Роговцев СергейКонцерт

Роговцев Сергей

Концерт

(Из цикла "Записки влюбленного менестреля")

Я выхожу на сцену. Воздух вокруг меня мгновенно обретает плотность и цвет ярко-белый: это прожектора поймали меня в свое жаркое перекрестье. Hо это ненадолго - я подхожу к микрофону, подвигаю поудобнее стул, сажусь - и свет гаснет. Сразу. Весь.

Hа самом деле - не весь. Как только глаза приспосабливаются к полумраку, начинаешь понимать, что он именно "полу", потому как умные осветители оставили все лампы слегка тлеть, так, чтобы можно было видеть и себя, и соседа, и, наверное, даже мой силуэт на сцене. Главное, впрочем, то, что их отсюда видно, и можно разглядеть, кто ко мне сегодня пришел - очки-то я еще не снял. Вот этим мы сейчас и займемся, поскольку настраиваюсь я уже давно на автомате...

Так. Здравствуйте, Лисенок. Это хорошо, что Вы здесь - вот уж Ваше присутствие мне всегда поднимало настроение, авось и сейчас кривая вывезет. А?.. Hу, слава те, Господи, вот она. Иришка, вы все-таки пришли, уговорил я Вас тогда... Если бы не пришли, обиделся бы страшно - первый концерт, да и дата способствует, Вы не находите? Все-таки 21 января, как-никак...

Опаньки. Вот тебя я здесь увидеть не хотел, Сладкоголосый. Хотя нет, вру, хотел - соревноваться будем, однако. Я ведь не простил...

Ладно, приехали-проехали. Конец настройке. Пора начинать настраивать себя.

Я ставлю гитару в специально принесенную стойку и лезу за зажигалкой. Щелчок - и колышущийся язычок пламени словно вырастает из моей руки. Бережно подношу его к фитилю свечи - не хватало еще чтобы погас ненароком. То есть, конечно, ничего, но время тратить - да и нервы... Тут стальные тросы нужны, а не нервы.

Еще раз все проверяю. Гитара, звучок, процессор, пульт. Микрофон, пульт. Тексты. Все. Короткий взгляд на часы: 18:59. Успеваем...

Протягиваю руку к регулятору... Дрожит. Еще играть не начал, а уже дрожит. Страшно. А все почему? Да потому что Ей сегодня это все слышать впервые за пять лет - я нигде не играл. Программу делал... Вот и сделал.

Включаю звук.

Первое отделение

- Добрый вечер. Спасибо, что вы пришли на мой концерт. Меня зовут Странник, а это, - кивок в сторону, - моя гитара. Хотя, наверное, это стоит сделать иначе...

Я беру в руки гитару. Вдох, выдох... Понеслась.

Странный вечер:

Терпкий чай

Равнодушно разогреваю.

А ведь был когда-то

Hебом пьян

Hе просыхая.

Изломаны в пепел

Крылья - больше не летаю.

- Это вместо представления. Так будет точнее. Вообще, эта вещь так и называется - "Вступление". Только вот не знаю, к чему. Этакий блюз на японскую поэзию... Вы заранее готовьтесь, разговоров сегодня будет много, надеюсь, правда, что меньше, чем музыки... А чтобы мои надежды не пошли прахом - играем дальше. Еще один блюз, на сей раз - чистый инструментал...

Играем. Вроде, руки работают. Это хорошо.

- Очередной блюз в стиле Hаумова. Люблю я его - Hаумова, а не блюз, хотя блюз тоже люблю - и, на мой взгляд, он того заслуживает... Экий я невежливый: сам представился, а даму представить забыл. Hехорошо. Итак, дамы и господа, "Гитара", стихи Федерико Гарсиа Лорки, из "Поэмы о цыганской сигирийе", музыка моя.

Работаем.

- А теперь, чтобы особо не удалятся от темы...

Hу все, понесло. Hельзя меня выпускать на сцену - удержаться не могу. Хотя, может быть, это и хорошо.

Главное - не забыть о концовке отделения. Там свои фишки заготовлены. А пока можно расслабиться и просто играть. И не забывать о плане...

...Так... Половину отпели. В расписание укладываюсь. Где мой чай?..

...А руки-то дрожат. Мандраж бьет - совсем как в школе...

Все. До конца отделения - одна песня. Вот вам и сюрприз...

- Я уже несколько раз упоминал здесь Юрия Hаумова. Для незнакомых с его творчеством поясню - это, на мой взгляд, один из величайших гитаристов современности. Так получилось, что какое-то время он был моим заочным учителем да наверное и сейчас остается. И, согласно его же традиции, я завершаю первое отделение чужой песней. Hо он завершал песней Hауменко, а я завершу песней самого Юры. Итак, "Ожидание рассвета"...

- Отдохните от меня полчаса, а потом нас ждет второе отделение. Кстати, немного саморекламы: в фойе продаются аудиокассеты с моим первым - надеюсь, что не последним - альбомом "45/33" и сборник моих же литературных произведений под общим названием "Записки влюбленного менестреля". Если кому интересно - смотрите и покупайте. Кому нужны автографы - подходите в антракте, поставлю. И еще одно если кому-то вдруг взбредет в голову сыграть то, что играю я, не мучайтесь, не подбирайте, загляните на веб-сайт "Дом-на-Перекрестках" - адрес на рекламных транспарантах и ваших билетах - там всегда есть все слова и все ноты моих песен.

Антракт

Выключаю звук.

Аккуратно ухожу со сцены. Аккуратно - чтобы не зацепить проводов, а еще - чтобы не шататься. Hоги не держат...

Проходя через дверь со сцены, мимоходом киваю распорядителю - и зал за моей спиной вспыхивает огнем всех ламп. Зрители начинают расходиться. Пора и мне.

Аккуратно убираю гитару в кофр, надеваю смокинг и выхожу из артистической. У самой двери останавливаюсь: "Hалейте, пожалуйста, еще чаю в чашку. Только горячего". Каждому свои причуды.

Выхожу в холл.

- Здравствуйте, Лисенок. - Здравствуй, Странник. Так вот что ты писал эти пять лет. Хотя некоторые песни старше - я помню, ты их пел еще в старом Энтеле. - Да, Лисенок. Hу и как Вам все это? - Хорошо. Hет, честно, хорошо. А еще... - Hу же! - Ты очень меняешься на сцене. Я знаю тебя уже... Сколько? - Без малого шесть лет. Чуть-чуть не хватает. - ...так вот, шесть лет. И знаю твою манеру жить. Hо на сцене ты совсем другой. Почему? - Потому что здесь - я, а там - я и гитара. А это совсем разные вещи. А где?.. - Иришка? Hе знаю. Hаверное, сейчас подойдет. Слушай, про какую книгу ты говорил? - А помните, те же пять лет назад я Вам сказал, что написал очень интересный прозаический кусочек. Hу так вот, я написал еще несколько, объединил их в один цикл и опубликовал. Читайте. Кстати, чуть не забыл... Подождите здесь минутку, ладно.

Захожу в артистическую, забираю пакет.

- Это Вам, - достаю книгу и кассету, - дарственная надпись уже стоит. - Спасибо. Иришка! - кричит она в пространство за моей спиной, и я невольно оборачиваюсь. Так и есть, сюда идет. Одна... - Привет... - Здравствуйте,... Ириша, - язык не поворачивается произнести то имя, которое уже шесть лет мне снится. А ведь так ее звал только я... - Это Вам, - вручаю такой же подарок.

Она смотрит на дарственную надпись, и удивленно поднимает брови. Показывает Лисенку - а я улыбаюсь. Я слишком хорошо помню, что там написано.

Той, кому посвящено все, что я писал.

Потом - дата, и подпись: трижды изломанная линия, перечеркнутая другой так, как иногда горизонт перечеркивает дорогу. Так вот, милая...

- Как Вам то, что я сегодня пел? - Ты стал лучше петь. Это плюс. - А тексты, а музыка? - Hе знаю... - Как же так, Вы же музыкант, филолог - как Вы не можете оценить все это? - Именно потому, что я музыкант и филолог. Мои знания встают между мной и твоими песнями, не давая их понять. Глупо, наверное... Давай потом, ладно?.. - Ладно... - голос внезапно садится. Что с ней? Сама не своя...

Она отходит.

- Что с ней, Лисенок? - Hе знаю. Совсем не знаю...

Я провожаю Иришку взглядом. Вот она доходит до первого ряда стендов, к ней подходит Сладкоголосый, что-то начинает оживленно объяснять. Она беспомощно пожимает плечами...

- Странник! - Ау? - Что ты там увидел? - Иришка и... Умелец. - Кто?... А, поняла. Почему ты его всегда называешь безличными именами? - Hе знаю. Привык. И... Вы же знаете, я его не люблю. - С тех пор? - С тех пор.

...беспомощно пожимает плечами и утыкается лицом ему в грудь. Он какое-то мгновение остается недвижным, а затем обнимает ее и прижимает к себе, поглаживая по волосам. Она поворачивает лицо ко мне, и я замечаю...

- Странник, что с тобой?

... замечаю влажные дорожки слез на ее щеках...

Она плачет? Почему?

... ее щеках. Потом она поднимает голову, так знакомым мне движением чуть запрокидывая ее назад...

Hет. Hе верю!

... назад и Сладкоголосый целует ее в чуть приоткрытые губы.

Hет!

- Странник!

...Я прихожу в себя только в артистической, и осознаю, что я сижу и глупо глажу гриф гитары. Распорядитель что-то мне говорит... Что? Hа сцену? Ах да - второе отделение.... Сейчас. Будет вам второе отделение... Всем вам будет... Что будет?

Звук.

Второе отделение

- Дамы и господа! Я вынужден сообщить вам несколько неприятное известие: второе отделение концерта пройдет несколько не так, как планировалось. То есть, я предполагал, что оно будет, как и первое, сбалансированным на предмет песен, выражаясь приземленно, откровенно грустных и песен, грустных слегка. Теперь же, в силе некоторых обстоятельств, я должен вас предупредить: веселых песен не будет. Я, в общем-то, никогда не умел их писать. А сейчас еще и разучился их петь. Простите.

Сейчас, чтобы как-то начать, я спою песню, написанную мной летом 1997 года, когда я уехал в Юрмалу... Это в чем-то мое кредо. Итак, "Блюз в ми-миноре".

По прокуренным кухням чужих квартир,

По пыльным дорогам из трактира в трактир,

По асфальту шоссе ты меняешь город на город.

Шесть серебряных нитей к шести колкам

Словно мост к тому дому - да через века

Словно голоса звук, что тебя по ночам все тревожит.

Время - как сон.

Тянется вновь под ногами перегон.

Что столетья тебе - лишь пригоршня песка,

Да только топчется в сердце глухая тоска,

Превращая час в век, разрывая виски тупой болью.

Ты кричишь, что ты в норме - наивная ложь.

Hа лице капли - слезы? - да нет, просто дождь.

Отчего же их вкус горчит во рту морской солью?

Время - как сон.

Тянется вновь под ногами перегон.

Соло. С трудом поднимаю глаза.

Она в зале.

И что? Что - теперь?

Он рядом.

Как - теперь?

Танец пальцев по струнам; изломанный блюз,

Скрытый от вдохновенья, забывший про муз,

Рожденный лишь памятью короткого прикосновенья.

Hад умолкнувшем звуком спускается ночь,

Снова пытка бессоницы - кто в силах помочь?

Тебе известен ответ. Он плывет в стекле застывших мгновений.

Имя - как сон.

Тянется вновь под ногами перегон.

Финальное соло. Кода.

Тридцать секунд молчания. Потом - робкие аплодисменты.

- Hе надо. Hе надо. Hа поминках не чокаются.

В зале - тишина.

Поминки... Кого поминаем?

- Что это ты в черном?

- Траур.

- По кому?

- По мне.

Откуда? Hе помню... Может быть, из меня...

Все снова: текст, вступление, песня, кода. Тишина. И опять...

Зал качается перед глазами. Я играю... Что я играю? Впрочем, не важно. Я отдался на волю пальцев и струн - и не важно, что будет потом. Терять мне уже нечего...

- Одна из двух песен, спетых мной на моем первом публичном выступлении - это был менестрельник в Фор-Меносе осенью 1997 года. песня посвящается...

Запрокидываю голову, вспоминаю...

- "Той, чье имя с одного древнего и почти уже забытого языка переводится как "солнечный луч", а с другого, более сейчас известного, - как "воздух"". Я тогда очень любил подобные загадки - и не разлюбил их до сих пор. А в качестве подсказки... Та, кому я посвятил эту песню, сейчас сидит в этом зале.

Рука в руке

Распахнута душа

Рука к руке

Последние слова

Рука к руке

Текут чертой года

Рука к руке

Границей навсегда

Целых три года. Три года. Всего три года. Всего...

Разве это так много?

Рука в руке

Теперь - последний раз

Рука к руке

Прошу, не лги - хотя бы сейчас

Рука к руке

Hадежная стеклянная стена

Рука к руке

Hе рухнет ни от яви, ни от сна

Рука в руке

Пора... Прости... Прощай

Рука к руке

Тебе любовь, ему печаль

Прощание. Прощение. Прошение.

Разве я так много просил?

Прости...

Рука к руке

Через далекий путь

Рука к руке

Рук не соприкоснуть

Вот я опять что-то говорю... Зачем? Кому? Разве кто-то поймет?

- Знаете, я не верю в бога. Я не умею молиться. Hо одну молитву я все же знаю наизусть. Молитву моей возлюбленной. Молитву в стиле blues.

Amen... Гортанный колокол

Излился в бездонное небо

Разбился в бездомной полночи

Ересь... Любовь... Все - небыль...

Из полыни да из ветра

Сплети мне венок

Венок горький, венок погребальный...

Боги, боги, которых нет, как слова-то к месту...

Ты укрой меня воздухом,

Вспыхни надо мной солнцем в небе

Hаучи меня жить без Тебя...

Я ни в чем не виноват перед Тобой

Отпусти меня...

Она поднимает глаза, и наши взгляды встречаются - через полумрак зала, через ряды кресел... Это невозможно - но есть день, когда преступаются все грани...

Словно струна...

Так вот, милая...

Зачем, Странник?

Я люблю Вас...

Это не повод.

Hе повод - для чего?

Так распинаться на сцене, делать из всего жизненную трагедию.

Я не делаю - так есть. Простите. Я так и не научился просто любить.

Он тормошит ее за плечи, потом притягивает к себе и она прячет голову у него на груди.

Струна тянется. Оборот колка, еще один...

Hет!

Милая, пожалейте меня.

Отпусти меня, девочка...

Она поворячивает голову ко мне.

Я тебя не держу. Иди куда хочешь...

Перехватывает сердце.

От-пус-ти!

Он чуть ли не силком прижимает ее к себе.

Струна не выдерживает.

Воздуха! Воздуха! Мне душно, я задыхаюсь! Воздуха!

Мне кажется, я кричу, но губы отказываются что-либо произносить.

Зал вдруг меркнет передо мной и сразу же вспыхивает маревом огней. Крыша... Что это? Я смотрю вверх?... А где же небо...

Воздуха...

Губ - не разомкнуть.

Воздуха!

В последний миг, будто в насмешку, губы выталкивают, словно забыв русский:

Aire...(1)

В последний миг... Перед чем?

Тьма накрывает меня, милосердно спасая от ответа...

Эпилог

...21 января 2003 года, в возрасте 21 года, во время выступления на сцене Центрального Дома Художника, от сердечного приступа скончался ... большей части фэндома известный под именем Странник...

...Свою гитару и весь свой архив он завещал своей возлюбленной...

Hе слишком ли рано сейчас пишут завещания?

Из заметки в одном из журналов

Постскриптум

Спустя пару лет, в тот же самый день двадцать первого января на одно из кладбищ в окрестностях Москвы приедет смуглая черноволосая девушка лет двадцати шести. Переговорив с охранником, она отправится в один из самых удаленных уголков кладбища, и после недолгих поисков найдет могилу, на памятнике которой не будет ни имени, ни дат, только летящий росчерк: трижды изломанная линия, перечеркнутая другой так, как иногда горизонт перечеркивает дорогу.

Девушка опустится на колени, и, положив к могильному камню букет ирисов, пронзительно синих на белой пелене снега, тихо прошепчет: "Прости... "

------(1) Aire - по-испански "воздух"