Рокотов СергейСвидетель обвинения

СЕРГЕЙ РОКОТОВ

Свидетель обвинения

Повесть.

Пролог.

Август 1989 г. Ташкент.

Она, наверное, никогда в жизни не забудет этот душераздирающий крик, слишком уж он был страшен. Крик этот в течение довольно долгого времени постоянно стоял у неё в ушах и проникал куда-то очень глубоко в сердце. Впрочем, Эльмира не могла тогда разобраться в том, какие чувства охватывали её - ведь ей тогда было всего восемь лет... В сентябре она должна была пойти во второй класс...

Уже повзрослев, она постоянно мучилась вопросом - почему все это произошло в её жизни, случайность ли это, либо какое-то предопределение... Не Бога, разумеется... Предопределение потусторонних сил, предопределение тьмы... Ведь все могло получиться иначе, абсолютно все...

Шел 1989-й год... Подходило к концу жаркое ташкентское лето... Конец августа... Было ещё очень жарко... Чумазая, загорелая Эльмира бегала с другими ребятишками по двору, все играли вместе, никто ни за кого не боялся, родители сидели на веранде и пили зеленый чай... А им было весело и хорошо, они играли во все на свете...

Наступило время пряток... Они обожали эту игру - благо было, где спрятаться... Столько всяких потайных мест, подвал, чердак, стройка нового дома... Эльмира водила... Четверо её маленьких друзей разбежались, кто куда... Она должна была искать...

Эльмира обожала этот момент игры. Она отрывала руки от лица, озиралась по сторонам - вокруг никого не было... Приятный холодок пробегал по спине... Надо было думать, гадать, куда они спрятались, размышлять, как работала фантазия у каждого из них - у Нинки, у Дамира, у Рубена, у Шахсенем... Самым трудным было искать Рубена, этот шустрый черноглазый мальчишка мог спрятаться так, что найти его было практически невозможно... Однако, порой Эльмире это удавалось... То он умудрился залезть в какую-то длинную трубу, то вскарабкался на чердак строящегося дома... Он ничего не боялся...

Только она сделала первый шаг в сторону, произошло самое неприятное...

- Эльмира! Домой! - раздался из окна голос матери. - Быстро домой!

Эльмира чуть не разрыдалась от обиды. Почему домой? Еще ведь совсем рано, ещё даже не начало темнеть... И вдруг она вспомнила, она поняла, зачем её зовет мама...

Ведь именно сегодня они должны были ехать к бабушке... Ехать с ночевкой, потому что у маминого младшего брата Славы был день рождения... За ними должен был приехать на машине друг дяди Славы... Как она могла забыть об этом?! Мамы целый день не было дома, а папа отсыпался после трудовой недели. А она с утра бегала с ребятами... И вот, её зовут... Ну почему именно сейчас, когда они только начали играть в самую интересную игру?

Как же ей не хотелось ехать на день рождения к дяде Славе! Сидеть со взрослыми за столом в душной квартире, слушать бесконечные тосты... Когда только начинается такой чудесный вечер и можно так славно его провести!

- Эльмира! Немедленно домой! - продолжала кричать мама, и голос её становился раздраженным. Сама не отдавая себе отчет в том, что делает, Эльмира побежала куда-то совсем в противоположную сторону и от дома, и от тех мест, куда бы могли спрятаться ребята... Просто бежала и бежала, кусая от досады губы...

"Не поеду с ними, ни за что не поеду", - шептала про себя Эльмира и бежала все быстрее и быстрее...

И вдруг до неё дошла жуткая вещь - она заблудилась, она не понимала, где находится... Эльмира поражалась сама себе - ведь она прожила всю жизнь в этом районе, знала все переулки вдоль и поперек, и вдруг такое...

Что это за улица? С какой стороны её дом? Она попыталась успокоиться и сосредоточиться... Она закончила первый класс и прекрасно умела читать... Но прочитала название улицы и оно ей ничего не сказало. Так... Папа всегда говорил ей, если, не дай Бог, заблудишься, сразу подойди к милиционеру и попроси довести до дома... Но ей почему-то не хотелось этого делать, тем более, никакого милиционера она не видела... Дух противоречия был развит в ней до предела, она была страшно упрямой и независимой. Она представила себе, как её ведет за руку милиционер, словно какую-то преступницу, ведет на глазах у всех дворовых ребятишек, и краска стыда залила ей лицо. Нет, она найдет дорогу сама, и потом всю жизнь будет этим гордиться и хвастаться перед ребятами, даже Рубен будет уважать ее... И Эльмира продолжала мерить усталыми ногами пыльные ташкентские улочки...

Тем временем начало темнеть, улицы пустели... А она все шла и шла в неизвестном направлении... Теперь она уже не хотела казаться взрослой, пусть даже милиционер приведет её домой за руку, но не было ни милиционера, ни людей, к которым ей бы хотелось обратиться за помощью... Вот... доброе бородатое лицо дедушки в тюбетейке... Сейчас... Ах, жаль, он скрылся за воротами дома... Не стучать же в ворота... А вот черноглазый мальчик, похожий на Рубена...

- Мальчик! - обратилась к нему Эльмира, кусая губы, чтобы не разреветься. - Ты не знаешь, где улица Павлова?

- Какого Павлова? - расхохотался мальчишка. - Нет тут никакой улицы Павлова...

- Спроси у своей мамы, - упрямо произнесла Эльмира. - Я заблудилась...

- Мама и папа ушли в гости, - нагло глядя на нее, заявил мальчишка. И не приставай ко мне... - Повернулся и убежал. Потом оглянулся и крикнул: - Иди туда! Там автобусы ходят! И милиционер стоит! - Показал Эльмире свой длинный красный язык и исчез за углом дома.

Эльмира, еле передвигая усталые ноги, побрела туда, куда указал мальчишка. Ей хотелось спать, ей хотелось домой, к родителям, пусть ругают, пусть накажут, главное - это скорее попасть домой, в уют своих родных стен... По щекам текли слезы отчаяния, по спине бегали мурашки... А ноги несли её совсем не туда, куда указал мальчик...

Она свернула налево, услышав шум двигателя машины, но попала на какую-то кривую узенькую улочку. На ней было никого, ни одного человека. Тогда Эльмира села на обочину и горько зарыдала... Стемнело теперь уже совсем основательно...

Справа росло огромное ветвистое дерево. Уже совершенно обессилевшая Эльмира свернулась в комочек под деревом и неожиданно для себя самой заснула... Ей приснилась мама, укоризненно глядящая на нее.

- Мама, мама, я нашлась! - кричала Эльмира. Но мама почему-то молчала, продолжала грозно смотреть на нее.

- Мама! - в отчаянии кричала Эльмира.

И вдруг раздались какие-то странные слова. Непонятно, кто именно их произносил, ведь кроме мамы перед Эльмирой никого не было, и, тем не менее, где-то совсем рядом раздавался некий приглушенный басок.

- Заходи сзади... Чтобы туда не убежала!

- Ты что?! - не понимала Эльмира смысла этих странных и угрожающих слов.

- Сзади, сзади заходи, - звучало в её ушах.

- Не надо!!! - вдруг раздался женский крик, и Эльмира открыла глаза...

Было совершенно темно, где-то вдалеке горели окна... Она лежала под ветвистым деревом, а на узенькой дорожке...

Острый детский глаз увидел в темноте автомобиль с выключенными фарами... И рядом с ним три фигуры... Женская и две мужские, причудливо освещенные полной луной...

- Не надо!!! - раздавался женский крик. - Отпустите меня!!!

- Молчи! - шипел мужской голос... А ну, Валерик, заходи же сзади... Ей некуда деться, этой сучонке!

Эльмире стало не на шутку страшно... Здесь происходило нечто неведомое и злое... Но что она могла сделать? Чем помочь? Эти два парня хотели причинить какое-то зло несчастной незнакомой девушке... Та плакала, звала на помощь, но никого вокруг не было. Только она, восьмилетняя Эльмира... И чем она могла помочь?

Эльмира видела, как парни свалили девушку на землю... Затем раздавались приглушенные стоны, её тащили в машину, она сопротивлялась...

- Дай-ка ей в зубы, - прошипел один из парней. - Чтобы умнее была...

- Пусти, сволочь! - крикнула девушка. - Вам же хуже будет!

- Нам хуже не будет! Ничего никому не расскажешь, сучонка!

Затем глухой удар, приглушенный стон, ещё удар... Хлопнула дверца машины... Но машина не тронулась... Там что-то происходило, но что именно, восьмилетняя Эльмира не понимала...

Затем дверца машины хлопнула ещё раз. И в темноте раздался приглушенный голос одного из мужчин:

- А вот тебе, тварь...

Затем приглушенный женский стон... Голос другого:

- Обалдел...

И сопение, прерывистое дыхание в глухой ночи...

- Обалдел..., - повторил голос.

Затем один из них сделал несколько шагов в сторону, чиркнул спичкой и закурил... И Эльмира увидела его лицо, освещенное спичкой. Приплюснутый нос, круглые глаза... И шрам с правой стороны щеки... Тяжелое дыхание... Эльмира зажала себе рот, чтобы не закричать от ужаса. Но парень не заметил её, хотя находился совсем рядом. Продолжал стоять и курить.

- Она, кажется... того..., - раздался сзади него голос второго.

Парень со шрамом слегка вздрогнул и задышал ещё тяжелее...

- Все... Она не дышит..., - произнес второй.

- А ты что думал? - глухим баском сказал парень со шрамом. - Сделал, что хотел, а теперь дрожишь, как баба... Поехали отсюда! И побыстрее...

- А она?

- Здесь оставим. Не в машине же везти? Не дай бог, менты остановят. Тогда все - кранты! А так... Никто не видел...

- А, может быть, она жива?

Парень со шрамом повернулся и пошел назад, в зловещую тьму...

- Нет, - отрывисто произнес он через несколько минут. - Она умерла... Поехали, быстро...

Они бросились к машине, зарычал мотор, с погашенными фарами машина рванула с места... И только когда перестал слышаться шум, Эльмира, вся дрожа, вылезла из своего укрытия и медленно вышла на дорогу...

Посередине дороги неподвижно лежала девушка... Луна освещала её мертвенно бледное лицо с кровоподтеком с правой стороны и гримасой нечеловеческого страдания, светлое платье было задрано вверх... С левой стороны груди на платье чернело огромное пятно...

Эльмира постояла немного, не отрывая взгляда от жуткого зрелища, а затем у неё закружилась голова, ноги её подкосились, и она потеряла сознание...

... - Эльмира! Девочка моя! - услышала она откуда-то сверху голос мамы. Она открыла глаза... Уже начинало светать...

- Мама! Мамочка!!! - закричала Эльмира и бросилась на шею к матери. Сзади подбежал отец и стал целовать дочку.

Эльмира плохо соображала, что происходит. Вокруг бегали и суетились какие-то люди, кто в милицейской форме, кто в обычных летних рубашках.

- Доченька! Доченька! Живая! Живая! - рыдала мама. А она сама не могла произнести ни слова. Она только хлопала ресницами и тоже плакала, только беззвучно...

Вот тут-то и раздался этот душераздирающий женский крик.

- Олеся! Олеся!!! Что они с тобой сделали? Что они с тобой сделали!!!

Кричала полная женщина с белокурыми растрепанными волосами. Она рвала на себе волосы, её удерживали несколько мужчин.

- А муж где? - услышала Эльмира шепот справа.

- Борис Георгиевич в командировке. В районе. С ним пытаются связаться...

- Олеся!!! - снова закричала белокурая женщина, закричала с надрывом, даже с каким-то подвыванием. Эльмире стало так страшно, что она снова потеряла сознание...

... Очнулась она в каком-то совершенно незнакомом месте. Открыла глаза, огляделась вокруг... Белый потолок, белые стены... В комнате прохладно, никого нет... Эльмира поняла, что находится в больнице. Она уже однажды была в больнице, когда ей было шесть лет. Тогда она отравилась немытыми фруктами и пролежала в больнице неделю. Только тогда в палате, кроме неё было несколько девочек... А теперь она одна...

Ей не было страшно, наоборот, ей было хорошо от того, что она лежит здесь, в этой маленькой уютной палате, от того, что вокруг чисто и светло... Только слабость, ужасная слабость... Трудно было даже пошевелить ногами и руками...

Медленно открылась дверь, и в палату вошел коренастый загорелый врач в высокой белой шапке. Он приветливо улыбнулся.

- Ну что, путешественница, очнулась? - тихо произнес он. - Ну вот и хорошо, вот и молодец...

- А где мама и папа? - спросила Эльмира.

- Мама здесь, она только что вышла... Ирина Викторовна! - крикнул он. - Идите сюда, наша больная открыла глаза!

За дверью послышался шум и в палату влетела мама, одетая в белый короткий халатик.

- Дочка! Доченька! Как ты? - кричала она. По бледным щекам текли слезы.

- Хорошо, - тихо ответила Эльмира. - Все хорошо, мамочка...

Мама бросилась к ней и крепко прижала её к своей груди...

- А что было? - спросила Эльмира. - Что было там, ночью?

Мама закрыла ей рот своей теплой ладошкой.

- Ничего, ничего, не вспоминай об этом. Это все тебе приснилось. Ты живая, и все... И все... И не надо думать ни о чем плохом...

... Через несколько дней Эльмиру выписали домой... А затем они втроем уехали отдыхать в Ялту. Тогда впервые Эльмира увидела море... В школу она пошла только пятнадцатого сентября...

... И именно тогда ей снова напомнили о той страшной августовской ночи...

- Девушку одну в августе убили, - деловито произнес Рубен, когда они встретились во дворе. - Изнасиловали и убили... Она жила тут неподалеку...

- Как это изнасиловали? - не поняла Эльмира.

- Мала еще... Вырастешь - поймешь, - ещё более деловито заявил десятилетний Рубен.

А в конце сентября мама и папа взяли её за руки и поехали в какое-то учреждение. Там с Эльмирой разговаривал мужчина, невысокий, очень вежливый. Он расспрашивал её о том, что она видела той ночью.

- Только не настаивайте, Халмат Хайдарович, - умоляла мама. - Она сама расскажет, что помнит.

Но Эльмира ничего не помнила, она не хотела вспоминать ту страшную лунную ночь... Помнила, как заблудилась, потом какие-то крики и удары... И все... Больше ничего...

- А тех дядей ты не помнишь? - спрашивал невысокий мужчина.

- Нет, ничего не помню, - отвечала Эльмира. - Помню, что они ругались, они были очень злые. А та девушка кричала, стонала... Я не хочу об этом вспоминать...

Губы её стали кривиться, и мама настояла на том, чтобы девочку увели...

- Следователь с тобой говорил, - заявил вечером всезнающий Рубен. Ты же была свидетельницей, поняла?

- Поняла, - отвечала Эльмира, хотя понимала очень мало.

В конце осени к ним в дом пришел сутулый, совершенно седой человек.

- Проходите, Борис Георгиевич, - пригласил отец.

Седой человек прошел в дом, мама напоила его чаем. Эльмира с удивлением увидела, что этот человек плачет.

- Алина при смерти, - произнес он глухим голосом, и с явным усилием над собой, делая глоток чая... - У неё обширный инфаркт... - Затем откинулся на стуле и сказал сквозь сжатые зубы: - Только бы их найти, Эльдар Раджабович, только бы найти...

При этих словах его черные глаза под густыми бровями сверкали бешеным огнем.

- Эльмира не помнит, у неё был шок, - тихо говорил отец. - Но если она что вспомнит, она обязательно все расскажет и вам и следователю. Обязательно, я вам обещаю...

... Примерно через месяц в их квартире раздался звонок. Подошел отец.

- Борис Георгиевич? Что? Умерла?! Алина Павловна умерла?!!! Какое горе, примите наши глубокие соболезнования. Мы приедем на похороны... Держитесь, Борис Георгиевич, держитесь, мы душой с вами... - Положил трубку, помолчал, а затем произнес: - Такие дела, Ира... Умерла его жена, не вынесла смерти Олеси...

- Подонки, грязные подонки, - рыдала мать. - Разрушили жизнь таких замечательных добрых людей... Я раньше их не знала, но понимаю, какая у них была чудесная семья... У нас оказалось столько общих знакомых... Детские врачи, такие добрые, отзывчивые люди, дочка только что поступила в институт, бедная, несчастная девочка... Ну почему милиция не может их найти?! Неужели это так трудно?!... Как это все ужасно, как несправедливо... Ну что ты молчишь, Эдик, что молчишь?

- А как их найдешь, Ира? - прошептал отец, глядя куда-то в пол. Никто же ничего не видел. Свидетель обвинения ведь только один... - И бросил какой-то рассеянный взгляд на сжавшуюся в мягком кресле Эльмиру...

1.

Декабрь 2000 г.

- Если бы ты знала, доченька, как я рада за тебя! - сказала мама, обнимая Эльмиру за плечи. - Я вижу, как ты счастлива, и мы с папой так же счастливы... Ты нашла такого замечательного человека...

- Тебе он правда нравится? - улыбнулась Эльмира.

- Еще как! Таких ребят, как твой Ренат, найти очень трудно. Сейчас все такие грубые, невоспитанные... А он... Мне кажется, что у него просто нет ни одного недостатка...

- Да ну, мама, - махнула рукой Эльмира. На безымянном пальце красовалось кольцо с большим бриллиантом - подарок жениха. - У Рената полно недостатков. Он такой невыдержанный, горячий, порой взрывается как порох.

- Разве это недостаток? Он просто не выносит никакой несправедливости. Он точно такой же, как папа, как я и как ты... А так... Нет, Эльмира, твой Ренат - это просто идеал мужчины... А как он любит тебя, это же заметно в каждом слове, в каждом движении. И нежный, как ребенок, и в то же время какой мужественный, сильный человек... Мы с папой говорили с ним, правда, из него слова не вытянешь о самом себе, но кое-что он все же рассказал... Сколько ему довелось пережить, как ему было нелегко... Нет, просто замечательный парень...

- Он не парень, - возразила Эльмира. - Он мужчина...

- На вид ему можно дать двадцать три года, не больше. Никто никогда не скажет, что ему уже стукнуло тридцать... Только глаза у него порой бывают такие усталые, такие печальные... И седина пробивается у висков... Но это лишь красит его...

- Перестань расхваливать его, - засмеялась Эльмира. - Он злой и гадкий. Умотался в Санкт-Петербург на целых три дня по каким-то своим коммерческим делам и бросил на произвол судьбы свою невесту! В жизни ему не прощу!

- Счастья вам, детки! - сказала мать и пошла на кухню готовить плов.

... Семья Нарбековых жила в Москве уже второй год. Отец нашел хорошую работу в министерстве строительства и, заняв деньги у многочисленных родственников, купил двухкомнатную квартиру в Медведково. Этим летом Эльмира поступила на факультет иностранных языков Педагогического Университета...

Она сразу же окунулась в веселую студенческую жизнь. Подобралась хорошая компания, оказались и земляки. Тимур, парень из Самарканда как-то пригласил всех к себе в квартиру, которую он снимал неподалеку от института на плов... И именно там она познакомилась с его родственником Ренатом Темирхановым.

Он появился у Тимура, когда веселье было уже в разгаре. Почти был уничтожен вкуснейший плов, начались танцы... Эльмира позвонила домой и сказала, что подобралась компания земляков и она немного задержится. Мать не возражала, она хорошо знала Тимура и доверяла ему...

Эльмира как раз танцевала с Тимуром, как неожиданно в дверях комнаты появился высокий черноволосый молодой человек в прекрасно сидящем на нем сером костюме и шелковом модном галстуке.

- Привет, Ренат! Опаздываешь! - крикнул Тимур, обнимая Эльмиру за талию.

- Дела, братишка, постоянные неотложные дела, - бархатным голосом произнес Ренат и прошел в комнату. Сел за стол, закинул ногу за ногу.

- Знакомьтесь, мой троюродный брат Ренат, - представил вошедшего Тимур. - Уроженец Ташкента, а ныне московский бизнесмен...

- Начинающий бизнесмен, - поправил его Ренат, наливая себе в бокал вина.

- Начинающий, но уже преуспевающий, - возразил Тимур, подсаживаясь к нему.

- Разве это называется преуспевающий?! - весело рассмеялся Ренат, обнажая ослепительно белые зубы. - Эх, братишка, невысоки же у тебя критерии! Познакомь лучше с девушкой...

- Она тоже из Ташкента, как и ты. Звать Эльмира, - представил Тимур.

- А вот это приятно... Как это приятно, - улыбался Ренат...

Эльмира влюбилась в Рената с первого взгляда. По сравнению с молокососами-первокурсниками молодой бизнесмен выгодно выделялся своей уверенностью, спокойствием, рассудительностью... И потрясающе красив высок, строен, прекрасно одет... Не просто дорого, но элегантно, изящно. Никакой вульгарности, все подобрано со вкусом... И какой голос, какая улыбка...

Тимуру все это не очень понравилось, но он выступать не стал, он слишком уважал своего родственника...

Они пили вино, танцевали, потом Ренат вызвался проводить Эльмиру домой... Она была приятно удивлена, когда они спустились вниз и он открыл ключом дверцу темного "Фольксвагена гольф".

- У вас иномарка, - прошептала Эльмира.

- А, пустяки, - махнул рукой Ренат. - Недорогая машина... Я хочу купить другую... Обожаю БМВ, это моя слабость...

- А я думала, у вас нет слабостей, - затаив дыхание, проговорила Эльмира. Она была просто без ума от своего кавалера.

- У меня их гораздо больше, чем вы думаете, - засмеялся Ренат и приоткрыл перед Эльмирой дверцу автомобиля. Она села, он захлопнул дверцу.

- И какие же? - спросила Эльмира. Ренат сел рядом с ней, бросил на неё нежный взгляд и ответил:

- Горяч по-восточному, невыдержан... Знали бы вы, как мне это мешает в жизни. Привык говорить людям все, что я о них думаю... А в нашем коммерческом деле это далеко не всегда полезно...

Он довез её до подъезда, довел до двери квартиры, и только тогда попрощался.

- Может быть, зайдете? - спросила полушепотом Эльмира.

- Нет, - тихо, но твердо ответил Ренат. - Пока не надо. Я ещё не заслужил права быть представленным вашим родителям.

Поцеловал ей руку и исчез в кабине лифта...

...Так все и началось... Они стали встречаться. Ренат водил её в рестораны, на просмотры в Дом Кинематографистов, на премьеры модных спектаклей в театры... Вел себя предельно предупредительно и галантно, на каждое свидание приносил по изумительному букету цветов... Через месяц познакомился с её родителями, которые так же как и она, были очарованы земляком... Еще через некоторое время показал ей и свою квартиру...

... Жил Ренат на Мичуринском проспекте. У него была прекрасная трехкомнатная квартира с евроремонтом, великолепной мебелью, дорогой техникой, чистая, аккуратная, буквально пахнущая чистотой и уютом...

- Кто же тебе наводит такой уют? - ревниво спросила Эльмира.

Ренат слегка дотронулся до её локтя.

- Пожилая, очень интеллигентная женщина. Я ей плачу хорошие деньги... Ты познакомишься с ней... Я поражаюсь, как в наше время сохранились такие чистые, непосредственные люди, как Александра Петровна...

- И готовит тебе тоже она? - продолжала сомневаться Эльмира.

- Иногда, - улыбнулся он. - А вообще я имею возможность, как ты сама видела, питаться в ресторанах и кафе. К тому же, я сам неплохо готовлю и скоро тебе это докажу... Только не сегодня, ладно?

- Ладно, - засмеялась Эльмира. - Сегодня мы и так можем лопнуть от сытости, ты так меня накормил китайской кухней, что я больше ничего не хочу...

- Но от бокала шампанского не откажешься? С фруктами и мороженым?

- Нет, вот от этого я никогда не в состоянии отказаться...

... В начале декабря Ренат явился в дом Нарбековых с огромным букетом роз и двумя бутылками французского шампанского и сделал Эльмире официальное предложение руки и сердца. Которое было с благодарностью принято. Они подали заявление в ЗАГС. Регистрация была назначена на тридцатое января 2001 года...

- Нам придется ждать целое тысячелетие, - прошептала Эльмира, прижимаясь к жениху.

- Что поделаешь, закон есть закон, - улыбнулся Ренат и поцеловал невесту в пахнущую морозом щеку...

... Все шло так прекрасно, что было даже страшно... Как все может быть так хорошо... Эльмире казалось, что она видит во сне это бесконечное счастье...

Но это был не сон - это была явь... Сны же ей порой снились весьма тревожные... К сожалению, не все на свете можно забыть...

Порой Эльмира испытывала чувство досады за саму себя... Ну зачем тогда она не побежала на зов матери, зачем ноги и судьба занесли её на узенькую пыльную темную улочку, где совершилось страшное преступление? Почему она должна была все это видеть? Именно она, а не кто-либо другой? Как было бы хорошо, чтобы в её жизни не было той ужасной ночи... А с годами эта лунная ночь вспоминалась все чаще и чаще...

2.

- Мама! Мама! - крикнула она и вскочила в постели вся в холодном поту...

Мама вбежала в комнату и присела к Эльмире на кровать. Обняла её как в детстве, поцеловала в черные, растрепанные волосы.

- Ты что, доченька, что ты? - нежно шептала она. - Тебе приснился страшный сон?

- Да... Да..., - рыдала Эльмира. - Я... Я снова видела ту ночь... Ту лунную ночь... И эти жуткие, ужасные тени...

- Господи, как же ты тяжело переживаешь все это... Успокойся, это же было так давно... Забудь обо всем этом, забудь...

- Лицо... Лицо... Отвратительное безбровое лицо, освещенное луной... Нос такой противный, приплюснутый... И ещё был шрам, шрам на левой... нет, не на левой, на правой щеке...

- Ты что, вспомнила то лицо? - тревога дочери передалась и маме.

- Да, я вспомнила его во сне... Понимаешь, мам, столько лет прошло... Но тут словно какое-то озарение, точно удар молнии... Шрам, там был шрам, я точно теперь помню... Я лежала под деревом, а он стоял совсем рядом, лицо его было повернуто вполоборота... Оно освещалось луной... Шрам на правой щеке... Как я могла тогда все это забыть?...

- Зачем теперь, зачем? Забудь ты все это..., - обняла её мать, вздрагивая от страшных воспоминаний... Господи, ведь если бы тогда Эльмира не выдержала и крикнула, эти бандиты непременно убили бы и ее... Какой кошмар, нет, нет, не надо даже вспоминать об этом...

- Но ведь убили девушку, такую же девушку, как и я..., - возражала Эльмира. - Только Олеся Карапетян была ещё младше... Что они с ней сделали, мама, что они сделали, эти подонки...

- Не думай об этом, доченька, теперь уже поздно..., - бормотала мать, вся дрожа от страха за дочь.

- А, может быть, позвонить тому... следователю?

- Халмат Хайдарович в прошлом году был убит в Ташкенте... Мне сказал папа, я не хотела тебе об этом сообщать...

- А где теперь Борис Георгиевич?

- Папа говорил, что Борис Георгиевич живет в Америке, кажется, в Бостоне... Давно уже, лет пять или шесть... Он снова женился, у него хорошая врачебная практика... А то... перемололось все...

- Но этого же не должно быть... Убийцы должны ответить за свое преступление, как бы давно оно не было совершено... Давай позвоним в Ташкент, в прокуратуру... Я расскажу о том, что вспомнила. Может быть, это поможет найти убийц...

- Ладно, я посоветуюсь с папой. Только завтра. Сейчас не станем будить его, он так устал после командировки...

Эльмира лежала на спине, а мама гладила её по волосам. И вскоре Эльмира заснула крепким сном...

Когда она проснулась, было прекрасное солнечное зимнее утро. Шел воскресный день...

Эльмира вспомнила свой ночной сон, но тут же постаралась забыть о нем. Ей не хотелось думать о плохом... Вечером должен был вернуться из Санкт-Петербурга Ренат, через месяц должна состояться их свадьба... Впереди было только долгое безоблачное счастье...

... Новый Год, новый век, новое тысячелетие они встречали дома у Рената на Мичуринском проспекте... Только вдвоем, больше никого не было...

В принципе, Эльмира знала о своем женихе не очень много, но вполне достаточно. Знала, что отец его умер несколько лет назад, что он занимал высокие посты в органах Внутренних дел Узбекистана. Мать осталась в Ташкенте. У Рената была фирма, которая торговала продуктами питания, Эльмира была у него в офисе в одном из переулков Замоскворечья, недалеко от Полянки. Солидное, обставленное дорогой мебелью помещение. Бесконечные телефонные звонки, деловые переговоры, вежливые, дорого одетые люди... Все внушало доверие и уважение... Очень тепло отзывалась о Ренате и хранительница его очага Александра Петровна, тихая, спокойная женщина лет шестидесяти. "Прекрасный человек, удивительный", - говорила она. - "Просто даже странно, что в наше время ещё сохранились такие воспитанные молодые люди... И она вас так любит, Эльмира, так любит..." При этих словах в уголках её глаз показались кристаллики слез...

... Александра Петровна накрыла жениху и невесте шикарный стол в гостиной, поздравила с наступающим Новым Годом и ушла. Они остались одни... Сидели напротив и глядели друг на друга влюбленными глазами...

- Ну что, любимая, - прошептал Ренат, кладя свою мягкую ладонь Эльмире на плечо. - Будем провожать старый год?

- Будем..., - ответила она. - Хоть и не хочется. Этот год был самым счастливым в моей жизни...

- Ничего, наступающий будет ещё счастливее, - пообещал Ренат. Меньше, чем через месяц наша свадьба...

- Ты знаешь, Ренат, мне так хорошо, что даже становится страшно, шепнула Эльмира, кладя голову на плечо Ренату. - Не может быть у человека так все хорошо...

- Может, - возразил Ренат. - У тебя может. Может и должно. Ты самая лучшая девушка на свете...

Он налил им в бокалы ледяного шампанского, и они проводили старый год, год их знакомства...

Затем стали раздаваться телефонные звонки. Рената поздравляли с Новым Годом его многочисленные знакомые. Он подмигивал Эльмире и разводил руками, что, мол, поделаешь, не дадут поговорить...

Буквально перед самым Новым Годом раздался очередной звонок. Ренат поднял трубку и слегка побледнел.

- Валерик? Ты? Привет, дружище! Взаимно, взаимно...

Эльмира заметила, что этот звонок был чем-то неприятен Ренату, хотя на его лице было трудно заметить какие-то движения души. Но тем не менее, она заметила...

- Скоро будешь? - переспросил Ренат, и лицо его скривилось. - Вот и хорошо... А я, дружище, жениться собираюсь... Да, вот так вот... Так что, если приедешь, побываешь на моей свадьбе... Сам-то как? Не женился еще? А... Ты же у нас закоренелый холостяк... Ну-ну... Ладно, ещё раз с Новым Годом... Ну а о делах поговорим при встрече...

Положил трубку и каким-то туманным взглядом поглядел на Эльмиру.

- Друг, - произнес он, откашливаясь. - Старый друг. Валерик... Он сейчас живет и работает в Польше. Обещает приехать в январе. Давненько я его не видел, считай, года полтора...

- Ты чем-то обеспокоен? - спросила Эльмира.

- Да что ты?! - несколько раздраженно ответил Ренат. - О чем ты говоришь? Я очень рад, очень... А ну-ка, ну-ка, - поднял он бокал с шампанским. - Поднимай и свой! Уже бьют куранты! С Новым Годом тебя, любимая!

Они встали и чокнулись бокалами под звон курантов, доносящихся из телевизора с огромным экраном, стоящим в углу комнаты рядом с великолепной новогодней елкой.

- Пусть этот год будет нашим с тобой годом! - добавила Эльмира. Самым счастливым годом нашей жизни!

- Вот тут позволю себе возразить тебе... Не согласен! Отныне каждый Новый Год будет ещё счастливее уходящего! - возразил Ренат и залпом выпил ледяное шампанское...

Закончился бой курантов. Наступил 2001-й год. И никто не мог предугадать, какие события он принесет...

3.

... И вот... тридцатое января. День их бракосочетания. Ренат организовал свадьбу в одном уютном частном ресторане, хозяин которого был его хорошим знакомым. Гостей было приглашено более пятидесяти человек...

Буквально за два дня до свадьбы прилетела из Ташкента мать Рената, ещё довольно моложавая стройная женщина. Однако, в её обществе Эльмира почувствовала себя как-то неуютно, будущая свекровь казалась женщиной надменной и высокомерной. В её прошлом чувствовалась сытая привольная жизнь за спиной высокопоставленного мужа... Она была очень вежлива и предупредительна с Эльмирой, но, тем не менее, Эльмира ощущала в её поведении некую фальшь... Свекровь была приглашена в дом Нарбековых, она туда явилась в сопровождении Рената, буквально благоговеющего перед своей матерью, ловящего все её желания.

- У вас очень уютно, Эльдар Раджабович, - сказала свекровь, снисходительно оглядывая скромную двухкомнатную квартиру будущих родственников. За этими словами угадывалось другое: "У вас очень бедно, хоть и чисто..."

Гульнара Каримовна, а звали её именно так, сидела за накрытым столом, холодно улыбалась хозяевам, ела мало, говорила тоже мало...

- Я всю жизнь мечтала иметь дочь, - сказала она Эльмире. - Но Бог послал мне только сына, и то одного... Теперь же я вознаграждена за терпение. Теперь ты моя доченька...

И протянула свою утонченную руку с длинными, унизанными многочисленными золотыми кольцами, чтобы приобнять невестку. Когда она дотронулась до лица Эльмиры, та почувствовала, что рука очень холодна. Ей почему-то стало не по себе, и она чуть было не дернулась в сторону. Однако, сдержала себя... Свекровь одарила её каким-то странным взглядом и снова деланно улыбнулась...

Надо заметить, что в последние дни перед свадьбой Эльмиру стали одолевать какие-то сомнения, ей почему-то стало страшно выходить замуж за Рената. Почему это происходило, она и сама не могла себе объяснить.

- Это бывает со всеми невестами, - сказала мать, когда Эльмира поделилась с ней своими сомнениями.

- И с тобой так было? - спросила Эльмира.

- Нет..., - засмеялась мама. - Я как раз исключение из правил. И твой отец тоже исключение. Впрочем, у нас и свадьбы-то не было толковой. Мы встретили друг друга, полюбили с первого взгляда и стали жить. И не представляли себе жизни друг без друга. Никаких сомнений, никаких волнений и переживаний. Все просто и ясно. И было, и есть, и будет...

- Почему же со мной не так?

- Но не со всеми бывает так, как с нами. Люди разные, твой папа очень простой и открытый человек, к тому же, он из очень простой семьи. Так же как и я. Ты же входишь в дом к людям знатным и зажиточным... Отец Рената был очень крупный человек, его мама привыкла к роскоши и поклонению. Это чувствуется в каждом её жесте. Но я ничего плохого в этом не вижу...

- Но мне с ней очень трудно общаться...

- Ничего, привыкнешь... Пойми, дочка, ты в жизни видела ещё очень мало людей, и судишь обо всех по нам с папой. Это приятно для нас, но в то же время неправильно. Могут быть люди очень хорошие, просто другие, совсем другие...

Эти мамины слова как-то успокоили Эльмиру, и она стала морально готовиться к предстоящей свадьбе...

... И вот, наконец, долгожданный день настал... Для невесты было сшито великолепное свадебное платье, были куплены обручальные кольца... В час дня за Эльмирой и родителями должен был заехать Ренат и отвезти их в ЗАГС, а прямо оттуда в ресторан...

Еще с утра Эльмира была вся, как на иголках. Ее буквально трясло от волнения. Мама и отец как могли утешали ее...

... И тут неожиданно раздался телефонный звонок, явно междугородний. Трубку поднял отец.

- Алло! Алло! А... Борис Георгиевич!!! Как я рад слышать ваш голос... Как давно от вас не было никаких вестей... Вы откуда? Из Бостона? Ну как там Америка? Загнивает? И никак не загниет окончательно..., - смеялся отец. - А у нас событие... В какой день вы позвонили... Эльмира выходит замуж... Так-то вот... За земляка из Ташкента, причем... За кого, спрашиваете? Ренат Темирханов, молодой бизнесмен, красавец, эрудит, умница... Не сын ли генерала Темирханова? ... Не знаю, был ли его отец генералом... Знаю только, что он занимал крупные посты в Министерстве Внутренних дел Узбекистана... Ах, вот оно что... Не знал, не знал... Но сын-то тут причем? ... Сегодня свадьба... В феврале или в марте будете в Москве? Хорошо, обязательно заходите... Как вы сами-то?... Ну, слава Богу... Ладно, Борис Георгиевич, до встречи... Привет от Иры и Эльмиры...

Положил трубку и пристально поглядел на жену и дочь.

- Да, дела какие, - покачал седеющей головой отец.

- А что такое? - встревожилась мать.

- Да, понимаешь..., - бросил он взгляд на Эльмиру. - Ладно, потом, потом... Ерунда все... Борис Георгиевич столько пережил, ему все видится в мрачных красках. Он приедет в Москву в феврале или в марте...

Эльмира улыбнулась и вышла из комнаты.

- Борис Георгиевич говорит, что покойный отец Рената генерал Темирханов преступник, - понижая голос, сказал жене Нарбеков. - Он был замешан в каких-то темных делах, находился под следствием, а потом скоропостижно скончался. Причем, есть версия, что он застрелился... Так и что из этого следует? Только то, что мы ещё внимательнее должны относиться к нашему дорогому зятю... Что он, должен был сам рассказать о несчастье, которое произошло в его семье? Это же его боль, его страдание... А Гульнара Каримовна потому так натянуто и ведет себя, что несет в себе тайну своей семьи...

Ирина молчала, слушала мужа.

- Не знаю, Эдик, - наконец, произнесла она. - Почему-то мне, как и Эльмире стало тревожно на душе... И как-то не хочется отпускать её в эту семью.

- Да ну, что за глупости? - махнул рукой Нарбеков. - Какие-то вы, женщины, вечно комплексующие и во всем сомневающиеся...

- Мы, Эдик, все же, дочь замуж выдаем, единственную дочь...

- Так мы же не в Ирак её отпускаем и не в Афганистан. Здесь будем жить, в Москве, и мы, и она с мужем... Ладно, прекрати портить праздничное настроение. Подумай лучше, что ты наденешь на свадьбу.

- Да я уже решила. То, бежевое платье...

- Вот и правильно, оно идет тебе больше всех других...

... Ровно в час дня в квартире раздался звонок...

Эльмира почувствовала, что сердце готово выпрыгнуть у неё из груди, до того она волновалась...

- Мама, мне почему-то страшно, - прошептала она, прижимаясь всем телом к матери.

- Все хорошо, дочка, - так же шепотом ответила мать, хоть и сама ощущала примерно то же самое...

Отец пошел открывать дверь. На пороге стоял Ренат, с огромным букетом белых роз, без пальто, в черной, великолепно сидящей на нем тройке.

- Здравствуй, дорогая, - прошептал он и сделал шаг к стоящей в двери комнаты Эльмире. - Я за тобой...

- Он за мной, - почему-то апеллируя к матери, смертельно бледная, произнесла Эльмира.

- Что с тобой? Ты не рада? - слегка нахмурил тонкие черные брови Ренат. - Так ещё не поздно все переиграть... Ты совершенно свободна в своих решениях.

- Да прекрати, - дотронулся до его плеча Нарбеков. - Она рада, она очень рада... Надевай дубленку, дочка, поехали...

Они вышли из подъезда и сели в нанятый Ренатом белый "Линкольн".

Свидетели должны были приехать прямо к ЗАГСу. Подруга Эльмиры Лариса и друг Рената Валерий...

... В шикарной машине рядом с Ренатом Эльмира как-то немного успокоилась. Он был рядом, он улыбался ей, все страхи стали улетучиваться...

... И вот, их объявили мужем и женой. Эльмира Нарбекова стала Эльмирой Темирхановой. Ренат глядел на неё нежным взглядом, она даже видела в уголках глаз кристаллики слез. Все окружающие любовались прекрасной парой...

Свидетель со стороны жениха, однако, не явился. В принципе, свидетели при бракосочетании теперь не обязательны, однако, Ренат выбрал другого свидетеля, своего троюродного брата Тимура, который, собственно, и познакомил их с Эльмирой.

- Такова жизнь, братишка, - похлопал его по плечу Ренат.

- Бывает, - с грустью в глазах ответил Тимур. - Ничего, мне тоже повезло, мне останется свобода и независимость...

... Молодожены и сопровождающие лица поехали в ресторан. В машине зазвучал мобильный телефон Рената.

- Алло! Валерик, ты? Ну как же ты так? Некрасиво, некрасиво, свидетелем обещал быть... Ах вот оно что? Так, значит? - Лицо Рената передернулось в какой-то злой гримасе, и лишь усилием воли он снова надел на себя выражение лица, более присущее новоиспеченному мужу. - Ладно... Разберемся... Ты на свадьбе-то собираешься быть? ... Только не порть мне настроение... Как-никак, я только что женился... Хорошо, хорошо, дело есть дело, я понимаю... Ну жду...

Закончив разговор, поцеловал Эльмиру.

- Такой вот, понимаешь, свидетель..., - виновато произнес он. - Это Валерик, мой близкий друг, тот самый, который звонил тогда из Польши... Он уже с неделю в Москве... Обещал быть моим свидетелем, а, оказалось, у него какие-то там неприятности по работе, и он даже не знает, прибудет ли на свадьбу... Ну и жизнь пошла, все дела, да дела, ничего святого у людей нет... Как будто бы я каждый день женюсь...

После того, как Эльмира стала женой Рената, ей на душе сразу стало спокойнее. Страхи и тревоги куда-то улетучились, она ощущала себя замужней женщиной, совсем взрослой, такой же, как её мама... Сейчас будет свадьба, потом они поедут в его квартиру и останутся там вдвоем... И она будет там хозяйкой, полноправной хозяйкой... Как все это прекрасно и удивительно!

... И вот - шикарно накрытый стол в частном ресторане. Улыбающийся радушный хозяин, встречающий наряженных гостей... Они с Ренатом во главе стола... По обе стороны от них родители Эльмиры и мать Рената с не сходящей с тонких накрашенных губ улыбкой...

... Тосты, пожелания, поздравления... Все как надо, как положено на свадьбах... Ничего не предвещало беды...

- А, вот и он, - крикнул Ренат, увидев в дверях ресторанного зала высокую крепкую фигуру в черном костюме. - Эй, горе-свидетель! Иди-ка к нам, я представлю тебя своей дорогой жене!

Фигура в черном костюме мерила шаги по ковровой дорожке ресторана. Его лицо освещалось хрустальными подвесками люстр...

- Знакомься, Эльмира! - произнес Ренат. - Это Валерий Кротов, мой старинный приятель...

Круглое лицо, приплюснутый нос, большие глаза, белесые брови... И шрам, небольшой, но глубокий шрам на правой половине лица...

Увидев его, Эльмира отчего-то похолодела. Ей стало так страшно, как было только тогда, в ту лунную августовскую ночь восемьдесят девятого года... Она невольно вздрогнула.

- Очень приятно... Валерий, - пробасил опоздавший гость, протягивая ей свою крупную ладонь. Эльмира протянула руку, и тот неловко чмокнул её в пальцы.

- Эльмира, - пропищала она.

- Что с тобой, моя дорогая? - удивился её странной реакции Ренат.

- Ничего, я просто устала, - ответила Эльмира, стараясь не глядеть на Валерия.

- Садись, старина, - сказал Ренат. - Вот сюда. Тут тебе будет очень удобно и уютно...

Валерий сел на указанное место рядом с матерью Рената. Ему налили штрафную рюмку водки.

- Ну что, извините за опоздание, дела! - пробасил он и поднял свою рюмку. - Горько, что ли?

- Горько!!! - в очередной раз закричали уже довольно пьяные гости...

Эльмира прижималась дрожащими губами к губам мужа и чувствовала, как у неё кружится голова. Она невольно закрывала глаза... Перед глазами проносилась та почти забытая ночь, тени при полной луне, отчаянный крик несчастной Олеси... И сон, недавно приснившийся ей страшный сон... Лицо, безбровое лицо со шрамом... Как он похож на этого самого Валерия, закадычного друга её мужа Рената... Только кто похож, вот ещё вопрос? Тот, который был на самом деле буквально в трех шагах от неё той летней лунной ночью или тот, которого она видела во сне? Ведь возможно, приснившийся ей человек и вовсе не был похож на настоящего преступника, убившего вместе с товарищем в ту августовскую ночь семнадцатилетнюю девушку Олесю... Да, как же слабы её нервы, как сильно подействовал на неё тот ужасный инцидент... А она полагала, что совершенно забыла обо всем...

Валерий же вел себя совершенно спокойно, уверенно. Он беседовал с матерью Рената, представился и её родителям, пил мало, рассуждал на самые разнообразные темы, от политики до искусства и спорта. И постепенно Эльмира убедила себя, что её странные подозрения всего лишь плод больного воображения...

... А потом их с Ренатом отвезли домой. Мать поехала к каким-то дальним родственникам, а послезавтра она должна была улететь к себе домой в Ташкент.

- Ну вот, дорогая, - произнес Ренат, входя в квартиру. - Теперь мы одни, теперь ты здесь полноправная хозяйка... Владей всем, прошу только об одном - сделай меня счастливым...

- Я постараюсь, - еле слышно проговорила Эльмира и бросилась в объятия мужа...

4.

... - Умница ты моя, - сказал Ренат, целуя её. - Сдала сессию, несмотря ни на что... И заслужила настоящие каникулы... И я тоже кое-что сделал. И заслужил что? Догадываешься? Глупенькая моя... Я заслужил отпуск, маленький, двухнедельный отпуск. И мы с тобой поедем путешествовать. Мы поедем в свадебное путешествие в Египет. Сейчас там самый лучший сезон, море, солнце, к тому же не очень жарко... Вот тот самый сюрприз, который я тебе готовил...

Эльмира рассмеялась и обняла мужа. А он вытащил из кармана путевки и авиабилеты и показал ей...

- Так-то вот у нас, - похвастался он...

... Они готовились к отъезду, как вдруг произошло нечто неожиданное. Буквально перед самым отъездом поздно вечером раздался телефонный звонок. Ренат поднял трубку.

- Алло! А... Привет... Объявился? Ты пропадаешь и появляешься словно призрак... Что?!!! Что ты говоришь? Быть того не может...

Он жутко побледнел и стал даже оседать на пол. Испуганная Эльмира бросилась к нему.

- Не надо! - крикнул он на неё раздраженным голосом. Она отшатнулась, никогда он с ней таким тоном не разговаривал. Она и в родительском доме к подобному обращению не привыкла.

- Ты что? - прошептала она. Но он её не слышал. Он продолжал свой разговор, уже сидя на полу.

- Но что... Что же теперь делать? Как... Я же вложил туда... - Он снова бросил зверский взгляд на Эльмиру. - Выйди, - прошипел он. - У меня деловой разговор. Выйди...

Она, глотая слезы, побрела к двери. Продолжения разговора она уже не слышала. Через минут десять в спальню вошел Ренат. Она лежала на кровати и рыдала от жуткой обиды.

- Ты меня, ради Бога, извини, - прошептал он. - Извини. - Он поцеловал её в щеку. - Но сейчас не до обид. Тут дела посерьезнее... Ты знаешь, нам придется остаться, мы сейчас не можем никуда ехать... Более того, мне придется уехать в другое место... Одному... Пойми, у меня очень большие неприятности, очень...

Эльмира тут же забыла свою обиду, переполняясь беспокойством за мужа.

- Что же случилось? Кто звонил?

- Это Валерий... Он мне сообщил, что наша фирма понесла огромные убытки... Огромные... Мы на грани разорения. Я должен лететь в Ташкент, там у меня есть друзья, которые, возможно, помогут мне... Другого выхода у меня нет... Извини, ради Бога, дорогая... Такое сейчас жестокое время... Как говорится, Москва слезам не верит... Впрочем, и другие города тоже... Может быть, только мой родной город поверит моим слезам...

- И когда же тебе надо ехать?

- Завтра, непременно завтра... Сейчас сюда приедет Валерий... Ты ложись спать, а нам с ним предстоит долгий разговор. Возможно, даже он приедет не один...

- А с кем? - заволновалась Эльмира.

- Да так... Деловые люди... Ты спи, наш разговор тебе не интересен... Ты девочка, маленькая девочка, а у нас специфически мужской, очень деловой разговор. Ты извини меня за грубость. Я просто не умею держать себя в руках... Такое трудное сейчас время, дорогая моя... Я никак не могу к нему привыкнуть... Успокойся, все уладится, все будет хорошо... А мы ещё с тобой поездим, будь уверена. Мы ещё весь мир объездим... Все у нас впереди...

Эльмира немного успокоилась. Ренат ушел, а она вскоре заснула крепким сном...

... Разбудили её приглушенные мужские голоса. Она открыла глаза, стала прислушиваться.

- Ты лох, - басил голос за дверью. Она узнала голос Валерия. - Ты просто лох, настоящий лох. Как можно было доверить такую партию этому козлу? Он же теперь тебя заложит с потрохами, он расколется при первом же допросе... А за тобой потянется ниточка. Ты понимаешь, чем это пахнет?!

- Не расколется, - послышался голос Рената. - Он слишком хорошо меня знает. Знает, что я таких вещей не прощаю...

- Подумаешь, крутой какой... Ты бы лучше раньше головой думал... А я не верю твоему гребаному Гарику, ну ни на грош не верю, он баклан, фуцен он, понял, фуцен?

Эльмира замерла. Ей становилось страшно. Эта приблатненная манера говорить раздавалась словно из какой-то другой, неведомой ей опасной и грязной жизни, которую она знала только по фильмам. И Ренат, её муж, говорил именно таким жаргоном. И что у них за дела? О чем они вообще говорят? А ведь в последнее время Эльмира стала подозревать, что беременна. И от этого на душе было особенно тревожно.

- Тихо, ребятишки, - послышался третий, спокойный и вкрадчивый голос, немного хрипловатый, видимо, принадлежащий пожилому мужчине. - Поживем, увидим. Но подстраховаться надо... Тебе, Ренат, надо немедленно лететь в Ташкент. Вот тебе билет, рейс через три часа... Ты понял меня?

- Понял, - тихо ответил Ренат.

- А мы пошли... Не будем нарушать сон твой молодой жены... Провожать тебя никто не станет, следить за тобой тоже... Сам знаешь, чем чреват обман...

- Знаю, знаю, - отвечал Ренат...

- Удачи тебе! Я в тебя верю... Ты знаешь, к кому обращаться за помощью. Надежнее не бывает... Ты идешь, Валера?

- Я пока останусь, мне ещё кое о чем надо переговорить с Ренатом, послышался голос Кротова.

- Хорошо... Вам действительно есть, о чем потолковать...

Хлопнула входная дверь. Через некоторое время Ренат на цыпочках вошел в спальню. Эльмира сделала вид, что спит... Ренат аккуратно притворил дверь.

- Спит? - услышала она голос Кротова.

- Спит...

- Да, парень, впутался ты в скверную историю, - сказал Кротов. Карабанов таких вещей не прощает...

- Ты ещё будешь мне мораль читать, - огрызнулся Ренат. - И без тебя тошно, зачем ты остался?

- Остался, потому что я твой друг, потому что знаю твои привычки, твою самонадеянность... Натворишь дел, а потом начинаешь судорожно расхлебывать... Только учти - теперь время другое, теперь твоего крутого батюшки нет, и расхлебывать все придется тебе одному... Кто тебе все это скажет кроме меня?

- Добрый какой, - фыркнул Ренат. - О себе печешься, не обо мне...

- Да и о себе тоже. Это же я тебя порекомендовал Карабанову, так что и с меня тоже спросится... Твоя фирма за счет чего существует, позволь тебя спросить, гребаный бизнесмен? А теперь что?

- Пошел отсюда..., - зашипел Ренат. - Мне сказано ехать в Ташкент, я и поеду, и обойдусь без всяких советов...

- С меня, разумеется, спросится, - словно не замечая тона Рената, продолжал Валерий. - Только не так, как с тебя... Ты жизнью своей ответить можешь за эту лажу... Подумай, на какую сумму ты подзалетел... Сто штук... Обалдеть можно...

Эльмира напряглась, боясь пропустить хоть одно слово. Господи, в какой же вертеп она попала...

- Надо, так отвечу, - каким-то совсем неуверенным тоном произнес Ренат.

- Ты один раз уже подставил меня по крупному, забыл? - продолжал Валерий.

- Тихо, тихо..., - зашипел Ренат.

- Так я тебе напомню... На волоске тогда висели, в восемьдесят девятом... Если бы не твой крутой папаша, туго нам бы пришлось... До сих пор жалею, что ввязался в эту историю. Вспомнишь - вздрогнешь... И самое главное - дурь, понимаешь ты, дурь, неоправданный риск... Мало, что ли, у нас баб было, так нет...

- Хватит, - оборвал его Ренат. - То совсем другое дело, и ни о чем я не жалею. Той сучке так и надо - нашла перед кем выпендриваться... Так что, я ни о чем не жалею...

"Боже мой, боже мой", - пролепетала одними губами Эльмира. Какой кошмар... Какой все это кошмар...

Ей казалось, что она бредит, что находится в кошмарном сне... ТАКОЕ ей даже в голову не могло прийти! Вторым в ту далекую августовскую лунную ночь восемьдесят девятого года, был её муж Ренат, возможно, отец её будущего ребенка. Эльмира закрыла себе рот рукой, чтобы не закричать... Если бы она закричала тогда, затаившись под ветвистым деревом, Ренат мог бы стать её убийцей, а стал её мужем. Как же причудливы повороты судьбы!

- Фраер..., - пробасил Валерий. - Сытый фраер, привыкший прятаться за родительскими спинами. Только учти - мы тебе не родители...

- Все, - оборвал его Ренат. - Мне пора собираться... Трепом делу не поможешь...

- Ну, гляди, - предупредил зловещим голосом Валерий. - Главное, не споткнись, поднимать некому будет... Тут апперкотом от папаши не отделаешься...

Затем молчание и хлопок входной двери... Эльмира лежала на спине в кровати, боясь пошевелиться... Она понимала одно - как и в ту далекую ночь жизнь её висела на волоске, главным было не выдать себя...

Примерно через полчаса Ренат вошел в её комнату...

- Эльмира, - прошептал Ренат, дотрагиваясь до её обнаженного плеча. Эльмира... Ты знаешь, мне придется лететь немедленно... Дела требуют этого, неотложные дела...

- Да? - привстала Эльмира, пытаясь держать себя в руках. - И надолго ты?

- Думаю, дня на три, не больше. И ты не беспокойся, ни о чем не беспокойся. Если будут спрашивать, скажи, полетел в Ташкент, заболела мама... Говори только это и ничего больше. И не волнуйся, все будет нормально... Я крепко стою на ногах...

Он быстро собрался, вызвал по телефону такси и ушел. Эльмира осталась одна.

Она теперь долго не могла уснуть, ворочалась и ворочалась на мягкой постели. Она ужасалась той фантасмагории, в которой очутилась благодаря странному стечению обстоятельств. Ее муж, отец её будущего ребенка, был тем человеком, который вместе с Кротовым двенадцать лет назад изнасиловал и убил семнадцатилетнюю Олесю Карапетян... И что она должна была теперь делать? Все это было слишком тяжело для её возраста и жизненного опыта...

Только под утро она забылась тяжелым сном. И вновь ей снилась та августовская лунная ночь, тени на узенькой пыльной дорожке... И лицо, безбровое лицо со шрамом на правой щеке, лицо освещенное спичкой... А рядом с ним из темноты ночи выплыло другое лицо, то самое, которое она любила, которое ласкала и целовала...

Она вскочила и закричала от ужаса. По спине её пробежал холодный пот... Она не знала, как ей дальше жить...

5.

... То что узнала той ночью Эльмира, было настолько ужасным, что она находилась в какой-то прострации, порой не веря, что все это может быть на самом деле. Она совершенно замкнулась в себе. У неё начались каникулы, Ренат улетел в Ташкент, ходить никуда не было надо, она сидела дома наедине со своими горькими мыслями...

Но ведь надо было что-то делать, что-то предпринимать... Жить с этим грузом нельзя... Но кому сказать? Родителям? Нет, язык не повернется... Есть во всем этом что-то позорное, постыдное, неприличное... Еще кому?

Эльмира съездила к родителям, заночевала у них, однако, ни о чем им не рассказала. Сказала только, что у Рената заболела мать, и именно поэтому сорвалась их поездка в Египет, а он улетел в Ташкент.

- А что такое с ней случилось? - забеспокоилась мама. Гульнара Каримовна не производит впечатление больной женщины...

Да что ты, Ира? - сказал отец. - Такое вынести может не каждый... Носит все в себе, держится, а вдруг раз и... Не дай Бог, разумеется...

... На следующий день утром на квартиру родителей позвонил Ренат. Услышав его голос, Эльмира почувствовала, что у неё закружилась голова и похолодела спина. Она до боли закусила нижнюю губу.

- Все в порядке, малышка! - радостным голосом кричал в трубку он. Не беспокойся! Я уладил все дела и послезавтра буду в Москве! Хорошо, что ты поехала пожить к родителям, дома тебе было бы скучно и одиноко!

- А как мама? - дрогнувшим голосом спросила Эльмира.

- Мама-то? - не понял Ренат. - А..., - засмеялся он. - Лучше, ей гораздо лучше. Так и передай своим родителям...

Эльмира отправилась домой и стала ждать Рената... Однако послезавтра он так и не появился. Зато стали то и дело раздаваться телефонные звонки. Постоянно звонили какие-то мрачные люди, интересуясь, когда он приедет. Она честно отвечала, что не знает и сама его ждет...

Еще через день уже под вечер раздался звонок в дверь...

- Кто там? - спросила Эльмира.

- Это я, Валерий, друг Рената, - послышался голос за дверью. Эльмира похолодела от ужаса... Она застыла перед дверью и не могла произнести ни слова...

- Эльмира, откройте, дело есть, - настаивал Валерий.

- Но... Я не могу... Мне Ренат запретил открывать кому бы то не было...

- Но мне-то можно, я же его друг, вы меня знаете. Поглядите в глазок...

Эльмира поглядела и увидела его... Короткая обливная дубленка, непокрытая, коротко стриженая голова... Безбровое лицо, приплюснутый нос, шрам на правой щеке...

- Я не могу открыть вам...

- Ах, боже мой, какие мы пугливые и осторожные, - улыбался Валерий. Ну нельзя же быть до такой степени боязливой...

- Мне запретил муж, - говорила одно и то же Эльмира.

- Муж, муж..., - проворчал Валерий. - Я не просто так пришел, по делу, говорю же, по делу. По важному делу... Открывай, открывай..., - едва скрывая раздражение, повторял он.

- Нет...

Незваный гость постоял ещё с минуту и нажал кнопку лифта...

Эльмира продолжала стоять перед дверью, как вкопанная, боясь даже пошевелиться... Она решила поехать к родителям и ждать Рената там.

"Нет, этого делать нельзя! А вдруг этот человек караулит меня в подъезде или на улице?", - пришло в голову ей. - "Он может быть и не один... Как же быть?"

В отчаянии она все же решила позвонить в Ташкент его матери.

- Алло, Гульнара Каримовна?! - крикнула она в трубку, услышав надменный голос матери Рената.

- Я... Это кто?

- Это Эльмира...

- Да, слушаю тебя...

- Я жду Рената, а он не приезжает... А ему все время звонят, а сегодня, буквально только что, приходил его друг Валерий. Я ему не открыла...

- Это разумно, - холодно согласилась свекровь.

- Так что же с Ренатом? Почему он не приезжает?

- Он немного простудился, - спокойно произнесла свекровь. - Ты не беспокойся, все в порядке... Что ты паникуешь?

- А можно его к телефону?

- Ты понимаешь, у него температура, он заснул... Он тебе перезвонит попозже, если проснется. Или завтра с утра...

- А сейчас никак нельзя? Я хочу спросить у него, что мне делать?

- Я же тебе говорю, он спит и я не хочу будить его... - Голос свекрови стал просто-таки ледяным. - Что за шум такой из-за ничего?

- Ладно, я жду его звонка, - согласилась Эльмира.

Но он так и не позвонил... Эльмира сидела у телефона до глубокой ночи. И вот... наконец звонок...

- Мне Рената, - раздался в трубке скрипучий мужской голос.

- А его нет.

- Еще не вернулся? - хмыкнул голос. - Это плохо, это очень плохо... Ну ладно, будем ждать, обещанного, как говорится, ждут три года... Извините, ещё один вопрос - к вам никто не приходил?

- А кто должен был прийти?!

- Да, никто, - усмехнулся голос. - Раз никто не приходил, то очень хорошо... До свидания...

Эльмира положила трубку, наспех поужинала и бросилась в постель... Но заснуть, естественно, не могла, мысли, страхи, сомнения одолевали её. К тому же, она подозревала, что беременна, подозревала ещё неделю назад, а теперь была почти уверена в своей догадке... Как все странно, странно и непонятно... ещё совсем недавно её жизнь была проста и безмятежна, более того, она была очень счастлива... Как же мгновенно все переменилось... В какой же жуткий переплет она попала!

Она только стала засыпать, как резкий звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Она вскочила из постели и бросилась к двери.

- Кто там? - спросила она срывающимся голосом.

За дверью царило молчание. Эльмира поглядела в глазок - на лестничной площадке никого не было...

И снова звонок - на сей раз телефонный. Эльмира бросилась к аппарату, по пути споткнулась и упала. Вскочила и как за спасательный круг схватилась за телефонную трубку.

- Эльмира..., - услышала она в трубке голос Рената. На сей раз голос его не был таким бодрым, как в прошлый раз, в нем чувствовалась какая-то растерянность.

- Да..., - Она чувствовала, что сердце готово выпрыгнуть у неё из груди.

- Я... , - замялся Ренат. - Понимаешь... Как ты там?

- Плохо, - произнесла Эльмира, боясь выдать себя. - Плохо... Мне страшно... Постоянные звонки, и по телефону и в дверь... Что мне делать?

- Никому не открывай, никому, поняла? - каким-то чужим деревянным голосом говорил Ренат.

- А что происходит?

- Да... Ничего особенного... Некоторые проблемы...

На цыпочках она побрела обратно в спальню, дрожа от страха. Только было нырнула в постель, как снова раздался звонок.

Она уже не стала вставать, закрылась с головой одеялом и дрожала от страха.

Больше звонков не было. Пролежав в постели с полчаса, она подошла к телефону и набрала номер родителей.

- Мама?

- Да, что случилось, дочка? Ты что так поздно?

- Мама, приезжай за мной, мне страшно, - всхлипнула Эльмира. Приезжайте вместе с папой... Я очень боюсь...

- Хорошо, хорошо, мы скоро будем... Не беспокойся, жди нас...

Голос матери несколько приободрил Эльмиру. Она оделась и стала ждать родителей...

5.

- Эдик, - взволнованно произнесла Ирина, входя в подъезд. - А что это за люди стояли около соседнего подъезда?

Действительно, когда они подходили к дому, около соседнего подъезда мелькнули две какие-то черные тени и скрылись в темноте.

- Ну..., - откашлялся Нарбеков. - Не одни мы по ночам ходим, мало ли у кого какие дела...

Они позвонили в дверь. Через минуту увидели перед собой одетую, смертельно бледную Эльмиру.

- Что с тобой, дочка? - бросилась к ней Ирина. - Что вообще происходит в этом доме?!

- Ничего..., - глядя в сторону и делая отчаянные усилия, чтобы не разрыдаться, произнесла Эльмира. - Ничего не происходит. Просто мне очень одиноко... И вообще... - Она бросила мимолетный взгляд на маму и, не выдержав, бросилась к ней на шею с истерическими рыданиями. - И вообще, я не хочу жить, понимаешь ты, я не хочу больше жить!!!

Ирина обняла дочь и повела её в комнату, пытаясь хоть что-нибудь понять и как-то успокоить её.

Тут раздался телефонный звонок. Нарбеков схватил трубку.

- Алло! Алло!

- Это кто? - раздался в трубке голос, и Нарбеков узнал Рената.

- Ренат? Ты откуда?

- Я-то? Из Ташкента... Эльдар Раджабович... Очень хорошо, что вы у нас...

- А что творится с Эльмирой, может быть ты мне объяснишь?...

- А что с ней, собственно говоря, творится? - не понял Ренат.

- Да ничего хорошего, у неё истерика, она вообще не в состоянии что-нибудь объяснить... Послушай, Ренат, мне кажется, что Эльмира несчастлива с тобой...

- Эльдар Раджабович, - замялся Ренат. - Понимаете, я очень люблю Эльмиру и хочу сделать её счастливой, хочу, чтобы мы ни в чем не нуждались... Но сейчас такая жизнь...

- Какая жизнь? У меня, например, какая была, такая и есть... Живу, работаю по специальности... Разве что, кроме того, что я был вынужден оставить родной город...

- Вот видите, - схватился за эти слова Ренат. - Видите... А у меня произошли неприятности, фирма терпит убытки, я оказался должен немалую сумму... Я просил Эльмиру не тревожить вас этими проблемами, но теперь я вынужден сказать правду... Более того, возможны ещё большие неприятности... Даже..., - замялся он. - Нет, пока не могу сказать... Прошу об одном, как мужчина мужчину - не верьте тому, что вам обо мне расскажут, все, что вы можете услышать обо мне - это грязная клевета...

- А когда ты приедешь в Москву?

- Думаю, что завтра, завтра с утра... Только... Только надо ещё кое-что уладить... Постарайтесь успокоить Эльмиру, все будет в порядке, я уверен...

- Мне кажется, что далеко не все в порядке, - возразил Нарбеков. - Мы не привыкли к таким вещам...

Ой, Эльдар Раджабович, - вздохнул Ренат. - Жизнь сейчас такая сложная... Но вы не беспокойтесь... Я все улажу... Я люблю Эльмиру, Эльдар Раджабович, и сделаю все для нее, жизни не пожалею...

- Что посоветуешь делать нам?

- Хорошо, - с некоторым облегчением вздохнул Нарбеков. - Я надеюсь на тебя, на твое мужское слово... До завтра...

- Звонил Ренат, - сказал Нарбеков, входя в спальню - Говорит, что завтра приедет...

Эльмира лежала на кровати и рыдала. Ирина пыталась её успокоить.

- Хоть бы он вообще никогда не приезжал..., - сквозь рыдания произнесла Эльмира. И более ничего от неё родители добиться не смогли. Дали ей успокоительную таблетку и стали ложиться спать.

- Эх, как же прав был Борис Георгиевич, - тяжело вздыхая, сказал жене Нарбеков, ложась в постель.

Заснула, собственно говоря, только Эльмира. Нарбеков и Ирина ворочались на диване, мучаясь бессонницей, лишь иногда забываясь тревожной полудремой...

А утром их ждало новое потрясение...

- Эдик, Эдик! - крикнула Ирина. - Ты что, спишь? В дверь звонят!

Нарбеков дернулся, открыл глаза, с удивлением огляделся по сторонам, не понимая, где он находится.

- А? Что?! - спрашивал он. - А... Звонят в дверь?

Звонок тем временем стал непрерывным. За дверью слышались голоса...

Нарбеков вскочил с кресла и бросился открывать. Перед тем, как открыть, он глянул в глазок и увидел на лестничной площадке группу милиционеров. Он немедленно открыл дверь.

- Гражданин Темирханов Ренат здесь проживает? - спросил кряжистый мужчина лет сорока пяти, одетый в штатское.

- Да... Проживает, - продирал глаза Нарбеков.

- Мы из Уголовного Розыска. Я старший оперуполномоченный майор Гребенюк. Имеем постановление на арест Темирханова и обыск в его квартире. Вы сами кто такой?

- Я его тесть Нарбеков Эльдар Раджабович.

- А где Темирханов?

- Его нет, он сегодня должен прилететь из Ташкента.

- Каким рейсом?

- Я не знаю. Утренним...

Гребенюк немедленно позвонил в диспетчерскую Аэрофлота и узнал, какие утренние рейсы прилетают из Ташкента. Затем позвонил в Угрозыск.

- Так... Необходимо немедленно группу в аэропорт Домодедово, Темирханов должен прилететь туда, - сказал он и положил трубку. - Черт побери, боюсь, что мы опоздали... А больше утренних рейсов из Ташкента нет, ни в Шереметьево, ни в Домодедово...

- А что он сделал? - поинтересовался Нарбеков.

- Пока он только подозреваемый, - ответил Гребенюк. - И тайну следствия я разглашать не имею права...

- Все же, он наш зять, - робко произнесла Ирина.

- Ладно, - махнул рукой Гребенюк. - Вам скажу, хоть и не имею права... Темирханов подозревается в продаже крупной партии наркотиков... Я повторяю, подозревается... Один задержанный дал на него показания. Вполне возможно, что он оклеветал вашего зятя. А пока мы должны выполнить долг и произвести в квартире Темирханова обыск. Вы понятыми быть не можете, поскольку вы его родственники... Антонов! Найди двух понятых, пройдись по подъезду. Только быстро...

Услышав грозную информацию, Нарбековы многозначительно переглянулись, Эльдар едва заметно покачал головой. Ирина бросилась в спальню к дочери.

- Что там? - спросила Эльмира, приподнимая голову с подушки.

- Там милиция, дочка, - прошептала Ирина. Они за Ренатом. Они будут делать обыск.

На эти слова Эльмира никак не отреагировала. Опустила голову на подушку и повернулась к стене. Ирина вышла.

Высокий и могучий Антонов пошел искать понятых. Тем временем зазвенел мобильный телефон Гребенюка.

- Ах ты, мать твою..., - выругался Гребенюк, выслушав сообщение. Опоздали, - произнес он, обращаясь непонятно к кому. - Да где же там понятые, наконец?!

Из спальни вышла одетая Эльмира и села рядом с родителями на диван.

- Вы жена Темирханова, я полагаю? - спросил Гребенюк.

- Да, я жена Темирханова, - монотонным голосом ответила Эльмира.

- Вы знаете, где он может находиться?

- Нет...

Во взгляде Эльмиры, направленном в стену, Ирина видела некую обреченность. Ей стало до слез жалко дочь...

Вскоре появились и понятые, и начался долгий обыск. Продолжался он несколько часов, и ничего подозрительного в квартире Темирханова найдено не было. Эльдар и Ирина Нарбековы сидели как на иголках, постоянно глядя на дверь. Изредка Ирина бросала на мужа умоляющий взгляд, и тот отводил свой. Он сам не знал, что делать и как вести себя в подобной ситуации... Эльмира же так и глядела в стену, ничего не говоря.

Наконец, обыск был закончен.

- Ладно, - вздохнул Гребенюк. - Товарищи понятые, извините за то, что отняли у вас столько времени. Распишитесь вот здесь и можете быть свободны...

- А нам что делать? - наконец, подала голос и Ирина.

- Поезжайте домой. И дочь с собой заберите, вижу, что она плохо себя чувствует. А здесь будет засада. Наши сотрудники будут ждать Темирханова. Хотя... Полагаю, что он теперь вряд ли тут появится... Надо объявлять его в розыск...

- Как это не появится?! - вскрикнула Ирина. - Как это понимать, объявлять в розыск?!

- Преступников объявляют в розыск, мама, - нарушила свое долгое молчание Эльмира. - А Ренат преступник...

Родители молча, с ужасом глядели на нее...

6.

...Только Нарбековы открыли дверь своей квартиры, как раздался телефонный звонок. Эльдар поднял трубку.

- Эльдар Раджабович, - послышался в трубке веселый голос Рената. Нарбеков молчал. - Это я, Ренат!

- Да..., - пробасил Нарбеков.

- Я все знаю, - предупредил его расспросы Ренат. - И про обыск, и вообще... Я же просил вас не верить ничему, что обо мне скажут...

- Я не верил... До поры, до времени...

- Плохого же вы обо мне мнения, обидно даже... А, между прочим, все улажено.

- Ты откуда?

- Я в Москве у друзей. И собираюсь ехать домой... Могу себе представить, что там творится. Эльмира у вас?

- Да... Мы только что вошли...

- Ладно. Я еду к вам, забираю её и мы едем домой... На месте все объясню... Передавайте ей привет и скажите, что я люблю ее...

Нарбеков положил трубку и некоторое время молчал.

- Ну что там? - спросила Ирина.

- Говорит, что все улажено... Скоро он будет здесь...

Эльмира молчала, каким-то затравленным взглядом глядела на мать.

- Ну что собираешься делать? - спросил отец.

- Не знаю, папа, - тихим голосом ответила Эльмира. - Ничего я не знаю..

...Тем временем Ренат так же положив трубку, закинул ногу на ногу и торжествующим взглядом поглядел на Кротова. Они сидели в его квартире в Ново-Косино. На журнальном столике стояла бутылка коньяка и лежали несколько апельсинов.

- Будешь? - спросил Кротов.

- Воздержусь, - ответил Ренат. - Надо ждать подтверждения, а напиться ещё успеем...

- Ну ты молодец, честно говоря, не ожидал я от тебя такой прыти, пробасил Кротов и налил себе в рюмку коньяка. - Передач тебе я, во всяком случае, носить не стал бы...

- Ну сплюнь, Валера, сплюнь, - усмехнулся Ренат. - Поглядим еще, что будет дальше.

- Да, проблем ещё много, гораздо больше, чем хотелось бы, - тяжело вздохнул Валерий. - Но некоторую передышку, полагаю, ты себе организовал, а в наше время и это важно. И учти - наша поддержка тебе обеспечена, будь в этом уверен. Только запомни одно - нас нет, мы не существуем в природе. Это залог успеха, остальное приложится...

- Когда повезешь Карабанову деньги?

- Он просил приехать через полтора часа...

- Удивился, что я достал бабки?

- Да не очень... По нему трудно понять, удивляется он или нет. А где достал-то? Мать помогла? - спросил Валерий.

- А кто же еще? Собрала по родственникам денег. Слава Аллаху, у нас ещё сильны родственные связи... Ты бы, небось, копейки не собрал в такой ситуации...

- Откуда нам, в нашем захолустье разве что-нибудь соберешь? рассмеялся Валерий. - Кто я такой по сравнению с тобой? Обычный ворюга, а ты у нас генеральский сынок, баловень судьбы... Поэтому и рискуешь так неоправданно...

- Да, с этим гонцом я маху дал, - вздохнул Ренат. - Нагрел он нас на сто штук зеленых... Да и настучал вдобавок, паскуда... Хорошо, что нужные люди сообщили, знаю, как вести себя...

- И не только сообщили, а и утрясли, как ты говоришь...

- Надеюсь.

- Да, ты чувак везучий. За тобой, как за стеной... Помнишь, тогда, в восемьдесят девятом? Да, если бы не ты... Да..., - вздохнул Валерий и залпом выпил рюмку коньяка, - мы с тобой тогда чуть было не попали под крутейшую статью... Кстати, опять же, по твоей вине... У тебя вообще такой обычай, сначала дел натворить, а потом самому же расхлебывать, своими деньгами, своими связями... Глупость это и неоправданный риск... На кой черт тогда мы связались с этой придурочной Олесей? До сих пор себе не могу простить, что впрягся в эту историю... Можно подумать, баб без неё мало? Сколько мы с тобой перетрахали, вспомнить жутко...

- А я ни о чем не жалею, - спокойно ответил Ренат. - У меня такое правило - никогда ни о чем не желать. Это я только поначалу малость сдрейфил. А теперь ни о чем не жалею... Сделали и ладно, правильно все сделали, нечего всякой прошмандовке выпендриваться перед такими людьми, как я... Подняла шум, оскорбила меня при всех. Кто она такая? Мразь, кусок, тварь подзаборная... Спасибо тебе, братан, хорошо мы её проучили...

- Спасибо твоему бате, что он заткнул рты всем тем, кто мог дать какие-то показания против тебя, - добавил Валерий.

- Да, могучий был человек, царство ему небесное... Десять лет назад скончался, а связи его до сих пор крепки и надежны...

- А что же он застрелился, раз такой могучий?

- Правильно сделал. Он застрелился, дело возбуждено не было. И матери, и мне осталось многое. А так бы все конфисковали. Дело серьезное ему шили, меньше пятнадцати с конфискацией не дали бы... Хищение государственного имущества в особо крупных размерах, превышение служебных полномочий, ещё что-то... Там и вышка была предусмотрена для таких случаев. А так... выстрел в висок, затем соответствующая, грамотно проведенная профессионалами пропаганда, довели, мол, затравили, потом давление влиятельных людей, и все... Нет ничего, ни бати, ни статьи, ни конфискации. А сколько он там мамаше оставил, об этом ведает лишь она сама, да всемогущий Аллах. Она мне толком и не сказала, сколько дала своих, сколько заняла у родственников. Выждала несколько дней, подержала меня в напряжении, а потом эдак молча, с презрением сунула пачку денег и произнесла: "Пятьдесят тысяч, как в сбербанке, можешь не пересчитывать. Иди, торгуй наркотой дальше, сынок... В час тебе добрый... Только больше сюда за помощью не приезжай, нам таких бизнесменов не нужно, сами скоро по миру пойдем..."

- Ладно, с твоим гонцом мы ещё разберемся. И за решеткой достанем паскуду...

- А пока надо затаиться, никаких больше дел. Все... Ладно, мне пора ехать... Жена с ума сходит от всех этих ужасов...

Тут зазвенел мобильный телефон Рената. Он тут же заговорил с кем-то совсем другим голосом.

- Алло... Ассалом алейкум, аке... Ой, спасибо, вот век не забуду... Да что вы, какой там долг? Папы давно нет, а вы... Я знал, что вы благородный человек, но чтобы настолько... Человека так легко оклеветать, растоптать в наше жестокое время, аке... Рахмат, аке... До свидания, аке...

Затем снова обратился к Валерию.

- Старый друг отца, он работает в прокуратуре Узбекистана. А его близкий друг работает в Генеральной прокуратуре России, очень крупный человек, он тоже был знаком с отцом... Говорит, все, никто меня пальцем не тронет, говорит, чтобы ехал в Генеральную прокуратуру сам. Против меня никаких доказательств, кроме трепа этого гонца, говорит, что дома у меня был обыск и ничего там не нашли. Ну, это я знал и без него, что там ничего не найдут, разве что подбросить могли по ментовской привычке, но нет, все по-честному... И им уже дано указание убираться оттуда... Так что, поеду к женушке, порадую её. Как жаль, однако, что она присутствовала при этом нашествии ментов... И вообще, какой насыщенной событиями оказалась эта ночь... Сначала мать дала деньги, потом предупреждающий звонок аксакала о том, что Гарик дал на меня показания и что грядут арест и обыск, а потом и приятные известия о том, что все улаживается... Да, великая вещь - старые связи...

- Да, на сей раз, вроде бы, все получилось, как надо..., - согласился Валерий. - Только в своей радости не забывай, что ты ещё должен немалую сумму.

- Обязательно надо испортить настроение! - закричал Ренат. Карабанов согласился подождать, а ты напоминаешь и напоминаешь. Знаю я все, знаю!

Раздался телефонный звонок. Валерий взял трубку.

- Да... Да..., - говорил он, бросая взгляды на Рената. - Вроде бы, этот вопрос улажен. Хорошо... - Передал трубку Ренату и шепнул: - Карабанов хочет сказать тебе пару слов.

- Ренатик, - послышался в трубке скрипучий размеренный голос Карабанова. - Я слышал, дело улажено... Молодец, молодец, не ожидал я от тебя такой прыти... А что касается оставшихся пятидесяти штук, то, как я уже тебе сказал, могу некоторое время подождать... Я теперь просто хочу уточнить, сколько именно я могу ждать.

- И сколько же? - деревянным голосом спросил Ренат.

- Месяц подожду, ради моего доброго отношения к тебе...

- Месяц?! Но откуда же я возьму их через месяц? - пролепетал Ренат. Я и эти-то с таким трудом достал...

- Решай сам, дружище... Дел навертел, сам и расхлебывай... Счетчика тебе пока не включаю, месяц срок тоже немалый, соображай...

- Но это же не пятьсот рублей. Я из родственников и так вытряс, что мог...

- Думай, думай, у тебя есть квартира на Мичуринском проспекте, продай. Машина есть. Ты же взрослый человек...

- А где же я буду жить?

- Ну это уже несерьезный разговор, - засмеялся Карабанов. - Ладно, мне некогда. Скажи Валерке, пускай потихоньку собирается ко мне. Через час я могу его принять. Будь здоров! И не отчаивайся, я в тебя верю, ты ещё дел наворочаешь...

- Месяц, говорит, - прошептал Ренат, положив трубку. - А мне теперь и жить-то не на что, не только такие суммы отдавать...

- А ты как думал? - усмехнулся Валерий. - Такими делами заниматься, это тебе не телок в Ташкенте трахать...

- Заткнись! - закричал Ренат и выскочил из квартиры старого друга.

... Через пару часов он звонил в дверь квартиры Нарбековых в Медведково.

- А, это ты? - мрачно приветствовал зятя хозяин. - С приездом, что ли?

- Спасибо, - широко улыбался Ренат. - А где моя дорогая женушка?

- Там, - указал на дверь Нарбеков.

Ренат тихонько приоткрыл дверь в комнату, где с закрытыми глазами лежала Эльмира. Она так и не пришла в себя после того, что узнала. Ей казалось, что она находится в каком-то бреду... Ее муж, торговец наркотиками, двенадцать лет назад изнасиловал и зверски убил семнадцатилетнюю девушку Олесю, и не только не ответил за это, но до сих пор гордится своим поступком... Более того, дело осложняется тем, что она беременна от него, она теперь совершенно в этом уверена. В ней находится ребенок убийцы, насильника и наркодельца... Как все это страшно и нелепо. И что делать в этой ситуации, понять вообще невозможно...

- Эльмира, - зазвучал около её уха елейный голос Рената. - Малышка моя... Это я, твой муженек, приехал за тобой...

Она приоткрыла глаза и окинула Рената мутным непонимающим взглядом.

- Ты? - прошептала она.

- Я, малышка моя, я, твой муженек снова рядом с тобой...

- А что же все это значит? - пытаясь сделать наивные глаза, спросила Эльмира.

- А, - отмахнулся Ренат. - Разборки, есть такое понятие в нашей страшной жизни... Дело в том, что прогорело одно коммерческое мероприятие, ну, короче, сгнили фрукты и овощи, которые везли из Средней Азии. Да, сгнили, хоть сейчас и зима... Есть такие мастера, которые и на такое способны... И я задолжал людям некоторую, не скрою, довольно крупную сумму денег. Я поехал в Ташкент, родственники помогли мне, а за время моего отсутствия кредиторы подняли хай, от того и звонки, и ночной визит Валерия, и... дальнейшее... А все, что говорили бравые оперативники - чушь от начала до конца. Я, кстати, только что из прокуратуры. Мне там принесли извинение. Но я, тем не менее, написал на имя прокурора жалобу на незаконный обыск. Все дело закончено, дорогая. А теперь вставай и поедем домой. Я так соскучился по тебе...

Он попытался поцеловать её, но тут она не выдержала и отшатнулась от него, словно от ядовитой змеи.

- Ты что? - побледнел Ренат. - Ты веришь во все эти нелепые обвинения?

Эльмира ничего не ответила и стараясь не глядеть ему в глаза, стала подниматься с постели.

- Ты извини меня, я виноват, - говорил Ренат. - Тебе надо было во время моего отсутствия пожить у родителей, в голову не пришло от всех этих стрессов... Пойми - где крупные деньги, там, так сказать, своеобразные отношения. Слезам никто не верит, им вынь да положь нужную сумму, и все... Опасная жизнь пошла, то ли дело раньше... Ни денег, ни опасностей... Помнишь, как хорошо все жили в Ташкенте, был настоящий братский интернационал?

Вспомнив кое-что из ташкентской жизни, Эльмира невольно вздрогнула, но затем надела на лицо усталую улыбку.

- Конечно, помню, - прошептала она. - Было очень хорошо...

Ренат прижал её к себе и стал целовать в слипшиеся черные волосы. А она преодолевала в себе чувство жуткой брезгливости, напрягая всю свою силу воли. К её собственному удивлению, силы воли оказалось немало, она ничем не выдала то, что знает тайну его кровавого прошлого, и сделала вид, что не верит в преступное настоящее Рената. Оказывается, она умеет играть, она неплохая актриса. Воистину, жить захочешь, станешь и актрисой, и кем угодно...

- Такова жизнь, - произнес он свою обычную фразу. И добавил: Оклеветать можно кого угодно, даже святого человека...

Они вышли из комнаты. Бледный, невыспавшийся и небритый Нарбеков укоризненно глядел на зятя. В глазах Ирины Ренат прочитал плохо скрываемую ненависть.

- Простите, Эльдар Раджабович, - виновато произнес Ренат. - И вы, Ирина Викторовна, простите меня. Хоть я ни в чем и не виноват...

- Ладно, - махнул рукой Нарбеков. - Главное, что все обошлось. Только уж в дальнейшем будь поаккуратней.

- Я был в прокуратуре и подал прокурору жалобу на незаконный обыск. Нельзя такого спускать, - сказал он Нарбекову. - Перевернули, наверняка, все вверх дном, сволочи... Людей перепугали, панику развели...

Нарбеков молча глядел на него.

- Они сказали, что ты подозреваешься в распространении наркотиков, сказал он.

- Я об этом слышал, слухами, как известно, Земля полнится, - ответил Ренат, глядя в лицо тестя своими черными как маслины круглыми невинными глазами. - Но неужели вы могли поверить в такую гнусную ложь?

- Да нет..., - замялся Нарбеков. - Но... Сам понимаешь...

- Оклеветать можно кого угодно, хоть вас, хоть Ирину Викторовну, хоть даже нашу дорогую Эльмиру... Все ходим не только под Богом, но и под взглядами недоброжелателей и откровенных врагов. А у нас, бизнесменов, их более чем достаточно, Эльдар Раджабович...

Эльмира молчала. Она прижалась к теплому плечу матери, и та гладила её по волосам. Ренат порой бросал на жену полные нежности взгляды.

- Я подал жалобу, - повторил Ренат. - Такие вопросы надо решать незамедлительно, - твердо сказал он. - Мне прятаться незачем и не от кого. Я чист и честен и перед законом и перед людьми. А сейчас поедем домой, дорогая... Хотя нет, сделаем по-другому, я позвоню Александре Петровне, заеду за ней и мы все там приведем в порядок. А ты приедешь в убранную после этого безобразного погрома квартиру.

- Хорошо, - согласилась Эльмира, радуясь тому, что Ренат снова уедет и ей не надо будет играть перед ним столь сложную роль.

Когда хлопнула дверь, Эльмира больше не смогла держать себя в руках и отчаянно разрыдалась, прижавшись к плечу матери.

- Что с тобой, доченька? - спросила мать.

- Мне страшно, мама, - всхлипывала Эльмира. - Мне очень страшно...

7.

... - Боже мой, - улыбался Нарбеков, открывая дверь своей квартиры. Какие люди! Какая встреча! Борис Георгиевич, дорогой! Как я рад вас видеть!

На пороге квартиры стоял совершенно седой, с коротко подстриженными усами, в модной белой с красными полосами куртке, Борис Георгиевич Карапетян.

- Извините за вторжение, Эльдар Раджабович, - улыбался он. - Я прямо как снег на голову. Только не подумайте, что я приехал к вам жить. Я остановился в гостинице, а к вам я с дружеским визитом и подарочками из-за океана... Виски пьете?

- С вами, Борис Георгиевич, я выпью, что угодно, хоть молока, хоть кумыса, - засмеялся Нарбеков. - Проходите... Ира поехала к Эльмире, звонила, скоро будет... А пока мы с вами выпьем по рюмочке в чисто мужской компании... Надолго в Россию?

- Да нет, только на недельку... Нужно встретиться с коллегами, обсудить совместные планы. Да ещё выполнить несколько деловых поручений моих добрых знакомых... Да и потом..., - взмахнул костлявой рукой Карапетян. - Ностальгия тоже достала, может быть, это и есть главная причина моего приезда...

- А туда?..., - сделал неопределенный жест в сторону Нарбеков.

- Нет, - покачал головой Карапетян. - Туда не могу... Пока не могу, хоть там их могилы... Потом, потом как-нибудь... За могилами ухаживает моя двоюродная сестра, пишет, что все в порядке... А я не могу...

Они сели за стол, Карапетян вытащил из сумки бутылку виски, бутылку содовой воды, конфет, орешков и других заморских угощений.

- Тут небольшие сувениры, - показал он на большой целофановый пакет. - Для вас, Ирины Викторовны и Эльмиры... Как она, кстати? Счастлива с генеральским сыночком? - При этих словах его узкое лицо стало злым и недоброжелательным. Потемнело лицо и у Нарбекова.

- Да как вам сказать, - замялся хозяин. - Недели три назад было тут некоторое приключение... И с тех пор Эльмира как-то переменилась, очень замкнулась в себе, стала совсем другой. Понимаете, пропало её радостное восприятие жизни, словно она за эту ночь постарела на много лет, вот такое у меня ощущение...

Они выпили по рюмке виски с содовой, и Нарбеков рассказал гостю, о том, что произошло в середине февраля в квартире Темирханова. Гость, беспрестанно куря короткие сигарки, слушал очень внимательно, даже порой открывая рот от удивления.

- Вот оно как..., - произнес он, когда хозяин закончил свой рассказ.

- Да, вот так, - констатировал с тяжелым вздохом Нарбеков.

- И что, вы поверили россказням этого сынка? - с неожиданной злостью в голосе спросил Карапетян.

- Да как вам сказать? Хотелось бы верить, разумеется... Понимаете, Эльмира ждет ребенка...

- И поэтому вы желаемое выдаете за действительное... А я, например, уверен, что все, в чем обвиняли вашего зятя, чистая правда. Просто он сумел вывернуться благодаря его связям... Очень уж крупным человеком был его папаша, ворочал и большими делами, и большими деньгами... Он застрелился, уголовного дела не было, соответственно, не было и конфискации имущества. А наворовал он будь здоров...

- Но ведь это не доказано, - робко возразил Нарбеков.

- Разумеется, не доказано. Только весь Узбекистан знает, кто такой этот славный генерал. Разве что, кроме вас, уважаемый Эльдар Раджабович, человека, интересующегося только своей работой и семьей, - добавил, улыбаясь уголком рта Карапетян. - Начинал будущий генерал с достойного ремесла заплечных дел мастера в райотделе милиции, даже привлекался к уголовной ответственности за истязания подследственных, но был освобожден в зале суда опять же за отсутствием улик. Умел он скрывать улики... А потом он очень угодил одному партийному деятелю. И тот стал продвигать его по служебной лестнице. Так он дошел до генерал-майора МВД. Связи у него были колоссальные, все окружающие знали, что он может и крупно помочь и уничтожить... Он умел работать со свидетелями, это было его главным достоинством. Точнее, устранять их, всяких нежелательных свидетелей. Темирханов умел заткнуть рот каждому, чтобы никто и не пикнул. Помните дело об убийстве Юлдашева?

- А как же? Как страшно убили... И его, и его семью...

- То-то... А полковник Юлдашев попытался замахнуться на Темирханова. Кстати, ни в чем не повинный человек был расстрелян за убийство Юлдашева.

- Опять же домыслы, гипотезы, Борис Георгиевич...

- А крупное дело о взятках в ГАИ? Кто получил за него огромные сроки? Какие-то несчастные инспектора? А руководители остались при своих... Кто все это организовал? А убийство талантливого и смелого журналиста Крымова? А жуткая авария под Самаркандом, когда погиб генерал Рахимов, пытавшийся навести в своем управлении порядок? Да, бросьте вы, все знали, чьих это рук дело... Но никаких прямых доказательств. У Темирханова и кличка была в определенных кругах "Господин Никто". А когда Никто стал кем-то, вернее, мог бы стать, когда стал вырисовываться его звериный образ, он так и остался никем, просто трупом с дыркой в виске... Так-то вот...

- Да..., - протянул Нарбеков, глубоко задумавшись.

- Так что, крупно повезло вам с зятем, Эльдар Раджабович, - закончил свой разговор Карапетян. - А яблочко от яблони, как известно, недалеко падает...

- Да, навели вы мраку, Борис Георгиевич, прямо страшно стало...

- Страшно? - усмехнулся Карапетян. - Мне уже было страшно, когда я видел растерзанный труп моей Олеси, было страшно, когда я видел, как сошла на нет моя Алина...

- Ой, Борис Георгиевич, - тяжело вздохнул Нарбеков. - Это совсем другое дело...

- Другое? А почему это страшное преступление так и не было расследовано? Почему за убийство моей бедной Олеси так никто и не понес наказания? Может быть, потому что это было кому-то выгодно?

- Ну, вы и в этом обвиняете генерала Темирханова...

- Не обвиняю я его в этом, я ещё с ума не сошел... Просто творилось там черт знает что, и неизвестно еще, кто убил мою дочь. Может быть, какой-нибудь сотрудник органов с высокими связями, кто его знает? Или чей-то родственничек? Ладно, простите меня, сами понимаете, такие раны никогда не заживают... Давайте выпьем за вашу семью, Эльдар Раджабович...

- Давайте... А как ваша новая семья?

- Мы живем душа в душу, у нас растет сын Боря... Только... То... Оно... - Карапетян не мог больше говорить от душащих его спазмов, он залпом выпил рюмку виски и снова закурил.

Раздался звонок в дверь.

- Вот и Ира пришла, - обрадовался Нарбеков, потому что разговор с гостем становился довольно тягостным.

Он открыл дверь и увидел на пороге не только Иру, но и Эльмиру. В последнее время Ирина старалась не оставлять дочку наедине с Ренатом, видя, в каком состоянии она находится.

- И дочка приехала, - улыбался Эльдар. - А у нас гость...

- Кто? - спросила Ирина.

- Борис Георгиевич. Нагрянул как снег на голову. Вот сидим, виски пьем, с содовой водой... Ты что, дочка, что с тобой?

Спросил он это потому, что заметил как сильно побледнела Эльмира. Ее даже качнуло в сторону.

- Ничего, - попыталась она взять себя в руки. - Просто..., - слабо улыбнулась она. - Просто... Сам понимаешь, такое положение...

Ей было тревожно на душе, она не представляла, как будет глядеть в глаза Карапетяну, после того, что она узнала три недели назад.

Весь этот период времени она провела в жутком, плохо скрываемом напряжении. Она понятия не имела, как ей вести себя, жила словно в каком-то тумане. Немного облегчило её положение то, что Ренат, уладив дела в прокуратуре, уехал в командировку налаживать связи и поправлять свои финансовые дела, а вернувшись, уехал снова. И поэтому они с мужем мало видели друг друга. Он, разумеется, знал, что Эльмира беременна, был несказанно рад этому обстоятельству, одарил её подарками, нежностью и вниманием.

- Сын будет! - кричал он. - У меня, Рената Темирханова будет сын... Он будет похож и на меня и на тебя... Какая ты у меня умница, моя малышка! Вот это подарок, так подарок...

- Может быть, будет и дочка, - слабо возразила Эльмира.

- Тоже хорошо! Она будет такой же красавицей, как и ты... И все же я хочу сына. Ладно, вернусь, мы поедем на обследование и узнаем точно...

Сколько раз Эльмира порывалась рассказать родителям страшную правду, но что-то постоянно удерживало ее... Ей было жутко стыдно перед родителями, она не могла произнести вслух то, что узнала... Ей было стыдно самой себя, она словно брезговала собой... И вот... у них дома Борис Георгиевич Карапетян, тот человек, дочь которого зверски убил её собственный муж Ренат. И она знает об этом, и она покрывает чудовищное преступление. Значит, она сообщница убийцы... Как же она будет смотреть Карапетяну в глаза?!!

И тем не менее, она вошла в комнату и приветливо улыбнулась гостю. Они поужинали, Карапетян ещё выпил, снова нахлынули воспоминания...

- Да, бедные мои девочки Олеся и Алина, - говорил он, куря сигарку за сигаркой. - Эх, не надо было мне приезжать в Россию, не надо было приходить к вам и обременять вашу счастливую семью своими проблемами!

- Да что вы, Борис Георгиевич, мы всегда рады вас видеть, - возражал Нарбеков, хотя, в принципе, он думал так же. Не нужно ворошить прошлое, особенно, когда оно так ужасно...

- Никто, никто не ответил за это преступление..., - сокрушался Карапетян. - Воистину, если есть Бог, как он мог такое допустить?

"Бог есть", - подумала Эльмира. - "И преступники обязательно ответят за то, что сделали... Только дайте срок..."

8.

- Эльмира, - сказал больной гриппом отец. - Огромная к тебе просьба... Если ты нормально себя чувствуешь, съезди в гостиницу к Борису Георгиевичу и передай ему письмо и сувениры. Он сегодня улетает, и у него нет времени заехать к нам. А мы с мамой... Сама видишь... Где только мы подцепили этот проклятый грипп?

- Ладно, я съезжу, - согласилась Эльмира. - Я нормально себя чувствую...

- Тебе бы лучше потом поехать к себе, я так боюсь, что ты заразишься от нас, а в твоем положении это очень опасно. Осложнения от гриппа могут сказаться на будущем ребенке.

- Я и так собиралась. Дома никого нет, Ренат позавчера куда-то уехал... Я же тебе говорила, позвонил поздно, сказал, что срочная командировка... Так что поеду на Мичуринский, чтобы не заразиться гриппом...

- Да, - вздохнул Нарбеков. - Вижу, что ты стала его избегать... Ладно, это ваши дела. Короче, езжай в гостиницу к Борису Георгиевичу, а потом к себе домой. Ничего, поскучаешь одна, зато будешь здорова... И отойди от меня подальше, инфекция ведь так прилипчива...

Эльмира оделась, взяла такси и поехала к Карапетяну в гостиницу. Ее одолевала одна неотвязная мысль, она горела желанием сегодня же рассказать обо всем Борису Георгиевичу. Не мог он улететь в Америку, не узнав страшной правды. Как бы она смогла жить после этого? Кем бы она себя чувствовала?

Эльмира поднялась на лифте на десятый этаж гостиницы и постучала в номер.

- Входите! Открыто! - раздался бас Карапетяна.

Эльмира вошла в номер. За журнальным столиком на креслах сидели Карапетян и какой-то мужчина с седыми густыми кудрями в кожаной куртке и джинсах. На вид ему было около шестидесяти лет.

- Заходи, девочка, заходи, - пригласил Карапетян. - Ты представить себе не можешь, какая у меня час назад произошла встреча... Это фантастика, это что-то совершенно нереальное...

Эльмира вошла и села на кресло.

- Знакомься, Эльмира. Это наш земляк, он ташкентский, только давно оттуда уехал. Но наше детство прошло вместе... Мы купались в Анхоре, играли в футбол, волейбол, порой и дрались, всякое бывало... Господи, как же давно это было...

- Дмитрий Степанович, - представился человек в кожаной куртке.

- Да, это Дмитрий Степанович, - радостно смеялся Карапетян. Никогда Эльмира не видела его таким счастливым, загорелое лицо его буквально лучилось радостью. - С ума сойти, вот уж пути Господни неисповедимы... Димочка, Димочка Рыщинский... Дорогой друг моего детства... Сколько тебе, Димка?

- Пятьдесят девятый годик идет, - улыбался Рыщинский.

- Экой ты старикан, оказывается! А мне ещё и пятидесяти восьми нет... Поглядите на него! Толстый, седой, крутой до кошмара... Давай ещё по коньяку... В жизни бы тебя не узнал... Ты представляешь, Эльмира, захожу я по делу в фирму "Форд", где работает некий Павел Дмитриевич Рыщинский, меня просили кое-что ему передать, и вдруг меня кто-то хлопает по плечу. Оборачиваюсь - стоит этот седовласый господин... Смотрит на меня и смеется... А я не узнаю... Я не мог сопоставить фамилии, мало ли что, Рыщинский... А он говорит: "Не узнаешь, Борька, друга Димку, с которым как-то сцепился из-за футбольного мяча?"

- А вы знаете, он совсем не изменился, - усмехнулся Рыщинский. Бывают такие лица, что не меняются, хоть ему восемь, хоть пятьдесят восемь... Вот наш Борька именно к таким и принадлежит. Мне сын Павлик буквально на ходу сказал, что приедет какой-то Карапетян из Америки, да впридачу, Борис Георгиевич... А я прекрасно помню твоего покойного отца, и помню, что его звали дядя Жора... Вот я и решил приехать поглядеть... Смотрю, и правда он, собственной персоной, старый, седой, но такой же, как и пятьдесят лет назад...

- Да, - помрачнел Карапетян. - А вот твоего отца я не помню... Откуда там? Маму бедную помню... Эх, как все странно получилось... Ну почему отца перевели тогда в Сибирский военный округ? Разве мы бы дали тебе пропасть, Димка?

- Да я и так не пропал, - спокойно ответил Рыщинский. - Видишь же, цел и невредим...

- Слышал я, слышал, что посадили тебя, слышал..., - говорил изрядно опьяневший Карапетян. - А уж, что дальше, не знаю... Ну рассказывай, как потом сложилась твоя жизнь? Как жаль, что мне сегодня улетать... Надо же, такая историческая встреча...

- Да что там рассказывать? - вдруг смутился Рыщинский. - Женат, имею сына Павла, которого ты видел, теперь уже дед... Такие дела. Живу в Кузьминках, я же говорил... Работаю в одной небольшой фирме...

Карапетян вышел в туалет, и Рыщинский горестно вздохнул.

- Да, слышал я про его горе, он рассказал... Как он только выжил, не представляю себе... Бедный наш Борька...

- А вы что, правда, сидели в тюрьме? - вдруг спросила Эльмира, осененная какой-то внезапной мыслью.

- Да что вы про это? - нахмурился Рыщинский. - С кем не бывает? Ну сидел, что с того?

- Долго? - продолжала расспросы Эльмира.

- Долго! - рявкнул Рыщинский. - Очень долго... А вы молоды, мадемуазель, задавать мне подобные вопросы... Странные какие-то у несчастного Борьки знакомые..., - раздраженно произнес он. - Вот мой Павлик таких вопросов себе не позволит...

- Я не просто так спросила, простите пожалуйста, - опустила глаза Эльмира.

- А зачем вы спросили? - смягчился Рыщинский.

- Так, ни за чем, глупая я, вот и спросила..., - произнесла Эльмира, глядя в сторону.

В это время вошел Карапетян, обтираясь махровым полотенцем.

- Плохо я стал пить, Димка, плохо... Голова кружится, тошнит... Ладно, Эльмира, выпей с нами не коньяку, так соку и езжай. Спасибо за сувениры, передавай привет маме и папе, очень жаль, что они заболели... А мы уж с Димкой посидим и поговорим по-мужски, не виделись ведь почти пятьдесят лет. А увидимся ли еще, один Бог знает...

- А можно я с вами посижу? - робко попросила Эльмира. Она почему-то прониклась какой-то симпатией к старинному другу Бориса Георгиевича. В нем ощущалась недюжинная внутренняя сила. А ведь она собиралась именно сегодня рассказать обо всем Карапетяну. И тут... Такой удивительный человек, седой, с умными глазами... И видно, что много испытавший в жизни, даже сидел в тюрьме... При этом близкий друг Карапетяна. Почему бы и не рассказать, сегодня, сейчас? Потом будет поздно, будет некому...

- Сиди, - пожал плечами Карапетян. - Гнать тебя никто не собирается... Наоборот, ты украсишь нашу старческую компанию... Коньяка тебе не наливаем, зная о твоем интересом положении, а вот полный бокал апельсинового сока это пожалуйста... Пей и молча слушай, о чем говорят старики, если тебе это так уж интересно... Так расскажи о себе, Димка, так хочется хоть что-то о тебе узнать...

- Чего рассказывать? - метнул быстрый взгляд на Эльмиру Рыщинский. Попал за кражу... Лупили меня в ментовской... То есть, в милиции, оговорился он. - Как он меня, вспомнить страшно...

- А кто это был, не помнишь? - вдруг заинтересовался Карапетян.

- Почему это не помню? Такое никогда не забывается. Молодой здоровенный лейтенант, с усиками, с пудовыми кулаками, очень хорошо умеющий выбивать признания из подследственных.

- А фамилия-то его как?

- Фамилия его Темирханов, - спокойно ответил Рыщинский... - Что это с вами, девушка? Чудная вы все же какая-то...

9.

... Ренат находился в отчаянном финансовом положении. Росли проценты за кредит, выданный ему в банке, торговля продуктами питания шла плохо, заниматься продажей наркотиков отныне он опасался, а ведь именно это, а не что-нибудь другое было основным источником его доходов. Он съездил в Вологду и Архангельск, пытался наладить там деловые связи по продаже овощей и фруктов из Узбекистана. Дело двигалось, но очень вяло, большой прибыли оно не сулило, слишком велика была конкуренция, да и крыша у него теперь, после обострения отношений с Карабановым, была весьма слабая, отношение к нему деловых людей ощутимо переменилось. К тому же, позвонила мать и надменным голосом сказала, что хотя бы половину суммы надо в ближайшее время родственникам вернуть. Но все эти неприятности меркли перед самым главным - его фантастическим долгом Карабанову, и Ренат представить себе не мог, откуда он может взять пятьдесят тысяч долларов. Когда он привез из Ташкента половину суммы, он был уверен, что Карабанов даст ему гораздо больше времени для расплаты с долгом, и он сумеет заработать эту сумму. На мать и родственников рассчитывать больше не приходилось.

Он находился в состоянии, близком к отчаянию. Нужно было срочно что-то придумать, чтобы поправить финансовые дела.

Перестали радовать его и молодая жена, и будущий сын. Их же надо было кормить, достойно содержать, но на что?

Он проклинал себя, что выбрал в качестве наркокурьера своего старого знакомого Гарика Супруна. Он глупо попался с большой партией героина, через несколько дней его раскололи и он выдал его, Рената. К счастью, никаких доказательств против него не было, к тому же последовал телефонный звонок из одной прокуратуры в другую, и против него дело возбуждено так и не было. Но средств он лишился, потому что боялся снова браться за это прибыльное дело, понимал, что теперь за ним могут следить... Все надо было начинать практически с нуля, а на это у него не было ни сил, ни возможностей.

Он знал, что Гарик был зверски избит в Бутырке и в бессознательном состоянии отправлен в тюремную больницу, прекрасно понимая, что все это организовал его шеф Карабанов, для которого канал Рената был только одним из многих. Тем не менее, потерять и его было очень жалко для Карабанова, хотя он больше не предлагал Ренату возобновить свою деятельность на этом поприще.

А время летело со страшной скоростью...

"Бросить все к чертовой матери", - думал иногда Ренат. - "Продать квартиру и машину, рассчитаться с Карабановым и рвануть в Ташкент под материно крылышко... На кой черт я вообще обзавелся этой семьей? Не туда же их тащить?... Воображаю, как будет рада мамаша, увидев в своем доме Эльмиру и внука. Она-то до сих пор себя молодой считает, живет в свое удовольствие. А тут - бабушка, пеленки, крики... Да, вот это будет жизнь, только держись... Об этом ли я мечтал?"

Как все шло хорошо, пока не попался этот проклятый Гарик! Черный нал, получаемый от оборота героина и анаши клали на счет в банке, на этот счет существовала фирма по продаже продуктов питания, деньги прибавлялись и прибавлялись, скоро уже можно было рассчитаться с банком, в котором он взял кредит для своей фирмы и работать только на себя... За пару лет Ренат сумел купить трехкомнатную квартиру, машину, жить в свое удовольствие... И на тебе! Такой удар! Лишиться такого прекрасного заработка... Нет, в Ташкент он не вернется, он слишком гордый человек, жить нищенской жизнью за счет подачек матери он не станет... Эх, придумать бы что-нибудь, чтобы раскрутиться...

Его старый друг Валерий Кротов давно уже был самым обычным рэкетиром, выбивал деньги из коммерсантов, ездил по поручениям шефа в разные города, в том числе и в Польшу, и даже в Германию, где облагал налогом выходцев из России. Попутно прикрывал и торговцев наркотиками, в том числе, в последнее время и самого Рената. Только у него дела шли прекрасно и без этого, он всегда мог заработать себе на жирный кусок, так что вполне мог пережить то, что лишился определенной части своих заработков. Сам же Ренат подобными делами заниматься был не в состоянии, это было не для него. Он был довольно труслив по природе, слаб физически, рисковать своей жизнью и свободой и ходить под пулями не имел ни малейшего желания.

Ренат сидел в своей квартире и потягивал пиво. Эльмира была у родителей. Она теперь вообще большую часть времени проводила там. Ренат не возражал, после обыска между ними возникла некая стена непонимания и отчуждения. Он объяснял это тем, что она не верит в его невиновность. Только теперь ему было не до того, чтобы выяснять отношения с молодой женой. Дни, оставшиеся до срока, назначенного ему Карабановым, летели со страшной скоростью. И он знал - этот человек не шутит. В назначенный для расплаты день он включит Ренату жуткий счетчик, а потом? Что будет потом?... Ренату оставалось только одно - каждый день напиваться, чтобы меньше думать об этом. По своей природе он был оптимист и верил, что спасение придет совершенно неожиданно.

И спасение пришло. Только совсем не такое, какого он ожидал от небесных сил...

Он уничтожил уже пятую бутылку "Карлсберга", когда раздался телефонный звонок.

- Алло, - вялым голосом произнес Ренат.

- Привет, это я, Валерка, - услышал он голос друга. - Как ты?

- Отлично, - процедил Ренат. - Чего спрашиваешь, сам будто не знаешь? А что у тебя?

- А у меня как всегда прекрасно... И хочу поделиться с тобой...

- А что, есть предложение? - несколько оживился Ренат.

- Есть, - коротко отрезал Валерка.

- Какое?

- Не телефонный разговор. Подъезжай-ка срочно ко мне... Интересное, между прочим, предложение...

10.

- Темирханов?!!! - поразился и Карапетян.

- Ну да, его фамилия была Темирханов, - спокойно произнес Рыщинский, закуривая сигарету. - А ты что, знаешь его?

- Да эта фамилия тут всем присутствующим знакома, - загадочно сказал Карапетян. - Только все разные Темирхановы, я так полагаю...

- Загадками говорите, Борис Георгиевич, - заметил Рыщинский, пуская в потолок клубы дыма.

- Ладно, постараемся развеять. Рассказывай дальше...

- Да зачем? - пожал плечами Дмитрий Степанович. - Девушка тут молодая сидит, что ей до моих злоключений? Она и так вся то краснеет, то бледнеет от того, что я говорю... Не стану я ничего рассказывать, жив вот, как видишь и здоров, даже самому странно. А в жизни бывало всякое... Что было, то быльем поросло...

- Дело в том, Димка, что Эльмира вышла замуж за сына некого генерала Темирханова по имени Ренат, - произнес Карапетян.

- Ну и что, мало ли Темирхановых на свете?

- А как звали того молодого лейтенанта с пудовыми кулачищами, припомнить не можешь?

- Как звали? А хрен его знает, как его звали. Я называл его гражданин лейтенант, как и положено подследственному, а он меня такими словами, которые при девушке и произносить-то неудобно... Хотя, погоди, называли его как-то боевые соратники, которые превратили меня в футбольный мяч в кабинете Темирханова. Как же его называли, озадачил ты меня, постараюсь припомнить... Молодой ведь я был тогда, всего шестнадцать лет было... Сейчас, сейчас, погоди... Фархад?... Нет... Ахмед? Тоже нет... Его звали... Плесни-ка ещё коньячку... Спасибо... - Рыщинский залпом выпил рюмку коньяка, сделал глубокую затяжку и вдруг лицо его озарилось. - Вспомнил! Его звали Анвар! Точно! Анвар Темирханов!

- Мой муж по имени-отчеству Ренат Анварович, - тихо произнесла Эльмира.

- Да, имя генерала Темирханова Анвар, - подтвердил и Карапетян.

- Вот оно как..., - покачал головой Рыщинский. - Выходит, ваш свекор, мадемуазель, мой крестник. Именно он проложил мне дорогу в большой криминал, хотя посадили меня за ограбление магазина, которого я вовсе не совершал. Ничего, лиха беда начало!

- Большой человек, - говорил Карапетян. - Очень большой. И дела он творил немалые... Вот так-то тесен наш маленький мир...

- А можно мне рюмочку коньяка? - неожиданно спросила Эльмира, глядя на мужчин каким-то странным взглядом.

- Да ты же беременная, тебе нельзя, - начал было Карапетян, но Рыщинский возразил ему:

- Пусть выпьет рюмочку, от одной ничего не станет. Девушка ведь хочет нам что-то сказать. И что-то очень любопытное.

Эльмира сверкнула черными глазами и залпом выпила рюмку, которую налил ей Рыщинский.

- Итак? - внимательно поглядел на неё Дмитрий Степанович.

- Я... Я хотела сказать вот что, - покраснев как помидор и дрожа всем телом, произнесла Эльмира. - Вы вот говорите, мир тесен... Вы сказали, что мир тесен...

- Ну сказали, сказали, - прервал её Карапетян. - Говори, не тяни кота за хвост...

- Так вот, он ещё теснее, чем вы полагаете...

- Отчего же так?

- Оттого... Оттого что... - Тут она вскочила с места и подбежала к окну. - Нет, не могу, не могу, - закрыла она руками лицо.

- Кого ты боишься, глупенькая? - подошел к ней Карапетян и положил руку ей на плечо. - Мы оба старше твоего отца, мы опытные и отважные люди. И нечего тебе бояться... Мы защитим тебя, скажи только от кого...

- Во-первых, меня надо будет защищать от собственного мужа, - почти прошептала Эльмира.

- Ну допустим... Я был уверен, что он человек непорядочный... Так говори, если он тебя обижает, мы с Дмитрием Степановичем его в бараний рог свернем...

- Я в этом не уверена... Вы вообще сегодня улетаете в Америку, а он...

- А он поможет тебе, - налилось кровью лицо Рыщинского. - Поможет, если темирхановский ублюдок портит жизнь дочери друзей моего друга детства...

- А как вы мне поможете?

- Помогу, дура ты эдакая... Извини, конечно, за грубость, просто удивляюсь тебе, - разгорячился также опьяневший Рыщинский. - Твоего муженька ветром сдует, если я за него возьмусь, поняла?

- Вы правда можете мне помочь? - пролепетала Эльмира.

- Да запросто... Ну, постараюсь, конечно, - поправился Рыщинский, недовольный своим пьяным хвастовством. - Ладно, говори скорее, не томи...

- Меня надо защищать не только от мужа, - тихо произнесла Эльмира.

- А от кого еще?

- От него, - показала она пальцем на Карапетяна.

- Да ты придурочная! - потерял самообладание Рыщинский. - Городишь чушь какую-то...

- А ну-ка, ну-ка, - сузил глаза Карапетян. - Ты погоди, Димка... Она не придурочная, она хочет сказать что-то очень важное... Говори, Эльмира, и не бойся меня. Не надо ему от меня тебя защищать. Я сам буду тебя защищать вместе с ним... Ну!!!

- Я знаю, кто изнасиловал и убил вашу дочь Олесю, - совсем уже тихо прошептала Эльмира.

- Кажется, и я теперь догадываюсь, - ещё тише произнес смертельно бледный Карапетян. - Но как же ты?... Ты же была свидетельницей, ты видела все происшедшее, но ничего не могла вспомнить от пережитого страха... Как же ты?...

- Я сейчас все вам расскажу, - сказала, немного успокоившись и сосредоточившись, Эльмира и села в кресло напротив двух насторожившихся друзей детства...

11.

- А, авантюрист, прибыл? - широко улыбался Валерий. - Проходи, проходи в наши убогие апартаменты. Живем, как можем, влачим убогое существование согласно нашему статусу...

- Ты что-то больно веселый, - проворчал усталый, одуревший от выпитого пива и обремененный невеселыми проблемами Ренат. - Не нравится мне твоя веселость...

- А мне не нравится твое упадочническое настроение, - нахмурился и Кротов. - Тут серьезные дела намечаются, а он весь поник и потух... Не хочешь, без тебя обойдемся, желающих хорошо заработать и без тебя хватает...

- Ладно, ладно, не заводись, приглашай в апартаменты и излагай, улыбнулся своими белыми зубами Ренат.

- Вот это другое дело, - улыбнулся и Валерий.

Они прошли в маленькую, убого обставленную комнатушку. Валерий принес пива и водки, соорудил нехитрую закуску.

- По маленькой?

- Наливай, что ещё делать? - согласился Ренат.

Они выпили водки и Кротов начал свой разговор.

- Слушай внимательно, парень... Нам предстоит некое путешествие...

- Когда? - скривился Ренат.

- Когда, говоришь? Да немедленно, просто немедленно. И так хорошая мысля слишком поздно пришла в голову... Но ничего, пока время терпит. Но больше терпеть не может... Тут подворачивается очень удобный случай...

- Ехать-то далеко?

- Да нет, довольно близко. Путь нам с тобой предстоит в Волжанск. Слышал про такой город?

- Слышал, слышал, даже бывать доводилось...

- Так вот, в этом славном городе проживает один человечек, как и ты именующий себя бизнесменом. Весьма любопытный человечек, и попал он в передрягу, очень близкую к той, в которую чуть было не попал ты...

- Наркотики? - догадался Ренат.

- Они, родимые, они, - улыбнулся Валерий. - Только в отличие от тебя человечек этот делами подобного рода занимается очень давно и нажил неимоверный капитал... Но он на крючке у ментов, как веревочке не виться, сам знаешь, что бывает дальше... Подзалетел он, парень, крупно подзалетел... И наша задача, чтобы его неимоверные капиталы попали не в государственную казну после конфискации, а совсем в другие карманы. Как полагаешь, правильно я мыслю?

- Вполне, - согласился Ренат.

- С этим ты согласен, это уже хорошо. Только для того, чтобы его капиталы попали в наши карманы, нужно хорошенько поработать. С этим ты, надеюсь, тоже согласен?

- Тоже согласен...

- Так вот... У этого господина есть единственный сын, в котором он души не чает. Вот именно этим сыном нам с тобой и предстоит заняться, Ренат Анварович...

- Ну?! - насторожился Ренат, до которого начала доходить суть дела. Похищение, что ли?

- Похищение, похищение, - улыбался Валерий.

"А почему именно я?", - хотел было спросить Ренат, но слова застряли у него на языке. Но Валерий ответил на немой вопрос сам.

- А предлагаю это дело именно тебе, дружище, потому что съел с тобой пуд соли и хочу дать тебе возможность хорошенько подзаработать и полностью поправить свои финансовые дела... Они ведь печальны, очень печальны, насколько я знаю, через десять дней тебе надо отдавать долг Карабанову, а у тебя в кармане ни копейки... Если же ты откажешься, то мы найдем другого кандидата...

- Да я не отказываюсь, - промямлил Ренат.

- Кроме того, есть и другие причины, почему я выбрал именно тебя. Ты сведущ в этой области, ты найдешь общий язык с "бизнесменом", когда мы будем просить его заплатить выкуп. Есть и ещё одна причина, но о ней несколько позже... Пока и первых двух вполне достаточно... Ну как, подписываешься?

- И сколько ты надеешься с него слупить?

- Много, дружище, очень много... Полагаю, что на триста штук баксов он расколется, а, возможно, и больше...

- И какова моя доля?

- Треть суммы...

Ренат слегка поморщился.

- Неужели мало?! Да, губа у тебя, парень, не дура..., - криво усмехнулся его жесту Кротов. - Но я не могу обещать то, чего нет... Это не в моих привычках... Ну а если будет больше, так и получишь больше...

- Риск-то зато какой...

- Да нет никакого риска... То есть, он, разумеется, есть, но минимален... Этот господин никогда в жизни не обратится в органы, он на крючке, я же тебе говорю, он на крючке... Ему светит такой срок, что не дай никому Бог... Он сделает все, как мы скажем, сделает, как миленький... Такого случая больше не представится, надо действовать немедленно. Его вот-вот возьмут, и тогда плакали наши денежки, их и без нас отберут и швырнут в необъятные государственные закрома... Так что, допивай свое пиво, и все... Моя тачка внизу, с полным баком бензина, готовая к путешествию на Волгу... Подробности сообщу в машине, дорога дальняя, все детали обговорим... Ну, едешь, что ли?

- А кто будет третьим? - продолжал сомневаться Ренат.

- Один волжанский парень, очень надежный человек, я с ним в свое время познакомился на зоне, у него есть место, куда спрячем сыночка, нужные связи. Без него никак не обойтись... Он и так уже подготовил там почву... Давай, давай, поехали...

- Ладно, - махнул рукой Ренат. - Была, не была, кто не рискует, тот не пьет шампанское... Другого выхода рассчитаться с Карабановым, похоже у меня не будет...

- К тому же я назвал тебе минимальную сумму выкупа, возможно, она будет и в два раза больше. Сориентируемся на местности... За делами этого "бизнесмена" следит наш третий компаньон, приедем, он нам все подробно изложит...

Подельники выпили на посошок и спустились вниз. Там стояла "девятка" Кротова.

- Ну, вперед! - сказал Валерий, прогрев двигатель и трогая машину с места...

- Давай, расписывай подробности операции, - с важным видом произнес Ренат, разваливаясь на сидении.

- Подробности очень простые, дружище. Объект нашей операции, которого зовут Мишка Лымарь, большой охотник до даровой водки, баб и всяческих веселых похождений. Папаша его с ним намучился... Мать умерла несколько лет назад... К наркоте, которой сам занимается долгие годы, родного сыночка не допускает, блюдет, зато все остальное - как водится... У папаши это просто идея-фикс, пусть балуется, чем угодно, только не наркотой, лучше, чем кто бы то ни было, знает, чем это все кончается. Как и мы с тобой, Ренатик... Наш третий участник Колька Пальчук с этим Лымарем немного знаком. Завтра в течение дня Колька заманит Лымаря в укромное место, якобы для пикантных развлечений, и тут наступит наша с тобой очередь действовать... Мы с тобой бьем для вида Пальчука, чтобы на него никто не подумал, сажаем Лымаря в тачку и везем в одно чудное место, где и будем содержать нашего пленника. Паренек он очень хлипкий, пропитой, прокуренный, как описывал его Пальчук, сопротивления оказать не сможет.. А что дальше? Дальше звонок папаше... Тут, понимаешь, в чем дело, братишка? Тут дело в перекрестной атаке, это самый лучший метод, всякими делами доводилось заниматься... Он знает, что на крючке, нужные люди его и так терроризируют и запугивают. И тут... ещё и пропажа любимого единственного сына-алкоголика. Куда он попрется? В милицию обращаться? Даже одного шанса из тысячи нет, что он это сделает. Короче, назначаем сумму - минимум триста штук баксов, у него есть, у шакала, точно известно, что есть... Привезет как миленький в надежное место и ещё спасибо скажет...

- Такой человек, - усмехнулся Ренат. - У него помимо ментов найдется, к кому за помощью обратиться. Порвут нас на части его кирюхи, тем дело и кончится...

- Не кончится, друзья Пальчука нас подстрахуют. Пальчук - он не блатной, хоть и имеет ходку, он отморозок, понимаешь, у него такая орава имеется, ты меня знаешь, я всякое видел, но таких бешеных псов, как эти, не видел отродясь. Мать родную прирежут, расчленят и сожрут, если надо будет. Молодые, да ранние...

- Раз подстрахуют, с ними делиться придется, - продолжал возражать Ренат, привыкший подвергать все сомнению, тем более после рокового прокола с наркокурьером Гариком.

- Кинет им какую-нибудь мелочь Пальчук, это его проблемы...

- А мы-то с тобой на кой хрен им нужны в таком случае? Сами бы все обтяпали, раз они такие крутые...

- А кто их вообще на Лымаря вывел? Не я ли, часом? И опасается меня Пальчук и уважает, насколько он это вообще умеет... По крайней мере, он меня достаточно хорошо знает, я ему давно ещё в зоне немалую услугу оказал, жизнь спас, можно сказать... Да и это не самое главное, благодарности в наше время ни от кого не дождешься... С разными людьми он меня видел, и в деле тоже видел, - усмехнулся Валерий. - Тут такая расстановка - Пальчук меня боится, его отморозки боятся Пальчука, а от Лымаря Владимира Михайловича в настоящее время все отвернулись, знают, что он вот-вот сядет. Сам знаешь, когда человек тонет, никто ему руки не подаст, наоборот, помогут утонуть... Момент - лучше не придумаешь...

- Карабанов в курсе? - поинтересовался Ренат.

- Ни боже мой... Ему ещё не хватало говорить? Он же, акула, все себе захапает, а нам кинет на бедность по паре штук баксов, все... Это, братан, моя идея... Лично моя. Познакомил-то меня с Лымарем, конечно, он, Карабанов, ещё пару лет назад, тогда и с Пальчуком наши пути пересеклись. А тут звонит один человек и говорит, что Лымаря вот-вот примут в дом родной в лучшем виде... Я и решил обратиться к Пальчуку, он тупой, понимаешь, крутой, как яйцо и тупой, как валенок... Он даже вообще на это дело подписываться поначалу не хотел, немало ему пришлось лапши навешать... Эх, не опоздать бы только... Да, не должны... Пока менты будут следить за его связями да вынюхивать, мы его денежки и хапнем...

- Сам говоришь, менты будут следить, - продолжал нудеть Ренат. Будут следить, и на нас выйдут...

- А пошел ты! - обозлился Валерий. - Чистоплюй! Ах да, у тебя же университетское образование, Ренат Анварович! Что же ты не пошел преподавателем на тысячерублевый оклад в таком случае, молодой специалист? Хорошим ты, помнится, был студентиком, когда я после поселения в Ташкент прибыл и с тобой скорешился. Ох и хват ты был по бабской части, вспомнить страшно, даже я не мог за тобой угнаться... Как ты только экзамены сдавал, понять не могу. Ах, да, батино имя за тебя сдавало...

- Я сам сдавал, по ночам занимался, - вдруг решил возразить Ренат.

Ответом был дикий хохот Валерия.

- Помню, чем ты по ночам занимался, хорошо помню... Мастер, большой мастер по сексу и половым извращениям... И ещё по кое-чему, - бросил он на Рената пристальный взгляд.

- Чему? - не понял Ренат его намека.

- По расправам с неугодными строптивыми девицами, вот по чему, по примерным их наказаниям... И, кстати, правильно, я одобряю... Нечего выпендриваться, пусть знают...

- Ты к чему это говоришь?

- А я тебе потом объясню, дружище, когда время придет. По крайней мере, зря я стараюсь ничего не говорить...

Ренат промолчал, глубоко задумался... Он прекрасно понял, что имел в виду Кротов. Он имел в виду ту лунную августовскую ночь 1989 года, когда была изнасилована и зарезана десятиклассница Олеся Карапетян, посмевшая отказать Ренату и публично оскорбить его. Он прекрасно помнил все, как они с Кротовым выследили её, возвращавшуюся от подруги, как Кротов ударил её в лицо, как она умоляла отпустить её, как рыдала... Но они были неумолимы. Последовал ещё один удар в печень, затем в солнечное сплетение. Она онемела от страха, и они вдвоем потащили её в машину. Там, на заднем сидении изнасиловали... А потом... Он помнит свои ощущения, эти ни с чем не сравнимые ощущения полной власти над живым человеком, над красивой молодой девушкой... Он помнит все, может быть, помнит лучше, чем то, что было вчера... И эти воспоминания горячат ему кровь, придают сил... Они вовсе не мешают ему жить, он стал мужем, может стать счастливым отцом, он будет любить и лелеять своего маленького сыночка... И это будет, если все пройдет как надо, если у него будут деньги, большие деньги... Больше всего на свете он боится нищеты, унылого быта, унижений и попреков... А как он может отдать долг Карабанову? Только продав трехкомнатную квартиру на Мичуринском проспекте и либо переехав в двухкомнатную квартиру в Медведково к родителям жены, либо просто, как паршивый пес, приползя под крылышко матери.

Его размышления прервал Валерий.

- Мыслишь? - спросил он. - И правильно делаешь, что мыслишь... И вот что я тебе ещё скажу, есть такое правило социализма - от каждого по способностям, каждому по труду... Так вот, поскольку твои способности выдающиеся, твой гонорар за это дело может быть выше, чем у остальных...

- В том числе, чем у тебя?

- В том числе, чем и у меня, - подтвердил Валерий.

- Только труд мой будет более квалифицированным, так? - спросил, сузив глаза, Ренат.

- Разумеется, ты спец, тебе и воздастся...

Ренат был неглуп, он начинал понимать, куда клонит его суровый друг. Он ушел в себя, в свои мысли, губы его плотно сжались, глаза загорелись каким-то невидимым никому огнем...

... Они долго молчали, Валерию даже показалось, что Ренат спит... Но он не спал, он думал и думал... Думал над недвусмысленным предложением Кротова. Ему было страшно, у него яростно билось сердце... Как все хорошо шло, в какую наезженную колею постепенно вошла его жизнь, какие перспективы были у него... А кем он оказался на поверку? Он оказался зависимым от малейшего дуновения ветра, от одного провала... И все, нет доходов, есть одни долги, которые надо срочно отдавать. Все, вроде бы, тихо спокойно, только стрелки часов неумолимо отсчитывают приближение расплаты... И какой она будет? В какие реалии выльется ласковый, вежливый голос Карабанова?... Ренат вздрогнул...

- Ты чего? Сон хреновый приснился? - спросил Кротов.

- А? - открыл глаза Ренат. - Да... Так... Я ещё посплю... - И снова закрыл глаза.

...Теперь почему-то перед глазами встала та лунная августовская ночь восемьдесят девятого года... Кричащая и умоляющая о пощаде Олеся... И удар, сильный удар ножом в её тело, который нанес он... Откуда у него взялись силы на это?... А было ли ему страшно? Трудно сказать... Нет, страшно, разумеется, было, но все же превалировало другое чувство, которое даже трудно объяснить словами... Что же это такое было? Кайф? Да, именно удовольствие, наслаждение от своей безоговорочной власти над живым человеком... Сумеет ли он повторить такое?... Сумеет ли?

- Да! - вдруг шепотом, но очень твердо произнес Ренат.

- Ты что? Опять сон? - спросил Валерий.

- Сон, сон, - проворчал Ренат и снова закрыл глаза...

... Таким образом они доехали до Волжанска. И вот... уже окраина города...

- Здесь неподалеку Пальчук живет, - нарушил долгое молчание Кротов. Вон там, за поворотом. Он нас ждет...

Остановили машину около типового блочного дома. Поднялись на второй этаж, позвонили в дверь...

- Кто? - послышался грубый голос из-за двери.

- Кротов, - ответил Валерий.

Дверь открылась. На пороге стоял в трусах и в майке плотный бритый наголо здоровенный качок.

- С приездом, - буркнул он. - Заходите... Только я тут с телкой...

- Другого времени найти не мог? - проворчал Кротов.

- А, - отмахнулся Пальчук. - Это мигом. Эй ты! - крикнул он. - А ну, пошла отсюда!

Через некоторое время из комнаты нырнула толстенькая девица в мини-юбке. Она укоризненно глядела на Пальчука.

- Вали, вали, - бубнил Пальчук. - И чтобы я тебя здесь больше не видел.

Девица молча исчезла за дверью.

- Проходите сюда, - пригласил радушный хозяин.

Они прошли в маленькую комнатушку и разместились на корявых стульях.

- По стакашке? - предложил хозяин.

- Потом распивать будем, - ответил Кротов. - Как обстоят наши дела?

- Ништяк, - спокойно ответил качок. - Все будет о,кей, не тушуйтесь, братаны...

- Думаешь? - нахмурился Кротов. - Ладно, давай обговорим все в подробностях...

Ренат молчал, чувствуя себя крайне неуютно в этом зловонном логове. Ободряло одно - бритоголовый качок с узеньким лобиком поглядывал на него с явным уважением. А подобное отношение он очень любил. Это вдохновляло его и придавало ему сил...

12.

- Да возьми же себя в руки, Борька! - тряс Карапетяна Рыщинский. - Ну надо же, какой ты... Впрочем, если бы моих так, и я бы... так же... Эльмира, дай ему воды, что ли...

Эльмира налила из стакана воды и протянула его бледному как смерть, теряющему сознание Карапетяну. Тот вялым движением своей худой руки отодвинул стакан.

- Коньяку налей, - попросил он Рыщинского. - Стакан коньяку...

Тот выполнил его просьбу. Дрожащими руками он взял стакан и выпил его залпом. Потом долго сидел, глядя перед собой. Рыщинский и Эльмира ждали, что будет дальше.

Борис Георгиевич продолжал молчать. Он медленным жестом вытащил из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой. Потом сделал несколько затяжек и пристально поглядел на Эльмиру.

- Спасибо тебе, девочка, - тихо произнес он. - Ты сделала для меня такое... Никогда не забуду, никогда... Вечный я твой должник...

- Да что вы? - срывающимся голосом сказала Эльмира. - Я виновата перед вами... Я давно должна была сказать... Я же знала. И не говорила, боялась... И если бы не случай, не знаю, сказала ли бы вообще... Но... так уж получилось...

- Сказала бы, - уверенно произнес Рыщинский. - Никуда бы ты не делась... Не смогла бы ты носить такой груз...

- Кто знает? - пожала плечами Эльмира. - Ношу вот в себе груз - его ребенка...

- Ребенок ни в чем не виноват, - нахмурился Рыщинский. - Он невиновный... И в данном случае не имеет никакого значения, от кого у тебя этот ребенок. А теперь, тебе пора идти домой. Говоришь, позавчера вечером уехал твой муж? А куда именно, не сказал?

Эльмира молча кивнула.

- И вернется дня через два-три?

- Да.

- Понятно...

Эльмира молча встала и пошла к двери.

- Спасибо тебе, - повторил Карапетян. - И пусть тебя не мучает совесть, ни ты, ни твой будущий ребенок ни в чем не виноваты...

Эльмира попрощалась и вышла из номера.

- Да, ситуация, - задумчиво произнес Рыщинский. - Такого в моей богатой практике ещё не было...

Карапетян молчал, глядел в одну точку.

- Ребенок невиновен, - повторил Рыщинский. - Только Ренат Темирханов не может быть ни отцом, ни мужем, он может быть только одним - трупом...

- Да, трупом, - наконец, нарушил молчание и Карапетян. - Он будет трупом, теперь это единственная цель в моей жизни. Других дел у меня нет...

- Ладно тебе, - махнул рукой Рыщинский. - Хватит тут нагнетать... Дела у тебя есть - жена и малолетний сын в Америке... А насчет Темирханова мы подумаем, и хорошенько подумаем... А ответит он по полной программе, можешь в этом не сомневаться. Если за дело берусь я, все будет, как надо. А у меня, к тому же, к этой славной фамилии особые счеты. Это только увеличивает мой интерес к этому делу... И ты, Борька, бери себя в руки и верь в успех.

- Я постараюсь, - прошептал Карапетян.

- Вот и хорошо. А я попрошу заняться этим делом одного очень опытного человека, со связями в самых разнообразных сферах... Лучше него никто этого не сделает. Профессионал...

- Надежный человек? - спросил Карапетян.

- Более чем, - ответил Рыщинский.

Он тут же вытащил из кармана кожаной куртки мобильный телефон и набрал номер.

- Алло, здравствуйте, - сказал он. - А можно попросить к телефону Игоря Николаевича. Нет дома? А можно вас попросить, чтобы он перезвонил Дмитрию Степановичу Рыщинскому? Хорошо, спасибо... Буду ждать его звонка...

- А кто это такой, Игорь Николаевич? - поинтересовался Карапетян. От выпитого стакана коньяка его щеки слегка порозовели, во всем поведении ощущалась некая решимость...

- Частный детектив, - ответил Рыщинский. - Мы с ним бывали в серьезных передрягах. Могу сказать, что он спас мне жизнь... Было это примерно год назад...

- А кто же ты сам такой? - пристально глядя в глаза старому другу спросил Карапетян. - Вижу, человек ты не простой.

- Перед другом придуриваться не стану, - спокойно ответил Рыщинский. - Вор я, Боря, у меня восемь ходок в зону. Так вот моя жизнь сложилась... И если бы не помощь старого кореша, занимающего сейчас высокий пост, я бы ещё почти десять лет на нарах парился...

- Вот оно как..., - задумчиво произнес Карапетян.

- Да вот так...

- И сейчас..., - начал было Карапетян, но осекся, не зная, как ему построить щекотливый вопрос.

- Нет, - понял Рыщинский. - Сейчас нет. Сказал же тебе - работаю в фирме консультантом. Оказываю, так сказать, услуги особого рода. Зарабатываю неплохо, на жизнь хватает.

- И какая же у тебя кличка?

- Погоняло-то? Хряк, - нехотя ответил Рыщинский. - Только уж ты меня так, ради Бога, не величай.

- Ты был для меня Димкой, Димкой и останешься..., - улыбнулся Карапетян.

Они сидели молча, Рыщинский и Карапетян курили сигарету за сигаретой. Каждый думал о своем... Оба вздрогнули от внезапного, хоть и довольно робкого стука в дверь.

- Да! Войдите! - крикнул Карапетян.

- Это я..., - всунулась в дверь голова Эльмиры.

- Ты что-то забыла?

- Да нет, - как-то странно глядя в сторону сказала Эльмира. - Я хотела спросить...

- Ну спрашивай, спрашивай, - попытался улыбнуться Карапетян. Хряк же прекрасно понимал, о чем хочет спросить Эльмира. Но Эльмира так и не решалась задать свой вопрос. Стояла в дверях и глядела на двух друзей.

- Ладно, езжай домой. И очень тебя прошу - веди себя предельно осторожно, - нарушил молчание Хряк.

- И не забывай ни на секунду - твой муж, человек, способный на все... , - добавил Карапетян. Он тоже понял, что, несмотря ни на что, Эльмира беспокоится о судьбе своего мужа.

- Неужели вы думаете, что он может убить меня?

- А почему бы и нет? Если ты чем-то будешь мешать ему, угрожать ему, он сделает это, не моргнув глазом...

Эльмира промолчала, она и сама прекрасно понимала, что сказанное чистая правда...

13.

... Поздно вечером, смертельно усталый, частный детектив Игорь Николаевич Дьяконов вернулся из поездки в Тулу. Там он занимался одним загадочным и темным делом, связанным с убийством жены местного бизнесмена. Дело оказалось очень сложным и запутанным, толком выяснить ничего не удалось, к тому же его появлением в Туле были крайне недовольны работники местной прокуратуры, которые официально расследовали это дело, и, не солоно хлебавши, он поехал домой, намереваясь серьезно покопаться в связях бизнесмена. Очень уж мало симпатичен был ему этот обтекаемый, непроницаемый толстяк, обратившийся за помощью к нему, якобы не веря в силы правоохранительных органов. "Не сам ли он все это затеял? И меня только для того и пригласил, чтобы запудрить мозги официальным органам и пустить следствие по ложному следу?", - пришло в голову Игорю. - "Сколько он мне всего порассказал, всякой информации дал целый вагон, что с ней делать, ума не приложу... Ладно, разберемся, тут не тот случай, чтобы решить все с наскока..."

Он вошел в квартиру и побрел на кухню, чтобы поужинать, поскольку был голоден как черт.

- Игорь! - обрадовалась жена Галя. - Я тебя сегодня и не ждала... Садись за стол... Да, тебе несколько часов назад звонил Дмитрий Степанович Рыщинский, просил срочно перезвонить ему...

- А... Старый друг, - усмехнулся Игорь. - Сейчас, покушаю и перезвоню... Хотя нет, поздно уже, завтра позвоню...

Но не успел он сесть за стол, как раздался телефонный звонок.

- Поесть не дадут, - мрачно заметил Игорь и поплелся к телефону.

- Здравствуйте, Игорь Николаевич, - послышался на том конце провода взволнованный мужской голос.

- Здравствуйте. Слушаю вас...

- Я звоню из Волжанска. Моя фамилия Лымарь. Владимир Михайлович Лымарь. Я бизнесмен...

"Теперь все бизнесмены", - подумал Игорь.

- Я наслышан о вас, Игорь Николаевич, знаю, что вы человек отважный и благородный. Мне говорил о вас мой знакомый Павел Петрович Шубников. Я знаю о том, как вы спасли от верной смерти его любимую жену, вы совершили нечто совершенно фантастическое... Помогите же и мне...

- Не надо меня перехваливать, - сказал Игорь, хоть и несколько польщенный своей популярностью. - У вас срочное дело? Я, понимаете, господин Лымарь, очень устал, только что приехал...

- Дело более, чем срочное... Вчера вечером был похищен мой единственный сын Миша. Ему двадцать пять лет. За него требуют огромный выкуп, иначе грозят послать в посылке части его тела... И мне кажется, похитители не блефуют...

- А почему вы решили обратиться именно ко мне, а не к официальным правоохранительным органам? - поинтересовался Игорь.

- Видите ли... Меня предупредили, чтобы я не делал этого... Иначе Михаил погибнет...

- Понятно...

- Помогите мне найти сына, Игорь Николаевич. Ради Бога, я заплачу вам большие деньги. Он у меня один, я для него жил, то есть, живу... Я слышал про вас много хорошего, вы отважный и порядочный человек, умеете хранить тайну. Прошу вас, приезжайте ко мне в Волжанск и помогите мне...

- Но я не могу сейчас ехать в Волжанск. До него, как я полагаю, около трехсот километров. Я только что вернулся на машине из Тулы. Я просто не доеду, врежусь в первый попавшийся столб, и не смогу помочь ни вам, ни кому другому... Так что...

- Но я могу прислать за вами машину...

- Ой, не знаю, не знаю...

- Я заплачу вам огромные деньги...

- Так заплатите их похитителям, если вы так богаты...

- Во-первых, они требуют совершенно невообразимую сумму. У меня таких денег просто нет. Физически нет... Они переоценивают мои возможности...

- А сколько они требуют, если это не секрет?

- Да какие там секреты? Они требуют триста тысяч долларов...

- Неплохие у них аппетиты, - покачал головой Игорь. - Но почему они полагают, что у вас есть столь большая сумма денег?

Лымарь замялся, наступило некоторая тягостная пауза...

- А чем вы, собственно говоря, занимаетесь? - настаивал Игорь. Почему похитители считают, что вы в состоянии заплатить им столь крупный выкуп?

- Я же говорил, занимаюсь бизнесом. Имею несколько магазинов в Волжанске. Но слухи о моем богатстве сильно преувеличены. Тем не менее, вам я могу предложить за помощь пятьдесят тысяч долларов...

- Неплохо, очень неплохо...

- Мой несчастный сын добрый и отзывчивый парень, он учится в Волжанском пединституте на математическом факультете. Он любит выпить, погулять с девушками, он веселый и красивый парень... Ради Бога, ради Бога, Игорь Николаевич... Спасите моего Мишеньку... - Тут судорожный всхлип прозвучал в телефонной трубке.

- Ладно, - произнес Игорь. - Не надо машины, это только потеря времени. Сам доберусь с божьей помощью. Давайте ваши координаты. - Записал адрес и телефоны и положил трубку.

"Разберемся", - решил он и побрел на кухню. Но новый звонок остановил его.

- Ну и ночка, - покачал головой Игорь и взял трубку.

- Алло!

- Игорь Николаевич?

- Он... А, Дмитрий Степанович, привет тебе... Я только что из Тулы... А вот оказывается, надо ехать в Волжанск... Вот какая пошла крутая жизнь. И деньги такие крутые предлагают за успешное расследование... А ты что-то меня совсем забыл... Помнишь городок Огарков? Здорово мы там с тобой развлеклись, вспомнишь - вздрогнешь, - рассмеялся он. - Мне, кстати, только что напомнили о наших тамошних приключениях...

- Предлагаю тебе новое развлечение, - спокойно произнес Хряк.

- С удовольствием, с превеликим удовольствием, только совершенно нет времени. Поужинаю и еду в Волжанск. Эх, если бы ты позвонил на несколько минут раньше. Я все бы бросил ради тебя... Но теперь никак. Мое слово закон...

- А что там стряслось?

- У некого волжанского бизнесмена Лымаря похитили сына Михаила. Требуют триста тысяч долларов, иначе грозят расчленить и части тела прислать любящему отцу... Ну что, надо помочь или нет?

- Да надо бы, - согласился Хряк.

- Но если у тебя есть ко мне интересное предложение, можешь его изложить. Закончим дело там, возьмемся за твое. Какие наши годы, я в великолепной форме... Говори...

- Не телефонный разговор... А дело срочное, поверь мне...

- Подъезжай ко мне... Наплюй на ночное время и подъезжай. Я, разумеется, на двадцать с лишним лет младше, но ехать к тебе из Очакова в Кузьминки не могу, физически не могу. И так не знаю, как выдержу дорогу в Волжанск. А сейчас бы поспать пару часов...

- Я приеду, - сказал Хряк. - Дело очень серьезное. Очень... И касается моего друга детства...

- У тебя ещё сохранились друзья детства? - откровенно удивился Игорь.

- Сохранились, как ни странно... И мы приедем к тебе именно с ним. Договорились?

- Договорились, - вздохнул Игорь. - Ладно. Жду. Приезжай со своим другом детства...

"Теперь-то мне, надеюсь, никто не помешает поужинать?" - подумал он и решительно зашагал на кухню.

14.

... - Да, дело интересное, благодарное и благородное, - согласился Игорь, внимательно выслушав рассказ Рыщинского и его спутника, немногословного, худощавого и мертвенно бледного Бориса Георгиевича Карапетяна. - И его надо выполнить четко и безукоризненно. Но... - поднял палец он. - Спешка тут совершенно ни к чему. Спешкой можно только навредить...

- Это ещё как сказать..., - заметил Хряк. - Этих друзей надо ещё поймать. Темирханов позавчера на ночь глядя куда-то исчез. Что ему до своей молодой жены?

- Так... Надо бы позвонить кое-куда и узнать кое-что и о Темирханове, и о Лымаре...

Он набрал номер телефона старого приятеля из МУРа и узнал кое-что любопытное.

- Ну вот, господа, - улыбался он. - В органах абсолютно убеждены в том, что Ренат Темирханов занимался распространением наркотиков. Он поставлял через наркокурьеров героин и опиум в Москву, а тут у него был хорошо налаженный рынок сбыта. Недавно был задержан наркокурьер, некий Гарик Супрун. Он и дал показания на Темирханова. Был дан ордер на арест и обыск в его квартире. Но потом последовало указание из прокуратуры дело прекратить, тем более, что на квартире Темирханова ничего найдено не было. Потом Темирханов сам явился в прокуратуру и написал жалобу на незаконный обыск. А Супрун вскоре был зверски избит в камере, и до сих пор находится в тюремной больнице в весьма плачевном состоянии... Отец Темирханова, как вы сами знаете, был крупным чином в органах внутренних дел Узбекистана, и наши ребята полагают, что именно эти старые связи и помогли ему замять дело. Вот что мы имеем по Темирханову... Что же касается Лымаря, - вздохнул он, - то мне только что сообщили, что он подозревается в том же, в чем и Темирханов, с тем лишь отличием, что он занимается этим промыслом давно, очевидно, нажил миллионные капиталы, и вполне в состоянии заплатить рэкетирам ту сумму, которую с него требуют. Это очень хитрый и коварный человек, долгие годы он умудрялся обводить органы вокруг пальца, но теперь тучи над ним сгущаются... Так что имею полные основания отказать этому Лымарю, пусть занимается своими делами сам. Его деньги, замешанные на несчастьях людей, мне не нужны, пусть даже он предложит мне в десять раз больше... Я бы этим наркодельцам давал бы высшую меру, а он голову мне морочит, думает, что я глупее его... Нет, - решительно произнес Игорь. - Перезвоню Лымарю и откажусь от его предложения. Будем заниматься Темирхановым. Он должен ответить за то злодеяние, которое совершил двенадцать лет назад... Интересное, кстати, совпадение, Темирханов подозревается в распространении наркотиков, Лымарь имеет явное отношение к распространению наркотиков, нет ли тут какой-нибудь связи?

- Всюду ты по своей ментовской привычке ищешь связи, - заметил Хряк. - Мало ли их, торговцев наркотой, наводнили всю Землю, как вши...

- Неплохо бы, однако, прощупать связи этого Темирханова, - сказал Игорь, пропуская мимо ушей замечание старого вора про ментовские привычки бывшего следователя. - Это не помешает.

Тут раздался телефонный звонок.

- Игорь Николаевич! - услышал он всхлипывающий голос Лымаря. - Они... Эти суки... Они прислали мне ухо и палец моего сына... Помогите мне, ради всего святого... Пусть меня посадят, пусть убьют, только помогите!

- Я приеду, приеду, - твердо сказал Игорь. - Я постараюсь вам помочь...

- Сто тысяч! Плачу сто тысяч! - кричал в трубку Лымарь.

- Вы не зафиксировали телефон, по которому вам звонили.

- Телефон-автомат на западной окраине города... Страшную посылку принес мальчишка, того, кто дал ему её, он не знает. Бездомному мальчишке, отирающемуся на вокзале, заплатили двести рублей, чтобы он принес это по моему адресу... Я хотел собрать деньги, обращался за помощью к друзьям, обзвонил всех, кого можно и кого нельзя, но все отвернулись от меня, сволочи, сволочи... Я предложил сто тысяч долларов похитителям, но они расхохотались в трубку. А у меня нет больше, понимаете, нет!!! А они понимать не желают, дали срок до завтрашнего вечера, и если я не выполню их условий, обещали прислать голову Мишеньки...

- Хорошенькие дела, - буркнул Игорь. - Расскажите, Владимир Михайлович, и желательно поподробнее, при каких обстоятельствах был похищен ваш сын. Может быть, мы и на расстоянии что-нибудь придумаем...

- Он часов в восемь вечера пошел в ресторан со своим знакомым Пальчуком. Так вот, этого Пальчука подобрали избитого на улице и доставили в городскую больницу. Я был у него в больнице, и он сообщил мне, что неизвестные лица набросились в темном переулке на них с Михаилом, избили обоих, его самого бросили, истекающего кровью на дороге, а Михаила сунули в машину, по его словам, марки "Опель-Рекорд" и увезли в неизвестном направлении. У Пальчука оказались серьезные черепно-мозговые травмы... Вот и все... Через два часа после похищения был звонок. Они требовали триста тысяч... Я должен привезти деньги на окраину города и положить кейс в мусорный контейнер. Приехать, разумеется, один. Взамен денег мне дадут адрес местонахождения Михаила... Вот такие условия...

- Жесткие, - заметил Игорь. - Жесткие условия. Гарантий-то ведь никаких. Вы привезете деньги, а они убьют вашего сына...

- Я требовал других условий, но они положили трубку. Следующий звонок раздался только вечером. Я сказал, что у меня таких денег просто нет. Они снова положили трубку. Потом я позвонил вам. А час назад... Час назад..., голос Лымаря задрожал. - Я получил... это...

- Кто такой Пальчук? - спросил Игорь.

- Так, далекий знакомый Миши, какой-то спортсмен, я его не знаю. Он как-то упоминал о нем, так, вскользь...

- Спортсмен, говорите? По какому же виду спорта?

- Откуда я знаю, зачем мне это?

- Вам сейчас любая информация нужна, Владимир Михайлович...

- Я могу узнать, - растерянно произнес Лымарь.

- Узнайте, узнайте... И я тоже кое-что узнаю... Могу вам предварительно сказать только то, что похитители вашего сына в курсе ваших финансовых дел. Это не вызывает ни малейших сомнений...

- Они могли пользоваться непроверенными слухами, - неуверенно произнес Лымарь.

- Вряд ли идут на такое серьезное и опасное дело, пользуясь непроверенными слухами. Ладно, узнайте, что можете, а я в ближайшее время направляюсь в Волжанск... До свидания... Да, если вам ещё позвонят, скажите, что согласны, только вам нужно время, чтобы собрать деньги. И поторгуйтесь, сойдитесь на двухстах тысячах. Они могут согласиться, хотя это не обязательно... Сумма всегда называется потолочная, потом она порой падает... А для нас самое главное - это выиграть время и предотвратить трагедию... Вы поняли меня, Владимир Михайлович?

- Я понял.

Игорь положил трубку и рассказал все своим собеседникам.

- Так что, Дмитрий Степанович, поехали со мной в Волжанск, - вдруг предложил Игорь. - А? Помнишь, как мы с тобой работали в паре в славном городке Огаркове? Даже в Волжанске об этом, оказывается, наслышаны. Ну что, поможем Лымарю, а потом рванем на поиски Темирханова. Как мое предложение? Правда, классно?

- Не могу, - немного подумав, произнес Хряк. - Сам посуди, могу ли я светиться? Устал я, мне почти шестьдесят, силы уже не те, - словно оправдываясь перед Карапетяном, добавил он. - Если бы не друзья, я бы гнил сейчас в солнечной Мордовии... Чуть что, снова туда попаду, и теперь уже навечно. Лариса этого не вынесет... Внучок у нас, тоже Димка...

- Понимаю, - сказал Игорь. - Извини за предложение, это я так, не подумав сказал...

И снова стал набирать по телефону какой-то номер.

- Алло! Волжанск? А можно попросить к телефону Виктора Андреевича Шлапака? Извините меня, ради Бога, за поздний звонок. Это Игорь Дьяконов беспокоит из Москвы. Мне очень нужен Виктор Андреевич... Алло, Вить, привет, прости за звонок... Это Игорь... У меня очень важное дело... Иначе не стал бы беспокоить... Тебе не знакома такая фамилия Пальчук? Так... Так... Очень хорошо... Николай Пальчук... Так... Отлично... Что?!!! Извини, Вить, минутку. - Игорь оторвался от телефона и внимательно поглядел на Карапетяна. - Послушайте, Борис Георгиевич, как вы сказали, фамилия человека, который вместе с Темирхановым участвовал в убийстве вашей дочери? Я забыл, вернее, сомневаюсь...

- Кротов, - с ненавистью в голосе произнес Карапетян. - Валерий Кротов.

- Очень хорошо, просто замечательно, - загадочно улыбался Игорь. Вить, - он снова заговорил в трубку, - Ты очень помог мне... Я, возможно, скоро буду в ваших краях и загляну к тебе. Пока. Досматривай свои сны. А с меня бутылка за беспокойство, причем, возможно, бутылка дорогого коньяка...

Он положил трубку и торжествующим взглядом окинул своих собеседников.

- Знаете что сообщил мне мой старый приятель майор Шлапак? Не знаете... А сообщил он мне вот что - этот самый избитый при похищении Михаила Лымаря Пальчук год назад был задержан органами при попытке вымогательства денег у одного коммерсанта средней руки. И задержан не один. У Витьки Шлапака потрясающая память на фамилии, просто поразительная, он помнит всех, кого задерживали хоть на десять минут, даже просто для проверки документов. Так вот, в прошлом году в Волжанске были задержаны по подозрению в вымогательстве денег двое веселых ребятишек - кандидат в мастера спорта по дзюдо Николай Пальчук и залетный из Москвы Валерий Кротов.

- Кротов?!!! - в унисон крикнули Рыщинский и Карапетян.

- Именно Кротов. Впоследствии коммерсант забрал свое заявление обратно, видимо, ребятишки то ли запугали, то ли подкупили его. И их выпустили. А майор Витька Шлапак их запомнил благодаря своей потрясающей памяти, достойной книги рекордов Гиннеса. Ну, что, Дмитрий Степанович, насчет ментовской привычки все сопоставлять?... Так что, неизвестно, господа, где потеряешь, где найдешь...

- Тогда я сам поеду с вами в Волжанск, - произнес с горящими глазами Карапетян. - Что-то мне подсказывает, что поездка будет очень интересной...

- Нет, - твердо произнес Хряк. - Вот этого как раз не надо. Не твое это дело, Борька. Ты перенес свой рейс на завтра, вот и лети себе в свою Америку, лечи людей, воспитывай сына, а Игорь Николаевич сумеет сделать это сам. А я здесь, в Москве узнаю все, что могу и про Темирханова и про Кротова. И если они объявятся, сумею их встретить, это я могу взять на себя.

Игорь стал одеваться.

- Все. Я поехал... Не удастся мне сегодня поспать, - вздохнул он. Ничего, выдержу, какие наши годы? А с тобой, Дмитрий Степанович, буду держать связь...

- Уезжаешь? - высунулась из спальни растрепанная голова Галины. Снова уезжаешь? - укоризненно покачала она головой.

- Уезжаю, Галка, уезжаю, - улыбался Игорь. - На сей раз в совершенно противоположную сторону, в сторону великой русской реки Волги. Не беспокойся, все будет нормально. И деньги хорошие предлагают, и вообще..., - загадочно произнес он, подмигнув Хряку и Карапетяну.

Он поцеловал не успевшую больше ничего сказать жену, и троица быстро исчезла за дверью...

- Ладно, - сказал Карапетян. - Дай вам Бог удачи... Я надеюсь на вас, Игорь Николаевич... - Он вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию Олеси и протянул её Дьяконову.

- Я все сделаю, как надо, - мрачно произнес Игорь, вглядываясь в фотографию. С этой фотографии на него, словно умоляя об отмщении, глядели огромные черные глаза семнадцатилетней Олеси, поразительно похожей на своего отца. Вспомнились прошлогодние события, город Склянск, зверски убитые молодые девушки, несуразный и отважный следователь прокуратуры Ладейников. И ему снова нужно было ехать в темноту, чтобы бороться со вселенским злом...

Он крепко пожал руки Рыщинскому и Карапетяну и плавно тронул машину с места.

15.

...Михаил Лымарь лежал в бетонном подвале в бессознательном состоянии. Он открыл глаза и попытался вспомнить, что с ним произошло. Вчера, а может быть, и позавчера вечером его знакомый Колька Пальчук пригласил его в ресторан. Там они хорошенько выпили, и Пальчук предложил поехать к двум, по его словам, обалденным телкам. Они сели в машину Пальчука и поехали на окраину города... Пальчук припарковал машину, и они пошли пешком по какому-то переулку. "Тут недалеко", - сказал Пальчук. "Сейчас оттянемся по полной программе, не пожалеешь..." Было уже совершенно темно... И вдруг... Из-за угла вышло двое рослых ребят. На головах у них были спортивные шапочки, натянутые на самые глаза. И без предисловий они бросились на Пальчука. Несколько ударов по голове, и тот упал со стоном на мостовую. Михаил даже удивился, как легко им удалось справиться с профессиональным дзюдоистом Пальчуком. И, вырубив Пальчука, они так же молча бросились к нему, схватили его под руки и куда-то потащили. Все происходило, словно в каком-то бреду... Темный переулок, гробовое молчание, удары... Впрочем, его самого даже никто не бил. Михаил был так напуган, что не мог оказать ни малейшего сопротивления. Его втащили в какую-то машину темного цвета, стоящую за углом. "Что вам надо?", - пробормотал Михаил. "Тихо, тихо", - раздался зловещий шепот одного из парней. Затем ему засучили рукав, вкололи в вену какое-то лекарство, и он отключился... Сколько времени он провел в таком забытьи, он не знает, все происходило словно вне времени и пространства. Потом очнулся от страшной боли в правой руке, открыл глаза и увидел перед собой два незнакомых лица... Одно круглое, безбровое со шрамом на правой щеке, другое гладкое, холеное, чернобровое, восточного типа. Причем, все происходило в бетонном подвале, освещенном электрической лампочкой. Он ощущал страшную слабость, опустил глаза вниз и с ужасом увидел, что на левой руке у него нет мизинца и оттуда, из этой страшной раны хлещет кровь. Чернобровый стал обрабатывать чем-то рану, а затем туго перевязал ему руку.

- Не хочет твой батя за тебя денежки платить, - сально улыбаясь, произнес парень со шрамом. - Так что заплатил ты своим мизинчиком... Потерпи, братан, сейчас ещё больнее будет...

Затем он наклонился над ним, В руке мелькнул нож... Страшная боль в ухе, и Лымарь снова потерял сознание...

Тем временем над его головой, в заплеванной комнате заброшенного дома, находящегося на окраине Волжанска сидели и потягивали пиво Валерий Кротов и Ренат Темирханов.

- Слушай, а, может быть, у него на самом деле нет таких денег? засомневался Ренат.

- Ну ты даешь! - сплюнул на пол Кротов. - У него нет денег? Можно подумать, что ты сам не занимался такими делами и не знаешь, какую выручку это дает. Если даже вычесть оттуда выплаты "крыше", зарплаты курьерам и тому подобное, сумма остается ещё той. Ты сколько занимался этим делом?

- ... Да где-то около двух лет...

- Так-то вот. А он занимается им не меньше пятнадцати лет. Так что, если бы ты занимался такими делами пятнадцать лет, у тебя не было бы трехсот тысяч баксов?

- Были бы, разумеется...

- Так какого же хрена?

- Он мог кому-нибудь отдать, его могли бомбануть... К тому же, сам знаешь, он на крючке, может быть, откупается, как может...

- Мы ничего ему сбавлять не будем! - твердо заявил Кротов. - И так мало запросили, он, бобер, мог бы и в два раза больше заплатить...

- Да..., - протянул Ренат, делая глоток пива. - Меньше нам не надо... И все же, мы с тобой так и не обговорили конечных условий.

Кротов бросил на Рената молниеносный взгляд.

- Ты, полагаю, понял все? - спросил он.

- Разумеется... Никто его живым отпускать не будет. Я же не мальчик, чтобы не понять этого...

- Ты, наверное, понял и то, кто должен его...

- Я понял только твои намеки. Но не понял, почему это должен сделать я...

Кротов закурил и ещё раз внимательно поглядел на старого друга.

- Это должен сделать ты, - произнес он после некоторой паузы, потому что тебе это не впервой...

- Ах вот оно как, - нахмурил свои красивые черные брови Ренат. - И не дыми ты мне в нос, пожалуйста, я не выношу табачного дыма... Курить так вредно для здоровья, почему я должен дышать этим ядом?

- Извини, - усмехнулся Кротов. - Здоровье тебе нужно железное, это правда, и мозги свежие тоже. А мокруха, Ренатик, для тебя, и на самом деле не впервой. И ты отлично знаешь это. Как и я... Кстати, больше никто на свете этого не знает... Я ведь могила...

- Да... , - задумчиво произнес Ренат. - Знал только покойный отец... Как он врезал мне, когда я рассказал ему об этом... Удар у него был отработанный, профессиональный. Не в морду дал, а в печень... Но я сразу же вырубился... И все... Нет, он сначала сказал: "Баб тебе мало, гаденыш..." И врезал... - Ренат говорил обо всем этом с удовольствием, словно пытаясь найти в воспоминаниях поддержку для дальнейших действий. - Да, хорошо врезал... А потом поработал с теми, кто слышал, как та сучонка меня оскорбила. И все закрыли ротики на замочки... Мощный был человек, до сих пор его связи действуют, сам знаешь... А что касается мокрухи... - Он поглядел на Кротова своими масляными глазками. - Тогда я был молод и глуп, на кой хрен мне теперь такое приключение?... Почему этого не может сделать этот дебильный Пальчук?

- Он не сможет, он никогда этого не делал. Как и я, впрочем... А у тебя есть опыт. Как ты тогда её, ножичком под сердце... И тебе понравилось, я же видел, что тебе понравилось... У тебя даже глаза загорелись... Нет, ты сильный человек, как и твой покойный отец, ты смог, ты глазом не моргнул, когда резал ее... А я бы не смог...

- Смог бы, вон ухо и палец как резал. Как заправский мясник, возразил Ренат.

- Может быть, и смог бы, - согласился Валерий. - Только я не буду.

- Почему?

- Потому что, не хочу...

- И я не хочу.

- А тебе придется? У тебя нет другого выхода...

- Ах вот как! - глазки Рената злобно блеснули.

- Да вот так, Ренатик... Тебе придется... И ты получишь за это дополнительное вознаграждение...

- Сколько, интересно было бы узнать?

- Если получим триста штук - сто пятьдесят твои... А мы поделим остальное.

- Неплохо бы... Тогда бы у меня проблем не было, - мечтательно говорил Ренат. - Впрочем, - переменил он тон. - Я никакого согласия не давал... И почему это у меня нет другого выхода, позволь тебя спросить?

- Потому что я организовал это дело и распределил роли. У Пальчука одна роль, у меня другая, а у тебя третья, и самая ответственная и почетная...

- И я не могу от такого почета отказаться?

- Разумеется, - усмехнулся Валерий.

- То есть, ты меня взял в оборот, пользуясь моим затрудненным материальным положением?

- Ну что-то в этом роде...

- Ах так... Так вот, я отказываюсь делать это. Сами делайте, со своим дебильным Пальчуком. А я удовлетворюсь обещанной суммой.

- Нет, братан, - ещё гнуснее улыбался Валерий. - Потому что если ты это не сделаешь, я заложу тебя, расскажу кое-кому о том, что ты сделал двенадцать лет назад. Есть кому...

- А ты не делал ничего? - нахмурился Ренат. - Ты чист, как слеза ребенка. Ох и падло же ты оказался, старый друг...

- Не большее падло, чем ты. Кстати, то дело затеял ты, убивал девчонку ты, следы заметал тоже ты... Кто же из нас более виновен? Я только помогал тебе...

- Насиловал..., - добавил Ренат.

- Насиловал, насиловал... Ты меня заставил, ты, генеральский сынок, меня, нищего и бездомного вольного поселенца, находившегося при тебе за подачки в роли телохранителя... Что будет мне, и что будет тебе, взвесь на весах... К тому же, кто я такой? Никто, сегодня здесь, завтра там, во мне всегда есть нужда... Где с кого содрать, меня на помощь зовут... А кому нужен ты, господин Темирханов? Наркобизнесом ты больше заниматься не будешь, ты теперь мазаный, Карабанов с тобой рядом не сядет... Вот и будешь торговать гнилыми помидорами в Вологде или Архангельске, вся твоя перспектива... Обеспечил там себе рынок сбыта или ещё нет? Раньше ведь лучше торговалось, правда? И люди по-другому с тобой разговаривали? А? А почему так? Потому что "крыша" твоя прохудилась, вот почему... Так что ничего ты там не наторгуешь, и положение твое будет только ухудшаться и ухудшаться, счетчик тебе Карабанов включит, а ты знаешь, что это такое?... Нет, пока не знаешь, тебе ещё это предстоит узнать.... К тому же ты женат, жинка твоя ждет ребенка, у тебя квартира, мамаша-генеральша в Ташкенте... Ты никуда не денешься, маэстро... И не на что тебе куда-то деться... Только за убийство сесть, пусть и давнее... А ещё такая веселая вещица существует, как месть, кровная месть... Папаша этой девушки, небось, дорого мне заплатит за сведения об убийце его единственной дочки... Он же армянин, человек горячий, порвет тебя, как цуцика... Такие вот у тебя перспективы, генеральский сынок, безрадостные перспективы...

- Ах ты, падло подзаборное... - вскочил Ренат. Кровь прилила к его вискам. Он не мог вытерпеть, чтобы этот поскребыш, которого он тогда в Ташкенте пригрел на своей груди, поил и кормил, таская с собой всюду в качестве телохранителя, так грязно шантажировал его. - Я тебя, гада...

- Сядь..., - не вставая, прошипел Кротов. - Сядь и заткнись... Ты сам скоро под забором сдохнешь... Если я этого захочу..., - добавил он. И Ренат сразу как-то сник и снова сел. Сделал большой глоток пива.

- Так-то лучше..., - спокойно произнес Кротов. - Взвесь ситуацию, Ренатик, окинь все своим недремлющим оком... Получим бабки, ты прирежешь этого Лымаря, и покатим себе спокойненько в Москву. Представь, у тебя в кармане куча денег, рассчитаешься с Карабановым, с кредитом в банке, с родственниками, начнешь бойкую торговлю, я тебе буду помогать, как могу, у меня такие связи наладились, таких людей знаю... Крыша у тебя будет, лучше не придумаешь... Крупным бизнесменом будешь, на "шестисотом" разъезжать станешь, виллу построишь на Кипре или в Испании. Красавица жена, сын родится... В Кембридже учится станет, а, прикинь? Каковы перспективы? Другого такого случая не представится... Тут, пойми, дело какое? Посуди сам, ты человек надежный, у меня в руках полностью, мы повязаны друг с другом, кровью повязаны... К кому мне ещё было обращаться с таким делом, как не к тебе? Обоюдный, так сказать, интерес...

- А с Пальчуком твоим мы чем повязаны? А он нас не заложит при первом удобном случае?

В бесцветных глазах Кротова мелькнула какая-то паскудная искринка, и он как-то дернулся, словно желая что-то поведать старому приятелю, но искринка так же быстро погасла и он спокойно произнес:

- Да он сам у меня в руках... Я тоже про него немало знаю, говорю же тебе, мы с ним старые знакомцы, на моих глазах рос, - усмехнулся Кротов. В лагере усиленного режима, - добавил он. Да и зачем ему, он такой куш получит, какой при его мелком рэкете ему и не снился... Мы же ему много отвалим, а он со своим прикрытием отморозочным мелочью рассчитается... Благодарен будет по гроб жизни... Да и доказательств против нас у него никаких нет... Быки его нас видеть не должны, таково наше условие. Они будут только страховать при передаче денег. А деньги возьмем мы...

- А они нас потом... того..., - добавил Ренат.

- Не посмеют, падлы... Не посмеют. Я Пальчуку сказал, что нас в Москве прикрывают... Он побоится, он знает о моих связях... Тут, братан, все очень тонко рассчитано. Общий взаимный интерес, каждый опасается друг друга и поэтому все надежно и выгодно. И никто никого не накалывает...

- Все равно, здорово рискуем, - продолжал возражать Ренат из чувства противоречия.

- Ну, хватит, - прервал его Кротов. - Про риск я тебе уже говорил... Не хрена мне тут впаривать... Пойду лучше погляжу, как там наш инвалид...

Он открыл дверь подвала, зажег свет и поглядел на неподвижное тело несчастного Михаила Лымаря.

- Как он там? - спросил Ренат.

- Не шевелится...

- Может быть, он сам... того? - с надеждой произнес Ренат.

- Не надейся, - фыркнул Валерий. - Нет, вон, зашевелился, так что, повышенный гонорар тебе обеспечен. Дело для тебя плевое и привычное, чик и в лучшем мире...

- Ладно, я подумаю, - напрягся Ренат.

- Подумай, подумай, - сказал Кротов. - А я пока съезжу, ещё раз звякну Лымарю. Полагаю, что он теперь вполне созрел для серьезного разговора и будет уступчивей... Посылочку-то уже, наверняка, получил...

Чиркнул зажигалкой и вышел из комнаты... Пустил клубы дыма, смачно сплюнул сквозь стиснутые зубы и пробормотал с презрением:

- Ничего-то ты не получишь, генеральский сынок, кроме пули в затылок, тоже мне, развесил уши, Кембриджа захотел, виллы, "Мерседеса"... Ты и так пожил сладко в своем генеральском детстве, дай теперь пожить и нам, рылом не вышедшим...

Ренат же остался в одиночестве и глубоком раздумье...

- Другого выхода нет, говоришь? - прошептал он, глядя в одну точку.

16.

... - Ну что, подъезжаю к славному городу Волжанску, - сказал сам себе Игорь Дьяконов, встряхивая непокрытой головой, чтобы отогнать сон. Что-то меня тут ждет?

Отчего-то в эту бессонную ночь у него было прекрасное боевое настроение... Он чувствовал, что идет по верному следу. Начать он решил с единственной пока зацепки... С Николая Пальчука. В больницу ехать было рано, и он решил узнать адрес Пальчука.

Игорь снова позвонил домой майору Шлапаку.

- А не пошел бы ты в одно место! - разозлился Шлапак. - У меня вчера был такой сложный день, а ночью имелась возможность отоспаться. Так нет же, звонит и звонит всю ночь напролет, и, причем, именно тогда, когда я вижу самые сладкие сны... Ты представляешь..., - внезапно переменил он гнев на милость, и в голосе его появились мечтательные нотки. - Мне снилось, что я маленький и на спор с ребятами переплываю Волгу в самом широком месте... И вот мы плывем, плывем, и до берега уже недалеко, и я обгоняю всех... Так радостно было на душе, так славно и... Тут откуда не возьмись, появился...

- Ладно, дальше можешь не продолжать, - расхохотался Игорь. - Знаю я, кто появился... Адрес мне нужен. Адрес этого самого спортсмена-рэкетира Пальчука...

- А ты сразу не мог спросить, когда в первый раз прервал мой заслуженный сон?

- Извини, бывают и у нас просчеты...

- Адрес узнавать надо, такие вещи я в памяти не держу. Так что, опять придется перезвонить... Нет, не переплыть мне Волгу по твоей милости... Но кое-что о Пальчуке могу сообщить. Его нет в настоящее время дома, так что и адрес тебе вроде бы ни к чему...

- А где же он? - спросил Игорь, словно не зная, что Пальчук находится в больнице.

- Он в больнице, - сказал Шлапак. - Позавчера вечером Пальчук с тяжелыми черепными травмами был госпитализирован в городскую больницу, в травматологическое отделение... Я только этой ночью об этом узнал, когда после твоего звонка наводил справки о Пальчуке... Слушай, - сказал Шлапак, выдержав небольшую паузу, - а ты, часом, не по делу ли Лымаря сюда прибыл?

- Почему ты так решил?

- Так, решил вот, и все... Ходит слушок по нашему довольно небольшому городу, что похитили сына этого наркодельца Вовки Лымаря. Он сам в милицию не обращался, но слухами земля полнится. Так вот, Пальчук твой, который не дает спать ни тебе, ни мне, был избит именно в то время и в том самом месте, где был похищен сын Лымаря.

Игорь промолчал, он не хотел полностью раскрываться перед Шлапаком, это не входило в его планы.

- Значит, он в больнице? Ладно, поедем в больницу, - сказал Игорь. Но адресок его ты мне все же раздобудь...

- Раздобуду, если тебе так надо... Только мой тебе совет, не связывайся ты с этим Лымарем. Это тварь ещё та, весь город наркотой снабжает... И никак его не поймаем, такой верткий... Но скоро возьмем. И он за все разом ответит, ему мало не покажется...

- А я и не связываюсь, у меня свои в вашем городе дела. Что, этот качок Пальчук имеет отношение только к Лымарю? Он и другие связи имеет, и очень любопытные...

- Да, Игорек, слушай, чуть не забыл... Я уже говорил тебе, что ночью звонил ребятам, интересовался насчет Пальчука. Так вот, мне один старшина сказал, что позапрошлой ночью задержали одну проститутку, так, на улице патруль задержал. Отвели её в отделение, она пьяная, одурелая какая-то... Ревет, слезы размазывает и приговаривает: "Будь проклят этот Пальчук... Все из-за него, гада..."

- Так..., - напрягся Игорь. Он обожал это состояние. В эти секунды он чувствовал примерно то же, что, видимо, чувствует гончая собака, напавшая на след. Сердце колотилось, на душе было весело и тревожно.

- Ну что, отпустили её, понятно, кому она нужна. Но адресочек её в отделении зафиксирован. Я полагаю, что её позапрошлой ночью Пальчук из дома своего спровадил, вот она и наткнулась на патруль... Она может о нем кое-что порассказать... Ты перезвони мне через пять минут - будут тебе и адрес Пальчука, и адрес этой дамочки...

- Все будет, все будет, - повторял Игорь, потирая руки. - Чую, чую... Запах добычи чую...

Он нервно закурил. Его машина стояла на обочине пустой дороги. Темно, ни одного человека на улицах...

- Записывай адрес Пальчука, адрес больницы... Фамилия девицы Скунц...

- Что?!

- Глухой ты, что ли? - рассердился Шлапак. - Скунц её фамилия, зовут Элеонора Альбертовна... Понял ты - Элеонора Альбертовна Скунц? Адрес записывай, частный детектив. Ни днем, ни ночью от тебя покоя нет...

- Почему это днем? По-моему, я только ночью звоню, - резонно возразил Игорь. - Спасибо, Вить... Надо же такое придумать - Элеонора Скунц, да ещё и Альбертовна впридачу... А Волгу мы с тобой наперегонки переплывать будем, да не во сне, а наяву... Только дай мне кое с какими делами разобраться...

- Давай, - согласился Шлапак. - Даю тебе фору, как существу сухопутному...

- Не надо мне твоей форы, сам ты сухопутное... Поглядим еще... Ладно, спасибо, Вить...

- Итак, - прошептал Игорь, - улица Лебедева, дом тридцать два, квартира два. Путь держим к Элеоноре Альбертовне Скунц... Но по дороге все же, несмотря на ночное время, неплохо бы заскочить в городскую больницу и узнать о состоянии здоровья господина Пальчука, благо по пути.

... Игорь уверенной походкой зашел в здание городской больницы. Приветливо улыбнулся хорошенькой дежурной.

- Здравствуй, девушка... Скажи мне на милость, как здоровьичко моего кента и кореша Кольки Пальчука? Вся душа исстрадалась за него...

- Однако, что-то рановато вы пришли..., - заметила девушка, взглянув на часы.

- Так только что с дела вернулся, а мне говорят - Колька в больнице... Войди, красавица, в положение...

- Да, Пальчук был госпитализирован вчера, то есть, уже позавчера вечером с черепно-мозговыми травмами. Лежит в травматологии, палата номер восемнадцать...

- Так со вчерашнего вечера и лежит?

- Да лежит, никуда не выходил. А подробности можете узнать у лечащего врача. Он будет к девяти часам...

- Спасибочки, век не забуду...

Когда Игорь выходил из здания больницы, он заметил, выходящих из-за угла двух парней крупного сложения. Они направились к нему.

- Дай закурить, - пробасил один.

- Пожалуйста, - протянул Игорь пачку "Парламента".

Парень вытащил из пачки четыре сигареты, одну сунул себе в рот.

- Не вредно так много курить? - вежливо осведомился Игорь.

- Не вреднее, чем шляться ранним утром по больницам и вопросы задавать, - зловеще усмехнулся парень.

Внезапно Игорь понял, что допустил ошибку. Не надо было ехать в больницу. Он недооценил Пальчука, до него не дошло, что его могут страховать... Ни в коем случае нельзя было впутываться в какой-то скандал. Срочно надо было что-то придумывать... Обстановка накалялась быстрыми темпами...

- Погоду делаете, братаны? - спросил Игорь. - Я из Москвы, дело у меня к Николаю... Базар есть один...

- Ты от кого? - угрюмо спросил один из парней. - Откуда знаешь, что Колян в больнице?

- От Барсука, - не думая ни минуты ответил Дьяконов. - Ты что, не знаешь, что он в доле?

- А кто такой Барсук? - не понял парень.

- Ну ты даешь... Барсука он не знает... Ты что, и Сивого тоже не знаешь?

- И Сивого не знаю, - растерянно произнес парень.

- Кого же вы знаете, тогда? - презрительно произнес Игорь.

- Кого надо, того и знаем...

- И меня тоже не знаете?

- И тебя не знаем...

- А у меня восемь ходок, братаны. Вы что, и зону ещё не мацали? - С этими словами он смачно сплюнул сквозь стиснутые зубы.

- А что надо от Коляна? - спросил один из парней.

- Базар есть... Тут кое-что меняется. Нам надо линять. А ему передай, чтобы пока не дергался. Кое-кто в курсе, менты на хвост сели, видать, у ваших ребятишек язык длинный, подрезать не мешало бы...

- У кого?

- Пока не знаем, но узнаем..., - пообещал Игорь. - Ладно, поехал я, дел ещё выше крыши... Передай Коляну, пусть лежит, как лежит и связей ни с кем не ищет. Мы с братками подъедем, когда кое-что выясним. Все, пока...

Он медленно направился к машине. Парочка мрачно провожала его взглядами.

"На кой ляд я сюда приперся?" - с досадой прошептал Игорь. - "Зашелся от вдохновения... Слава богу, что драки удалось избежать. Ладно, будь что будет, немного времени я выиграл. Полагаю, что у этого Пальчука мобильного телефона с собой в палате нет, не стал бы он там свой базар вести, ему паинькой, жертвой надо прикидываться... В том и заключается их план. Еду к этой самой Скунц... Может быть, там пофартит..."

... И вот он звонит в дверь панельной хрущебы на противоположной окраине города.

- Кого надо? - спросил прокуренный женский голос.

- Я от Пальчука, срочно, - сказал Игорь.

- От этой сволочи? Да пошли вы все...

- Открывай, детка! Дело есть и очень важное. Если не откроешь, он тебя из-под земли достанет...

Это подействовало, и дверь открылась. Перед ним стояла полненькая девица лет восемнадцати в ночной рубашке.

- Экой ты, - хриплым голосом произнесла девица. - Морда какая-то протокольная, не мент ли ты часом?

- Был бы мент, был бы не один, - резонно заметил Игорь. - А теперь приглашай в свои хоромы, да быстренько отвечай на мои вопросы...

- Проходи, раз вошел. А отвечать или нет, это я ещё погляжу...

- Ну и бардак же у тебя, - брезгливо поморщился Игорь, оглядывая неприглядное помещение. - А ещё молодая девица...

- Я не девица, - возразила Элеонора Скунц. - А здесь и есть бардак... А что мне, гулящая я... Может, развлечемся?

- В другой раз обязательно. А сейчас времени нет... Скажи, когда ты видела в последний раз Пальчука?

- Эту сволочь? Да позапрошлой ночью, когда он меня из своей хаты выставил... А потом несколько часов в обезьяннике продержали ни за что... Так издевались... А что я им сделала? - всхлипнула Скунц.

- А что это он тебя на ночь глядя выставил? - подивился Игорь. Вторая смена, что ли, пришла? Тебя одной ему мало? Дурак он, гляди, ты какая красавица...

- Правда? - воодушевилась Скунц. - А он сволочь, этот Пальчук. Только не баба к нему пришла, а двое мужиков. И не здешние...

- Так..., - напрягся Игорь, снова чувствуя воодушевление. - И какие же они из себя?

- Один крутой такой, бритый, здоровый, на самого Пальчука похож, только постарше. И шрам у него на правой щеке, короткий такой и глубокий, как вмятина... А второй такой хорошенький, черноглазенький, обалдеть..., плотоядно улыбалась Скунц. - И прикинут так... Видать, какой-то восточный чувак... Я их вообще-то не обожаю, такое иногда с нами творят, жуть... Но с этим..., - закрыла глаза она. - Хоть сейчас... Ну такой хорошенький, обалдеть...

"Они", - понял Игорь.

- О чем говорили? - спросил он.

- Не знаю, чего не знаю, того не знаю... Он же меня на ночь глядя за порог выставил, падло такое... А уж как я его ублажала, такое творила... А может, развлечемся, мужчина, я дорого не возьму..., - широко зевнула Элеонора Скунц. - Ты парень ещё хоть куда, высокий, красивый...

- Нет, краля, в другой раз... Скажи нам ещё вот что - ты его друзей знаешь?

- Какие у него друзья? Такие же сволочи, как и он... Злые, стервозные... С ними в одной комнате-то стремно находиться...

- А зачем же общаешься с такими, раз так?

- А с кем мне ещё общаться? Других теперь нет, все волчуги...

- Ну, это ты не скажи, Элеонора... Это только тебе такие попадаются... Ладно, некогда мне с тобой лясы точить... Ты говори, что спрашиваю...

- А кто ты такой, чтобы мне вопросы задавать?

Пустая болтовня с Элеонорой Скунц стала раздражать Игоря. Он решил форсировать разговор.

- Слушай ты, пустомеля... Я пришел сюда в такое время, не для того, чтобы с тобой беседовать и развлекаться. Твой дружок дела серьезные творит, очень опасные дела... И про наш визит рассказывать тебе очень не советую. А то он сам тебя порвет, даже за то, что ты рассказала о его ночных визитерах. Так что помалкивать в твоих же интересах...

- Ах вот оно что..., - испуганно произнесла Элеонора.

- Да, так, так..., - закивал головой Игорь. - Раз начала говорить, так уж говори до конца. Его ты и так выдала с потрохами, выдавай дальше, чтобы хоть со мной дружить, я тоже парень фартовый. Кого знаешь из его друзей?

- Толика знаю, ещё этого... Степана...

- Кто они такие?

- Этого сказать не могу... Знаю, что сволочи, а чем занимаются, без понятия...

- Ну а денежные они ребятишки или нет?

- Иногда денежные, иногда нет... Как получится... Жадные, правда, всегда. Как и сам Пальчук.

- Да, Элеонора, видать, больше от тебя ничего не добьешься... Но все равно, спасибо тебе превеликое... Будь здорова, не кашляй...

И вышел из заплеванной квартиры Элеоноры Скунц.

Сев в машину, позвонил Лымарю.

- Мое почтение, Владимир Михайлович... Это Дьяконов.

- Боже мой, мы тут с ума сходим. Куда вы пропали?

- Не беспокойтесь, я давно уже в Волжанске... Слушайте меня внимательно, Владимир Михайлович. Тут дело такое - помогать лично вам у меня ни малейшего желания нет. Но, во-первых, мне жаль вашего ни в чем не повинного сына, а во-вторых, вам крупно повезло - наши интересы кое в чем сходятся... Тут похоже вот на что - похитили вашего сына те люди, которых ищу я... А сообщник у них тот самый Пальчук, которого так ужасно избили, когда похищали вашего Михаила. Только вот что - трогать его ни в коем случае нельзя, он откажется ото всего, надо только за ним следить. Причем очень аккуратно, больницу окружила орава отморозков, его друзей. И сам он такой же отморозок. Странно, что вас к нему спокойно пропустили... Хотя нет, вас, разумеется, пропустили специально, чтобы он мог вам поведать о своем приключении и о том, при каких обстоятельствах похитили вашего сына... Так что, расколоть Пальчука, дело, полагаю, довольно сложное. Он на своем будет стоять насмерть...

- Это мы ещё поглядим, - прошипел в трубку Лымарь. - Поглядим, кто кого круче...

- Не навредите, только не навредите, любезнейший Владимир Михайлович. Доверились мне - доверяйте и дальше. Эти не звонили?

- Звонили, - мрачно констатировал Лымарь. - Я торговался с ними, но они твердо стоят на названной сумме. Тогда я просил дать мне ещё немного времени, чтобы собрать деньги. Они согласились... К двенадцати часам ночи пообещали доставить мне отрезанную голову сына... Так-то вот... Счастье, что моя жена не дожила до такого кошмара...

- Да, времени у нас не так много, - покачал головой Игорь. - Вот именно поэтому трогать Пальчука пока не нужно... Пока его будут трясти, те обязательно уничтожат Михаила. Им теперь терять нечего...

- Терять им, точно нечего... Они готовы на все. Этот отморозок предупредил меня, если его возьмут на передаче денег, и он не явится к своим сообщникам в назначенное время, Михаил будет немедленно уничтожен. И умрет не самой легкой смертью... Так он пообещал... Придумайте что-нибудь, промедление смерти подобно...

- И промедление, и излишняя спешка. Если возьмем Пальчука, его друзья найдут способ сообщить похитителям, чтобы они немедленно прикончили заложника... Смотрите сводки из горячих точек - сами знаете, какие люди пропадали ни за что... Из-за излишней поспешности, из-за излишней медлительности... Всякое бывало. Тут важно сделать все минута в минуту чтобы все совпадало, и не раньше, и не позже... Ладно, время ещё есть, будем думать.

- А что делать мне? Могу я хоть чем-нибудь помочь? Я могу подключить своего шофера и двух двоюродных братьев, остальные от меня отвернулись...

- Могут пригодиться, а пока пусть сидят у вас в полной боевой готовности, я позвоню, когда будет нужно. Пока ничего не надо. Город ваш небольшой, человек вы в каком-то смысле известный, и ваши люди сразу станут заметны... Пока я буду действовать своими силами...

- Ладно, только держите нас в курсе, ради бога, а то я с ума сойду, Игорь Николаевич...

- Держитесь... Я вам говорю, что найти этих людей для меня вопрос чести...

- Известные люди? - поинтересовался Лымарь.

- В определенных кругах... Дел навертели немало, что скрывать...

- Если... Если... Они... Мишу... Потом отдадите их мне на съедение?

- Нет, - расхохотался Игорь. - Не отдам. Опоздали вы. Место забито. Могу только пригласить полюбоваться на трупы, если от них что-нибудь останется...

- И на том спасибо... Но сейчас главное не это - главное спасти Мишеньку...

- Пока вот что - по вашим каналам исследуйте любые связи Пальчука, любые, повторяю... Эти люди приезжие, наверняка, место для содержания вашего сына готовил Пальчук. Найдем место - спасем вашего сына...

- Я все, все сделаю, что могу, - всхлипнул Лымарь.

Игорь попрощался с Лымарем и задумался. Ему пришла в голову простая, хоть и очень опасная мысль - выкрасть из больницы Пальчука и хорошенько допросить его. Другого выхода он не видел, терять время было нельзя. Обращаться к майору Шлапаку он посчитал нецелесообразным и погнал машину к больнице.

Шел уже восьмой час утра, но было совершенно темно, и машин на дорогах почти не было...

... Когда он припарковал машину около больничных ворот и пошел к зданию больницы, они снова увидели топчущуюся группу качков. Теперь их было уже четверо, и они были явно чем-то взволнованы.

- Здорово, братаны! - крикнул на ходу Игорь. - Чем встревожены?

- Чем? - переспросил главный, каким-то странным взглядом глядя на него. - Дела больно крутые тут творятся...

- А что такое? - не понял Игорь.

- Что такое?... Ладно, шила в мешке не утаишь... Полчаса назад перекинулся наш Колян, вот что такое...

Дьяконов закусил губу. Вот такого исхода событий он никак не мог ожидать.

- Как это, перекинулся? - спросил он, продолжая сомневаться в данной информации.

- А просто, перекинулся, и все. Сердце остановилось, и перекинулся...

"Вот тебе и Ренат с Валеркой" , - подумал Игорь. - Далеко пойдут, если не остановить...

- Нет, дальше тянуть нельзя, - произнес Дьяконов и решительными шагами направился к входу в больницу.

- Мне нужен лечащий врач Пальчука, - сказал он хорошенькой дежурной.

- Хорошо, - пожала плечиками она. - Сейчас позову.

Через несколько минут вышел маленького роста, плюгавенький врач в белом халате и высоченном колпаке.

- Я вас слушаю...

- На минутку, в сторону, - сказал Игорь. - Нас никто не должен слышать.

Они пошли в кабинет врача.

- Я частный детектив Игорь Николаевич Дьяконов, прибыл из Москвы, чтобы предотвратить тяжелое преступление. В соучастии в этом преступлении подозревался Николай Пальчук...

- Пальчук час назад скончался, - констатировал врач.

- Знаю. Причина смерти?

- Он был сильно избит позавчера вечером, однако, травмы были не настолько серьезные, чтобы можно было опасаться за его жизнь. Полчаса назад произошла внезапная остановка сердца. Меня вызвали из дома, я должен был принять дежурство в девять часов утра... Будем делать вскрытие...

- Кто мог посещать Пальчука?

- Вчера у него был один пожилой человек. И все. Кроме него к нему входили дежурная медсестра и нянечка. Больше никого.

- А другие посетители? Тут, вокруг больницы полно его друзей...

- Никого не было, по крайней мере, я этого не знаю... Но вахтер не мог никого пропустить в такое время...

- Ладно, будем выяснять... Родители-то у него есть?

- Есть, и отец, и мать, и двое братьев. Им уже сообщили. Они скоро будут здесь...

- Спасибо за информацию, - разочарованно произнес Игорь и побрел к выходу...

- Во дела, - качал головой Игорь, подходя к качкам. - Эх, Коляка, Коляка, как он мне был нужен... Такое дело наклевывалось... Жаль его, такой был добрый парень...

На это заявление качки ответили гробовым молчанием. Вряд ли можно было найти кого-нибудь более злого и жестокого, чем был их покойный дружочек, давно сделавший самый примитивный рэкет единственным источником своих доходов. К тому же он был очень хитер, и умудрялся избегать любых встреч с правоохранительными органами, попал только один раз и тут же был выпущен, поскольку заявителя так запугали, что он тут же отказался от своего заявления...

- Степан который из вас? - спросил Игорь.

- Ну я, - пробасил один.

- Слыхал про тебя, знаю, что ты парень фартовый. Вы вообще, братаны, понимаете, что Колян умер не своей смертью? Вы хотите найти убийц вашего кореша? - стал говорить он открытым текстом, понимая, что промедление смерти подобно, и ему важна любая информация о предполагаемом местонахождении Михаила Лымаря, а, соответственно, и Кротова с Темирхановым. - Вот что я вам скажу... Дело у нас общее, Пальчук умер, и играть в прятки нам нечего. Вы были в курсе того, что затеял Пальчук?

- Что затеял? - пробурчал Степан. - Лапшу вешаешь?

- Заткнись! - закричал Игорь и рука его потянулась к пистолету за поясом. - Заткнись, кусок! Вашего же кента порешили, я знаю, кто это сделал, наше дело найти их... Какого хрена ты мне гонишь? Вы что тут целую ночь топтались? Воздухом дышали? Постесняйся хоть перед неутешными родителями Пальчука, которые скоро будут здесь, недоумок! Мне Пальчук был до зарезу нужен для одного дела, а тут вот что творится! А ну, колись, гад, пока не пристрелил тебя тут!

- Да мне-то что? - пожал плечами Степан. - Все скажу, раз так... Пальчук сказал, что разыграет спектакль, что наши ребята должны пасти около больницы, чтобы никто к нему не мог проникнуть, кроме только одного человека... а в случае чего, дать Кольке возможность незаметно продернуть отсюда... Только и всего. Он и бабки за это обещал - по штуке баксов каждому... Что нам, за такие деньги можем и потоптаться около больницы...

- А для чего ему этот спектакль? - спросил Игорь.

- Не говорил. А мы лишних вопросов не задаем. Он платит, мы исполняем, только и делов-то...

- Похищение тут намечалось, - произнес самый младший и худощавый из компании. - Был я у Коляна несколько дней назад, он с кем-то по телефону базарил. И такие слова говорил - выйдем вместе, меня бейте, а его в тачку... А прикрытие и хазу я обеспечу, будьте спокойны...

- Что за хаза? Что за хаза? - взял его за грудки Игорь. - В этом все дело, найдем хазу, найдем и тех, кто его на тот свет отправил... Поняли, что от вас требуется? А ещё друганами назывались, мозгами пошевелить не можете...

- Тут человек дело говорит - надо хазу найти, и убийц его там... , поддержал Игоря один из качков. - Следы они решили замести, ежу понятно... Шевелите мозгами, хлопцы, где они могли похищенного прятать... А кто этот похищенный, ежу понятно. Недаром он просил Лымаря к нему в больницу пропустить... Колян мертв, что теперь?

- Слышь, братки, - вдруг задумчиво произнес Степан. - А не на коляновской ли дачке они, часом, ховаются?

- А где эта дачка? - встрепенулся Игорь.

- Да недалеко, на том берегу Волги... Да какая это дачка, одноходка, хибара разваливающаяся... Дед его покойный там обитал, пока не сдох от запоя. Давно уже... Потом его отец с матерью туда летом ездили, вроде, как на дачу, сажали там огурчики, помидорчики, зелень... А потом хибара совсем ветшать стала, они и ездить перестали. Я откуда знаю, мы иногда там балдели, Колян хотел все на месте халупы дом хороший построить, раскручусь вот, говорил, и построю, вас там поселю, а сам отдыхать буду приезжать... Места-то там классные, прямо на берегу Волги, красота...

- Надо туда немедленно ехать, - сказал Игорь. - возможно, твоя догадка и подтвердится... Очень возможно... А тело Николая направят на судмедэкспертизу, я уверен, что там найдут что-то очень интересное...

- Поехали, - сказал Степан. - Я с тобой сяду, дорогу покажу. А вы, братаны, тоже по коням!

- Надо бы Лымарю позвонить, - вспомнил про своего заказчика Игорь набрал номер Лымаря.

- Владимир Михайлович, мы, кажется, напали на след, - сказал Игорь. Едем брать...

- Все изменилось, - горестным голосом произнес Лымарь. - Они переменили условия. Внезапно переменили... Я уже отвез деньги.

- Что?!!!

- Я только что вернулся... Я не мог больше ждать, они пообещали сжечь Михаила заживо через час, если я не привезу деньги... А ещё я узнал, что Пальчук скончался в больнице... Я испугался, страшно испугался... Что мне было делать? Я отвез...

- А Михаил?

- Мне велено через час быть в поселке Листвянка, дом с левой стороны около реки... Там будет Михаил...

- Где находится дачка Пальчука? - шепотом спросил у Степана Игорь.

- Поселок Листвянка, дом с левой стороны около Волги, - ответил тот.

- Ну?! Продолжайте, - сказал Игорь Лымарю.

- Я заехал домой... Мне плохо с сердцем, я еле довел машину... Сейчас мы поедем в Листвянку... Я, шофер и два моих брата. Туда, на место передачи денег, я ездил один, я не должен был никого с собой брать, таковы условия...

- Мы тоже направляемся туда, - сказал Игорь.

- Вот как? И чей же это дом?

- Неважно... Узнаете в свое время. Сейчас вопрос в другом...

Он прервал связь и рванул машину с места. Три иномарки на бешеной скорости понеслись в сторону Волги.

Умело маневрируя по кривым дорогам Волжанска, Игорь мрачно прошептал: - Все. Боюсь, что мы опоздали...

17.

- Сюда! - крикнул Степан, указывая на корявое строение на берегу Волги.

Игорь ювелирно вел машину по кошмарнейшим проселочным дорогам захолустного поселка Листвянка. Он повернул налево и резко притормозил машину около халупы. Две следующие машины заметно отстали.

Игорь чуть ли не на ходу выскочил из автомобиля и, передергивая затвор пистолета, бросился в дом. Степан остался около двери и нервно курил.

Вскоре подъехали и две следующие машины. А затем на светлеющем горизонте показался и темно-синий "Ауди". Степан знал, что эта машина принадлежит Лымарю.

- Здесь?! - крикнул один из качков, вылетая из машины.

В эту минуту из двери медленно вышел Игорь, ероша правой рукой волосы. Только что в бетонном подвале он увидел то, чего и ожидал - там лежал труп Михаила Лымаря. Ножевой удар под сердце... Ни Темирханова, ни Кротова в доме не было.

Игорь пристально поглядел на присутствующих и отрицательно покачал головой. Он ждал самого неприятного - встречи с Лымарем. Машина подъехала быстро, но вылезал он из неё медленно. Игорь видел Лымаря в первый раз и ожидал увидеть совсем другой типаж - крупного, уверенного в себе человека. Вылез же из темно-синего "Ауди" маленький человечек в недорогой куртке, с лысеющей непокрытой головой. В глазах его читалась обреченность.

Он молча вопросительно поглядел на Игоря, даже не спрашивая, кто именно Игорь Николаевич Дьяконов, которому он обещал сто тысяч долларов за спасение единственного сына.

- Зачем вы отдали деньги? - тихо спросил Игорь.

Лымарь понял все. Он закрыл лицо руками и затрясся в судорожных рыданиях.

- Слава Богу, что Маша не дожила, - шептал он, не отрывая рук от лица. - Слава Богу за это...

- Вам не следует туда ходить, - предупредил Игорь.

- Мне теперь все равно, - произнес Лымарь, убирая от лица руки. - Я погляжу... Я знаю, меня скоро возьмут... И, наверное, я заслужил своей участи. Но как ужасно то, что я не смогу отомстить... Вы... все! - крикнул он присутствующим, окидывая всех страшным взглядом. - Кто-нибудь! Я отдам все, что у меня осталось за то, чтобы кто-нибудь из вас нашел и растерзал их... Кто возьмется за это дело?

- Я, - тихо произнес Игорь. - Только не за деньги... Эти люди двенадцать лет назад изнасиловали и зарезали семнадцатилетнюю девушку Олесю... Я должен их найти.

- Кто они?

- А что вам скажут их фамилии? - пожал плечами Игорь.

Лымарь ничего не ответил. Он медленно пошел в дом. Никто не последовал за ним. Вскоре душераздирающий крик раздался из дома. А вышел Лымарь оттуда только минут через десять. Все при этом хранили гробовое молчание.

Когда он вышел, все вздрогнули и отвернулись. На это зрелище было невозможно глядеть без ужаса. Только что остатки волос на лысеющей голове Лымаря были русого цвета. Теперь он был совершенно белый. На руках он нес труп сына...

Он бережно положил его на снег и встал рядом, опустив руки.

- Так-то вот..., - произнес он.

- Держись, Вовка, - подошел к нему двоюродный брат, очень похожий на него только повыше ростом. С другой стороны подошел другой брат, совершенно иной внешности - высокий, плечистый, в норковой шапке и дубленке.

- Держусь, держусь, что мне остается делать? Прости, сынок, что я не смог спасти тебя, - прошептал он и побрел куда-то... Никто его не сопровождал, понимая, что в душе отца сейчас творится что-то страшное.

- Постойте! - крикнул Игорь. - Возьмите себя в руки. Давайте, вместе найдем убийц вашего сына...

Лымарь обернулся, на губах его промелькнула какая-то блуждающая улыбка. Он промолчал и махнул рукой.

А затем события разворачивались очень быстро. Он вытащил из кармана пистолет и направил дуло себе в рот. Потом вытащил и крикнул:

- Найдите их! Иначе я вас прокляну с того света!

И снова сунул дуло в рот.

Раздался оглушительный выстрел. Все было кончено...

Ошалевшая компания стояла молча, никто даже не двигался с места. Гнетущую тишину нарушил звонок мобильного телефона у Степана.

- Алло! - буркнул тот. - Чего тебе, дура?... Ну, да, умер сегодня... Что?!!!

Игорь обернулся на него. Он понял, что тот узнал что-то важное.

- Не хрена тебе сюда приезжать, дома сиди. Когда похороны, не знаю... Позвони, приходи... Ладно, спасибо тебе...

- Что?! - напрягся Игорь.

- Эта звонила... Как её, чувиха Колькина, Элеонора... Узнала, что умер... Она вот что, говорит... Тачку она вспомнила, которая у Колькиного подъезда стояла... Протрезвела и вспомнила. Темная, говорит, "девятка", и номер приметный, она ещё тогда ночью запомнила, а потом забыла с похмелюги. "ХУ". Тринадцать - тринадцать ХУ"...

- Ценно, ценно, - сказал Игорь. - Хотя номер давно уже может быть другим... Впрочем... Откуда они знают, что их вычислили... Тут вполне возможно всякое...

Он набрал номер Шлапака и сообщил ему то, что узнал.

- Я тебе тоже кое-что могу сообщить, - сказал Шлапак. - Пальчук умер от введения в организм какого-то сильнодействующего и долгоиграющего препарата, видимо его ему подмешали в какой-то напиток... Врачи говорят, что это могло быть сделано хоть за сутки, хоть за двое до смерти...

- Примерно так я и полагал, - сказал Игорь.

- "Девятку" эту, мы, разумеется, объявим в розыск. Но очень сомневаюсь, что это что-то даст... Вряд ли удастся их найти по горячим следам. Будем искать Кротова и Темирханова, как положено, долго и упорно...

- Найдем, - уверенно произнес Дьяконов. - Как веревочке не виться...

Однако, события стали разворачиваться совсем по другому сценарию, чем предполагали Шлапак и Дьяконов. Причем, разворачиваться с калейдоскопической быстротой...

... Скорбный получился кортеж... Трупы Лымаря и его сына, мрачные друзья Пальчука, ошалевшие двоюродные братья Лымаря и раздосадованный неудачей Игорь Дьяконов...

Свой печальный груз они отвезли в волжанский морг...

Туда же после медэкспертизы было доставлено и тело Николая Пальчука.

Что оставалось делать? Родственникам Пальчука и Лымаря готовиться к похоронам, а Игорю, не солоно хлебавши, возвращаться в Москву...

Спешить теперь было некуда, и перед отъездом он решил заехать в Управление поговорить с Виктором Шлапаком.

А в Управлении внутренних дел его ждало совершенно ошеломляющее сообщение...

- Ну что, Игорь! - широко улыбаясь шагал ему навстречу Виктор Шлапак, цветущий, румяный усач, одетый в прекрасно сидящий на его ладной и статной фигуре серый костюм. - Рад тебя видеть и имею кое-что тебе сообщить...

- Что?!!!

- А..., - хитро улыбался в могучие усы Шлапак. - Знаю я вас, частных детективов... Как бабки получать, так вы сами, а как что-то серьезное делать - подавай вам официальные органы с их возможностями... Захребетники вы, скажу я, паразиты... Когда Волгу на спор переплывать будем? Разозлил ты меня своей самоуверенностью, должен тебе сказать...

- Когда ледоход пройдет, - коротко ответил Игорь. - Ну... Не томи, чем порадуешь?

- А чем может порадовать старого товарища майор внутренних дел? Только разве что очередным трупом... - Улыбка мигом сошла с румяного лица Шлапака.

- Кто?!!! - Игорь дотронулся до могучего торса Шлапака.

- А ты угадай, ты же Шерлок Холмс... На кой черт ты сюда приперся? Чтобы сидеть на моей шее? Давай, давай, шевели мозгами...

- Я понял, - закусил губу Игорь. - Я все понял... Кротов убил Темирханова... Да... Надо было этого ожидать...

- В принципе, мыслишь в правильном направлении... "Девяточку" эту мы нашли километрах в десяти от Листвянки, на обочине дороги. Номер, как ты и говорил "ХУ" 13-13, никто его даже не удосужился сменить... Самоуверенные люди, по трупам шагают и ничего не боятся... Нам бы их уверенность...

- Ну? Хватит философствовать, Вить... Замучил ведь. А что там в "девятке"? Труп Темирханова?

- Ничего там нет, в этой "девятке", хлам только всякий автомобильный, нет, вру, магнитола приличная... Такая классная магнитола... Я давно хотел такую купить, но, прежде надо мою "копейку" на что-нибудь приличное сменить...

- А если я тебе сейчас по шее дам?

- Сдачи получишь и немедленно, - улыбка снова вернулась на лицо Шлапака. - К тому же, не за что... Нет там никого, в "девятке". А вот метрах в пятидесяти от машины, в лесу кое-что мы обнаружили. Да это совсем нетрудно было обнаружить...

18.

- Ну как? - весело спросил Кротов, подмигивая Ренату. Они ехали по лесной заснеженной дороге, мимо окон машины быстро мелькали деревья...

- Клево, - кисло улыбнулся Ренат. - Не думал, что так классно все получится...

- То ли ещё будет, какие наши годы?! - улыбался Кротов. Он был в прекрасном расположении духа от того, что сделал все точно так, как планировал. Он втайне от Рената отравил медленно действующим ядом Николая Пальчука, руками Рената уничтожил Михаила Лымаря, а ещё километров через тридцать они должны были заехать в одно укромное, заранее облюбованное им местечко, где должна была закончиться и недолгая жизнь самого Рената. Там же он собирался избавиться и от машины, которую могли приметить. Таким образом, деньги Лымаря должны были достаться ему одному.

Ренат был мрачен и немногословен. Однако, Кротов совершенно не понимал его настроения, он полагал, что тот подавлен содеянным и после того, как собственными руками вынужден был зарезать Михаила Лымаря, находится в состоянии, близком к отчаянию. Однако, все было совершенно не так. В те самые минуты Ренат ощущал огромный прилив неких сил, он поражался своему самообладанию, поражался тому, как ровно бьется его сердце, как греют душу лымаревские доллары. И, не будучи в курсе планов Кротова, отдавал себе отчет в одном - он не верит старому другу ни на ломаный грош.

- Эх, Ренатик, - продолжал Кротов. - Сколько мы ещё с тобой дел наворочаем, дружище... Ты мне по гроб жизни теперь обязан. Я-то на все это дело пошел практически ради тебя, ради нашей старой дружбы, мне то что? Долгов у меня нет, я упакован. И, самое главное, востребован, звонки не прекращаются, то одному помочь надо, то другому... Все кому-то должны, никто отдавать долгов не желает, значит надо выбивать, значит, нужна помощь старика Кротова. А? - приходил он во все лучшее расположение духа. И эта веселость очень настораживала Рената, молча слушавшего излияния друга. Но он вовсе не был в состоянии отчаяния, совсем напротив, был насторожен и внутренне собран...

- Да..., - довольным голосом продолжал Валерий. - Я вольная пташка... Получу свой гонорарчик, и к Светке в сейф... Она надежная баба, она не продаст, знает, что за мной, как за каменной стеной.

- Какой Светке? - мрачно спросил Ренат, глядя в окно машины на заснеженные ели вдоль дороги.

- Да той, белокурой, не помнишь, разве, мы к ней заезжали как то раз, на улице Декабристов живет... Классная телка, в постели чудеса творит, и характер хороший, и надежная... Я для неё ничего не жалею...

- Не помню, - проворчал Ренат, хотя прекрасно помнил и дом и номер квартиры белокурой любовницы Кротова. Дом был прямо рядом с Универсамом, а номер квартиры запомнить было очень просто - семьдесят. Семидесятый был годом его рождения. А ведь не к добру, ох, не к добру такая откровенность Кротова... Этот человек привык держать язык за зубами...

Решение пришло мгновенно. И снова Ренат подивился сам себе. Сердце билось размеренно и ровно...

- Останови-ка машину, в лесок сбегаю, - спокойным тоном попросил он Валерия. - Тошнит что-то, - жалобно добавил он. - Тогда не тошнило, когда я..., а теперь... Не могу... Как вспомню... Ну давай, давай же... А то я прямо здесь...

- Терпи, терпи, этого не надо, я сейчас, - стал притормаживать Кротов. - Понимаю, - подмигнул он Ренату. - Да... Не так просто такие дела даются ... Ну, сбегай, облегчись.

Машина остановилась у обочины.

- Надо же, как желудок скрутило, - скривился Ренат и потянулся рукой к якобы больному желудку. Дотронулся пальцами до рукоятки ножа во внутреннем кармане куртки.

Он вышел из машины и пошел в лес.

- Да рыгай ты прямо здесь, подумаешь тоже, - смеялся над ним Кротов, закуривая сигарету. - Ну и чистоплюй же ты, меня, что ли стесняешься после всего?...

Но Ренат побрел к лесу, встал за огромной елью и затем несколько минут издавал душераздирающие звуки. В конце концов он до того вошел в роль, что его стало тошнить по-настоящему. На какое-то мгновение стало страшно. Вспомнились пивные ташкентские походы, кулачные драки, когда вольный поселенец Валерка Кротов частенько заслонял собой Рената от сокрушительных ударов, а затем наносил свой, коронный, неизменно сбивающий противника с ног. "Что происходит?" - подумал он. - "Что я творю?" Но, не давая развернуться предательским воспоминаниям и полету фантазии, он взял себя в руки и медленным шагом стал возвращаться обратно. Перед этим он нажал на кнопку ножа и переложил готовое к применению оружие в правый боковой карман куртки. "У него в кармане сто пятьдесят штук зеленых", подбодрял он себя мыслью. - "Хитрая сволочь... Я убивал, а деньги все равно поделили пополам. Пальчука то просто-напросто кинули... Кстати, и это довольно подозрительно, о том, что собирается кинуть Пальчука, Кротов не предупреждал. Так мне, что ли, надо было настаивать, чтобы отдавать Пальчуку его долю?... Очень странно все это... Ничего, какая теперь разница? Мне терять нечего, все будет моим, все... А то что-то ты много на себя стал брать, любезный друг... Твои приказы даже обсуждать не полагается... Нет, мол выхода, и все тут..." Неторопливым шагом, внутренне собравшись, он подошел слева к машине, вытер платком рот.

- Давай, постоим, воздухом подышим, - произнес он, встряхивая спутанными черными кудрями.

- Можно, только недолго, - согласился Кротов, внутренне потешаясь над незадачливым и доверчивым компаньоном и вылез из машины. - Докурю вот только...

И повернув голову назад, поглядел на пустую зимнюю дорогу.

И тут, уловив мгновение, Ренат быстро огляделся по сторонам и молниеносным движением вытащил из бокового кармана нож. Не успел Кротов повернуть голову, как лезвие ножа вошло ему под сердце.

...Да, никак не ожидал такого Валерий Кротов от баловня судьбы, генеральского сыночка. Не ожидал, несмотря на то, что сыночек всего около часа назад одним четким ударом этого самого ножа лишил жизни Михаила Лымаря.

Удар получился удачным и на этот раз. В машине было тепло, Кротов был в расстегнутой куртке и голубой рубашке, острое лезвие не нашло никаких препятствий на своем пути.

Валерий поглядел круглыми изумленными глазами на Рената, сделал какое-то странное неопределенное движение всем телом по направлению к нему, захрипел и стал оседать на землю...

Ренат ещё раз внимательно огляделся по сторонам, и потащил тело в лес. Там он опустошил карманы Кротова, а потом, подняв с земли здоровенную корягу, несколько раз ударил по мертвому лицу старого друга, чтобы лицо это стало неузнаваемым. Ему в его положении дорога была каждая минута, он прекрасно понимал, что за ними погоня, и хоть на какое-то время запутать и тем самым затормозить преследователей, уже было большим делом. И снова сердце его билось ритмично и ровно, и снова он поражался своему самообладанию...

- Выхода нет, говоришь? - прошептал он, глядя на то, что только что было Валерием Кротовым и сплюнул в сторону...

19.

- Так что же вы там обнаружили? - напрягся Игорь, раздраженный тем, как медленно Шлапак выдает такую интересную информацию. - Труп Темирханова?!

- Заладил одно и то же, Темирханова, Темирханова!!! Труп с изуродованным лицом, вот что мы там обнаружили, - сказал Шлапак. - Но по некоторым признакам найденный нами труп не принадлежит лицу восточной национальности. Русский это человек, это однозначно... Будем идентифицировать, разумеется...

- Ах вот оно что, - побледнел Игорь, пораженный услышанным. - Ну, Ренат, Ренат, не думал я, что он на такое способен...

- Почему не думал? Ты же его даже не знаешь, - хмыкнул Шлапак.

- По рассказам знаю... Представлялся он мне эдаким баловнем судьбы, маменькиным и генеральским сынком... А это зверюга, хищная страшная зверюга... Объявили его в розыск?

- Разумеется... Но не думаю, что его так просто будет разыскать... Ищем и родственников Кротова... Должны же мы идентифицировать труп...

- Никаких документов, разумеется, при трупе не было?

- О чем ты говоришь? Все вычищено подчистую... Пятирублевая монетка в левом кармане куртки, вот и все... Тоже, кстати, важная вещь. Кротов был судим, отпечатки его пальцев имеются, так что идентифицируем труп и без родственников... Но связи Кротова будем обязательно отрабатывать, возможно через них и можно будет разыскать Темирханова... Ну что, частный детектив, повеселил я тебя?

- Да уж, даже для моей практики такого многовато - за одно утро четыре трупа...

- Думаю, больше не будет, - засмеялся Шлапак. И не ошибся. В это жуткое утро больше трупов не было. Следующий труп появился только через несколько часов, уже во второй половине дня...

... В гробовом молчании Игорь вел машину по Ярославскому шоссе к Москве. Говорить ни о чем не хотелось, на смену воодушевлению и вдохновению пришли апатия и безразличие... И снова сказалась жуткая усталость... Ведь он не спал вторые сутки. Да и предыдущую ночь, проведенную в Туле, вряд ли можно было назвать полноценной.

Нет, если бы не такое фиаско, усталость бы ощущалась не в такой степени, тогда было бы удовлетворение сделанным делом, гордость за себя, за свое умение, а тут...

Он мучил себя мыслями и взвешивал свои поступки за последние часы... Что он сделал не так? В чем заключалась его ошибка? Наверное, больше виноват сам Лымарь, напуганный угрозами похитителей. Ну зачем он без предупреждения ринулся отдавать эти деньги? А в чем ошибся он, Игорь? Наоборот, как поначалу все шло удачно - Шлапак запомнил фамилию Кротова, Шлапак дал адрес Элеоноры Скунц, Элеонора опознала Кротова и Темирханова, затем вспомнила номер и марку их машины... Неразумным было, правда, явиться в больницу, где лежал Николай Пальчук, но как раз это никаких последствий за собой не повлекло... Да, в таких случаях похитители людей имеют колоссальное преимущество перед теми, кто их ищет...

Игорь теперь отдавал себе отчет в том, что Кротов и Темирханов принадлежали к числу людей, без малейшего намека на совесть, в них не было абсолютно ничего человеческого, только голая выгода двигала ими. Они не боялись человеческой крови, не боялись отрезать пальцы, уши, насиловать, резать ножом человеческое тело... С ними постоянно нужно было быть начеку, как с бешеными волками... Должны они были быть начеку и друг с другом... И вот... Один на какое-то время расслабился. Чем не преминул воспользоваться второй...

Да, Ренат Темирханов, балованный генеральский сынок, оказался круче и коварней Валерия Кротова, матерого, судимого, профессионального рэкетира... Наверняка, и Кротов хотел избавиться от нежелательного свидетеля, но Темирханов оказался быстрее... Хотя, вполне возможно, в планы Кротова и не входило ликвидировать Темирханова, может быть, для него хоть в какой-то степени существовало понятие старой дружбы. Кто теперь может дать ответ на этот вопрос?... Только одно существо на свете... И где его теперь искать?...

Искать его можно было где угодно, только не в Москве, не в квартире на Мичуринском проспекте, где жила в страхе и нетерпении его молодая и ждущая от него ребенка жена... Он мог улететь на родину в Ташкент, хотя вряд ли, это слишком опасно, он мог по поддельным документам вылететь за кордон, что гораздо более реально, мог с трехстами тысячами долларов осесть где-нибудь в российской глубинке, что тоже вполне допустимо, но только не возвращаться в Москву, где его уже ждут...

Так рассуждал Игорь, но вскоре он убедился в том, что совершенно невозможно порой угадать линию поведения преступника... Преступник может быть настолько дерзок и коварен, что опровергнет своим поведением самые логичные доводы следователя...

Он уже подъезжал к Москве, как зазвенел его мобильный телефон.

- Алло!

- Это снова Шлапак тебя беспокоит... , - послышался знакомый голос. Роуминг по всему миру дает благотворные плоды... Ты, наверное, засыпаешь в машине после бессонной ночи, так что надо тебя немного взбодрить...

- Да не засыпаю я... Какой тут к чертовой матери сон, трупы все перед глазами стоят - то окровавленный Михаил Лымарь, то его отец с вышибленными мозгами, то упомянутый тобой обезображенный труп...

- Труп этот оказался Валерием Кротовым, это установлено с абсолютной достоверностью, компьютеризация всей страны так же плодотворна, как и роуминг по всему миру... По отпечаткам установили, он это...

- Ты звонишь, чтобы сообщить мне это? - спросил Игорь. Ему казалось, что для этого Шлапак звонить не станет, и у него есть какие-то новости, и наверняка, весьма удручающие... Он не ошибся...

- Нет, Игорь, - вздохнул Шлапак. - Не для этого я тебе звоню... Преступник опережает нас, как быстро мы не работаем... Мы только что вычислили любовницу Кротова, некую Светлану Татушину, проживающую в Москве по улице Декабристов. Я позвонил в МУР, чтобы сообщить это, туда была направлена оперативная группа, и знаешь, что мне только что сообщили?

- Нет... Неужели?!!! - страшная догадка пришла на ум Игорю.

- Ужели, ужели... Светлана Татушина найдена в своей квартире зарезанной таким же способом, как был зарезан Кротов, как был зарезан Михаил Лымарь... Квартира явно ограблена... Все перерыто вверх дном, туристским топориком вскрыт сейф, в котором, очевидно, хранились кротовские денежки...

- Дай адрес, я поеду туда, тут как раз недалеко, я пересекаю кольцевую дорогу по Ярославскому шоссе...

Шлапак дал адрес Татушиной.

"Дела творит наш Ренатик" , - покачал головой Игорь. - "Любовницу Кротова только что прирезал и квартиру ограбил... Лидером гонки является, никак его не нагонишь, сколько ни спеши... И ведь он в Москве, где-то совсем рядом, но невозможно сжать пальцами его нежное горлышко... И думать надо, думать... Мыслить, куда он может направиться теперь..."

... Вскоре он подъехал к дому на улице Декабристов, где проживала Светлана Татушина. Около подъезда Игорь увидел милицейскую машину.

В квартире Татушиной была МУРовская бригада во главе с майором Гребенюком.

- Здорово, Филипп Семенович, - приветствовал Гребенюка Дьяконов.

- Эге, бешеный Игоряха..., - удивился его появлению Гребенюк. - Ты тут какими судьбами?

- Словно собака-ищейка иду по следу хищного зверя, - ответил Игорь.

- Ах вот оно что... Это ты вынюхал все про Кротова и сообщил Шлапаку?

- Какие грубые выражения, Филипп Семенович! Что это за "вынюхал"? И потом вынюхал как раз не я, а, наоборот, Шлапак вынюхал и мне сообщил...

- Разбирайтесь сами! - проворчал Гребенюк. - Знаю одно - в середине февраля я был в некой квартире на Мичуринском проспекте с ордером прокурора на арест и обыск... А потом последовала полная реабилитация оного подозреваемого... Задержи мы его тогда, кое-кто, возможно, был бы в настоящее время жив и здоров... Например, эта молодая и красивая девушка... Полюбопытствовать имеешь желание?

- Можно, - согласился Игорь. - А то уже несколько часов не видел обезображенных трупов, чувствую, чего-то не хватает, надо подзарядиться...

- Ладно, этот не так уж и обезображенный. Шлапак мне успел похвастаться своей лесной находкой...

Он провел Дьяконова в комнату и приоткрыл покрывало, которым был покрыт труп Татушиной. Молодая светловолосая девушка лежала, как живая. Только глаза были закрыты, да на белом свитере расползлось громадное кровавое пятно. Эксперт обследовал комнату. На стульях около стены сидели как вкопанные двое понятых - пожилой мужчина и крохотная старушка.

- Когда была убита? - спросил Игорь.

- Теплая еще... Совсем недавно, примерно, два с половиной часа назад... Дверь не взломана, она сама открыла дверь своему убийце. А вот сейф вскрыт, и крайне грубо - очевидно, вон тем топориком. - Он указал на топорик, валявшийся в углу комнаты.

- За Кротовскими денежками явился, - сказал Игорь. - Мало ему, гаду, тех трехсот штук...

- Коррупция и непрофессионализм всему виной, - с горечью произнес Гребенюк. - Узнать бы, кто тогда, месяц назад помог Темирханову избежать ответственности... И курьер его, Супрун, теперь на всю жизнь останется инвалидом, его и судить уже невозможно... Полным дурачком сделался после избиения... Да, ничего теперь не узнаешь, скажут, не было улик против Темирханова, и все тут, показания Супруна ничем не подтверждены, при обыске мы ничего не нашли... И все, концы в воду...

- Были бы в воду, - возразил Дьяконов. - Если бы не была у нашего Витьки Шлапака такая классная память на фамилии, если бы Пальчук не занимался любовью перед таким важным делом, как похищение Михаила Лымаря, а уж если бы занимался, заплатил бы как положено своей дамочке и не выгонял её на улицу среди ночи... И если бы не вещие сны некоторых свидетелей обвинения..., - тихо добавил он.

- А что? - Гребенюк пропустил мимо ушей последнюю фразу Дьяконова. Порой преступники попадаются на такой мелочи, что даже смешно становится. Кто-то свинчивает колеса у иномарки, иномарка оказывается принадлежит милиционеру, тот задерживает грабителя, того раскалывают, и банда на скамье подсудимых. Кто-то просто треплется в компании по пьяному делу и бахвалится своими кровавыми подвигами, а затем опять же раскручивается опасная банда...

- И здесь жадность и наглость могли подвести Темирханова. Надо же после такого дела явиться на квартиру любовницы человека, которого только что зарезал... Ладно, Филипп Семенович, - я поеду... Удачи тебе...

- Тебе того же. Делаем в конце концов общее дело. А оно у нас теперь одно...

- Да, одно, - процедил Игорь. - Найти этого сыночка. Однако, мир велик, а Темирханов изобретателен и коварен. И до какого-то безобразия нагл... Может быть, именно наглость его и погубит?

- Пока, к сожалению, выручает, а не губит... Ой, Игоряха, иногда такие дела бывают, да что мне тебе говорить, сам знаешь. Казалось бы все преступнику некуда деться, обложен со всех сторон, больше того, порой он уже за решеткой. И вдруг - исчезает, выпускается под залог, а потом следы его оказываются где-нибудь в Израиле или в Штатах... Нахрап иногда бывает полезен... Ладно, ступай, не мешай нам вести положенную работу. К Темирханову домой давно уже поехала группа, будут там пасти... Только домой он не явится, это уж совершенно нелепо...

Игорь махнул рукой Гребенюку и спустился вниз к машине.

"Да", - с досадой подумал Игорь. - "Жуть... Любопытнейшая личность этот пресловутый Темирханов... Бежит впереди всех, прыгает по трупам, и никто не может его догнать... Из машины выжимаю сколько можно и даже сколько нельзя, а он все равно впереди... Даже зло берет! Чуть бы раньше выехал из Волжанска, и либо спас Татушину, либо, ещё того лучше - схватил бы здесь, в этом доме Темирханова за руку... Но, видать, не судьба!"

Он сел за руль, и решил поехать на Мичуринский проспект. Других вариантов в голову не пришло.

"Сейчас меня встретят, как положено", - усмехнулся Игорь, нажимая кнопку звонка.

Он не ошибся. Когда бледная напуганная Эльмира открыла дверь, и Игорь вошел в прихожую, на него уставилось несколько пистолетных дул.

- Удостоверение в правом кармане! - выкрикнул Игорь, поднимая руки.

- Здравствуйте, Игорь Николаевич, - произнес, выходя из комнаты начальник группы капитан Горелов.

- Павлик, здорово! - улыбнулся Игорь, опуская руки вниз. - Слыхал, дела какие творятся? Иду вот по следу Темирханова, и все время опаздываю. Позвольте пройти в комнату... Я только что с улицы Декабристов, где имели приятный разговор с майором Гребенюком...

Затем он повернулся к Эльмире.

- Эльмира, я частный детектив Игорь Николаевич Дьяконов. Ко мне обратились Борис Георгиевич Карапетян и Дмитрий Степанович Рыщинский. Мне надо с вами поговорить, напрягите память и ничего не скрывайте, полагаю, что капитан Горелов будет не против... Говорите все, что знаете...

Горелов с недовольным видом поглядел на назойливого гостя, но ничего не сказал. Они были хорошо знакомы по совместной работе в Управлении и провели вместе несколько успешных дел.

- Я скажу. Зачем мне что-то скрывать? - произнесла Эльмира.

- Послушайте, Эльмира, - сказал, садясь в мягкое кресло Дьяконов и закидывая ногу за ногу. - Припомните все, что вы слышали от вашего мужа. Мои друзья рассказали мне о том, при каких странных обстоятельствах вы в восьмилетнем возрасте впервые познакомились с вашим мужем Темирхановым.

- А что, он опять что-то...? - пролепетала Эльмира.

- Опять, опять, так просто к вам не пришло бы столько серьезных людей... Так вот, припомните, не называли ли Темирханов и Кротов каких-нибудь фамилий, имен, кличек, когда вы лежали в соседней комнате и слушали их разговор... Учтите, это очень важно... Очень...

- Фамилии? - призадумалась Эльмира. - Что-то они такое говорили... Только я была тогда такая сонная... Но они определенно называли какую-то фамилию... Кротов её называл... Я должна припомнить, обязательно должна... Ведь сначала ночью к Ренату пришли двое людей, один был этот Кротов, а другой пожилой, явно пожилой, у него голос был такой... А потом он ушел, и они остались вдвоем... Они называли его фамилию, определенно называли, но я её не помню... А потом..., - тяжело вздохнула она. - Именно тогда я узнала, что... что тогда, в августе восемьдесят девятого года вместе с Кротовым был... он... Вы извините, мне трудно говорить... Это так... так страшно, я не могу ко всему этому привыкнуть... Кошмар какой-то... Они что, опять кого-нибудь убили?

- Тайна следствия, Эльмира..., - произнес Дьяконов. - Одно могу сказать, ваш муж преступник, очень опасный преступник, у него руки по локоть в крови. Говорю это потому чтобы вы были настороже. Ему ничего не стоит убить и вас, если вы перейдете ему дорогу... Его надо немедленно задержать и обезвредить. Так что, припомните фамилию этого ночного гостя с размеренным скрипучим голосом, это может навести нас на след Темирханова...

- Они точно называли фамилию... Точно называли... Так... - Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить. - Не могу... Извините, ну никак не могу... Прямо как у Чехова - лошадиная фамилия..., - слабо улыбнулась она.

- Да... Только тут речь идет не о ноющем зубе, а о горе трупов, прошептал Игорь.

- Я понимаю, но никак не могу вспомнить... Фамилия какая-то длинная, вроде бы из четырех слогов... И вроде бы, знакомая, где-то я её слышала, то ли в какой-то книге, либо в каком-то фильме... Извините... Я хотела вот что спросить... А этот его друг Кротов, который вместе с ним... - Она бросила отчаянный взгляд на Игоря. - Его уже нашли? Его задержали? Или...

- С ним проще, Эльмира, - не желая распространяться на эту тему, сказал Дьяконов. - В настоящее время реальную опасность представляет только ваш муж...

В соседней комнате опергруппа от нечего делать смотрела телевизор. Шел фильм "Достояние республики" с участием Андрея Миронова, из комнаты слышалась его песня про шпаги звон и звон бокалов.

Эльмира сидела, закрыв лицо руками и пыталась вспомнить фамилию ночного гостя. Но абсолютно ничего не приходило в голову, все было, как некое белое пятно, даже зацепок никаких.

- "Тараканову ура!" - вдруг раздалось из соседней комнаты.

- Да сделайте вы, наконец, потише! - закричал Горелов. - Работать мешаете, черти! Вы что, сюда телевизор пришли смотреть?

- Тараканов!!! - вдруг ещё громче закричала смертельно бледная Эльмира. - Фамилия того человека Тараканов... Нет, нет не Тараканов... Балаганов... Нет, тоже не Балаганов... Сейчас, сейчас... Буква "р" точно была, раскатисто произнесенное "р".

- Делайте громче! - переменил свое решение Горелов.

В комнату всунулось удивленное лицо оперуполномоченного.

"Тараканову ура!" - крикнул попугай в фильме.

- Карабанов! - закричала Эльмира, вдруг отчетливо вспомнив фамилию ночного гостя.

- Не знаешь, кто это? - спросил Игорь Горелова, вставая с места и нервно закуривая. - Полагаю, что этот человек имеет прямое отношение к наркобизнесу.

Горелов молча взял телефонную трубку и набрал номер Отдела по борьбе с наркотиками.

- Нет, - мрачно констатировал он, положив трубку. - Такой фамилии там не слышали.

Дьяконов молча набрал номер мобильного телефона Дмитрия Степановича Рыщинского.

- Дмитрий Степанович, это я, Игорь Николаевич...

- Ну как там дела? - напрягся на том конце провода Хряк.

- Расскажу при встрече. Пока могу сказать одно - иду по следу... И мне нужна твоя помощь. Любые сведения о неком Карабанове. Он может иметь отношение к наркобизнесу.

Хряк промолчал и откашлялся.

- Понимаешь, Дмитрий Степанович, - понял его замешательство Дьяконов. - Темирханов уже успел совершить ряд убийств, полагаю, что теперь подвергается опасности жизнь этого самого Карабанова. И есть возможность взять Темирханова прямо сейчас. Ну, ради Бога, если знаешь что, скажи...

- Ладно, - немного подумав, сказал Хряк. - Перезвони через десять минут.

Дьяконов же стал расспрашивать дрожавшую от волнения и страха Эльмиру. Но ей больше нечего было сообщить...

- В Ташкент только не вздумайте звонить, - предупредил её Горелов. Мы уже звонили в прокуратуру и Министерство Внутренних дел Узбекистана с просьбой задержать Темирханова, если он там появится...

- Вообще-то, ни в коем случае нельзя дать ему туда проскользнуть, заметил Дьяконов. - Черта с два они его выдадут... Он даже здесь умудрился отвертеться от серьезной статьи, а уж там... Представляю, какие у него там связи, на каком они уровне...

- Темирханов объявлен во всероссийский розыск, - сказал Горелов. - В аэропортах должны быть особенно бдительны, не должен он проскользнуть...

Через десять минут Хряк сам перезвонил на мобильный телефон Игоря.

- Карабанов Евгений Александрович, Кутузовский проспект... , телефон..., - пробасил Хряк.

- Точно он?

- Точнее не бывает.

- Как с ним говорить? - уточнил Игорь.

- Аккуратно, но крепко, - лаконично ответил Хряк. - На арапа его не возьмешь, будь уверен, пока, во всяком случае, никому не удавалось... А за свою шкуру дрожать будет, как и все смертные...

- Понял, - сказал Дьяконов. - Спасибо тебе огромное. Пока! - И тут же стал набирать номер. - Алло! Можно попросить к телефону Евгения Александровича? Спасибо... - Он прикрыл трубку рукой и шепнул: - Дома... Затем убрал руку. - Евгений Александрович, мне нужно с вами поговорить...

- А кто это? - прозвучал в трубке скрипучий вальяжный голос.

- Это близкий друг Валерия Кротова.

- Кого, кого? - переспросил Карабанов. - Но я не знаю никакого Кротова. Вы, наверное, ошиблись... Извините, мне некогда... Сашенька, подойди к домофону, сынок, там кто-то пришел..., - крикнул он. - Извините, я не знаю никакого Кротова. Вы ошиблись... - И в трубке зазвучали короткие гудки.

- За сколько можно отсюда доехать до Кутузовского? - вдруг побледнев спросил Игорь Горелова. - Как полагаешь?

- Время неважнецкое, - покачал головой Горелов. - Такое неважнецкое... Час пик надвигается... А что такое?

- Может быть, ничего, а, может быть, и чего... Факт, что нам нужно немедленно быть на Кутузовском... Вполне возможно, что только что к Карабанову пришел Ренат Темирханов. С дружеским визитом. А у Карабанова дома молодой человек, полагаю, сын...

- Помчимся на Кутузовский на нашей машине, - предложил Горелов. - С сиреной...

- Машина все же не вертолет, сквозь жуткие московские пробки не проскочит. Что же делать? Как предупредить Карабанова?

Горелов набрал номер районного отделения милиции.

- Алло! Капитан Горелов из МУРа! Это кто? Комков на месте? Выехал... Нужно срочно группу на Кутузовский, дом... квартира... Проживает Карабанов Евгений Александрович. Возможно там готовится убийство... Мы тоже едем туда, только мы на Мичуринском... Сам понимаешь, час пик, пробки... Давай... - Он положил трубку. - Игорь Николаевич, перезвоните туда ещё раз, скажите Карабанову все напрямик, мне кажется, это оправданно...

- Тоже мысль, - сказал Дьяконов и снова набрал номер Карабанова. Но к телефону никто не подходил...

20.

- Какими судьбами, дорогой Ренатик? - улыбался Евгений Александрович Карабанов, открывая дверь гостю. - Ты что-то такой бледный и усталый... Что с тобой? А где же твой неразлучный друг Валерий? Где ты его потерял? Вы вообще куда-то пропали, тебя я не хотел тревожить, а вот Валерик был мне до зарезу нужен. Но... обошелся... Проходи, Ренатик. Сашенька, сынок, поставь нам чайку...

- Мы с Валерием ездили путешествовать, - ответил Ренат, изображая на бледном лице улыбку. - И он в дороге приболел...

- Да? - ещё шире улыбнулся и Карабанов. - Ну надо же... А мне, представляешь, из твоей квартиры только что кто-то звонил, причем, совершенно неизвестный мужской голос. И представился другом Валерия Кротова... Вот какие интересные дела творятся на свете. Кто же это такой звонил, любопытно было бы узнать?

- Кто звонил? - вздрогнул Ренат, пораженный этой информацией, но тут же взял себя в руки. - Да один мой знакомый. Он хотел с вами поговорить...

- Ах поговорить... - Улыбка Карабанова стала приобретать зловещие очертания. - Он хотел поговорить, ты хотел поговорить, он звонит, ты приходишь, хотя я тебе не давал своего адреса... Его знал только Валерий, но я ему запретил давать его кому бы то ни было, тем более тебе... Впрочем, раз пришел говорить, изволь... Только вряд ли тебе этот разговор придется по душе...

- Ну знаете, - нахмурился Ренат, понимая, что дело принимает нежелательный оборот, как и то, что в его квартире засада, и то, что менты догадались, куда он направит свой путь дальше. - Не хотите разговаривать, так я, пожалуй, пойду... А я, между прочим, вам должок принес...

- Должок, это, конечно, неплохо, - зловеще улыбался Карабанов, не веря ни единому слову Рената.

- Да, именно, должок, Евгений Александрович. За этим я и пришел. Вот они, денежки...

С этими словами Ренат вытащил из внутреннего кармана куртки увесистую пачку зеленых бумажек и показал её Карабанову, при этом, однако, не приближаясь к нему.

- Сколько здесь? - прищурился Карабанов.

- Весь долг - пятьдесят штук... И в срок уложился, - округлил свои черные глаза Ренат. - Принес долг, как порядочный человек, а вы говорите черт знает что...

- Положи сюда, - приказал Карабанов, указывая глазами на старинный письменный стол с темно-зеленой обивкой.

Ренат спокойно положил деньги на стол.

- Все, как в аптеке, - сказал он. - Сам пересчитывал неоднократно, можете проверить...

- И где же ты их взял, позволь тебя спросить? - сузил глаза Карабанов.

- А вот это уж не ваше дело, Евгений Александрович, - нахмурился Ренат. - Много на себя берете... Деньги я вам отдал, все, больше нас ничего не связывает. Так что, пересчитывайте, и я пошел. Мне некогда...

- Да нет уж, погоди немного... Сашенька, сынок, не входи сюда, у нас важный разговор. - И с этими словами он вытащил из кармана куртки пистолет ТТ и направил дуло в голову Ренату. - За лоха меня держишь, гребаный аферист? А ну, говори, где Кротов и как ты узнал мой адрес? И откуда ты взял деньги, когда у тебя ни копейки за душой не было? И, самое главное, кто такой твой знакомый, который осмеливается звонить сюда?

- Дурак вы, Евгений Александрович, хоть и пожилой человек, и уважаемый, - спокойно произнес Ренат, превозмогая чувство страха. - Не знаете, в чем дело, а наезжаете. А дела творятся ужасные. Кротов убит. В Волжанске. Менты вышли на него, тяжело ранили при перестрелке, и перед смертью он поручил мне добраться до вас и предупредить об опасности. Мне просто чудом удалось бежать. В моей квартире мой старый друг... А вы одурели совсем от своей подозрительности, пистолетом стращаете...

- Убит? - поразился Карабанов. - А почему вы оказались в Волжанске? А..., - криво улыбнулся он. - Понимаю, все понимаю... Вы оказались там в связи с делом несчастного Владимира Михайловича Лымаря... Это ваших рук дело... Вот и происхождение этих денег... Наслышан, наслышан, слухами земля полнится...

- Ну да, - нахмурился Ренат. - Сбил он меня с панталыку, старый друг... Что теперь говорить? Нам сели на хвост... Пришлось давать деру...

- Да..., - слегка расслабился, пораженный услышанным, Карабанов. Интересные дела творятся в российской глубинке благодаря таким деятелям как вы... Ну и что? Ты меня предупредил? Должок вернул? Теперь вали отсюда, и как можно быстрее. И самое главное, забудь о том, что ты когда-нибудь вообще меня видел. Меня для тебя нет и никогда не было... А Лымарь мой старый товарищ, только за него с вас обоих надо было три шкуры спустить... На кого руку подняли, собаки? На такого заслуженного человека, два года назад похоронившего жену, которого сейчас обложили, как лисицу в норе... Падальщики вы, стервятники... Как жаль, что нельзя тебя тут же, вот из этой пушки... Очень жаль... За тобой ведь слежка, поскребыш, на тебя, гада земного, объявлен всероссийский розыск, это ты хоть понимаешь своими куриными мозгами?

- Почему это розыск? - пожал плечами Ренат, забыв о том, что только что наплел Карабанову. Но вспомнил и сказал: - Да... Разумеется... Только... Я не знал, к кому мне идти, только вы можете меня спасти... Я думал, отдам долг, и вы мне поможете уйти от преследования... Можете ведь, Евгений Александрович, - совсем уже елейным и вкрадчивым голосом произнес Ренат.

- Могу, наверное, только не хочу. Совсем не хочу. Проваливай отсюда вон, и забудь сюда дорогу. А если ты хоть где-нибудь про меня вякнешь, с тобой сделают в тысячу раз хуже, чем с твоим паскудным курьером Супруном. Все! Вон!

Он опустил дуло пистолета, и в это же время Ренат бросился на него и нанес ему сильный удар кулаком в челюсть. Карабанов потерял равновесие и грохнулся на спину, ударившись затылком о пол. Ренат выхватил из кармана кнопочный нож, тот самый, которым он зарезал и Михаила Лымаря, и Кротова, и Светлану Татушину, с которым он не побоялся ехать из города в город, не побоялся ехать по Москве после убийства и ограбления Татушиной. Он не расстался с ним, потому что нож был ему нужен... Щелкнула кнопка, и выскочило острое как бритва узкое лезвие.

- Вон, говоришь? - прошептал Ренат и с загоревшимися глазами бросился на Карабанова. Тот предпринял отчаянную попытку увернуться от удара, и лезвие угодило в правое плечо Евгения Александровича. Хлынула кровь.

- Что делаешь, собака, грязная собака? - шептал Карабанов. - Тебе же за меня... Тебе же...

Ренат молчал, готовился к решающему удару. В это время, услышав шум, в комнату влетел двадцатилетний сын Карабанова.

- Помоги, Сашка, помоги! - крикнул Карабанов, бросая умоляющий взгляд на сына. А вот Ренат даже не обернулся, он уверенным, уже неоднократно отработанным движением вонзил лезвие под сердце Карабанову. Тот захрипел и затих. Здоровенный кудрявый сын остолбенело стоял в двери, не в состоянии даже двинуться с места от парализовавшего его страха.

- Спокойно, Сашка, - произнес с блуждающей улыбкой Ренат, вставая с трупа и свободной рукой забирая со стола пачку долларов. - Спокойно... Доживешь до глубокой старости, если скажешь мне, где твой отец хранит деньги... Только учти, я очень, ну просто очень спешу... Скажу откровенно, если не отдашь, я просто прирежу тебя и уйду без денег.

- Там... - указал он моргающими глазами на письменный стол. - Там что-то есть...

- Ключ! Где ключ?!!! - закричал, округлив глаза, Ренат, кинулся к безжизненному телу Карабанова и поднял пистолет. Направил дуло в лицо Сашке.

- У него, - прошептал Сашка. - Я не знаю, где он его хранит...

- Топор тащи, топор! Пристрелю!!!

Сашка побежал на кухню, сопровождаемый Ренатом и вытащил из под плиты маленький топорик.

- А теперь пошел вперед!

Сашка снова пошел под дулом пистолета в кабинет отца.

- Открывай стол!!! Быстрее!!!

Сашка стал взламывать ящик письменного стола. Руки его дрожали, он никак не мог сделать то, чего требовал осатаневший бандит.

- Пристрелю!!! Быстрее!!! Времени нет, падло! Не вскроешь, просто пристрелю и уйду!!!

Наконец, ящик удалось взломать.

- Вот, - пролепетал Сашка, показывая на открытый ящик и бросая молниеносный взгляд на безжизненное тело отца.

- Деньги! Деньги!!!

Сашка вытащил из ящика шкатулку и протянул её дрожащими руками убийце своего отца.

- На пол!!! Лицом на пол! - скомандовал Ренат.

Сашка выполнил и этот приказ. Ренат открыл шкатулку и обнаружил там увесистую пачку долларов. Вытащил пачку и сунул в карман куртки. А затем немного подумал и выстрелил в затылок несчастному парню... Пистолет был с глушителем, раздался негромкий хлопок, а в затылке двадцатилетнего Сашки появилась дырка. Оттуда хлынул фонтан крови...

Сделав свое дело, Ренат подбежал к окну и увидел там подъезжающую на большой скорости к подъезду милицейскую машину. А затем быстро выскочил из квартиры и побежал по лестнице вверх...

Пройдя два этажа, он наобум позвонил в одну квартиру. Там никто не открыл. Он позвонил в следующую, то же самое. Тогда он спустился на этаж вниз и нажал кнопку звонка на квартире номер сорок четыре.

- Кто там? - спросил старушечий голос.

- Это я, Евгений Александрович, сосед снизу, - имитируя голос Карабанова, сказал Ренат. - Что-то Сашка приболел, у него поднялась температура. Хочу попросить у вас какое-нибудь лекарство...

- А, сейчас, сейчас, - захлопотала старушка, открывая многочисленные замки и щеколды. - Чего-чего, а лекарств у меня полно...

21.

Буквально через десять минут после приезда бригады из районного отделения милиции к подъезду на Кутузовском проспекте подъехала и группа Горелова. Из машины выскочили Горелов, Дьяконов и ещё двое сотрудников уголовного розыска и ринулись в открытую дверь подъезда, чуть не наткнувшись на здоровенного старшину. Поднялись на третий этаж...

... Дверь квартиры Карабанова была открыта. В комнате над трупами отца и сына стоял с растерянным видом старший лейтенант.

- Не успели вот, товарищ капитан..., - произнес он. - Через семь минут здесь были после вашего звонка.

- Перекрыли все ходы? - спросил Горелов.

- Все перекрыли, ребята на чердаке, Петров, сами видели, у парадной двери... Не уйдет он никуда... Некуда ему деться... И выйти он из подъезда не успел бы... Но, тем не менее, уже прочесывают всю округу...

- Почему это некуда? А в квартиры? - вмешался Игорь.

- Надо проверять все квартиры, - скомандовал Горелов. - И обязательно собаку надо, служебно-розыскную собаку... - Он позвонил в МУР и потребовал собаку.

- А пока пошли по квартирам начиная с верхнего этажа, - добавил Игорь. - А Петров пусть внизу караулит, он здоровый, мимо него этот господин приятной наружности не проскочит... И пусть сюда явится кто-нибудь из ЖЭКа со списком жильцов...

Горелов позвонил в ЖЭК, а затем они стали звонить во все квартиры, начиная с последнего этажа.

- Нет, - развел руками парень в футболке. - У нас все тихо... Если хотите, можете посмотреть сами, - предложил он.

Горелов прошел в квартиру и оглядел комнаты - ничего подозрительного... Пошли дальше.

В следующей квартире никто не открыл, в следующей тоже.

- Рабочий день ещё не закончился, многие ещё на работе, - сказал Игорь. - Что делать? Взламывать, что ли?

- Неплохо было бы, между прочим, - ответил Горелов.

На нижнем этаже дверь открыла молодая, очень веселая женщина.

- А что случилось? - улыбаясь, спросила она.

- Преступление, - мрачно ответил Горелов. - К вам никто не заходил?

- Никто... Мы с мужем вдвоем... Мы позавчера поженились... Проходите, если надо...

- Да нет, спасибо. Пошли дальше...

Тут к ним присоединился техник-смотритель из ЖЭКа, немолодой, очень суетливый человек.

- Надо же... Какое несчастье... Евгений Александрович... Такой вежливый, такой порядочный человек... И Саша... Какой кошмар, какое страшное время... А Нина Петровна, наверное, на даче... Боже мой, как она это переживет?...

- А кто живет в этой квартире? - спросил Горелов, указывая на квартиру сорок четыре.

- Тут старушка одна, Виктория Лазаревна Дорошевич. Она должна быть дома, разве что в магазин пошла. Ей уже за восемьдесят, она вдова...

Горелов нажал кнопку звонка.

Но никто не открывал. Зато открылась дверь соседней квартиры. На пороге стояла пожилая женщина лет шестидесяти.

- Что-нибудь случилось? - спросила она.

- Вы не знаете, Виктория Лазаревна дома? - спросил техник-смотритель.

- Должна быть дома, мы с ней встретились в подъезде и поднимались вместе на лифте. А что такое?

- Преступление в тридцать девятой квартире, - сказал Горелов. Кстати, к вам никто не заходил?

- У Евгения Александровича?! - схватилась за голову женщина.

- Да, у Карабанова. Преступник не мог выйти из подъезда. Он где-то тут...

- Ну надо же... Какой кошмар! - всплеснула руками женщина. - Сейчас такая преступность... Куда только милиция смотрит?

- А не могли бы вы нам разрешить осмотреть вашу квартиру? - сказал Горелов.

- Вы что, меня подозреваете? - злобно скривилось лицо женщины.

- Да нет..., - махнул рукой Горелов. - И вторгаться в ваше жилище не имеем никакого права. Извините.

- Да ладно, проходите, если надо, - несколько смягчилась женщина, и они прошли в квартиру. Мельком осмотрели помещение.

- А что же все-таки случилось в квартире Евгения Александровича? интересовалась женщина.

- Узнаете в свое время, - пообещал Горелов, выходя из квартиры. Надо бы проникнуть в сорок четвертую квартиру, - сказал он. - Куда могла деться восьмидесятилетняя старушка, которая только что вошла в подъезд?

- Надо бы взломать дверь, - усмехнулся Дьяконов.

- Вообще-то, очень хочется, - пристально поглядел на него Горелов. И все же он мог успеть нырнуть из подъезда до того, как сюда вошли ваши люди, - сказал он старшему лейтенанту.

- Наши люди обшаривают всю округу, - ответил тот. - Далеко он не уйдет... Жаль действительно, что мы не имеем права не только взламывать двери квартир, но даже и осматривать их без разрешения хозяев. Он мог открыть дверь отмычкой и сейчас спокойно сидит в какой-нибудь квартире и ждет, когда можно будет улизнуть...

- Может вскроем сорок четвертую, на свой страх и риск? - предложил Игорь. - Я лицо неофициальное, пусть будет, что будет. Не нравится мне то, что никто не открывает...

- Нет, лучше все же подождем собаку, - возразил законопослушный Горелов. - Она быстро найдет след этого гада...

- Тоже логично, - согласился Дьяконов. - Если он в этой квартире, куда он оттуда денется?

Они сидели в квартире убитого Карабанова и ждали кинолога с собакой и судмедэксперта. Эксперт прибыл довольно быстро, а вот собаку ждать пришлось нестерпимо долго.

- Как же у вас все долго, - посетовал Игорь.

- Ах у нас, - нахмурился Горелов. - Теперь уже у вас... Быстро вы, однако, Игорь Николаевич, перестали считать наше управление чем-то чужим...

- Да извини, это я так сказал...

Наконец, появился и кинолог с огромной овчаркой по кличке Рекс.

- С ума сойдешь, вас ожидаючи, - проворчал Горелов. - Пошли...

- След, Рекс, след! - крикнул собаке кинолог.

След собака нашла быстро. Она немедленно направилась к сорок четвертой квартире.

- Эки дела, - досадливо покачал головой Игорь.

Горелов нажал кнопку звонка. И снова никто не открывал.

- Будем взламывать, - скомандовал Горелов... - Другого выхода у нас нет.

Дверь открыли довольно быстро.

Игорь и Горелов передернули затворы пистолетов.

- Ну все, - прошептал Игорь. - Вот и все... Вот и попался ты, гад...

Открылась дверь, и собака рванула в комнату. За ней бежал кинолог, за ним Игорь с Гореловым.

... В комнате на полу лежала маленькая совершенно седая старушка, лежала неподвижно. Больше никого и ничего...

- Где же он?!!! - крикнул Дьяконов, кусая губы от досады.

Собака же уже рванула в другую комнату и бросилась к балконной двери. Кинолог распахнул дверь... На балконе никого не было...

- Он перелез туда! - крикнул кинолог, указывая на балкон справа.

- Какая там квартира?! - рявкнул Горелов. - Где техник-смотритель?! Куда он запропастился, мать его?!!!

- Я здесь, здесь! - В комнату вбежал перепуганный техник-смотритель.

- Какая там квартира?

- Подъезд восемь, квартира, кажется, шестьдесят третья...

Горелов набрал по мобильному телефону номер караулившего на входе Петрова.

- Петров, немедленно в шестьдесят третью квартиру на четвертый этаж восьмого подъезда! Какой там код? - спросил он техника-смотрителя.

- Я не помню...

- А что вы вообще помните, черт побери? Давай, Петров, давай... Мы бежим туда! Перекрой подъезд, главное, чтобы он не сбежал оттуда. А ребята пусть за крышей следят!

И тут произошло нечто совершенно из ряда вон выходящее. Когда все выбежали из подъезда, они увидели около восьмого подъезда раненного старшину Петрова. В левой руке Петрова был пистолет, из которого он куда-то целился, но тут из стоявшей неподалеку "шестерки" вылетел на мостовую какой-то ошеломленный человек и бросился к ним, даже не обращая внимания на то, что Петров целился именно в его сторону. Раздосадованный Петров опустил дуло пистолета. А "шестерка" тут же рванула с места и скрылась за углом.

- Он... Он угрожал пистолетом! - лепетал озадаченный автомобилист.

- За ним! Немедленно за ним! - крикнул Дьяконов, садясь за руль милицейской машины. Горелов и ещё один оперативник нырнули туда же. А старший лейтенант стал звонить в "Скорую".

- Он... Открылась дверь подъезда, и он немедленно выстрелил в меня, шептал раненный в правое плечо Петров. - Я даже не успел отреагировать... Пистолет с глушителем... Я взял его на мушку левой рукой и тут...

- Держись, Петров, держись, сейчас приедет "Скорая", - бормотал старший лейтенант. - Крови ты много потерял...

Действительно, снег, на котором лежал Петров был красного цвета. Петрову становилось хуже, он лежал на спине и хрипел.

... Тем временем милицейская машина завернула на огромной скорости за угол и помчалась по Кутузовскому проспекту.

- Вот она! - крикнул Горелов, указывая Игорю на стоящую на обочине "шестерку".

Игорь виртуозно притормозил. Трое выскочили из машины и бросились к ней...

- Там никого нет, - прошептал Горелов.

- Искать! - закричал Игорь. - Искать его, гада земного! Искать! Искать! Искать!

Несмотря на холодную погоду, по его спине тек обильный пот. Он был близок к состоянию отчаяния...

22.

... Прошло несколько месяцев... Буквально через несколько дней после того насыщенного кровавыми событиями дня Игорь взялся за новое, весьма интересное и запутанное дело, также связанное с многочисленными убийствами, которым занимался до самого лета... Только в начале лета в этом деле наступила некоторая ясность... Но дело Рената Темирханова не выходило у него из головы, все страшные события тех мартовских дней как кинопленка прокручивались у него в голове, он постоянно задавал себе вопрос - в чем его главная ошибка, как могло получиться, что кровавый преступник умудрился исчезнуть буквально под носом у многих, весьма компетентных людей...

... Когда они поняли, что в "шестерке" никого нет, они бросились обшаривать всю округу. Но Темирханов как сквозь землю провалился - его нигде не было... Шел час пик, людей на улицах было полно...

И впрямь, умудриться зайти в её квартиру, быстро задушить Викторию Лазаревну Дорошевич, затем перелезть на четвертом этаже по деревянной доске, на соседний балкон, выйти из квартиры, столкнуться в подъездных дверях со старшиной Петровым, выстрелить в него из карабановского пистолета, а затем вытряхнуть из машины автомобилиста, проехать за угол, бросить машину и бесследно исчезнуть чуть ли не на глазах у всех. Такое бывает крайне редко... Доска была обнаружена впоследствии в шестьдесят третьей квартире, на счастье удачливого Темирханова, оказавшейся пустой и с открытой балконной дверью впридачу, нашлись и свидетели, видевшие, как ловкий преступник шел по тонкой доске между двумя балконами со стороны проспекта. Только нашлись они слишком поздно, когда он уже успел бесследно исчезнуть.

Вызванная с дачи вдова Карабанова Нина Петровна вела себя мужественно и достойно. Она сообщила следствию, что по её сведениям в письменном столе мужа была достаточно крупная сумма денег, якобы предназначенная для капитального ремонта дачи. Сколько именно, она сказать затруднялась, но уверяла, что не менее двадцати тысяч долларов. Игорь понял, что там было значительно больше...

Хряк сообщил ему, что Евгений Александрович Карабанов давно занимался распространением наркотиков, дела вел крайне осторожно, по вертикальной системе. Курьеры знали только вышестоящее над ними звено, и так далее. Его почти никто не знал. А воровская среда умела хранить молчание...

Многое было выяснено и об убитом Валерии Кротове. Профессиональный рэкетир, он мигрировал между городами и странами, оказывая услуги подобного рода разным крупным людям. Его следы обнаружились во многих местах - от Владивостока до Берлина. А смерть свою нашел под Волжанском, от не дрогнувшей руки старого друга...

На квартире Темирханова на Мичуринском проспекте долгое время находилась засада. Эльмира переехала жить к родителям. Но затем засада была снята, за недостатком людей и очевидной бесперспективностью этого дела Ренат Темирханов был умен и коварен, на свою квартиру он бы не вернулся ни в коем случае...

Дмитрий Степанович Рыщинский, которому обо всем подробно рассказал Игорь, позвонил в Америку Карапетяну и сообщил ему о том, что произошло.

- Зло всегда победит добро, - сказал ему с горечью Карапетян. - В этом я убедился воочию.

- Ну зачем же так мрачно? - возразил Рыщинский. - Один из убийц твоей дочери погиб, и погиб отвратительной смертью.

- Погиб не от моей и не от твоей руки, а от руки второго убийцы, причем погиб из-за того, что они не смогли поделить свои кровавые деньги... Разве такой исход дела может меня удовлетворить? Ни на что я больше не надеюсь, Димка... Будь, что будет...

- А я надеюсь на лучшее, - сказал Хряк. - Не сможет этот Темирханов раствориться... Выплывет когда-нибудь...

- Он молод, выплывет тогда, когда ни меня, ни тебя на свете уже не будет... Ладно, прощай, дружище, рад был с тобой пообщаться... Свидимся ли когда-нибудь, один Бог знает...

- Свидимся, свидимся, - обнадежил Хряк. - И мне кажется, что довольно скоро...

... Игорю рассказали знакомые ему сотрудники Внутренних Дел Узбекистана, что они явились домой к матери Темирханова и строго её предупредили, чтобы она не вздумала скрывать своего сына, если он решится появиться у нее...

- А вы что, на самом деле полагаете, что я вам выдам своего единственного сына? - презрительно хмыкнула Гульнара Каримовна. - За кого вы меня принимаете, позвольте вас спросить?

- За мать преступника, вот за кого, за мать человека, на которого в России объявлен розыск, - сказал оперативник.

- Поаккуратней, молодой человек, - сузила глаза Темирханова. - Я и не таких видывала. Преступником человека может объявить только суд, это хорошо известно мне, так же как и вам... А по закону я имею право не доносить на родного сына, это вам тоже должно быть известно. Так что, ищите его сами, раз он подозревается, подчеркиваю, только подозревается в каких-то там преступлениях... Подозревать можно кого угодно, даже вас, несмотря на вашу мягко говоря, честную и открытую физиономию... Будьте здоровы, успехов вам на вашем благородном поприще...

На это ничем не прикрытое хамство зажравшейся генеральской вдовы оперативник не нашел, что ответить. Действительно, по закону мать имела полное право не выдавать правоохранительным органам родного сына...

И все же в самом начале лета Ренат Темирханов дал о себе знать...

Как-то вечером в квартире Дьяконовых раздался телефонный звонок. Игорь собирался ложиться спать и нехотя поднял трубку.

- Игорь Николаевич? - раздался в трубке молодой женский голос.

- Он самый...

- Вас беспокоит Эльмира... Ну, жена Рената Темирханова...

- Так..., - насторожился Игорь. - Какие-то известия от вашего мужа?

- Да... Вы угадали... Примерно час назад мне позвонила какая-то женщина. Она говорила весьма загадочным тоном, хоть и задавала совершенно простые вопросы, как то: Как я себя чувствую, как проходит моя беременность, как родители? Я спросила в ответ, кто вы такая? Я поняла, что это весточка от него, от Рената. Это неважно, ответила она и пообещала ещё позвонить. Перед тем, как она положила трубку, я успела спросить: - Вы от Рената? Где он? - Не знаю я никакого Рената, - засмеялась она и положила трубку. Вот и все... Я подумала и сочла нужным позвонить вам, вы ведь просили сообщать о всех подозрительных звонках...

- Правильно сделали, что позвонили, - одобрил её поведение Игорь.

- Сейчас вы меня похвалите ещё сильнее, - обрадовалась его теплым словам Эльмира. - У меня есть номер телефона, с которого она звонила. Родители поставили телефон с определителем номера.

- Умница! Умница! Молодец! - крикнул Игорь и стал записывать номер. Все! Здоровья тебе! Я перезвоню, и, главное, продолжай держать меня в курсе... В любое время дня и ночи и по любому, пусть и самому незначительному, на первый взгляд, поводу.

Он тут же узнал по справочному, откуда был произведен звонок.

Ему ответили, что звонок был с квартиры некой Бочковой, проживающей в Солнцево. Игорь немедленно оделся и побежал вниз к машине. Благо ехать от его квартиры в Очаково было совсем недалеко.

Он не без труда нашел в спальном микрорайоне нужный дом, поднялся и позвонил в квартиру.

- Чего надо? - раздался за дверью прокуренный женский голос.

- Гражданка Бочкова?

- Ну я Бочкова, чего надо? - басила женщина.

- Мне надо поговорить с вами...

- Поздно уже говорить, завтра приезжайте, если так уж надо...

- Приеду завтра, - пообещал Дьяконов. - Только с бригадой оперативников, и вас задержат по подозрению в пособничестве преступнику. Как, вас устраивает такой вариант, гражданка Бочкова?

За дверью воцарилось напряженное молчание.

- Чего я такого сделала? - проворчала, наконец, хозяйка квартиры. Живу себе, никого не трогаю...

- Не сделали, так открывайте...

- А, может, вы грабитель...

- Я не грабитель, у меня есть удостоверение, я могу вам его предъявить... Я помогаю правоохранительным органам найти и обезвредить опасного преступника. Кстати, полагаю, и ваша жизнь подвергается опасности... Так что... Как хотите...

Он стал громко топать по лестнице, чтобы Бочкова подумала, что он уходит. И тогда дверь стала медленно открываться...

- Погоди, мил человек, - прохрипела Бочкова. - Ты уж сразу в кипиш... Сам посуди, не могу же я в двенадцать ночи открывать кому попало... Иди сюда...

Перед Дьяконовым стояла в ночной рубашке корявая пропитая баба с красным лицом и мешками под глазами. Он повернулся и вошел в квартиру.

Ядреный запах перегара защекотал Игорю нос. Он невольно поморщился.

- Круто у вас пахнет, гражданка Бочкова, - заметил он.

- Ладно, - махнула рукой она. - Пришел, проходи вот на кухню и дело говори...

Дьяконов прошел на крохотную кухоньку и, брезгуя сесть на засаленный табурет, встал около окна.

- Кроме вас люди дома есть? - спросил он.

- Не-а, - ответила Бочкова, закуривая сигарету. - Одна я...

- С вашего телефона был сделан звонок, примерно полтора часа назад... Спрашиваю напрямик, кто звонил?

- А..., - Лицо Бочковой вдруг расплылось в улыбке. - Это-то? А я уж думала... - Некий вздох облегчения раздался из её груди. - Я думала, что важное... А это-то...

- Так что же? Кто звонил?

- А я почем знаю? Позвонила какая-то бабенка прикинутая в дверь, говорит, надо срочно позвонить подруге, а у неё жетонов нет... Я говорю, тебе тут не переговорный пункт, а она мне тридцать рублей пообещала заплатить. Я говорю - полтинник давай и звони себе на здоровье. Она улыбнулась и дала. Я ей за такое дело предоставила свой телефон, полтинник, мил человек, на дороге не валяется. Она и позвонила.

- Разговор слушали?

- А как же? Что я, постороннюю женщину оставлю одну? Чтобы она меня ограбила? Стояла и слушала, как водится...

- Ограбить вас довольно проблематично, - заметил Игорь, оглядывая заплеванные апартаменты Бочковой. - И, тем не менее... О чем был разговор?

- Да вообще ни о чем... Сама не могу взять в толк, на кой ляд этой фре было платить полтинник за такую чушь? Привет, мол, как дела, как себя чувствуешь... И все. Балакала-то с минуту, не больше. И все. И отвалила восвояси...

- Какая она из себя?

- Черненькая, мил человек. Восточной, кумекаю, нации... Одета неплохо, прикинута... Морда накрашена изрядно... Статная, вообще, бабенка, видная... Лет ей так примерно тридцать пять, не меньше, не молоденькая... И вот ещё что, обратила я внимание, что из её кармана антенна телефонная торчала, ну, от этого, как его, все крутые сейчас таскают, да и жидкие тоже...

- Сотовый телефон?

- Ага, он самый... Я ещё спросила, чего ты пришла сюда звонить, да вдобавок за полтинник, когда ты с собой телефонную станцию таскаешь? А она ответила, что, мол, деньги на счету кончились, и телефон отключился, а сберкассы уже закрыты... А что, бывает...

- Бывает, бывает... Почему только она пришла звонить именно к вам, интересно было бы узнать?

- А хрен её знает. Шла мимо и зашла, велика беда?

- Не думаю... Восточной, говорите, нации? Полтинник, говорите, дала? А если я вам побольше дам, язычок не развяжете?

- Это сколько же? - напружинилась Бочкова, и носик её заострился.

- Двести!

- Триста! - каркнула как ворона Бочкова и торжествующе скрестила руки на груди.

Игорь спокойно вытащил из бумажника три сотенные бумажки и протянул их Бочковой. Та внимательно поглядела на них и положила на стол под сахарницу с отбитой ручкой.

- Чего хошь, мил человек? Все скажу, что ни спросишь... Мне скрывать нечего... Чиста я как белый снег...

- Откуда люди восточной национальности могли знать про вашу квартиру? Знать, что вы живете одна и отсюда можно спокойно позвонить, куда надо?

- Это вопрос нехитрый, драгоценный мой... Сдавала я раньше комнату разным черненьким. Вот эту - у меня ведь двухкомнатная квартира. А сынок мой Ленька отбывает срок в колонии строгого режима за разбой... Восемь лет получил, родненький, правда четыре уже отбарабанил, глядишь, доживу... Ты не слыхал, амнистии не будет?

- Будет, будет скоро, - пообещал Игорь.

- Это плохо, очень плохо, век бы его не видела, изверга! Без него славно, живу - не тужу...

- Только эта статья амнистии не подлежит, - сразу же обнадежил её Игорь.

- Это хорошо, это очень хорошо..., - улыбнулась желтыми зубами Бочкова. - Короче, сдавала я эту комнатушку восточным людям, полтинник баксов платили... Разные тут обитали, ну, которые фруктами на базаре торгуют, кого тут только не было... Потом стал ко мне участковый наведываться и сильно угрожать. Но это уже после того, как двое моих клиентов на девушку здешнюю напали, насилие хотели над ней сотворить... Не вышло, правда, наши ребята заступились, и хари черномазым начистили, они заявились сюда все в крови, орут, матерятся, зарежем мол, весь рынок сюда соберем... Ой, шкандал был, вспомнить жутко... А вскоре и участковый наведался... Да и я решила, ну их к лешему, торгашей этих, лучше я на трех работах буду мудохаться, чем этих головорезов тут терпеть... И выгнала всех... Вот, может, эта дамочка, из их знакомых... Я, например, такое подозрение имею...

- Мудрая вы женщина, Бочкова... Когда все это было?

- Да с месяц назад, где-то в конце мая...

- И куда же ваши лихие джигиты убрались после того, как вы их выгнали, не знаете, часом?

- Как не знать? Прекрасно знаю... Пошли они жить к деду Урюпину, тут недалеко, через квартал... Урюпин ещё давно меня просил , чтобы я ему клиентов нашла... Видит, что я жить стала лучше, пивком баловаться, сигареты с фильтром курить, он и позавидовал... И работу уборщицей в подъезде я бросила, только в школе и осталась, ну, тоже, понятно, уборщицей... Теперь опять подъезды чищу, - скривилась она. - А эти красавцы к деду Урюпину переехали... Пока-то он на них не нарадуется, старый козел... Даже костюм себе спроворил на барахолке и как-то меня "Клинским" пивом угостил за содействие... Ничего, они ему ещё покажут козью морду, мало мне тут все обосрали, так ещё и набезобразили, собаки... Участковый на меня хотел даже в налоговую полицию телегу настрочить, что я, мол, налогов, не плачу... Пожалел, правда, дай Бог ему доброго здоровьица...

- Ну и баба ты, Бочкова! - улыбнулся Игорь. - Цены тебе нет, понимаешь ты, цены! Давай адресок своего деда Урюпина и получишь от меня ещё столько же... - С этими словами он вытащил ещё три сотенных и протянул их Бочковой.

- Не маловато ли даешь? - прищурилась Бочкова, хватая деньги и кладя их поверх первой партии под сахарницу. - Видать, сам-то куда больше от всего этого иметь будешь...

- Эх, Бочкова, - вздохнул Игорь. - Хорошая ты баба, да глупа, как пробка... Разве же в одних деньгах дело? Я тебе свои кровные отдаю, и ничего, ни единой копейки со всего этого иметь не буду... Справедливости я ищу, понимаешь, справедливости! Чтобы преступник не топтал нашу с тобой землю, чтобы не проливал кровь неповинных, да и виновных людей... Получи три сотенных и не зли меня... И вот ещё что - не вздумай о моем визите никому сболтнуть, я тогда тебе сам такую козью морду сострою, что тебе и в страшном сне не приснится... А теперь не болтай попусту и давай адрес...

- Так это пара пустяков! Поверни голову. - Игорь поглядел в окно. Видишь, вон тот дом, за ним ещё один, а там торцом стоит третий. Вот там и живет старик Урюпин со своими клиентами. Подъезд его второй, квартира на первом этаже, номер восемь. Только если прямо сейчас туда пойдешь, в собачье дерьмо не вляпайся, у них на лестничной клетке всегда лампочку вывинчивают, тьма немилосердная, а напротив Урюпина такая подлющая собака живет, гадит прямо перед дверью Урюпина, и все... Я как-то пошла к нему за чем-то, и прямо новым ботинком в говно и...

- Ладно, спасибо за предупреждение... Пошел я, Бочкова... Спасибо тебе...

Он не пошел к старику Урюпину немедленно, и вовсе не потому что боялся вляпаться в собачье дерьмо. Он боялся снова проявить поспешность и не потерять эту почти незримую ниточку, которая связывала его с Ренатом Темирхановым...

Он поставил машину так, чтобы ему был хорошо виден подъезд, в котором жили клиенты старика Урюпина. Мимо него никто не мог пройти незамеченным.

Игорю очень хотелось поехать домой и завалиться спать, но он убедил себя не делать этого, слишком уж сильно задела его вся эта история. По сотовому телефону он позвонил домой и предупредил Галку, что ночевать не приедет. А затем перезвонил Дмитрию Степановичу Рыщинскому.

- Алло, - раздался в трубке заспанный голос Хряка.

- Дьяконов на проводе! - весело крикнул Игорь.

- А ещё попозже-то не мог позвонить? Сплю я, вчера на рыбалку с Павликом ездили... Устали... Зато рыбы наловили, приезжай на уху...

- Извини, Дмитрий Степанович... Но дело такое... - И он подробно рассказал Хряку о событиях этой ночи. Тот заинтересовался.

- Помочь могу, все выясню про этих клиентов, - пообещал он.

- Сообщи. Я тут, сижу на стреме... Глядишь, и выгорит что-нибудь, утопающий, как говорится, хватается за соломинку...

- Твоя правда... Сиди, коли силы есть... Я перезвоню...

Игорь постоянно курил, чтобы не заснуть, слушал тихую музыку. Вскоре раздался звонок Хряка.

- Трудно узнать про них что-то... Мелочь, сам понимаешь... Торгуют на рынке... Разумеется, в Солнцево, раз там проживают, а тот, кто контролирует рынки, всех торгашей и знать не знает... Но завтра, когда ты их увидишь в лицо, помогу принять и посодействую, чтобы у них развязались языки... Должны же мы, едрена мать, найти этого проклятого Темирханова...

- Ну теперь, это куда сложнее, чем было тогда, на Кутузовском...

- Меня с вами не было, от меня бы не ушел, - проворчал Хряк.

- Ну, задним числом мы все умные... Если бы, да кабы...

- Ладно, сочтемся славою, главное - дело сделать...

... Только в половине седьмого утра из подъезда, где проживал старик Урюпин, вышли двое. Дьяконов сразу понял, что это именно те, кто ему нужен...

Он набрал номер Рыщинского.

Хряк не стал выговаривать ему за то, что снова разбудил его. Он ответил четко и лаконично.

- Держи в курсе. Я приеду туда, куда скажешь...

... Июнь в этом году выдался холодным и дождливым. Но настроение у Игоря было боевое... Он чувствовал, что напал на след, но боялся сглазить, как это неоднократно происходило в марте, когда они шли по следу Темирханова.

Торговцы вышли на шоссе и вскоре к ним подъехал ржавый "Жигуленок" с прицепом. Они сели в машину и поехали в сторону рынка. Игорь, стараясь быть, незамеченным следовал за ними на почтительном расстоянии...

Только когда они заняли места в торговых рядах, он позвонил Хряку.

- Еду, - сказал тот. - Скоро буду...

Прибыл он действительно скоро - уже через полчаса около "Хиндая" Дьяконова остановилась белая "шестерка", из которой вылез Дмитрий Степанович Рыщинский, одетый в теплую куртку и джинсы...

- Ну и погодка выдалась в этом году, - покачал головой Хряк. Давненько не было такого отвратительного июня... Так, вот что, ты посиди здесь, в машине, а я сейчас...

Ждать на сей раз его пришлось очень долго. Он отсутствовал не менее полутора часов. Игорь докурился до того, что перед глазами побежали зеленые круги.

- Спишь, что ли? - зазвучал над его ухом приглушенный голос Хряка. А у меня для тебя интересные новости...

23.

... - Молодец, молодец, что бы я без тебя делал? - радовался Дьяконов.

- То-то, - самодовольно улыбался Хряк. - А то все сами с усами... А чуть что, обращаемся к старому Дмитрию Степановичу... Шучу... Ты тоже молодец, как эту Бочкову разговорил... Я бы так не сумел... А вот разговорить этих торгашей помогли связи в известном мире...

Только что Хряк сообщил Игорю, что, когда к торгашам обратились крупные люди, они и не подумали ничего скрывать. Действительно, та женщина, которая звонила Эльмире, была им знакома. Она зашла к ним на рынок с каким-то поручением и попутно спросила, нельзя ли позвонить с какого-нибудь нейтрального номера. Торгаши, не задумываясь, дали адрес Бочковой, у которой они обитали до произошедшего скандала...

Женщину эту звали Лолита. Она была подругой их общего знакомого, контролирующего в Москве ряд рынков. И теперь на руках у Дьяконова был адрес этого знакомого. Они решили немедленно отправляться туда...

Обитал этот знакомый в Крылатском. Там он снимал хорошую трехкомнатную квартиру...

Игорь ещё раз убедился в том, что если долго не везет в чем-нибудь, должно неожиданно повезти... А вот когда постоянно везло, наоборот, должен был совершиться какой-то облом, переворачивающий все дело наизнанку...

... Они подъехали к названному девятиэтажному дому неподалеку от Гребного канала и позвонили в домофон. Хряк приложил палец к губам, мол, я буду говорить...

- Да, - послышался в домофоне гортанный мужской голос...

- Роберт Теймуразович?

- Я. А кто это?

- Вас беспокоит Дмитрий Степанович Рыщинский. Я хороший знакомый Николая Петровича. Мне надо с вами поговорить...

- А..., - в голосе хозяина зазвучали уважительные нотки. - Хорошо, открываю, - произнес он с весьма заметным восточным акцентом.

- Кто же это такой таинственный Николай Петрович, имя которого открывает двери даже столь крупных людей? - поинтересовался Игорь.

- Николай Петрович-то? - усмехнулся Хряк. - Много ты хочешь знать, Игорь... Ты и так слишком много знаешь... Мы с ним более четверти века знакомы, в Туркмении на нарах рядом лежали... А теперь он, как тебе сказать... Над всеми этими Робертами надежная крыша... Больше ничего сказать не могу...

Хряк и Игорь вошли в подъезд, поднялись на лифте на девятый этаж. Дверь названной квартиры была уже открыта. В дверях стоял могучего сложения черноволосый мужчина, одетый в длинный голубой махровый халат.

- Проходите, пожалуйста... Кстати, Николай Петрович, оказывается, звонил насчет вас, мне просто не успели передать. - При этих словах он метнул куда-то назад довольно суровый взгляд.

Гости вошли в квартиру. В двери одной комнаты Игорь увидел восточного типа женщину, явно похожую по описаниям Бочковой на ту, которая приходила к ней звонить по телефону.

- А это, как я полагаю, Лолита? - попытался надеть на лицо улыбку Игорь.

- Лолита, Лолита, - подтвердил хозяин. - Моя подруга... Заходите сюда, в комнату, тут вам будет удобно. Лолита, поставь чайку... А, может быть, желаете чего-нибудь покрепче...

- Нет, спасибо... А вот если угостите кофе, не откажусь, - сказал Игорь. - А то я провел бессонную ночь...

- Это пожалуйста, - улыбнулся металлокерамикой хозяин. - Сейчас я сам вам заварю чудесный кофе. Никому не доверяю такой процесс.

- Вот и славно, - продолжал улыбаться Игорь. - А Лолита пока развлечет нас приятным разговором...

- Пускай, - махнул рукой Роберт Теймуразович. - Она это хорошо умеет...

Лолита глядела на незваных гостей с явной настороженностью, прекрасно отдавая себе отчет, что пришли именно по её душу.

- Давайте без глупостей, Лолита, - сказал Дьяконов. - Мы пришли сюда не распивать чаи-кофеи и точить лясы. Имею к вам конкретный вопрос - зачем вы приходили к гражданке Бочковой звонить по телефону жене Рената Темирханова?

- Никуда я не приходила, - ответила, глядя в сторону, Лолита.

- Слушай ты, красавица моя, - прошипел Хряк, зверски улыбаясь ей в лицо. - Пусть тебе твой Роберт объяснит, кто такой Николай Петрович, а соответственно, и его друзья...

- Он и так объяснил, - прошептала перепуганная Лолита.

- Я тебя, падлу позорную, сгною, если немедленно не скажешь мне правду, поняла, сучара? - широко улыбаясь, шептал Хряк. - Говори, если жить хочешь... А то тебя твой же сожитель с потрохами сожрет, если лапшу мне будешь на уши вешать и считать нас за полных лохов... Ну!!!

- Где Темирханов? - коротко спросил Игорь, таким же зловещим шепотком, каким говорил и Хряк.

Она молчала, но по выражению её хитрющей физиономии друзья поняли, что она прекрасно знает о местонахождении Темирханова.

- Кофе готов! - крикнул с кухни хозяин. - Лолита, а ну-ка, разлей в чашечки и подай дорогим гостям, как положено.

Он, улыбаясь вошел в комнату, а Лолита, наоборот, бочком, вышла на кухню.

- Что случилось? - зашептал Роберт Теймуразович. - Эта мадам что-то натворила?... Так я ей сейчас устрою спектакль с прологом и эпилогом... Прямо на глазах у вас... Николай Петрович звонил, она подошла, так, когда я пришел, она мне даже ничего не сказала. Вы приезжаете, звоните в домофон, и только тут она говорит про звонок. Забыла, говорит, сволочь... Про звонок самого Николая Петровича забыла... Ну, падла, извините, разумеется, за выражение...

- Буду говорить откровенно, - сказал, закуривая, Хряк. - Николай Петрович мне говорил про вас, и очень тепло о вас отзывался, сказал, что вы человек надежный и порядочный...

- Спасибо за теплые слова, - застенчиво улыбнулся хозяин. - Я, наверное, их не заслуживаю...

- Итак, скажу откровенно, - продолжил Хряк. - Слышали вы про убийство Евгения Александровича Карабанова и его сына?

- А как же? - округлил черные глаза Роберт Теймуразович. - Такой человек, такой заслуженный человек, и такая страшная участь...

- А про зверское убийство сына Владимира Михайловича Лымаря и его самоубийство в Волжанске?

- Нет, об этом не слышал, - покачал головой хозяин. - Сейчас постоянно убивают достойнейших людей, за всем и не уследишь...

- А про убийство Валерия Кротова? Про убийство и ограбление его подруги Светланы?

- Слышал, слышал..., - продолжал удрученно качать головой хозяин. Кротова я знал лично, очень, очень достойный молодой человек. Он даже один раз оказал мне большую услугу, когда на меня наехали какие-то отморозки, пусть разверзнется перед их ногами земля!

- Так вот, эти и другие преступления совершил один человек.

- Кто?!!! - сделал совершенно круглые глаза хозяин. - Кто этот грязный подонок?

- Об этом позже. Главное дело вот в чем, есть данные, что Лолита знает о его нынешнем местонахождении.

- Ах вот оно как..., - скривилось лицо хозяина. - Эй, ты! Иди сюда!

Как раз в этот момент в комнату вошла Лолита, неся поднос с кофейником и чашечками.

- Поставь сюда, - указал хозяин на журнальный столик. А когда Лолита поставила свою ношу, он неторопливо поднялся с места и без предисловий, криво улыбаясь, сильно ударил её кулаком в челюсть. Она упала на пол и зарыдала.

- Вставай! - скомандовал хозяин. - Нечего валяться...

Лолита поднялась и привстала на колени. Хозяин подошел к ней и схватил за черные как смоль волосы.

- Отвечай, гнида, что тебя спрашивают эти достойные люди... Или я тебя тут же при них на куски порву...

- Я скажу, скажу..., - зарыдала Лолита, стоя на коленях и дергая головой. - Что он мне?... Да будь он проклят...

- Вот и хорошо, - улыбнулся хозяин. - А теперь вставай и разлей дорогим гостям кофе.

Всхлипывающая Лолита встала и стала разливать дрожащими руками кофе. Все пальцы её были унизаны дорогими золотыми кольцами с камнями.

- Видали? - похвастался хозяин. - Это все мои подарки... А она, сучара, ещё в лес смотрит... Все! - крикнул он. - Колись! Где этот шакал, которого разыскивают наши дорогие гости? И не вздумай вилять, а то я тебя своим ребятам отдам на растерзание... Они тебе покажут кузькину мать...

- Он что, в Москве? - решил опередить события Игорь, чтобы не терять ни секунды времени.

- Нет, - всхлипнула Лолита.

- В Ташкенте?!

- Тоже нет... Есть такой городок неподалеку от Смоленска, называется Воробьевск. Он там...

24.

... В марте 2001 года в захолустном городе Воробьевске появился никому не известный человек, на вид лет тридцати пяти... Он был довольно скромно одет - драповое серое пальто, далеко не модная шляпа, серый, довольно поношенный костюм, стоптанные ботинки. В руке старомодный желтый портфель. Незнакомец явился в местную гостиницу и заказал себе отдельный номер. Администратору он протянул паспорт на имя Соколухина Вадима Александровича 1966 года рождения, уроженца города Харькова.

С номерами было все в порядке, гостиница была полупустая, и Соколухину был предоставлен хороший номер. Гостиница вообще была неплохая, поскольку Воробьевск находился на трассе Москва - Брест и порой здесь останавливались даже иностранцы. Так что Соколухин был вполне удовлетворен своим номером. Администратор обратила внимание на то, что Соколухин носит небольшие рыжеватые усы, а голова его выбрита наголо по теперешней моде. Заполняя квитанцию, Соколухин снял шляпу и обнажил свою обритую голову. Вел он себя спокойно, не шутил и не заигрывал с администратором, оформив документы, взял ключ и отправился в номер...

... Прожил он в гостинице примерно с неделю. А потом он сказал, что уезжает и оставил номер.

Однако, Соколухин никуда не уезжал. За эту неделю он успел приобрести на окраине Воробьевска за тридцать тысяч долларов прекрасный кирпичный коттедж и переехал туда. Он окружил себя нуждающимися в деньгах людьми, которые обставили ему дом и привели его в жилой вид. В доме были гараж и сауна, небольшой дворик за высоченным кирпичным же забором.

Вот в этом доме и зажил своей непонятной никому жизнью приезжий Соколухин...

Покупка коттеджа не сильно истощила бюджет приезжего. Потому что в его поношенном желтом портфеле лежала сумма более, чем в полмиллиона долларов. На эти деньги приезжий Соколухин намеревался вести в российской глубинке спокойный, размеренный и достойный образ жизни. Он обустраивал свой приобретенный дом, прикупил и автомобиль - новенькую "четверку", он не имел желания выделяться.

- Места у вас тут изумительные, - сказал он человеку, у которого покупал дом. - Всю жизнь мечтал жить в маленьком уютном городке, на природе, в своем доме...

- Серьезно? - удивился его выбору продавец. - А я вот, наоборот, всю жизнь мечтал жить в Москве или в Ленинграде...

- Ну так что же? Каждый хочет того, чего был лишен... Таковы законы жизни, - рассмеялся Соколухин. - А я вот заработал некую сумму, и решил удрать ото всех столичных хлопот и волнений, так сказать, в российскую живописную глубинку... А здешние места - это именно то, что мне нужно...

- Ну так удачи вам! - протянул ему руку теперь уже бывший хозяин коттеджа.

- Спасибо, у вас очень уютный дом, вы обладаете прекрасным вкусом. Мне он очень нравится, и местонахождение его изумительное...

- Извините, ещё один совсем нескромный вопрос. Вы не азербайджанец, случайно? Я не просто так спрашиваю, я сам на четверть крови азербайджанец...

- Нет, я по матери таджик, - ответил Соколухин. - Отец мой русский, военный, а мать таджичка...

- А, понятно, а то, вижу, лицо такое восточное, хоть и усы рыжие, улыбался бывший хозяин. - Ну ладно, пусть в этом доме вам сопутствуют одни удачи!

... Местонахождение дома было выбрано очень удачно для человека, который желал вести уединенный образ жизни. Коттедж стоял на отшибе, окруженный кирпичным забором, соседей рядом не было... Впрочем, сейчас такое время, что мало кому есть дело до вновь прибывших и купивших по соседству недвижимость. Своих проблем у всех по горло хватает...

Однако, Соколухин был человек довольно молодой, и для полноценной жизни ему нужны были и подруга, и помощники по хозяйству ... Помощниками он обзавелся довольно быстро, при содействии бывшего хозяина коттеджа, а через некоторое время появилась и подруга...

Один человек, помогавший Соколухину по хозяйству привел ему свою знакомую, совсем молоденькую девушку лет восемнадцати по имени Жанна. Жанна была довольно высокой статной шатенкой с голубыми глазами. Она сразу же приглянулась Соколухину, и вскоре поселилась в его доме...

Когда там появилась Жанна, Соколухин попросил своих помощников к нему больше не приходить, сказал, что они справятся со всем вдвоем. Лишь раз в неделю к нему приходила пожилая женщина делать генеральную уборку. Свою же комнату он убирал сам, не доверяя этого дела никому. Еще раз в неделю приходила другая женщина, помоложе для стирки и глажки белья. Жанна занималась лишь приготовлением обедов, это она умела, потому что только что закончила кулинарный техникум. Иногда занимался стряпней и сам хозяин, он был большим специалистом по восточной кухне, особенно ему удавались плов и лагман. Соколухин купил себе двух собак - ротвейлера и бультерьера. Они должны были охранять дом от нежелательных визитеров...

Жила эта чета спокойно, чем занимался Соколухин, никто не знал, да и не особенно интересовался этим вопросом... Они жили за высоким забором, каждый день выезжали на машине за покупками, дружбы ни с кем не водили, в гости ни к кому не ходили и к себе никого не приглашали...

И кто знает, сколько бы так прожила эта ничем особенным не примечательная чета, если бы неожиданно в историческом центре города не произошла неожиданная встреча...

Соколухин и Жанна подъехали на своей "четверке" к магазину делать самые заурядные покупки. Соколухин купил продукты в гастрономе и пошел к машине, Жанна же осталась в отделе косметики выбрать себе то, что ей было нужно. Соколухин стал открывать ключом машину, и тут к нему подошла черноволосая женщина лет тридцати трех.

- Ренат! - воскликнула она, и Соколухин вздрогнул от неожиданности, давно он уже не слышал этого имени и стал привыкать к другому... Он обернулся...

Лолита Рамазанова была подругой его детства. Они жили в Ташкенте на одной улице, их родители работали в одной системе - системе органов правопорядка. Когда он покинул родной город, следы Лолиты затерялись, и он понятия не имел, где она находится... А находилась она в то время, когда он осваивал Москву, в местах, не столь уж отдаленных. Она тоже поехала примерно в то же время в Россию, где и была задержана правоохранительными органами за мошенничество. Лолита получила три года, которые благополучно и отбыла в одной из женских колоний средней России. Теперь она собиралась ехать в Москву. Остановившись на день в Воробьевске, она зашла в универмаг, чтобы купить себе кое-что и привести себя в более или мене человеческий вид... Вышла, хотела поймать такси, чтобы ехать в гостиницу, где остановилась и... Такая неожиданная встреча...

Стоя перед подругой детства нос к носу псевдо-Соколухин не решился сказать ей, что она обозналась, понимая, что это ещё опаснее, чем признаться в том, что никакой он не Соколухин, а собственной персоной Ренат Темирханов. Лолита была в свое время безумно влюблена в него, он знал, что она женщина горячая, и может поднять на оживленной улице нежелательный шум. К тому же он мог в некоторой степени доверять ей, именно в силу того, что она была в него влюблена.

- Тихо! - произнес Ренат, прижимая палец к губам. - Тихо! Я здесь инкогнито! Я не Ренат, я Вадим, поняла ты, Вадим?

- Поняла, - прошептала с блеском в глазах Лолита, которая понятия не имела о том, какими делами занимался её старый друг в последнее время. Зная его авантюрный характер, решила, что он занимается какой-нибудь аферой, от того и скрывается под вымышленным именем...

- Ты где остановилась? - спросил он.

- В гостинице, номер двадцать три... Ренатик, я отсидела три года в женской колонии, - жалобно произнесла Лолита, потупив глаза с огромными черными ресницами. - Тут, неподалеку... Там так ужасно Ренатик! Если бы ты знал, как я много перестрадала...

- Бедняжка, - ласково произнес Ренат и погладил Лолиту по щеке. Слушай, я приду к тебе в номер, попозже... А сейчас выйдет моя дама, так что, будь добра, исчезни на время...

- Понимаю, - заговорщически шепнула Лолита и сделала так, как ей было сказано. Тут же из универмага вышла Жанна, села в машину, и они поехали домой.

Примерно через полтора часа Ренат сказал ей, что у него деловая встреча и поехал в гостиницу к Лолите.

Там была бурная встреча, полная любви и страстей. Перед расставанием Ренат сообщил ей, что женат, что жена его в Москве, ждет ребенка, а он вынужден скрываться, так как организовал в Москве пирамиду, взял немало денег и исчез... Живет под вымышленной фамилией, под какой именно, он не сказал, адреса своего, понятно, тоже не назвал. Чтобы подкрепить свои слова доказательствами, подарил на прощание Лолите тысячу долларов на раскрутку. Та была безумно признательна, так как перед арестом она не успела припрятать то, что наворовала и фактически осталась нищей. Кое-что ей прислали из Ташкента родители, но те и сами бедствовали и много прислать не могли. А тут... Такая сумма...

Лолита помчалась в Москву, где сошлась со знакомыми ей рыночными торговцами из Узбекистана. Однажды на рынке её приметил Роберт Теймуразович и взял себе в содержанки. А через некоторое время она решилась исполнить просьбу Рената позвонить Эльмире и узнать, как там обстоят дела. Полагая себя опытным конспиратором, через своих друзей узнала адрес Бочковой и позвонила Эльмире оттуда. Ренат не оставил ей никаких своих координат, он пообещал найти её в Москве сам, поскольку она дала ему адрес своей близкой подруги, и сделать впоследствии доверенным лицом. Нужна ведь была ему какая-то связь, так лучшей кандидатуры, чем старая любовь, он не мог и придумать... И вот... Весьма горькими оказались плоды этой случайной встречи... Потеряла и Роберта Теймуразовича, выставившего её вон немедленно после визита друзей загадочного Николая Петровича, и Рената предала... Впрочем, все пустое, было бы здоровье, остальное приложится...

Прекрасно помнивший о кошмарном марте, когда неуловимый Темирханов уходил у них из-под носа, Дьяконов позвонил в Уголовный Розыск города Воробьевска и сообщил им, что по его сведениям в городе находится особо опасный преступник Темирханов Ренат. Ни адрес, ни фамилия, под которой он скрывается, ему неизвестны... Только ориентировочное имя - Вадим...

- Найдем, - пообещал ему местный опер. - Городок наш маленький, считай, что твой Темирханов у нас в кармане...

А в это же самое время Ренат сидел в своем уютном доме, потягивал виски и проклинал себя за излишнюю чувствительность и к Лолите, и к Эльмире, понимая, что он поступил очень опрометчиво, доверившись старой подруге... Новые мысли и планы одолевали его...

Ренат Темирханов был по природе спринтером. Бег на короткие дистанции он мог пройти прекрасно. План Кротова о похищении сына Лымаря он воспринял поначалу очень вяло, но потом вошел во вкус и взял инициативу на себя. От души бил простодушного лоха Пальчука, с наслаждением ощущал власть над несчастным Михаилом Лымарем. Он лично зарезал несчастного парня, когда Кротов забрал у папаши триста тысяч долларов... Задачу облегчило то, что Лымарь находился в бессознательном состоянии и не мог перед смертью поглядеть в глаза своему палачу. Подошел к лежащему на бетонном полу парню и нажал кнопку ножа. Выскочило длинное, острое как бритва лезвие... "Ну?" прошептал Кротов, сомневающийся в том, что Ренат сумеет это сделать. И именно это подзадорило Рената. Он с раздражением поглядел в бесцветные, с хитрецой, глаза Кротова, его просто бесило то, что это быдло считает его маменькиным сынком, привыкшим прятаться за чужими спинами. Он подошел к Лымарю и не дрогнувшей рукой воткнул нож ему под сердце. Тот дернулся и тут же затих... "Так-то вот", - прошептал он, бросив мимолетный многозначительный взгляд на Кротова, вытаскивая нож из тела Лымаря. В глазах Кротова он увидел на сей раз нечто похожее на уважение...

Аппетит начал разыгрываться, когда они так удачно слиняли с места преступления... О судьбе Пальчука, отравленного Кротовым, он и понятия не имел, хотя кое-какие нехорошие подозрения стали приходить к нему в голову.

А уж столь технично исполненное им убийство Кротова вселило в его душу чувство неподдельной гордости. Теперь он стал счастливым обладателем уже трехсот тысяч долларов. Ему так никогда и не довелось узнать, что его собственное уничтожение намечалось Кротовым несколько позднее, он мог лишь предполагать это... Ренат ничего не планировал заранее, он действовал, словно заведенный, словно зомбированный запахом крови и долларов. С пухлой пачкой денег в кармане он стал голосовать. Попутка нашлась быстро, на "Газели" он доехал до Москвы.

Следующим пунктом его следования была квартира любовницы Кротова Светланы Татушиной. От Кротова, раскрывшегося перед ним по причинам, о которых он мог только догадываться, он знал, что все награбленные деньги он хранит у Татушиной... Остальное дело техники... Она спокойно, ни о чем не подозревая, открыла ему дверь, со слов Валерия, считая его фраером и маменькиным сыночком... После того, что сделал Ренат на дороге, ему уже ничего не было страшно. И никого не жалко. "А где Валерка?", - спросила его, зевая, Татушина, заходя в комнату. - "Валерка-то?" - переспросил Ренат и неожиданно для себя улыбнулся. Эта улыбочка не понравилась Светлане. "Ты что?" - вдруг испугалась она. - "Я-то? Да ничего...", - продолжал улыбаться он, делая шаг по направлению к ней. Щелкнуло, выскакивая наружу, лезвие, насмерть перепуганная Татушина дико закричала. Ренат бросился к ней и левой рукой зажал ей рот, а правой нанес свой отработанный удар под левую грудь. Татушина дернулась из последних сил и упала на пол. Ренат отпустил левую руку от её рта. "Шакал...", - прошептала умирающая Татушина, с ненавистью глядя в глаза своему убийце. "Пустые слова...", - ответил дрожащими губами побледневший как полотно Ренат и резким движением вытащил из-под её груди нож. Хлынула кровь. Он вскочил, боясь перепачкаться. Действовать надо было быстро и оперативно, ведь соседи могли услышать её душераздирающий крик, а с пустыми руками он уходить отсюда не собирался. Он вскрыл сейф, вытащил оттуда сто двадцать тысяч долларов и был таков. Кроме денег он прихватил с собой также находящуюся в сейфе записную книжку Кротова и именно из неё узнал адрес Карабанова. Аппетит Рената стал просто-таки волчьим... Ему хотелось ещё денег, и, соответственно, ещё крови... Порой он даже не отдавал себе отчет, чего ему хочется больше, денег или крови...

...В столе Карабанова после убийства отца и сына он обнаружил сто восемьдесят тысяч долларов. Теперь у него было шестьсот тысяч... И тут в окне, выходящем во двор дома, он увидел подъезжающую на большой скорости к подъезду милицейскую машину и выскакивающую оттуда буквально на ходу оперативную группу... Счет шел уже не на минуты, а на секунды... И Ренат уже совсем перестал испытывать чувство страха, его заменил какой-то безумный азарт борьбы за свое существование... В него будто бы вселился некто очень сильный и абсолютно ничего не боящийся. Этот некто словно и руководил его действиями...

Он позвонил в дверь старушки Дорошевич, и та открыла ему. Церемониться с крохотной старушкой, вдовой боевого адмирала, он не стал. Не дав ей произнести ни звука, он закрыл ей рот своей нежной мягкой ладошкой, толкнул её в комнату и спокойно задушил её.

Да, этим днем Ренат мог гордиться... Как он все здорово сделал! Задушил бабушку, перелез по доске в соседний подъезд, попал в пустую квартиру, выбрался из нее, выстрелил в мента, попавшегося на пути, выкинул из "Жигуленка" автомобилиста, проехал метров двести, чуть ли не на ходу выскочил из машины и нырнул в толпу... Шел час пик, затеряться оказалось несложно... Вот и все... Сел в электричку на Белорусском вокзале и поехал, куда глаза глядят... И не попался, и добрался до Воробьевска, по пути зайдя в парикмахерскую и побрившись наголо, зайдя в комиссионный магазин и приобретя себе соответствующую одежду... Здорово, однако, все получилось... Несколько позже за хорошие деньги он справил себе паспорт на имя Вадима Александровича Соколухина, купил дом за высоким забором на окраине Воробьевска, где можно было спокойно отсидеться в обществе очаровательной Жанны... Ренат Темирханов перестал существовать...

... И вот, ностальгия, видите ли, замучила... Решил дать о себе весточку Эльмире... Какая глупость... Нет, он не стайер, он не может долго торчать на одном месте, ему нужны новые приключения, новые страсти... Надо делать отсюда ноги, тем более, становится опасно... Ведь он же во всероссийском розыске...

- Вадик! - окликнула его Жанна. - Ты что сегодня такой скучный и грустный?

- Пошла ты! - грубо ответил Ренат и сделал большой глоток пива.

- Ты что, с ума сошел? - Слезы заблестели в глазах у Жанны. Она видела, как в последнее время он переменился к ней. К тому же доброхоты сообщили ей, что видели её дружочка в гостинице, где он навещал одну интересную особу восточного типа. Городок маленький, все на виду... Тогда она предпочла смолчать и не устраивать сцен ревности, но кошка между ними пробежать успела...

- Сошел с ума, сошел, только не сейчас, сошел тогда, когда позвал тебя к себе жить, - проворчал Ренат, находясь в состоянии, близком к бешенству.

- Ты же говорил, что любишь меня, - пыталась возражать Жанна, но наткнулась на какой-то совершенно оловянный взгляд этих больших, черных как маслины красивых глаз. Она поняла, что разговор не только бесполезен, но может принять совсем нежелательный оборот.

До последнего времени он был достаточно внимателен к ней, дарил подарки, говорил нежные слова... Единственное, чего он не любил, так это расспросов о себе, о своем прошлом. Если она что-то пыталась выяснить, он отвечал односложно, пытаясь превратить вопрос в шутку, и глаза его становились круглыми, как бусинки и совершенно непроницаемыми... Когда она попыталась заикнуться о том, что неплохо бы узаконить их отношения, он просто промолчал, и глаза его стали совсем уже круглыми и недоступными... Но в последнее время, особенно после известного визита в гостиницу, он стал меняться буквально на глазах. В его поведении чувствовалось все нарастающее раздражение...

- У меня плохое настроение, - прошипел он. - Иди к себе, я не испытываю никакого желания выяснять с тобой отношения...

- Тогда я поеду домой, - заявила Жанна сквозь слезы. - У меня, в конце концов есть своя квартира.

- Вот-вот, - обрадовался было Ренат. - Это самое то, что нужно... Вали по холодку. - А потом вдруг призадумался и переменил свое решение. Но, вообще-то, ты подумай, стоит ли это делать... У меня просто плохое настроение, с каждым такое бывает... А ты сразу "домой"... Что там тебе делать? Скука одна смертоносная... Ты погоди, погоди, давай вот что поедем куда-нибудь отдыхать... А? Засиделись мы тут, в твоем занудном Воробьевске... Дел у нас никаких нет, деньги есть... Поедем и отдохнем... Например, в Сочи, или в Крым... На машине, с ветерком... Что ты думаешь о таком предложении?

Жанна молчала, вытирая слезы. Она не знала, как ей реагировать на подобные перепады настроения у своего сожителя. Во всяком случае, между ними уже пробежала черная кошка, и Жанна не могла как раньше безоговорочно доверять ему... К тому же ей недавно было сделано неожиданное предложение. И только теперь она стала серьезно задумываться над ним...

Примерно месяц назад к ней подошел местный авторитет по кличке Шульц, данной ему за его ярое пристрастие к немецкому пиву, с которым она была давно знакома, и стал задавать вопросы про Соколухина. Поначалу простые вопросы, но Жанна понимала, что просто так Шульц задавать вопросов не станет. Она отвечала, что Соколухин человек не очень зажиточный, но и не бедный, он, вроде бы, то ли из Москвы, то ли из Питера, занимался каким-то бизнесом, заработал немного денег и решил осесть в глубинке. Собственно отвечала то, что знала сама. Действительно, Соколухин не высовывался, не сорил деньгами, жил достаточно скромно, ездил на "Жигуленке", дорогих вещей не покупал. А то, что купил дом? Ну и что - продал квартиру в Москве или в Санкт-Петербурге и купил... Подумаешь... Однако, Шульц сомневался в сказанном и предложил Жанне как следует прощупать своего друга. Та с негодованием отвергла такое странное предложение. "Дурак ты," - ответила она. - "Я же люблю его, мы поженимся... А ты - прощупай, выведай... Привык все мерить одними баксами..." Шульц смолчал на этот выпад девушки, с которой вырос в одном доме, но свою идею вовсе не забыл...

После известий об измене Соколухина, этот разговор припомнился Жанне. "Погоди у меня", - затаив зло, подумала она. Потом она на время о нем забыла, Вадим был вежлив и предупредителен. Но теперь она уже всерьез думала о разговоре с Шульцем. - "Погоди, Соколухин... Я тебе покажу, пошла... Еще поглядим, кто из нас куда пойдет..."

Она попыталась надеть на лицо улыбку, но обида и досада продолжали душить её. Они посидели с Ренатом, он налил ей пива, потом достал бутылку коньяка... Но Жанна не верила ему, она понимала, что он просто играет... Стала играть и она...

На следующий день Ренат уехал куда-то на машине, и Жанна решила пойти на разведку его закромов... Ей крупно повезло, такого она даже не ожидала... В каком-то ящике, задвинутом под кровать, под кипой старых пыльных толстых журналов она обнаружила пакет... Дрожащими руками она развернула обертку и... Так и ахнула... И в таком приметном месте он хранил такую сумму. Она стала пересчитывать доллары... Постоянно сбивалась, пальцы дрожали все сильнее... Никогда в жизни ей не приходилось держать в руках такой огромной суммы денег...

Пятьсот шестьдесят две тысячи триста пятьдесят долларов насчитала она. Вот какие дела... Этого же ей на всю жизнь хватит... И зачем ей делиться с каким-то Шульцем? Хотя... Как ей удастся сбежать от Соколухина? Куда она денется с такими деньгами? Нет, это все вздор, ничего не выйдет... Так что без Шульца, к сожалению, никак не обойтись...

Жанна аккуратно положила пакет на место и спустилась вниз... Вскоре приехал и Ренат, отчего-то очень веселый и довольный.

- Скоро поедем в Крым! - заявил он, целуя Жанну. - Я все дела тут закончил, пришло время как следует отдохнуть... Пора!

На самом деле он придумал иное, не собирался он больше возвращаться в надоевший ему Воробьевск. Надо было менять место, менять окраску. А Жанна? Взять её с собой, и по дороге... Того... И так она слишком много о нем знает... А будет при нем дольше, и узнает больше... Пора, настало время... Поездку он наметил на послезавтра, он не любил откладывать свои решения в долгий ящик.

- Так что, в путь?! - весело улыбаясь, спросил Жанну Ренат.

- В путь!!! - улыбаясь ещё веселее, ответила Жанна, лихорадочно соображая в уме, как ей успеть осуществить свой план.

...Каждый из двоих думал свое, и полагал себя умнее собеседника...

- Так когда мы едем? - спросила Жанна.

- Полагаю, послезавтра... Что нас тут держит? Погода в этом году здесь скверная, так рванем к солнышку, к морю! А? Здорово я все придумал?!

- А завтра ты что будешь делать? - напрямик спросила Жанна. Надеюсь, ты проведешь день со мной?

- Нет, - ответил Ренат, не подозревая в её вопросе никакого подвоха. - Вот завтра у меня куча дел. Впрочем, как и у тебя. Должна же ты купить кое-что для поездки... Я дам тебе достаточно денег...

На следующий день Ренат собирался поехать в автосервис. Машина, хоть была и новая, но постоянно барахлила, и он раздражался тому, что не может купить себе что-то поприличнее, чтобы не привлекать внимание горожан... А вот если "четверка" подведет в пути, это может не только здорово нарушить его планы, но и оказаться опасным...

- Завтра приведу машину в порядок, а послезавтра прямо с утра и поедем, - сказал он Жанне. - Плохо, однако, делают у нас машины. Новая, а проблем куча...

Там стучит, там скребет, нет, подстраховаться надо, чтобы не застрять в дороге...

Жанна едва сумела скрыть радость от этого сообщения. На автосервисе он проведет несколько часов, а этого ей будет вполне достаточно, чтобы сымитировать ограбление дома... Надо только было срочно связаться с Шульцем...

Но на сей раз судьба благоволила ей. Вечером Ренат поехал в автосервис договариваться насчет завтрашнего ремонта, и она осталась дома одна. Она тут же позвонила Шульцу.

- Я сделала то, о чем ты меня просил, - коротко произнесла она.

- А? - не понял Шульц. И вдруг до него дошло и он радостно крикнул в трубку: - А!!! Молодец девчонка! А я уже и позабыл про тот разговор... Ну? И сколько же бабок в закромах твоего сожителя?

- Немало, - ответила Жанна. - На нас двоих хватит. Только надо разыграть все, как следует... И учти - обманешь, выдам с потрохами...

- Зачем? - добродушно спросил Шульц. - Если есть возможность сделать дело по честному, я делаю именно так... Излишний риск нежелателен и опасен для здоровья. Таков мой жизненный принцип... Так все же, сколько там? Я из-за всякой мелочи рисковать не стану, не голодаю, сама знаешь..., смачно зевнул он.

- Четыреста штук, - коротко и весомо произнесла Жанна.

Шульц поперхнулся, и в трубке на некоторое время воцарилось молчание.

- Долларов, - с ещё большей значительностью уточнила Жанна.

Снова молчание. Затем на том конце провода долго кашляли.

- Будут наши! - гаркнул, наконец, вдохновленный суммой Шульц.

... Они разработали нехитрый план. Шульц врывается в дом, убивает собак, избивает её для вида, связывает, забирает деньги, а потом делится с ней. Но для страховки она собиралась изъять из пакета изрядную сумму и припрятать её в надежном месте, а потом забрать. Разве можно было полагаться на честное слово какого-то там бандюги по кличке Шульц только лишь на том основании, что они когда-то жили в одном доме? Какие у такого человека могут быть принципы? Только один - чем больше, тем лучше. И что она потом сможет против него сделать? Заложить не сможет, запугать - это просто смешно... А береженого бог бережет...

... На следующее утро Ренат собрался и отправился в автосервис. А Жанна немедленно вытащила из пакета необъявленную сообщнику часть суммы, спрятала её в заранее намеченном месте - в потайном уголке хозблока и позвонила Шульцу.

- Скоро буду, - пробасил Шульц.

Он сел на свой черный БМВ и направился в сторону дома Соколухина. Он решил никого на это дело с собой не брать, зачем посвящать в него нежелательных свидетелей? Он просто возьмет деньги, и все, а потом сунет Жанне небольшую сумму, ну, штуки три баксов, ей и этого за глаза хватит... А собак он преспокойно застрелит из пистолета с глушителем, стреляет он, слава Богу, прекрасно, тренируется день и ночь... А пусть потом хозяин разбирается, сколько человек было в доме при ограблении, один или четверо? Все равно, назад он своих денег не получит, то, что попадает Шульцу в карман, оседает там крепко...

Настроение у Шульца было прекрасное, даже погода в этот день радовала его. После долгих дождливых дней из-за туч выглянуло солнышко и озарило живописные окрестности Воробьевска. Он быстро вел машину, соображая на ходу, где ему её лучше оставить, чтобы не привлекать внимание соседей Соколухина и в то же время чтобы, сделав дело, быстро умчаться с места преступления. Место он придумал неплохое - маленький тупичок на окраине города... Там, в рушащихся, аварийных домах устрашающего облика давно никто не жил, он бы преспокойно загнал в тупичок машину и прошел бы пешком, неторопливым шажком к стоявшему на отшибе дому Соколухина. Разумеется, его могли приметить, но раз такое дело нельзя осуществлять ночью, то что же делать, не отказываться же от него совсем? Деньги-то какие, ради такого улова можно и рискнуть...

Он настолько увлекся своими мыслями, что не заметил, как из-за поворота на приличной скорости в него чуть не врезался серебристый "Хиндай", притормозив буквально за сантиметр от правого крыла машины Шульца. Таких вещей Шульц в родном городе не мог спустить никому...

- Ах ты, падло позорное! - прошипел Шульц и, сунув за пояс свою "беретту", выскочил из машины...

"Хиндай" тоже остановился. Шульц бросился к обидчику, но был несколько озадачен тем, что из машины спокойно, без тени смущения вышел высокий светловолосый мужчина в ветровке.

- В чем дело, мужик? - злобно улыбаясь, прошипел Шульц. - Что за дела?

В принципе, он был готов к тому, что если чайник извинится перед ним, он плюнет на все и поедет дальше, не время было выяснять отношения, слишком уж серьезное дело намечалось. Однако, "чайник" вовсе не собирался этого делать.

- А что ты несешься по узенькой улице на такой скорости? - спросил длинный.

- А это мой город, как хочу, так и езжу, - процедил Шульц, наливаясь злобой. - Ты что, падло, гонишь? Да я тебя сейчас тут порву на месте...

Рука его непроизвольно потянулась за пистолетом... Но длинный произвел легкое движение ногой в остром черном ботинке, и рука Шульца сразу же поникла как плеть. Шульц немедленно и думать забыл про то, за чем он вообще ехал по этой улице и потянулся другой рукой к мобильному телефону, лежавшему в боковом кармане. Один звонок - и через пять минут на месте будет человек сто... И они порвут этого наглого баклана на куски...

Однако, и этого ему сделать не удалось. Столь же ловким ударом левой ноги длинный выбил мобильный телефон из левой руки Шульца, только он успел вытащить его из кармана. Телефон полетел в траву на обочине.

- Мужик, - шипел Шульц. - Мужик... Пожалей себя... Ты же один... Тебя же сейчас порвут! Ты уже труп... Погляди на себя, ты труп... Тебя здесь заживо в землю зароют, падло позорное...

- Не зароют, - возразил длинный, брезгливо поднимая из травы телефон. - Как ты сумеешь сообщить своим ребятам? Телефон у меня, пушку свою из-за пояса ты даже вытащить не успеешь. У меня, кстати, тоже такая игрушечка имеется.

Он приподнял полы ветровки и показал Шульцу пистолет, засунутый за пояс.

- Так-то вот, дружище... И стреляю я не хуже тебя. Так что заткнись, давай сюда свою пушку и проваливай подобру поздорову отсюда на своей крутой тачке... Тоже мне, деятель какой нашелся, запугать меня решил... А ну, давай сюда пушку, пока я тебе, щенку, твою клешню не продырявил, - нахмурил брови он.

А затем достал из-за пояса пистолет и направил дуло в лицо Шульцу.

- Слышишь плохо? - процедил длинный.

Шульц понял, что он проиграл, вытащил пистолет и швырнул его с презрением под ноги длинному.

- Поглядим еще, кто круче, - прошептал Шульц.

- Ты круче, и глядеть нечего..., - вполне миролюбиво сказал длинный, подбирая пистолет и кладя его в карман ветровки. - Так вот, крутой мэн, садись в свою крутую тачку и езжай по своим делам... А я поеду по своим. И так ты пустой болтовней отнял у меня кучу времени... Хотя нет, - вдруг призадумался он. - Нет, так тоже не пойдет... Вот что, крутой братан..., покачал он головой. - Перебежал ты мне дорогу основательно, а дело у меня в вашем славном городке важное и ответственное... Так что, придется тебя с собой на это дело брать... Если тебя оставить, ты мне все дело испортишь, как мне сразу это в голову не пришло?! А ну, пошел в машину! - крикнул он Шульцу, направляя на него дуло пистолета.

Шульц подумал и полез в машину.

- Пожалеешь, падло, - проворчал он. - Пока твоя взяла, ничего, кровью умоешься за это...

Запищал мобильный телефон.

- Говори..., - процедил длинный. - Только если вякнешь лишнее, не увидишь, как твои быки меня порвут, тебе уже все равно будет...

Шульц взял телефон.

- Да... Нет, срывается все, - пробормотал он, бросая бешеный взгляд на длинного. - Срывается, говорю, не могу я сегодня...

Длинным в ветровке был, разумеется, ни кто иной, как Игорь Николаевич Дьяконов. Неожиданно даже для самого себя, услышав разговор незнакомого бандюги о том, что что-то там срывается, Игорь выхватил телефон у него из рук и стал слушать.

- Но потом будет поздно, Вадим вечером вернется, а завтра рано утром мы должны уехать... Что же ты делаешь, сволочь? Мы же договорились, плачущим голосом говорил в трубке женский голос.

"Вадим"..., - резануло ухо названное женщиной имя. - Ведь именно так теперь именовался Ренат Темирханов...

- Скажи, что приедешь, - прошептал Игорь, сильно ткнув Шульцу в бок дулом своего ПМ. - Иначе тебе крышка...

Шульц бросил испуганный взгляд на Игоря и понял, что имеет дело с весьма серьезным, и наверняка близким к уголовному миру человеком. А поэтому, сейчас, его драгоценной жизни цена не более копейки...

- Ладно, скоро буду, - пробасил он.

- Кто такой Вадим? - глядя в лицо Шульцу, спросил Дьяконов, продолжая все сильнее давить ему в бок дулом пистолета.

- Один, приезжий... Соколухин его фамилия..., - нехотя ответил Шульц, пытаясь быстро сообразить, как ему выиграть время и перехитрить своего странного собеседника. - Можешь бомбануть... Дарю... Я тут не при чем... Бикса одна бучу подняла из-за обиды... Предложила бомбануть своего хахаля... Я согласился приехать, поглядеть, что там... Либо помочь по старой дружбе...

- Это ваши дела, меня они не касаются... Мне нужен этот человек, позарез нужен, понял ты? Возьму его, а сами со своей биксой делайте что вам угодно... Понял меня?

- Чего не понять? - пожал плечами Шульц. - Я давно заподозрил, что этот потц какой-то не такой... Видать, бортанул он вас по-крупному? - вдруг широко улыбнулся он.

В это время дал о себе знать и телефон Игоря.

- Не вздумай дергаться, - предупредил Игорь, левой рукой вытаскивая из кармана телефон и нажимая кнопку связи. - Стреляю без предупреждения, и на поражение...

На связи был Хряк.

- Как ты там? - интересовался он.

- Так... С одной стороны неожиданная заминка, с другой - напал на след. Пришлось попутчика с собой взять..., - усмехнулся Игорь, не отрывая дула пистолета от бока Шульца.

- Кто такой?

- Местный крутой. Чуть не пристрелил меня, злой до кошмара...

- Я кое-кого из воробьевских знаю... Там один авторитет был, Шарик его кличка. Спроси этого... Или вот что, дай-ка ему аппарат, не хватало еще, чтобы из-за него все дело сорвалось...

- С тобой хотят поговорить, - протянул Игорь аппарат Шульцу. Тот удивленно взглянул на Игоря и взял телефон.

- Да... Да..., - басил в трубку Шульц. - Шарика три месяца назад взяли... Я-то? А... Ах так... Хорошо, ладно, понял... Какие между своими проблемы, братан? Ладно, пока... - Затем довольно дружелюбно взглянул на Игоря и произнес:

- Ты, оказывается, свой парень. Твой кореш Шарика знает, а для меня Шарик как брат родной. Поехал вот недавно в командировку к хозяину по подставе... А к этому Вадиму я тебя сейчас доставлю...

- Я тебе сказал, мне нужен только этот человек, только он. Твоих финансовых планов я нарушать не собираюсь, - твердым голосом произнес Игорь.

- Так чего ты сразу не сказал, чуть в грех не ввел, братан... Я своим ребятам запросто могу посодействовать найти этого кидалу... Никакой он не Соколухин, гонит он, чую - гонит... Не русский он, понял? Таджик ли, узбек ли, азербайджанец ли, я в этом не секу, факт - черненький...

При этих словах сомнения Игоря отпали полностью. Зато Шульц продолжал сомневаться в бескорыстности своего собеседника, такие вещи находились вне его понимания.

- Только давай, братан, по уму все сделаем... Моя доля тут тоже есть... У него в хате куча денег, четыреста штук баксов, так та чувиха сказала, а то и приуменьшает, сама, небось, заховала в чулок свой... А если бы не я, хрена бы вы его нашли... Завтра утром он бы ту-ту, поминай, как звали... Так что, поделить все надо по-братски.

- Поделим, вопросов нет..., - предпочел более не обсуждать эту тему Игорь. - Поехали...

- Можно прямо сейчас его принять. На станции техобслуживания он... Тачку свою в порядок приводит. "Четверка" у него, не хочет рисоваться крутой тачкой, хитрый, падло... Давай, прямо туда. Там его тепленького и возьмем... Ты зря один на такое дело поехал, я тебе помогу. А если хочешь, братву приглашу, обложим, как лисицу... Ты меня не шугайся, я своим ребятам зла не сделаю... На фига козе баян? Сам посуди, какой смысл мне вам дорогу перебегать?... Глядишь, и вы мне чем поможете, когда время придет... Так пригласить братков?

- Не надо никого, - ответил Игорь, - сами справимся... А хочешь помочь, буду благодарен...

Шульц указал дорогу, и вскоре они подъехали к станции техобслуживания.

- Пошли вдвоем, - сказал Шульцу Игорь. - Только учти, без фокусов, стреляю без предупреждения, если что...

- Обижаешь, - пробормотал Шульц.

Они зашли в ворота автосервиса. Механики с уважением смотрели на вальяжно идущего Шульца.

- Эй, братаны! - крикнул Шульц. - Где тут "четверка" темно-синяя ремонтируется. Мне с хозяином надо срочно перебазарить...

- Да только что уехал, Шульц, - ответил один из механиков. - Как вы его не встретили? Буквально три минуты назад уехал... У него там ничего серьезного, тачка новая, все путем... Профилактику сделали, и привет...

- Ладно, поеду к нему домой, - спокойно произнес Шульц и закурил сигаретку. - Завтра к вам заеду, что-то у меня в правом переднем колесе какой-то шум... Не люблю...

- Все сделаем в лучшем виде, Шульц... Заходи...

Шульц и Игорь сели в машину.

Игорь немного подумал, закурил, затем тяжело вздохнул и, глядя в одну точку немигающим злым взглядом, произнес:

- Ну что? Тогда вперед! Верю в успех! Должно же нам в кои-то веки повезти!

25.

- Ты? Так рано?! - испуганно глядя на Рената, спросила Жанна. - Ты же... Вроде...

Испуг Жанны не понравился Ренату. Он понял, что она что-то затеяла... А что она могла затеять? Ограбить его? Да запросто... Она не такая, какой прикидывалась, нежной овечкой... Она способна на многое... И поняла его планы насчет нее...

- Что это с тобой? - улыбнулся он, глядя ей в глаза своими круглыми черными глазами. - Ты что-то очень бледная? Плохо себя чувствуешь? Ах, ах, как же ты завтра поедешь?

Он легким движением руки отстранил её влево и быстро направился наверх, где лежали его деньги. Он специально хранил их в таком месте, в которое она никогда бы не додумалась полезть... Жанна никогда не убирала дом, и всякий хлам, лежавший в его спальне, её не интересовал. Комнату он пылесосил сам, не позволяя сюда даже входить приходящей домработнице... Читала же она только порнографические журналы и рекламные проспекты, до пыльных толстых умных журналов побрезговала бы и докоснуться своими холеными пальчиками... Но, видать, догадалась своими куриными мозгами...

- Ты куда? - вскрикнула Жанна ещё более испуганным голосом. - Ты погоди, давай выпьем...

- Нельзя перед дорогой! - засмеялся Ренат и быстро пошел по лестнице вверх. Полез под кровать, вытащил из-под журналов пакет, обернутый газетной бумагой... - Иди сюда! - позвал он подружку. - Иди, иди, тут есть кое-что интересное...

Жанна на сей раз перепугалась уже не на шутку. "Где же этот проклятый Шульц?", - думала она, кусая губы. - "Куда он запропастился?... Ну, скорее, скорее, сейчас он приедет..."

Она уже успела перепрятать сто с лишним тысяч долларов в хозблок... И сейчас он все поймет, а он... Что он с ней сделает?... Она поняла, что панически боится этого загадочного человека с черными как маслины глазами, не зная, ни кто он на самом деле, ни его прошлого, ни откуда у него такие деньги...

Ренат тем временем пересчитывал деньги.

"Так... Так... Сто шестьдесят две тысячи долларов свистнула, падла", - понял он. В пакете лежало ровно четыреста тысяч.

Он положил пакет на место и стал медленно спускаться вниз.

Услышав его чеканный шаг и отчаявшись дождаться проклятого Шульца, Жанна выскочила из дома во двор. Две собаки вились около нее. Они успели привыкнуть к ней, хотя Жанна знала, что подлинным хозяином они признают только Вадима, и по его приказу разорвут её на части.

Она не ошиблась. Он вышел на порог дома и, указывая пальцем на нее, сказал собакам одно слово: - Фас!

Собаки были ещё мало тренированные, к тому же они знали Жанну, часто кормившую их, и поэтому они, хоть и насторожились, но приказ хозяина выполнить не спешили. Тогда Ренат взял на себя их роль. Он подбежал к остолбенелой Жанне и ударил её кулаком в лицо. А потом снова гаркнул собакам, указывая пальцем на нее, валявшуюся на земле, не способную даже кричать от парализовавшего её ужаса:

- Взять ее! Фас! Фас! Фас!

Этого было достаточно, чтобы собаки поняли. Они рванулись с места и бросились на Жанну.

И в это время раздался звонок в калитку.

- Назад! - скомандовал собакам Ренат. - Назад, сволочи!

Ротвейлер уже успел укусить Жанну за ногу и оторвать от неё порядочный кусок тела. Если бы вцепился бультерьер, оторвать его от не было бы невозможно. Но Ренат успел ударом ноги отогнать чудовище в сторону. Мало ли кто там пришел...

- Пошла домой..., - прошипел Жанне Ренат. - Только сиди тихо, учти, если вякнешь - пристрелю...

Обливаясь кровью, Жанна хромала к дому. Она не была даже в состоянии плакать, страх настолько парализовал её, что из её рта извергались лишь какие-то гортанные невнятные звуки.

Когда она закрыла за собой дверь, Ренат подошел к калитке.

- Кто там? - елейным голосом спросил он.

- Это Шульц, - пробасил за калиткой голос. - Дело есть к тебе, Вадим... Мне хлопцы передали, бомбануть тебя собираются... Хочу помочь...

Шульца Ренат немного знал... А кто его не знал в Воробьевске? Когда где-нибудь появлялась компания Шульца, люди буквально разбегались в стороны, настолько чудовищно вела себя эта дикая компания. И не дай Бог подрезать машину кого-нибудь из них, не дай Бог столкнуться с кем-нибудь на улице. За это карали жестоко и беспощадно... А тут... Хочет помочь... Значит у него есть интерес... Значит, надо открывать...

Ренат медленно отворил калитку. Грозные псы, сидящие рядом насторожились и рычали, готовые в любую минуту по приказу хозяина порвать незваного гостя в клочья.

- Привет, Шульц, - дружелюбно улыбнулся Ренат. - Свои, свои, фу..., успокаивал он насторожившихся псов.

- Здорово, Вадим, - протянул ему руку Шульц. - Вот они дела-то какие на свете творятся... Тут какие-то волки прознали, что ты баксами богат и решили тебя... Того...

- Жанна ляпнула? - напрямик спросил Ренат, прекрасно понимая, что именно Шульц и решил его... Того...

- Какая разница, братан? - широко улыбнулся Шульц. - Факт один, что людям известно, что ты богат деньгами... А Бог он что, делиться учил, не слышал об этом?

- И сколько же ты хочешь? - нахмурился Ренат.

- Мне много не надо. Мне чужого не надо, - нахмурился и Шульц. Поделись и живи спокойно. Мы всем людям рады...

- Ну, сколько, сколько?

- Мне надо четыреста тысяч баксов, - спокойно ответил Шульц. Это была именно та сумма, которая осталась в пакете, после того, как туда наведалась проклятая Жанна.

"Надо делать ноги", - понял Ренат, - "и, причем, немедленно..."

А сам произнес, делая вид, что очень озадачен.

- Ты понимаешь, это все, что у меня есть. А последнее даже мент не берет...

- Ладно, тащи, - буркнул Шульц. - Разберемся... Если все, тогда давай половину. А половину оставь себе... Только лапшу не вешай, не люблю...

"Так...", - рассуждал Ренат. - "Надо как-то выиграть время... Но ведь, наверняка, за воротами куча его быков... Неужели придется отдать двести штук? Но ничего, у меня останутся двести и сто шестьдесят, припрятанные Жанной... Более трехсот штук... Только ведь он все гонит, ему не нужна часть, ему нужно все, таким, как он, нужно только все, и никак не меньше... Как же я сплоховал... Раньше надо было ноги-то делать... Эх, подзалетел, как последний лох..."

Он шел очень медленно, затем спокойным жестом открыл дверь. Там, на полу просторной прихожей, сидела и рыдала Жанна. Из ноги её хлестала кровь.

- Выдала, сучка, заложила? - с каким-то надрывным упреком в голосе произнес Ренат, как будто он сам не хотел завтра же по дороге в Крым, прирезать её за ненадобностью.

Жанна не отвечала, захлебывалась истерическими рыданиями.

Ренат пошел наверх и вытащил пакет с деньгами.

"Он же не оставит мне ни копейки", - лихорадочно взвешивал он ситуацию. - "У меня нет никакого выхода... Нет!", - вдруг твердо решил он. - "Выход один - прорываться... Буду прорываться вперед, эту могу взять в заложницы... Хотя, что этим бандюгам её жизнь? И все равно, с заложницей, с собаками, с пистолетом... Машина во дворе стоит... Прорвусь, попытаюсь, по крайней мере..."

Его надежды уменьшились, когда на дворе грохнули два пистолетных выстрела. Он выглянул в окно и увидел трупы своих четвероногих друзей. А около них стоял с пистолетом в руке Шульц...

- Ничего, все равно будем прорываться, - прошептал Ренат и сунул пакет с деньгами в желтый портфель.

Затем он вытащил из тайника свой пистолет. Передернул затвор и пошел по лестнице вниз...

В прихожей Жанны уже не было. Дверь на улицу была открыта и всюду виднелись следы крови...

Ренат вышел на улицу и увидел, как Шульц нежно обнимает рыдающую Жанну. Он усмехнулся и поднял пистолет.

- Ложись! - крикнула Жанна, в последний момент увидев Рената.

Шульц успел бросить Жанну на землю. Пуля, пущенная Ренатом просвистела над их головами. Шульц прижал голову Жанны к земле и выстрелил в Рената. Мимо! Ренат сделал отчаянный прыжок в сторону, его задачей было прорваться к стоящей около гаража машине. Шульц выстрелил снова, и снова промазал. Ренат успел вскочить в машину. Швырнул портфель на правое переднее сидение. Переложив пистолет в левую руку и держа на мушке Шульца, правой сунул ключ в замок зажигания и завел двигатель...

И вдруг... какие-то стальные пальцы перехватили ему запястье, ловко его вывернули, и пистолет вылетел в открытое окно машины.

- Куда поедем? - спросил сзади негромкий мужской голос.

- А? - вздрогнул от неожиданности Ренат и поглядел в зеркало заднего вида. Оттуда на него спокойно, изучающе, даже с какой-то грустью, глядели два карих глаза. Загорелое лицо, орлиный нос, седина на висках. - Вы кто? спросил Ренат.

- Я-то кто? - усмехнулся человек сзади. - Да так, в гости к тебе пришел...

- Я все отдам, все... Только не убивайте, - пролепетал безоружный и беспомощный Ренат.

- А что ты можешь отдать? - совсем уже горько усмехнулся незнакомый человек.

- Четыреста штук баксов... Вот в этом портфеле... Да ещё она... - Он указал подбородком на Жанну, сидящую на земле рядом с Шульцем. - Она, тварь... сто шестьдесят две штуки припрятала... Расколется, сволочь... Все ваше, все... Я попал, понимаю, попал...

- Ладно, разберемся... Выходи, - приказал незнакомец. - Нечего тут рассиживаться...

Озадаченный его монотонным голосом и какой-то заторможенной манерой поведения Ренат вышел из машины.

- Урою, падло! - немедленно бросился на него Шульц и сбил с ног могучим ударом кулака. Затем стал пинать ногами уже валявшегося на земле.

- Стой! - крикнул Шульцу высокий человек в ветровке, вылезший из машины. - Ты же обещал. Он не твой!

- Так он же ее... Он собаками её травил, - нудел Шульц. - Вон какой кусман от ноги оторвал этот бес, которого я шлепнул. А я с ней в одном доме жил... Она мне как сестренка...

- И все же он не твой, - спокойно произнес человек в ветровке.

- Да кто вы такой? - крикнул Ренат, валяясь на земле. Из разбитого рта текла кровь, он выплюнул на землю выбитый Шульцем зуб.

- Ты, Ренат Темирханов, зарезал в Волжанске Михаила Лымаря, - сказал Игорь Николаевич Дьяконов, продолжая внимательно изучать лицо человека, за которым так долго и безуспешно гонялся. - А предварительно вы со своим другом изуродовали его...

- Это не я! - крикнул насмерть перепуганный и совершенно парализованный услышанным Ренат. - Это Кротов! - Он-то полагал, что это самый обычный рэкет, ан нет - это другое, гораздо более страшное... Его нашли...

- Ты отравил своего сообщника Николая Пальчука, - продолжал Дьяконов. - Он умер в больнице.

- Да я вообще об этом понятия не имел! - закричал Ренат, и это было похоже на правду.

- Ты, Ренат Темирханов, зарезал по дороге из Волжанска и самого Кротова. Только не из чувства справедливости, а для того, чтобы забрать у него сто пятьдесят тысяч долларов, его долю из тех трехсот, которые передал ему Лымарь, который, кстати, застрелился у трупа сына..., - продолжал Игорь.

- Да? - вздрогнул Ренат, не знающий об этом.

- Да... Затем ты зарезал любовницу Кротова Светлану Татушину, чтобы забрать у неё деньги Кротова...

- Это не я, - тихо и неубедительно произнес Ренат, уже не в состоянии от страха пошевелить ни руками, ни ногами.

- Затем ты зарезал Карабанова и застрелил его двадцатилетнего сына, и все для того, чтобы забрать его деньги... А затем задушил старую женщину, вдову героя войны адмирала Дорошевича... Да, красиво ты тогда от нас ушел, должен тебе сказать, профессионально ушел... Все умеешь - и резать, и душить, и по дощечке над пропастью ходить, и бегать наперегонки, и растворяться в толпе... Но, видишь, как веревочке ни виться... Теперь тебе пришел конец...

- Они преступники! - закричал Ренат, понимая, что надо хвататься за соломинку. Страх за жизнь придал ему сил и вдохновения. - Лымарь и Карабанов наркодельцы, они отравили сотни и тысячи молодых людей! Они преступники из преступников! Кротов был бандит и рэкетир, он лично изуродовал сына Лымаря и заставил меня убить его! После этого преступления я находился в состоянии аффекта, я как будто потерял рассудок, поймите вы это!!! Я не мог находиться с ним в одной машине, с этим подонком и палачом... А эта проститутка Татушина жила и жировала на деньги, полученные от несчастий и смертей других людей... Вам что, жалко таких людей? А сына Карабанова я убил только обороняясь... А уж старушку... Что мне тогда оставалось делать... Она и так зажилась на свете.

- А за что ты изнасиловал и убил Олесю Карапетян? - тихим глухим голосом спросил Игорь, вставая перед извивающимся на земле Ренатом. - Разве она была преступницей? Разве она зажилась на свете? Ей было всего семнадцать лет, она только что закончила школу и поступила в институт, она радовалась жизни... Она могла бы выйти замуж, родить детей, могла бы прожить долгую и счастливую жизнь? За что ты убил ее? На, погляди ей в глаза! - И он сунул в нос Ренату фотографию убитой им двенадцать лет назад Олеси Карапетян.

Ренат смертельно побледнел, увидев эти большие черные глаза, глядящие с него со старой фотографии. Он почувствовал, что не в состоянии пошевелить ни руками, ни ногами... ТАКОГО он никак не ожидал... Все, что здесь происходило, было чем-то фантастическим, запредельным...

- Откуда..., - прошептал одними губами Ренат. - Откуда вы... Никто же...

- А вот это самое интересное во всем этом деле, - улыбнулся Игорь Дьяконов, расстегивая ветровку и вытирая пот со лба. - Самое интересное... Был свидетель, единственный свидетель обвинения. И если есть в этом необходимость, этот свидетель, вернее, свидетельница, даст показания против тебя... Это была маленькая, восьмилетняя девочка, заблудившаяся в ташкентских переулках и заснувшая под ветвистым деревом. Она видела все, что ты и Кротов сделали с семнадцатилетней Олесей Карапетян. А через двенадцать лет эта девочка слышала разговор двух убийц, находясь в соседней комнате... Сказать тебе, как зовут эту девочку? А, может быть, устроить вам очную ставку?

- Не надо, - прохрипел Ренат, понимая, что все кончено... От охватившего его ужаса, руки и ноги его стали просто ватными...

Шульц наблюдал за всем происходящим, открыв от изумления свой большой рот. А когда Жанна стала стонать от боли в ноге, он разорвал на себе рубашку и туго перевязал ей рану.

- Вот волк..., - прошептал он, сжимая пудовые кулачищи.

- Тебе долго удавалось уходить от нас, - сказал Игорь. - Но теперь все... Финита ла комедиа...

- Сдайте меня милиции! - вдруг истошным голосом из последних сил закричал Ренат. Он смертельно побледнел, глаза его жутко вытаращились, пальцы на руках скрючились. - Я требую суда! Требую закона!!!

- Я обещал суда над тобой своему другу, а обещания свои всегда стараюсь выполнять, - тихо сказал Игорь и вытащил из-за пояса пистолет.

Он уверенным движением привинтил к пистолету глушитель и передернул затвор. При этом перед его глазами стояли, сливаясь воедино, два лица изрезанное морщинами лицо Бориса Георгиевича Карапетяна и его семнадцатилетней дочери, умоляюще глядевшей на него со старой фотографии. Он словно видел перед собой ту лунную августовскую ночь двенадцатилетней давности, видел, как били и насиловали девушку Кротов и Темирханов, видел, как Темирханов пронзил её грудь своим острым ножом... На какое-то мгновение он отвлекся от Рената. И этого мгновения оказалось достаточно. Находясь на грани жизни и смерти, тот словно ужаленный, вскочил с земли и нырнул в открытую дверцу машины. Мигом включил зажигание и завел двигатель. Машина рванула с места. Сильным ударом распахнула ворота и помчалась по гравиевой дороге.

- Держи его!!! - заорал Шульц, вскакивая с места и стреляя вдогонку машине. Мимо!

- Проклятие!... - прошептал Игорь и, выскочив за ворота, стал целиться в бензобак "четверки".

Шульц тоже выстрелил и попал в заднее стекло машины.

- Сейчас налево повернет! - крикнул Шульц. - Давай, быстро в твою тачку! Догоним паскуду...

- Это как сказать... Всякое бывало..., - шептал Игорь, продолжая целиться в бензобак. Вот сейчас, сейчас она повернет налево и удобно будет стрелять... Но выстрел может быть только один, и он обязательно должен быть метким...

...Нет, все же не зря в свое время капитан Игорь Николаевич Дьяконов долгие часы проводил в тренировках по стрельбе. Выстрел оказался точным. Пуля попала в бензобак машины, когда та уже поворачивала налево и могла бы оказаться недосягаемой, скрывшись за аварийными домами. Машина загорелась и через некоторое время взорвалась. Оттуда раздался душераздирающий крик. Все было кончено.

- Есть!!! - закричал Шульц. - Ну ты даешь!

- Вот тебе и суд, вот тебе и приговор, - прошептал Игорь. - Однако, надо отсюда быстро сматываться...

Он подошел к ошеломленному Шульцу и пожал ему руку. - Спасибо тебе, братан. Надеюсь на ваше молчание. А мне пора... Да и вам тут рисоваться ни к чему, я полагаю...

- А бабки как же? - спросил Шульц, только теперь вспоминая про главную цель своего визита в дом Вадима Соколухина.

- Большая часть их, к сожалению, уже не пригодна к применению, усмехнулся Игорь, показывая на горящую машину. - Этот господин забрал их с собой в ад, портфельчик-то его желтенький так и остался лежать на правом переднем сидении его машины, а что в нем могло быть, кроме денег? Навряд ли зубная щетка и чистое белье в дорогу.

- Мать твою..., - прошептал при этих словах Шульц, побледнев и слегка приоткрыв рот.

- Так что, благодари дамочку за её находчивость, - продолжал Игорь, и подели с ней уцелевшую сумму по-братски. А мне ничего не надо, я же тебе говорил, только ты не верил. Так что, действуй, только побыстрее, пока сюда менты не нагрянули... Они, как всегда, немного запаздывают... Хорошо еще, что местечко тут глухое...

Игорь сел в машину.

- Все, - произнес он шепотом. - Я выполнил свой святой долг.

Шульц и Жанна проводили его изумленными взглядами, а затем бросились к хозблоку, где мудрая Жанна припрятала сто шестьдесят две тысячи долларов...

Уже отъехав на приличное расстояние, Игорь остановил машину, сочтя, что теперь настало время подвести итог этой истории. Он набрал по мобильному телефону номер квартиры Нарбековых. - Алло! Эльмиру можно к телефону?

- Да, слушаю вас, - послышался голосок Эльмиры.

- Должен сообщить тебе, Эльмира, что ты отныне вдова. Прими мои соболезнования...

Последовало напряженное молчание.

- Неужели ты меня осуждаешь? - спросил Игорь. - На твоем покойном муже как минимум шесть убийств... Не считая того... многолетней давности...

- А кто... его?

- ... При попытке к бегству... Очень уж он был шустрый...

Снова молчание.

- Вы сделали то, что должны был сделать, - произнесла Эльмира. - А осуждаю я только саму себя...

- За что же?

- За то, что ношу в себе ребенка убийцы, его сына...

- Сын невинен, он ничего не должен знать про своего отца...

- Я надеюсь, что никто ему о нем не расскажет... А я... Я встретила человека, и теперь... Когда будет подтверждение...

- Скоро будет..., - уверил её Игорь.

- Когда будет подтверждение, я выйду за него замуж. Он ещё месяц назад сделал мне предложение, но я... сами понимаете, ни жена, ни вдова... Он москвич, закончил наш институт и работает учителем... И я его очень люблю...

- А вот это прекрасно! - засмеялся Игорь. - Это просто здорово! От души желаю тебе счастья!

Затем он позвонил Хряку и рассказал о том, что произошло.

- Сумеет ли она быть счастливой после того, что испытала? - спросил Игорь то ли Хряка, то ли самого себя.

- Сумеет, - твердо ответил Хряк. - Человек, наверное, только тогда может быть по-настоящему счастливым, когда узнает и другую сторону жизни, узнает, что такое горе и страдание.

- Не знаю, - немного подумав, сказал Игорь. - Умела же радоваться жизни Олеся Карапетян, так ничего толком и не узнав об этой жизни...

Несмотря на то, что он выполнил свой долг, настроение было довольно мрачным, словно он только что вылез из какой-то черной бездны.

У кольцевой дороги он снова остановил машину и позвонил Хряку.

- Что-то мне не по себе. Выпить хочу, - произнес Игорь. - Подъезжай ко мне. Моих нет дома, они на даче у Галкиной подруги.

- Буду, - лаконично согласился Хряк.

... Когда они залпом выпили по стакану коньяка, Хряк сказал хозяину:

- Ты должен позвонить.

- Ему?

- Да... Именно это и будет точкой во всей этой истории...

- Не можно, а нужно...

Хряк набрал номер американской квартиры Карапетяна и передал трубку Игорю.

- Алло, - услышал он глуховатый голос Карапетяна.

- Здравствуйте, Борис Георгиевич.

- Здравствуйте. А кто это?

- Частный детектив Дьяконов...

- Так... , - голос Карапетяна стал взволнованным. - Есть какие-то новости?

- Дмитрий Степанович мне говорил, что вы считаете зло непобедимым. Это так?

- Да было дело...

- Сегодняшний день доказал то, что вы не совсем правы. Нет оснований вешать нос... ЭТО сделано...

- Неужели?!!!

- Да, да, его больше нет... Ваша Олеся отомщена...

- Это должен был сделать я! - закричал Борис Георгиевич. - А я ведь чувствовал, сердцем чувствовал, несколько раз к Димке домой звонил! Такая тревога на душе! Нет, все же, это должен был сделать я!

- Ваше дело лечить людей, - спокойно возразил Игорь. - Однако, можете считать, что моими действиями руководила и ваша воля, и воля Дмитрия Степановича. Кстати, это и впрямь так.

- А он знал, за что его?

- Да... Ему была показана фотография вашей дочери...

- Спасибо вам, - прошептал Карапетян. - Спасибо. Теперь можно и умирать спокойно... И перед покойной Алиной моя совесть чиста... Обоих убийц больше нет... Теперь можно умирать спокойно, - повторил он.

- Ну вот это вряд ли, - возразил Игорь. - Именно теперь и надо жить, растить сына, лечить людей. А с прошлым мы рассчитались сполна...

Карапетян молчал, Игорь чувствовал на огромном расстоянии, разделяющем их, как тот глотает слезы.

- Спасибо вам, ребята, обоим, спасибо... И от меня, и от покойной Алины, - наконец, произнес Карапетян. - Я жду вас к себе в гости, вышлю вам приглашения...

- Они будут приняты, - ответил Игорь. - Давненько я не пересекал границ России... Ладно, со старым другом будете говорить?

- Потом... Я перезвоню... Потом..., - бормотал Карапетян. - Привет... Большой ему привет... Спасибо... Нет слов... - И в трубке запищали гудки...

Игорь положил трубку, налил себе и Хряку по рюмке коньяка, а затем вытащил из кармана висящей на стуле ветровки фотографию Олеси. Стал пристально глядеть на нее.

- В чем смысл жизни, Дмитрий Степанович? - не отрывая взгляда от фотографии семнадцатилетней Олеси, глядящей на него из прошлого своими наивными черными глазами, спросил, скорее, не своего собеседника, а самого себя Игорь. - Ради чего рождается на свет человек? Неужели ради э т о г о ? Ради т а к о г о конца?

- А кто его знает? - глядя в сторону, ответил Хряк и залпом выпил рюмку коньяка. - Наверное, чтобы понять это, нужно прожить не одну жизнь...