"Хан Тенгри с севера. Негероические записки" - читать интересную книгу автора (Рыбак Ян)

Узбекские авиалинии

Предубеждения владеют нами. Я не был безмятежен, отдавая себя во власть «Узбекских Авиалиний», они же, эти линии, проявили себя с самой лучшей стороны. Всё было на уровне – и новенький А-300 со всеми полагающимися удобствами, и еда с намёком на национальный колорит, и миниатюрные, улыбчивые, милые узбечки–стюардессы. Взлёты и посадки происходили вовремя и заканчивались успешно. Мы провели пятичасовый рейс Тель Авив – Ташкент во взаимообогащающих беседах на всевозможные темы, включая наши собственные биографии, все 150 лет развития мирового альпинизма и прогноз на последующие 150, а так же перспективы нашего восхождения, которые Эялю казались столь неоспоримо прекрасными, что он говорил о нём уже, как бы в прошедшем времени. Ну и, конечно, (как же без неё!) мы много говорили о политике. Наконец, я получил некоторое представление о человеке, с которым летел покорять самую высокую и суровую вершину в своей жизни. Это был молодой человек из хорошей профессорской семьи, умудрившийся к своим 23 годам – минус 3 года армии – побывать, и зачастую неоднократно, на всех континентах, кроме Антарктиды. Он был гуманитарно образован, начитан и безгранично либерален, как и положено хорошему мальчику из интеллигентной еврейской семьи, проживающей значительную часть времени в Соединенных Штатах. Я говорю это хоть и с иронией, но с доброжелательным пониманием. Я сочувственно отношусь к молодым либералам с горячим сердцем и честным умом, потому что к 40 годам из них получаются прекрасные, трезвомыслящие консерваторы, без людоедских наклонностей. 40 летних же либералов со всё ещё горячим сердцем я на дух не переношу и считаю их существами крайне вредной породы.

Транзитный зал ташкентского аэропорта поразил меня своим несуразным великолепием. Пройдя регистрацию и паспортный контроль, обустроенные по выморочным советским образцам, мы вышли в просторную галерею. Стены, облицованные благородным серым мрамором и оживлённые бегущим поверху золотым узором, лишили меня дара речи. Дворцовых пропорций лестница была окаймлена неприлично великолепными балюстрадами. У её подножия в центре зала зиял пересохший в незапамятные времена фонтан, всё ещё красивый посмертной археологической красотой.

И всё это милое донкихотство от авиаперевозок было грубо осквернено длинными рядами человеконенавистнических металлических скамеек. Транзитные пассажиры были призваны долгими часами умерщвлять свою плоть, одновременно созерцая прекрасное. Это ли не путь к высшему совершенству?! Когда я уже был на полпути к нирване, нас пригласили на рейс Ташкент – Алматы.

На рейсах, которые узбекская авиакомпания по старой привычке считает внутренними, она всё ещё позволяет себе в отношении пассажиров некоторую интимную фамильярность. Всё здесь по-проще, всё по-свойски. И маленький беспородный самолёт, и сухонький паёк, и по-девичьи неумелые стюардессы. Они были очень разными, эти девушки: одна была скромна и старательна, а вторая – вызывающе стервозна. Я наслаждался, глядя, как она обслуживает «товарищей пассажиров», добрая половина которых были иностранцами. Заметив призывные жесты очередного избалованного индивида, она неторопливо плыла в его сторону, при этом её милый носик плавно забирал вверх, словно фюзеляж идущего на взлёт самолёта. Приблизившись на расстояние, на котором изъявление вежливости становилось неизбежным, она выдавливала из себя улыбку – точь-в-точь, как зубную пасту из засохшего тюбика. При этом глаза её, как бы говорили: «Дать бы тебе по башке, козёл несчастный...»

Исполнив глубоко ненавистное ей пассажирское желание и протяжно прошипев «Пли-и-и-з...» она так же неторопливо отплывала.

А в это же самое время, на этом же самом самолёте, перед пассажирами, летящими бизнес-классом, дефилировала умопомрачительная казашка. Настоящая манекенщица со струящейся, как восточный шелк, фигурой и умиротворённым лицом человека, которому жизнь пообещала всё и уже начала выполнять свои обещания.

Извечная классовая ненависть туристского класса к бизнес-классу заструилась по моим жилам!