"Арвендейл" - читать интересную книгу автора (Злотников Роман Валерьевич)

Глава 4 Десятник

– Господин Трой! Господин Трой! Вас срочно желает видеть господин сотник!

Трой оторвал руку с шлифовальным камнем от лезвия меча и поднял голову. К нему со всех ног летел Дифлин, молодой наемник, вступивший в сотню всего неделю назад. Впрочем, Дифлин был года на четыре старше его и не особо уступал в плечах и росте. Но его называли молодым, а Трой уже считался ветераном…

В той Битве у реки, как ее начали величать (в основном из-за того, что на поле боя случайно оказалась сама принцесса Лиддит), сотня полегла почти полностью. Впрочем, Даргол не слишком прогадал. Основной костяк его сотни, с которым он возрождал ее из небытия уже не один раз, – шестеро сержантов и гном – уцелел, а того золота, которое ему отвалили за спасение принцессы, хватило бы для безбедного содержания полнокровной сотни в течение трех лет. Тем более что виконт Дамельер, командир панцирников, не стал считаться и разделил захваченные трофеи не по числу выживших (в этом случае Дарголу досталось бы менее десятой части), а ровно пополам (его просто трясло при мысли о том, что сделал бы с ним император, если бы рядом с принцессой не оказалась вовремя эта шальная сотня наемников).

Так что орочьего сплава досталось довольно много, и гном быстро приспособил его к делу. А тут еще слух о том, что принцесса взяла сотню Даргола под свое высокое покровительство… Короче, к Дарголу валом повалили охотники, каковых в этих опаленных войною краях оказалось немало. И сотник с сержантами придирчиво занялись отбором, решив создать не просто сотню, которая не посрамит уже завоеванное славное имя. Нет, их планы шли дальше – сколотить такую сотню, нанять которую сочли бы за честь купцы и графы от западных гор и до восточных морей, омывающих империю. А может, и кое-кто за ее пределами. Даргол был уже стар и мудр, он знал, что судьба не слишком часто дает ТАКОЙ шанс и использовать его надо по максимуму. Тем более что ЭТОТ был оплачен полной мерой. Впрочем, жизнь наемника (как и любого военного) – лотерея, в которой, конечно, можно улучшить шансы – умением, хорошим оружием, броней и т. п, но не намного. Ибо лучшим достаются и более сложные задания, где вероятность окончить свою жизнь в пасти гхарка или каррхама либо сложить свою голову под ятаганом орка или дубиной тролля – всегда одинаково велика. А хочешь жизни поспокойней и шанса окончить ее в своей постели с рыдающими родственниками и взмыленным лекарем у изголовья – тогда не морочь никому голову и расстанься с мечтой нацепить на рукав шеврон, а на каску или берет кокарду своего полка или сотни…

Сотник ждал его у коновязи. И не один. Рядом маячила коренастая фигура гнома. Трой коротко доложился, сотник молча уставился на него острым взглядом. Пару минут Трой молча стоял, ощущая себя жуком на булавке, потом сотник повернулся к гному:

– Значит, считаешь, что он потянет?

Гном растянул губы в чудовищном оскале, который у него символизировал ухмылку, и покровительственно кивнул:

– Ага!

Даргол вздохнул и сокрушенно покачал головой.

– Ну… не знаю.

Гном ехидно сморщился.

– Ну и не знай, а деваться тебе все равно некуда.

Даргол осуждающе посмотрел на гнома, но тот, не убирая с рожи ехидной ухмылки, залихватски мотнул головой.

– Я уже сказал – нет. Небось, догадываешься, что ты не первый, кто сделал мне подобное предложение. Краф-кривой, так тот вообще предлагал мне взять под начало сотню. Так вот, я до сих пор не согласился ни на одно предложение. И теперь не собираюсь.

Даргол еще раз вздохнул и, повернувшись к Трою, сурово произнес:

– Вот что, сынок, принимай восьмой десяток.

Трой от удивления открыл рот. Наверное, вид у него был ужасно потешный, потому что все, кто находился в радиусе десятка шагов вокруг, бросили свои дела и уставились на Троя. Но в первом ряду, естественно, оказались сотник с гномом. Понаслаждавшись зрелищем пару минут, гном громко рявкнул:

– Ну ты, десятник, закрой пасть и иди принимать десяток.

Десятка, в общем-то, еще не было. В дальнем углу двора, занимаемого сотней Даргола, у жидкого костерка сидели трое. Одним из них был крестьянин, единственный уцелевший из тех трех, что увязались за сотней Даргола после орочьего набега. По иронии судьбы уцелел не жених и не его несчастный соперник, а тот, которого взяли, так сказать, для силовой поддержки. Несмотря на длинные руки, кряжистую фигуру и проявившуюся в Битве у реки недюжинную силу, он был тих, даже несколько забит и откровенно туповат. Даже во время схватки он орудовал изготовленной гномом алебардой со сноровкой мужика, рубящего дрова. Иное дело, что против орков это оказалось довольно эффективным. Особенно из второго ряда, когда не было особой необходимости думать о своей защите, все перелагалось на первый ряд щитоносцев. С другой стороны, когда кто-то из дарголовых сержантов, восхитившись силой и бесстрашием новобранца (по мнению Троя, бесстрашие это было обусловлено скорее не храбростью, а некоторой тупостью и недостаточно адекватной оценкой ситуации), попытался подучить «этого парня», оказалось, что, кроме как на тупые махания алебардой, крестьянин ни на что не способен. Еще двоих сидевших у костра Трой ранее не видел, что, впрочем, было вполне объяснимо. Все это время он провел в кузне, где под руководством гнома перековывал груды доставшегося сотне орочьего металла. Причем гном, убедившись, что Трой кое на что таки способен, взвалил на него всю черновую работу, а сам появлялся у горна, лишь когда дело доходило до производства конечного изделия. Так что Трой не знал большинства новичков, хотя практически все новички знали его. Еще бы, стоило только новичку в первый же вечер устроиться у костра десятка, как около полуночи из кузни вываливалось нечто громадно-лохматое и рысью неслось к реке. Естественно, первым вопросом было – что ЭТО такое? Сержанты отвечали по-разному, но чаще всего так: «Это Трой. В Битве у реки они с гномом сдержали орочью свинью».

Когда Трой подошел почти вплотную, за его спиной раздался сварливый голос гнома:

– А не соизволит ли десяток оторвать свои задницы от подстилок и приветствовать своего десятника?

Услышав громовой рык гнома, троица отреагировала по-разному: крестьянин суетливо задергался, засучил всеми конечностями, но оказался на ногах позже остальных, а двое других сначала повернули головы, окинули вновь прибывших оценивающим взглядом, а затем неторопливо (но заметно быстрее крестьянина) выпрямились. Что ж, это было понятно. Эти двое явно были ветеранами. Причем не такими, как Трой, который стал ветераном после своего первого и пока единственного сражения, а настоящими, прошедшими много битв и походов. Тот, что стоял левее, был невысок, едва ли на полголовы выше гнома (хотя, естественно, заметно субтильнее его, но ведь в плотности телосложения людям с гномами не тягаться). Никаких доспехов на нем не было, но, судя по тому, что он был в короткой кожаной куртке, а на брюках от пояса и до колен были нашиты кожаные нашлепки, он явно предпочитал кольчугу. На поясе наемника был закреплен нож, а рядом лежала перевязь с двумя кунаками. Это означало, что наемник был ОЧЕНЬ сильным мечником. Считалось, что сам Трой так и не освоил технику боя кунаками (во всяком случае на таком уровне, который удовлетворил бы Ругира). Вершиной его мастерства стали несколько десятков связок, по поводу которых Ругир нехотя буркнул: «Ладно, для деревни сойдет». Второй был несколько выше первого, но у него меч был оружием вспомогательным. Поскольку то, что лежало рядом, явно было ЛЮБИМЫМ оружием. Это был тяжелый (даже, прямо скажем, тяжеленный, как и все, рассчитанное на гномью силу) гномий арбалет. Впрочем, меч у него был. Тонкий и узкий кончер с острием-жалом и одной рубящей гранью. Неплохая штука в одиночной рукопашной, но более ни к чему не пригодная.

– Рады приветствовать вас, уважаемый гленд.

– Не меня. – Гном сморщился и ткнул пятерней в сторону Троя. – Вот его. – После чего он обошел Троя и шмякнулся у костра.

На Троя уставилось три пары глаз. Крестьянин смотрел на него обрадовано (все-таки, почитай, земляк в командирах), а двое других оценивающе. Трой тоже молчал, совершенно не соображая, что ему делать. Наконец затянувшуюся паузу вновь разорвал рев гнома:

– Ну что, так и будем истуканами стоять?

Крестьянин суетливо дернулся и снова замер, крутя головой и озадаченно косясь то на одного сотоварища, то на другого. Он понимал, что господин гном явно ждет от них – каких-то действий, но каких?

Первым отреагировал мечник. Он демонстративно тяжело вздохнул и, повернувшись к своим вещам, принялся укладывать их в дорожный мешок. Арбалетчик фыркнул и так же демонстративно отвернулся, оставшись, впрочем, на месте.

Гном пару мгновений понаблюдал за происходящим, сердито нахмурился.

– Эй, ты чего это делаешь?

Мечник аккуратно засунул в мешок очередную порцию скудного наемничьего скарба и нехотя разогнулся.

– А что такое, уважаемый гленд?

Гном кивнул на мешок.

– Я так понял, что ты передумал оставаться в сотне Даргола?

Мечник вздохнул.

– Сотник Даргол – уважаемый командир, и служить в его сотне всегда почиталось за честь. – Он на мгновение замолчал, а затем продолжил самым рассудительным тоном: – Да, многие сложили свои головы под его началом, но все знают, что Даргол никогда не бросал своих, он заботится о бойцах и всегда исправно платит. Так что я бы с удовольствием остался, но… уважаемый гленд, как вы себе это представляете?

– А в чем проблема? – прищурился гном. Мечник слегка скривился, показывая, что ему не нравится такая нарочитая непонятливость гнома.

– Извините, уважаемый гленд, я слышал много хорошего о нашем юном… десятнике, но я прошел долгий путь и знаю: хороший командир удваивает твои шансы выжить в бою, а плохой может опустить их до нуля. А для того, чтобы стать хорошим командиром, одного боя мало. Как я поверю, что он отдаст мне правильную команду или поставит меня на МОЕ место в строю, если он никогда не видел, что такое куначный боец. – Тут он чуть повернул голову в сторону Троя и, несколько насмешливо усмехнувшись, добавил: – Прошу прощения, десятник.

Трою кровь бросилась в лицо. Все время, пока мечник произносил свою речь, он стоял, опустив плечи, и думал о том, что мечник прав, он еще не готов и не скоро будет готов, а потому… Но когда тот заявил, что Трой не знает, что такое кунаки… Не успев даже подумать, что он собирается сделать, Трой шагнул вперед и, ухватив мечника за плечо, развернул к себе.

В первое мгновение ему хотелось прокричать что-то тому в лицо, но Трой сдержался и, подражая мечнику, отпустил напрягшееся плечо и произнес вежливо-ледяным тоном:

– Как я понял, кунаки – это вот эти два парных меча?

Губы мечника дрогнули, растягиваясь в саркастическую усмешку.

– Да, наш юный десятник.

– А не позволите ли мне рассмотреть их поближе? Хочу понять, что в них такого необычного.

Взять чужое оружие без спросу означало нажить себе если не врага, то уже точно человека, который будет тебя сильно недолюбливать. Да и после просьбы, согласно действующему среди наемников этикету, мечник мог запросто отказать Трою, и его никто бы за это не осудил. Оружие есть оружие, это такая же неотъемлемая часть любого наемника, как голова, рука или, скажем, задница. Разве можно осуждать человека, не позволяющего никому лицезреть или трогать свою задницу? Но мечник не отказал… Он вновь окинул Троя оценивающим взглядом и все с той же улыбочкой кивнул:

– Бери, только… не порежься.

Трой нагнулся, поднял перевязь, перехватил левой рукой двое ножен, а правой выдвинул один из клинков. По глазам резанула синева. Сталь мечей была очень похожа на сталь ругировых клинков, только рисунок был несколько крупнее и грубее. Трой крутанул ножны, перехватил рукояти и легким движением стряхнул ножны с клинков, взметнув лезвия в позицию «двух молний». Лучше всего у него получалась связка «двойной лист». С нее он и начал. Затем последовали перетекающие друг в друга «морской еж», «тройное солнце» и «двусторонний краб». Затем Трой быстро прошелся по «лестнице богов», которая обычно давалась ему не слишком хорошо (но только не в этот раз), и закончил «всполохами». Когда он, стряхнув рукавом пот с лица, повернулся к своему десятку, все четверо (включая гнома) производили впечатление близких родственников. Поскольку умение так широко открывать рот не могло быть не чем иным, как неким родовым отличием, ибо, по мнению Троя, у ОБЫЧНЫХ людей рот так широко не открывается. Трой молча поднял ножны, двумя движениями загнал в них клинки и протянул перевязь мечнику.

– Левый немножко не сбалансирован.

Мечник с клацаньем захлопнул пасть и машинально кивнул.

– Я знаю… э-э-э… господин десятник, а кто был вашим учителем?

«Ха! Я уже господин», – обрадовано заметил про себя Трой, а вслух ответил:

– Я знал его под именем Ругир.

– Ругир-убийца! – приглушенно воскликнул мечник и напряженно наморщил лоб. Спустя пару мгновений он, бросив дорожный мешок и коротко, с достоинством, поклонившись Трою, произнес:

– Господин десятник, я прошу вас дать мне несколько… индивидуальных уроков.

И эта фраза сразу разрядила обстановку. Арбалетчик, все это время демонстративно наблюдавший за происходящим, хлопнул мечника по плечу.

– Сколько раз я тебе говорил, Арил: не беги впереди каравана. – И он заливисто расхохотался. Мечник попытался нахмуриться, но арбалетчик смеялся так заразительно, что спустя мгновение и на его лице появилась улыбка, а вскоре смеялись уже все.

Отсмеявшись, арбалетчик вскинул правый кулак к левому плечу и представился:

– Глав-стрелок. Рад служить под твоим началом. Следом отдал честь и мечник.

– Арил-двурукий. Рад служить под твоим началом.

Крестьянин задергался, но затем тоже попытался махнуть кулаком, как двое предыдущих, однако, в отличие от них, вышло это у него неуклюже.

– Я, это… Марел. Тоже, значицца… буду служить. Стараться, значицца… – И он замолчал, запутавшись окончательно.

Последним небрежно отдал честь гном.

– Гмалин-однорукий. Рад служить под твоим началом.

Тут уже настала очередь Троя удивляться. Ему и в голову не приходило, что гном, пусть даже и номинально, войдет в его десяток.

Гном пару мгновений понаслаждался этим, как видно, изрядно понравившимся ему зрелищем, пожал плечами и, кивнув в сторону перевязи с кунаками, ехидно произнес:

– Ну не все же тебе меня удивлять…