"Дао - путь без пути. Том 2. Беседы по книге Ли-цзы" - читать интересную книгу автора (Раджниш Бхагаван Шри)

Глава 4. ДАО ТАНТРА

28 февраля 1977 года, Пуна, Индия

Первый вопрос:

Вы много говорили о любви, отношениях между людьми, единении и тому подобное. Нет ли слияния между Дао и Тантрой?

Тантра означает технику, а Дао не имеет никакого отношения к технике, какой бы она ни была. Дао находится вне методологии, вне техники. Дао означает самопроизвольность, спонтанность. Как самопроизвольность может подчиняться методу? Вы не можете применять самопроизвольность; если вы применяете её, она исчезает. Нет способа культивировать естественность; культивированная естественность может быть чем угодно, но не естественностью.

Дао означает состояние всеприятия, вседозволения. Где бы, куда бы ни двигалась ваша энергия, позвольте ей двигаться. Не плывите — положитесь на течение реки. Плавание — это метод, если же вы просто течете вместе с рекой, то какой еще метод нужен? Метод означает, что у вас есть направление, вы хотите добраться куда-то. Метод означает, что вы хотите навязать свою волю реальности, вы хотите быть кем-то, где-то, в определенном состоянии; у вас есть желание, у вас есть намерение.

Дао говорит, что вы уже где-то, что вы уже что-то. Некуда идти и нечем больше быть, поэтому просто расслабьтесь, и пусть все идет само собой. И что бы ни случилось — все хорошо, поскольку в Дао нет отвержения, нет отклонения, нет подавления. Это величайшая бунтарская позиция. Никогда человеческий разум не поднимался так высоко, как в Дао. Но к этому нет пути. Вас не могут проводить туда.

Будда говорил, что есть пять путей достижения истины. Первым он называет путь шила, путь морали, характера, добродетели. Вторым он называет путь знания. Третьим он называет путь дхьяны, медитации; четвертым он называет путь преданности; и пятым он называет ашекшу — путь, которому нельзя научить.

Этот пятый путь есть Дао. Ему нельзя научить. Он может быть выучен, но ему нельзя научить. И когда я говорю, что он может быть выучен, я имею в виду, что если вы расслаблены, если вы позволяете жизни случаться в вас, если вы не создаете барьера, если вы готовы идти, куда бы ни повела вас жизнь, то вы выучите его. Это самый опасный путь, поскольку вы будете вне контроля. Ваш ум не может быть настроен; ваш ум никаким способом не может быть подготовлен. Вы будете вынуждены жить от момента к моменту, как живут деревья, как живут звезды, как живут горы. Вы должны будете жить таким же образом, таким же естественным образом. Дао — это естественность.

Поэтому индийская тантра никак не сливается с Дао. Индийская тантра очень научна. Это наука о том, как преобразовать сексуальную энергию в энергию духа; как создать динамо-машину, которая изменит, преобразует, превратит эту энергию; как двигаться от низшего к высшему; как идти от земли к небу. Это путь от секса к сверхсознанию. Тантра весьма технологична.

У Дао нет метода — это первое, что нужно понять. Но при этом чрезвычайно важным является то, что у Дао есть своя собственная тантра. Но она не является методом.

Невозможна встреча между индийской тантрой и китайским Дао, любая встреча невозможна. Они далеки друг от друга, противоположные полюса, и невозможно соединить их. Если попытаться смешать их, Дао будет разрушено, тантра не разрушится. Помните всегда: всякий раз, когда смешивается высшее с низшим, разрушается высшее, но не низшее. Всегда теряется высшее, потому что оно деликатно, оно очень, очень уязвимо, хрупко, как цветок. Если вы ударите камнем по цветку, камень не пострадает. Камень может даже не узнать, что было столкновение. Но цветок исчезнет, будет разрушен, уничтожен. Дао — это высочайшая возможность, и тантра разрушает её. Поэтому помните, что нельзя соединять их.

Но у Дао есть своя собственная тантра, потому что Дао — это взгляд на весь мир. Дао имеет все, что возможно. Оно Цельно. Поэтому в нем должно быть что-то для любви, для секса — и это есть.

Что такое даосская тантра? Запомните: я вынужден использовать слово «тантра», но я использую его не в индийском смысле. Что такое даосская тантра? Это естественность в сексуальности; это естественность в любви.

Например, если вы читаете руководство по тантре, руководство по индийской тантре, вы видите, что это — огромный Ритуал. Каждый шаг определен очень ясно. Это не просто, практиковаться в индийской тантре — вы должны стать её адептом, знатоком. Не болтайтесь зря. Не думайте, что, пока вы занимаетесь любовью с женщиной, вы практикуете тантру. Тантра трудна. Это длительный процесс. Уходят годы, чтобы стать подготовленным в ней.

Величайшей подготовленностью и самой сложной из возникающих здесь проблем является то, что тантра позволяет мужчине заниматься любовью с женщиной только тогда, когда он утратил все сексуальное влечение к ней. Нет сексуального влечения вовсе. Это целый процесс. Женщина становится вам почти матерью или сестрой — богиней. Ей нужно поклоняться. В ритуале тантры женщине нужно поклоняться, как богине. И это поклонение нужно практиковать месяцы подряд.

Женщина сидит обнаженная перед вами на троне, и вы поклоняетесь ей, вы отдаете ей поклоны, вы молитесь ей, вы в самой глубине своего сознания вынашиваете идею о том, что она — представительница всего женского рода, всех матерей. Она богиня.

День за днем, медленно, медленно вы теряете всякий сексуальный интерес к ней. Вы самогипнотизируете себя своей собственной идеей. В тот день, когда вы потеряете всякий сексуальный интерес к её телу и сможете смотреть сквозь нее и её тело, когда её тело не будет больше волновать вас, когда вы не будете даже замечать его, она станет светящейся, будет просто присутствовать — только тогда Учитель позволит вам заниматься любовью с ней. Тогда любовь будет иметь совершенно другое качество. В ней нет секса, в ней нет влечения, в ней нет физиологии. Она абсолютно духовна — встреча двух Душ.

Но это длительный процесс. Нужно совершить много ритуалов, нужно много молитв, много янтр, много медитации. После многих лет подготовки вы подойдете к тому, что женщина не будет больше женщиной для вас, она станет почти матерью, возникает «материнство». Вы мысленно переносите это материнство на нее. Вы видите её груди, но они больше не провоцируют в вас никакой сексуальности, только идею матери. Вы видите её тело и начинаете чувствовать, что являетесь частью этого тела, так же, как вы были частью тела своей матери. Это воссоздание матери. И это длительный процесс. Тантра — это большие процедуры, ритуалы, огромные упражнения в гипнозе, самогипнозе.

Это огромное упражнение в освобождении от идеи секса. Тантра совсем не сексуальна, как обычно неправильно думают. Это совершенно иная позиция — совсем нет сексуальности.

Она полна молитвы. И когда вы занимаетесь любовью с женщиной, став адептом тантры и получив разрешение Учителя... Это должно основываться на согласии Учителя, это не зависит от вас. Когда Учитель видит в ваших глазах, что весь секс исчез, что ваше тело стало почти асексуальным, он видит, что вы стоите перед женщиной, как маленький ребенок, не сознавая сексуальности, — вы обнажены, она обнажена, но в вас совсем нет сексуального интереса — когда Учитель подтверждает это, когда он подает вам сигнал, тогда вы получаете разрешение. Это зависит от Учителя. Он должен наблюдать, наблюдать пристально. Уходят месяцы, иногда годы для подготовки к этому.

У Дао есть своя собственная тантра. Прежде всего, Дао никогда не разделяется на низшее и высшее, в этом красота его. В тот момент, когда вы разделяете реальность на низшее и высшее, вы становитесь шизофреником. В тот самый момент, когда вы говорите, что что-то священное, а что-то мирское, вы осуществляете разделение. В тот самый момент, когда вы говорите, что что-то материально, а что-то духовно, вы осуществляете разделение, вы рассекаете реальность. Реальность одна. Нет ни духовного, ни материального. Реальность одна. Она выражает себя в различных формах: на одном уровне как материальное, на другом — как духовное. Духовное не является высшим, а материальное не является низшим, они стоят на одном уровне. Это позиция Дао. Жизнь одна. Существование одно. Это потрясающее единство, его невозможно оценить.

Первое в Дао — это отбрасывание двойственности. Секс не является низшим, и самадхи не является высшим. Самадхи и секс — оба являются выражением одной и той же энергии. Нет ничего похвального в самадхи и нет ничего предосудительного в сексе. Восприятие Дао всеобще, абсолютно. Нет ничего плохого в теле и нет ничего прекрасного в духе, они оба прекрасны. Дьявол и Бог едины в Дао, хорошее и плохое едины в Дао, это величайшее понимание без двойственности. Нет осуждения и нет приготовления. Готовиться к чему? Нужно просто расслабиться и быть.

Если вы любите женщину естественно... На самом деле в Дао сказано, что позиция тантры неправильна, поскольку согласно этой позиции вы должны готовиться. Приготовление означает, что вы готовитесь к будущему. Дао знает только одно время — то, которое сейчас; и только одно место — то, которое здесь. Сейчас — единственное время, здесь — единственное место. Здесь — небеса, сейчас — нирвана. Поэтому не готовьтесь.

Если в некоторый момент приходит любовь и она завладевает вами, идите с ней. Не насилуйте реку. Не пытайтесь придать ей какую-нибудь форму. Не пытайтесь навязать ей какой-нибудь ритуал. Просто идите с ней. Идите с ней с глубоким доверием, с глубокой благодарностью. Занимаясь любовью с женщиной, не пытайтесь доказать что-нибудь, как это пытаются делать на Западе. Не пытайтесь доказать что-нибудь, потому что, когда вы начинаете доказывать, вы привлекаете свой ум. Занимаясь любовью с женщиной, забудьте, что вы мужчина, а она женщина. Пусть границы сольются и смешаются. Не оставайтесь мужчиной, иначе вы упустите — снова будет возникать двойственность: вы мужчина, а она женщина. Никто не знает, почему на самом деле два человека занимаются любовью. Много раз так случалось, что мужчина становился женщиной, а женщина становилась мужчиной. Кого волнует, кто есть кто?

А если вы думаете об этом, то возникает ум, и этот ум является препятствием; он не дает случиться единению во всей его полноте. Поэтому Дао просто говорит: идите произвольно, без ритуалов, без намерений доказывать что-либо. И помните: никогда не нужно использовать сексуальность для чего-нибудь еще. Тантра использует её как шаг к самадхи. Дао говорит: никогда ничего не используйте как средство. Все является целью само по себе. В тот момент, когда вы начинаете думать, куда пойти, чего достичь, какого результата добиться, вы теряете целостность, ваш ум разделяется, вы уже в будущем. Нет средств и нет целей. Все по самой природе вещей является прекрасной целью само по себе.

Это является самой основой Дао. Любите, кушайте, ходите по утрам на прогулку, купайтесь в реке, сидите на солнышке, наблюдайте звезды, — но пусть все будет просто так, не ради чего-нибудь другого. Пойте песню, но не ради какого-нибудь результата. Ходите по утрам на прогулку, но не ради здоровья! Не будьте натуропатом! Просто гуляйте, это прекрасно. Здоровье — это побочный продукт, следствие; вам не нужно беспокоиться о нем, оно и так будет. Лежите на солнышке, наслаждайтесь им, но не ради чего-то. Лежите ради себя. Вот что такое Дао.

И в этом расслабленном состоянии жизнь начинает вливаться в вас отовсюду. Все двери открыты, открыты все окна. Существование течет в вас, вы течете в существовании.

Само по себе Дао очень просто; оно кажется сложным из-за того, что мы очень сложны. Простые вещи не привлекают нас. Тантра привлекает многих людей, но Дао не так привлекательно. Дао привлекает очень редко. Если Дао привлекает вас, считайте себя счастливым. Само то, что вы заинтересуетесь Дао, является великим благословением.

Когда вы переводите все на язык Дао, это становится естественным.

Второй вопрос:

Бхагаван, можете ли вы вкратце подытожить свое учение, поскольку я здесь всего лишь день или два?

Это невозможно. Прежде всего, у меня нет учения для подведения итогов. Я не преподаватель, я присутствие. У меня нет катехизиса. Я не могу дать вам десять заповедей: делайте то, не делайте этого.

И что бы я ни сказал сегодня, я могу прийти в противоречие с этим завтра, поскольку мое обязательство относится к данному моменту. Что бы ни сказал я вчера, я более не связан обязательством с этим. В тот момент, когда я сказал, я освободился от этого. Теперь я не буду беспокоиться об этом, не буду смотреть на это снова. Все, что я скажу вам прямо сейчас, истинно в этот самый момент, завтра я не связан обязательством с этим. Что бы ни принесло завтра, я скажу это. Что бы ни принесло сегодня, я говорю вам это прямо сейчас. И если мои слова противоречат друг другу, то кто я, чтобы приводить их в соответствие? Я не делаю над собой никаких усилий.

Мое обязательство относится к данному моменту. Я никогда не связан обязательством с прошлым. Я как река: где я буду завтра, никто не знает, даже я сам. Вы удивитесь, я тоже удивлюсь.

Этот вопрос должен быть от кого-то, кто пришел с континента, который я называю «Акирема». Это «Америка», прочитанная в обратном порядке. Америка вверх дном. Все пришло в хаос. Люди так спешат, что осталось лишь немного вещей, с которыми все-таки нельзя спешить, с которыми нужно быть терпеливыми.

Вы не достигните истины в такой спешке. Для истины основное условие — терпение. Она — не быстрорастворимый кофе, она не расфасована по пакетикам. Она не приходит готовой к применению. Истина — это не товар, который должен кто-то дать вам. Она растет в вас.

Вот что я имею в виду, когда говорю, что я — присутствие, что я не преподаватель. Если вы здесь, что-нибудь может расти в вас. Я говорю «может», потому что это зависит от вас. Я здесь. Если вы готовы принять меня, что-нибудь начнет расти в вас. Это похоже на то, как ребенок становится молодым человеком. Да, истина такова. Ложная индивидуальность отпадает и прибывает истина — это ребенок становится молодым человеком, молодой человек становится старым. Нет способа поторопиться в этом процессе. Вы не можете заставить ребенка, вырасти за одну ночь, за день или два. Это требует времени. И это хорошо, что требуется время, поскольку только со временем все закаляется.

Но Америка всё спешит, безумно спешит.

Я слышал.

Американская невеста и французская невеста рассуждали о любви.

— Француз очень тонок, когда дело доходит до любви, — объясняла французская девушка. — Он начинает с целования кончиков пальцев, затем он целует в плечо, затем в шею...

— Мальчишка! — прервала её маленькая американская невеста. — За это время американский муж заканчивает медовый месяц!

В Америке все сошли с ума. Во всём требуется скорость, всё должно происходить быстро. Кажется, что скорость — это единственная ценность. Она никогда не была ценностью нигде раньше — надо было дождаться Америки, где её открыли как ценность. Скорость стала ценностью. Если вы делаете что-то быстро, это хорошо, никто не беспокоится, что это и для чего вы это делаете. Если вы делаете это быстро, все абсолютно хорошо. Если вы ведете автомобиль быстро, никто не беспокоится, куда вы едете. Вы можете не ехать никуда конкретно, но если вы едете быстро, все счастливы. Может быть, вы едете прямо к смерти, но все счастливы: едет так быстро! Прекрасно!

Нет, я так делать не могу, я не могу подводить итоги. У меня нет учения. И даже если бы у меня было учение, я не смог бы подытожить его, потому что чем больше вы приводите в порядок что-либо, тем менее это становится живым. Любовь безбрежна, жизнь безбрежна; закон ограничен. Закон может быть подытожен; любовь подытожить нельзя. Закон определен, а жизнь безмерна. Вы не можете подытожить жизнь; не может быть синопсиса, краткого конспекта жизни; вы можете подытожить закон. Я — жизнь. Нет способа подытожить меня.

И я еще жив настолько, что все, что вы итожите сегодня, я разрушу завтра.

Я слышал.

Голливудский продюсер изучал большую рукопись, представленную новым автором, и жаловался:

— Это слишком длинно. Дайте мне синопсис.

На следующий день писатель вернулся с кратким конспектом на пять страниц.

— Это все еще слишком длинно, — настаивал продюсер. — Я занятой человек. Дайте мне просто резюме этого.

Через час писатель вернулся с листком бумаги, на котором было написано: «Герой — лейтенант, героиня замужем за его полковником. Сумасшедшая любовь друг к другу. Кончают с собой».

— Это плохо, — сказал продюсер. — Это «Анна Каренина» слово в слово!

Когда вы итожите, так или иначе все становится абсурдным.

Никогда не подводите итог тому, что живо. Я еще жив. Когда я умру и уйду от вас, тогда люди начнут подводить итоги. И я собираюсь задать им чертову пропасть неприятностей. Это будет не простым делом. Им придется потрудиться. Невозможно будет уложить меня в синопсис.

И всегда было так. Невозможно подытожить Будду. Из-за подобных попыток родилось множество школ. Будда умер, и возникла проблема. Люди захотели подвести итоги. В течение сорока лет он учил — утром, днем, вечером — в течение сорока лет. Он много говорил, он сказал множество вещей, теперь он умер, и все, сказанное им, надо суммировать.

Была созвана огромная ассамблея. Пятьсот старейших учеников собрались вместе и начали повторять, что они слышали от Учителя. Возникло множество противоречий. Один говорил что-то, другой противоречил ему, говоря: «Я слышал, как он говорил прямо противоположное». Были большие дебаты, дискуссии — и расколы. Из-за подведения итогов родилось тридцать шесть школ, и из этих тридцати шести сейчас выросли триста шестьдесят.

Человек, подобный Будде, говорит с разными людьми по-разному, поскольку каждому нужно что-то свое.

Истина не похожа на товар. Когда вы приходите ко мне, если вы действительно хотите знать, в чем моя истина, вы должны быть здесь. Моя истина может быть выражена вам только тогда, когда я узнаю вашу истину тоже. Когда я узнаю вас и вы узнаете меня, в этой встрече будет проблеск истины. Она не может быть дана вам. Вы должны будете принять её, и вы должны будете приготовиться к ней. Вы должны стать очень расслабленными. Вы должны будете оказаться в состоянии поглотить меня и позволить мне проникнуть глубоко в ваше сердце.

Нет, я не могу предоставить вам катехизис, как это делают христиане. Это невозможно. И в этом не будет никакой пользы для вас.

Человек поправлялся после тяжелой операции, и ему казалось, что доктора отказывают ему в соответствующей доле пищи. Все, что он получал в каждый прием пищи, была чайная ложечка сладкого крема.

— И это все? — спросил он сестру.

— Это все пока, — ответила она.

Он проглотил все с заметной долей недовольства.

— Сестра, — сказал пациент позднее, — принесите мне почтовую марку. Хочу почитать немного.

Подведение итогов будет почтовой маркой. Оно не поможет. Этого будет недостаточно для чтения. Если вы хотите читать, читайте меня. Не беспокойтесь о подведении итогов. Отношение между Учителем и учеником — это отношение любви. Поэтому ему необходимо время, чтобы вырасти, стать интимным. Только в глубокой интимности может открыться что-то, что-то преобразиться. Это преобразование энергии, но не слов.

Поэтому, пожалуйста, если вы собираетесь назад через день или два, вы можете идти, вы свободны. Но не уносите с собой никакой идеи о том, чему я учу здесь, потому что вы все равно не поймете это; или даже хуже, это будет понято вами неправильно. Если вы слышали, как я сказал что-то, забудьте это, потому что за день или два вы не услышите ничего значительного. И все, что, как вам показалось, вы услышали, будет весьма несущественным.

Так случилось.

Престарелая пара пришла в Национальный музей Амстердама увидеть шедевр Рембрандта «Ночной дозор». Когда после долгих переходов по многочисленным коридорам они, наконец, добрались до знаменитой картины, смотритель нечаянно услышал, как мужчина говорил своей жене: «Посмотри, какая прекрасная рама!»

Рама, должно быть, была прекрасна, но не кажется ли вам, что что-то упущено в этом восхищении? Потеряно что-то существенное. Я не говорю, что рама не была прекрасна, рама могла быть самой прекрасной из всех рам в мире, но идти, чтобы увидеть шедевр Рембрандта «Ночной дозор» и затем говорить о раме, — это абсурдно. Даже смотреть на раму глупо. Картина — это не рама. Рама ничего не может сделать с картиной.

То, что я говорю, — это просто рама, то, что я есть, — это картина. Смотрите на шедевр и не беспокойтесь о раме.

Третий вопрос:

Может ли Учитель реально спасти ученика?

Конечно, абсолютно... если ученик является реальным учеником, он уже спасен. Это не значит, что сначала вы должны быть учеником, а потом будете спасены, — самим своим пребыванием учеником вы спасены, вы спасены самой своей самоотдачей, своим самоотречением. Это не значит, что впоследствии Учитель спасет вас, потому что вы ученик, — вы спасены как раз своим пребыванием учеником. Самой своей самоотдачей вы отбросили эго. Эго было препятствием, эго преграждало путь. Вы спасены, когда препятствие исчезло.

На самом деле, вы всегда были спасены. Вы несли ненужный груз, и из-за этого груза вы не могли взлететь в небо. Теперь вы можете летать. Учитель — это только оправдание. Без Учителя вам трудно отбросить свое эго, потому что вам нужно некоторое оправдание. Иначе как отбросить эго? Куда отбросить? К чьим ногам отбросить? Учитель — это как раз оправдание.

Вы влюбляетесь в человека — человек вроде Иисуса, человек вроде Будды, естественно, привлекает тысячи людей ищущих, влюбившихся — и этот человек так потрясающе прекрасен, что вы хотели бы отдаться ему полностью. Это только оправдание. Если вы отдались, вы узнаете, что не спасены кем-то другим, вы спасены своей самоотдачей. Но это будет известно только тогда, когда вы отдались, не раньше. Стать учеником — это значит быть спасенным.

Вы спрашиваете: «Может ли Учитель реально спасти ученика?» Это очень просто. Об этом не стоит беспокоиться.

Иногда даже случалось, что ученик спасал Учителя, потому что на самом деле спасает любовь. Иногда случалось, что Учитель в действительности не был Учителем, сам не был просветленным, но был человеком с искрой божьей, человеком великого магнетизма. И кто-то отдавался ему и через самоотдачу становился просветленным. Много раз случалось так, что ученик становился просветленным раньше Учителя, — вы удивляетесь, потому что думаете, что можете стать просветленными только через просветленного Учителя. Все вздор! Вы становитесь просветленными через самоотдачу. Если даже вы отдались кому-то, кто лишь псевдоучитель, кто просто притворяется Учителем, если вы отдались ему полностью, вы спасены. Случалось иногда так, что Учитель был спасен учеником, когда ученик становился просветленным.

Позвольте мне рассказать вам одну красивую хасидскую притчу.

Элиша Бен Абуя был великим религиозным ученым. Но он был просто ученым. Он привлекал многих людей, многих талантливых людей. Его имя было известно по всему Израилю. Многие люди приходили и отдавались ему. Но он был просто ученым, ученым мужем, но не настоящим Учителем. Он знал о Боге, но никогда не встречался с Богом. И случилось так, что на склоне своей жизни он превратился в скептика и стал мятежным — стал мятежным, повернулся против Бога. А был он великим логиком и прекрасно разбирался в священных писаниях, поэтому трудно было нанести ему поражение. Когда он начинал говорить против Бога, он был так же впечатляющ, как и тогда, когда он говорил в защиту Бога. Он был настоящий интеллектуал.

Его главный ученик, равви Меир, много раз пытался вернуть его обратно в лоно единомышленников. Ученик пытался вернуть его в лоно единомышленников. Равви Меир, ученик Элиша Бен Абуя, стал просветленным.

И ученик много раз пытался вернуть его обратно в лоно единомышленников, но старик был настоящим логиком, и невозможно было спорить с ним. Ученик очень сильно страдал, потому что любил этого человека. Он знал, что тот не был просветленным, и знал, что тот не был на самом деле человеком познания, но он любил его и чувствовал по отношению к нему благодарность, поскольку через него он стал просветленным. Кто бы он ни был, что бы он ни был, через отдачу ему, через преклонение к его ногам равви Меир стал просветленным. Как он мог быть неблагодарным? Он упорствовал.

Равви Меир, однако, упорствовал в своих попытках. Когда он услышал, что Элиша опасно заболел, он пришел навестить его. Он снова попросил его раскаяться. И Элиша спросил: «Примет ли Он меня сейчас?» Примет ли меня сейчас Бог? Не забыл ли Он меня? «Да, примет», — ответил равви Меир. Элиша заплакал и умер.

Несколько дней спустя равви Меиру сказали, что огонь истекает из могилы его Учителя. Он пошел туда, покрытый плащом, и сказал: «Спи спокойно сегодня ночью, быть может, Господь спасет тебя. Если нет, я спасу тебя. Спи до утра».

Это потрясающе красиво. Он сказал: «Спи спокойно сегодня ночью, быть может, Господь спасет тебя. И если нет, я спасу тебя. Спи до утра». Вот почему я говорю, что Учителю очень легко спасти вас, потому что иногда бывало даже наоборот: ученик спасал Учителя.

Но помните: спасает любовь; спасает самоотдача. Помните, что любовь освобождает — это мантра: любовь спасает, любовь освобождает. Влюбитесь в Учителя, и вы спасены.

Четвертый вопрос:

Ли-цзы опустошил Конфуция в нескольких словах и очень тонко. Вы опустошаете его, беседа за беседой канонадой слов и добили его, в сущности, до смерти. Я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь в ашраме защищал конфуцианство. Пожалуйста, оставьте Конфуция и меня в покое.

Обоих вместе? Это невозможно. Если вы хотите остаться в покое, Конфуций должен быть убит до конца. С Конфуцием не может быть покоя.

Все, что я говорю, и все, что говорит Ли-цзы, не имеет ничего общего с историческим Конфуцием, запомните это. Я не против этого бедного человека, Конфуция. Почему я должен быть против? Он по праву может считаться прекрасным человеком.

Почему я пытаюсь так глубоко разрушить Конфуция? Потому, что Конфуций — часть вашего ума, ума каждого, Конфуций правит человечеством. Вы могли даже не слышать его имени — это не имеет значения; вы могли даже не знать, кто он такой, — но глубоко внутри вас правит Конфуций.

В Индии правит Ману. Он индийский двойник Конфуция.

По всему миру есть двойники Конфуция. Конфуций — это символ. Что он представляет собой? Он представляет легальный ум, он представляет формальный ум, он представляет ритуальный ум, он представляет общепринятый ум, «прямой» ум. Он представляет традицию.

Я разрушаю традицию, общее согласие, легальный ум, структуру конформизма, приспособления. Конфуций — это конформист в высшей степени. И он у всех у вас в голове.

Лао-цзы редко входит в ваш ум. Он мятежен. Он выходит за пределы традиции. Он выходит за пределы прошлого. Он выходит за пределы всякой структуры. Конфуций — это структура, Лао-цзы — это не структура. Конфуций — это характер, Лао-цзы бесхарактерен, свободен. Запомните это. Всякий характер — это тюремное заключение, наложенное на вас обществом, наложенное на вас государством, священником, политиком. Этот характер, который вы несете в себе, — это клетка. Лао-цзы говорит, что есть другой характер, который не накладывается обществом; другая дисциплина, которая не вносится извне, но приходит через внутреннюю осознанность. Только это истинно. Следуйте только за этим. Следуйте только за своим внутренним слабым, тихим голосом.

Конфуций говорит: «Слушайте писания, слушайте древних учителей, слушайте традицию». Лао-цзы говорит: «Слушайте только свой собственный внутренний голос и следуйте ему, куда бы он ни повел. Это голос Бога. Это Дао».

Вы говорите мне: «Я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь в ашраме защищал конфуцианство». На самом деле каждый защищает его. Никто не скажет этого, но глубоко внутри вы защищаете его; если бы вы не защищали его, вы все были бы просветленными. В тот момент, когда вы не защищаете Конфуция, перед вами нет преград, чтобы стать просветленными. Вы просветленные! Когда Конфуций отброшен, вы становитесь просветленными; когда Конфуций выходит в одну дверь, в другую входит просветление.

Если вы не просветленный, вы должны защищать конфуцианство. Это может быть не очень сознательно, это может быть просто бессознательной привычкой, потому что вас сформировали для этого. Вот почему вы просите меня: «Пожалуйста, оставьте Конфуция и меня в покое».

Я не могу помочь вашему покою. Я здесь для того, чтобы помочь вам взбунтоваться. И только в этом бунте придет настоящий покой. Все, что вы сейчас называете покоем, — не что иное, как дрема, не что иное, как род сна. Всякий сон — это не покой, потому что в вашем сне вы видите тысячу и одну вещь и проходите через множество ночных кошмаров.

Я хотел бы дать вам настоящий покой — то, что имеет в виду Иисус, когда говорит своим ученикам: «Придите ко мне, и я дам вам покой. Все, кто сгибается под тяжестью, придите ко мне. Я дам вам покой». Покой — это совершенно другое. Это не покой, когда живешь в толпе, идущей стадом. Конечно, вы чувствуете себя в порядке, но в порядке — это значит только в порядке. Нет проблем, нет необычного — удобно жить, удобно будет умереть. Это не тот покой, к которому веду вас я. Настоящий покой означает, что вы пришли в ваше собственное существо; вы центрированы, заземлены. Вы достаточно решительны для того, чтобы утверждать, что вы — сами по себе и вам больше не нужно имитировать никого другого; вы не стараетесь стать копией; вы стали подлинным человеком, подлинным творением. Тогда приходит покой, настоящий покой.

С Конфуцием это невозможно. С Конфуцием вы постоянно будете в конфликте — Конфуций означает конфликт. Он всегда говорит: «Это плохо, это хорошо. Выбирайте хорошее, а не плохое». Тогда что вы будете делать? Вы будете подавлять плохое и усиливать хорошее. Вы станете лицемером. Следуйте за Конфуцием и вы станете лицемером; следуйте за Лао-цзы, и это значит, что вы не следуете ни за кем, вы следуете за самим собой. И вы станете подлинным существом.

Быть подлинным — вот единственный имеющийся покой.

Пятый вопрос:

Мне очень нравится слушать ваши разговоры, но я ненавижу медитации. Хорошо ли это, Бхагаван? Может быть, мой путь — путь молитвы?

Если вы действительно наслаждаетесь моими разговорами, то вы будете наслаждаться медитациями тоже, они взаимосвязаны. На самом деле, мои разговоры — это только средство для развития аппетита, если вы наслаждаетесь этими средствами и не наслаждаетесь ужином, то рано или поздно вы умрете. Вы умрете от истощения. Эти разговоры лишь для того, чтобы приготовить вас к медитациям. Если вы ненавидите медитации, то вы не слышали меня. Вы можете думать, что слышали меня, но на самом деле вы не слышали.

Слыша меня, что еще делать? Если вы услышали меня, вы будете готовы глубоко уйти в медитацию. И все, что я говорю, станет настоящим переживанием только тогда, когда вы ушли в медитацию. Тогда это станет вашим переживанием. Когда вы лишь слушаете меня, услышанное остается заимствованным, когда вы лишь слушаете меня, вы только волнуетесь, когда вы лишь слушаете меня, это все равно как, если я говорю о красивых Гималаях: вы слушаете меня и наслаждаетесь этим. Но вы никогда не были в Гималаях, и, что бы я ни сказал, вам не с чем сравнить красоту Гималаев. Как это можно выразить словами? Вам нужно будет пойти туда.

Если вы действительно слушаете меня, то однажды, вдруг, вы почувствуете: «Теперь настало время и я должен отправиться в приключение. Я должен рискнуть». Медитации — это настоящее путешествие. Я здесь лишь соблазняю вас к медитации. Это не конец, это только начало.

Я слышал.

Служитель в кинотеатре был удивлен, увидев большого коричневого медведя, сидящего в первом ряду и чавкающего земляными орехами.

— Эй, ты! — закричал он. — Ты, медведь! Что ты делаешь здесь?

— В чем дело, я с таким наслаждением читал книгу, — ответил медведь, — что подумал, что хорошо бы мне посмотреть и картину.

Если вы действительно слушаете меня и наслаждаетесь этим, то однажды вы захотите посмотреть и картину.

Если это правда, что вы наслаждаетесь всем, что я говорю, то как это возможно, что вы ненавидите медитации? Я не развлечение. Может быть, вы используете меня как развлечение. Может быть, сидя здесь в течение полутора часов каждый день, вы забываете свои неприятности, на полтора часа вы перемещаетесь в другой мир, в мой мир. И вы видите красивые вещи, по крайней мере, представляете, воображаете их, и после этого удаляетесь. Тогда вы стали «наркоманом». Каждый день вы должны приходить и слушать меня. Это в точности как интоксикация. Это не может помочь.

Я говорю о пище — только разговор о пище не поможет. Меню — это не пища. Разговоры — это только меню, вам нужно будет сделать заказ.

Так случилось.

Американский повеса остановился в одном из самых известных отелей веселого Парижа. Он сказал администратору, что хотел бы самое лучшее помещение отеля.

Когда он добрался до апартаментов, они поразили его своей изящной мебелью и отделкой, выполненной со вкусом. Однако он заметил некоторое количество цветных кнопок на стене.

— Скажи мне, — спросил он коридорного, — для чего эти кнопки?

— Ну, мсье, — сказал коридорный, — когда вы нажмете золотую кнопку, появится прекрасная блондинка.

— Продолжай, — сказал повеса радостно.

— Когда вы нажмете красную, появится рыжеволосая. А когда вы нажмете коричневую, появится прекрасная брюнетка.

— Забудем о комнате, — сказал повеса, — я беру кнопки.

Но кнопки идут вместе с комнатой; просто взять кнопки домой не поможет, вы можете все время нажимать на кнопки, но никто не явится.

В своих мемуарах Лоуренс Аравийский пишет, что однажды он взял с собой во Францию двенадцать арабов. Они впервые покидали свою страну. Во Франции была большая выставка, и Лоуренс взял их посмотреть её.

Но он был весьма озадачен. Если они входили в ванную комнату, то не выходили оттуда. Они часами оставались в ванной! Он подумал: «Это естественно. Они прибыли из пустынной страны, где воды так мало, поэтому они наслаждаются краном и душем». Они прыгали и танцевали в ванной комнате и совсем не интересовались выставкой. Когда они возвращались, а они всегда спешили вернуться в отель, они говорили: «Позвольте нам подняться наверх». И они бежали в ванную комнату и наслаждались там.

В последний день, когда все уже было упаковано и уложено в автомобиль и они отправлялись в аэропорт, все арабы неожиданно исчезли. Лоуренс послал справиться о том, где они, поскольку можно было опоздать. Вдруг он вспомнил, что, может быть, они вернулись в ванную комнату. Поэтому он ринулся наверх и увидел их всех там, пытающихся открутить водопроводные краны.

Он спросил: «Что вы делаете?»

Они сказали: «Мы решили забрать с собой эти краны. Мы будем наслаждаться ими в Аравии».

Они думали, что через них поступает вода. Это было чудо! Они не осознавали, что за всем этим был водопровод и большой механизм и что нельзя так просто взять водопроводные краны: от них не будет никакой пользы.

То, что я говорю вам, — это как водопроводный кран. За этим есть большой источник, из которого все поступает. Если вы не проникаете туда, а просто слушаете, это не поможет. Слушание может быть утешением, успокоением, пагубной привычкой, «наркоманией», но оно не вызовет никакой революции в вашей жизни.

Вы говорите: «Хорошо ли это, Бхагаван?» Нет, совсем не хорошо. Вы понапрасну тратите свое время. Если вы прекратите слушать меня и продолжите медитации, это будет гораздо лучше, чем, если вы прекратите медитации, и будете слушать меня.

Затем вы спрашиваете: «Может быть, мой путь — путь молитв?» Не пытайтесь обмануть себя. Совершали ли вы какие-нибудь молитвы? Молились ли вы? Вы говорите «может быть» — вы не пытались сделать даже этого. Может быть, вы используете слово «молитва» просто как замену медитации. Молитва сама по себе есть медитация, и замена медитации названием молитвы не поможет. Такое спасительное бегство только для хилых. Не будьте трусом.

Ко мне приходят люди. Если я даю им молитву и говорю: «Читайте эту молитву», — они приходят снова и говорят: «Бхагаван, может быть, молитва — это не наш путь». Если им дается молитва, они говорят, что молитва — не их путь. Молиться трудно. Если им дается медитация, они думают, что медитация — не их путь. На самом деле, вы не хотите делать ничего; вы не хотите расти, вы не хотите преображаться.

Эта история о двух священниках, пересекавших одно из озер в Шотландии. Это было в те дни, когда еще не было дорог и автомобилей, так что человеку, чтобы добраться до места, нужно было сесть в лодку и переплыть озеро. Эти озера были иногда очень вероломными. Внезапно налетали штормы, и в пять минут лодка опрокидывалась и люди тонули.

Два священника хотели переплыть озеро. Один был высоким, крепким, под два метра ростом, деревенским человеком с мускулами, как у кузнеца, а другой был маленьким, худосочным, занятым науками городским человеком. Великан и коротышка. Они наняли лодку, старый лодочник взялся за весла, и они отчалили.

Не прошло и пяти минут, как налетел ужасный шторм и вспенил озеро. Лодка раскачивалась, и лодочник сказал: «Ребята, вы должны помочь мне. Хватайте другие весла, если хотите выбраться отсюда живыми». И два духовных лица схватились за весла и начали гнуть свои спины. Это была очень тяжелая работа, но в течение пяти минут они держали лодку прямо по ветру.

Внезапно шторм усилился. Крепкий священник бросил свое весло и сказал: «Давайте помолимся».

Но лодочник завопил: «Нет, нет, маленький может помолиться, а вы гребите».

Не будьте трусом. Пусть молится маленький. Вы принимайте вызов медитации. Это вызов. Молитва кажется более простой, потому что ничего не надо делать, надо просто говорить: «Бог, сделай то, сделай это». В молитве вы задаете работу Богу, и если он не делает её, то значит, отвечает он. Вы сказали, что еще вы можете сделать?

Медитация задает работу вам самим. И мне кажется, что если вы делаете свою работу на пределе своих способностей, то только тогда Бог начинает работать на вас — никак не раньше. Если вы не поможете себе сами, никакая помощь не придет от Бога.

Поймите мой подход: если ваша медитация успешна, только тогда вы можете начать молитву. Никак не раньше. Если вы сделали все, что могли, если вы не оставили ничего для себя, если вы отдали всего себя на заклание и чувствуете, что ничего не происходит, только тогда у вас есть право просить небо: «Теперь помоги мне. Что еще я могу сделать?» И помощь придет.

Но если вы сами ничего не делаете, просто произносите каждую ночь, в полусне, перед отходом ко сну молитву: «Бог, сделай то, сделай это», — и после этого отправляетесь спать... Это совсем не поможет вам. Если вы по-настоящему хотите, чтобы Бог что-то сделал для вас, сначала вы должны испытать свое предельное состояние; в этом напряжении придет помощь, никак не раньше. Когда вы делаете все, что вы можете, абсолютно все, что вы можете, помощь приходит незамедлительно.

Шестой вопрос:

Недавно снова вы говорили о неблагоприятных аспектах брака. Не будете ли вы так любезны поговорить о том, что вы имеете в виду под интимностью? Конкретно: когда оставаться вместе в трудные времена положительно, а когда — отрицательно?

Брак — это способ уйти от интимности. Это трюк для создания формальных отношений. Интимность не формальна. Если брак возникает из интимности, это прекрасно, но если вы надеетесь, что интимность возникнет из брака, то вы надеетесь напрасно. Конечно, я знаю, что многие люди, миллионы людей, остановились на браке, а не на интимности, ведь интимность — это развитие, она болезненна.

Брак очень безопасен. Он надежен. В нем нет развития. Вы просто пришпилены. Брак — это сексуальное обустройство, интимность — это поиск любви. Брак — род проституции, постоянной проституции. Вы сочетались браком с женщиной или мужчиной — это постоянная проституция. Это обустройство экономическое, не психологическое, не от сердца.

Так что помните: если брак возникает из интимности, то он прекрасен. Это означает, что люди должны жить вместе до того, как они поженятся. Медовый месяц не должен происходить после свадьбы, он должен быть до свадьбы. Нужно прожить вместе темные ночи, прекрасные дни, печальные моменты, счастливые мгновения. Нужно глубоко заглянуть друг другу в глаза, друг другу в существо.

Как решить? Если ваша интимность помогает вам развиваться и становиться зрелым, то это положительно, хорошо, полезно для здоровья, благотворно. Если она деструктивна и не позволяет вам становиться зрелым, наоборот, оставляет вас в детстве, незрелым, тогда она не полезна для здоровья. Любая связь, удерживающая вас в детстве, является злом. Избегайте её. Любая связь, дающая вам возможность роста, развития, постоянного приключения, вхождения в жизнь, глубже и выше... Я не говорю, что в положительном браке не будет проблем, он будет иметь больше проблем, чем отрицательный брак. Положительная связь будет иметь больше проблем, потому что каждый день будут возникать новые испытания. Но каждый раз, когда проблема решается, вы поднимаетесь немного выше; каждый раз, когда принимается вызов, вы находите что-то, что накапливается в вашем существе.

Отрицательная связь не имеет проблем или, как самое большее, имеет псевдопроблемы, так называемые проблемы, ненастоящие проблемы. Наблюдали ли вы это? Жена и муж сражаются по пустякам. Эти пустяки не составляют проблемы. Если даже вы победите, они не дадут ничего, они не помогут вашему развитию. Посмотрите на жен и мужей, посмотрите на себя. Вы можете быть мужем, женой — просто посмотрите. Если вы сражаетесь по пустякам, мелочам, которые никоим образом ничего не значат, то вы останетесь незрелым, вы останетесь в детстве. Настоящие проблемы, подлинные проблемы, к которым на самом деле надо встать лицом к лицу, создают в вашем существе большую суматоху, приносят циклон. Нужно встать лицом к лицу с ними. Никогда не избегайте их. Тривиальные вопросы — это бегство от настоящих вопросов. Муж и жена сражаются по мелочам: на какой фильм пойти, а на какой не ходить; какого цвета нужно купить автомобиль, какой модели, чьего производства; в какой ресторан пойти сегодня вечером. Какие пустяки! Они ничем не различаются по сути. Вы создаете так много суеты вокруг этих проблем, и ваша связь не помогает вам, не дает вам никакой целостности, никакого центра. Я называю её отрицательной.

Положительная связь встает лицом к лицу с реальными проблемами. Например: если вы гневаетесь, если вы печальны, вы будете печальны перед вашей женой, вы не будете улыбаться фальшивой улыбкой. Вы скажете: «Я печален». К этому надо встать лицом к лицу. Если, гуляя со своей женой, вы видите красивую женщину, проходящую мимо, и в вашем сердце возникает большое желание и стремление, то вы скажете своей жене, что эта женщина порождает большое желание, волнует ваше сердце. Вы не избегаете её. Вы не отводите глаза. И вы не притворяетесь, что вовсе не видели этой женщины, — притворяетесь вы или нет, ваша жена уже все знает! Для нее невозможно не узнать, потому что немедленно ваша энергия, ваше присутствие изменяются.

То, что вы женились на женщине, не означало, что вы больше не заинтересуетесь никакой другой женщиной. На самом деле, в тот день, когда вы перестанете интересоваться другими женщинами, вы перестанете интересоваться и своей женой. Зачем? Для чего? Что в вашей жене такого особенного? Если вы больше не интересуетесь женщинами, то вы не будете интересоваться и своей женой... Вы влюблены в нее потому, что вы еще любите женщин. Она как раз женщина. И иногда вам встречается женщина, которая очаровывает вас. Вы скажете об этом своей жене. И вы встанете лицом к лицу с сумятицей, которая поднимется в вас в результате. Это не пустяки, потому что это породит ревность, породит борьбу, это нарушит покой, вы не сможете спать по ночам. Ваша жена будет бросаться в вас подушками.

Правдивость создает настоящие проблемы. Подлинность создает настоящие проблемы. Говорите все, как есть, не сомневайтесь, не отводите глаз в сторону. Смотрите прямо и будьте правдивым. И помогите жене быть правдивой, помогите мужу быть правдивым.

Да, есть проблемы в настоящей интимности, больше проблем, чем в отрицательном состоянии, больше проблем. Потому что если вы находитесь с женщиной в связи, по-настоящему интимной, то как вы можете избежать того факта, что вы заинтересовались другой женщиной? Вы должны сказать об этом. Это часть любви, часть интимности. Вы обнажаете себя, вы демонстрируете себя полностью, вы не держите ничего за спиной. Даже если ночью вам снилась другая женщина, утром вы можете сообщить об этом своей жене.

Я слышал об одном режиссере фильма. Ночью во сне он начал говорить со своей подружкой — и говорил он громко. Он говорил прекрасные слова, и жена начала изумленно смотреть на него. Когда вы женаты, то даже во сне боитесь своей жены, поэтому вдруг он испугался. Что он говорил? Он чувствовал, что жена смотрит на него, и тогда, проявляя недюжинный ум, он сказал: «Режь! Теперь другая сцена...» как будто он режиссировал фильм.

Если вы по-настоящему любите женщину, то утром вы расскажете ей свой сон: что вы ночью во сне занимались любовью с женщиной. Нужно делиться всем. Должно быть разделено всё сердце.

Интимность означает, что нет никакой частной собственности. У вас нет ничего частного теперь, по крайней мере, с человеком, с которым вы состоите в интимных отношениях. Вы отбрасываете частную собственность. Вы обнажены и голы. Хорошо, плохо — что бы ни было, вы открываете свое сердце. И какова бы ни была цена, вы платите её; какие бы ни были неприятности, вы идете сквозь них. Через это вы развиваетесь.

И вы помогаете другому человеку также отбросить все запреты, экраны, маски. В интимной связи проявляется изначальное лицо другого и становится истинным ваше собственное лицо. Если связь помогает вам найти ваше изначальное лицо, тогда она медитативна, тогда она религиозна. Если ваша связь просто помогает вам создавать все больше и больше масок и лицемерия, тогда она нерелигиозна.

Постарайтесь понять мое определение. Если мое определение понятно, то вы согласитесь, что из сотни браков девяносто девять являются нерелигиозными, потому что они создают все больше и больше подделок, фальши. С самого начала начинается фальшь.

Я слышал.

Священник, бросив оценивающий взгляд на венчающуюся пару, стоящую перед ним, и на приличную толпу, собравшуюся, чтобы стать свидетелями церемонии, проговорил нараспев: «Если есть здесь кто-нибудь, кто знает какую-либо причину, по которой эти двое не могут соединиться друг с другом в браке, пусть скажет сейчас, или навсегда он будет лишен покоя».

«У меня есть кое-что сказать», — голос прозвучал смело и ясно.

«Заткнитесь! — огрызнулся священник. — Вы же жених».

С самого начала! Они даже еще не поженились. Священник сказал: «Заткнитесь! Вы же жених». И вот так начинается жизнь женатой пары.

Люди хранят молчание. Они ничего не говорят. Они совсем не говорят правду. Они лгут. Они улыбаются, когда не хотят улыбаться, они целуются, когда не хотят целоваться. Естественно, когда вы целуете и не хотите целовать, поцелуй — отрава. Естественно, когда вы не хотите улыбаться, но вынуждены, ваша улыбка безобразна, она является политической.

И когда познакомишься с такими вещами, привыкаешь к фальши, к неподлинной жизни. И утешаешь себя тысячью и одним способом.

«О, мы очень счастливы, — настаивал муж. — Конечно, моя жена все еще бросает в меня тарелками. Но это ни на каплю не меняет ситуации, потому что если она попадает в меня, то она счастлива, если она промахивается, я счастлив!»

Мало-помалу вы так приспосабливаетесь, что оба счастливы.

Автомобиль престарелой пары упал с обрыва. Это было ужасное крушение.

— Где я? — простонал мужчина, открыв глаза. — На небесах?

— Нет, — сказала его изумленная жена. — Я все еще с тобой.

Такая приспособленность отвратительна. Что делается во имя связи, то просто псевдоигра.

Поэтому запомните критерий: если вы растете и становитесь более оригинальным, если к вам приходит больше жизни, если вы становитесь более открытым, если ощущаете больше красоты вокруг, если в вашем сердце возникает больше поэзии, если сквозь вас протекает больше любви, больше сострадания, если вы становитесь более осознанным, то тогда ваша связь хороша. Продолжайте в том же духе. Но это не брак. Это интимность.

Но если случается обратное; если вся поэзия исчезает и жизнь становится прозаической; если исчезает вся любовь и жизнь становится грузом, мертвым грузом; если все песни умирают и вы живете по чувству долга, то лучше бежать из этой тюрьмы. Так лучше для вас и так лучше для партнера, с которым вы живете.

Седьмой вопрос:

Был ли человек из сегодняшней притчи (человек, у которого не было памяти) просветленным? Или у него был лишь проблеск просветленности? Не так ли и с нами: мы получаем проблеск и забываем его, получаем и забываем, а когда-нибудь, может быть, не забудем?

Да, у этого человека был проблеск. Если бы он установился по-настоящему, то не было бы способа вернуть человека обратно: Будду вы не можете вернуть обратно. У Хуа-цзы был только проблеск. Человек как раз входил в дверь, а его вытащили обратно. Если бы он вошел в храм, он остался бы там, остался навсегда.

Много раз проблеск приходит и уходит. Это естественно. Если бы просветление пришло внезапно, подобно молнии, подобно грому, вы были бы раздавлены. Вы были бы неспособны принять его. Его было бы слишком много. Вы сошли бы с ума.

Проблески приходят и подготавливают вас. Будет случаться больше и больше проблесков, и постепенно вы акклиматизируетесь в совершенно ином мире, в совершенно другом измерении бытия. Иначе вы сошли бы с ума. Иногда случалось так, что человек, работавший один, без Учителя, и не осознававший, что не следует стремиться в этот мир, врывался туда и сходил с ума.

Учитель нужен во многих аспектах. Главным образом, он необходим, когда вы приближаетесь к состоянию просветления. Тогда потребность в нем очень, очень глубока, поскольку только он допустит вас так далеко. Медленно, медленно, по кусочкам, он поможет вам воспринять глобальность этого переживания, огромность его. Это «mysterium tremendum» (потрясающая тайна). Вы просто как капля, а просветление как океан, падающий на вас. Не следует быть жадным. Сначала Учитель вталкивает вас, затем он поддерживает вас и позволяет вам пройти очень медленно.

Этот человек имел только проблеск.

Вы спрашиваете меня: «Не так ли и с нами: мы получаем проблеск и забываем его, получаем и забываем, а когда-нибудь, может быть, не забудем?» Нет. Однажды забываешь и то и другое, и получение проблеска и забывание его. Вот тогда это наступило. Однажды забываешь и то и другое — и получение, и забывание — как можете вы получать это и как можете вы забывать это?

Вы можете получить что-то извне, вы можете забыть что-то извне, но это — ваше собственное цветение. Это вы, это ваш аромат — как вы можете получить это и как вы можете забыть это? Однажды забываешь и то и другое — и получение, и забывание. Тогда ты дома.

Последний вопрос:

Шесть часов сна каждую ночь. Полтора часа «сатсанга» — красивая духовная игра с вами. Затем внезапное переключение с холодного мраморного пола на вращающееся кресло — играть роль администратора на оранжевой авиалинии! Эффектные вечерние представления — меняются ежедневно. От абсурдной комедии до тяжелой мелодрамы. Много ролей, много трупп. Всегда экспромтом. Роли отца, мужа, друга, незнакомца, мудреца, дурака!

Во всем этом один реальный фактор, не являющийся игрой, — это глубокая, глубокая любовь к вам. Вот что делает волнующими все остальные игры.

Может ли это быть то, что называют «работа с Учителем»?

Да, Кришна Мохаммед, это в точности то, что обозначается словами «работа с Учителем»: жить залитым присутствием Учителя, жить залитым любовью Учителя и играть во все игры, которых захочет Бог. Куда Бог поместит вас, там и играйте. Все становится игрой. Да, все в точности так и есть. Только любовь остается реальностью, все остальное становится игрой.

И если вы можете играть во множество игр жизни, не становясь серьезным, не становясь определенным, оставаясь свидетелем и наслаждаясь радостями, то вы все поняли.

Быть с Учителем — это понять, что вся жизнь есть игра, лила. Нет ничего серьезного. Ничего не нужно избегать. Ничего не нужно выбирать конкретно: что бы ни случилось, пусть случается. Оставайтесь бдительным и позволяйте этому случаться, и мало-помалу ваша бдительность поможет вам проскользнуть к тотальности.

Оставайтесь осознанным и продолжайте играть в игры. Никогда не избегайте, никогда не убегайте. Убегать от мира означает, что вы отвергли Бога. Отвергать мир означает, что вы отвергли Бога, создавшего этот мир. Любите мир, потому что это единственный способ любить Бога. И наслаждайтесь. И что бы он ни пожелал, чтобы вы делали, куда бы ни поместил вас, наслаждайтесь этим местом. Иногда это на мраморном полу, иногда во вращающемся кресле; иногда в качестве мудреца, иногда в качестве дурака; иногда так, иногда иначе — оставайтесь динамичным. Входите в одну роль, затем в другую; перетекайте, не становитесь замороженным.

Серьезность замораживает. Оставайтесь несерьезным. Берите жизнь как радость, и она станет молитвой.