"Меч и Цепь" - читать интересную книгу автора (Розенберг Джоэл)Глава 1 ПРОФЕССИЯ— Куда двинемся? — Карл Куллинан присел рядом с Андреа Анропулос на самый большой из плоских камней, окружавших угли обеденного костра. Он медленно отхлебывал кофе и щурился на закатное солнце. Энди-Энди улыбнулась. Карл всегда любил ее улыбку: она делала еще ярче и без того яркий день. — Ты это в переносном смысле? — Она тряхнула головой, отбрасывая с лица непослушные прядки. Ее тонкий загорелый пальчик коснулся его виска. — Или интересуешься, куда бы нам удрать, чтобы побыть наедине? — Склонив голову к плечу, Андреа снизу вверх взглянула на воина. — А я-то думала, прошлой ночи нам хватит — хотя бы на время! Давай подождем до темноты, ладно? Карл рассмеялся. — Я не о том — а про то, сколько еще мы будем тут прохлаждаться. Сообщество Целящей Длани не станет терпеть нас здесь вечно. — Ярдах в двадцати от пары, в траве, открыл глаза Эллегон. Подняв голову со скрещенных передних лап, дракон глянул на людей. «Неужто вы не в состоянии думать ни о чем, кроме плотских утех? Я знаю, вы только люди, — но неужели у вас всегда гон?» Он поднялся на четыре лапы, свернул и развернул крылья — с соседнего вяза поднялась туча мелких птах — и неторопливо взлетел. По драконьим меркам он был совсем мал: всего-то с автобус от острого кончика серовато-зеленого хвоста до подобных блюдцам ноздрей носа ящера. Распахнулась и захлопнулась пасть, извергнув клубы дыма и пара. «Мне казалось, что люди, еще недавно учившиеся вместе, должны думать и о другом. Хотя бы иногда». «Эллегон, — подумал Карл, — ты несносен». «Ладно, не бери в голову. Со мной можно и не считаться — я, в конце концов, всего лишь дракон». Он развернулся и, покачиваясь, полетел прочь. — Эллегон! — окликнул Карл. — Вернись! Дракон сделал вид, что не слышит. Карл повел плечами. — И что это он стал таким… — Занозистым? — договорил, подходя, Уолтер Словотский. — Но ты же сам во всем виноват. Уолтер был крупным мужчиной — но все же не настолько высоким, широкоплечим и мускулистым, как Карл. По крайней мере Он изменился — но не во всем. Уолтер по-прежнему схватывал все быстрее, чем Карл. И это по-прежнему уязвляло. — То есть? — раздраженно осведомился Карл. — Сейчас скажу — дай только кофе налить. — Взяв тряпку, Словотский обернул ею ручку котелка и плеснул обжигающий напиток себе в чашку. Казалось, леденящий ветер, что дует с луга, вовсе не холодит его — хоть он и был, как обычно, в куртке без рукавов, белых полотняных штанах и сандалиях, а бедра его, как и прежде, обвивал увешанный метательными ножами пояс. Свободной рукой Словотский потер глаза. Их чуть раскосая форма придавала его лицу восточный вид, хотя черты были славянскими, а черные волосы слегка вились. — Ты сам напросился на сложности, Карл. Никакой особой причины его вредности нет. Он просто ревнует, вот и все. — Ревнует? — Брови Энди-Энди изумленно выгнулись. — Ко мне? Почему?.. Никогда не думала… «Вот это правда». — …что драконы могут ревновать, — докончила она, словно ее не перебивали. А может, и правда не перебивали. Эллегон запросто мог заставить ее замолчать. Карл обернулся — как раз вовремя, чтобы заметить кончик драконьего хвоста, исчезающий среди деревьев в рощице на другом краю луга. «Не подслушивай. Хочешь поговорить? Возвращайся — и поговорим. А нет — так и не встревай». В ответ — ничего. Уолтер пожал плечами, уголки его губ приподнялись в насмешливой ухмылке. — Это просто спор за внимание Карла. Тебя он им дарит, а Эллегона — нет. Он направил указующий перст на Лу Рикетти, который сидел, опершись на ствол высокого клена, и о чем-то размышлял, скрестив руки на синей рабочей куртке. — Тридцать седьмой Закон Словотского: «Кому-то нужно меньше внимания, кому-то — больше. Кое-кто жаждет получать все. Это зависит от…» — Тревога! — Гном Ахира, устроившийся на вершине засохшего дуба, встряхнул головой. — Все — к оружию! Лу, возьми мой арбалет. Карл — на коня. Говоря это, Ахира споро, хоть и неуклюже, спускался с дерева, цепляясь толстыми пальцами за шершавую кору — искать удобные ветки было некогда. Карл, отшвырнул кружку, вскочил на ноги и, привычно проверяя, на месте ли меч, помчался через луг к своей гнедой — кобыла лениво паслась посреди поляны, переборчиво выбирая травинки повкусней. Если только Ахира не ошибся, времени седлать ее уже нет. На бегу сдернув с ветки уздечку, Карл просунул мундштук между зубов лошади, взнуздал ее и затянул узду за ушами. Собрав поводья в левой руке, правой он ухватился за гриву, вскочил на спину кобылы и быстро выпрямился. Потом стегнул гнедую поводьями, одновременно ударив пятками по бокам. «Мне видно немного лучше, и я мог бы…» «Тогда смотри быстрей. На нас, кажется, нападают». «И ничего подобного. Там происходит совсем другое…» Эллегон открыл Карлу свой разум. Изогнув длинную шею, Эллегон Дракон сосредоточился на них; всадники будто стали ближе. Все пятеро — мерзкие людишки верхом на лошадях. Возможно — Трое группкой преследовали четвертого, обнаженного по пояс и донельзя худого, с металлическим ошейником, на котором болтался обрывок цепи. Пятый всадник, одетый, как и остальные преследователи, в зеленую тунику и такие же леггинсы, галопом мчался наперерез. «Спасибо, Эллегон, — мысленно поблагодарил Карл. — Пятый избрал иную, чем его приятели, тактику: пытается перехватить раба прежде, чем тот доберется до земель святилища». «И перехватит: конь у него лучше, чем у тех четверых». — Андреа, — распорядился Ахира, — в засаду! Спрячься в кустах и, когда они приблизятся, срази всех, кого сможешь, сонным заклятием. Потом разберемся, кто и что. Пока же я просто хочу… — Нет, — возразил Карл, осаживая гнедую рядом с гномом. — Они не по наши души. Это четверо солдат, и гонятся они за беглым рабом. Они не собираются приближаться сюда. Энди, как далеко действует твое заклятие? Она беспомощно махнула рукой: — Две, ну, может, три сотни футов. Самое большее. «Эллегон, есть там у кого-нибудь луки? Ты не обратил внимание, так что и я не знаю». «У двоих есть. Карл, нам надо поговорить…» «Позже». Он повернулся к Андреа: — Это без толку. Тебя подстрелят прежде, чем ты сможешь до них дотянуться. Ими займемся мы с Эллегоном. — «Взлетай и помоги мне». Лошадь была только у Карла; если солдаты и их жертва окажутся не слишком далеко, он сможет какое-то время сдерживать врага — пока не подойдут остальные. Карл, конечно, был весьма высокого мнения о своем мастерстве воина, но один против четверых или даже больше — это было все-таки немного слишком, как бы умело этот один ни обращался с мечом. А вот с Эллегоном над головой драка, возможно, вообще бы не понадобилась: поджариться в драконьем огне никому неохота. «Нет». «Что?» «По-моему, я ясно выразился. Нет, я не взлечу. У них луки. Я боюсь». Капризничаем. Чешуя Эллегона потверже, чем лучшая сталь. Ничем, кроме магии, дракона не взять. Но на споры времени нет. — Эллегон выбыл — я приторможу их один. Присоединяйтесь ко мне как сможете! Андреа вцепилась в его штаны: — Подожди. У меня есть… — Некогда. Ты меня не слушала? Там Не обращая внимания на крики Ахиры, он пустил кобылу рысью. Лучше бы, конечно, вынестись на Пустошь галопом — но Карл не привык ездить без седла; лучше приехать чуть позже, зато без риска свалиться с лошади. Он потрусил вниз по склону к прогалу в деревьях. За ними, тронутая алым светом заходящего солнца, простерлась суровая, режущая глаза равнина — Элрудова пустошь. Давным-давно землю, что ныне звалась Пустошью, покрывала густая сочная зелень — такая же, как на лесистом островке, окружившем Святилище Целящей Длани. Тысячу лет назад ее выжег смертный поединок двух магов — и теперь до самого горизонта простирался океан мертвой, растрескавшейся под солнцем земли. В четверть мили впереди по этому океану катилась волна пыли. Перед ней одинокий всадник, оторвавшись от троих преследователей едва на сто ярдов, понукал своего коня, чтобы обойти четвертого, скакавшего к нему сбоку. «Но, опять же, — отдаленно прозвучал в его голове голос дракона, — ты ведь можешь попробовать просто поговорить с ними. Может, и выйдет». «На что спорим?» — Карл ударил кобылу пятками. Когда он приблизился к беглецу, тот повернул свою лошадь прочь. Полуобнаженный, худой, все лицо в шрамах, пот прочертил бороздки на загорелой, покрытой пылью груди… Он отчаянно вцепился в поводья сучковатыми пальцами, а обрывки цепи дребезжали что-то бестактно-веселое. — Н'вар! — крикнул Карл на эрендра. — Без толку. Человек, очевидно, решил, что Карл заодно с другими: одежды воина были такими же, как у преследователей. Для раба это, должно быть, выглядело ловушкой: словно еще один всадник возник перед ним, чтобы отсечь его от спасительных земель святилища — а до них оставалось всего несколько сот ярдов. Тихий стон сорвался с его губ, когда он резко повернул, под прямым углом пересекая путь Карла. И тут, будто он только того и ждал, четвертый всадник привстал в стременах. Ременные путы с грузами на концах, кружась, со свистом рассекли воздух и обвились вокруг задних ног коня беглеца. Заржав от боли и страха, тот рухнул; всадник вылетел из седла, кубарем покатился по земле — и застыл недвижим. Времени осматривать упавшего не было. Если он мертв — помощь ему не нужна; если ранен — возможно, сумеет протянуть до подхода Словотского, Ахиры и Рикетти. Они скоро будут, и наверняка — с целительным бальзамом. Карл обнажил меч. — Спокойно, — прошептал он на ухо гнедой, собирая поводья в левый кулак. — Просто постой спокойно. Воин ждал четверых солдат. Кони их замедлили бег, и Карл бросил быстрый взгляд на их оружие. Все четверо — мечники, мечи у всех — широкие и короткие, такие обычны для областей Эрена. С ними Карл, может, и справится, он ведь верхом. Его рыжая кобыла была крупной и сильной; возможно, ему удастся заставить ее танцевать вокруг этих загнанных бедолаг — и тогда его более длинный клинок соберет свою жатву. Но у двоих к седлам приторочены арбалеты. Это плохо. Очень плохо. Но… Арбалеты? Если у них есть арбалеты, почему же они не стреляли? — Риват'эд! — Раскатистые звуки эрендра легко скатывались с его языка. — Вожак, кряжистый бородач, ответил ему на том же языке. — Это не твое дело, — проговорил он, направляя коня к Карлу. — Раб является собственностью лорда Мехлэна Метрейльского, которому мы и служим, — закон о правах на потерянную собственность тут не работает. Эллегон что-то сказал. «Тяни время. Просто тяни время», — еле расслышал Карл. Вряд ли он сможет тянуть его долго. Младший из арбалетчиков уже отвязал арбалет и теперь тянулся к деревянному колчану на луке своего седла — за болтом. Но попробовать все же стоило, — Ты! — рявкнул он на эрендра. — Только тронь тетиву — я отберу у тебя арбалет и тебя же этой тетивой придушу! — Самый высокий из четверки был на голову ниже Карла; возможно, удастся на какое-то время припугнуть их, а там, глядишь, все и обойдется. Светловолосый мальчишка-стрелок ухмыльнулся. — Ой ли!.. — с насмешливым недоверием протянул он. Тем не менее его пальцы, нашаривавшие болт, замерли. Отлично. Еще пару минут. — Вот теперь поговорим. — Карл приспустил кончик меча. Он прислушался к звукам за спиной. Ничего, кроме цоканья копыт вскочившей лошади беглеца. Раб делает вид, что без сознания, — в лучшем случае. В лучшем случае… Да гори оно все! — Он не раб. Не раб — и под моей защитой. — Дать им шанс было справедливо: Карл, конечно, дал обет Матриарху, но он не мог убивать любого встречного только за то, что тот мирится с рабством — или даже его поддерживает. Это попросту было бы зря, даже пролей при этом Карл море крови. Но с тех пор кое-что изменилось. — Вы его не получите. Вожак фыркнул. — Кто ты? — Он приподнял бровь. — На дщерь Длани ты не очень-то похож… Такой же урод, как они, это да, но… — Он умолк и пожал плечами. — Как думаешь, чем мы заняты? Мы гнали его столько времени… — …а теперь поворачивайте и уезжайте, — оборвал его Карл. — И покончим на этом. Вожак улыбнулся, рука его потянулась к рукояти меча. — Сомневаюсь я… Слова оборвались булькающим вздохом: острие Карловой сабли пронзило его горло. Одним меньше. Карл послал кобылу ко второму — мечнику с безбородым рябым лицом. Тот уже вытащил меч. Не медлить! Побыстрей покончить с этим и заняться стрелками. Мечник бросился на него, Карл отбил удар и ударил сам — по держащей меч руке. К этому Безбородый был готов; поворотом кисти он отвел Карлов меч и попытался провести возвратный удар в шею. Карл нырнул под клинок, воспользовался тем, что враг открылся, и ударил его в грудь, держа меч параллельно земле. Клинок прошел сквозь кожаную тунику, как нож сквозь масло. Карл выдернул клинок. Винно-красная кровь ударила как фонтан, оросив и лезвие от кончика до гарды, и руку Карла от запястья до локтя. Он попал то ли в аорту, то ли в сердце… а впрочем, не все ли уже равно? Безбородый умер мгновенно. Карл резко развернул кобылу навстречу остальным. Словно отражения в зеркалах, двое стрелков поворотили коней и галопом помчались в противоположные стороны. Карл чуть помедлил. Ему надо убить обоих — и чем скорее, тем лучше. Но разделяло их всего несколько ярдов — пока он будет возиться с одним стрелком, другой успеет прикончить его самого. Делать нечего. Сперва он уберет одного, а потом — если успеет — то и второго. Стрелок слева от воина повернул коня. Его арбалет удерживали на седле две дужки; он потянулся к талии — за поясом с трехзубой пряжкой… Его отделяли от Карла сорок ярдов неровной земли. Карл бросил гнедую в галоп. Если он успеет добраться до стрелка… Рванувшись вперед, Карл отбил арбалет в сторону, болт бессильно свистнул рядом с его ухом. Стрелок выхватил из-за пояса нож — но меч Карла уже пронзил его грудь. И застрял. Обмякшее тело стрелка соскользнуло с седла — вместе с Карловым мечом. Воин выругался, и… …боль огненным цветком расцвела в спине Карла. Ноги перестали его слушаться, он вообще не ощущал их. Он начал падать с лошади, попытался ухватиться за гриву — но пальцы свело, и жесткие волосы выскользнули из руки. Он упал боком, тело его скрючилось. Краем глаза он видел, как дрожит торчащая из спины стрела. Он ничего не чувствовал. От пояса вниз — вообще ничего. Позвоночник. Эллегон, помоги мне. Пожалуйста… Никакого ответа. Сквозь кровавую пелену боли Карл видел, как второй стрелок, сидя на гарцующем коне, перезаряжает арбалет и старательно прицеливается. Тот самый блондинистый щенок, которому Карл угрожал. За ним, потрясая оружием, мчались по опаленной солнцем пустоши Ахира, Словотский и Рикетти. Но успеть добраться до стрелка вовремя у них не было ни единого шанса. Жало болта притягивало взгляд. Блестящее, хоть и в пятнышках ржавчины, оно ало мерцало в лучах заходящего солнца. Арбалет медленно опускался; тетива… …звякнула, и стрела закувыркалась в недвижном воздухе. Длинный багровый рубец вспух на бедре стрелка. Он опустил руки, закрываясь от невидимого врага… и его сдернули с седла. Он съежился на земле у ног подбежавшего Уолтера, и тот навис над мальчишкой, сжимая по ножу в каждой руке. — Иди взгляни, что там Карл, — сказал он в воздух. — Я пригляжу за этой… мразью. Облачка пыли поднялись в воздух, направляясь к Карлу. — Тише, — негромко проговорил голос Энди-Энди. — У Лу с собой бальзам. Целая бутыль. Боль скоро пройдет. — Нежные невидимые пальцы тронули его лоб. Она начала тихонько наговаривать резкие, странные слова, такие странные, что они, едва услышанные, тут же и забывались, а Карл смотрел, как по равнине, пыхтя и отдуваясь, торопится Лу Рикетти с причудливо изукрашенным бронзовым сосудом в руках. А потом начало действовать нейтрализующее заклятие — голова Андреа закрыла от Карла спешащего Рикетти. Образ проявлялся: сперва карие, затуманенные слезами глаза, потом чуть длинноватый нос с легкой горбинкой, высокие скулы, полные губы — и все это в обрамлении длинных каштановых волос, слегка тронутых алыми бликами закатного солнца. Карл всегда считал Энди-Энди красавицей — но никогда она не казалась ему такой красивой, как сейчас. — Энди, ноги… — Идиот несчастный! — Она подсунула руку ему под, плечи и с трудом перевернула на живот. — Быстрей, давай сюда. — Хлопнула пробка. Жуткая боль заставила его вскрикнуть — из спины выдернули стрелу. Но — самое страшное — ниже крестца боль прекращалась. Карл был парализован. А потом влажная прохлада смыла боль. Она прошла, будто и вовсе не было. — Пошевели-ка пальцами, Карл, — велела Андреа. Он попробовал. И они шевельнулись. Он был целым; он чувствовал — Спасибо. — Он попытался оттолкнуться руками и встать. — Еще… — Хватит с тебя, — сказала Андреа. — У нас почти не осталось бальзама. Мне пришлось истратить почти все на дыру у тебя в спине. Больше тебе просто нельзя: организм не выдержит. Так что просто полежи. А я пойду взгляду на бедолагу, упавшего с лошади. — Не трать время, — прохрипел Ахира. — Он, должно быть, сломал себе шею, когда падал. Он мертв. Черт! А теперь все тщетно. «Нет. Не тщетно». «Тебе легко говорить. Трус». «Послушай меня. Карл. Он был слишком далеко; я почти ничего не смог прочитать из его мыслей, когда он пытался спастись; я даже не знаю его имени. Но одно я услышал — когда он увидел тебя и принял за одного из преследователей. „Нет, — подумал он, — лучше я умру, чем вернусь!“ — …и если 6 я ждал… «Он все равно умер бы. Может, через десять лет, может, через пятнадцать. А может — и завтра… что значит время? Но он не умер бы свободным. Всегда помни: он умер свободным». Так ли уж это много? «Он думал, что — много. Какое право у тебя оспаривать это? — Мысленный голос дракона смягчился. — Тебе пришлось нелегко. Поспи. Лу устроит носилки, и мы отвезем тебя в лагерь». — Но… «Спи». Усталость окутала его и погрузила в прохладную, темную глубину. Ахира взглянул на съежившегося у его ног светловолосого стрелка, и тихое проклятие сорвалось с его губ. — И что же нам делать с Гном опустил ладони на рукоять двойной секиры. Топор был простейшим и — возможно — самым верным решением. А возможно, и нет. В любом случае время, чтобы не торопясь обсудить, стоит или нет убивать арбалетчика, у них было. С привязанными к корням старого дуба руками далеко не убежишь. Уолтер наклонился проверить узлы. — Завязано крепко. Хочешь, я попрошу Эллегона присмотреть за ним? Эллегон. Еще одна проблема. Если бы этот чертов Карлов дракон вдруг не струсил… «Две ошибки. Я принадлежу себе — не Карлу Куллинану, и не кому-то еще. Во-вторых — я струсил не „вдруг“, гном. Я трус, Джеймс Майкл Финнеган. И всегда им был — больше трех сотен лет». «Не называй меня так. Меня зовут Ахира». «Сейчас — да. А чего ты боишься больше всего?» «Какое это имеет отношение…» «Я покажу тебе, если настаиваешь. Но я бы предложил отложить это на потом, Ахира. Сейчас же давай остановимся на том, что есть нечто, пугающее меня так же, как пугает тебя мысль о калеке Джеймсе Майкле Финнегане». Словотский хмыкнул. — Я бы поверил ему на слово, дружок. Тебя с нами не было, когда он «показал» Карлу что это такое — быть триста лет прикованным в выгребной яме. Посоветуйся с Карлом, прежде чем разрешать ему что-нибудь тебе «показывать». — Он поднял голову и сказал в воздух: — Эллегон? Окажи мне любезность, отключись. Мне нужно потолковать с гномом с глазу на глаз. Словотский тряхнул головой. — Вряд ли он на самом деле убрался из наших голов, — заметил он. — Но так хотя бы можно надеяться, что он ничего не сболтнет Карлу… С Куллинаном у нас проблема. Ахира глянул через плечо на дальний край луга. Там под кучей одеял спал в сумерках Карл. Чуть поодаль от него сидели, тихо беседуя, Андреа и Лу Рикетти. — С Куллинаном проблема… — повторил Ахира, когда они с Уолтером отошли в дальний конец поляны, подальше от стрелка. — Экая важность! Словотский склонил голову к плечу. — Тебе это важным не кажется? — Куллинан — наименьшая из моих забот, Уолтер. У нас есть проблемы и поважней. — Ахира кивнул на стрелка. — Например, что нам делать с этим местным Вильгельмом Теллем? Или — сколько еще сможем мы оставаться здесь, пока Сообщество Целящей Длани не вышвырнет нас за дверь?.. — Он повел плечами. — На данный момент самая моя большая проблема — Рикетти. Я велел ему взять мой арбалет. А он? Приволок бутыль бальзама. Не такая уж большая помощь. Если б нам на самом деле пришлось драться — сидеть нам всем глубоко в заднице. — Ахира так хватил кулаком по дереву, что полетели щепки. — Ты не напрягайся так из-за Рикетти; главное упускаешь. — Словотский положил руку на плечо гному. — Давай, возьми себя в руки. Постарайся разбираться с делами по очереди, как когда писал компьютерные программы — шаг за шагом, по одной проблеме за раз. Возьмем Рикетти. Ну и что, если он никакой боец? Его винить не за что. Мы все обладаем способностями, полученными при преображении. Я получил это. — Мягким, плавным движением он вытащил из подвеса на бедрах один из четырех метательных ножей, зажал кончик лезвия между большим и указательным пальцами и швырнул его в ближайшее дерево. Нож, чуть подрагивая, впился в ствол в пяти с половиной футах над землей. Словотский хлопнул себя по бедру. — И хоть с Карлом мне не равняться, если мы раздобудем для меня меч, я смогу управиться с ним вполне сносно. Не говоря уж о моих воровских талантах. — Он подошел к дереву, вырвал нож, отер его о складку широких штанов и сунул назад в ножны. — Ты получил силу, ночное зрение и мастерство в обращении с арбалетом и топором. Карл чертовски хорош с мечом; у Андреа есть ее заклятия. А у Рикетти нет ничего. Лу Рикетти когда-то был магом. Он заплатил своей магией Матриарху Сообщества Целящей Длани — за возрождение Ахиры. А значит, я — неблагодарная свинья потому, что попрекаю его за неучастие в драке. Если бы не я… Нет. Так не пойдет. Угрызениями совести делу не помочь. Вопрос, как обычно, в том, что теперь делать. — Можешь что-нибудь предложить — насчет Рикетти? Пожатие плеч. — Пусть с этим разбирается Карл. Оставь это ему: он больше понимает в оружии и воинских искусствах, чем мы с тобой оба, вместе взятые. Насколько я знаю, если они возьмутся за дело вдвоем, он сможет превратить Лу в приличного мечника. — Словотский присел на высокий, по пояс, валун. — Об этом можешь какое-то время не думать. Как ты справедливо заметил, у нас есть проблемы и посерьезней. Например, что делать с этим стрелком. Отпусти мы его — напросимся на неприятности. С другой стороны, мысль о том, чтобы хладнокровно перерезать ему горло, меня отнюдь не манит. — Вот уж что не имеет значения, так это манит она тебя или нет. Если — — А, ну да… — Словотский кивнул. — Ты давно проводил ревизию наших запасов? До последнего фунта кофе и последней четвертинки «Джонни Уокера» мы еще не добрались — но если не раздобудем какой-нибудь еды, и быстро, то скоро начнем глодать кору. — Дельно подмечено. Сегодня же составим список и поговорим об этом утром — впятером. «Вшестером». — Вшестером. — Гном резко обернулся, раздосадованный вмешательством. — По-моему, мы договорились, что ты дашь нам поговорить вдвоем. «Скажи, Карла ты достаешь так же, как меня?» Уолтер закинул голову и расхохотался. — Говорил же я: он подслушивает. — Вор помрачнел. — Но Карл меня все же тревожит — и сильно. Что нам с ним делать? Его запросто могли сегодня убить, надо же так кинуться в бой — очертя голову… А если ты не обратил внимания, то Матриарх сказала, что не станет больше помогать нам. Любая смерть отныне так же окончательна, как… — Он на хмурился, подбирая сравнение. — Как временное поднятие цен телефонной компанией? — подсказал Ахира. — Точно. — Что до Карла… — Ахира развел руками. — Придется мне, видно, попробовать убедить его быть посдержанней. Он зациклился на этой идее насчет освобождения рабов — а ведь за наши головы и без того назначена награда. Мы не можем позволить ему вот так кидаться рубить всё и вся, едва завидев кого-то там в ошейнике. Не то чтобы Ахира не понимал Карла. Как Джеймс Майкл Финнеган, он вырос в мире, где рабство считалось недопустимым. Или было по крайне мере прерогативой правительств, а не отдельных личностей. Но в «Уверяю тебя, Ахира, Карл сдерживаться не станет». «Да? И почему же?» «М-м-м… У вас это зовется профессиональной гордостью». Уолтер Словотский кивнул: — Дракон уловил суть. — Он потер глаза тыльной стороной ладони и сладко зевнул. Ахира хлопнул Словотского по руке. — День был нелегкий. Эллегон, пригляди за Пустошью. Уолтер, моя стража первая. Иди поспи. Часов через… не сколько я тебя разбужу. Думать обо всем будем завтра. — В Таре? — Ответа Словотский не ждал. Он побрел прочь, насвистывая мотив из «Унесенных ветром». |
||
|