Н.И. КОНРАД: ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ЯПОНИИ (16)

Внутренняя борьба корейских княжеств в это время протекала в следующей обстановке: Силла находилась, с одной стороны, под влиянием сильного Северного княжества – Когурё, с другой стороны, на юго-западе имела также достаточно сильного противника – Пякчэ. Отражая удары с двух сторон, и само наступая на территорию своих врагов, княжество Силла постаралось установить дружеские отношения с Вэйским царством, угрожавшим Когурё с севера, и с племенем Кумасо на о. Кюсю в Японии, могущем своими опустошительными набегами подорвать мощь Пякчэ.

Связь с Кумасо могла оказаться полезной на случай опасности со стороны японцев, т.к. Кумасо могли сильно беспокоить японцев и парализовать их попытки набегов на Корею.

В такой сложной обстановке, по-видимому, и произошло первое закрепление японцев на южной оконечности полуострова. Это был сначала, вероятно, не более, чем удачный набег, и только внутренняя распря среди мелких владений, из которых слагалась Кара-Мимана, позволила японцам несколько упрочить свое влияние. Набег этот был произведен в царствование Судзин, причем во главе японских отрядов стоял принц Сионори. В чем конкретно выражался этот захват Мимана, – достаточно ясно говорит повествование Нихонги: завоеватели после покорения страны устроили в разных местах "миякэ", т.е. склады и амбары, иначе говоря – помещения, куда свозилась и где хранилась представленная населением дань. Сам же Сионори устроил со своим отрядом свою ставку – т. наз. Мимана Нихонху, откуда и держал в повиновении окружающее население. Часть дани оставалась на месте, часть направлялась ко двору царей Ямато. Об этом свидетельствует рассказ о прибытии в конце правления Судзин посла Сона-Касити (по другим источникам – Цунуга-Арасито) с данью из Мимана.

В какой степени это утверждение японской власти в Мимана оказалось возможным благодаря междоусобным распрям, царившим там, явствует из того, как представлено это событие в Нихонги. Нихонги прямо говорит, что японские отряды отправились на полуостров по прямому призыву Мимана, нуждавшейся в помощи в своей в борьбе с расположенным в его северо-восточной части владением Санхамон.

Экспедиция Сионори была первым крупным походом в Корею. Второй поход связан с именем прославленной японской историей царицы Дзинго, властной жены царя Тюай и долголетней регентши после его смерти, правившей от имени своего сына Одзин.

Согласно исчислениям японских ученых, поход Дзингу имел место в 346 году. Однако, и эта дата только предположительна, так как корейские историографические памятники (напр., "История трех царств" – Санокуси-ки) не содержит никаких специальных указаний именно на эту экспедицию. Они упоминают только о ряде набегов японцев, имевших место как до этого года, так и после. Дата 346 г. берется потому, что в "Истории трех царств" именно к этому году приурочивается сообщение о нападении многочисленных японских отрядов. Возможно, что это и есть тот поход Дзингу, о котором так подробно рассказывают Нихонги.

Судя по Нихонги этот поход был совершен в довольно сложной политической и военной обстановке. Прежде всего изучалось положение в Восточной Азии. Вэйское царство, – одно из трех в Китае, господствовавшее на Севере Китая и отчасти на Север Кореи, в 264 г. пало. С 265 возникло зап. Цзиньское царство, которое повело борьбу за объединение под своей властью всей китайской территории. Еще в 263 году пало другое из трех царств – Шу. Дольше всех держалось южное царство У – до 280 г. С этого же момента Цзинь на некоторое время держит в своих руках весь Китай. Однако, Цзиньская империя никогда не была особенно сильной: она раздиралась внутренними неурядицами (т. наз. "междоусобная война 8 князей") и все время подвергалась нашествиям кочевников (гунны, сяньбийцы). Поэтому Корейский полуостров был предоставлен самому себе и это сразу же отразилось на положении враждующих корейских княжеств. Когурё, до сих пор бывшее под постоянной угрозой с севера, где находилось до сих пор Вэйское царство, теперь оказалось свободным от этой угрозы. Наоборот, Силла, опиравшееся на Вэй, оказалось теперь под угрозой Когурё. Опасность со стороны Когурё стало ощущать и третье княжество – Пякчэ. С другой стороны, Кумасо на о. Кюсю, также имевшее поддержку в Вэй, теперь оказались один на один со своими давнишними врагами – японцами. В этой обстановке и был предпринят поход Дзингу. Как повествует Нихонги, этот поход является вторым этапом большого завоевательного движения, начавшегося в правление мужа Дзингу – царя Тюай. Это движение имело своим начальным направлением о. Кюсю, в первую очередь – области, занятые Кумасо. Движение за захват территорий, находящихся на юге, легко объясняется тем, что именно там были расположены наиболее плодородные, с давних пор богатые земледельческие районы; там было достаточно развито и крестьянское ремесло, так что захват этих мест сулил богатую добычу. Кроме того, понятно стремление нанести удар Кумасо. Поход Тюай против Кумасо не был доведен до конца, по-видимому, вследствие некоторых трудностей, а также внутренних распрей: часть японских старейшин и вождей, в первую очередь, могущественный Такэсиути-но сукунэ, предпочитали обратиться к более богатой добыче – к Корее, именно к Силла, обессиленной своей борьбой с Когурё. Нихонги изображает этот поворот как дело рук Дзингу, доказывавшей своему мужу необходимость разгромить главного противника – Силла. Неожиданная смерть (убийство?) Тюай положило конец этой внутренней борьбе и японцы стали готовиться к походу против Силла.

Этот поход, если судить по японским источникам, закончился изъявлением царем Силла – Хасамукин покорности и готовности платить дань. Дзингу вернулась обратно, ведя с собой будто бы целых 80 кораблей с добычей. Для сбора добычи в дальнейшем в Силла были устроены "ути-миякэ", т.е. склады-амбары – такого же типа, как и те, о которых упоминается в повествовании о походе Сионори в Мимана. Были оставлены и японские отряды, вероятно, для того, чтобы следить за поступлением дани.