"Каскадер из Сингапура" - читать интересную книгу автора (Томас Росс)

Глава 8

Прежде чем Коул продолжил, открылась сдвижная дверь, и Джо, телохранитель, вкатил наш обед и быстренько сервировал маленький столик. Не телохранитель, а кладезь достоинств, решил я. Обед состоял из куска нежнейшего мяса, превосходного салата и запеченного в фольге картофеля. А также бутылки отменного бургундского.

– Это ваш обычный домашний обед, не так ли, мистер Которн? – спросил Коул после ухода Джо.

– Ваш шеф-повар лучше моего.

– Давайте-ка покушаем, а потом продолжим нашу беседу, за бренди, как вы и предложили ранее.

– Она становится все интереснее.

– Мы еще не дошли до самого главного, – и Коул начал резать бифштекс.

Ели мы молча, а когда наши тарелки опустели, вновь появился Джо, убрал посуду и поставил на стол бутылку бренди, чашечки для кофе, кофейник, кувшинчик со сливками, сахарницу. Затем мы опять остались вдвоем. Коул предложил мне сигару, а когда я отказался, неторопливо раскурил свою, пригубил бренди и посмотрел на меня.

– Так на чем мы остановились?

– Анджело Сачетти шантажировал вас.

– Да.

– Как я понимаю, вы платили.

– Платил, мистер Которн. За последние восемнадцать месяцев я выплатил чуть меньше миллиона долларов.

Я улыбнулся, наверное, впервые за вечер.

– Вы действительно попали в передрягу.

– Вас, похоже, это радует.

– А какие чувства возникли бы у вас, окажись вы на моем месте?

– Да, честно говоря, я бы, наверное, порадовался. Беды моих врагов – мое благо и так далее. Вы считаете меня своим врагом?

– Во всяком случае я позволю себе усомниться, что мы станем близкими друзьями.

Коул глубоко затянулся, выпустил струю голубоватого дыма.

– Вы ведь слышали, что меня прозвали Чарли Мастак. Как по-вашему, откуда взялось это прозвище?

– Может я и ошибаюсь, но связано оно с подкупом должностных лиц. Взятки, пожертвования на предвыборную кампанию, вот вы и стали специалистом по улаживанию Щекотливых дел.

Коул чуть улыбнулся.

– Понятно, – он помолчал, как бы отмеряя ту дозу информации, которую мог, без опаски, сообщить мне. – Я приехал в Вашингтон в 1936 году, в тот самый год, когда вы родились, если я не ошибаюсь. И, несмотря на мое блестящее образование, показал себя зеленым сосунком. Мне требовался учитель, поводырь в лабиринте бюрократии и политики. Я сказал об этом тем, кто послал меня, и они быстро подыскали нужного человека.

– Вы говорите, «тем, кто послал меня», «они». Я уже задавал вопрос, кто же эти «они», но не получил четкого ответа. Кто это? Организация, банда, мафия, Коза Ностра. Есть у нее или у них название?

Коул вновь улыбнулся, одними губами.

– Это типичная американская черта, всему давать названия. Бедолага Джо Валачи назвал их Коза Ностра, потому что следствие настаивало на том, чтобы хоть как-то обозвать их. Вот один из агентов Бюро по борьбе с распространением наркотиков и произнес слово «cosa», а Валачи добавил «nostra», откуда все и пошло. Разумеется, если два человека итальянского происхождения обсуждают совместное дело, они могут сказать: «Questa e'una cosa nostra», что в действительности означает: «Это наше дело». Но они никогда не скажут: «Я – член нашего дела».

– А как насчет мафии? – спросил я. – Или и это выдумка?

– Под мафией подразумевается сицилийская организация, и хотя кое-кто поддерживал с ней связь, в частности, Лучиано во время Второй мировой войны, мафии, как таковой, в Соединенных Штатах нет.

– А что же есть?

– Группа абсолютно беспринципных бизнесменов итальянского и сицилийского происхождения, которые контролируют самые разнообразные сферы преступной деятельности в этой стране. Общего названия они себе не придумали.

– И именно к ним вы обратились в 1936 году, когда вам понадобился учитель или поводырь?

Коул стряхнул пепел с сигары на поднос.

– Да. Именно они послали меня в колледж и университет. Когда я сказал, что мне нужен поводырь, они сделали меня партнером в одной из наиболее респектабельных юридических контор Вашингтона, той самой, в которой я теперь являюсь старшим партнером, «Харрингтон, Меклин и Коул».

– О Меклине я слышал, – вставил я.

– Он едва не стал членом Верховного Суда.

– Что помешало?

– Харрингтон умер до моего приезда в Вашингтон в 1936 году. Меклин, к его несчастью, питал слабость к азартным играм. Бриджу, покеру, особенно к покеру. Так вот, в одном известном вашингтонском клубе мои спонсоры, назовем их так, посадили за карточный стол шулера, и в тот вечер он обыграл мистера Меклина на пятьдесят тысяч долларов. Неделей позже проигрыш за вечер составил еще семьдесят пять тысяч. Шулер, который, естественно, держался очень уверенно, как принято среди них, и не вызывал ни малейших подозрений, согласился дать Меклину еще один шанс отыграться. Меклин воспользовался этим шансом неудачно, просадив девяносто тысяч и, разумеется, не смог их заплатить. Шулер начал проявлять нетерпение, грозил разоблачением, и мои спонсоры поспешили на выручку с заемом, который помог Меклину полностью выплатить долг. Когда же пришло время возвращать заем, денег у Меклина не оказалось, и они предложили ему взять нового партнера.

– То есть за ваше вхождение в респектабельную юридическую контору они выложили двести пятнадцать тысяч долларов.

Коул добродушно хохотнул.

– Отнюдь. Им это обошлось в тысячу или чуть больше, которые заплатили шулеру. Они одалживали Меклину те самые деньги, что он отдавал шулеру.

– А что было потом?

– Как обычно, пошли разговоры, и Рузвельт изменил свое отношение к Меклину. И тот озлобился. С какой радостью использовал он любые юридические зацепки, чтобы досадить администрации. И во многих случаях достигал успеха. А я всегда был рядом. Он научил меня договариваться с казалось бы непримиримым противником, показал, когда и как нужно идти на компромисс, и, поверьте мне, мистер Которн, это целая наука.

– Что-то я не понимаю, к чему вы клоните.

– Довольно часто на вашингтонском горизонте возникает крестоносец, обнажающий меч против неверного, имя которому – организованная преступность. В начале пятидесятых годов такой поход организовал сенатор Кефовер. В шестидесятых ему на смену пришел сенатор Макклелленд, а еще через десять лет – Специальная группа по борьбе с организованной преступностью, назначаемая президентом.

– Я помню, – кивнул я. – Я также помню, что особых Результатов не было.

– Каждое расследование знаменовалось кричащими Разоблачениями, газеты выходили с огромными заголовками, публика вопила: «Мой бог, почему не предпринимается никаких мер! Положение же катастрофическое!» И так далее, в таком же духе.

– На этом все и заканчивалось.

– Практически, да, и не без причины. Видите ли, все правоохранительные организации, как местные, так и на уровне штата и государства, прекрасно понимают, что происходит и кто от этого выгадывает. За долгие годы кои спонсоры выработали неписанные договоренности относительно раздела территорий и масштаба проводимых операций. Они в целом придерживаются их, и правоохранительные органы, в свою очередь, идут на компромисс по второстепенным, но достаточно важным вопросам, поскольку знают, на кого ложится ответственность. Одна из основных задач, возложенных на меня, – поддерживать это хлипкое равновесие.

– А несколько сот тысяч долларов могут сотворить чудеса, – ввернул я.

– Я бы сказал, несколько миллионов.

– И вы можете их предложить?

– Да, могу, но не совсем так, как вы, возможно, себе это представляете. Допустим, моему клиенту нужно, чтобы некий сенатор повлиял на кого-то еще. Я никогда не буду обращаться к сенатору напрямую. К нему обратится его банк, или сборщик фондов на предвыборную кампанию, или даже другой сенатор, которого чуть прижал его банк. Как вы видите, мы стараемся выбрать кружной путь.

– Но все-таки кто-то где-то получает взятку.

– Взятки дают, потому что их берут, и за тридцать три года, проведенных в Вашингтоне, я видел немало уважаемых людей, даже членов кабинета, которые жадно тянулись к деньгам.

– Вы прочитали интересную лекцию о моральных принципах Вашингтона, но я так и не понял, каким же образом Анджело Сачетти шантажирует вас? И почему вы поделились со мной всеми этими секретами? Я же не исповедальня.

Коул помолчал. Прикрыл глаза, словно вновь размышлял, что еще можно мне доверить.

– Я посвящаю вас в эти подробности, мистер Которн, потому что это единственный способ показать вам, сколь серьезно и важно то, о чем я хочу вас попросить. Я обещаю быть предельно кратким, но надеюсь, что выслушав меня до конца, вы осознаете, что мне необходима ваша помощь. И убедить вас в этом может только моя откровенность.

– Хорошо, – кивнул я. – Я вас выслушаю.

– Вот и отлично. Мой бывший партнер, ныне покойный мистер Меклин, быстро сообразил, что с ним произошло. Он был далеко не дурак, но из ненависти к администрации начал активно заниматься делами моих спонсоров. Его привлекло их всесилие во многих, если не во всех областях. А власть интересовала Меклина даже больше, чем азартные игры. И он посоветовал им вкладывать капитал в различные легальные предприятия.

– Что они и сделали?

– Поначалу, нет. Им не хотелось воспользоваться советом постороннего. После смерти Меклина я порекомендовал им то же самое, и на этот раз они оказались сговорчивее. Вложили свой капитал в акции, банки, заводы, некоторые другие сферы предпринимательства.

Коул помолчал. Я также молча ожидал продолжения. Когда же он заговорил вновь, голос его переполняла задумчивость, словно он обращался к самому себе.

– Меклин очень благоволил ко мне и едва ли не в первый год нашей совместной работы сказал: «Оберегай свои фланги, сынок. Веди записи. Записывай все. Вещественные доказательства, Чарли, станут твоей единственной защитой, когда они, наконец, решат покончить с тобой, а этот день (клянусь богом!) обязательно придет».

– Как я понимаю, вы последовали его совету.

– Да, мистер Которн, последовал. Я был советником, или, если вы предпочитаете более романтический титул, consigliere моих спонсоров почти тридцать лет. Разумеется, наши отношения не всегда развивались гармонично. Некоторые выступали против меня.

– И что с ними стало?

Коул улыбнулся, и я даже пожалел тех, о ком он подумал в этот момент.

– Кое-кого выслали из страны, когда власти неожиданно выяснили, что эти люди родились совсем не в Соединенных Штатах, как они ранее утверждали. Других арестовали, судили и приговорили к довольно длительным срокам на основе улик, загадочным образом оказавшихся в распоряжении правоохранительных органов.

– Под уликами вы подразумеваете подлинные документы.

– Ну разумеется. В каждом случае обвинительный приговор не вызывал сомнений.

– Приятно осознавать, что иногда вы сотрудничаете с защитниками правопорядка, – я позволил себе улыбнуться.

– Они учились жить со мной, а я – с ними. Все-таки мы стремились к одной цели – создать рациональную структуру противозаконной деятельности.

– Вот тут на сцену выходит Анджело Сачетти?

– Именно так, мистер Которн. Вы, возможно, не знаете, что Анджело и я не были близки, несмотря на то, что я являлся его крестным отцом. Для моих спонсоров это означало очень многое. Я пытался дать ему образование, но потерпел жестокую неудачу. Его выгоняли из трех колледжей, и каждый раз он объявлялся в Нью-Йорке, где мои спонсоры баловали его деньгами и женщинами. Они восторгались им, я же – терпеть не мог, даже когда он был ребенком. У меня гора свалилась с плеч, когда он решил попробовать свои силы в кино. Стать актером. Внешностью его бог не обделил, а вот таланта не дал.

– Это я слышал, – подтвердил я. – Актером он оказался никудышным. Поэтому, наверное, он и подмигнул мне, падая в воду. Не выдержал и показал, что все продумано заранее и помирать он не собирается.

– Скорее всего, вы правы, – продолжал Коул. – Во всяком случае, перебравшись в Лос-Анджелес, он изредка прилетал в Вашингтон, обычно, чтобы занять денег, в которых я ему, из сентиментальности, никогда не отказывал. Но чуть больше двух лет назад между нами произошел конфликт.

– Вы не дали ему денег?

Коул пожал плечами.

– Видите ли, я просто спросил, когда он намерен вернуть мне те суммы, что занял ранее. Он пришел в дикую ярость и выскочил из комнаты. Той самой, где мы сейчас находимся.

– А потом?

– Он улетел той же ночью, неожиданно для меня, но не с пустыми руками.

– Он увез с собой то, что принадлежало вам?

– Да.

– И вы хотели бы, чтобы он вам это вернул?

– Да.

– Что именно?

– В этой комнате стоял сейф. Анджело легко открыл его, вероятно, в поисках денег. Но нашел нечто лучшее. Мои микрофильмированные записи, которые я вел много лет. Очень подробные, как я уже отмечал.

– Как он открыл сейф? Пилкой для ногтей?

Коул вздохнул и покачал головой.

– Анджело далеко не глуп. Он мог учиться, если хотел, и мои спонсоры и их помощники с удовольствием делились с ним своим мастерством, когда он бывал в Нью-Йорке. Он многое позаимствовал от них, в том числе и умение вскрывать сейфы. Меня внезапно вызвали в другой город, слуги спали, так что Анджело никто не мешал.

Я поднялся, прошел к столику, на котором стояла бутылка бренди, плеснул из нее в свой бокал. Затем направился к камину, полюбовался горящими поленьями и, наконец, повернулся к Коулу. Тот не спускал с меня глаз.

– В основном мне все понятно, – начал я. – Анджело узнал, что вы постоянно передавали информацию полиции, ФБР и еще бог знает кому. Если вашим коллегам или спонсорам, или как там вы их называете, станет известно об этом, вы проживете день, максимум, два. Поэтому Анджело шантажом выудил у вас чуть ли не миллион долларов. Но мне не ясно, почему Анджело решил убедить всех, что он умер? И почему вы пришли к выводу, что именно я могу снять вас с крючка?

– Дело довольно запутанное, мистер Которн.

– Когда речь заходит о миллионе долларов, простотой обычно и не пахнет.

– Тут вы, конечно, правы. Но сначала давайте поговорим о вас. Я хочу, чтобы вы нашли Анджело Сачетти, взяли у него мои записи и вернули мне. За это я готов заплатить вам пятьдесят тысяч долларов.

– В Лос-Анджелесе упоминалось двадцать пять тысяч.

– Ситуация несколько изменилась.

– И потребовала удвоения моего вознаграждения?

– Да. Разумеется, плюс расходы.

– Хорошо. Будем считать, что я готов принять ваше предложение.

– Я надеялся, что так и будет.

– Я еще не принял, но готов принять. Где я найду Анджело?

– В Сингапуре.

Я уставился на Коула.

– То есть он так и оставался в Сингапуре?

Коул покачал головой.

– После того, как он исчез, и все решили, что он умер, Анджело объявился в Себу-Сити на Филиппинах. Оттуда отправился в Гонконг, а восемнадцать месяцев назад развернул активную деятельность в Сингапуре.

– Какую деятельность?

– Азартные игры, заключение пари, ссуда денег под грабительские проценты, в последнее время – страховка мелкого бизнеса.

– По-простому – защита от предполагаемых налетчиков?

– Если хотите, да, – Коул поднялся и тоже подошел к камину. Посмотрел на огонь. – В моих отношениях с государственными учреждениями, мистер Которн, как я и упоминал ранее, имеют место взаимные услуги. Государству известно, что Анджело не умер, что он побывал на Себу и в Гонконге и чем он занимается в Сингапуре.

– Так вы и получили его фотографии. От государственных учреждений.

– От государственных учреждений, – подтвердил Коул.

– Хорошо, с этим все ясно. Но почему он решил прикинуться мертвым?

– Потому что не хотел жениться.

Кто-то глубоко вздохнул, и к моему крайнему удивлению я понял, что вздыхал я.

– Вы сказали, что дело довольно запутанное.

– Да, говорил.

– Может, попробуем распутать этот клубок?

– Все, возможно, не так уж и сложно, но требует разъяснений.

– Я узнал уже довольно много. Так что еще какие-то подробности мне не повредят.

Коул кивнул.

– Я уверен, что нет, мистер Которн.

Он вернулся к кожаному креслу, сел. Впервые за вечер сковывающее его напряжение прорвалось наружу. Его руки не находили себе места, он то и дело перекрещивал ноги.

– Среди моих спонсоров и их помощников бракосочетанию придается очень важное значение. Практически все они католики, хотя бы номинально, и разводов не признают. Если женятся, то на всю жизнь, и в силу специфики их занятий стремятся к тому, чтобы дети одной группы моих спонсоров женились или выходили замуж за детей другой группы.

– Я слышал, что их называют семьями, а не группами.

– Хорошо. Давайте пользоваться этим термином. Анджело очень приглянулся членам одной нью-йоркской семьи, возглавляемой Джо Лозупоне. Вы, несомненно, слышали о нем?

Я кивнул.

– Сам Лозупоне даже прилетел в Вашингтон, чтобы повидаться со мной. Он предложил выдать свою дочь, Карлу, за Анджело.

– А почему он не обратился к Анджело?

– Потому что такие вопросы решаются родителями. За Карлу давали солидное приданое, а Анджело, будь на то его желание, мог бы занять достойное место в семейной фирме.

– И что вы предприняли?

– Когда Анджело приехал в Вашингтон, передал ему предложение Лозупоне. Он согласился и тут же вытянул у меня пятнадцать тысяч. Я думаю, он сильно проигрался, то ли в карты, то ли на бегах. Я сообщил о его согласии Лозупоне, а тот – дочери, она тогда училась на втором курсе, кажется, в Уэллсли [6]. Сам Лозупоне не закончил и восьми классов.

– И что потом?

– Помолвка состоялась в Нью-Йорке. Лозупоне устроил званый обед. Девушка, которую Анджело не видел много лет, приехала из Массачусетса, Анджело прилетел из Лос-Анджелеса или Лас-Вегаса. Они невзлюбили друг друга с первого взгляда. Анджело сказал мне, что отказывается жениться, и в тот же вечер вернулся в Лос-Анджелес. Я тут же связался с Лозупоне и тактично предложил ему отложить свадьбу на какое-то время, чтобы дать девушке возможность получить диплом и, быть может, поездить по Европе. Лозупоне тут же согласился. Я позвонил Анджело, и хоть один раз он поблагодарил меня от души. Он даже позвонил Лозупоне и занял у него пять тысяч долларов, уже в качестве будущего зятя. Так вот, два года назад Карла заканчивала колледж, и семья Лозупоне начала подготовку к свадьбе.

– Тогда-то Анджело и решил умереть.

– Да. Но ему требовались деньги, поэтому он приехал в Вашингтон и вскрыл мой сейф. Затем исчез в Сингапуре, а несколько месяцев спустя начал шантажировать меня. У Лозупоне были свои источники информации, и он также выяснил, что Анджело не умер. Он пришел в ярость и обратил свой гнев на меня. Наши отношения резко ухудшились, а в конце концов дело дошло до полного разрыва. Лозупоне объявил своей семье и четырем другим семьям Нью-Йорка, что считает меня личным врагом, а ссориться с Джо Лозупоне я бы не посоветовал никому.

Я пожал плечами.

– Почему же вы не избавились от него, как от остальных?

– Я еще отвечу на этот вопрос. Когда стало известно о смерти Анджело, Карла надела траур. Когда выяснилось, что он жив, Лозупоне поклялся, что он женится на Карле. Для него это вопрос чести, и тут он не пойдет ни на какие компромиссы. Одновременно предпринимались попытки погасить костер вражды между мною и Лозупоне. Ко мне приезжал представитель другой нью-йоркской семьи. Он предложил, что я подберу Карле сопровождающего, с которым та поедет в Сингапур, найдет Анджело и выйдет за него замуж. Я согласился. Согласился найти вас, мистер Которн.

– Тогда вы допустили ошибку. Но вы все еще не сказали мне, почему не отправили Лозупоне за решетку, передав ФБР или кому-то еще соответствующие сведения.

– Потому что, мистер Которн, у меня их нет. Анджело прихватил с собой единственный экземпляр. И мне необходим этот микрофильм. Он нужен мне позарез, и эта история с Карлой позволяет лишь выиграть время.

– Но он по-прежнему будет шантажировать вас. Ему наверняка хватит ума снять копию.

– Шантаж меня не волнует, мистер Которн. Я тревожусь из-за Лозупоне. Анджело можно купить, Лозупоне – нет. И не дай бог, чтобы что-то случилось с Анджело. Я не хочу, чтобы микрофильм попал в чьи-то руки. Если же он вернется в этот дом, никакой Лозупоне мне не страшен.

– Вы в незавидном положении, мистер Коул, – подвел я итог. – Я уже чуть ли не жалею о том, что не могу вам помочь.

Коул наклонился вперед, а когда он заговорил, в голосе его не осталось тепла, но зато появился акцент человека, выросшего в Восточном Гарлеме, где выживали сильнейшие.

– Не болтайте ерунды, Которн. Видите вон тот телефон на моем столе? Стоит мне позвонить, и к завтрашнему утру жена вашего партнера окажется в больнице с кислотными ожогами, а они плохо поддаются лечению.

– Не вздумайте!

– Мне терять нечего, – бесстрастно ответил он.

– Вы так и не выбрались оттуда, не так ли?

– Откуда?

– Из канавы.

– Это не игра, дружочек. И ради вашего физического, а также умственного здоровья вы сделаете то, о чем я вас прошу. Отвезете Карлу в Сингапур и заберете документы у Анджело.

– Как?

– Мне все равно, как. Это ваше дело. Действуйте через Карлу. Очаруйте ее. Скажите Анджело, что в обмен на документы вы добьетесь, чтобы она и ее семья, самое главное, семья, отстали от него. Решите сами, что нужно делать. За это вы и получите пятьдесят тысяч долларов.

Вот тут я принял решение, то самое решение, которое, я давно это знал, принять мне придется. Я встал и направился к двери.

– Кислота, Которн, – крикнул вслед Коул. – Вы забываете про кислоту.

Я остановился и повернулся к нему.

– Я ничего не забываю. Я поеду, но не из-за того, что вы мне только что рассказали. Я еду сам по себе и не собираюсь брать с собой никаких женщин.

– Это обязательное условие, – возразил он. – Мне необходимо выиграть время.

– В этом я вам не помощник.

– Она поедет.

– Почему ей не поехать одной? Она сможет уговорить Анджело жениться на ней, и они проведут медовый месяц в Паго-Паго.

– Я в этом сильно сомневаюсь.

– Почему же?

– Полтора года назад в Сингапуре Анджело женился на китаянке.