"Про ЛЮБОff/on" - читать интересную книгу автора (Робски Оксана)6– Алло? – Даже спросонья, отвечая по телефону, я говорю так бодро, словно только что поплавала в бассейне. Потянувшись к трубке, я толкнула Терминатора, и она свалилась прямо на телефон. «Опять ко мне в постель забралась», – промелькнуло у меня в голове, но никакого раздражения я по этому поводу не почувствовала. Терминатор недовольно посмотрела на меня и, пошатываясь, побрела к двери. – Даша? – Голос Любови Макаровны. – Что же я никак не могу дозвониться? – У меня телефон что-то… – Не важно. С Владимиром Викторовичем заниматься будете вы. Его личная просьба. И я тоже вижу в этом смысл – зачем руки менять? – Я? – Не знаю, как я оказалась в коридоре. – Ну да. И через час вы должны быть у него. Я снова была в спальне. В душе. В шкафу. На кухне. Нет, не успею. В машине. – А как вас зовут? Я все время стесняюсь спросить… Водитель повернулся ко мне, и я испугалась, что мы врежемся в троллейбус. Мы познакомились. Хотя, оказывается, он знал, что я – Даша. Я покормила собаку? Да, покормила. Горошек перемешала с остатками сухого корма. – Живы? – спросила я, и улыбку с моего лица не стерла бы смерть даже целого дельфинария, а не то что просто стайки цветных рыбешек. – Поздравляю с Днем влюбленных! – насмешливо проговорил Влад и отъехал на своем кресле от стола. Я не успела посмотреть в календарь. – Вот. Не знал, что тебе подарить, – он протянул мне листок бумаги. Шариковой ручкой на нем был нарисован Серый волк. Из мультфильма. В лапе он держал цветок. – Спасибо. Я тебя тоже поздравляю. – А где подарок? – Дай мне чистый листок. – Нет! Обезьянничать не надо! Давай свое что-нибудь! – Ладно. Я подарю тебе поцелуй. – О-о-о! Ну-ка, ну-ка, я даже подойду, давай! Влад встал рядом со мной, в его глазах плясали тысячи насмешливых искорок. Я очень медленно и манерно поднесла ладонь к губам, чмокнула собственные пальцы и, томно прикрыв глаза, отправила воздушный поцелуй Владу. – Всего-то? – возмутился он. – В этот прекрасный праздник? После того как я целое утро рисовал эту замечательную картинку, в то время как ты нагло дрыхла, совершенно не заботясь о моем подарке? Я хотела его поцеловать. Так, словно это был самый последний мой поцелуй. И самый первый. Я очень люблю целоваться. – Ну вот, – я не пыталась сдержать смех, – у меня теперь есть цветок, а у тебя – поцелуй. Правда, у меня еще есть волк, но зато у тебя – такой поцелуй! Ого-го! – Да уж… Если б ты знала, как давно я этого не делал. – Влад вздохнул. Я посмотрела на него удивленно. – Приглашаю тебя сегодня на ужин! Согласна? По моему виду было и так понятно, что да. Но я на всякий случай кивнула: – Согласна. – Форма одежды – парадная, – объявил Влад. – Ты вообще к парадам как? – А как ты, например, насчет этого: «Турка курит трубку, курка клюет крупку. Не кури, турка, трубку. Не клюй, курка, крупку». – А такой простой, без особых талантов человек, как, например, я, это в принципе может повторить? Он сел за стол, мы стали заниматься. Он смотрел на меня, и я, кажется, краснела. Не знала раньше за собой такой особенности. – Поговорим об ударениях. Я произнесу слова, в которых чаще всего встречаются ошибки. А ты запоминай, как правильно: к – Пиво? – Пиво. Влад обошел стол и наклонился надо мной. – А как правильно? Целоваться? Или целовадза? – А как правильно? Р Влад задумался. – Р – Нет. Правильно – рак Я стояла у окна в пустой переговорной и наблюдала за детьми, выбегающими из школы напротив. Нараспашку, без шапок – для них не существовало ни мороза, ни зимы. Вернее, существовало, но имело совершенно другое значение. Не «холодно» и «можно заболеть», а «снежки» и «весело». Почему с возрастом все меняет смысл? Его меняет накопленный опыт? Вспомнила дурацкую поговорку: «Обжегшись на молоке, на воду дуют». Я предпочитаю интуицию. Интуиция – это опыт прошлых жизней. Все, что в нас есть, – оттуда. Например, гордость, в которой так часто обвиняет меня Рита. Откуда она? Может, тысячи лет назад я была императрицей? В Риме? И поэтому теперь могу позволить себе так мало? Или так много… А страх? Внезапный, ни на чем не основанный страх? Когда просыпаешься ночью и долго смотришь на звезды? Может, меня сожгли на костре в средневековой Испании? И эта мучительная жажда любви? Может быть, первую женщину звали не Евой? Влад был на переговорах уже час. Я съела всю малину у него на столе. Где он берет малину зимой? Да еще такую вкусную. Следующие посетители переговорной останутся голодными. Прошел еще час. Появилась секретарша. С улыбкой: «Не думайте, что я не умею сочувствовать». – Даша, Владимир Викторович распорядился отвезти вас домой. Непредвиденные обстоятельства. И вечером машина заберет вас в семь часов. Водитель уже открыл дверцу машины. «Ну и хорошо, – пыталась я себя успокоить, – зато придумаю, что надеть в ресторан». Рита была дома. – Он пригласил меня на ужин! – выпалила я с порога. Рита обняла меня и закружила по коридору. Терминатор залаяла. Это было похоже на сцену из мультфильма «Карлсон вернулся». Пока моя подруга не узнала все подробности, она не успокоилась. Я с гордостью демонстрировала ей рисунок Влада. Рита хихикала. – А ты как? – вспомнила я законы вежливости. – Он подарил мне потрясающие цветы, и сейчас мы поедем выбирать мне подарок. – Ого? А что ты хочешь? – Не знаю. Что-нибудь красивое. А вообще-то мне джинсы нужны. Или свитер какой-нибудь. С горлом, знаешь? Пока я думала, что мне надеть, Рита жаловалась на домработницу КБУ. – Представляешь, она совсем не убирает, а он ее выгнать не может! – Почему? – Я раздумывала над черной блузкой с розовым воротником. Достаточно ли это парадно? – Да она у него девять лет работает! – Ничего себе!… – Ну да. И ведет себя так, как будто член семьи. А ему неудобно что-то сказать. Он считает, что она его любит. – Ну, может, она его и любит? – предположила я. – Может, и любит. Но ей убирать надо, понимаешь? А не любить. – Рит, но так нельзя говорить. Она же не робот. Если она у него девять лет работала, и от души, то, правда, как он ее уволит? – Да запросто! У него в кладовке паутина на полочке! Ужас! – Она старая? – Ну, так… – Может, ей тяжело… – Я решила надеть коричневую юбку и бежевую кофту на пуговицах. – С моими сапогами хорошо будет? – Черная юбка, наверное, лучше. С черными сапогами. Но зато эта с бежевой кофтой здорово смотрится. А потом – у тебя сумка черная, так что нормально, – комментировала Рита. Домработница КБУ категорически не замечала ее присутствия в квартире. И Ритиных вещей. И Ритиной грязной посуды. – Я Косте пожаловалась. Она все вещи складывает, а до моих даже не дотрагивается. – А Костя что? – Ничего. Он, по-моему, ее сам боится. Ой, Даш, ты не опоздаешь? Рита выглянула в окно. – Приехал. Давай быстрей! Терминатор лежала на коврике в прихожей и грызла мои сапоги. – Отдай! – закричали мы хором. Она так ловко уворачивалась, что даже не получила ни одного шлепка. Молния была уничтожена. Левый сапог не застегивался. Я готова была расплакаться. – Может, мои? – неуверенно предложила Рита. – И хромать? У моей подруги удивительно маленькая нога. «Аристократическая», как она говорила всем. «Непропорциональная», как она говорила мне. Я не знала, что делать. Мы пытались закрепить молнию булавкой. – Надевай джинсы! Быстро! – скомандовала Рита. – И замотаем чем-нибудь голенище! Пока я натягивала джинсы, Рита принесла скотч и бечевку. – Я надеюсь, ты не собираешься раздеваться? – спросила она, усердно обматывая мою ногу. – Ты что? – испугалась я. – Конечно, нет. – Ну и отлично. Потому что сама ты это снять не сможешь. Под джинсами ничего заметно не было. Но как я приду в джинсах, если Влад просил при параде! – Вот что мы будем делать завтра? – задумалась Рита. – Молчи. – Я быстро поцеловала подругу. Зазвонил телефон. Влад. – Даш, ты не торопись… – Я уже бегу! – Ничего, ничего, я тут в машине еще могу полчасика посидеть… – Ритка, он в машине! – Быстро! – Рита вытолкала меня за дверь. Я вышла из подъезда так, как учат в книжках, – словно королева на собственный балкон. – Как настроение? – почему-то поинтересовался Влад. – Спасибо. Отличное. – Забыл тебя предупредить – это официальное мероприятие. Так что мы сейчас заедем в магазин и попросим поменять твои джинсы на что-нибудь подходящее… Больше всего на свете я хотела бы оказаться дома, под одеялом. Без сапога. – Может, я домой вернусь, переоденусь? – не очень уверенно предложила я. Машина остановилась напротив «Детского мира». – Даша, рекомендую – Третьяковский проезд. Мечта всех девушек этого города. За мной! Мои сапоги снять невозможно. Я не выйду из машины. Я отчаянно трясла головой. – Нет, Влад, прошу тебя. Я ненавижу магазины, отвези меня домой! Иди без меня! – Даша, что за истерики? – Влад веселился от всей души, буквально вытаскивая меня из салона. Я упиралась изо всех сил. Девушки на высоких шпильках смотрели на нас с удивлением. Влад тащил меня за руку и хохотал. Перед нами распахнули стеклянные двери самого первого магазина. С правой стороны. Я споткнулась на ступеньках. – Даша, веди себя прилично. Меня так раньше мама к зубному тащила. Манекены, вешалки, высокие потолки, лестницы. Как в музее, только холодно. Продавщицы похожи на секретаршу Влада. – Даш, ну говори, что ты хотела? – спросил Влад. Я не могла сказать ни слова. Все мои мысли сосредоточились на левом сапоге. – Ну вот. Тянула меня сюда весь день, а теперь молчит. Вот они – женщины, – Влад улыбнулся продавщице. Показал на манекен. – Вот это, пожалуй, а, Даш? Черный брючный костюм с фиолетовой рубашкой. Атласной. Красиво. Я отрицательно покачала головой. – В жизни не видел таких непокладистых девушек, – посетовал Влад. Продавщица рядом с ним уже держала в руках вешалку с точно таким костюмом. – У вас тридцать восьмой, я думаю? – Даша, быстро в примерочную! Я обреченно побрела за продавщицей. Она повесила костюм и задвинула занавеску. Я рассматривала свой сапог. Делать нечего. Я должна справиться с этой конструкцией из липкой ленты, веревки и булавок. Скотч пришлось отдирать двумя руками. Он предательски скрипел. – Даш, ты там не заснула? – интересовался Влад. – Нет, я меряю. – Ну, ты выйдешь? – Секундочку. Когда я наконец сняла с себя сапог, весь мусор, который образовался на полу, еле-еле уместился в моей сумке. Костюм был необыкновенный. И точно мой размер. Хотя я думала, что у меня сорок четвертый. В примерочной стояли чьи-то босоножки на высоком каблуке. И мои изуродованные сапоги. Я вышла босиком, на цыпочках. – Супер! Так и оставайся! – похвалил Влад. – Что же вы босоножки не надели? – засуетилась продавщица. – Не подошли по размеру? – Нам еще обувь какую-нибудь! – попросил Влад и довольно улыбнулся, когда я благодарно бросилась ему на шею. Глупо, конечно. Я шла по булыжной мостовой на высокой шпильке и больше всего на свете хотела, чтобы меня сейчас увидела Рита. И все девочки из института. Водитель распахнул перед нами дверцы. Перед входом в ресторан толпились люди. Швейцарам пришлось отодвигать их в стороны, чтобы мы смогли пройти. – Даша, улыбайся. Нас сейчас будут фотографировать. – Почему? – Потому что они – журналисты. А я, – Влад наклонился к моему уху, – когда-нибудь стану президентом. А ты – со мной. Так что улыбайся! Я улыбалась. Нас обступили фотографы, каждый просил посмотреть в его объектив, щелкали вспышки. Я жалела, что не накрасилась, и мне хотелось сбежать в туалет – проверить прическу. Но я улыбалась, как просил Влад. Было страшно и весело одновременно. И больше всего хотелось, чтобы в их фотоаппаратах не было пленок. Влад явно чувствовал себя в своей тарелке. Он шутил, смеялся, а на вопрос «Кто ваша спутница?» ответил: «Не завидуйте». Он заказал шампанское. К нашему столику постоянно подходили какие-то люди. Причем девушки первым делом смотрели на меня, а мужчины вообще не смотрели. Влад редко кому-нибудь меня представлял. – Влад, а где будут все эти фотографии? – В журналах. Официант налил нам шампанское, и Влад поднял свой бокал. – За День влюбленных! Я улыбнулась. – Даша! Ты же что-то хочешь у меня спросить, так? Не мучайся, спрашивай! Я сделала глоток. Шампанское было кислым. – А как же ты будешь на этих фотографиях, ну, понимаешь… со мной? У тебя же жена… Влад ответил очень серьезно и немного грустно: – Нет уже давно никакой жены. Так, одно название. Ей будет абсолютно наплевать, если она увидит меня с другой. Так же, впрочем, как и мне. Его было так жалко. Я протянула к нему руку. Он накрыл ее сверху своей ладонью. – Так что не ревнуй, – Влад улыбнулся. – Я не ревную. – Мне кажется, я покраснела. Это уже становится дурной привычкой. – Да? А я бы хотел, чтобы ты меня немножко ревновала. В машине я ждала, что он меня поцелует. Была уже ночь. – Спасибо, – сказал Влад. – Я потрясающе провел время. И ты ни разу не приставала ко мне со своими поговорками. Действительно, я совсем забыла о работе. – Не забудь сумку… А что это у тебя тут такое? – Он с удивлением разворачивал остатки липкой ленты и обрывки веревок, которыми была забита моя сумка. Я вырвала ее у него из рук. – Это мне надо было… – пробормотала я и выскочила из машины. – До завтра! – крикнул Влад мне вдогонку. Я ненавидела себя, Риту, сапоги, скотч, Влада, весь мир. Из-за этой сумки он не поцеловал меня на прощание. Мы вообще ни разу не целовались за весь вечер. Может, он вообще не хочет со мной целоваться? Не нравлюсь? Или говорила глупости? Или неправильно себя вела? Как я вообще выгляжу среди всех этих людей? Но берет же он меня с собой. Значит, я ему все-таки симпатична. И День влюбленных провел со мной, а не с женой. Конечно, я ему нравлюсь. А почему он ко мне не пристает? Все эти мысли странными образами витали в моих снах всю ночь. Утром позвонил Влад и сказал, что улетает в командировку. На три дня. Что он хотел бы взять меня с собой, чтобы не терять время, но там такие плохие условия, что он не может. Что я буду чувствовать себя некомфортно. Я поблагодарила. Он не взял меня с собой. И не поцеловал на прощание. Таких, как я, у него, наверное, миллион. Может, он полетел с женой? Представить Ладу в некомфортных условиях было невозможно. Влад сказал, что жена – это формальность. Я решила, что не встану с постели, пока он не позвонит. А почему он должен мне звонить? Из командировки? Рита включила свет. – Ты не заболела? Мы с Костей на минуту заехали. Выйдешь? КБУ с Ритой заняли два наших стула, поэтому я села на пол. Спиной к духовке. В которой никто никогда ничего не пек. – У вас поесть нечего? – спросил Костя. Он пил специальные таблетки. Для тех, кто хочет бросить курить. Пластырь ему не помог. – От этих таблеток есть хочется, – вздохнул Костя, закуривая сигарету, – я уже на три килограмма поправился. На нем была сиреневая рубашка и фиолетовый галстук. Они звали меня с собой. Я осталась дома. Я ждала звонка. Я очень упрямая. И вообще. |
||
|