдемся, твой сердитый меч и я.

Дел смотрела на меня с тревогой.

— Сейчас, наверное, не время для этого… лучше бы отложить разговор, но я не могу больше ждать… ты заслуживаешь большего за все, что сделал для меня… и еще сделаешь, я надеюсь.

Странная, витиеватая речь. Совершенно непонятная. Я нахмурился.

— В чем дело?

Дел глубоко вздохнула, задержала дыхание и наконец решилась.

— Ты поедешь со мной?

Я прищурился.

— По-моему я и занимался чем-то вроде этого.

— Я имею в виду… поедешь ли ты со МНОЙ. Далеко на Север. К высокогорьям и дальше… весь путь до крыши мира. Там очень холодно и очень опасно.

— Уже здесь холодно и опасно, — я поскреб горевшее лицо. — Что, в аиды, ты со мной сделала?

Дел отвела глаза.

— Я чуть не убила тебя. Так же как убила остальных.

Я попытался сесть, но тут же передумал и решил, что лучше еще полежать — это будет просто счастьем. Я подавил стон и снова рухнул.

— Я еще одним куском?

— Да, но… — она замолчала.

Мне это «но» совсем не понравилось.

— «Но»? Ты сказала «но»? «Но» что, Дел?

— Жеребец убежал.

Я сел и сразу же пожалел, что сделал это. Посмотрел туда, где оставил гнедого.

Дел оказалась права. Жеребца не было.

Борджуни тоже.

Ну, не совсем. Точнее борджуни не исчезли. Полностью не исчезли. Куски от них остались. Не знаю, может они там были все, но Дел и Бореал основательно потрудились, разрубая Южан на части. Я не собирался считать конечности или пытаться сложить их с головами и телами — такая головоломка заняла бы слишком много времени. Все части были заморожены и покрыты сверкающим людом. Земля побелела от изморози, льдинки начинали таять под солнечными лучами. Дел отвела меня или оттащила от частей и кусков. В стороне они казались мне невысокими бугорками.

— А что случилось с их лошадьми?

— Убежали.

Я снова лег на спину, переваривая все, что увидел.

— Тигр… мне жаль, что так получилось с жеребцом.

А жалела ли она людей? Скорее нет. Но я был вынужден признать, что и сам посочувствовать им не мог.

— Ты повторишь это еще раз после того, как мы несколько дней пройдем пешком.

— Я знаю, он много значил для тебя…

— Он ходил по моим ногам, кусал пальцы, бил по голове, у меня полно синяков и шрамов, — я пожал плечами. — Я прекрасно проживу без всего этого.

— Но…

— Забудь, Дел. Его нет, по крайней мере сейчас. Кто поручится, что он снова не появится? Так уже было.

Она кивнула, но радости на лице я не заметил.

— Ты должен ответить мне, Тигр. Мне нужно знать, прежде чем мы пойдем дальше.

— Знать, пойду ли я с тобой на крышу мира?

— Да. Чтобы быть моим поручителем.

Я нахмурился.

— Зачем?

— Я предстану перед моими обвинителями и меня будут судить. Если у меня будет поручитель — кто-то, кто выскажется в мою защиту — приговор может быть смягчен. Особенно если поручитель будет таким известным, как Песчаный Тигр…

— Брось, Дел. Лесть не твой стиль, и я не сомневаюсь, что на Севере обо мне ничего не слышали, — я поморщился. — Почему все так затекло?

— Потому что ты чуть не окоченел, — нетерпеливо объяснила она. — Я вызвала сильный ураган, баньши-бурю… Тигр, так ты поедешь?

— Сейчас я никуда не поеду.

— Тигр…

Я вздохнул.

— Да, да. Поеду. Если от этого ты станешь счастливее. Аиды, мне больше заняться нечем.

— Ты нужен мне, Тигр.

Ее настойчивость меня насторожила. Я посмотрел на Дел повнимательнее.

— Я уже сказал, что поеду. Ты не только меня заморозила, но и себе уши отморозила?

— Есть… тебе кое-что придется сделать.

Последнюю часть фразы она выговорила очень быстро, словно боялась, что я мог отказаться от поездки, если бы она сказала это спокойно. Мне хотелось спать и я не был расположен обсуждать куда, с кем и почему я поеду.

Однако что-то беспокоило меня, а я научился прислушиваться к своим ощущениям, особенно когда в дело была замешана Дел.

— Баска…

— Если я никого не привезу с собой, если никто не выскажется в мою защиту, мои объяснения не помогут, — тихо сказала Дел, отведя взгляд. — Я убила достойного и благородного человека. Человека, любимого каждым учеником и учителем, независимо от положения. Я заслуживаю самого сурового наказания… но я хочу жить, — горло сжимали спазмы и она торопливо вздохнула. Наши взгляды встретились. — Разве плохо желать этого, Тигр? Плохо просить о помощи?

Раньше они никогда не просила, и я понял, насколько все серьезно.

— Я поеду, — согласился я. — Я сделаю все, о чем ты попросишь. Но не сейчас. Не сегодня. Позже, — я зевнул. — Хорошо, баска?

Она коснулась моего лба и откинула с него мокрые волосы.

— Сулхайя, Песчаный Тигр. Ты достойный соратник.

Я ухмыльнулся.

— Но я недостоин делить с тобой постель. По крайней мере пока вокруг скрываются локи.

Дел вздохнула.

— Только неделю, Тигр. Неужели ты не можешь потерпеть?

— Неделя здесь, неделя там… и очень скоро ты дашь обет безбрачия и все мои планы рухнут, — я прищурил один глаз. — Думаешь такого не может случиться? Вспомни наше путешествие через Пенджу, когда мы разыскивали Джамайла.

— Я нанимала проводника, а не любовника.

— И обещала переспать со мной ради того, чтобы я вошел с тобой в круг, — парировал я, — после твоей схватки с песчаной болезнью. Я помню, Дел, а если ты не помнишь… или говоришь, что не помнишь… Типично по-женски, баска, пообещать себя за то, чтобы мужчина плясал под твою дудку.

— И ты плясал неплохо, насколько я помню, — едва сдерживая смех, сообщила она, — в круге.

Я открыл оба глаза.

— А сейчас? — спросил я. — Я опять пляшу под твою дудку, собираясь сопровождать тебя? Ты этой песней зачаровала не только меч, но и меня?

Ее лицо побелело, а потом к нему прилила краска. От ярости.

— Я делаю то, что меня вынуждают делать, — рявкнула Дел, — и также, согласно воле богов, живешь ты.

Я снова закрыл глаза.

— Я уже жалею о своем решении.

Дел вскочила и со словами:

— Жалей о чем хочешь, — быстро ушла.

Но уже через минуту она вернулась, положила мне под голову сложенное одеяло, а вторым одеялом меня укутала.

В этом вся женщина: то ласкает, то угрожает.