"Кто бы мог подумать" - читать интересную книгу автора (Бэйс Ронда)

Ронда Бэйс Кто бы мог подумать

1

Дональд Маршалл сердитым взглядом окинул дочь. Ярко светило солнце, и в свете его лучей плохо смытая косметика Аманды и ее всклокоченные волосы смотрелись просто отвратительно. Надо признаться, что Дональд терпеть не мог неопрятных людей. Но еще больше не любил тех, кто портил ему жизнь. На сегодняшний день Аманда, к сожалению, входила и в их число.

Ничего, не подозревая, девушка бросила на отца равнодушный взгляд и вернулась к кофе с тостами. И чего отец взъелся? Она молода, красива. Так почему не может пользоваться этими дарами судьбы? Подумаешь, подралась при выходе из ресторана. Как будто это большая трагедия. Да кому, какое дело? Конечно, плохо, что кто-то умудрился ее сфотографировать в тот момент, когда она набросилась на эту девчонку-папарацци…

Не очень-то приятно, конечно, когда твоя искаженная злобой физиономия красуется на странице местной газеты… На лице застыла жуткая маска, глаза выпучены, рот открыт (помнится, она кричала что-то нецензурное этой мымре с объективом), и в довершение всего сзади ее обхватил охранник заведения, оттаскивая от виновницы происшествия. Так что, надо признать, в целом видок не очень соответствовал тому стилю, которого она привыкла придерживаться. А все эта дурацкая девица с сальными волосами, серыми крысиными хвостиками свисающими с головы… Вспомнив, ее испуганное лицо, Аманда самодовольно улыбнулась. Нечего лезть в личную жизнь тех, кто этого не хочет. Впредь ей наука.

– Ну и чему ты улыбаешься? – неприязненно поинтересовался отец, вперив в нее немигающий взгляд своих пронзительно голубых глаз.

– Да так, – неопределенно пробормотала девушка, не желая вдаваться в подробности.

Все равно ничего не поймет. Так к чему тогда все эти церемонии? Пусть уж выскажет, что накипело, да и дело с концом. Разойдутся каждый по своим делам с чувством выполненного долга.

Она подняла на него утомленный взгляд.

– Пап, я очень устала. Если у тебя все, то пойду, вздремну что ли тогда.

– А как ты думаешь, мне не надоели твои выходки? – По голосу чувствовалось, что отец еле сдерживается.

Значит, скандала не миновать.

Осознав это, Аманда скучающим взглядом окинула отца. Уж поскорее бы он начал, что ли. А то так и день пройдет, даже не начавшись…

Но Дональд медлил. Он смотрел на дочь и пытался понять, когда допустил ошибку в ее воспитании. Ведь она была таким замечательным, таким добрым ребенком. Всегда радовалась его приходу с работы и с визгом запрыгивала на шею, как только он появлялся на пороге. Маршалл очень любил свою дочь. Даже сейчас, когда кроме неприятностей от нее ничего не видел. Все равно отцовские чувства брали верх, и он многое спускал ей. Однако в этот раз все было по-другому. Он даже представить себе не мог, во что выльется очередной скандал, в который влезла Аманда. А та, как ни в чем не бывало, уплетала поджаренный тост белого хлеба, смазанный вареньем, и поглядывала на отца такими же, как у него, голубыми глазами.

Отвернувшись, он подошел к стене из стекла, откуда открывался вид на океан. Подумать только, сколько сил он вложил, чтобы его дочь жила с комфортом. Вот этот дом, к примеру, обошелся ему почти в двадцать пять миллионов долларов, благодаря своему расположению в одном из престижных районов Сан-Диего. Выполненный в современном стиле, он отличался полукруглыми линиями и практически полным отсутствием углов, которые терялись в интерьере среди грамотно расставленной мебели, создавая общее ощущение гармонии с основным направлением, выдержанным внутри и снаружи.

Внутреннее убранство дома было выполнено в бежево-белых тонах, однако, благодаря дизайнерской изюминке в виде вкрапления ярких предметов мебели, общая обстановка не выглядела слишком сдержанно. Небольшой диванчик с оранжево-красным орнаментом или подушки желто-коричневого оттенка, лежащие на бежевых креслах в гостиной, вносили приятное разнообразие в общую гамму. На улице, с задней стороны дома располагался бассейн, окруженный пышной зеленью, за которой регулярно следил приходящий садовник. И прямо из окна был виден раскинувшийся неподалеку океан.

Все это он делал для нее. Жить в районе Ла Джолла, именно в таком вот доме он стремился с тех самых пор, когда его жена подарила свету чудесную белокурую малышку, его единственную дочь.

– Ну, скажи на милость, – Дональд обернулся, – что случилось бы, если бы эта, – он поднес к глазам газету, которую все еще держал в руках и прочел: – Кара Лайон, – затем он снова посмотрел на Аманду, – так вот, что было бы, если она сфотографировала тебя?

– Она запечатлела бы на этих снимках Джефри Мейнолда, с которым я ужинала, – пожав плечами, прямо ответила дочь.

Заняться ей было нечем, и она, положив подбородок на согнутые в локте руки, упирающиеся о полированную столешницу, уставилась на отца, наблюдая за его реакцией. Вот оно! Дождалась! В пору было ликовать. Сначала у него отъехала челюсть, потом он подошел к столу, положил газету, постоял немного, затем снова ее взял. И только после этого вновь посмотрел на дочь.

– Какого черта ты с ним делала в этом ресторане?! – рявкнул он.

Лицо его раскраснелось. Глаза метали молнии. Но Аманда не боялась их. Она уже привыкла к подобным вспышкам отца.

– Заметь, мы всего лишь ужинали, – скривив в насмешке губы, проговорила она. – И потом…

– Какие еще могут быть потом?! – взревел Дональд, с силой швыряя газету на стол. – Ты хоть понимаешь, что подрываешь репутацию не только уважаемого человека, но и всей нашей семьи!

– Ну, насчет всей ты явно загнул. Мамаша не очень-то церемонилась с нами, когда удрала с этим горе-гитаристом в наколках. Как его звали? Джимми Рок, кажется. И до сих пор, думаю, не задумывается о хлебе насущном, ведь ты регулярно снабжаешь ее деньгами, которые она с тебя стребовала по суду. Моя поправка принимается?

– Не смей упоминать о ней в нашем доме!

– Да, пожалуйста… – Аманда пожала плечами. – Не больно-то и надо. Просто несправедливо заботиться о репутации мамочки, которая бросила нас, едва только перед ней промелькнул яркий мотоцикл.

Она понимала, что делает отцу больно. Но, в конце концов, когда он перестанет лезть в ее жизнь! Довольно! Она уже взрослая девушка. Ей двадцать четыре года. И она сама сможет о себе позаботиться. Подумаешь, поужинала в компании Джефри. Не такой уж это и прокол. Ведь он всегда мог сказать своей жене, что пошел на это лишь для того, чтобы наладить контакты с «Маршалл энтерпрайзис». Его Летиция наверняка поверила бы в эту сказку. Она спит и видит, как бы приумножить их семейное благосостояние.

Дональд с грустью смотрел на задумавшуюся о чем-то дочь. А ведь она так же красива, как и его бывшая жена. Те же белокурые волосы, пышной шапкой закрывающие аккуратные ушки, но не доходящие до плеч. Прядки на концах кое-где были окрашены в черный цвет. Маленький носик, пухлые губы… Но первыми приковывали к себе ее глаза небесно голубого цвета, они насмешливо смотрели на окружающий мир, как будто понимая все его несовершенство и лживость…

– Одно радует, – уже более спокойно заметил он. – Что о Мейнолде ничего не говорится в заметке.

– Именно это я и пыталась тебе сказать, когда ты перебил меня, – пробурчала Аманда, вставая из-за стола и заглядывая в холодильник в поисках еще чего-нибудь съестного.

Иногда она любила плотно позавтракать. К счастью, это нисколько не отражалось на ее стройной фигуре. Талия оставалась все такой же тонкой, а грудь и ягодицы такими же округлыми и притягивающими мужские взгляды. Стройные ноги довершали общую картину, которой Аманда была весьма довольна. Хоть что-то ей досталось от непутевой матушки, решившей начать новую жизнь, когда ее дочери исполнилось всего лишь десять. За последующие четырнадцать лет она отмечалась только поздравительными открытками, которые присылала дочке ко дню рождения. Хотя и жила поблизости, в Лос-Анджелесе, где ее Джимми до сих пор пытался реализоваться, как рок-музыкант. Пока что без заметного успеха. Но мать это не останавливало.

Видимо, она действительно влюбилась в эту кучу татуированных бицепсов. Аманда как сейчас помнила, как, собрав в считанные минуты чемодан, мать чмокнула дочь в лоб на прощание, пообещав в будущем забрать ее с собой, и уехала, сев верхом на мотоцикл позади громилы в черной кожаной куртке. Помнится, она даже не надела шлем. И в памяти девушки до сих пор остались развевающиеся на ветру длинные белокурые волосы, похожие на хвост кометы…

Тряхнув головой и отогнав не очень-то приятные мысли, Аманда вновь взглянула на отца. Конечно, он не красавец. Невысокого роста, коренастый, с наметившимся брюшком. С редеющими короткими светло-русыми волосами, в форме подковы окаймляющими затылок от виска к виску. Хвастаться тут, действительно, было нечем. К тому же упрямый рот, время от времени сжимавшийся в узкую полоску, говорящую о неприязненном отношении его к чему-либо, нисколько не улучшал картину. Даже глаза, ярко-голубые, как и у нее, умели с таким холодом посмотреть на собеседника, что тот чувствовал себя закованным во льды арктического материка. Нет, определенно ее отец не производил благоприятного впечатления. Но она любила его. Такого, как есть. Лишь бы только не лез в ее дела. А он, как назло, только этим и занимался.

Вот как сейчас, например.

Как будто отвечая на ее мысли, Дональд уселся напротив и, окинув дочь внимательным взглядом, произнес:

– По-моему, тебе пора остепениться.

– О! – От удивления Аманда поставила недоеденный йогурт на стол и во все глаза уставилась на отца. – Это что-то новенькое. Ты что же, предлагаешь мне выйти замуж?

– Да, думаю, так будет лучше для нас обоих.

– Ну… мне, в общем-то, все равно. – Она как можно равнодушнее пожала плечами, хотя внутри полыхал непримиримый огонь. – Но ты бы лучше подумал о муже, который будет одинокими ночами ждать моего возвращения из очередного увеселительного заведения. Если найдешь такого, который запросто стерпит подобное обращение, я только «за». Пусть себе сидит дома перед телевизором и смотрит футбол. – Девушка немного помолчала, затем подняла на отца вопросительный взгляд. – Постой, уж не кажется ли тебе, что после замужества я изменюсь?! Неужели ты так подумал?! – изобразила она удивление. – Ну, папа! Ты или слишком плохо меня знаешь, или совсем выжил из ума.

– Замолчи! – в гневе воскликнул он, со всего размаху стукнув кулаком по столу, отчего пустые чашки, которые никто так и не удосужился убрать в посудомоечную машину, задребезжали о блюдца. – Негодная девчонка. Так и стремишься вывести меня из себя. Почему ты не хочешь угомониться?! Тебе уже двадцать четыре года. А ты все еще ведешь себя как подросток, совершенно не задумываясь о последствиях!

– Папа, но это же будет так скучно, – недовольно поджав губы, заметила Аманда. – Сидеть дома, ждать мужа. Может, ты еще хочешь, чтобы я и детей родила?

– А почему бы и нет? – выпустив пар, уже более-менее спокойно осведомился отец.

– И что я буду с ними делать? С детьми? – Она взглянула на него своими выразительными глазами, опушенными густыми черными ресницами, – явная заслуга визажиста, регулярно подкрашивающего их ей специальной краской, чтобы подчеркнуть взгляд.

– Ты будешь их воспитывать.

– Ха! Интересно, чему я их смогу научить?! – Она рассмеялась, всем видом показывая, насколько безумна его идея.

Но Дональд не поддержал ее веселья. Наоборот, усевшись напротив и серьезно посмотрев ей в глаза, он проговорил:

– Стив Оуэн вполне мог бы стать тебе хорошим мужем, а мне – достойным зятем.

– Вот и выходи за него сам, раз он тебе так нравится, – фыркнула девушка, вставая и выкидывая пустой стаканчик из-под йогурта в мусорное ведро.

– Ну а с ним-то что не так? – удивленно спросил отец.

– Пап, ты как будто с луны свалился. Я, конечно, понимаю, что ты не женщина, поэтому как мужчина он тебя не заинтересует. Но все же надеялась, что ты подберешь мне мужа посимпатичнее.

– Между прочим, он не последнее лицо в нашей компании. Моя правая рука, можно сказать. И ваше бракосочетание стало бы достойным продолжением. Во всяком случае, в будущем я смог бы передать ему наше дело без каких-либо колебаний. И я буду полностью уверен, что при правильно составленном брачном контракте он станет блюсти твои интересы.

– Фу, как все это противно звучит… – Передернув плечами, Аманда обернулась в его сторону и открыто посмотрела в глаза. – Знаешь что? Я не хочу, чтобы мои дети, если они у меня когда-нибудь будут, имели бы такие же неживые серые глаза, как у него. И не хочу, чтобы они были такие же лысые, как он.

– Ну не такой уж он и лысый, – попробовал возразить Дональд.

– Это в тридцать пять лет он не такой лысый?! – с патетическим ужасом воскликнула девушка. – А что же с ним будет через пять лет? Неужели ты хочешь, чтобы, если у нас будет девочка, я вместо косичек стригла бы ее очень коротко, чтобы не были заметны ее реденькие, бесцветные, как у него, волосики?

– Честно говоря, настолько далеко я не заглядывал…

– А надо бы, – не дала ему договорить Аманда. – Я не хочу выходить замуж за Стива. Он мне противен. Да у меня мурашки по коже пробегают от брезгливости всякий раз, когда он прикасается ко мне при встрече.

– Дочка! – Встав из-за стола, отец посмотрел ей в глаза.

Девушка все время удивлялась, как ему удается, будучи ниже ее ростом, смотреть на нее с явным превосходством. Или это проблемы ее восприятия? Может, следует походить к психоаналитику? Но при одном лишь упоминании об этом Аманду бросило в дрожь, и она тут же выкинула из головы эти мысли.

– Я не собираюсь больше терпеть твои выходки, – продолжил между тем Маршалл. – Мое великодушие тоже имеет свои пределы. Или ты выходишь замуж, или я лишаю тебя финансирования. Хватит уже слоняться без дела. Пора устраиваться на работу и начать зарабатывать собственные деньги.

– Что-то маму это не очень беспокоит, учитывая, что она присосалась к твоему кошельку, как пиявка, – обидчиво поджав розовые губки, проговорила Аманда.

– Это дело только мое и твоей матери. Не тебе решать, как мне поступать в этой ситуации.

– Ну да, конечно. С дочкой, значит, можно не церемониться.

Она и не заметила, как выказала застарелую обиду, которую питала к своему отцу. Еще ходя к психоаналитику, Аманда пришла к выводу, что ревнует отца к работе и к ушедшей от них матери. Да, да! Несмотря ни на что, он долгое время горевал о жене, совершенно не замечая дочь с ее сначала детскими, а затем и юношескими проблемами. И как только она это уразумела, то сразу же отказалась от высокооплачиваемых сеансов. Ни к чему выносить сор из избы. Так она думала в то время. Однако потом злость и обида, не находящие выхода перевоплотились в протест, который она испытывала к методам его воспитания. А точнее, к их отсутствию.

Отец предоставил ей полную свободу. И что бы Аманда ни делала, что бы ни совершала, сколько бы ни вызывал его директор школы, сколько бы ни меняла она колледжи, он всегда ограничивался разовым чтением нотаций и снова возвращался к своим делам. Почему так было? Она не знала ответа на этот вопрос. Лишь став взрослой, догадалась, что отец видел в ней воплощение матери, которая бессердечно бросила его. И просто спасался от неприятных воспоминаний. Но, осознав это, она не простила его. Потому что куда деть эти долгие годы взросления, когда чувствуешь себя ненужной и отвергнутой?

– Если ты не заметила, я долго выжидал, – спокойным твердым голосом заметил Дональд.

Побарабанил пальцами по столу. Он и не подозревал, что сегодняшний разговор будет даваться ему с таким трудом.

– В общем, так, – подытожил он беседу, – ты слышала, что я сказал. Так что – решай. Выбор за тобой, Аманда.

– Я не выйду замуж за Стива! – в сердцах воскликнула она, досадуя на предательские слезы, выступившие на глазах. – Меня тошнит от него. От одного только его слюнявого рта!

Отец загнал ее в угол, и с этим ничего нельзя было поделать. Она сопротивлялась из последних сил.

Дональд понимал, что это последние всплески попавшейся в сети свободолюбивой пташки. Но другого выхода не было. Нужно было, во что бы то ни стало заставить ее вести себя в соответствии с тем положением, которое их семья занимала в обществе. Иначе это грозило большими проблемами и так уже испытывающему трудности бизнесу Маршалла.

После спада начала девяностых Дональд неожиданно для всех продал два свои ресторанчика, которые приносили вполне стабильный, но все-таки не такой высокий, как ему хотелось, доход, и вложил все деньги в новую компанию по программному обеспечению, разглядев в этой отрасли развития перспективное будущее. Его ожидания и плодотворный труд увенчались успехом. Конечно, вначале было тяжело.

И, не выдержав трудностей, его жена уехала с первым встречным, заявившим ей, что он без пяти минут звезда и имеет свою виллу в Лос-Анджелесе. Вилла оказалась небольшим домиком в небогатом районе города, а пять минут длятся до сих пор. Но предательство со стороны близкого человека не сломило Дональда, и он уверенной рукой вел свое предприятие к вершине. Ведь у него была дочь, которую необходимо поставить на ноги. Теперь же, с высоты проделанной работы, он мог спокойно взирать на прошлые годы, когда денег порой не хватало даже на оплату счетов и приходилось выискивать скрытые резервы.

Как только его жена узнала о том, что дела брошенного мужа пошли в гору, она тут же подала на развод, надеясь на солидное содержание. Разумеется, если учесть, что это она бросила его, Дональд мог ничего не давать ей и выиграл бы суд. Но он пошел ей на уступки и подписал все требования. Такой широкий жест Маршалл вполне мог себе позволить. После чего вновь с головой окунулся в работу. Аманда беспокоила его, но он совершенно не представлял, как повлиять на свою взбалмошную дочь. И самоустранился в надежде, что та повзрослеет и остепенится. Не повзрослела. Не остепенилась. Надо было срочно брать ситуацию в свои руки. И, наконец, собравшись с силами, он сделал это. Как ни больно было подрезать крылья собственному чаду, другого выхода Дональд Маршалл просто не видел.

– Хорошо. Но тогда выйдешь за того, кого я найду тебе. И точка, – заявил отец, решительно глядя на дочь, на лице которой застыло стоическое выражение.

– Надеюсь, он не будет лысым и толстым коротышкой, – недовольно пробурчала та.

– Не волнуйся. Он будет другим. Но что бы ты в последствии не говорила, это будет последней поблажкой тебе. Иначе можешь не рассчитывать в дальнейшем на мою поддержку. Ты поняла? – На последних словах он повысил голос, ожидая от Аманды ответа.

– Да, папа, – смиренно ответила та, осознавая, что последней выходкой переполнила чашу его терпения, и искренне надеясь, что отец заявил все это не всерьез.

Пройдет несколько дней, он остынет, и все опять войдет в привычную колею. Аманда очень на это рассчитывала. И только это заставляло ее, печально опустив глаза, подчиниться его решению. Иначе она устроила бы такой скандал, что даже ударопрочные стены из толстого стекла не выдержали бы и разлетелись на мелкие осколки. Эта девушка на многое была способна.

Сейчас же она очень хотела, чтобы отец поскорее ушел на работу, предоставив ей возможность отдохнуть после насыщенной приключениями ночи.

Быстро же подсуетились газетчики, хмыкнула она, еще раз взглянув на свою фотографию, лежавшую на столе. Конечно, запечатлеть Аманду Маршалл во время очередного скандала было лакомым кусочком. И они не хотели его упускать. Ведь кто-то еще мог напечатать репортаж. Конкуренция в Сан-Диего процветала.

– Вот так-то лучше. – Дональд поправил галстук и застегнул пиджак. – Ладно, я отправляюсь в офис. А ты… отдыхай пока. Да, и приведи себя в порядок. Не гоже молодой привлекательной девушке ходить по дому в таком неприглядном виде.

– Меня же никто не видит, – пожав плечами, заметила Аманда, все же машинально проведя рукой по волосам.

– Даже если и так. Вдруг за домом ведут наблюдение газетчики? Ты теперь лакомый кусочек для всех. Они как акулы только и ждут, когда ты бросишь им очередной кусок мяса.

– Хорошо, хорошо. Иди уже, – проворчала Аманда. – Обещаю, как только окончательно проснусь, тут же займусь своим внешним видом. Доволен?

– Вполне, – пожал он плечами, беря кожаный портфель, с которым всегда ходил на работу. – Значит, до вечера. Если что, ужинай без меня.

– Как будто когда-то было по-другому, – фыркнула девушка, провожая его до дверей.

Почувствовав укол совести, отец обернулся к ней:

– Возможно, сегодня я и смогу освободиться пораньше. Просто не уверен, поэтому и предупреждаю тебя. На всякий случай.

– Я так и поняла папа, – ответила Аманда.

Пристально вглядевшись в ее лицо и не заметив на нем никакого сарказма, он облегченно вздохнул.

– Значит, увидимся вечером, – заключил Дональд. – Да, и очень тебя прошу, не изводи миссис Натаниони. А то никакие деньги не заставят ее остаться у нас работать.

– Постараюсь, – хмыкнула Аманда. – Просто она не всегда адекватно реагирует на мои слова.

– Значит, возьми себя в руки и не произноси их. Неужели не понимаешь, миссис Натаниони любит тебя и терпит твои выходки уже очень долгое время, но и ее терпение не бесконечно. А ведь если задуматься, ничего из того, что случилось в ее присутствии в нашем доме, не просочилось в прессу. Ты хоть понимаешь, что найти порядочную прислугу сейчас очень сложно?

– Ладно, уговорил. Честно говоря, бабуся мне нравится. И я не хочу ее менять на кого-то еще.

– И не называй ее бабусей, – напоследок обернулся к дочери Дональд, уже держась за ручку двери.

– О'кей. – Аманда с облегчением закрыла за отцом дверь и вернулась на кухню.

Спать уже не хотелось. Своими нравоучениями папаша совсем разбудил ее. Решив немного поплавать в бассейне, чтобы окончательно взбодриться, девушка отправилась к себе, чтобы стереть остатки косметики с лица. Затем она надела золотистый купальник со стразами цвета янтаря по бокам плавок и по центру нижней полоски бюстгальтера, купленный не так давно в одном из магазинов города.

Проплыв несколько раз туда и обратно, она, уставшая, вылезла на отделанный камнем широкий бордюр и легла на белый деревянный лежак, подставляя свое тело солнцу.

Аманда любила Сан-Диего. Она жила здесь с самого рождения. И ни за что не променяла бы этот город ни на какой другой. Климат здесь был мягким. Летом никогда не было слишком душно, потому что, несмотря на полоску термометра, державшуюся в районе тридцатиградусной отметки по Цельсию, жара здесь была приятной, благодаря свежему ветерку, веявшему со стороны океана. Зимой же можно было сесть в машину и поехать в горы, чтобы отдохнуть. И посмотреть на снег. Потому что увидеть снег в самом Сан-Диего даже зимой – большая редкость…

Облачко грусти набежало на ее лицо. Как же они когда-то были счастливы. Она, папа и мама. Часто ездили отмечать Новый год в горы… Родители катались с таким азартом, как будто соревновались друг с другом. А она с улыбкой наблюдала за ними, болея за обоих. Потом, когда немного подросла, стала тоже заниматься с инструктором на специальных детских площадках. Куда все это исчезло?

Как же ты могла забыть все, мама? Неужели развеселая жизнь и ночные бдения в барах вытеснили из твоей памяти все то светлое, что было у тебя связано с нашей семьей? Как узнать об этом? Как понять и простить тебя, когда нет сил даже думать о том, что могло послужить причиной твоего отъезда?

Опустив на глаза большие темные очки, Аманда скрыла слезы, набежавшие на глаза. Хоть никого и не было поблизости, но она не собиралась показывать свою слабость даже деревьям, росшим в ее саду. Никому. Только иногда, оставаясь одна в своей комнате, девушка позволяла себе грустить. Но в последнее время это случалось все реже и реже. Что-то умерло внутри нее. Какая-то ниточка, которая связывала ее с прошлым. Тем прошлым, что было солнечным и беззаботным и приносило радость. Теперь же оно ушло. И девушка ловила себя на мысли, что вместе с ним ушли ее чувства.

Сердце ожесточилось, стало черствым и холодным. Она теперь подходила к жизни с ярко выраженным цинизмом, стараясь получить как можно больше удовольствия и не думая о неприятностях, которые порой доставляла окружающим. Это был ее вызов миру. Ведь никто не думал о ней, совсем маленькой девочке, когда она так нуждалась в ласке и любви. Никто. Теперь же она не будет думать ни о ком.

Резко поднявшись и оставив очки на круглом белоснежном столике рядом с деревянным лежаком, Аманда нырнула в бассейн. Только так можно было избавиться от неприятных мыслей, неожиданно нахлынувших на нее. Рассекая водную гладь, взад и вперед пересекая пространство огромного бассейна. До тех пор, пока не почувствуешь изнеможение. И пока сил не останется ни на что, кроме как выбраться наверх по железной лестнице, прикрепленной к каменному широкому бордюру, окаймляющему водное пространство.

Тяжело дыша, она опустилась на лежак, накрывшись полотенцем. Вытереться им сил уже не было. На этот раз ей повезло. Боль души отступила. Однако Аманда не была уверена, что в следующий раз ей тоже повезет. Уж лучше бы никогда не вспоминать о том, что было! К чему это все, если вернуть уже ничего нельзя? Когда же она, наконец, избавится от всего этого? Когда?

– Вы что-нибудь хотите, мисс Маршалл? – Голос миссис Натаниони вывел девушку из задумчивости.

– Нет, Донна, спасибо за беспокойство, – отрешенно пробормотала Аманда, приподнявшись и глянув на черноволосую пожилую женщину, показавшуюся на пороге дома со стороны заднего двора.

– Пойдемте, я приготовлю вам чаю, – приветливо предложила та.

– Хорошо, я скоро приду. – Девушка понимала, что лучше согласиться, иначе бабуся просто не оставит ее в покое.

Женщина, молча, покачав головой, вошла в дом. Аманда легла обратно и прикрыла глаза. Пять минут еще есть. Как раз для того, чтобы собраться с силами и подняться…