"Кровь Эмбера" - читать интересную книгу автора (Желязны Роджер Джозеф)

1

После того, как лезвие разлетелось вдребезги, я отбросил рукоять. Оружие не принесло ни малейшей пользы против океана голубой стены в месте, принятом мною за наименее толстый ее участок. У моих ног лежало несколько мелких осколков камня. Я поднял их и потер друг о друга. Это для меня не выход. А единственный выход, казалось, заключался в возвращении тем же путем, каким я вошел сюда, а это не получалось.

Я вернулся в квартиру (в тот участок пещеры, где я бросил спальный мешок). Присев на плотный коричневый спальник, я откупорил бутылку вина и глотнул. Пока я сражался со стеной, то порядком взмок.

Тут фракир зашевелился на запястье, частично размотался и выполз на ладонь левой руки, обвившись вокруг двух все еще лежавших на ладони голубых осколков. Он завязался вокруг них узлом, а затем упал и повис, раскачиваясь, как маятник. Я оставил бутылку и стал наблюдать. Дуга его раскачивания шла продольно тому туннелю, который я теперь называл своим домом. Раскачивание продолжалось, наверное, целую минуту. А затем он втянулся вверх и угомонился, доползя до тыльной стороны ладони. Освободив осколки у основания безымянного пальца, он вернулся на свое обычное скрытое место вокруг запястья.

Я вгляделся пристальней. Поднял мерцающую масляную лампу и внимательно исследовал камешки. Их цвет…

Да.

Разглядываемые на фоне ладони, они походили с виду на камень в том кольце Люка, которое я получил не так уж давно в мотеле "Нью Лайн". Совпадение? Или тут есть связь? Что пытается мне передать мой шнур для удушения?

Принадлежавшее Люку кольцо для ключей. И на нем был голубой камень, насаженный на кусок металла… А где я мог видеть другой?

Пещера, где меня заточили, обладала способностью блокировать Козыри и мою Логрусову магию. Если Люк носил с собой камни, отбитые от этих стен, то на это, вероятно, имелись особые причины. Какими неизвестными мне свойствами они могли обладать?

Я, наверное, с час пытался узнать что-нибудь об их природе, но они сопротивлялись Логрусову зондажу. Наконец, преисполнившись отвращения, я засунул их в карман, поел хлеба с сыром и глотнул еще вина.

Затем я поднялся и снова сделал обход, проверяя западни. Я пробыл здесь пленником, как мне казалось, целый месяц. И прошел в поисках выхода все эти туннели, коридоры и гроты. Возможности выбраться не представилось ни в одном из них. Бывали случаи, когда я, как сумасшедший, бегал и разбивал кулаки в кровь об эти стены. Бывали случаи, когда я ходил медленно, пытаясь найти трещины или линии сдвигов минерала. И несколько раз я пытался сдвинуть закрывавший вход валун — все без толку. Его заклинило в отверстии, и я не мог его даже шелохнуть. Создавалось впечатление, что мне придется пробыть в заточении долго.

Западни…

Все они пребывали в том же состоянии, как при последнем моем обходе ловушки, валуны, оставленные природой лежащими, где попало с небрежным видом, но покоившиеся на высоких подпорках и готовые рухнуть с опоры, когда кто-нибудь зацепит за скрытый темнотой кусок веревки, извлеченный мною со склада.

Кто-нибудь?

Люк, конечно. Кто же еще? Именно он-то и заточил меня. И если он вернется — нет, КОГДА он вернется — коварные ловушки будут ждать. Он вооружен. Если я буду всего лишь поджидать его внизу, под входом, он получит преимущество верхней позиции. Дудки. Меня там не будет. Я заставлю его походить за мной, и тогда…

Испытывая смутное беспокойство, я вернулся в свою квартиру.

Положив руки за голову, я лежал там, в который раз продумывая планы. Ловушка может убить человека, а я не хотел умерщвлять Люка. Это не имело никакого отношения к сантиментам, хотя до недавнего времени я считал его верным другом — до того времени, пока не узнал, что он убил дядю Каина, и, казалось, собирается уничтожить и остальных моих родственников в Эмбере. И замышлял он это из-за того, что Каин убил его отца — моего дядю Бранда человека, которого с радостью бы прикончил и любой другой из членов семьи. Да. Люк, или Ринальдо, как я теперь знал, был моим двоюродным братом и имел причину ввязаться в одну из наших внутренних вендетт. И все же, охота за всеми сразу казалась мне некоторой неумеренностью.

Но разобрать западни меня побудило отнюдь не родство и не сантименты. Он требовался мне живым, потому что во всей этой ситуации имелось слишком много такого, чего я не понимал и мог вообще никогда не понять, если он погибнет, так и не рассказав мне…

Ясра. Розовые Козыри Смерти… средства, благодаря которым меня так легко выслеживали по Отражениям… вся история отношений Люка с художником и ненормальным оккультистом Виктором Мелманом… все, что он знал о Джулии и о ее смерти…

Я начал заново. Разобрал западни. Новый план был прост и основывался на том, о чем Люк, по-моему, ничего не знал.

Я перенес спальный мешок на новое место, в туннель, непосредственно примыкающий к пещере, в потолке которой находился закрытый лаз. Перетащил я туда также и кое-что из продовольственных запасов. И решил оставаться поблизости от входа как можно дольше.

Новая западня была очень примитивной: прямой и попросту почти безотказной. А коль скоро я установил ее, оставалось только ждать. Ждать и помнить. И планировать. Я должен предупредить остальных. Должен что-то предпринять в отношении своего Колеса-Призрака. Мне требовалось выяснить, что же знала Мег Девлин. Мне требовалось… много чего.

Я ждал. Я думал о теневых грозах, снах, странных Картах и о Даме в Озере. После долгого периода неторопливого течения моя жизнь за какие-нибудь несколько дней стала очень насыщенной событиями. Затем этот долгий период ничегонеделания. Единственным утешением мне служило то, что линия времени опережает по скорости большинство других, а в данный момент это было важно для меня. В Эмбере мой месяц вполне мог оказаться всего лишь днем, или даже меньше. Если я смогу вскоре выбраться из этого места, то следы, по которым я припущусь, могут быть все еще относительно свежими.

Позже я потушил лампу и лег спать. Сквозь хрустальные линзы моей тюрьмы просачивалось достаточно то разгоравшегося, то меркнувшего света, чтобы я отличал день от ночи во внешнем мире, и я поддерживал свой небогатый событиями режим дня в соответствии с его ритмом.

За следующие три дня я снова перечитал от корки до корки дневник Мелмана — сочинение, богатое иллюзиями и бедной полезной информацией — и уже почти сумел убедить себя, что Человек в Капюшоне, как он называл своего гостя и учителя, по всей вероятности, был Люком. За исключением нескольких озадачивших меня намеков на двойной пол упоминаемой личности. Упоминания ближе к концу записей относительно жертвоприношения Сына Хаоса я мог смело принять на свой счет в свете знания о том, что Мелмана подготовили уничтожить меня. Но если это сделал Люк, то как объяснить его двусмысленное поведение на горе в Нью-Мексико, когда он посоветовал мне уничтожить Роковые Козыри Смерти и прогнал меня так, словно защищал от чего-то? А потом он признался в нескольких более ранних покушениях на мою жизнь, но отрицал свою причастность к последующим. У него не было никаких причин для этого, если он на самом деле в ответе за все эти покушения. Что же еще тогда могло присутствовать в деле? Кто еще? И как? В головоломке явно недоставало составных частей, но у меня складывалось такое впечатление, словно они мелкие, словно самый малюсенький бит новой информации и легчайшее сотрясение узора внезапно заставит все встать на свои места, и образовавшийся рисунок будет тем, что мне полагалось бы уже давно увидеть.

Я мог бы догадаться, что визит произойдет ночью. Мог бы, но не догадался. Приди мне это в голову, я изменил бы распорядок сна и бодрствования и бдил бы недремлющим оком. Хотя я и был порядком уверен в действенности своей западни, в истинно критических делах важно каждое мелкое преимущество.

Я крепко спал, и скрежет камня по камню донесся словно бы издалека. Когда звуки продолжились, я заворочался, но медленно, и прошло несколько секунд прежде, чем нужные контакты у меня в мозгу замкнулись, и я сообразил, что происходит. Затем, все еще толком не проснувшись, я резко поднялся в сидячее положение и встал, пригнувшись, у ближайшей от входа в пещеру стены, протирая глаза и смахивая волосы со лба, ища то ли утраченное бодрствование, то ли удаляющийся берег сна.

Первые услышанные мною звуки должно быть сопровождали извлечение клиньев, что повлекло за собой некоторое раскачивание и сдвигание валуна. Продолжавшиеся звуки были приглушенными, без эха — наружными.

Поэтому я рискнул быстро заглянуть в пещеру. Не видать ни открытого входа, ни звезд над ним. Шевеление наверху продолжалось. Звуки от раскачивания сменились теперь постоянным хрустом и скрежетом. Сквозь полупрозрачный потолок пещеры сиял шар света, окутанный рассеянным нимбом. Фонарь, догадался я. Слишком ровно светит, чтобы быть факелом. Да и непрактично — факел при данных обстоятельствах.

Появился полумесяц неба с парой звезд на нижнем роге. Он расширился и я услышал тяжелое дыхание и кряхтение, как мне показалось, двух человек.

У меня просто руки зачесались, когда я ощутил порцию адреналина в крови. Я не рассчитывал, что Люк приведет кого-нибудь с собой. Мой несложный, защищенный от дурака план мог оказаться беззащитным против этого, и, значит, дураком этим был я.

Валун теперь сдвигался быстрее, и времени не оставалось даже на проклятие, так мой мозг усиленно работал, сосредоточившись на разработке плана необходимых действий.

Я вызвал образ Логруса, и он обрел форму у меня перед глазами. Я поднялся на ноги, все еще прижимаясь к стене, и начал двигать руками в соответствии с кажущимися бессистемными двумя ответвлениями этого фантома. К тому времени, как я добился удовлетворительной стыковки, шум наверху прекратился.

Отверстие теперь было свободным. Спустя несколько мгновений фонарь приподняли и поднесли к нему.

Я шагнул в центр пещеры и вытянул руки. Когда в поле зрения надо мной появились темные фигуры невысокого роста, мой первоначальный план был полностью отменен. Оба держали в правых руках обнаженные кинжалы. И ни тот ни другой не походили на Люка.

Я потянулся вперед логрусовыми отростками и взял обоих за горло. И сдавливал до тех пор, пока они не рухнули. Я подержал их еще немного, потом отпустил.

Когда они упали, исчезнув из поля зрения, я зацепился за край отверстия светящимися силовыми линиями и подтянулся по ним наверх. Добравшись до лаза я остановился, чтобы подобрать свернувшегося петлей под самым входом фракира. Вот это-то и было моей ловушкой. Люку или кому-нибудь другому пришлось бы при спуске сюда шагнуть в петлю, готовую мгновенно затянуться вокруг него.

Однако, теперь…

По склону справа от меня протянулась огненная дорожка. Упавший фонарь разбился, и пролившееся горючее превратилось в горящий ручеек. По обе стороны от него лежали придушенные мной типы. Закрывавший вход валун покоился слева и несколько сзади от меня. Я оставался, где был — голова и плечи над отверстием, опираясь на локти, с пляшущим перед глазами образом Логруса, теплым щекотанием его силовых линий, все еще остающихся продолжением моих рук, и фракиром, переползающим с левого плеча на предплечье.

Операция удалась чересчур легко. Я не мог себе представить, чтобы Люк доверил какой-то паре лакеев допросить, убить или увезти меня — какой бы ни была их задача. Вот потому-то я и не вылез полностью, а просканировал ночное пространство со сравнительно безопасного наблюдательного пункта.

И понял, что поступил осмотрительно. Ибо у пещеры в эту ночь кроме меня и двух покойников был еще кто-то. Даже при уменьшающейся силе свечения огненной дорожки было достаточно темно, чтобы обыкновенное зрение отказывалось служить. Но, когда я вызываю Логрус, то психический механизм, позволяющий мне узреть его образ, разрешает мне также видеть и другие нефизические явления.

Именно благодаря этому я заметил тень под деревом слева от меня, среди других теней ее вряд ли можно было бы заметить. И при сем присутствовал странный узор, напоминающий Лабиринт Эмбера; он вращался, словно медленное цевочное колесо, простирая щупальца пронизанного дымом желтого света. Они тянулись ко мне сквозь ночь, а я завороженно следил, уже зная наперед, что сделаю, когда наступит нужный момент.

Ко мне тянулись четыре больших щупальца, и подбирались они медленно, наощупь. Оказавшись в несколько ярдах от меня, они остановились, провисли, а затем метнулись, словно кобры. Я держал руки свободными и слегка скрещенными, вытянув вперед логрусовы конечности. Одним размашистым движением я развел их, наклонившись сам при этом чуть вперед. Логрусовы манипуляторы ударили по желтым щупальцам и отбросили их, швырнули обратно. Когда это произошло, я ощутил щекотку вблизи локтей. Затем, используя логрусово продолжение правой руки словно меч, я ударил по заколебавшемуся теперь узору, словно по щиту. Послышался короткий резкий вскрик, когда изображение его потускнело, и я быстро ударил еще раз, затем вытащил себя из входного отверстия и бросился вниз по склону, испытывая боль в руке.

Изображение, чем бы оно ни было, растаяло и пропало. Однако, к тому времени, я уже смог четче рассмотреть прислонившуюся к стволу фигуру. Похоже, это была женщина, хотя я не мог разобрать черт ее лица из-за какого-то маленького предмета, который она подняла и держала теперь почти на уровне глаз. Опасаясь, что это какое-то оружие, я ударил по нему логрусовыми манипуляторами, надеясь выбить из рук.

И тут же споткнулся, ибо последовавшая отдача дернула меня по руке с немалой силой. Я, наверное, ударил по мощному магическому предмету. По крайней мере, я имел удовольствие видеть, что дама тоже пошатнулась. Она снова издала короткий вскрик. Но предмет удержала.

Мгновение спустя вокруг ее фигуры начало образовываться слабое многоцветное сияние, и я сообразил, что это за штука. Я только что направил силу Логруса против Карты. Я должен сейчас же добраться до нее, хотя бы ради выяснения, кто она такая.

Но, ринувшись уже вперед, я сообразил, что не успею вовремя удержать ее. Если не…

И сорвав с плеча фракира, я метнул его вдоль силовой линии Логруса, отдав ему команду и придавая на лету нужное направление.

С нового угла обозрения и благодаря окружающему ее теперь слабому радужному ореолу, я разглядел, наконец, лицо этой дамы. Это была Ясра, та самая, которая чуть было не убила меня своим памятным укусом в квартире Мелмана. Еще миг, и она исчезнет, унося с собой мой шанс добиться хоть каких-то объяснений, от которых могла зависеть моя жизнь.

— Ясра! — крикнул я, пытаясь нарушить ее сосредоточенность.

Это не подействовало, но подействовал Фракир. Мой душительный шнур, пылающий теперь серебристым светом, обвился вокруг ее шеи и плотно намотался свободным концом на висевший слева от Ясры сук.

Она начала таять, явно не догадываясь, что уже слишком поздно. Она не могла козырнуться, не обезглавив себя.

Затем ей пришлось это признать. Я услышал короткий хрип, и она шагнула обратно, стала непрозрачной, потеряла свой ореол, выронила Карту и вцепилась в стягивающий ее шею шнур.

Я подошел к ней, наложил руку на фракира, и тот отмотал один конец от сучка и обвился вокруг моего запястья.

— Добрый вечер, Ясра, — поздоровался я, отдергивая ее голову назад. Испробуй еще раз ядовитый укус, и тебе понадобится шейный корсет. Поняла?

Она попыталась было заговорить, но не смогла. И просто кивнула.

— Я намерен чуть приспустить удавку, — уведомил я ее, — чтобы ты смогла отвечать на мои вопросы.

Я ослабил сдавливающего ее горло фракира. Она тут же закашлялась и бросила на меня взгляд, способный превратить песок в стекло. Ее магический узор совершенно растаял, и поэтому я позволил Логрусу убраться восвояси.

— Почему ты преследуешь меня? — спросил я ее. — Я что-нибудь для тебя значу?

— Сын погибели! — выругалась она и попыталась плюнуть мне в лицо, но для этого у нее, должно быть, чересчур пересохло во рту.

Я слегка натянул фракира, и она снова закашлялась.

— Неправильный ответ, — укорил я ее. — Попробуй еще раз.

Но тут она улыбнулась, и ее взгляд переместился на какую-то точку у меня за спиной. Не давая фракиру ослабнуть, я рискнул быстро оглянуться. Воздух позади и справа от меня начал мерцать, явно подготавливая почву для чьего-то прохода по Карте.

В данный момент я не чувствовал себя способным справиться с дополнительной угрозой, и поэтому сунул руку в карман и извлек пригоршню собственных Карт. Верхней оказалась Флора. Отлично. Подойдет.

Я толкнул к ней свою мысль, сквозь слабый свет, за лицо на Карте. Почувствовав ее отвлеченное внимание, я понял, что вскоре оно сменилось внезапной бдительностью.

Затем:

— Да?..

— Проведи меня! Скорее!

— Это срочно? — спросила она.

— Да, уж лучше тебе поверить в это, — отозвался я.

— Э… хорошо. Проходи.

Я увидел Флору в постели. Изображение стало четче, еще четче. Она протянула руку.

Я потянулся вперед и взялся за нее. И двинулся вперед, как раз, когда услышал прозвеневший голос Люка, кричавшего:

— Стой!

Я продолжал переход, волоча за собой Ясру. Она попыталась тянуть в обратную сторону и сумела остановить меня, когда я споткнулся о край постели. Вот тогда-то я и заметил темноволосого бородатого мужчину, уставившегося на меня вытаращенными глазами, с противоположного края ложа.

— Кто?.. Что?… — начал было он, когда я мрачно улыбнулся и восстановил равновесие.

За спиной моей пленницы в поле зрения появился темный силуэт Люка. Он потянулся вперед и схватил Ясру за руку, потянув ее прочь от меня. Она издала еле слышный стон, так как это движение еще туже затянуло фракира на ее шеи.

Проклятье! Что же теперь?

Внезапно Флора вскочила с исказившемся лицом, надушенное лавандой одеяло упало на пол, когда она с удивительной скоростью выбросила вперед кулак.

— Ах ты, сука! — закричала она. — Помнишь меня?

Удар обрушился Ясре на челюсть, и я едва сумел высвободить фракира, чтобы не полететь вместе с ней в ожидающие объятия Люка.

И он, и она растаяли. Мерцание исчезло.

Тем временем темноволосый парень выкарабкался из постели и стал лихорадочно собирать предметы своего гардероба. Как только он сгреб все, то даже не потрудился ничего надеть, а просто попятился к двери, держа их перед собой.

— Рон! Ты куда? — спросила Флора.

— Вон! — ответил он и, открыв дверь, исчез за нею.

— Эй! Подожди!

— Ни за что! — донесся ответ из соседней комнаты.

— Проклятье! — она прожгла меня взглядом. — У тебя какой-то дар портить человеку личную жизнь, — затем она окликнула его: — Рон! Как насчет обеда?

— Мне надо наведаться к своему психологу-аналитику, — донесся его голос, а вскоре после этого хлопнула входная дверь.

— Надеюсь, ты понимаешь, какой прекрасный роман ты только что расстроил? — кипела Флора.

Я вздохнул.

— Когда ты с ним познакомилась? — спросил я ее.

— Ну, вчера, — нахмурилась она. — Ладно, ладно, скалься, сколько угодно. Такие отношения не всегда зависят только от продолжительности знакомства. Я могла предвидеть, что на этот раз будет что-то неординарное. И можно было смело рассчитывать, что какой-нибудь грубиян, вроде тебя или твоего отца, испортит прекрасный…

— Мне очень жаль, — извинился я. — Спасибо, что вытащила меня. А он, конечно, вернется. Мы просто чертовски напугали его. Ну как он может не вернуться, если познал тебя?

— Ты и впрямь точь-в-точь, как Корвин, — улыбнулась она. — Грубиян, но наблюдательный.

Она поднялась, подошла к шкафу, достала лавандового цвета халат и накинула его.

— И что же? — спросила она, завязывая пояс, — …все это означало?

— Это длинная история…

— Тогда мне лучше послушать ее за завтраком, — сказала она. — Ты голоден?

Я усмехнулся.

— Само собой. Давай!

Она провела меня через гостиную, обставленную во французском провинциальном стиле, в большую сельскую кухню, сверкающую изразцами и медью. Я предложил ей помочь, но она указала мне на стул рядом со столом и велела сесть.

В то время как она вынимала из холодильника многочисленные продукты, я начал:

— Во-первых…

— Да?

— Где мы?

— В Сан-Франциско, — ответила она.

— А почему ты обзавелась здесь домом?

— Закончив порученное Рэндомом дело, я решила задержаться здесь. Этот городок показался мне очаровательным.

Я щелкнул пальцами. Совсем забыл, что ее послали выяснить, кому принадлежал склад, где Виктор Мелман снимал квартиру и студию, и где фирма "Склады Брута" хранила боеприпасы, способные стрелять в Эмбере.

— Так кому же принадлежал склад? — спросил я.

— Фирме "Склады Брута" — ответила она, — Мелман снимал помещение у нее.

— А кому принадлежит фирма "Склады Брута"?

— Корпорации "Дж. Б.Рэнд".

— Адрес?

— Контора в Сосалито. Покинута пару месяцев назад.

— А снимавшие ее давали владельцу помещения домашний адрес?

— Только до востребования. И тот тоже аннулирован.

— Я и чувствовал, что выйдет что-то в этом роде, — кивнул я. — А теперь расскажи мне о Ясре. Ты хорошо знаешь эту леди?

— Никакая она не леди, — фыркнула Флора. — Когда я с ней познакомилась, она была попросту королевской шлюхой.

— Где?

— В Кашере.

— А где это?

— Симпатичное маленькое королевство чуть за пределами Золотого Круга тех, с кем Эмбер ведет торговлю. Убогая варварская пышность и все такое. Своего рода культурное захолустье.

— Откуда же ты тогда вообще знаешь про него?

Она промолчала с миг, помешивая что-то в чашке.

— О, я однажды общалась с одним кашерским аристократом. Познакомились с ним однажды в лесу. Он охотился с соколом, а я случайно оказалась там и подвернула ногу…

— Э-э, — перебил я ее, чтобы подробности не увели нас в сторону. — А Ясра?

— Она была супругой старого короля Мениллана. Обвела его вокруг пальца.

— А что ты имеешь против нее?

— Она отбила Ясрика, пока меня не было в городе.

— Ясрика?

— Моего аристократа. Графа Кронклефа.

— А что думал об этом происшествии Его Величество Мениллан?

— А он так и не узнал. В то время он лежал на смертном одре. А вскоре и скончался. Поэтому-то ей и понадобился Ясрик. Он был начальником дворцовой стражи, а его брат — генералом. Когда Мениллан испустил дух, она воспользовалась их помощью и устроила переворот. Когда я в последний раз слышала о ней, она была королевой в Кашере и отослала Ясрика подальше. И поделом ему. По-моему, он метил на трон, но она не желала делить его. И казнила Ясрика вместе с братом за какую-то измену. А он был действительно красивым парнем… Хотя и не слишком башковитым.

— У жителей Кашеры есть какие-нибудь… э… необычайные физические особенности? — спросил я.

— Ну… — улыбнулась она. — Ясрик был парень хоть куда. Но я бы не стала употреблять слово «необычайный» по…

— Нет-нет, — перебил я ее. — Я хотел сказать, нет ли у них какой-нибудь аномалии во рту — убирающихся клыков, или жала, или чего-нибудь в этом роде?

— Не-а, — протянула она, и я не смог определить, это от жара плиты она так зарделась, или от чего-то иного. — Ничего подобного. Они скроены по стандартному образцу. А почему ты спрашиваешь?

— Когда в Эмбере я рассказывал вам свою историю, то опустил эпизод про то, как Ясра укусила меня, и я еле-еле сумел козырнуться из-за какого-то впрыснутого ею яда. Он сразу парализовал меня до онемения конечностей и лишил сил.

Она покачала головой.

— Кашерцы ничего подобного сделать не могут. Но, впрочем, Ясра, конечно, не из Кашеры.

— О? Откуда же она?

— Не знаю. Но она иностранка. Некоторые утверждали, будто бы ее привезли работорговцы из какой-то далекой страны. Другие поговаривали о том, что она сама попросту однажды забрела в Кашеру и привлекла внимание Мениллана. Ходили слухи, что она колдунья. Не знаю.

— А я знаю. Эти слухи верны.

— В самом деле? Наверное, именно так она и увела Ясрика…

Я пожал плечами.

— Сколько времени прошло со времени твоего знакомства с ней?

— Полагаю, лет тридцать-сорок.

— И она по-прежнему королева Кашеры?

— Не знаю. Я в тех краях давненько не бывала.

— У Эмбера с Кашерой плохие отношения?

— В действительности вообще никаких особых отношений. Я уже сказала, что Кашера находится несколько на периферии. Она не так доступна, как множество других мест, и не составляет для торговли ничего особенно привлекательного.

— Значит, у нее нет никакой настоящей причины ненавидеть нас?

— Не больше, чем ненавидеть всех других людей.

Помещение кухни стали наполнять ароматы стряпни. И пока я сидел, принюхиваясь к ним и мечтая о долгом горячем душе, куда намеревался отправиться после завтрака. Флора сказала то, что я почему-то ожидал от нее услышать:

— Тот человек, уволокший Ясру обратно… Он выглядел знакомым. Кто он?

— Это тот, о ком я рассказывал вам в Эмбере, — ответил я. — Люк. Мне любопытно узнать, напоминает ли он тебе кого-нибудь?

— Кажется напоминает, — ответила она помолчав. — Но не могу вспомнить, кого именно.

Она стояла спиной ко мне, и я посоветовал:

— Если у тебя в руках что-нибудь бьющееся или разливающееся, то, пожалуйста, поставь…

Я услышал, как что-то было поставлено на стол. Затем она обернулась с озабоченным выражением лица.

— Да?

— Его настоящее имя Ринальдо, и он сын Бранда, — сообщил я. — Я больше месяца пробыл у него пленником в другом Отражении. И сбежал только сейчас.

— Ну, дела, — прошептала она. Затем добавила: — Чего же он хочет?

— Отомстить.

— Кому-то конкретно?

— Нет. Всем нам. Но Каин, конечно, стоял на первом месте.

— Понимаю.

— Пожалуйста, не сожги чего-нибудь, — забеспокоился я. — Я уже давно жду не дождусь хорошего завтрака.

Она кивнула и отвернулась. Через некоторое время она спросила, не оборачиваясь:

— Ты знал его долгое время. На что он способен?

— Он всегда мне казался довольно свойским парнем. Если он сумасшедший, как его папаша, то хорошо это скрывает.

Она откупорила бутылку вина, наполнила два бокала и перенесла их на стол. А затем подала завтрак.

Попробовав несколько кусочков, она остановилась, не донеся вилку до рта и уставилась в пространство.

— Кто бы мог подумать, что этот сукин сын оставит потомство? заметила она.

— Фиона, я думаю, — отозвался я. — В ночь перед похоронами Каина она спросила, нет ли у меня фотографии Люка. Когда я показал ей снимок, то мог смело утверждать, что ее что-то беспокоит, но что именно — она не сказала.

— А на следующий день они с Блейзом исчезли, — продолжила мою мысль Флора. — Да, теперь, когда я думаю об этом, он действительно выглядит несколько похожим на Бранда, когда тот был очень молод. Боже, как давно это было. Люк кажется более рослым и тяжеловесным, но сходство есть.

Она вернулась к завтраку.

— Приготовлено, кстати, очень вкусно, — похвалил я.

— О, спасибо, — затем она вздохнула. — Это значит, что если я хочу услышать всю историю целиком, то мне придется подождать, пока ты не кончишь есть.

Я кивнул, так как отвечать с полным ртом не мог. Пусть рушатся империи. Я проголодался.