"Золотой скорпион" - читать интересную книгу автора (Ромер Сакс)

ГЛАВА II ВОЛЫНКА МАК-ГРЕГОРОВ

Проснувшись на следующий день, доктор Стюарт попытался припомнить, что произошло ночью. Он взглянул на часы шесть утра. В доме было тихо; он поднялся и надел купальный халат. Он чувствовал себя замечательно и не обнаруживал никаких симптомов нервного потрясения. Стюарт вышел на лестницу и, спускаясь по ней, на ходу завязал пояс халата.

Дверь кабинета была заперта, а ключ торчал снаружи. Он вспомнил, что сам же ее и запер. Он отпер дверь, вошел в кабинет и оглядел его свежим взглядом. Стюарт почувствовал себя несколько разочарованным. Несмотря на то, что на столе были беспорядочно разбросаны бумаги, в кабинете все осталось так же, как и прежде.

Неудовлетворенный поверхностным осмотром, Стюарт особенно тщательно изучил те бумаги, которые, как он счел во время своего ночного приключения, подверглись тайному досмотру. На них не было никаких следов, свидетельствовавших о том, что к ним прикасались. Через занавеси, висевшие на «французском» окне, проникал солнечный свет, который был гораздо ярче того бледного освещения луны, при котором он увидел человека в рясе. Отдернув занавеси, он исследовал оконные запоры. Они были в сохранности. Если окно и было открыто ночью, то, должно быть, он сам его не закрыл.

— Это был один из удивительных ночных кошмаров! — пробормотал Стюарт.

Он решил тотчас же, как умоется и закончит свой утренний туалет, составить об этом сне отчет для общества, занимающегося изучением психики. Через полчаса, когда послышались шаги проснувшихся жильцов по соседству, он сел за письменный стол и начал писать.

Кеппел Стюарт был темноволосый представительный мужчина тридцати двух лет, беззаботный холостяк, пока не имевший чрезмерных запросов, и, несмотря на это, он был великолепный врач. Прежде он работал в Ливерпульской школе тропической медицины и провел несколько лет в Индии, изучая змеиные яды. Покупка им этой скучной пригородной практики была продиктована желанием приобрести дом для девушки, которая в последнюю минуту отказалась выйти за него замуж. С тех пор пролетело два года, но это событие наложило отпечаток на жизнь Стюарта, оно проявлялось в апатичной, почти безразличной манере поведения при посещении им больных.

Закончив отчет о своем сне, он положил его в отделение для бумаг и выбросил это дело из головы. Этот день казался ему скучнее, чем всегда, и время тянулось томительно. Он чувствовал какое-то беспокойство. Он ожидал чего-то или кого-то. Он предпочел не анализировать состояние своей психики. Сделай он это, объяснение было бы простым и однозначным, но он не осмелился взглянуть фактам в лицо.

Вчера, около десяти вечера, его вызвали к больному; вернувшись домой, он сразу, как обычно, прошел в кабинет и бросил свой светлый плащ и мягкую шляпу на диван рядом с саквояжем и тростью. Лампы были зажжены, и комната, вдоль стен которой стояли шкафы с книгами (что указывало скорее на усердие, чем на богатство бакалавра), выглядела довольно весело, а пламя, горевшее в камине, отражалось мебелью.

Миссис Мак-Грегор, седая шотландская дама, одетая чрезвычайно аккуратно, в этот момент как раз занималась камином; услышав, как вошел Стюарт, она обернулась и взглянула на него.

— Пламя сегодня слишком сильное, миссис Мак-Грегор, — сказал он. — Мне такой жар неприятен.

— В мае погода очень неустойчива, мистер Кеппел, — ответила старая экономка, которая знала его очень давно и относилась к нему, как к сыну. — Стоит потратить несколько сухих поленьев, чтобы сохранить здоровье. К этому я хотела бы добавить, что если вы намекаете на то, что отказались от шерстяных вещей и перешли на летнюю одежду, то мне нечего сказать, кроме того, что я искренне надеюсь, что ваши пациенты благоразумнее вас.

Она поставила его домашние туфли на решетку камина и взяла с дивана шляпу, трость и плащ.

— Большинство соседей проявляют мудрость, воздерживаясь от того, чтобы стать моими пациентами, миссис Мак-Грегор.

— Это не мудрость, а скорее предубеждение.

— Предубеждение, — воскликнул Стюарт, плюхаясь на диван.

— Да, — ответила уверенно миссис Мак-Грегор, — предубеждение! Они вовсе не глупы и хорошо знают, кто самый лучший врач в этом районе, они не идут ни к кому другому, кроме как к доктору Кеппелу Стюарту, когда заболевают и чувствуют, что умирают, но вы никогда не будете иметь той практики, которой заслуживаете, мистер Кеппел, никогда, до тех пор пока…

— До каких пор, миссис Мак-Грегор?

— До тех пор пока вы не прислушаетесь к советам старой женщины и не найдете себе жену.

— Миссис Мак-Грегор, — воскликнул Стюарт с горечью. — Вы не имеете в виду, что собираетесь меня покинуть? Скажите мне, сколько лет вы меня знаете, миссис Мак-Грегор?

— В прошлый четверг, когда я ходила на исповедь, исполнилось тридцать лет; я качала вас на коленях! Вы были такой хорошенький! Прости Господи, но мне хотелось бы видеть, как вы преуспеваете, чего вполне заслуживаете, но этого никогда не будет, несмотря на то что вы — бакалавр.

— О, — теперь уже со смехом воскликнул Стюарт, — именно так. Не могли бы вы найти мне какую-нибудь бедную безобидную девушку, которая разделила бы со мной мои заботы?

Миссис Мак-Грегор понимающе кивнула.

— У нее не было бы много хлопот. Я знаю, вы думаете, что я — старомодная, мистер Кеппел, может быть, я и такая, но, уверяю вас, я бы уж сумела пригласить к себе в гости молодого красивого бакалавра, если бы увидела, что это угодно Господу Богу!

— Э, миссис Мак-Грегор! — прервал ее Стюарт, изображая притворное недовольство, — совершенно верно! Я полагаю, что мы обсуждали эту тему раньше, и, как вы заметили, ваши взгляды немножко, совсем немножко не в духе времени. И я полагаю, в частности, именно по этому пункту. Но я очень вам благодарен, искренне благодарен за вашу бескорыстную доброту, и если бы я даже последовал вашему совету…

Миссис Мак-Грегор перебила эту речь, указав на его ботинки.

— Разве вы не легкомысленны, если сидите в мокрых ботинках?

— В действительности они совершенно сухие. За исключением небольшого дождя, прошедшего этим вечером, в течение нескольких дней было сухо. Однако я могу их и снять, так как я не собираюсь опять выходить.

Он начал развязывать шнурки на ботинках, в то время как миссис Мак-Грегор задернула белые занавеси на окнах, а затем направилась к выходу. Ее рука лежала на ручке двери, когда она снова повернулась к Стюарту.

— Полчаса назад заходила какая-то иностранка, мистер Кеппел.

Стюарт перестал расшнуровывать ботинки и поднял голову; в его глазах зажегся интерес.

— Мадемуазель Дориан! Она не оставила записку?

— Она сказала, что, возможно, зайдет позднее, — ответила миссис Мак-Грегор и после небольшой паузы добавила: — Она с образцовым терпением ждала вашего возвращения.

— Действительно, я огорчен, что задержался, — заявил Стюарт, снова завязывая шнурки на ботинках. — Итак, как давно она ушла?

— Да только что. Буквально перед вашим приходом. Я полагаю, что состояние ее здоровья ничуть не ухудшилось.

— Не ухудшилось!

— Эта девушка, кажется, очень хотела вас повидать.

— Вы полагаете, миссис Мак-Грегор, что она ушла уже далеко?

— Вполне возможно, мистер Кеппел, — ответила пожилая леди, — она уехала в большом шикарном автомобиле.

Стюарт изобразил недоумение, чтобы скрыть свое смущение.

— Миссис Мак-Грегор, — сказал он с видимым сожалением, — вы следите за мной так же внимательно, как это делала бы моя родная мать. Я заметил некоторую сдержанность в ваших манерах всякий раз, когда вам приходится иметь дело с мадемуазель Дориан. Чем она отличается от любой другой пациентки? — Произнося эти слова, в глубине души он знал, что с ней не может сравниться ни одна женщина в мире.

Миссис Мак-Грегор презрительно фыркнула.

— Какая другая ваша пациентка носит меха и забывает оплатить счета за лечение, мистер Кеппел? — спросила она.

— К сожалению, большинство моих пациенток носит шали ярких цветов. Тем больше оснований для того, чтобы я благословлял тот случай, который привел к моей двери мадемуазель Дориан.

Миссис Мак-Грегор выдала свое любопытство и явное подозрение, тихо пробормотав:

— А она — пациентка?

— Что? — спросил Стюарт, удивленно взглянув на нее. — Конечно пациентка. Она страдает бессонницей.

— Меня это не удивляет.

— Что вы имеете в виду, миссис Мак-Грегор?

— Теперь, мистер Кеппел, голубчик, вы на меня рассердились, как на какую-нибудь старую надоедливую болтушку. Но я знаю, что готов сделать мужчина ради девушки с привлекательным личиком; к несчастью, я уже дважды слышала предупреждение.

Стюарт поднялся в недоумении.

— Простите, миссис Мак-Грегор, но я вас не понимаю; что еще за предупреждение, о котором вы говорите?

Сидя на стуле перед письменным столом, миссис Мак-Грегор задумчиво покачала головой.

— Что бы это ни было, — сказала миссис Мак-Грегор, — но я слышала звуки волынки Мак-Грегоров.

Стюарт пересек комнату и оперся на угол стола.

— Звуки волынки Мак-Грегоров? — повторил он.

— Да. Говорят, что волынка Роб Роя предупреждает об опасности, которая угрожает кому-либо из Мак-Грегоров или кому-либо из тех, кого они любят.

Стюарт сдержал улыбку, но заметил:

— Благонамеренная, но мрачная женщина.

— Так же ясно, как я слышу вас сейчас, я услышала звуки волынки в тот день, когда одна женщина пересекла порог моего дома почти тридцать лет тому назад в Инверари. И так же ясно, как тогда, я услышала их в первый же вечер, когда мадемуазель Дориан появилась в этом доме!

Испытывая живой интерес и искренне развеселившись, Стюарт сказал:

— Если я не ошибаюсь, мадемуазель Дориан впервые пришла к нам неделю назад, сразу же после того, как я вернулся из лазарета.

— У вас прекрасная память, мистер Кеппел.

— А когда именно вы услышали это предупреждение?

— Через две минуты после того, как вы вошли в дом, а теперь я услышала его снова.

— Что! Вы услышали его сегодня вечером?

— Когда я его услышала, то выглянула в окно.

— И удалось вам заметить волынку Роб Роя?

— Голубчик, вы смеетесь над старой женщиной. Нет, я ее не заметила, но я увидела, как мадемуазель Дориан отъехала в своей машине, а две минуты спустя вы появились из-за угла.

— Если бы она подождала еще несколько минут, — пробормотал Стюарт. — Но, возможно, она еще вернется. А были еще случаи, когда вы слышали эти таинственные звуки, миссис Мак-Грегор?

— Нет, мистер Кеппел Я уверена, что вам что-то угрожает. Эти звуки разбудили меня, едва я заснула прошлой ночью, и я долго лежала без сна и дрожала.

— Как необычно. Вы уверены, что у вас не разыгралось воображение?

— Голубчик, вы не принимаете меня всерьез.

— Миссис Мак-Грегор, — он наклонился через стол и положил руки ей на плечи, — вы для меня как вторая мать, ваша забота заставляет меня снова почувствовать себя ребенком, и в эти грустные дни мне это очень помогает. Не подумайте, что я над вами смеюсь. Это удивительное предание, живущее в вашей семье, связано с какой-то трагедией, поэтому оно заслуживает уважения. Но не бойтесь мадемуазель Дориан. В первую очередь она для меня только пациентка, а во-вторых, я — всего лишь бедный врач из пригорода. Спокойной ночи, миссис Мак-Грегор. И ложитесь спать. Скажите Мари, чтобы она сразу проводила мадемуазель ко мне, если та все-таки вернется.

Миссис Мак-Грегор поднялась и медленно направилась к двери.

— Я сама провожу к вам мадемуазель, мистер Кеппел, — сказала она, — и сама провожу ее до порога.

Она вышла и очень тихо закрыла за собой дверь.