Глава 26

Ровно в десять часов Джон Морс занял место для свидетелей. Прокурор некоторое время изучающе смотрел на него, затем задал первый вопрос:

— Мистер Морс, была ли у вас договоренность с Фрэнком Ридом об оплате ваших услуг?

— Да.

— О какой сумме шла речь?

— Двадцать тысяч долларов.

— Сколько времени у вас ушло на подготовку и депрограммирование?

— Около недели.

Хэтч выдержал паузу. Он вернулся к своему столу и взял какие-то бумаги, просто чтобы потянуть время. Хотел, чтобы сказанное отложилось в сознании присяжных. Двадцать тысяч за одну неделю. Он взглянул на присяжных. Судя по всему, эта цифра произвела на них должное впечатление. Большинству из них приходится тянуть лямку два года, чтобы заработать эту сумму.

Он снова подошёл к Морсу.

— Мистер Морс, вы показали, что занимались депрограммированием в течение трёх лет. Это верно?

— Да.

— Сколько человек вы депрограммировали за это время?

— Значительное число.

— Точнее.

— Сто шесть.

Он снова помолчал, чтобы присяжные могли перемножить двадцать тысяч на сто шесть. Значит, за три года… однако!

— Правильно ли будет сказать, что именно деньги были основным мотивом вашей деятельности?

— Нет, это не так. У меня очень большие накладные расходы. Часть денег идёт на транспорт, часть на оплату услуг, которыми мне приходится пользоваться в разных городах. Много уходит на содержание в клинике жены. Кроме того, я никогда не запрашиваю лишнего. Мистер Рид может позволить себе заплатить эту сумму. Иногда мои клиенты оплачивали только накладные расходы. Некоторым я помогал целиком за свой счёт.

— Вы можете назвать кого-нибудь из таких клиентов?

— Я могу перечислить десятка полтора лиц, которые подтвердят…

Хэтч перебил его:

— Вы ненавидите Души Господни, не правда ли?

Прокурор почувствовал, что сам подстроил себе ловушку, и решил резко изменить направление атаки. Теперь он задался целью продемонстрировать присяжным предвзятость обвиняемого.

Наконец Хэтч пришёл непосредственно к обстоятельствам дела.

— Обсуждали ли вы похищение с родителями пострадавшего?

— Да.

— Вы инструктировали их?

— Да.

— Оказывали ли вы им дополнительное содействие, например, я имею в виду такси?

— Да.

— Правда ли, что вы длительное время лишали Джеффа Рида сна?

— Да.

— Правда ли, что вы били его?

— Нет, это неправда.

— Правда ли, что вы пользовались теми методами депрограммирования, о которых вы нам говорили?

— Да.

— Иными словами, эти методы заключаются в бесчеловечном обращении с объектом депрограммирования, в лишении его свободы против воли?

— Но это не против его воли, он вообще был её лишён. Я как раз и хотел вернуть ему свободу сознания и воли.

— Давайте уточним. Вы держали его взаперти, чтобы не убежал?

— Да.

— Значит, он хотел убежать от вас?

— Да.

— И вы не давали ему сделать это?

— Да.

— Ваша честь, — Хэтч повернулся к председателю суда, — у обвинения больше нет вопросов.

После этого обвинитель и защитник выступили с речами, которые в тот же вечер были опубликованы во всех газетах. Это были, несомненно, шедевры ораторского искусства. Хэтч понимал, что делает себе имя, которое так поможет ему в борьбе за кресло Главного прокурора штата; Блейк вложил в своё выступление все те чувства, которыми успел проникнуться за время процесса. Но они оба понимали, что как бы убедительно ни звучали их слова, исход дела будет решён в комнате, где будут совещаться присяжные.