"Герцог Арвендейл" - читать интересную книгу автора (Злотников Роман)

Глава 5 Зимняя сторожа

Удар полутора тысяч панцирников у Нильмогарда оказался для орков настолько ошеломляющим, что их армия обратилась в бегство, даже не успев толком вступить в битву. Клинья латной пехоты разорвали ошалело мечущуюся толпу на кровавые куски и, зажав в стальных челюстях, перемололи без особого труда. Поэтому потери объединенной армии оказались едва ли не ниже тех, что были у Даргола в практически единственном во всей серии тяжелом сражении у того дальнего поселения. Так что Трой, авторитет которого после этого боя возрос настолько, что теперь его приказы принимались беспрекословно, как и приказы принцессы, распорядился скорым маршем двигаться на Зимнюю сторожу. Ее осаждала орда, по численности даже превосходящая ту, что напала на Калнингхайм, но в Зимней стороже было вполовину меньше жителей…

Это оказалось верным решением. В сражении у Нильмогарда им не удалось перехватить всех орков — не так-то просто уследить за двадцатью тысячами тварей, разбегающихся, будто тараканы. Так что вскоре известие о том, что в этих местах неизвестно откуда появилась могучая армия людей, распространилось по всем орочьим станам. И большинство вождей приняло решение отходить к Зимней стороже, осадой которой, как оказалось, командовал сам вождь похода. А он решил не уходить из этих мест без хоть какого-нибудь успеха. Так что штурм Зимней сторожи, начавшийся практически сразу же после того, как вождю похода стало известно о разгроме у Нильмогарда, продолжался непрерывно все это время. Орды, подходившие от других городов, тут же бросались на стены Зимней сторожи, а те, что откатывались от них, отводились в тыл и, зализав раны и пополнившись из совсем уж повырубленных отрядов, вновь с остервенением бросались на твердыню людей. Так что первый сюрприз старшины Игелоя был исчерпан еще в первый же день этого бешеного штурма. А сюрприз состоял в том, что защитники Зимней сторожи заранее прикопали в земле, на определенном расстоянии от стены, кувшины с земляным маслом. И проложили запальные трубки из обернутого в хорошо просмоленную кожу сухого тростника с селитрово-серо-угольной мякотью. Ну и когда вождь похода, узнав о чудовищном разгроме под Нильмогардом и окончательно озверев от сего известия, погнал орду на штурм стен, в самый напряженный момент боя подпалили запалы. Кувшины были ведер по двадцать каждый, заполненные чуть больше чем наполовину, с чрезвычайно узкими горлышками и плотно забитыми пробками. Так что когда внутри них полыхнуло, горящие струи земляного масла залили все вокруг шагов на сто. Орки, разбегаясь, просто посносили свои собственные штурмовые лестницы, а фашины, которыми были завалены рвы, сгорели дотла. Так что первый сюрприз мастера Игелоя удался на славу, принеся еще и долгожданную передышку. Поскольку стены Зимней сторожи были настолько высоки, что длины обычных орочьих лестниц не хватало, чтобы добраться до зубцов. Следующие несколько дней давление на крепость немного ослабло. Схватки происходили только у ворот, где орков вовсю косили установленные в башнях метательные машины. Да и потом, через пару дней, когда свинорылые подготовили новые лестницы, они лезли вверх с большей оглядкой, чем прежде.

Очередь же второго сюрприза, как выяснилось намного позже, должна была наступить в том случае, если оркам удалось бы ворваться в ворота. Впрочем, при такой интенсивности атак и все более тающем гарнизоне, вероятность того, что свинорылым удастся не только прорваться в ворота, но и даже перебраться через стены, постепенно возрастала и возрастала.

Пятидневный марш до Зимней сторожи прошел довольно спокойно. Почти за месяц непрерывных боев люди, конечно, устали, но эта усталость компенсировалась осознанием того, что извечный враг разгромлен и бежит, причем где? На землях легендарного Арвендейла! На третий день к армии присоединилась дружина и городское ополчение Хольмворта, однако подхода дружин других поселений решили не ждать. Если о встрече с дружиной Хольмворта договорились по слуховому камню из Нильмогарда, с остальными надо было обмениваться посыльными. А Трою отчего-то казалось, что им надо поторопиться.

Опасаясь засады, Трой и принцесса выслали вперед и по флангам сильное охранение, но орки, отходившие от других городов, вроде бы даже не помышляли о бое, торопясь скорее оторваться от возможного преследования и уйти на запад. Во всяком случае, так казалось на первый взгляд. Однако когда подмога подошла к Зимней стороже, выяснилось, что дела обстоят намного хуже.

На первые разъезды орков охранение натолкнулось за пять лиг до Зимней сторожи. Сотня разведчиков из состава той тысячи, что осуществляла прикрытие и ликвидацию разбежавшихся свинорылых при деблокировании городов, наткнулась на пять десятков орочьих всадников. Разведчики были не слишком привычны к конному бою, да и вообще к схватке в строю, к тому же они имели прямой приказ в бой не вступать, но череда непрерывных побед последнего времени вскружила им голову. И потом считалось, что вклад разведчиков в общую победу был вроде как не больно высок — большей части так и не удалось ни разу обагрить мечи орочьей кровью, поскольку их основной задачей было ловить разбежавшихся, а тех, за исключением последней битвы, было не очень-то много. И это в то время, когда многие из городских ополченцев, которые обычно, разинув рты, слушали рассказы разведчиков, хвастались у костров кто тремя, кто пятью, а кто и десятком отправленных на тот свет орков. Так что разведчики бросились в атаку, горя желанием славы. И… заслуженно получили свое. Атаку орочьей лавы на варгах не всегда можно остановить и пешим «ежом», а уж сквозь рассыпной строй легких всадников они прошли, как нож сквозь масло. От полного уничтожения сотню спасла только привычка быстро рассыпаться и исчезать поодиночке и то, что передовая колонна находилась на расстоянии пары лиг. К тому же авангардом командовал Даргол, который к тому моменту нагнал голову колонны. А первые улепетывающие разведчики добрались до головной колонны минут на десять раньше орков. Так что, когда потерявшая всего лишь полдюжины бойцов полусотня орков напоролась на авангард, Даргол успел не только развернуть колонну в боевой порядок, но и выслать по сотне конников из числа наемников, привычных к конным схваткам, на оба фланга. Орочий разъезд с ходу, не успев понять, на кого он нарвался, налетел на закрывшийся щитами и ощетинившийся тройным рядом копий строй пехоты, оставив на копьях больше половины своего состава, орки покатились назад. Но далеко уйти им не удалось — остальных добили всадники.

Потери от этой стычки оказались не слишком велики, к тому же весьма своевременны, показав неким горячим головам, что может случиться, если слишком переоценить свои силы. А то городские дружины, особенно из первых освобожденных городов, например Калнингхайма и Товарона, уже охватила некая беспечность. Орки уже не казались им сколь-нибудь серьезным противником, и многие вслух высказывались по поводу того, что, мол, давно пора было собрать войско да и ударить по оркам, вычистив Арвендейл от всей этой «свинорылой сволочи». Впрочем, для некоторых, и эта стычка не оказалось хорошим уроком для того, чтобы прекратить подобные речи. Однако большинство задумалось.

После того как Даргол прислал посыльного с докладом о первой стычке с орками, Трой приказал развернуться в боевом порядке. Так что марш возобновили только к полудню, и скорость его резко упала, поскольку идти, сохраняя строй, сквозь лес было очень затруднительно. Кроме того, положение осложнилось тем, что за время этого марша через лес на них наткнулась еще пара разъездов, которые хоть и потеряли в схватках подавляющее большинство своего состава, но задачу свою выполнили, поскольку отдельные оставшиеся в живых орки успели доложить своим вождям о приближении армии людей.

К орочьему лагерю они подошли лишь к пяти часам пополудни. Шум боя был слышен еще за лигу, так что, когда они подошли вплотную, единственной неожиданностью стало то, что оркам удалось-таки разбить ворота, и бой шел уже внутри кольца стен Зимней сторожи.

Большая часть объединенной орочьей орды была выстроена как раз между ними и воротами крепости. Люди впервые за все это время оказались в столь невыгодной ситуации, ибо на этот раз им предстояло вступить в схватку с огромной орочьей ордой, в несколько раз превосходящей по численности всю армию людей и полностью готовой к битве. Кроме того, у них не было возможности строить тактику битвы от обороны, ибо там, за спинами этой орды, сейчас гибли последние защитники самой гордой твердыни людей. Причем гибли, оттягивая на себя еще какие-то более-менее значительные силы орочьей орды.

Однако бросаться в атаку очертя голову также было нельзя. Ибо даже если они и выиграют эту битву, но со слишком большими потерями — кампанию все равно можно считать проигранной. Остатки орков укроются за стенами замка и пошлют гонцов к западным собратьям. А ни взять штурмом замок, ни сдержать орды западных орков будет уже нечем…

Трой объявил сбор командиров. Когда Даргол, Лиддит, фаф Шоггир, Гмалин и Алвур съехались к его стягу, Трой окинул их сумрачным взглядом, а затем отвернулся и, оглядывая орочью орду, которая, вопреки всем своим привычкам, спокойно стояла на месте, глухо произнес:

— Ну, что будем делать?

Все переглянулись. Эрик Два Топора открыл было рот, собираясь, как обычно на подобных совещаниях, выкрикнуть воинственный клич и предложить немедленно броситься на врага, но абсолютная проигрышность подобной тактики на этот раз была очевидна совершенно всем. Так что он только вдохнул и… опустил голову. Шестеро старшин ополчений, избранных представлять города Арвендейла (Трой по совету Лиддит специально ввел в свой импровизированный штаб равное число командиров и от жителей Арвендейла), как обычно помалкивали. Все шестеро арвендейльцев были старыми воинами и опытными командирами, но именно этот опыт как раз и заставлял их по большей части помалкивать на совещаниях. Ибо они были достаточно умны и понимали, что их опыт в области полевых сражений не идет ни в какое сравнение с опытом остальных членов штаба. К тому же еще месяц назад здесь никто и не мог помыслить о том, что людям удастся собрать столь многочисленное войско. Самым крупным войском Теми до того времени считалась объединенная дружина семи городов, которая около ста пятидесяти лет назад отбила у орков захваченную ими Зимнюю сторожу. Но ее общая численность составляла всего пять с половиной тысяч человек — цифра, до сего времени всегда произносимая в Теми с благоговением, но сегодня, на фоне нынешней, почти двадцатипятитысячной армии, она уже не звучала. К тому же в состав этой армии входили войска, доселе в Теми не виданные, — тяжелая панцирная конница, латная пехота и легендарные для всех арвендейльцев хирд гномов и эльфы-лучники… Гном вздохнул:

— Если бы можно было расколоть их строй…

И все с надеждой посмотрели на Троя. Как будто он мог что-то сделать с тем, что они видели перед собой. Орки обычно строились либо в шестнадцать, либо в тридцать две шеренги. Этот же строй, похоже, имел глубину во все сорок восемь. А построение такой глубины не смогли бы прорвать даже пять тысяч панцирников, каковых у них не было. Впрочем, иных вариантов у них тоже было немного. Орда орков, как море, расстилалась во все стороны от городских стен, так что их фланги нависали над полностью развернутой в боевой порядок армией людей.

— Граф, — сумрачно начал Трой, обращаясь к Шоггиру, — выстраивайте панцирников в центре.

Все недоуменно уставились на Троя. Подобное решение было просто самоубийственным. Полторы тысячи панцирников вряд ли сумеют проломиться дальше десятой шеренги, а завязшую тяжелую конницу орки расколошматят в два счета. Панцирник почти неуязвим, пока он мчится на коне, проламывая тяжелым копьем самые прочные доспехи пехоты и рубя бестолково толпящихся либо бегущих пешников длинным, тяжелым мечом, но стоит ему остановиться либо сильно замедлить ход — все его преимущество развеется как дым. Гораздо более шустрые пехотинцы поднырнут под коня — распорют ему брюхо либо просто стянут всадника с седла, а на земле панцирник, в своих тяжелых доспехах и неподъемных кованых сапогах, боец не шибко добрый, и уж Трой должен был бы это понимать…

— Пусть думают, что мы собираемся атаковать их в центре, — все так же сумрачно закончил Трой.

Лица у всех посветлели. Командующий не разочаровал их. Если вначале к Трою прислушивались больше из-за того, что он был единственным, кто, во-первых, имел представление о правилах и тактике полевого боя и, во-вторых, неплохо знал местность, а также из-за того, что он ДОКАЗАЛ, что может ловить за хвост удачу, то теперь, после месяца непрерывных боев и, главное, после победы под Нильмогардом, Трой стал для всех настоящим вождем и командиром. В глазах всех он был разумный, опытный и смелый командующий. Так что, если бы он набирал войско ТЕПЕРЬ, оно обошлось бы ему гораздо дешевле. Потому как нет для любого, кто связал свою судьбу с переменчивой воинской стезей, большей удачи, чем служить под знаменем не просто талантливого, а истинно удачливого командира.

Граф Шоггир вскинул руку, и за его правым плечом возник один из панцирников. Герцог отдал короткий приказ и отпустил посыльного…

— Атаковать будем левый фланг, — продолжил между тем Трой, — правый будут держать латники и ополчения северных городов.

Все помрачнели и покосились на шестерых арвендейльцев. Им предстояло самое тяжелое: поскольку орков было слишком много, нападать на всех сразу — значит потерпеть неминуемое поражение. Поэтому Трой принял единственно правильное решение — на одном из флангов максимально уравнять численность, сосредоточив там большую часть армии, и попытаться расколошматить этот фланг орочьего построения до того момента, пока другой фланг будет в силах сдерживать всю остальную орочью орду. Но это означало, что на другом фланге, который будет оттягивать на себя основные силы орков, на каждого бойца придется уже не по три, а по десятку орков. Мастер Титус кивнул:

— Сделаем, герцог. Для нас есть что-то еще?

— Нет.

Арвендейльцы молча переглянулись и, вскинув руку в вассальном приветствии, повернули коней и поскакали к своим дружинам. Все проводили их взглядом, а гном одобрительно хмыкнул. И именно в этот момент со стороны Зимней сторожи послышался тонкий звенящий звук. Все недоуменно переглянулись и уставились в ту сторону. Чего еще там затеяли эти свинорылые? Звук все нарастал и нарастал, медленно и плавно, но неуклонно. Однако, похоже, для орков он был не меньшей неожиданностью, чем для людей. Потому что они тоже крутили головами и вытягивали шеи, пытаясь разглядеть, что же происходит там, за их спинами, внутри городских стен.

— Прикажите всем немедленно лечь на землю!

Трой обернулся. К ним галопом, нахлестывая лошадь, неслась одна из сестер-помощниц, судя по темной накидке — старшая над ними. Трой припомнил, что ее звали сестра Тамея.

— Немедленно прикажите всем лечь на землю!!

— Что?! — недоуменно переспросил граф Шоггир. Но Трой не стал уточнять. Он привстал на стременах и, выпрямившись во весь рост, надсадно заорал:

— Внимание! Всем размокнуть строй назад и лечь на землю! Коней также положить! Быстро!!!

Сестра Тамея резко натянула поводья и перевела дух. Похоже, она не ожидала такой быстрой реакции на свои слова, потому что выглядела несколько ошарашенной. Трой еще раз окинул взглядом зашевелившийся строй и снова заорал:

— На землю — быстрее!!! Передать по цепи!!! Всем — на землю!!! — затем сам спрыгнул с коня и, дернув за уздцы, повалил на землю Ярого. Остальные из командиров зашевелились только в этот момент. А Трой помог сестре Тамее уложить своего коня и тихо спросил:

— Не поведаете ли, чем вызвана ваша столь необычная рекомендация?

Сестра Тамея мотнула головой в сторону все более нарастающего звука, который уже почти невозможно было терпеть, и буркнула:

— Этим. И благодарю вас, герцог, что так быстро отреагировали на мою просьбу. Если бы мы не успели… — И она страдальчески скривилась, потому что звук достиг уже такой силы, что начало казаться, будто внутрь черепа ввинчивался гвоздь. Трой кивнул:

— И все же, что это такое?

— Это — накопитель Лиффуга. Я не знаю, каким заклинанием он заряжен, но когда он разрядится… боюсь, что нам не слишком поможет то, что мы лежим…

И в этот момент он разрядился!

Полыхнуло так, что многим показалось, будто у них вспыхнула кожа на лице. Вырвавшаяся из ворот взрывная волна пронеслась над землей и повалила лес за спинами людей почти на лигу. А стена Зимней сторожи, по которой пришелся удар изнутри, дрогнула и начала осыпаться. Нескольким десяткам особо любопытных, приподнявших голову как раз в тот момент, когда заклинание из накопителя Лиффуга наконец вырвалось на свободу, просто срезало их не шибко умные головы. Но страшнее всего пришлось оркам. Едва Трой, после того как заклинание прошелестело над ним и с треском вломилось на опушку леса, приподнялся и взглянул на орочью орду, как тут же вскочил на ноги и заорал:

— Встать! Выровнять строй! Вперед!!! Вперед!!!

Ошеломленные воины начали приподниматься, а Трой заорал еще громче:

— Быстрее — в строй!!! Вперед!!! Шоггир, скорее поднимай своих — вперед!!!

А спустя мгновение на его левое ухо обрушился оглушительный рев Эрика, от которого бойцы начали вскакивать не в пример шустрее. И слава богам…

От огромной орочьей орды остались рожки да ножки. Три четверти их войска, все, кто попал в сектор вырвавшейся из полуобрушенных ворот волны заклинания, сейчас валялись на земле. На ногах осталось, дай бог, четверть огромной орды, да и та была в таком замешательстве (ну еще бы, вождь похода да и большинство остальных верховных вождей тоже находились в центре боевого порядка, который теперь превратился в склад нашинкованного мяса), что у людей появился реальный шанс победить орков с минимальными потерями…

Когда Трой ворвался в покосившиеся ворота Зимней сторожи, бой уже затихал. Орки не успели сомкнуть строй, поэтому удар панцирников во фланг левой группировки, совместно с атакой латников с фронта, очень быстро превратил сражение в бойню. Спастись удалось только нескольким тысячам орков, причем во многом благодаря тому, что левый фланг так и не соединившейся орды, увидев, что творится справа, просто всем скопом обратился в бегство. Эльфы, своевременно выдвинувшиеся из-за строя тяжелой пехоты, изрядно проредили бегущих, да и конники неплохо прошлись по спинам, но орки убегали с поля боя столь самозабвенно, что большей части убегающих все-таки удалось спастись.

От Зимней сторожи практически ничего не осталось. Стены, перешибленные заклинанием, вырвавшимся из накопителя Лиффуга, держались на соплях, а от домов, уже и так изрядно порушенных каменными глыбами, которыми засыпали город орочьи метательные машины, остались только груды битого камня. Находиться внутри кольца стен было просто опасно. Так что Трой приказал войти внутрь только двум сотням наемников, и лишь для того, чтобы отыскать оставшихся в живых защитников и вынести их наружу, а позже выставил у ворот стражу с наказом более никого внутрь не пускать.

До центральной площади они добрались только через пятнадцать минут. Улицы были так густо засыпаны битым камнем, что кони с трудом ступали. К тому же на них дважды налетали банды обезумевших орков, как видно совершенно потерявших всякое представление о том, что происходит. Похоже, они были из числа тех, что, ворвавшись в ворота, тут же откололись от основной массы штурмующих войск и ринулись в переулки мародерствовать. И это позволило им прожить немного подольше. Но совсем немного…

Старшина Зимней сторожи лежал на разбитом Лобном камне. Рядом с ним стояли, сидели на земле, привалившись к искрошенным колоннам и полуобвалившимся стенам домов израненные воины, количество которых доходило до полусотни. Между ними будто молчаливые тени перемещалось примерно столько же женщин в истрепанных лохмотьях, многие из которых также были замотаны в окровавленные тряпицы. Трой натянул поводья и, не дожидаясь, пока Ярый окончательно остановится, спрыгнул с коня.

— Мастер Игелой…

Несколько мгновений этот обрубок человека, без правой руки и ноги и со срезанной левой щекой, лежал неподвижно, но затем его левая рука шевельнулась, а сквозь прореху в щеке все увидели, как внутри рта дрогнул язык.

— Ххойххорт…

— Не надо говорить, — вскинулся Трой, — сейчас вам окажут помощь. У нас достаточно сильных магов.

— Ххет! — в горле мастера Игелоя что-то заклокотало, он закашлялся, и к нему тут же скользнули две женщины, одна из которых приподняла его голову, а другая осторожно набрала в руку воды из стоявшего рядом кувшина и смыла пену, появившуюся на губах. Старшина благодарно кивнул. Женщина вздохнула:

— Ему уже не поможешь, господин герцог.

— Нет!!! — бешено взвился Трой. — Я не могу его потерять! Сестра Тамея!!!

— Да, герцог, — раздался слева спокойный голос.

— Вы должны его вылечить!

Она молча опустилась на колени и возложила руки на голову старшины Зимней сторожи. Несколько мгновений все вокруг молча сверлили глазами лицо женщины, а затем она коротко, со всхлипом, вздохнула и, оторвавшись от старшины, утерла выступивший на лбу пот.

— К сожалению, герцог, ему уже не поможешь. Даже Исцелением Эгиленди, — предупредила она его вопрос, — он был слишком близко от накопителя в тот момент, когда тот разрядился. И самые страшнее повреждения у него не здесь, — она кивнула на его культи, — а там, внутри, — сестра покачала головой, — я даже не представляю, почему он все еще жив.

Плечи Троя опустились. Но тут вновь зашевелился мастер Игелой. Он протянул дрожащую руку и стиснул пальцы сестры Тамеи. Та наклонилась к нему.

— Хххах… хне… ххтать… — со всхлипом пробормотал он. Сестра Тамея отшатнулась и несколько мгновений молча разглядывала его, а затем прикусила губу и, все так же молча, кивнула и вновь возложила ему руки на лоб. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем сестра с легким всхлипом оторвалась от старшины и завалилась на бок, совершенно обессиленная. Но старшина Игелой, в затухающих глазах которого внезапно полыхнула сила, не обратил на нее никакого внимания.

Он качнулся вперед и, свесив ногу с Лобного камня, уперся единственной целой рукой в его посеченную поверхность.

— Фодр!

Все удивленно вздохнули. Теперь голос мастера Игелоя ничем не напоминал тот еле слышный сип, которым он был еще несколько мгновений назад.

— Да, старшина! — На зов подскочил тот самый старшина разведчиков, которого они встретили, когда направлялись к Крадрекраму. Старшина оперся рукой на его плечо и встал с Лобного камня.

— Люди Зимней сторожи…

Его голос зазвучал над площадью, и все, кто находился, на ней, зашевелились и начали подниматься. Старшина стоял, покачиваясь, опираясь на плечо Фодра, который с мукой смотрел на своего изуродованного вождя…

Когда большинство израненных людей собралось вокруг мастера Игелоя, он внезапно стиснул плечо Фодра и начал неуклюже сгибать ногу. Никто поначалу не понял, что он собирается сделать, но затем до всех дошло, что старшина собирается опуститься на свое единственное колено.

— Мастер… — взволнованно начал Трой, наклоняясь к нему, но тот рявкнул:

— Не мешай!!..

Завершив задуманное, он буркнул Фодру:

— Держи меня крепче, — а сам отпустил Фодра и, протянув руку к Трою, заговорил громко и торжественно:

— Мой герцог. Я, мастер Игелой, старшина Зимней сторожи, от имени всех жителей этого селения, признаю тебя нашим господином и отдаю Зимнюю сторожу в твою власть…

— Старшина… — ахнул Фодр.

— Молчи, — сурово произнес старшина, не отрывая взгляда от Троя. И тот понял, что на этот раз у него не осталось никаких отговорок. Он шагнул вперед, взял руку мастера Игелоя своими руками и так же громко и торжественно произнес:

— Я, герцог Арвендейл, принимаю этот город под свою руку… — А затем сделал еще шаг и, подхватив старшину под мышки, одним движением поднял его с колен. — Мастер Игелой, вам надо лежать, я распоряжусь…

— Нет, — рыкнул старшина, — не мешайте мне, герцог. У меня слишком мало времени… Фодр!

— Да, старшина?

— Вот, — мастер Игелой кивнул Трою в его сторону, — он будет новым старшиной.

— Я?!! — Лицо Фодра побагровело, — Да я никогда…

— Молчи! — Голос мастера Игелоя сорвался, он судорожно вздохнул и заговорил, причем было видно, что он стремительно слабел. — Ты будешь служить моему герцогу так, как служил бы я… — С каждым словом его голос становился все тише и тише. — Я об… обрекаю тебя… этим дол… гом… — Дыхание старшины становилось все более судорожным и прерывистым. — Покх… лянись…

— Но… — начал Фодр, но тут же его плечи сгорбились, и он, не глядя на Троя, глухо произнес: — Клянусь, старшина.

Несколько мгновений на площади висела тяжелая тишина, а затем послышался легкий, похожий на шелест осеннего листка шепот:

— Хоахо… — И мастер Игелой умер.