"Путь князя. Атака на будущее" - читать интересную книгу автора (Злотников Роман Валерьевич)16На вершину Афона они поднялись перед самым рассветом. Когда они еще сидели у костра, Гаджет спросил Рата: – Рат, а сколько тебе лет? – Около... шестисот. – Ого! – Гаджет уважительно покачал головой, – так это поэтому у тебя много детей? Рат кивнул. – Да. – И от скольких женщин? – тут же встрял Кот. За что мгновенно получил затрещину от Немоляевой. – Ты чего? Ведь всем известно, что мужчина по определению полигамен. – И все вокруг заржали. А потом Барабанщица спросила: – Рат, а почему они так охотились за этим... пророчеством? Что такого в этой... в этом кусочке пергамента? И все замолчали, задумавшись над ее словами. Рат обвел их взглядом и скупо усмехнулся. – А разве вам самим это не понятно? Почему, скажем, так ценны древние, И они снова задумались. А потом Данька тихо спросил вдогонку: – А почему сейчас они хотят нас убить? Ведь сначала им было достаточно просто купить листок? – Да, – кивнул Рат, – сначала... пока оно, это пророчество, не запустило процесс, не сработало И вновь над поляной повисла напряженная тишина. А затем Барабанщица снова спросила: – Рат, а почему ты... связываешь все это с христианством? – А что еще ты можешь предложить? – тихо переспросил Рат. – Язык православия Рат взглянул на небо и тихо сказал: – Светает... нам пора. – А что мы сейчас будем делать? – спросила Катя. – Молиться. – Где? – Там, – Рат махнул рукой, – на вершине Святой горы Афон. – А потом? – А потом... вернемся в Москву... Данька шел к университету пешком. У него было около двух часов на то, чтобы помыться, переодеться и... подготовиться к последней схватке. Так сказал Рат. – Эй ты, еврейчик... Данька сразу и не понял, что эта фраза относится к нему, и потому продолжал спокойно идти. – Ну ты, козел, тебе говорят... Данька остановился и, оглянувшись, поискал того, к кому обращаются. Но вокруг никого не было. Только позади, шагах в пяти, стояло пятеро молодых парней и, мерзко улыбаясь, смотрели на него. – Это вы мне? – на всякий случай уточнил Данька. – Ну да, еврейчик, тебе. В принципе, все было ясно, но для очистки совести Данька решил на всякий случай уточнить. – Вы ошибаетесь. Я не еврей. Хотя, возможно, чем-то похож. Парни переглянулись и буквально расплылись в довольных улыбках. – Да ладно гнать. Не еврей он... Данька пожал плечами. Что ж, он сделал все, что мог... Он сложил руки на груди. – Ладно, вас не переубедить. И что дальше? Парни озадачено переглянулись. Отчего-то этот козел, решивший в одиночестве пройти по этой улице, которая, как всем в округе известно, является их исконной территорией, не принялся умолять их, размазывая сопли по своей поганой морде, отпустить его, и не рванул со всех ног, а просто спокойно стоял и задавал какие-то глупые вопросы. Какие вопросы – все ж ясно! Но в их окаменевших мозгах не было извилин, способных как-то интерпретировать, оценить возникшую нестыковку. Там был штамп, строго и четко определяющий, что и в какой последовательности делать, чтобы получить еще одну порцию адреналина... – А то, что нечего здесь ходить. Данька кивнул. Что ж, все ясно. Любые слова только затягивают развязку, но вовсе не способны ее изменить. – Вы хотите меня избить, – напоследок констатировал он и начал готовиться к последующему развитию событий. Без особого страха, эмоций и малейшего признака паники. Время, проведенное с Ратом, сильно изменило его, но он еще даже и не осознал этого. Он делал то и так, что и как уже Эти подонки хотели схватки, что ж, он даст им то, что они желают. Только дать им желаемое нужно с полной отдачей, чтобы не было стыдно перед Ним за то, что он не сделал все возможное... Данька поднял руки и, стиснув кулаки, привел в движение мышцы. Их надо было разогреть и как следует размять все связки и суставы... И пятеро парней тупо уставились на то, как стоявший перед ними парнишка вдруг вытянул руки вперед и как-то неторопливо, но резко встряхнул ими, отчего по всему его телу, начиная от пальцев и дальше, по рукам, груди, шее, ногам, лицу, прокатилась... черт, в их языке даже не было никакого слова для обозначения этого. Ну... что-то вроде мышечной волны. Каждый мускул до предела напрягся, а затем расслабился, хрустнули суставы, на лице появился жуткий звериный оскал, но через мгновение оно вновь стало спокойным и... каким-то отрешенным. – Я готов, – тихо сказал парнишка. Отморозки неуверенно переглянулись. Нет, с этим козлом – Ну? – спросил парень и... сделал шаг вперед. И все пятеро невольно отшатнулись назад. Парень сделал еще шаг. Они опять отшатнулись. Еще один, а потом прянул вперед, почти мгновенно перейдя на бег. И все пятеро, не сговариваясь, рванули от него, ошалело вопя и матерясь во все глотки... Данька пробежал десяток шагов и остановился. Пятеро его противников с криком удирали. Он постоял несколько мгновений, немного недоуменно смотря им вслед. Они же совершенно точно хотели драки. Он Вот это да! Пятеро здоровенных лбов, каждый из которых был выше его и тяжелее на десяток килограммов, просто... испугались его. Его, Даниила Джавецкого, который еще полтора месяца назад, наверное, сам бы обделался в штаны, если бы встретил кого-нибудь им подобного вот так, в одиночку, на глухих задворках московских окраин... В университет он попал, когда как раз закончилась вторая пара. Он прошел через проходную, свернул влево к общежитию, как вдруг услышал: – Джавецкий... Даже не обернувшись, Данька уже знал, что это Самарина, староста их группы. – Ну ты куда пропал-то? – налетела она на него. – Уже больше полсессии прошло, а от тебя ни слуху ни духу. Я тебя прикрывала, сколько могла, но больше не могу. Мне самой, знаешь, что будет, если все откроется? Данька приветливо улыбнулся. – Привет, Нин, рад тебя видеть. Спасибо за то, что прикрывала, но... больше не надо, ладно. Та удивленно посмотрела на него, а потом как-то с сомнением произнесла: – Ты чего, восточными единоборствами занялся, что ли? Данька озадаченно посмотрел на нее. – Почему ты это спросила? – Ну, не знаю... какой-то ты... ну, прям как Чак Норис. Данька усмехнулся – опять штампы... – Да нет... совсем не как Чак Норис. Но все равно, спасибо тебе за все. И не беспокойся за меня. Я разберусь со всеми проблемами. Чуть позже. Можешь мне поверить. Самарина с сомнением покачала головой: – Ну-ну, смотри... Имей в виду, Джавецкий, декан предупредил, кто не сдаст сессию – тут же в армию загремит. – В армию? – Данька несколько озадаченно нахмурился. Самарина произнесла эту фразу с неким предостережением, как будто он должен был испугаться. А потом у него в памяти проклюнулось, как они все, те, кем и он был еще не так давно, бояться всякой... ерунды, таких вещей, которые совершенно не стоят внимания. И в то же время не имеют ни малейшего представления о вещах, которые важны, причем важны Махнув на прощание рукой, он повернулся и двинулся в сторону общежития. Оставив за собой озадаченную Самарину. Спустя несколько мгновений до него донесся ее возбужденный голос. Она кому-то возмущенно вещала: «а я ему говорю – смотри, в армию угодишь...», «а он как заторможенный...», «обкуренный, что ль...», «никакой реакции...». Анзор был в комнате – лежал на кровати, поверх одеяла, и смотрел в потолок. Увидев Даньку, он тут же сел на кровати и уставился на него, вытаращив глаза. – Привет, Анзор, – кивнул Данька, – ты как? – Данька... – недоверчиво пробормотал тот, – живой... а я уж думал. – Данька улыбнулся. – Как видишь, – потом шагнул вперед и, закинув руки за спину, потянул свитер через голову, – ты извини, Анзор, мне скоро надо бежать, а перед этим я хочу принять душ, – он виновато улыбнулся, – почти полтора месяца душа не видел. – Куда бежать? – настороженно переспросил Анзор. – По делам, – коротко ответил Данька и расстегнул ремень. Когда он вернулся из душевой, Анзор закрыл дверь на ключ и, ухватив Даньку за плечи, усадил его на кровать. – Данька, мне надо с тобой серьезно поговорить. – Анзор, я... – начал Данька. – Подождет! – нервно вскинулся Анзор. – Все подождет. Тут дело гораздо более важное! Данька усмехнулся. – Это вряд ли... Ну да ладно. Только, давай, пока ты будешь рассказывать, я буду одеваться. – Ты не понимаешь! – рассердился Анзор. – Разговор о деньгах. О больших деньгах! Что может быть более важным?! Данька окинул его задумчивым взглядом и растянул губы в загадочной улыбке, а потом тихо ответил: – Знаешь... многое, – и, поднявшись на ноги, снова повторил: – Ты извини, я тебя внимательно слушаю, но все-таки буду одеваться. Анзор растерянно посмотрел на него и, насупившись, выпалил: – Они у меня! – Кто? – не понял Данька. – Наши деньги. Все сто тысяч! Я поэтому и думал, что эти уроды тебя... ну... – он слегка смутился и, не решившись выговорить то, что пришло ему в голову, закончил более нейтральным: – Нашли... Потому что иначе с какой стати им отпускать меня вместе с такими деньгами? Последний его вывод можно было оспорить. Ибо если они Даньку и «нашли», то все равно с какой стати им отпускать Анзора с деньгами? Если, конечно, им, по каким-то причинам, не было абсолютно наплевать на то, что здесь и сейчас – А когда они тебя отпустили? – уточнил Данька, натягивая футболку. – Позавчера, а что? – Да так, – хмыкнул Данька, – просто выстраиваю последовательность событий. Анзор непонимающе уставился на него. – Данька, ты что, не понял? У нас есть Данька надел чистые джинсы и начал вдевать ремень. – Не у нас, Анзор. У тебя. Анзор хлопнул глазами, еще раз, потом облизал пересохшие губы. – Не понял... Данька молча опустился на кровать и принялся натягивать кроссовки. Анзор схватил его за плечо и дернул, пытаясь развернуть лицом к себе. – Ты что сказал? Но, как выяснилось, – Я сказал, что это Данька взял рюкзак и, наклонившись к Анзору, положил руку ему на плечо. – Прости, Анзор, я тебе обязательно все объясню, но позже. Хорошо? И вышел из комнаты... Кот остановился и, подняв вверх лицо, прикрыл глаза. Хор-рошо. Лето. Солнце. И он на бровке бассейна. Сейчас бы в воду... Он опустил голову и покачал ей, разминая мышцы. Скоро... Гаджет запрыгнул на спинку лавочки, пробежал по ней и, подпрыгнув, уцепился за козырек подъезда. Рывком подтянулся и забрался наверх. – Фулюган, – заорал снизу старческий голос, – а ну, слазь! Сейчас милицию вызову! Гаджет сделал шаг вперед и остановился на кромке козырька. Скоро... Катя остановилась у входа в магазинчик и досадливо сморщилась. Перерыв. Она постучала, еще раз, потом еще. За стеклом нарисовалась недовольная физиономия. – Ну, чего тебе? Не видишь – перерыв у нас. – Откройте. Физиономия начала было отворачиваться, но Катя чуть соскользнула в молитву и попросила еще раз: – Откройте. Мне – Очень? – немного недоверчиво, но уже не так враждебно переспросила физиономия, и, вздохнув, загрохотала задвижкой. – Ладно уж, заходи, раз очень. Катя шагнула в приоткрывшуюся щель. Скоро... Немоляева прошла длинной аркой и, свернув налево, выскочила в небольшой дворик, зажатый между старыми, полуразвалившимися кирпичными домами. – Ты гляди, какая телка... – послышался откуда-то не совсем трезвый голос, – мужики – чур моя, – и спустя пару мгновений уже совсем близко: – Девушка, а девушка, а как нас зовут? Но она, не останавливаясь, резко выбросила руку влево, и воняющее пивом тело ушло к горизонту... Скоро... Барабанщица шагнула на мостовую. Раздался визг тормозов, дикий мат. – Ты че, сука, совсем с ума сошла. Куда прешь, бля... Я те говорю! Она сделала еще шаг. – Ты, бля... – чья-то здоровенная лапа цапнула ее за плечо и резко дернула на себя. Но... Барабанщица слегка шевельнула плечом, и обладатель лапы, перелетев через ее плечо, рухнул на асфальт. – Не мешай, – спокойно сказала Барабанщица, – и проследи, чтоб никто не мешал, – она глубоко вдохнула, потрясла кистями. Скоро... Данька перескочил через ограждение и двинулся вперед к Рату, стоящему на брусчатке чуть впереди, шагах в двадцати от ограждения, прямо напротив угла Исторического музея. – Как дела? – тихо приветствовал его Рат. – Нормально, – пожал плечами Данька, – помылся. Переоделся в чистое. Все как положено, – и, помолчав, добавил: – Скоро... – Что ж, я не ошибся... Данька на мгновение замер, а затем медленно повернулся в ту сторону, откуда раздался голос. – Я так и предполагал, – медленно выговаривая слова, произнес фальшивый Артур Александрович. – Я знал, что, расправившись со звеном атакоров, вы почувствуете себя в безопасности и вернетесь... – Он смерил Рата насмешливым взглядом. – Конечно, что вам опасаться? ТЕПЕРЬ наше вмешательство в вероятности оказалось столь велико, что вы, Витязь, можете использовать свою силу полностью. Не опасаясь возмущения вероятностей. И потому вы чувствовали себя в безопасности, – он усмехнулся, торжествующе, но и... горько, – вы даже не думали о том, что если свободный человек сражается за свою свободу и за свою страну, то он будет готов вырвать победу даже... ценой собственной жизни. – Что вы хотите сделать, генерал? – тихо спросил Рат. – Не дать вам победить, – глухо произнес Артур Александрович. И медленно, даже как-то торжественно, вскинул вверх правую руку. И в это мгновение над Москвой пронесся громкий треск, будто где-то в вышине какой-то великан рвал огромный кусок полотна. И в то же мгновение на верхнем этаже одной из новых московских башен вспух черный пузырь. Пузырь ширился, рос, раздувался, пока не поглотил целиком всю башню и изрядный кусок московского неба над нею. Но, достигнув земли, он не перестал расти, а продолжал раздуваться все больше и больше, обрушивая деревья, машины, дома, фонари... которые опрокидывались внутрь него, рассыпаясь на мелкие частицы, которые, спустя мгновение, превращались в ничто. В черноту, заполнявшую этот растущий пузырь. Над Москвой вознесся многоголосый вопль ужаса. Толпы людей, удивленно замершие, услышав треск и затем несколько мгновений недоуменно разглядывающие пузырь, внезапно осознали, что это не сон и даже не происки чеченских террористов, а что-то намного более страшное. И рванулись в разные стороны. Но все было бесполезно. Нет, пузырь расширялся не так уж стремительно. Наверное, на прямой какой-нибудь суперкар типа «феррари» или «порше» сумел бы некоторое время держать его на расстоянии, но... только не на московских улицах. Люди бежали прямо через мостовую, падали, взлетали, сбитые мчащимися машинами, автомобили врезались один в другой, опрокидывались и взрывались, оставляя на асфальте обломки и фонтаны огня. Спустя мгновения на весь этот кровавый и живописный хаос накатывала изогнутая стена мрака и... он тоже рассыпался причудливым разноцветным песком, который спустя мгновение истаивал без следа... И вот уже рухнули в ослепительную черноту кремлевские башни, роняя орлов и рассыпаясь мелкой пылью, обрушилась и рассыпалась красным песком кремлевская стена... еще мгновение и... Данька И темнота ударилась в них... И в ладони Кота, балансирующего на кромке бассейна... И в ладони Гаджета, замершего на обрезе подъездного козырька... И в ладони Кати, застывшей посреди маленького зальчика магазинчика, торгующего бытовой химией... И в ладони Немоляевой, напрягшейся посреди двора... И в ладони Барабанщицы, застывшей на мостовой... И ОСТАНОВИЛАСЬ. Артур Александрович несколько мгновений смотрел на – Нет. Нет! НЕТ!!! Этого не может быть! Ты бы не смог... не успел!! Это НЕВОЗМОЖНО! Взглянув на него, Рат вздохнул и сокрушенно покачал головой. – Странно, генерал, я всегда считал вас человеком, который в первую очередь доверяет собственным глазам. Генерал стиснул зубы и горделиво вскинул голову. А его рука потянулась куда-то под полу пиджака. Рат усмехнулся. – Не стоит, генерал, неужели вы надеетесь опередить Данька выдохнул и поднес к глазам дрожащие ладони. Пот лил градом, во рту было сухо, а пальцы дрожали так, что если бы у него в руках был стакан с водой, асфальт на метр вокруг был бы уже мокрым. – Рат, – хрипло произнес он, поворачиваясь, – я... мы... у нас получилось? Рат улыбнулся и смежил веки. – Да. У вас получилось. Данька стоял, не в силах произнести не слова и больше всего мечтая о том, чтобы рухнуть прямо здесь, на брусчатку и позволить отдохнуть кричащим от боли мышцам, все еще неимоверными усилиями удерживающим его в вертикальном положении. Рат бы понял, Данька был уверен. Но... они были не одни. – Вот, значит, как... – медленно произнес генерал. – Светлый Князь... – он замолчал. Молчали и Рат, и Данька. Наконец, генерал разлепил губы, превратившиеся в бледную полоску, и глухо сказал: – Выходит, у меня с самого начала не было шансов... Рат молча пожал плечами. – И кто же, – криво усмехнувшись, спросил генерал, – Жан, Хамид, Дэниел или Всеслав? Рат тихо ответил: – Ратибор. – О-о, – генерал саркастически качнул головой, – сам Ратибор. Надо же... я могу гордиться. Рат пожал плечами. – Как хотите. Лицо генерала вдруг осунулось, и он со злостью прошипел: – Вам лучше меня убить. Потому что я не прощу. Никогда! Сын... с сыном я уже опоздал, его не изменить. А вот внука... внука я воспитаю в ненависти к вам. И правнука тоже. И когда-нибудь, какой-нибудь мой потомок найдет способ... Рат отрицательно покачал головой. – Вам пора возвращаться, генерал. Я знаю, на родине вас ждут не очень приятные события, но... вы это переживете. – Вы не воспринимаете меня всерьез, – горько сказал генерал, – что ж, это ваше право. Но запомните мои слова: самой большой ошибкой моих врагов было – не воспринимать меня всерьез. Рат молча кивнул и вскинул правую руку. Из сомкнутой ладони ударил луч. Рат тихо произнес: – Прощайте, генерал, – и коснулся его лучом. Хлопок. И генерал исчез. Несколько мгновений Данька смотрел на то место, где еще мгновение назад стоял Артур Александрович, а затем хрипло спросил: – Рат, то есть, это... прошу прощения, князь Ратибор, а если он и вправду... ну... внука настропалит. Рат улыбнулся. – Пусть. И... кстати, можешь по-прежнему называть меня Рат. Даже если ему это удастся, то минет три-четыре поколения, и его потомки изберут Путь. Для тех, кто вырастет с ясным осознанием себя как части Рода и Чести Рода как непреходящей личной ценности – другого пути нет. Данька медленно кивнул. В этот момент послышался гулкий топот и из-за поворота вылетели ребята. – Рат, у нас получилось! – Все вышло! – Мы смогли! В этом гвалте голосов Барабанщица подняла руку, призывая умолкнуть возбужденно-радостные голоса остальных, и, шагнув к Рату, в упор посмотрела на него. – И все замолчали, оглядываясь по сторонам. Из-за крыш ГУМа, башен Кремля и дальше, из-за куполов Покровского собора тянулись к небу дымы пожарищ. В воздухе висела гарь, вой сирен пожарных машин и карет «скорой помощи» перекрывал все остальные звуки. И ребята один за другим стали с гневом поворачиваться к Рату. Рат медленно обвел взглядом чадящий горизонт, а затем опустил глаза и тихо произнес: – Иногда Господь попустительствует тому, что – При чем тут это? – воскликнула Барабанщица. – Это же сделали люди из Рат грустно улыбнулся. – А как ты думаешь, смогли бы они сделать Не поэтому ли, Даниил, ты не согласился взять совершенно сумасшедшие для тебя деньги, что почувствовал в том, кто назвался Артуром Александровичем, врага? Причем настоящего, истинного врага. Ваше время носит у нас имя времени Тьмы. И о нем рассказывается, как о времени, когда люди видели мир в извращенном, зеркальном отображении. Когда воля, честь и чувство собственного достоинства были заклеймены как закомплексованность, замороченность и нетерпимость. А безволие, бездумие и бесцелие – одобрительно назывались терпимостью и толерантностью. Когда во главу угла было поставлено лишь воплощение Барабанщица медленно качнула головой, а затем покосилась по сторонам и, тяжело вздохнув, спросила: – И... что, ничего нельзя сделать? Рат задумался. – Почему же... можно, – он усмехнулся, – генерал действительно дал мне возможность очень сильно вмешаться в ткань вероятностей этого времени. Так что... можно. Только, как вы теперь уже знаете, все имеет свою цену. Они переглянулись. А потом Данька спросил: – И какую цену должны заплатить мы? – Самую большую, – спокойно ответил Рат, – – Но ведь тогда исчезнет то, чему ты нас научил? – возмущенно воскликнул Гаджет. Рат улыбнулся. – Да, это так. Но, должен вам сказать, что, на самом деле, я не привнес в ваш мир ничего нового. Все, что я рассказывал вам, УЖЕ СУЩЕСТВУЕТ. В текстах, статьях, книгах – современных и древних... – А... то, что ты рассказывал о будущем? – растерянно переспросила Немоляева. – А ты не поняла, почему по сравнению с тем, что нам обычно рассказывал Рат, тот рассказ был таким... неестественно примитивным? – тихо сказала Барабанщица и, обращаясь к Рату, спросила: – Ты цитировал, верно? Какой-то фантастический роман? Рат кивнул. – Да, но, в общем, там все изложено верно. Просто, действительно, очень уж примитивно... – То есть теоретически, мы сами сможем научиться всему тому, чему научил нас ты? – уточнил Кот. – Это уж очень теоретически, – уныло констатировала Катя. – Как вспомню каким мусором была забита моя голова... я тогда не просто не могла, но еще и отчаянно, изо всех сил, Рат пожал плечами. – Решать вам... |
||
|