"Запретный поцелуй" - читать интересную книгу автора (Джеффрис Сабрина)

Глава 5

«Вот не повезло», – думала Эмили, когда Джордан ловко кружил ее в танце среди множества модно одетых лордов и леди. Она не думала, что он появится здесь. Или узнает ее. Или станет танцевать с ней вальс. Определенно всего этого она не ожидала.

Ей следовало настойчивее возражать, когда он попросил – нет, приказал ей – танцевать с ним. Внезапное отступничество лорда Сен-Клера поставило ее в тупик. Разве приемлемо для мужчины так просто уступить женщину другому? На ее взгляд, это совершенно недопустимо. Однако кто знает, какие правила писаны для мужчин, подобных графу Блэкмору и виконту Сен-Клеру?

Хуже всего, Джордан оказался потрясающим танцором. На практических занятиях с неуклюжим лордом Несфилдом она старалась изо всех сил, но постоянно сбивалась с ноги. Маркиз обвинял ее, и она с прискорбием признавала свою вину, но теперь поняла, что совсем напрасно. В паре с Джорданом она двигалась грациозно, как лебедь. Каким-то образом он придал легкость ее ногам, и па вальса казались ей столь же естественными, как простая ходьба. Она и думать забыла о том, что надо отсчитывать про себя ритм, в этом не было никакой необходимости.

Покарай его Бог за это и за то, что он так крепко сжимает ее! Если он прижмет ее к себе еще сильнее, она рискует превратиться в лепешку. Теперь же перед ее глазами маячил только его свежевыбритый подбородок и гербовый знак Блэкморов на золотой булавке в его галстуке; да при каждом повороте она ощущала, как соприкасаются их бедра.

Как обычно, он выглядел привлекательным и очень мужественным. Никаких дурацких атласных брюк – о нет! Фрак и брюки графа Блэкмора из дорогого кашемира, его узорчатый серый жилет и белоснежный платок производили большее впечатление своей простотой, чем любой из экстравагантных, украшенных замысловатой вышивкой жилетов, в которые были облачены все остальные мужчины в зале.

Знал ли он о том, как действует на нее его близость? Конечно, знал! Его широкая ладонь с бесстыдной фамильярностью лежала на ее талии, а вторая – собственнически сжимала ее руку, напоминая о той ночи в карете. Не зря ее отец считал вальс слишком скандальным танцем для порядочных людей. Ни одна женщина, имеющая хоть каплю здравого смысла, не согласилась бы добровольно оказаться в такой близости с привлекательным обольстительным графом.

В особенности если раньше уже целовалась с ним страстно и самозабвенно. Воспоминания одолевали девушку – его пальцы в ее волосах… его дыхание, согревающее кожу… его рот, осыпающий ее щеки и шею непостижимо возбуждающими поцелуями.

Силы небесные, она почувствовала, что краснеет! «Боже милостивый, – взмолилась Эмили. – Сделай так, чтобы он не заметил!»

С тем же успехом она могла бы завыть на луну. Когда она рискнула искоса взглянуть на Джордана, то поняла, что он определенно заметил расцветший на ее щеках румянец. К великому сожалению, его темные глаза, судя по всему, ничего не упускали.

– Мне приятно, что я заставил вас покраснеть, Эмили, – насмешливо прошептал он.

– Эмили? Почему вы упорно принимаете меня за эту особу?

– Вы можете лгать всем остальным, но не мне, – произнес Джордан тем низким хрипловатым голосом, который она слишком хорошо помнила. – Зачем вы здесь? Почему притворяетесь какой-то шотландской леди?

Ей очень не хотелось обманывать его, действительно не хотелось. Однако у нее не было выбора.

– Лорд Блэкмор, ваша маленькая шутка становится утомительной. Я не понимаю, почему вы упорно продолжаете путать меня с этой особой, Эмили Фэрфакс.

– Фэрчайлд! Ее имя… ваше имя Фэрчайлд, а не Фэрфакс, как вам отлично известно!

– Не стоило бы при мне ругаться, – непроизвольно упрекнула она.

Мерцающий свет свечей в люстрах над головой играл на его злорадно торжествующем лице.

– Кажется, мне уже приходилось слышать это прежде – однажды ночью вы произнесли эти слова в моей карете.

Силы небесные! Она уже начала спотыкаться.

– В вашей карете? Понятия не имею, о чем вы говорите. Музыка зазвучала громче и помешала ему ответить сразу, но самодовольное выражение его лица сохранилось.

Все напрасно! Как же ей выпутаться из этой ситуации? Всю сознательную жизнь ее учили никогда, ни при каких обстоятельствах не лгать, а теперь от нее ожидают умелой лжи опытной мошенницы. Может быть, следует просто рассказать ему обо всем?..

Ну да, и тогда лорд Несфилд добьется, чтобы ее повесили. Она не может быть уверена, что Джордан сохранит ее секрет в тайне, потому что лорд Сен-Клер, видимо, его близкий друг. Лорд Сен-Клер во время бала постоянно расспрашивал ее о Софи, и скорее всего он и есть главный подозреваемый. Может быть, Джордан и сам помогал другу спланировать побег с Софи.

– Ну давайте, Эмили, расскажите мне, что происходит, – потребовал граф, как только музыка позволила продолжить разговор.

Внезапно девушка вспомнила слова леди Данди: «Леди Эмма – твоя маскарадная маска, всего лишь развлечение. Она не изменит Эмили Фэрчайлд».

Это просто маскарад, а не мошенничество. И какое имеет значение, что она должна ему лгать? Той ночью в карете он ясно дал понять, что она для него лишь мимолетное развлечение. Он тоже играл определенную роль перед ней – льстил, говорил нежные слова, хотя все это время отлично знал, что никогда не попытается увидеться с ней снова.

Она смерила его холодным взглядом.

– Мне надоела эта игра, лорд Блэкмор. Пожалуйста, придумайте что-нибудь поновее.

Он грозно посмотрел на нее, как бы стараясь напугать и вынудить говорить правду, но когда она больше ничего не сказала, решительно сжал губы.

– Ну хорошо. Вы вынуждаете меня перейти к более крутым мерам.

Она сдержанно рассмеялась.

– И что вы со мной сделаете? Станете меня пытать? Заточите в темницу, пока я не скажу то, что вы хотите услышать?

Впервые за этот вечер он улыбнулся, но улыбка была явно дьявольской. Ангелы, должно быть, плакали каждый раз, как он обращал эту улыбку к доверчивым женщинам.

– Я могу придумать множество приятных способов выведать у вас правду.

Слишком поздно она спохватилась, что они кружились уже на краю комнаты, где стеклянные двери открывались на широкую мраморную веранду. Каким-то образом ему удалось поднести ее туда, а она даже ничего не заметила.

Он увлек ее в танце на веранду и там остановился. Эмили украдкой взглянула в бальный зал, моля Бога, чтобы леди Данди увидела ее, но в зале было слишком много танцующих, чтобы заметить отсутствие единственной пары, особенно когда первоначальный интерес к тому, что она танцевала с лордом Блэкмором, угас.

Эмили попыталась вырваться, но он только крепче сжал ее талию и увлек девушку к лестнице, которая вела в сад.

– Я думала, вам хочется танцевать, – язвительно сказала она, хотя сердце ее колотилось так громко, что его можно было услышать в Китае. – Вы вели себя очень грубо, чтобы завоевать право танцевать вальс со мной.

– Мне нужно от вас гораздо больше, чем просто вальс, как вам отлично известно. И для того, что я намерен сделать, нам нужно уединение.

Уединение! Если он снова начнет ее целовать, похоже, она расколется и все ему расскажет.

Но леди Эмма не отказалась бы спуститься с ним в сад. Она слишком уверена в себе, чтобы отступить так глупо. Напротив, эта леди наверняка не отказала бы себе в удовольствии устроить свидание наедине с неженатым графом столь высокого положения, как Джордан.

Сосредоточившись на этой мысли, Эмили позволила ему увлечь себя вниз по лестнице, механически передвигая рядом с ним ноги. Однако когда они остановились позади дуба, заслонившего их от любого, кто мог бы наблюдать с веранды, девушку на мгновение охватила паника.

– Ну так как, Эмили? – Граф отпустил ее руку и повернулся к ней с видом старшего брата, отчитывающего ребенка. – Что вы должны мне сказать?

Снисходительность его тона придала ей отваги. Как он смеет обращаться с ней, словно с какой-то дурой?!

– Ума не приложу, что вам сказать. Эта ваша небольшая фантазия, лорд Блэкмор… – Раскрыв веер из слоновой кости, прикрепленный тонкой нитью к ее запястью, она принялась лениво обмахиваться. – Дочка священника? Ее я должна изображать? Может быть, вы согласитесь на цыганку, на худой конец? Но дочь священника слишком скучная роль!

Наградой ей послужило ошеломленное выражение его лица.

– Прекрати притворяться! – прорычал он, грубо хватая ее за плечи. – Я отлично знаю, кто ты такая!

– О, не думаю, что знаете. – Одарив его кокетливой улыбкой, несмотря на судорогу, сжимавшую желудок, она пробежалась пальцами вверх по шелковистому лацкану его фрака. – Если бы вы и вправду хоть что-нибудь знали обо мне, то сразу же потеряли бы всякий интерес к этой особе, Эмили.

Джордан недоуменно моргнул, затем снова внимательно осмотрел ее, словно хотел понять, в чем он ошибся. Потом угрожающе прищурил глаза.

– Вы не станете возражать, если я узнаю правду единственным способом, который могу придумать?

– О-о? И как же это?

Его руки сомкнулись на ее талии, крепко прижав ее к нему.

– Поцеловав вас, как я целовал ее.

У Эмили не было времени подготовиться, прежде чем его рот завладел ее губами. Хотя она уже почти ожидала этого, прикосновение его губ явилось для нее шоком. В точности как той ночью в карете… то же самое ошеломляющее наслаждение, сметающее прочь ее сдержанность, тоже жаркое безудержное возбуждение, влекущее ее к мужчине, запретному для нее. Она сгорала и таяла рядом с ним, как масло на куске горячего хлеба.

Но когда он оторвался от ее губ и прошептал «Моя нежная Эмили!» с выражением, не оставляющим сомнений в его уверенности, у нее оборвалось сердце. Она все сделала неправильно! Эмили Фэрчайлд беспомощно таяла. Эмма Кемпбелл жарко пылала.

– Я Эмма, – прошептала она, поправляя его. Затем дерзко обняла за шею и с силой притянула его голову к себе для нового поцелуя.

Он сразу же оцепенел, хотя и не отшатнулся. Вспомнив, как он целовал ее в карете, она приоткрыла рот и беззастенчиво дотронулась языком до его языка, затем пробежалась им вдоль его неподатливых губ, повторяя его собственные действия той ночью.

На мгновение Эмили испугалась, что зашла слишком далеко. Тело его застыло, столь же несокрушимое, как айсберг, а она с бесстыдной развязностью стояла, приподнявшись на цыпочки и приникнув губами к его рту.

Затем хриплый рык вырвался из его горла, и он жадно захватил алчущим ртом ее трепещущие губы. Крепкие руки тесно прижали ее к его напряженному мускулистому телу, и он принялся так яростно и безудержно целовать ее, что совершенно ошеломил.

Поцелуй Джордана возбудил девушку, сердце ее лихорадочно забилось. Оказалось, не слишком-то сложно изображать леди Эмму, дерзкую самоуверенную девушку, наполовину шотландку. Забыты были робкая неуверенность и непорочное поведение Эмили Фэрчайлд, отброшенные прочь, словно ненужные глупости. Граф очень сильно привлекал ее, и потребовался совсем незначительный толчок, чтобы вывести ее за грань и ввергнуть в пучину страсти.

Поэтому, когда он просунул свой язык глубже, она сплела с ним свой и затем двинулась дальше, скользнув языком между его приоткрытых губ, исследуя опасные жаркие глубины его рта. Его поцелуи стали почти грубыми, словно он не мог насытиться ими. Снова и снова он терзал ее рот, и когда это уже перестало его удовлетворять, он принялся осыпать властными собственническими поцелуями ее щеки и шею. Его шершавая кожа царапала ее, и его мускусный запах смешивался с цветочными ароматами, витавшими в воздухе сада.

Руки Джордана блуждали по ее телу, гладили спину, скользили по бедрам. Не связанный больше никакими запретами, он оставил ее шею и принялся целовать ключицы, затем ниже, вдоль выреза ее платья, пока не достиг ложбинки между грудями.

Девушка едва не оттолкнула его, пораженная его дерзкой развязностью. Но вовремя спохватилась. Изогнувшись дугой назад, она позволила его уверенным умелым губам исследовать выпуклости ее нежных грудей.

Удовольствие растекалось вниз по ее животу, словно струя теплого меда. «Силы небесные! И почему греховные деяния так приятны?» Чем больше его горячие губы ласкали ее, тем больше ей хотелось, чтобы ласки распространились и на те части ее тела, которых дозволено было касаться только законному мужу. Она едва могла дышать, мысли путались в голове. Она быстро теряла контроль в этой сладостной схватке.

Тут граф оттянул отделанный тесьмой вырез ее платья и выпустил наружу одну ее грудь, ошеломив девушку до глубины души. С силой оттолкнув его, она вырвалась из крепких объятий и, прикрываясь, скрестила на груди руки.

Тысячи упреков теснились на ее губах, когда ее взгляд встретил его глаза, ожесточенные, алчущие, полные вожделения. Затем она спохватилась. Леди Эмма не стала бы упрекать мужчину за то, что он мужчина.

Потребовалось усилие всей ее воли, чтобы изобразить уклончивую улыбку на губах и убрать от груди руки.

– Сомневаюсь, что ваша Эмили когда-либо целовалась подобным образом, лорд Блэкмор.

Девушка горячо молилась, чтобы тусклый свет, озарявший аллеи сада, скрыл от него истинное воздействие на нее их встречи. Если бы он могу слышать, как колотится ее сердце, или увидеть, с каким трудом она пытается вдохнуть в легкие воздух, то сразу бы понял, что для нее это не просто легкий флирт.

Слава Богу, он, кажется, ничего не заметил. Когда он приблизился к ней, горячее желание на его лице сменилось неподдельным изумлением.

Эмили поспешно раскрыла свой веер. Игриво помахивая им перед собой, она танцующим шагом стала отходить назад.

– Довольно, милорд. Думаю, я полностью доказала, что не являюсь этой вашей пасторской дочкой. – Поскольку он так и продолжал изумленно смотреть на нее, она добавила, входя в роль: – Прошу меня извинить, но мне лучше вернуться на бал, пока моя мать снова не застала меня в рискованной ситуации.

– Снова? – растерянно переспросил он.

– Вы же не подумали, что стали первым мужчиной, которого я поцеловала? Может, я и англичанка наполовину, но я еще и наполовину шотландка. А в Шотландии у леди гораздо больше свободы… э-э… приятно проводить время.

На выражение его лица стоило посмотреть! Леди Данди была права. Кокетничать с мужчиной – особенно с тем, который был готов поскорее от тебя избавиться, – оказалось занятием, доставляющим огромное удовольствие.

Повернувшись к графу спиной, Эмили бросила на него последний дразнящий взгляд через плечо.

– Но не волнуйтесь. Вы вошли в число лучших мужчин, с которыми я целовалась, уверяю вас.

Затем она гордо удалилась, торжествующе улыбаясь про себя, хотя и молилась, чтобы он за ней не последовал.

Но Джордан был не в состоянии пойти вслед за ней.

Кто же такая эта женщина?

Эта соблазнительница, скрывающаяся в теле Эмили, вела себя как одна из светских распутниц, подыскивающих себе нового любовника, а вовсе не как та невинная девственница, воспоминание о которой уже долгие недели заставляли его ночи напролет без устали метаться в постели. Граф сжал губы. На них все еще сохранялся вкус ее ароматного дыхания, и помнился лавандовый запах ее волос.

Лаванда – Эмили пахла лавандой!

Но многие молодые женщины пользуются лавандовой водой. Кстати, разве могла бы милая дочь священника сыграть подобное представление? Она отказывалась произносить самую невинную ложь. И безусловно, никогда так не целовалась.

Боже милостивый, от этого поцелуя мужская плоть его стала твердой как дуб. Вынув носовой платок, он отер бисеринки пота со лба. Если это Эмили, то где научилась она флиртовать, и так целоваться, и доводить мужчину до полного безумия? Он едва не лишил ее невинности прямо здесь, в саду Меррингтона!

Не лишил невинности! Граф насмешливо фыркнул. Как будто эта женщина могла оказаться девственницей! Эмили Фэрчайлд определенно была девственницей, а вот насчет леди Эммы он сильно сомневался.

Или же она просто пыталась запутать его? Если бы не ее поцелуй, он готов был поклясться, что эта женщина – Эмили. Она выглядела, пахла и на вкус была как Эмили. И она была связана с лордом Несфилдом.

Джордан взял себя в руки. Да, все дело в этом.

Бормоча себе под нос ругательства, он оправил одежду, чтобы скрыть все еще явственно заметное возбуждение, и не спеша направился к дому. Краем глаза он заметил человеческую фигуру в тени ближайшего дерева, но решил, что это еще одна пара, флиртующая в темном саду, и, погрузившись в размышления, прошествовал дальше.

Если это была Эмили, она слишком уж упорствовала в своей лжи. Мог ли даже Несфилд принудить добропорядочную дочку священника притворяться его племянницей? И для чего? У этого человека должны быть очень серьезные причины, чтобы предоставить такой незначительной персоне, как Эмили, новую личность и средства для шикарного дебюта в свете.

Грязная мысль промелькнула в голове, ошеломив его своей омерзительностью. Что, если Эмили стала любовницей Несфилда? Несфилд никогда не женился бы на дочери священника, но он мог бы попытаться устроить ей выгодный брак, как только расстанется с ней… в качестве уплаты за предоставленные услуги.

Блэкмор потряс головой. Это нелепо. Вряд ли Несфилд мог взять Эмили в любовницы, а затем отказаться от нее всего через два месяца. Не верилось и в то, что граф Данди и его жена стали бы участвовать в таком обмане.

Тем не менее Эмили не смогла бы провернуть все это без поддержки супругов Данди. И Несфилда.

Мысль о том, что Несфилд и Эмили вместе плели интриги, сразу же заставила Джордана усомниться в своих подозрениях. Как могла Эмили, девушка, цитировавшая ему Священное Писание и наотрез отказывавшаяся лгать, оказаться способной на такой обман?

Однако как могли две разные женщины быть до такой степени похожими? И как может он испытывать столь сильное влечение к ним обеим?

«Дьявол бы ее побрал, кем бы она ни была», – мрачно думал граф, поднимаясь по лестнице на веранду и направляясь в бальный зал. Своим небольшим представлением она полностью лишила его самообладания, а затем безжалостно покинула его, охваченного страстным желанием. Джордан вошел в шумный зал и остановился, в поисках маленькой плутовки вглядываясь в толпу танцующих. Она будто заразила его каким-то недомоганием, заставляющим его так сильно ее желать – вот единственное объяснение этому безумию. Если бы у него оставалась хоть капля здравого смысла, он бы немедленно уехал и напрочь выбросил ее из головы!

Вместо этого он продолжал стоять, тщательно оглядывая комнату в надежде заметить ее переплетенные жемчугом волосы и переливающееся белое платье. Платье, которое он считанные минуты назад пытался сорвать, чтобы коснуться ее обнаженной плоти.

– У тебя такой вид, словно ты получил молотком по голове, – раздался рядом с ним знакомый голос.

Джордан сердито взглянул на ухмыляющуюся физиономию Йена.

– Это был не молоток. И место удара, к несчастью, находилось несколько ниже.

Снова сосредоточив внимание на зале, Джордан наконец заметил леди Эмму. Она невозмутимо танцевала с молодым Радклифом, и на ее милом лице не было и намека на сцену, которую она разыграла перед ним в саду. Этот щенок прижимал ее достаточно близко, чтобы впечатать свое распутное тело в ее юбки. Где только был ее сопровождающий, во имя Господа?! Кто-то же должен положить конец ее возмутительному поведению!

Йен проследил за направлением взгляда друга.

– Это не в твоих правилах – интересоваться невинными девушками.

– Она не так уж невинна, уверяю тебя, – огрызнулся тот.

– Теперь ты не думаешь, что это дочь священника, за которую ты ее ошибочно принял?

– Не знаю, что и думать.

Лютая ярость охватила Джордана, когда Радклиф, склонив голову, прошептал что-то девушке на ушко и она рассмеялась.

– Полно, дружище, я знаком с ее матерью, достойнейшая дама, надо сказать. Зачем бы женщине с таким высоким социальным положением, как леди Данди, выставлять подставного игрока в качестве своей дочери, рискуя репутацией мужа и будущим остальных дочерей? В самом деле – зачем?

– Я не знаю. Возможно, дама заскучала в Шотландии, и это ее развлекает. – Граф прищурил глаза. – А как насчет языка леди Эммы? Если она из Шотландии, где же ее акцент?

– У нее не может быть акцента с такой-то матерью, как леди Данди! Графиня, должно быть, занималась с ней долгие годы, чтобы предотвратить появление акцента.

– Нельзя так легко избежать акцента. Какие-то следы должны были остаться.

Йен вздохнул.

– Представим, что леди Данди хватило глупости подсунуть бог знает кого под видом своей дочери, но ведь и лорд Несфилд тоже сказал, что она – его племянница.

– Тогда почему племянница лорда Несфилда и дочь его священника так сильно походят друг на друга? – «За исключением их опытности в отношении мужчин». – Странное совпадение, тебе не кажется?

– Возможно. Как тебя угораздило встретиться с дочерью священника в таком случае?

– Она была на маскараде у Драйденов в Дербишире пару месяцев назад.

– Она была в костюме в тот вечер, носила маску, что-нибудь в этом роде?

Джордан почуял ловушку.

– Но я видел ее без маски.

– И как долго?

С мрачной улыбкой Джордан повернулся к танцующим. Можно вообразить, что подумал бы Йен, признайся он ему, что видел лицо девушки всего несколько минут при лунном свете.

– По твоему молчанию я заключаю, что это был лишь беглый взгляд.

– Этого вполне достаточно.

Теперь эта кокетка танцевала с Поллоком. Испытывая ревность, граничащую с идиотизмом, граф вспомнил клятву Поллока найти женщину по любви.

«Ну-ну, Поллок, это точно не она», – подумал Джордан. Поллок не для нее. Никто из них не для нее. Если кто и мог получить ее, то это он, а он не позволит втянуть себя в лживый вероломный флирт.

К несчастью, тело среагировало иначе. Все, что ему было нужно прямо сейчас, это снова выволочь ее из гостиной и предъявить свои притязания, подобно взбесившемуся полоумному жеребцу.

– Боже мой, – суживал Йен, – должно быть, эта пасторская дочка произвела на тебя сильное впечатление, если ты так долго помнишь ее после столь короткой встречи.

Джордан ответил на предположение друга ледяным молчанием. Как бы он смог оценить, каким образом Эмили воздействовала на него той ночью? Он сам этого не понимал.

– Достаточно того, что я почти уверен, что эта женщина не леди Эмма, а Эмили Фэрчайлд, вовлеченная в какие-то махинации Несфилда.

– Этот человек – самое черствое, скучное и много воображающее о себе создание во всей Англии. С чего бы ему развлекаться подобным опасным для его репутации образом?

– Не знаю. Но я хорошо знаю женщину, с которой встречался, и клянусь, что это она.

– Ну что ж, надеюсь ты ошибаешься.

– Почему?

Ужасная мысль внезапно пронзила его. Йен теперь наблюдал за леди Эммой, и при виде его изучающего взгляда новый нелепый приступ ревности охватил Джордана.

– Не думаешь ли ты приударить за ней вместо леди Софи, или как?

Йен искоса взглянула него.

– Может быть. Я решил положить конец поискам жены. С яростью, удивившего его самого, Джордану захотелось разорвать лучшего друга на куски.

– Судя по убийственному выражению твоего лица, однако, – продолжал Йен иным удовольствием в голосе, – мне лучше и не пытаться. Я не из тех, кто сражается из-за женщины.

– Мне все равно, будешь ли ты обхаживать девчонку! – прогремел Джордан, тщетно пытаясь вновь обрести утраченные позиции. – Но не жди от меня, что я буду тебе помогать, когда докажу, что был прав.

Йен рассмеялся.

– Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что леди Эмма мне совсем не подходит. Я понял это после двух танцев с ней. Леди Софи больше отвечает моим требованиям. Мне нужна покладистая жена, а не кокетливая, непокорная шотландка. Я терпеть не могу объезжать диких кобылок.

Джордан бы не возражал против попытки объездить именно эту кобылку. Судя по тому поцелую в саду, леди Эмма могла бы заставить самого благочестивого монаха нарушить обет безбрачия. А Джордан был далеко не монахом.

Но даже если это и была Эмили, ему не следовало отказываться от попытки соблазнить ее – ведь это бы означало, что она попросту интриганка, лживая распутница, а не невинная девушка, о которой он мечтал. По непонятной причине такая возможность приводила его в ярость. Ему нравилась Эмили Фэрчайлд именно такой, какой она была.

– Ты только посмотри на нее, – язвительно сказал Джордан. Она танцевала с новым партнером, с этим идиотом Уилкинзом. – Она бесподобная актриса. Ну что ж, я раскрою ее игру, что бы за этим ни скрывалось.

– Зачем? Какое тебе до этого дело?

Йен не смог бы его понять. Это было равносильно тому, что единорог, которого вы почитали за его волшебную силу, вдруг оказался бы простой лошадью с привязанным рогом. Вам захотелось бы вырвать фальшивый рог и дать лошади пинка.

– Если она самозванка, люди должны об этом узнать, – проворчал граф.

– Какая чушь! Ты делаешь это совсем не для блага общества. Ты хочешь эту девчонку, и хочешь ее безумно. Ты потерял голову из-за женщины того сорта, которого всегда избегал. – Самодовольная улыбка Йена стала еще шире. – Какая сладкая месть за всех тех женщин, которые из кожи вон лезли ради тебя и в ответ не получали ничего, кроме холодного взгляда.

– Не болтай ерунду. Я не терял головы. Я никогда не теряю голову.

– Значит, настал твой единственный случай. Берегись, мой друг, говорят, что очень непросто избежать любви. – И полушутя добавил: – Защити свое сердце, если сумеешь.

– Нет необходимости, – ответил Джордан. – Как любит повторять Поллок, у меня каменное сердце. И никому, а в особенности ни одной смазливой, ни на что не годной девчонке, не удастся этого изменить.