"Гарри Поттер и Орден Феникса" - читать интересную книгу автора (Роулинг Джоанн)

Глава 27. КЕНТАВР И ГНИДА

— Ну, Гермиона, жалеешь теперь, что бросила прорицания? — с улыбкой спросила Парватти.

Это было за завтраком, через два дня после увольнения профессора Трелани. Парватти, собираясь на первое занятие к Фиренце, гляделась в обратную сторону ложки и подкручивала ресницы волшебной палочкой.

— Не особенно, — равнодушно ответила Гермиона, не отрываясь от «Прорицательской». — Никогда не любила лошадей.

Она перевернула страницу и стала бегло просматривать заголовки.

— Он не лошадь, он кентавр! — возмутилась Лаванда.

— Роскошный кентавр... — вздохнула Парватти.

— Так или иначе, у него четыре ноги, — отрезала Гермиона. — Но вы же вроде бы страшно переживали за Трелани?

— Мы и сейчас переживаем! — заверила Лаванда. — Мы её навещали! Отнесли нарциссы — не хрюкающие, которые у Спаржеллы, а нормальные.

— Как она? — поинтересовался Гарри.

— Так себе. Бедняжка! — сочувственно воскликнула Лаванда. — Всё плачет, плачет... Говорит, готова уехать куда глаза глядят, лишь бы подальше от Кхембридж. Ещё бы! Кхембридж обошлась с ней ужасно, просто ужасно.

— И это только начало, — мрачно изрекла Гермиона.

— Ерунда, — сказал Рон, любовно склоняясь над огромной тарелкой яичницы с беконом. — Ужаснее, чем сейчас, быть не может.

— Помяни моё слово: она ещё отомстит Думбльдору за то, что он назначил нового учителя, не посоветовавшись с ней, — Гермиона сложила газету. — К тому же полукровку. Ты ведь видел, как она смотрела на Фиренце.

После завтрака Гермиона пошла на арифмантику, а Гарри и Рон вместе с Лавандой и Парватти отправились на прорицания.

— Разве нам не в Северную башню? — удивился Рон, когда Парватти прошла мимо мраморной лестницы.

Парватти обиженно глянула на него через плечо.

— Что, по-твоему, Фиренце должен карабкаться через люк? Мы теперь в кабинете одиннадцать, вчера на доске было объявление.

Кабинет одиннадцать располагался на первом этаже, и к нему из вестибюля вёл коридор, огибавший Большой зал с другой стороны. Там находились классы, которые чрезвычайно редко использовались для занятий; в них царило запустение, и они больше напоминали кладовки. Поэтому, войдя в дверь вслед за Роном и неожиданно очутившись на лесной поляне, Гарри застыл от удивления.

— Что это...?

Пол кабинета порос упругим мхом; деревья с густыми кронами покачивали ветвями, которые закрывали потолок и окна, отчего вся комната была пересечена косыми потоками неяркого, пятнистого, зелёного света. Те, кто уже пришёл на урок, сидели на земле, прислонясь спинами к стволам или валунам и обхватив руками колени, либо скрестив руки на груди. Все явно нервничали. Посреди поляны, где не было деревьев, стоял Фиренце.

— Гарри Поттер, — сказал он при виде Гарри и протянул руку.

— Э-м... здравствуйте, — Гарри обменялся рукопожатием с кентавром, который, не улыбаясь, не моргая, пристально посмотрел на него удивительными сапфировыми глазами. — Э-э... рад вас видеть.

— Взаимно, — ответствовал кентавр, наклоняя белокурую голову. — Мы встретились вновь — как и было предсказано.

На груди Фиренце виднелся еле заметный синяк в форме копыта. Гарри повернулся к одноклассникам, выискивая себе место на земле, и понял, что на него все смотрят, очевидно, потрясённые их с Фиренце знакомством. Похоже, кентавр наводил на всех благоговейный ужас.

Наконец, дверь закрылась; последний ученик уселся под дерево возле корзины для бумаг, и Фиренце широким жестом обвёл помещение.

— Профессор Думбльдор любезно обустроил этот кабинет, — начал кентавр, когда все затихли, — в полном соответствии с естественной средой моего обитания. Разумеется, я бы предпочёл давать уроки в Запретном лесу, который — до прошлого понедельника — был моим домом... но, увы, это невозможно.

— Простите, э-э... сэр, — еле слышно выдохнула Парватти, поднимая руку, — но почему? Мы были там с Огридом, мы не боимся!

— Дело не в вашей храбрости, — пояснил Фиренце, — а в моём положении. Я не могу вернуться в лес. Табун изгнал меня.

— Табун? — озадаченно переспросила Лаванда. — Какой та... О!

На её лице забрезжило понимание.

— Так вас много?! — изумлённо воскликнула она.

— Вас что, Огрид выращивает, как тестралей? — с живым интересом спросил Дин.

Фиренце очень медленно повернул голову к Дину, и тот сразу смекнул, что сказал нечто оскорбительное.

— Я не... не то хотел... простите, — хрипло промямлил он.

— Кентавры — не скот и не домашние животные, — промолвил Фиренце. Последовала пауза, а затем Парватти вновь подняла руку.

— Скажите, сэр... а почему вас изгнали другие кентавры?

— Потому что я дал согласие работать у профессора Думбльдора, — ответил Фиренце. — Они расценили это как предательство.

Гарри вспомнил, как, почти четыре года назад, кентавр Бейн ругал Фиренце за то, что тот на собственной спине вывез Гарри в безопасное место. Бейн тогда назвал его «обычным мулом»... Интересно, это Бейн ударил Фиренце в грудь?

— Начнём урок, — сказал Фиренце. Он взмахнул длинным серебристым хвостом, поднял руку к зелёному шатру над головой, потом медленно опустил её, и свет в комнате начал меркнуть. Над поляной сгустились сумерки, в небе зажглись звёзды. Все заахали. Рон громко вскрикнул: «Ни фига себе!»

— Лягте на спину, — велел Фиренце своим спокойным голосом, — и обратите взоры к небесам. Там, среди звёзд, начертаны судьбы наших рас. Способные Видеть прочтут их.

Гарри растянулся на спине и уставился в потолок. Мерцающая красная звезда подмигнула ему с вышины.

— Мне известно, что на астрономии вы изучали названия планет и их спутников, — продолжал невозмутимый голос кентавра, — и отмечали на картах пути движения звёзд. За много веков кентавры сумели раскрыть тайный смысл этих перемещений. Наши исследования говорят о том, что, поглядев в небеса, можно разгадать будущее...

— Мы с профессором Трелани проходили астрологию! — взволнованно перебила Парватти, лежа на спине и смешно выбрасывая вверх руку. — Марс вызывает несчастные случаи, ожоги и всякие такие вещи, а когда он находится в оппозиции к Сатурну, как сейчас, — Парватти нарисовала в воздухе прямой угол, — надо быть особенно осторожным в обращении с горячими предметами...

— Всё это, — безмятежно сказал Фиренце, — глупые людские выдумки.

Парватти беспомощно уронила руку.

— Незначительные происшествия, случающиеся с людьми, — Фиренце переступил копытами на мшистом полу, — для Вселенной — лишь жалкое муравьиное копошение. Движение планет никак с этим не связано.

— Но профессор Трелани... — начала Парватти, с обидой в голосе.

— Тоже человек, — чуть пожал плечами Фиренце. — А потому слепа и опутана предрассудками, как и вся ваша ограниченная порода.

Гарри, слегка повернув голову, взглянул на Парватти. Её лицо горело оскорблённым возмущением — как, впрочем, и лица некоторых других учеников.

— Возможно, Сибилла Трелани способна Видеть, я не знаю, — продолжал Фиренце, прохаживаясь перед учениками (Гарри слышал, как он размахивает хвостом), — но, в целом, она зря тратит время на чепуху, которую люди называют предсказанием будущего и которой сами себе льстят. Я же намерен поделиться с вами великим знанием — непредвзятым и беспристрастным. Взгляд кентавров устремлён в небеса. Иногда там появляются знаки — вестники беды или перемен. Но порой проходит десять лет, прежде чем мы убедимся в значении увиденного.

Фиренце показал на красную звезду, висящую прямо над Гарри.

— Согласно знакам, последнее десятилетие в жизни колдовской расы — краткий мирный период между двумя войнами. Марс, вдохновитель сражений, сияет ярко, а это означает, что скоро, очень скоро вновь грянет буря. Когда? Иногда кентаврам удаётся это узнать — по форме дыма и пламени сжигаемых трав и листьев...

Это был самый необычный урок в жизни Гарри. Ребята жгли шалфей и штокрозу прямо на полу кабинета и старались разглядеть в едком дыму определённые формы и символы, появления которых велел ждать Фиренце. То, что никто ничего не увидел, нисколько не смутило кентавра. Он сказал, что люди вообще плохо в этом разбираются, да и кентаврам понадобились столетия, чтобы хоть чему-то научиться, а закончил словами, что глупо слишком уж доверять знакам, ибо даже кентавры иногда трактуют их совершенно неправильно. Такого учителя у Гарри ещё не было. Казалось, главная задача Фиренце — не передать знания, а убедить учеников, что никакое знание, даже знание кентавров, не является непреложным.

— Как-то у него всё размыто, неопределённо, правда? — шепнул Рон, когда они с Гарри тушили костёр. — А неплохо бы побольше узнать о войне, которая у нас будет.

Прямо за дверью громко зазвонил колокол, и все вздрогнули; Гарри совсем забыл, что они в замке, а не в лесу. Ребята, с задумчивыми, озадаченными лицами, стали выходить из класса.

Гарри и Рон тоже хотели идти, но Фиренце неожиданно сказал:

— Гарри Поттер, прошу на пару слов.

Гарри обернулся. Кентавр сделал несколько шагов по направлению к нему. Рон замер в нерешительности.

— Можешь остаться, — разрешил Фиренце. — Но закрой, пожалуйста, дверь.

Рон торопливо выполнил просьбу.

— Гарри Поттер, ты — друг Огрида, верно? — начал кентавр.

— Да, — подтвердил Гарри.

— Тогда, будь добр, передай ему моё предупреждение. Попытки не увенчаются успехом. Лучше их оставить.

— Попытки не увенчаются успехом? — непонимающе повторил Гарри.

— И их лучше оставить, — кивнул Фиренце. — Я бы предупредил Огрида сам, но не могу — с моей стороны было бы неразумно появляться в лесу. Драка кентавров Огриду ни к чему, ему и так хватает забот.

— Но... какие попытки? — нервно спросил Гарри.

Фиренце окинул Гарри бесстрастным взглядом и промолвил:

— Недавно Огрид оказал мне большую услугу. И я очень уважаю его за то, что он заботится обо всех живых существах. Я не могу выдать его секрет. Но Огрида необходимо вернуть с небес на землю. Попытки не увенчаются успехом. Передай ему это, Гарри Поттер. Доброго дня вам обоим.

***

Подъём, который Гарри испытывал после выхода интервью, давно прошёл. Скучный март незаметно сменился промозглым, ветреным апрелем, и жизнь опять превратилась в сплошную череду забот и тревог.

Кхембридж по-прежнему инспектировала все уроки ухода за магическими существами, и передать Огриду предупреждение Фиренце оказалось непросто. В конце концов Гарри пришлось притвориться, будто он забыл учебник, «Волшебные существа и места их обитания», и вернуться за ним после урока. Он передал слова Фиренце, и Огрид, застигнутый врасплох, пару минут молча таращил опухшие, подбитые глаза. Потом опомнился и проворчал:

— Хороший парень, Фиренце, жалко, чепуху городит. С попытками порядок — чем надо, тем и увенчаются.

— Огрид, во что ты ввязался? — серьёзно спросил Гарри. — Учти, тебе надо сидеть тихо. Кхембридж уже уволила Трелани, и, если хочешь знать моё мнение, это только начало. Достаточно сделать что-то не то, и тебя...

— В жизни есть вещи поважней работы, — изрёк Огрид. Но руки у него затряслись, и таз со сварловым помётом с грохотом упал на пол. — Не бойся за меня, Гарри. А теперь иди, будь хорошим мальчиком.

Пришлось уйти, оставив Огрида собирать навоз, но, пока Гарри брёл к замку, настроение у него было препаршивое.

Между тем, как постоянно напоминали учителя и Гермиона, экзамены на С.О.В.У. неумолимо приближались. Пятиклассники испытывали большое нервное напряжение, и Ханна Аббот оказалась первой, кто получил от мадам Помфри смирительное зелье. Бедняжка расплакалась на гербологии, лепеча в перерывах между рыданиями, что непоправимо глупа, никогда не сдаст экзамены и лучше уйдёт из школы прямо сейчас.

Если б не Д.А., Гарри было бы очень плохо. Казалось, он живёт исключительно ради собраний, на которых отдаёт все силы, но взамен получает огромное удовольствие. Он очень гордился успехами своих учеников, и ему было интересно, что скажет Кхембридж, когда все они получат на экзаменах по защите от сил зла «Великолепно».

Они перешли к созданию Заступников, чего все давно и с нетерпением ждали. Но Гарри не уставал напоминать: в ярко освещённой комнате, в отсутствие опасности, это совсем не то, что в реальных условиях, когда на тебя надвигается что-то страшное вроде дементора.

— Ой, не будь занудой, — беззаботно отмахнулась Чу на последнем занятии перед Пасхой, следя за своим серебристым лебедем, парящим под потолком. — Они такие хорошенькие!

— Они должны быть не хорошенькие, а надёжные, — попытался втолковать Гарри. — Нам обязательно нужен вризрак или что-то подобное... Я учился именно так: создавал Заступника, когда вризрак изображал дементора.

— Но это же очень страшно! — воскликнула Лаванда, палочка которой, пыхая, выпускала облачка серебристого пара. — А я... и так... никак... не могу... научиться! — сердито добавила она.

У Невилля тоже ничего не получалось. Он сосредоточенно морщился, но из кончика волшебной палочки вылетали лишь клочки еле заметного дыма.

— Надо думать о хорошем, — напомнил Гарри.

— Я стараюсь, — несчастным голосом отозвался Невилль. Он действительно старался изо всех сил — круглое лицо блестело от пота.

— Гарри, кажется, получается! — заорал Симус. Он впервые пришёл на занятие вместе с Дином. — Смотри... ой!... исчез... Но, Гарри, это точно был кто-то мохнатый!

Вокруг Гермионы, резвясь, скакал её Заступник — блестящая серебристая выдра.

— А они и правда милые, да? — сказала Гермиона, восторженно глядя на своё творение.

Дверь Нужной Комнаты открылась и сразу закрылась. Гарри обернулся посмотреть, кто пришёл, но никого не увидел. И только через несколько секунд осознал, что те, кто стоял близко к двери, замолчали. Тут кто-то потянул его за робу на уровне колена. Гарри опустил голову и, к великому своему удивлению, увидел домового эльфа Добби: огромные, круглые глаза под восемью шапками.

— Привет, Добби! — сказал Гарри. — Почему ты...? В чём дело?

Глаза эльфа были расширены от ужаса; он дрожал. Все замолчали и уставились на Добби. Заступники медленно растворились в воздухе, превратившись в туман. В комнате потемнело.

— Гарри Поттер, сэр... — заскрипел эльф, дрожа с головы до ног, — Гарри Поттер, сэр... Добби пришёл предупредить вас... хотя домовым эльфам не велено...

И Добби ринулся головой в каменную стену. Гарри, хорошо знакомый с повадками эльфа, попытался его перехватить, но не успел. К счастью, шапки смягчили удар, и Добби мячиком отскочил от стены. Гермиона и некоторые другие девочки испуганно и сочувственно закричали.

— Что случилось, Добби? — спросил Гарри, схватив эльфа за тонкую ручку, чтобы он не покалечился.

— Гарри Поттер... она... она...

Свободным кулачком эльф со всей силы вмазал себе по носу. Гарри схватил его за вторую руку.

— Кто «она», Добби?

Но он уже знал, кто; столь непреодолимый страх мог вызвать только один человек. Добби смотрел на Гарри скошенными к переносице глазами и беззвучно что-то шептал.

— Кхембридж? — спросил Гарри, похолодев.

Добби кивнул и тут же предпринял попытку стукнуться головой о колени Гарри, но тому удалось удержать эльфа на расстоянии.

— Но что она? Добби? Она ведь не узнала про... про это... про нас... про Д.А.?

Ответ он прочёл на потрясённом, убитом лице эльфа. Не в силах высвободить руки, Добби попытался пнуть себя ногой и упал.

— Она идёт сюда? — почти беззвучно спросил Гарри.

Добби взвыл и, не жалея сил, заколотил босой ногой по полу.

— Да, Гарри Поттер, да!

Гарри выпрямился и обвёл взглядом неподвижных, испуганных ребят, которые молча взирали на бьющегося эльфа.

— ЧЕГО ВЫ ЖДЁТЕ? — взревел Гарри. — БЕГИТЕ!

Все ринулись к выходу; у двери образовался затор, потом кто-то прорвался наружу. Прислушиваясь к быстрому топоту, Гарри от души надеялся, что у его учеников хватит ума бежать не в общежития, а в библиотеку или совяльню, это гораздо ближе... Сейчас только без десяти девять...

— Гарри, быстрей! — пронзительно крикнула Гермиона из клубка толкающихся у двери.

Гарри рывком поставил на ноги Добби, который упорно старался нанести себе увечья, и, волоча эльфа, кинулся в конец очереди.

— Добби, послушай... это приказ... беги на кухню к остальным эльфам! Если она спросит, предупреждал ли ты меня, соври, скажи нет! — быстро заговорил Гарри. — И я запрещаю тебе себя калечить! — добавил он, отпуская эльфа, когда оказался наконец за дверью и захлопнул её за собой.

— Спасибо, Гарри Поттер! — пискнул Добби, улепётывая. Гарри посмотрел налево, направо... с обеих сторон на мгновение сверкнули пятки, и коридор опустел. Гарри бросился вправо; там, дальше, туалет, и если он успеет добежать, то сможет притвориться, что...

— А-А-А-А-А!

Он на что-то наткнулся, полетел головой вперёд и пропахал на животе футов пять или шесть. Сзади кто-то засмеялся. Гарри перекатился на спину и увидел Малфоя, притаившегося в нише под уродливой вазой в форме дракона.

— Спотыклятая порча, Поттер! — ухмыльнулся он. — Эй, профессор... ПРОФЕССОР! Я тут кое-кого поймал!

Кхембридж, выскочив из-за дальнего угла, торопливо подбежала к ним. Она задыхалась, но на лице играла торжествующая улыбка.

— Он! — победно крикнула Кхембридж, увидев на полу Гарри. — Очень хорошо, Драко, молодец! Пятьдесят баллов «Слизерину»! Я разберусь с ним... Вставайте, Поттер!

Гарри поднялся, с омерзением глядя на Кхембридж и Малфоя. Главная жаба никогда ещё не была такой счастливой. Она, как клещами, обхватила его запястье и, широко ухмыляясь, повернулась к Малфою.

— Поищи здесь, Драко, может, ещё кого-то найдёшь, — сказала она. — Скажи остальным, пусть заглянут в библиотеку... всякого, кто тяжело дышит... да, и проверьте туалеты, мисс Паркинсон поможет... Иди... А вы, — продолжила она самым нежным, самым страшным своим голосом, после того, как Малфой ушёл, — вы, Поттер, вместе со мной отправляетесь к директору.

Очень скоро они оказались перед каменными горгульями. Гарри гадал, скольких его товарищей тоже схватили. Он думал о Роне — миссис Уэсли его убьёт — и о том, что будет с Гермионой, если её исключат и она не сдаст экзаменов на С.О.В.У. А бедный Симус... на первом же занятии... А Невилль... у него всё так хорошо получалось...

— Шипучая шмелька, — пропела Кхембридж. Каменная горгулья отпрыгнула, стена расступилась, они взошли на движущуюся каменную лестницу и через минуту уже стояли перед полированной дверью с молоточком в форме гриффона. Но Кхембридж не стала стучать, а прошла прямо в кабинет, не ослабляя хватки и не отпуская Гарри.

В кабинете было полно людей. Думбльдор, с безмятежным видом, сидел за письменным столом, соединив кончики длинных пальцев. Рядом, неестественно-прямо, с неподвижным лицом, стояла профессор Макгонаголл. Министр магии Корнелиус Фудж, чем-то очень довольный, стоял у камина, раскачиваясь на каблуках; по обе стороны от двери, как стража, высились Кинсли Кандальер и незнакомый колдун крепкого сложения с очень короткими волосами. Поодаль, у стены, маячил веснушчатый, очкастый, вдохновенный Перси Уэсли с пером и тяжёлым пергаментным свитком в руках, очевидно, готовясь стенографировать.

Портреты директоров и директрис сегодня не притворялись спящими; они бодрствовали и внимательно следили за происходящим. При виде Гарри некоторые бросились к соседям и принялись жарко шептаться.

Дверь, качнувшись, закрылась, и Гарри высвободился из рук Кхембридж. Корнелиус Фудж злобно, но довольно уставился на него.

— Так, — сказал он. — Так-так-так...

Гарри ответил самым свирепым из своих взглядов. Сердце выскакивало из груди, но в голове было на удивление ясно и спокойно.

— Он бежал к гриффиндорской башне, — объявила Кхембридж с прямо-таки неприличным возбуждением в голосе. На лице играла та жестокая радость, с какой она наблюдала за рыдающей Трелани. — Его схватил Малфой-младший.

— Вот как? Молодец, — похвалил Фудж. — Не забыть рассказать Люциусу... Что же, Поттер... Думаю, тебе известно, почему ты здесь?

Гарри хотел бросить в лицо министру вызывающее «да»; открыл рот и почти произнёс это слово... и вдруг, случайно, его взгляд упал на Думбльдора. Тот смотрел не на Гарри, а на некую точку повыше его плеча, но, когда Гарри посмотрел на него, Думбльдор чуть-чуть — на крохотную долю дюйма — повернул голову сначала в одну, а потом в другую сторону.

И Гарри мгновенно переменил решение.

— Д... нет.

— Прошу прошения? — переспросил Фудж.

— Нет, — решительно повторил Гарри.

— Не знаешь, почему тебя сюда привели?

— Не знаю, — сказал Гарри.

Фудж, не веря собственным ушам, посмотрел на Кхембридж. Гарри воспользовался случаем, чтобы ещё раз, украдкой, поглядеть на Думбльдора. Тот едва заметно улыбнулся и подмигнул ковру, устилавшему пол кабинета.

— Стало быть, ты понятия не имеешь, — голос Фуджа источал сарказм, — почему профессор Кхембридж привела тебя сюда? И не знаешь, что нарушил школьные правила?

— Школьные правила? — поднял брови Гарри. — Нет.

— Указы министерства, — сердито поправился Фудж.

— Если и да, то мне о них ничего не известно, — нахально заявил Гарри.

Сердце билось как бешеное. Врать стоит хотя бы из вредности — пусть у Фуджа как следует поднимется давление, но выкрутиться не удастся. Если Кхембридж узнала про Д.А., то он, зачинщик, сейчас отправится собирать вещи.

— Значит, тебе неизвестно, — продолжал Фудж густым от гнева голосом, — что в школе обнаружено нелегальное ученическое общество?

— Нет, — Гарри спешно изобразил невинное удивление — нельзя сказать, чтобы удачно.

— Полагаю, министр, — приятнейшим тоном сказала Кхембридж, стоявшая возле Фуджа, — мы быстрее достигнем успеха, если я приведу осведомителя.

— Да, да, пожалуйста, — закивал Фудж. Кхембридж вышла. Фудж мстительно посмотрел на Думбльдора. — Что может быть лучше хорошего свидетеля, не так ли, Думбльдор?

— Истинно так, Корнелиус, — сурово ответил Думбльдор, склоняя голову.

Они ждали несколько минут, стараясь не встречаться взглядами; затем Гарри услышал за спиной скрип открывающейся двери. Мимо прошла Кхембридж. Она вела за плечо Мариэтту, кудрявую подругу Чу, прятавшую лицо в ладонях.

— Не бойся, дорогая, не бойся, — мягко проговорила Кхембридж, похлопывая девочку по спине, — всё в порядке. Ты всё сделала правильно. Министр очень доволен. Он расскажет твоей маме, какая ты умница. Вы знаете мать Мариэтты, министр, — добавила Кхембридж, взглядывая на Фуджа. — Это мадам Даблин из департамента волшебных путей сообщения, та, что работает в управлении кружаных путей — помните, она помогала нам с каминами «Хогварца»?

— Отлично, отлично! — обрадовался Фудж. — Яблочко от яблоньки, а? Ну, иди ко мне, детка, иди, посмотри-ка на меня, не стесняйся, давай послушаем, что ты нам... галлоп на твою горгулью!

Мариэтта подняла голову; Фудж в ужасе отшатнулся, попал ногой в камин и, чертыхнувшись, принялся топтать задымившийся подол. Мариэтта взвыла и натянула робу до самых глаз. Тем не менее, все успели увидеть огромные уродливые гнойники на носу и щеках, образующие слово «ГНИДА».

— Забудь о прыщах, милая, — нетерпеливо сказала Кхембридж, — опусти робу и расскажи министру...

Но Мариэтта опять глухо взвыла и отчаянно затрясла головой.

— Ну хорошо, глупая, я расскажу, — рявкнула Кхембридж. Она вновь пристроила на лицо свою ужасную улыбку и начала: — Итак, министр, сегодня вечером, вскоре после ужина, мисс Даблин пришла ко мне в кабинет, желая о чём-то рассказать. По её словам выходило, что, если я поднимусь в некую тайную комнату на седьмом этаже, так называемую Нужную Комнату, то найду нечто для себя приятное. Я расспросила её подробнее и выяснила, что там состоится какое-то собрание. К несчастью, тут вступила в действие порча, — Кхембридж раздражённо махнула рукой, показывая на спрятанное лицо Мариэтты, — и мисс Даблин, случайно увидев себя в зеркале, так расстроилась, что больше не могла говорить.

— Ну что ж, — Фудж одарил Мариэтту взглядом, который он, без сомнения, считал добрым и отеческим, — это был очень смелый поступок. Ты поступила правильно. А теперь расскажи, что там было, на этом собрании? Для чего вы собирались? И кто в этом участвовал?

Мариэтта молчала и лишь ещё раз потрясла головой, глядя перед собой широко раскрытыми от страха глазами.

— Разве у нас нет контрпорчи? — спросил Фудж у Кхембридж, нетерпеливо тыча пальцем в сторону Мариэтты. — Чтобы она могла нормально разговаривать?

— Я пока не нашла, — неохотно призналась Кхембридж, и Гарри испытал невероятную гордость за Гермиону. — Но это неважно, она может и не говорить. Я сама расскажу.

— Помните, министр, в октябре я сообщала вам, что Поттер и некоторые другие учащиеся встречались в Хогсмёде в «Башке борова»...

— У вас есть доказательства? — неожиданно вмешалась профессор Макгонаголл.

— Да, Минерва. Показания Уилли Уиздесуйерса, который случайно оказался в баре в то же самое время. Он был весь забинтован, но это не помешало ему услышать разговор, — уверенно заявила Кхембридж. — Он запомнил всё слово в слово и, поспешив в школу, передал мне....

— Так вот почему он не понёс наказания за срыгивающие унитазы! — воскликнула профессор Макгонаголл, высоко поднимая брови. — Любопытная подробность! Вот как, оказывается, работает наша правоохранительная система!

— Вопиющая коррумпированность! — загрохотал могучий красноносый колдун с портрета над столом Думбльдора. — В моё время, господа, министерство не вступало в сделки с преступниками!

— Благодарю за поддержку, Фортескью, однако успокойтесь, — мягко проговорил Думбльдор.

— Целью встречи, — продолжала профессор Кхембридж, — было склонить собравшихся к вступлению в нелегальное общество с тем, чтобы изучать заклятия и контрпорчу, исключённые министерством из школьной программы...

— Вы ошибаетесь, Долорес, — перебил Думбльдор, спокойно глядя поверх очков, сидящих посередине крючковатого носа.

Гарри удивлённо на него уставился. Неужели Думбльдор хочет вытащить его из этой передряги? Но, если Уилли Уиздесуйерс действительно всё слышал, то ему, Гарри, нет спасенья...

— Ого! — Фудж снова стал раскачиваться на пятках. — Да-да, давайте послушаем очередное враньё! Вы готовы на всё, лишь бы обелить Поттера! Ну же, Думбльдор, говорите! Полагаю, Уилли Уиздесуйерс лжёт? В «Башке борова» был не Поттер, а его близнец? Или всё, как всегда, объясняется путешествием во времени, возвращением из мёртвых и парочкой невидимых дементоров?

Перси Уэсли картинно расхохотался.

— О, как смешно, министр, как остроумно!

Эх, пнуть бы его как следует! Тут Гарри, к своему огромному изумлению, увидел, что Думбльдор тоже улыбается.

— Не стану отрицать, Корнелиус, — уверен, не станет и Гарри, — он действительно был в «Башке борова» и хотел собрать группу для изучения защиты от сил зла. Я лишь хотел внести небольшое уточнение. Долорес Кхембридж неправа, утверждая, что в то время подобная группа была нелегальной. Если помните, министерский декрет, запрещающий школьные общества, появился через два дня после встречи в «Башке борова», а следовательно, Гарри не нарушал никаких правил.

У Перси сделался такой вид, будто он получил по физиономии чем-то очень тяжёлым. Фудж, забыв опуститься на пятки, застыл с разинутым ртом.

Кхембридж пришла в себя первой.

— Всё это прекрасно, директор, — сладко улыбнулась она, — но с момента издания указа номер двадцать четыре прошло около полугода. И если первая встреча не была незаконной, то все остальные определённо были.

— Да, — сказал Думбльдор, с вежливым интересом глядя на Кхембридж поверх сплетённых пальцев, — были бы, если бы продолжались после издания указа. Но есть ли доказательства, что это так?

Пока Думбльдор это говорил, за спиной Гарри раздался странный шорох, и ему показалось, будто Кинсли что-то сказал, при этом нечто едва ощутимое — не то струя воздуха, не то птичье перо — мазнуло Гарри по боку. Однако, опустив глаза, он ничего не заметил.

— Доказательства? — с кошмарной жабьей улыбкой повторила Кхембридж. — Вы не слушаете, Думбльдор? Зачем я, по-вашему, привела Мариэтту Даблин?

— Ах, так она готова свидетельствать за все шесть месяцев? — вскинул брови Думбльдор. — Я-то думал, речь идёт о сегодняшнем собрании.

— Мисс Даблин, дорогая, — тут же сказала Кхембридж, — расскажите, как долго продолжались собрания. Можете только кивнуть или покачать головой — уверена, прыщей от этого больше не станет. Итак: собрания происходили регулярно в течение последних шести месяцев?

У Гарри внутри всё оборвалось. Вот, пожалуйста — неопровержимое доказательство, которое даже Думбльдор не сможет опровергнуть.

— Кивни или покачай головой, милая, — ласково повторила Кхембридж, — ну же! Заклятие не может подействовать дважды.

Все, затаив дыхание, смотрели на Мариэтту, на её глаза, видневшиеся между воротником и кудрявой чёлкой. Странно, её взгляд был совершенно пуст — или это только казалось из-за отблесков камина? Потом, к величайшему изумлению Гарри, Мариэтта помотала головой.

Кхембридж глянула на Фуджа и снова уставилась на Мариэтту.

— Ты, наверное, не поняла вопроса, дорогая? Я спрашиваю: ты посещала эти собрания в течение последних шести месяцев? Да?

Мариэтта опять помотала головой.

— Что это значит, дорогая? — злобно спросила Кхембридж.

— По-моему, смысл очевиден, — резко сказала профессор Макгонаголл, — в течение последних шести месяцев никаких тайных собраний не было. Верно, мисс Даблин?

Мариэтта кивнула.

— Но сегодня вечером оно было! — в ярости закричала Кхембридж. — Собрание было, мисс Даблин, в Нужной Комнате, вы сами сказали! И Поттер был зачинщиком, не так ли, Поттер — организатор, он... Что ты трясёшь головой, девчонка?

— Обычно, когда человек мотает головой, — ледяным тоном отчеканила профессор Макгонаголл, — он имеет в виду «нет». Поэтому, если только мисс Даблин не пользуется языком жестов, доселе неизвестным человечеству...

Профессор Кхембридж грубо схватила Мариэтту, развернула её лицом к себе и стала трясти изо всех сил. Через мгновение Думбльдор был на ногах; он стоял, вскинув волшебную палочку; Кинсли шагнул к Кхембридж — и та отскочила от Мариэтты, отряхивая кисти рук, будто бы обожгла их.

— Я не могу допустить рукоприкладства, Долорес, — сказал Думбльдор. Впервые за всё время, он выглядел рассерженным.

— Давайте успокоимся, мадам Кхембридж, — пророкотал Кинсли глубоким, тягучим голосом. — Мы же не хотим неприятностей, правда?

— Нет, — почти беззвучно выдохнула Кхембридж, поднимая глаза на громадного Кинсли. — Я хочу сказать, да... вы правы, Кандальер... я... немного забылась.

Мариэтта неподвижно стояла там, где её оставила Кхембридж. Казалось, её нисколько не затронула ни внезапная атака, ни столь же внезапное освобождение; она прижимала робу к лицу и бессмысленным взглядом смотрела прямо перед собой.

Гарри, вспомнив шёпот Кинсли и нечто, проскользнувшее мимо, кое-что заподозрил.

— Долорес, — подсказал Фудж с видом человека, намеренного расставить точки над "и", — сегодняшнее собрание... оно точно имело место...

— Да, — Кхембридж взяла себя в руки, — да... Так вот, мисс Даблин сообщила о собрании, и я вместе с некоторыми надёжными учениками немедленно отправилась на седьмой этаж, с тем, чтобы схватить нарушителей на месте преступления. Однако их, видимо, предупредили о моём приходе, так как, пока мы поднимались на седьмой этаж, они успели разбежаться. Впрочем, это не имеет значения. Все фамилии мне известны. Кроме того, мисс Паркинсон по моей просьбе осмотрела Нужную Комнату на предмет обнаружения улик. И комната предоставила то, что было нужно.

Тут, к ужасу Гарри, Кхембридж достала из кармана список группы и передала Фуджу.

— Увидев фамилию Поттера, я сразу поняла, с чем мы имеем дело, — тихо сказала Кхембридж.

— Превосходно, — на лице Фуджа расцвела улыбка, — превосходно, Долорес. И... разрази меня гром...

Он поглядел на Думбльдора. Тот, бессильно опустив волшебную палочку, стоял подле Мариэтты.

— Так вот как они себя называют? — медленно произнёс Фудж. — «Думбльдорова Армия».

Думбльдор протянул руку, взял у Фуджа пергаментный лист, посмотрел на заглавие, написанное Гермионой полгода назад, и, казалось, на некоторое время лишился дара речи. Затем, улыбаясь, поднял глаза.

— Что же, игра окончена, — просто сказал он. — Вам нужно письменное признание, Корнелиус, или устного подтверждения в присутствии свидетелей будет достаточно?

Кинсли и профессор Макгонаголл со страхом переглянулись. Гарри решительно не понимал, что происходит — так же, как и Фудж.

— Подтверждение? — недоумённо переспросил Фудж. — Какое... я не по...

— Думбльдорова армия, Корнелиус, — Думбльдор, не переставая улыбаться, помахал списком перед лицом министра. — Не Поттерова армия. Думбльдорова.

— Но... но...

В глазах Фуджа мелькнуло понимание. Он в ужасе отшатнулся, взвизгнул и в очередной раз выскочил из камина.

— Вы? — прошептал он, затаптывая задымившийся подол.

— Именно, — любезно подтвердил Думбльдор.

— Всё это организовали вы?

— Я, — кивнул Думбльдор.

— Набрали армию школьников?.. Собственную армию?

— Сегодня должно было состояться первое собрание, — заявил Думбльдор. — С единственной целью — чтобы дети подтвердили своё согласие в неё вступить. Разумеется, теперь я вижу, что было ошибкой пригласить мисс Даблин.

Мариэтта кивнула. Фудж поглядел на неё, на Думбльдора... и гневно раздул грудь.

— Так вы действительно хотели устроить против меня заговор! — завопил он.

— Действительно, — весело согласился Думбльдор.

— НЕТ! — выкрикнул Гарри.

Кинсли ожёг его предупреждающим взглядом, Макгонаголл угрожающе расширила глаза, но до Гарри внезапно дошло, что затевает Думбльдор, и он чувствовал, что обязан этому помешать.

— Нет!... Профессор Думбльдор!...

— Тише, Гарри, иначе, боюсь, тебе придётся покинуть мой кабинет, — спокойно сказал Думбльдор.

— Да уж, помолчи, Поттер! — рявкнул Фудж. Он не сводил с Думбльдора вытаращенных глаз, в которых горело изумлённое восхищение. — Так-так-так... Я прибыл сюда, чтобы исключить Поттера, а вместо этого...

— Вместо этого арестуете меня, — улыбнулся Думбльдор. — Всё равно что потерять нут, а найти галлеон, верно?

— Уэсли! — закричал Фудж, задрожав от радости. — Уэсли, вы всё записали, всё, что он сказал? Его признание и всё-всё-всё?

— Да, сэр, да! — пылко отозвался Перси. Его нос был весь забрызган чернилами — с такой скоростью он строчил.

— И про армию для борьбы с министерством и про то, что он хотел подорвать моё положение?

— Да, сэр, да, всё записал! — ответил Перси, вдохновенно просматривая записи.

— Вот и замечательно, — Фудж сиял от восторга, — сделайте копию, Уэсли, и немедленно отошлите в «Прорицательскую газету». Если послать срочной совой, они успеют дать это в утреннем выпуске! — Перси ринулся вон из кабинета. Дверь с грохотом захлопнулась, и Фудж повернулся к Думбльдору. — А вас сопроводят в министерство и, по исполнении формальных процедур, переправят в Азкабан, дожидаться суда!

— А, — мягко проговорил Думбльдор, — разумеется. Вот загвоздка. Впрочем, я это предполагал.

— Загвоздка? — всё так же радостно переспросил Фудж. — Не вижу никаких загвоздок, Думбльдор!

— А я, — извиняющимся тоном сказал Думбльдор, — к сожалению, вижу.

— Ах, неужели?

— Дело в том... вы рассуждаете, исходя из убеждения, что я... как бы это?... безропотно подчинюсь. Увы, Корнелиус, этого не произойдёт. Я не имею ни малейшего желания отправляться в Азкабан. Разумеется, я легко мог бы бежать — но это такая бездарная потеря времени! Говоря откровенно, у меня масса других дел, которые я безусловно предпочту пребыванию в Азкабане.

Кхембридж с каждой минутой всё больше краснела, будто её медленно заливали кипятком. Фудж ошарашено смотрел на Думбльдора — так, словно получил по физиономии, но никак не мог в это поверить. Он как-то странно кудахнул, а затем оглянулся на Кинсли и человека с короткими седыми волосами, единственного из всех, кто покамест не издал ни звука. Последний ободряюще кивнул Фуджу и шагнул вперёд, отступив от стены. Его рука небрежно, точно сама по себе, потянулась к карману.

— Не делайте глупостей, Давлиш, — почти ласково сказал Думбльдор. — Не сомневаюсь, вы прекрасный аврор — насколько я помню, все экзамены на П.А.У.К. вы сдали с оценкой «Великолепно» — но если вы попытаетесь... э-э... применить силу, я не гарантирую вашей безопасности.

Человек по фамилии Давлиш глупо заморгал и опять посмотрел на Фуджа, но на сей раз обращаясь за подсказкой, что делать дальше.

— Вы что, — осклабился Фудж, приходя в себя, — хотите в одиночку справиться со мной, Давлишем, Кандальером и Долорес?

— Мерлинова борода, разумеется, нет, — улыбнулся Думбльдор, — если вы не станете глупить.

— Ему не придётся действовать в одиночку! — громко объявила профессор Макгонаголл, запуская руку во внутренний карман робы.

— Придётся, придётся, Минерва, — резко возразил Думбльдор. — Вы нужны «Хогварцу»!

— Ну всё, довольно! — воскликнул Фудж, выхватывая волшебную палочку. — Давлиш! Кандальер! Взять его!

Сверкнула серебристая молния; раздался грохот, напоминавший ружейный выстрел; кабинет заходил ходуном; чья-то рука схватила Гарри за шиворот и заставила лечь на пол. В тот же миг вспыхнула вторая молния; загалдели портреты; Янгус пронзительно крикнул; комнату наполнило густое облако пыли. Гарри закашлялся; перед ним с грохотом упал кто-то тёмный и высокий; раздался чей-то визг, что-то рухнуло, кто-то завопил: «Нет!»; разбилось стекло; быстро пробежали чьи-то ноги, послышался стон... и наступила тишина.

Гарри стал вырываться от державшего его человека и, оглянувшись, увидел пригнувшуюся Макгонаголл; это она уложила его и Мариэтту на пол, подальше от опасности. В воздухе по-прежнему стояло много пыли, Гарри никак не мог отдышаться. К ним подошёл кто-то очень высокий.

— С вами всё в порядке? — спросил Думбльдор.

— Да! — ответила профессор Макгонаголл, вставая и заставляя подняться Гарри и Мариэтту.

Пыль начала оседать. Стали видны причинённые разрушения: опрокинутый письменный стол, валяющиеся на боку тонконогие столики, обломки серебристых приборов. Фудж, Кхембридж, Кинсли и Давлиш неподвижно лежали на полу. Феникс Янгус с тихим пением парил над ними широкими кругами.

— К сожалению, пришлось околдовать и Кинсли, иначе было бы слишком подозрительно, — еле слышно сказал Думбльдор. — Надо сказать, он сегодня действовал просто блестяще: на удивление незаметно модифицировал память мисс Даблин! Поблагодарите его от моего имени, Минерва, хорошо?

— Далее. Очень скоро они очнутся. Им лучше не знать, что мы с вами успели переговорить -ведите себя так, будто они потеряли сознание всего на миг. Они ни о чём не догадаются.

— Куда вы отправитесь, Думбльдор? — шёпотом спросила профессор Макгонаголл. — На площадь Мракэнтлен?

— О нет, — с мрачной улыбкой ответил Думбльдор, — скрываться я не намерен. Фудж ещё пожалеет, что вынудил меня покинуть «Хогварц», это я вам обещаю.

— Профессор Думбльдор... — пролепетал Гарри.

Он не знал, с чего и начать: с того ли, как сожалеет, что организовал Д.А. и причинил столько неприятностей, или как ему горько, что из-за него Думбльдор вынужден покинуть школу? Но директор не дал ему вымолвить ни слова.

— Послушай меня, Гарри, — с напором заговорил он, — ты должен научиться окклуменции, понимаешь? Делай всё, что велит профессор Злей, упражняйся каждый вечер перед сном, чтобы прекратились кошмары — скоро ты поймёшь, зачем это нужно, но сейчас просто пообещай...

Человек по фамилии Давлиш пошевелился. Думбльдор схватил Гарри за запястье.

— Помни... необходимо полностью закрыть сознание...

Но, едва пальцы Думбльдора прикоснулись к коже Гарри, шрам пронзила ужасная боль, и его охватило кошмарное, жгучее желание ударить Думбльдора, укусить, разорвать...

— Скоро ты всё поймёшь, — шепнул Думбльдор.

Янгус сделал последний круг и завис над головой хозяина. Думбльдор отпустил Гарри, поднял руку и взялся за длинный хвост феникса. Полыхнуло пламя, и оба исчезли.

— Где он? — завопил Фудж, садясь на полу. — Где он?

— Не знаю! — заорал Кинсли, вскакивая на ноги.

— Дезаппарировать он не мог! — выпалила Кхембридж. — Отсюда, из школы, это невозможно...

— На лестницу! — закричал Давлиш, взвился с пола, ринулся к двери, рывком распахнул её и исчез. За ним бросились Кинсли и Кхембридж. Фудж, поразмыслив, медленно встал и отряхнулся от пыли. Повисло долгое, напряжённое молчание.

— Итак, Минерва, — премерзко сказал Фудж, поправляя порванный рукав. — Боюсь, вашему другу Думбльдору пришёл конец.

— О, вы так думаете? — очень обидным тоном отозвалась профессор Макгонаголл.

Фудж, казалось, её не слышал. Он осмотрел разгромленный кабинет. Портреты, глядя на него, злобно шипели, а кое-кто делал очень грубые жесты.

— Отправьте-ка этих двоих спать, — приказал Фудж, оборачиваясь к Макгонаголл и указывая подбородком на Гарри и Мариэтту.

Профессор Макгонаголл не ответила, но быстро провела ребят к выходу. Пока закрывалась дверь, Гарри успел услышать обрывок фразы, сказанной Пинием Нигеллием:

— Знаете, министр, мы, конечно, во многом расходимся с Думбльдором, но, согласитесь, у него есть стиль...