"Другая сторона доллара" - читать интересную книгу автора (Макдональд Росс)

Глава 13

Я вернулся в дом. Дверь в спальню была закрыта. Я постучал и, не получив ответа, вошел. Гарольд сидел на краю кровати в нижнем белье и носках, между колен у него была зажата винтовка 22-го калибра. Он не направил ее на меня. Я забрал у него оружие и разрядил: там был всего один патрон.

— У меня не хватило самообладания застрелиться, — сказал он.

— Ваше счастье.

— Да, именно.

— Я сказал это без иронии, Гарольд. Еще мальчишкой я знал одного человека, который потерял все во время великой депрессии. Ему было тогда 22 года, и он пытался покончить с собой. Но единственное, чего он добился, — он ослепил себя. Последние тридцать лет он находится в полной темноте. А у его сыновей самые большие похоронные бюро в городе.

— Не заняться ли и мне похоронными делами? — уныло пошутил он. — Все, что угодно, только не дела моего брата. Я знаю, через что мне придется пройти.

— Все это, как сумерки. Они пройдут.

— А мой брат — сумерки, которые никогда не пройдут.

— В свое время пройдут и они, Гарольд. У него будет время отдохнуть от этой жизни.

— Если вы его поймаете.

— Мы его поймаем. Куда он мог отсюда поехать?

— Он не говорил мне.

— А как вы думаете?

— Полагаю, что в Неваду. Это его любимое убежище. Когда у него есть деньги, он не может держаться вдали от игорных столов.

— Где он жил, когда работал на южном побережье?

— Они купили трейлер, когда он потерял работу. Трейлер тоже вскоре потеряли. Тогда они стали переезжать с места на место, чаще всего останавливаясь в мотелях и частных коттеджах. Я не могу дать вам определенного адреса.

— За что его выгнали?

— Босс утверждал, что он слишком груб с пьяницами.

— Как назывался клуб, где он работал?

— "Черный янтарь". Кэрол тоже время от времени работала в нем. Она была своего рода поющей официанткой. Однажды мы ездили туда послушать, как она поет. Лилла нашла, что отвратительно, а я подумал, что она была о'кей. Она пела милые секс-песни, поэтому Лилла и...

Я прервал его:

— У вас есть телефон? Мне надо сделать пару звонков.

— Он в большой комнате.

Я забрал у него винтовку на случай, если ему опять придет в голову идея выстрелить в себя или в меня. Стены большой комнаты были увешаны фотографиями, словно это была картинная галерея: «Старик», «Старуха», «Заход солнца», «Дикие цветы», «Гора», «Набережная океана» и «Лилла». Большинство из них были раскрашены от руки. Три портрета Лиллы улыбались мне из разных углов, так что я почувствовал себя окруженным этими белыми зубами.

Я вернулся в спальню. Гарольд надел что-то на ноги. Выглядел он вполне нормально.

— Я — о'кей. Не надо проверять меня.

— Я просто удивился, что у вас нет фотографии Майкла.

— Есть одна. Там ему около двадцати лет. После того как у него начались неприятности, он никогда не разрешал себя фотографировать.

— Дайте мне посмотреть фотографию.

— Не знаю, где и искать ее. Во всяком случае, она сделана тогда, когда он был еще молодым парнишкой. Он там совсем не похож на себя сегодняшнего.

— Как он выглядит сейчас?

— Я думал, вы его видели.

— В это время было темно.

— Ну, он все еще вполне приличный мужчина. Я имею в виду его внешность. Он ушел из бокса раньше, чем его изуродовали. У него темные волосы, без седины, он зачесывает их на одну сторону. Майкл всегда очень заботился о своей прическе. — Он пригладил свои жидкие волосы. — Зеленовато-серые глаза. Взгляд довольно умный, особенно когда он чего-то добивается. Тонкий рот. Я всегда думал, что рот у него жестокий. Зубы не такие уж хорошие. Но я понятия не имею, выглядит ли он и сейчас таким же опрятным мужчиной и сохранил ли свою осанку. Вообще он всегда поддерживал себя в хорошей спортивной форме.

— Рост и вес?

— Дюйм или два выше шести футов. Он тогда дрался в полусреднем весе, но сейчас должен быть тяжелее. Может быть, сто восемьдесят фунтов.

— Какие-нибудь шрамы или особые приметы?

Гарольд кивнул:

— Да. У него есть шрамы на спине — нас, бывало, лупил отец. У меня у самого такие же. — Он задрал нижнюю рубашку и показал мне белые шрамы, идущие вдоль и поперек спины. Они были похожи на иероглифическую летопись. По-видимому, Гарольд заполучил эти шрамы в процессе обучения жизни.

— Ваши родители еще живы?

— Конечно. Отец все еще бегает на ферме Снейк-Ривер, — сказал он без лишней ностальгии. — Покателло, Рурэр Роуд, 7. Но Майкл не поедет туда. Он ненавидит Айдахо.

— Никогда нельзя сказать наверняка, — ответил я, делая у себя отметки.

— Поверьте моему слову. Он порвал с отцом около двадцати лет назад. — И как бы в подтверждение своей мысли добавил: — В большой комнате есть портрет отца.

Я назвал его «Старик».

Прежде чем сесть к телефону, я более внимательно рассмотрел портрет: седой фермер с маленькими злыми глазками и ртом, напоминающим капкан для медведя. Затем я позвонил в Рено Арни Вальтеру и кратко изложил сведения о сыне старого фермера: Майкл Харлей, экс-моряк, экс-боксер, экс-кельнер, игрок, похититель детей, тот, который избил жену и подозревается в убийстве, водитель двухдверного «плимута» образца 1958 года с номером ИКТ-449, выданным в Калифорнии.

— Да-а, ты неплохо поработал, — сказал Арни, когда я закончил излагать свои данные. — Мы же пока ничего не достигли. Зато теперь мы... — Он заколебался. — Сколько человек ты хочешь занять в этой операции?

— Ты хочешь спросить, скольких человек я смогу оплатить?

— Твой клиент...

— Я потерял клиента. Надеюсь, что материал, собранный мною, даст мне кого-нибудь, я имею в виду клиента, но пока его нет.

Арни присвистнул.

— То, что ты затеял, — неэтично.

— Да, я знаю. Временно — я следователь в конторе местного шерифа.

— Теперь я понимаю: тебя щелкнули по носу. Слушай, Лью, я не люблю напоминать об этом, но ты мне должен триста долларов, а единственная плата за то, что мы уже проделали, — это слова благодарности. Если ты хочешь, чтобы мы остались в деле, завтра в это же время у тебя должно быть не менее шестисот долларов. При наших накладных расходах мы не можем работать задаром.

— Я знаю. Тебе будет заплачено.

— Когда?

— Скоро. Я сообщу утром.

— Что нам делать в оставшееся время?

— Продолжать.

— Ну, если ты так говоришь...

Арни повесил трубку, оставив у меня неприятное чувство неуверенности. Шестьсот долларов — столько я зарабатывал за неделю, но я же не работал каждую неделю. У меня было около трехсот долларов в банке и почти двести с собой. Я владел имуществом, состоящим из машины, кое-какой одежды и мебели. Все мое состояние после почти двадцати лет работы детективом составляло что-то около тридцати пяти сотен долларов. Ралф Хиллман со своими деньгами — вот кто обязан был финансировать розыски своего сына.

— Но, с другой стороны, — сказал я сам себе после того, как сам себя же и пожалел, — с другой стороны, я занимаюсь тем, чем хочу. Я хотел поймать человека, который «поймал» меня. Я хотел найти Тома. И мне необходим Арни как боевой пост в Неваде. Продолжаем.

Я сделал второй звонок — лейтенанту Бастиану. Было уже далеко за полночь, но он все еще находился в своем кабинете. Я сказал ему, что везу свидетеля, и кратко изложил, о чем свидетель собирается говорить. Бастиан выразил высшую степень восхищения и удивления.

Гарольд был еще в спальне и уныло стоял перед вешалкой для галстуков, вделанной в дверцу шкафа. Он был уже полностью одет, не хватало только галстука.

— Как вы думаете, какой галстук мне лучше надеть?

— Это совсем не обязательно.

— Но они же будут меня фотографировать. Мне следует быть прилично одетым. — С обезумевшими глазами он продолжал перебирать галстуки.

Я выбрал для него темно-синий галстук со старинными разводами, примерно такой, какой надевают на похороны. Мы заперли дом и гараж и поехали к югу от Лонг-Бич.

Нам оставалось меньше часа езды. Гарольд то говорил, то замолкал, но паузы становились все длиннее. Я спросил его об их с братом детстве в Айдахо. Жизнь в сельской местности с постоянными зимними буранами, весенней грязью и нестерпимой летней жарой была очень тяжелой. Их отец был уверен, что мальчики — это что-то вроде домашних животных, и заставлял их работать почти сразу же, как их отняли от груди матери. Они сеяли кукурузу и копали картошку, когда им исполнилось шесть лет, в восемь — уже доили коров. Они, наверное, так и остались бы на ферме, если бы он регулярно их не бил. Старик пользовался проводом, связанным узлами. Первым сбежал Майкл. Два года он прожил в Покателло у человека по имени Роберт Браун, преподавателя в школе высшей ступени и адвоката. Он взял к себе Майкла и попытался дать ему образование.

Роберт Браун был отцом Кэрол. Майкл отплатил ему за его доброту тем, что сбежал вместе с его дочерью.

— Сколько лет тогда было Майклу?

— Двадцать или около этого. Так, это было через год после того, как его призвали на флот. Да, около двадцати. Кэрол было всего шестнадцать.

— Где находились в это время вы?

— Работал здесь, в Лос-Анджелесе. У меня были заказы на фотографии в одном отеле.

— "Барселона", — сказал я.

— Совершенно верно. — Он замолчал, немного подавленный тем, что я знаю его жизнь. — Работы было не очень много, и у меня было свободное время, чтобы подрабатывать на стороне.

— Я знаю, что Майкл и Кэрол тоже останавливались там.

— Ненадолго. Как раз тогда, когда он сбежал с корабля и скрывался. Я предоставил им на пару недель свою комнату.

— В свое время вы много сделали для своего брата.

— Да. А он отплатил тем, что попытался обвинить меня в краже камеры. Есть еще одна сверхуслуга, которую я мог бы оказать ему.

— Какая же?

— Я мог утопить его в реке, когда он был еще ребенком. Это всем принесло бы пользу. Особенно Кэрол.

— Почему она никак не могла оставить его?

— Я думаю — не хотела. — Он тяжело вздохнул.

— Они были женаты?

Он помедлил с ответом.

— Думаю, да. И она так же думала. Но я никогда не видел ни одной бумаги, которая бы доказывала это.

— Позже они называли себя мистер и миссис Браун. Машина, которую он оставил у вас, зарегистрирована на имя Роберта Брауна.

— Удивительно, как он достал ее. Остается предположить, что я еще буду вынужден вернуть машину старику.

— Сначала ее осмотрит полиция.

— Да, конечно. Им это понадобится.

Мысль о полиции привела его в крайне подавленное состояние. Он замолчал. Я разглядел выражение его лица в свете фар встречной машины: он сидел, упершись подбородком в грудь. Казалось, все его тело сопротивляется неотвратимому движению навстречу полиции.

— Вы знаете отца Кэрол? — наконец спросил я.

— Я встречал мистера Брауна. Он настраивал Майкла против меня. Бог знает, что он теперь будет думать обо мне после смерти Кэрол и всего этого...

— Но ведь вы не ваш брат, Гарольд. Вы не можете обвинять себя в том, что сделал он.

— Тут есть и моя вина.

— В смерти Кэрол?

— Да, и в этом тоже. Но я имел в виду похищение. Не предполагая именно такого поворота событий, все-таки это я подсказал ему идею похищения.

— Как это произошло?

— Я не хочу говорить об этом.

— Возьмите себя в руки, Гарольд. Вам, по-видимому, просто хочется выбросить это из памяти.

— Не знаю. Все в голове перепуталось.

У меня не было возможности распутать это. На него напало какое-то непреодолимое упрямство. Остаток пути он проехал молча.

Я доставил Гарольда и пятьсот долларов лейтенанту Бастиану, который ждал меня в своем кабинете в полицейском участке, и отправился в первый попавшийся отель.