Ласло Андраш
Смерть на берегу Дуная

1

- Двадцать девятого? В среду?

- Да. Примерно в полночь. Между двенадцатью и часом.

- Кому поручил расследование? Еромошу?

- Ему. А того молодого следователя назначил ему в помощники. Раз уж нам его навязали, пусть хоть не много понюхает пороху.

- Хорошо. Да, чисто сработано. По крайней мере, так кажется. Тебе придется потрудиться и за меня.

- Так ведь и ты уже работал за меня, Бела. Что говорит врач?

- Обещает через неделю, в крайнем случае, дней через десять выписать. Если не будет никаких осложнений. Но если действительно не будет осложнений, дня через три-четыре я выйду. Не люблю валяться. Даже читать не могу в постели

На столике рядом с кроватью Раудер увидел три книги. Три детектива - два на английском и один на венгерском языке.

- Повышаешь квалификацию? - засмеялся он.

- Да. Только вот читать не могу лежа. Задыхаюсь. Он протянул руку, нащупал на столике бумажную салфетку, неуклюже развернул ее и высморкался. Бросил салфетку в корзинку, взял со столика пузырек и с трудом вытащил резиновую пробку. Потом пипеткой набрал из пузырька жидкости и осторожно закапал в одну, затем в другую ноздрю. С легким сопением потянул воздух.

- Сейчас будет легче,- сказал он, но прозвучало «дегче».

Раудер засмеялся.

- Небось, кажется, что на плечах у тебя не голова, а бочка, правда? - спросил он.

- Притом полная бочка. Ну да ладно. Расскажи подробнее, что известно. По крайней мере разгонишь скуку.

- Да пока мы мало что знаем. Зовут его Хуньором. Вернее, звали. Енё Хуньор. Я об этом, кажется, уже говорил. Сегодня на рассвете дежурный милиционер обходил свой участок на набережной Дуная и от нечего делать нажимал на ручки калиток. С чего ему пришло в голову проверять, закрыты ли калитки на ключ? Зимой в этих рыбачьих домиках никого не бывает. Живут постоянно только в двух домах повыше, на Эрдёшоре. Итак, одна калитка оказалась открытой, но дверь, ведущая в дом, была заперта. Сначала милиционер не заметил ничего подозрительного и, только осмотрев дверь внимательнее, обнаружил вокруг запора несколько коричневатых пятен. Он пошел в отделение, позвал дежурного. Тот пришел, осмотрел дверь и сказал, что это кровь. Еще раз постучались, но в доме было тихо.

- Окно куда выходит? К Дунаю?

- Нет. На Эрдёшор. А от самого дома до берега тянется огород. Берег порос камышом, через который проложена стежка к помосту, где летом привязывают лодку.

- Кажется, ясно. Милиционеры взломали дверь?

- Полагаю, у них были основания призадуматься. В конце концов, могло случиться и так, что человек, запирая дверь, чем-то поцарапал руку и оставил следы крови. Они все же решили позвать слесаря, который и открыл дверь.

- А в окно нельзя было заглянуть?

- Нет. Изнутри оно было закрыто голубой бумагой, какой школьники обертывают учебники. Труп лежал на полу. На убитом были трусы под стареньким халатом

серовато-зеленого цвета. Его одежда была аккуратно сложена на кресле, во внутреннем кармане пиджака обнаружено двести семьдесят форинтов. Под книгой на

полке - еще девяносто форинтов. В кармане брюк - немного мелочи.

- Рыбачий домик принадлежал ему?

- Нет. Его сестре Дежёне Балог. У нее есть дочь и сын.

- А убитый был женат?

- Да. У него дочь. Но я продолжу.

- Да-да. Продолжай.

- Постель была, разобранной; установить, спал ли он один, не удалось. В комнате - весь дом, по существу, состоял из одной комнаты с примыкавшей к ней маленькой летней кухней, которая, впрочем, была заперта на замок и зимой ею не пользовались,- словом, в комнате никаких явных следов того, что он был не один, не обнаружено. Детальный осмотр группа Еромоша произвела сегодня в полдень, но пока мне о нем не доложили. По предварительному заключению врача, труп пролежал четыре дня. Значит, с двадцать девятого. Вечером будут известны результаты вскрытия. Удар был нанесен по голове тяжелым металлическим предметом. Сзади. Череп пробит. Труп лежал головой к кровати.

- Следовательно, ногами к двери?

- Не совсем. Наискосок между дверью и окном, раскинув руки. Кровать стоит у стены в углу, справа от входа. Тебе не трудно представить обстановку с моих слов?

- Нет-нет. Что еще было в комнате?

- Слева на стене висели удочки и сеть, в углу стояли три старых весла. Еще два валялись под кроватью. У этой же стены стоял стол, на нем пустая чашка с блюдцем.

В чашке был чай, потому что на дне осталась заварка и немного сахара. У стола табуретка, рядом ведро с грязной водой. И еще два кресла, кроме того, на котором, как

я уже говорил, сложена одежда.

- Свет не горел?

- В доме нет электричества. У окна что-то вроде буфета. В нем посуда, ложки, вилки. На буфете чистая пепельница, рядом керосиновая лампа, керосин наполовину выгорел.

- Значит, лампу потушили.

- Да. Кто-то потушил. Возможно, убийца. Мы сняли отпечатки пальцев.

- Правильно. Как отапливается дом? Печка есть?

- Есть небольшая чугунная печка. Рядом с ней лежали несколько угольных брикетов и объемистая охотничья сумка. Брикеты в ней уложены аккуратно, один к одному.

- Где стоит печка? В каком месте?..

- Справа от двери, между передней стеной и кроватью. На стене и на внутренней стороне двери - вешалки и гвозди. На них висят халаты, ветхая женская одежда и поношенные мужские брюки.

- Не обнаружено ли что-либо странное, необычное?

- Нет. Впрочем… Я уже упоминал о полке. На ней были книги: справочник «Рыбы рек и озер», четыре изрядно потрепанных романа, в том числе один довоенного издания - и под ним девяносто форинтов. Они были на виду - высовывались из-под книги. И еще Уголовный кодекс.

- Уголовный кодекс?

- Да. Единственное, что казалось странным. Потому что никак не вписывалось в обстановку.

- Возможно, это случайность.

- Возможно.

Зазвонил телефон. Раудер невольно сделал движение, чтобы взять трубку, но опоздал.

- Алло! Да, Бела Келемен (прозвучало: «Бедакедебед»). Одну минуту. Это тебя. Из управлений.

- Будь добр, скажи, что через полчаса я приду.

- Через полчаса он прибудет. Хорошо, все в порядке. Спасибо, Еромош. До встречи.

Бела положил трубку.

- Материал готов. Еромош хочет тебе доложить.

- Я так и подумал.

- Хорошо, что ты рассказал обо всем так обстоятельно. Есть над, чем поразмышлять перед сном. Правда, многих деталей еще не хватает. Прежде чем уйдешь, расскажи, что тебе известно об убитом.

- Ему было сорок пять лет, работал мастером в кооперативе механиков. Был женат, проживал по улице Самуэля Диосеги, рыбачий домик принадлежит его сестре. У него семнадцатилетняя дочь.

- Какого роста? Я имею в виду Хуньора.

- Около метра и семидесяти пяти сантиметров. Это я прикинул на глаз. Мужчина крепкого телосложения, но не толстяк.

- Как он умер? Мгновенно?

- По мнению врача, мгновенно. На пол он рухнул как мешок. Удар был сильным. Чудовищный пролом черепа.

- Металлический предмет, естественно, не обнаружен.

- Нет. Впрочем, возможно, уже и обнаружен. Группа Еромоша весь день, до наступления темноты, осматривала окрестности.

Бела закрыл глаза.

- Ты им велел прощупать камыш и дно реки у берега?

- Да, конечно.

- Как могла бы оказаться открытой калитка, ведущая к реке, если бы через нее не вышел убийца? Верхняя калитка была закрыта?

- Закрыта. На замок, надежно. Ключи обнаружить не удалось.

- Ну вот. Еще один вопрос. Следы остались?

- Да как тебе сказать. Хоть дождя и не было десять дней, земля у Дуная всегда немного влажная из-за туманов и испарений. Дорожки, ведущие от дома к верхней

калитке и к прибрежной изгороди, выложены камнем. А по дороге вдоль берега за четыре дня прошло много людей, хотя в это время тут и не особенно оживленно. Возможно, на помосте и сходнях что-нибудь найдут. За эти четыре дня были и заморозки и оттепель. Я посоветуюсь еще с Бербоци. А теперь мне пора идти. До свиданья, Бела, Поправляйся. И не забывай про лекарства.

- Они мне как мертвому припарки. Надо просто отлежаться, старина.

- Тогда отлежись.

- Попытаюсь. Только ты не забывай. И будет время - заглядывай. Расскажешь что и как - по крайней мере, и мне пища для размышлений. Ну, иди. Тебя ждут. До свиданья.

- До свиданья, Бела.

Раудер вышел, Бела сначала прислушивался к его шагам, затем приподнялся, сбросил одеяло и босиком побежал к книжному шкафу. Он достал толстый альбом, прихватил со стола листки бумаги и шариковую ручку и со всеми этими трофеями юркнул в кровать, взбил подушку, положил на колени альбом с бумагой и принялся рисовать схему местности, восстанавливая по памяти детали, рассказанные Раудером.

- Приблизительно так,- пробурчал он.- Это самое главное.

Двойная линия сверху - это рельсы электрички. Он хорошо помнит: поезда отправляются от бойни через каждые полчаса. У рыбачьих домиков - остановка. Отсюда узкая тропинка ведет к Эрдёшору, а здесь, по обе стороны дороги, стоят дома. На той стороне Эрдёшора, которая ближе к реке, находится дом Балогов, где был убит Хуньор. Келемен хорошо знает эти места - он уже работал здесь по делу Шнайдера, которого убила жена выстрелом в спину, когда он сидел с удочками. Не так уж давно это было, кажется в шестьдесят третьем. Или в шестьдесят четвертом? Значит, двойная линия - это электричка, ниже - прибрежная дорога Дунашор, посредине - Эрдёшор. А может быть, не эту дорогу называют Дунашором? В этом он не уверен.

Небольшой квадратик - дом. Жаль, он не спросил Раудера, с какой стороны дома летняя кухня. Хотя это не так уж важно. Пока. В другом прямоугольнике, побольше, Бела разместил мебель, обозначил окно, дверь и положение трупа. Несмотря на хорошую память, схема может оказать неоценимую услугу. Он это знает по опыту. Рядом с прямоугольником он записывает основные сведения об убитом.

Потом Бела долго смотрит на рисунки, но думает уже о другом. Берет второй листок бумаги, пишет:

«Семья Хуньора. Место работы. Окружающая среда. Допросить Дежёне Балог. При необходимости и детей». Что сказал Раудер? У Балог есть сын и дочь. А у Хуньора - одна дочь. Почему Хуньор оказался в рыбачьем домике? Если он не проживал в нем постоянно, то почему остался в ту ночь? Ведь он принес уголь, чтобы истопить печку. Или не он принес уголь, его сестра или ее дети? На чем он приехал? На электричке? Стоило бы допросить кондуктора, ведь в этой электричке много постоянных пассажиров, которые ездят на работу в Будапешт. В будний день - была как раз среда,- особенно зимой, они наверняка обратили бы внимание на незнакомого мужчину с набитой до отказа охотничьей сумкой на плече, который сошел с поезда у этих домиков. Кто-нибудь да вспомнит. Если, конечно, он приехал на электричке. На всякий случай надо разузнать у таксистов, не попадался ли им в среду пассажир до этой остановки. А если он приехал на своей или на попутной машине? Еромош, конечно, уже допросил соседей. Подождем результатов. Раудер говорил, что в двух домах живут постоянно. Зимой тоже. Возможно, они что-либо знают о Хуньоре.

Он снова потянулся за салфеткой. Хватая ртом воздух, хотел, было чихнуть, но не вышло. Черт бы его побрал, этот насморк.

Убийство, по-видимому, совершено не с целью ограбления. Девяносто форинтов остались под книгой. Двести семьдесят - в кармане. И мелочь. Впрочем, это еще не доказательство. Зачем понадобилось убийце создавать видимость того, что убийство совершено не с целью оцрабления? Логичнее было бы поступить наоборот. Тот, кто совершает убийство по личным мотивам, как раз стремится создать видимость убийства с целью ограбления, чтобы направить расследование по ложному пути.

Женщина? Возможно. У Хуньора семнадцатилетняя дочь. Значит, женат он, по крайней мере, лет восемнадцать. Ему сорок пять, он крепкий, высокий. В таком возрасте мужчины часто начинают дурить. («Мне тоже сорок девять…») А если убийца - женщина? Но такой сильный удар металлическим предметом по голове - не женская работа. Впрочем, кто знаот - может, она спортсменка. Например, толкает ядро или метает диск или копье. А может, баскетболистка. Хотя это маловероятно.

- Манци! Манци! - громко позвал он, а вышло: «Бацци! Бацци!»

Вошла жена.

- Бела, ты меня звал?

- Что идет по телевизору?

- Сегодня понедельник. Передач нет.

- Тогда чем же ты занимаешься?

- Вяжу.

- Хорошо. Что на ужин?

- Поджарю немного колбаски в сухарях. Как ты считаешь? Сыну нравится.

- Он уже пришел?

- Нет еще. Должен быть с минуты на минуту.

- Я бы, пожалуй, съел пару яиц всмятку.

- Хорошо, сварю. Тебе сейчас?

- Чуть попозже.

- Как хочешь. Потом скажешь. Сегодня мне надо закончить второй рукав пуловера.

- Хорошо, дорогая, иди заканчивай.

Едва дверь за ней закрылась, как он снвва мысленно перенесся к рыбачьему домику. Но, откровенно говоря, он оттуда и не возвращался.

«Ну конечно, трусы - это существенная деталь. Важнее, чем халат. Халат мог оказаться в доме, как и остальное тряпье. Но трусы кое о чем говорят. Во-первых, о том, что у Хуньора не было ни пижамы, ни ночной рубашки, значит, в доме он находился временно, по какому-то случаю. Если бы у него был чемодан пли рюкзак, то в лих наверняка было бы белье. Раудер вряд ли забыл бы об этом упомянуть. Правда, убийца мог унести рюкзак».

Келемен с трудом поворачивается на бок, приподнимается на локте, пытаясь левой рукой дотянуться до стопки газет на книжной полке. Еще чуть-чуть. Немного. Он наклоняется и наконец двумя пальцами достает край газеты. Осторожно тянет, и вся стопка, накренившись, с шелестом ползет по полке в его сторону. Он подтягивает поближе верхние шесть-семь номеров, снимает пх и кладет на одеяло. Откинувшись на спину, отдыхает. Тяжело дышит. Перебирает газеты: тридцать первое, тридцатое, двадцать девятое - вот эта!

В среду по стране была преимущественно пасмурная погода. Не то. Надо же смотреть в номере за тридцатое! «В Задунайском крае местами сильный северный ветер… Температура в 14 часов от трех градусов тепла до одного градуса мороза…» Значит, ночью наверняка был мороз. Он т, к п думал. И чихать ему на синоптическую мудрость Бсрбоцп. Вполне достаточно и сводки. Сомнения вызывают трусы. У Хуньора, конечно, таких сомнений не было, но никому не известны и его мотивы.

Жаль, что на шахматной доске еще так мало фигур. Пять-шесть вместо тридцати двух. А гут еще Раудер! Единственное, что показалось ему странным,- это Уголовный кодекс. Можно, конечно, установить, имеет ли эта книга какое-либо отношение к происшедшему. Она находилась на полке среди других книг и могла принадлежать хозяйке дома, как и другие вещи. В таких рыбачьих домиках иногда встречаешь самые странные и неожиданные предметы.

Он посмотрел на часы. Было четверть восьмого. Раудер ушел в полшестого. Вряд ли Дюри уже дома. Наверняка еще топчется в отделении. Позвонить ему? Если никто не возьмет трубку, значит, его еще пет дома. Или к телефону подойдет Янка. Если она дома, надо сказать, чтобы Дюри позволил ему, как только придет. Бела снимает со столика телефон и лежа набирает номер, прищуриваясь, потому что ему лень снять очки. Гудки. Кажется, никого нет дома. Подождать еще чуть-чуть? Ага, взяли трубку. Янка. Это ее «алло».

- Яночка? Здравствуй, дорогая. Это говорит Бела.

- А, это ты, Бела? - Ее резкий голос почти оглушает его.- Дюри сказал, что ты болен. Да и по голосу, похоже. Поставь на шею согревающий компресс. Передай Манци мой совет. Компресс помогает.

- Мне надо поговорить с Дюри, Яночка. Он уже дома?

- В Ванной. Умывается, Поужинаем, потом он снова уйдет. Как бы вы там не заездили моего беднягу. Подожди, Бела, я его позову. Поправляйся. И не забудь про компресс. До свиданья.

Прижав нагревшуюся трубку к уху, он ждет. Кажется, у него поднялась температура. А Янка еще выдаст его Манци! Черт его дернул влезать в это дело. Зачем надо было Дюри прикрепляться на год именно к его группе? Из-за кандидатской диссертации… «Психологические мотивы убийств и уголовных преступлений». А мне с этим дптятей держись теперь официально, «выкай». Товарищ Сипек да товарищ Сипек. Чтобы не догадались, что он мне племянник. Хорошо еще, что не мне пришлось принимать экзамены - Раудер разбирал его письменную работу. Конечно, оп был прав. Было бы несправедливо, если бы лучший претендент не прошел по конкурсу только потому, что он мой племянник.

- Алло, дядя Бела? Как ты себя чувствуешь?

- Скверно. Есть что-нибудь новое по делу Хуньора?

- Комнату, оказывается, подметали, и старенький коврик трясли., но под трупом и на халате удалось найти немного пепла от сигареты. Других свидетельств того, что в комнате курили, нет. Пепельница оказалась пустой и чистой. В карманах тоже не было сигарет, но Хуньор курил - в уголках одного кармана обнаружены крошки табака.

- А белье! Постельное белье осмотрели?

- Осмотрели. У нас пока нет оснований утверждать, что в ту ночь Хуньор был в кровати не один. Хотя и ото не исключается.

- Веник нашли?

- Нашли. За кроватью. Старенький небольшой веник, потрепанный, но на вид чистый. Слопно его специально почистили. Ну, это, так сказать, негативное доказательство.

- Неважно. После вскрытия трупа многое прояснится. Теперь о самом Хуньоре. Есть что-либо новое?

- После двадцати лет семешюй жизни он неожиданно ушел из дому. О своем решении он никому заранее не говорил. Уложив в чемодан самые необходимые пожитки, он ушел, когда дома никого не было. Это произошло семнадцатого. Три дня он жил у друга, спал на матраце в кухне, потом попросил у сестры ключ от рыбачьего домика и уехал.

- Там он жил с двадцатого?

- Уехал он двадцать первого, но жил ли там, трудно сказать. Во всяком случае, подтвердить это нечем. Даже чемодана нет.

- Понятно. Как у него с деньгами?

- По свидетельству жены, Хуньор унес с собой сберкнижку, на его имя было положено сорок две тысячи форинтов. Кроме него, их никто не может получить.

- И ты мне говоришь об этом только-сейчас? В какой сберкассе деньги?

- - В районной, но туда можно попасть только завтра. Когда мы узнали о сберкнижке, касса уже закрылась. Конечно, и сберкнижка и зарплата исчезли.

- Какая зарплата?

- У него на работе зарплату выдают тринадцатого и двадцать девятого. Но с тринадцатого по восемнадцатое он бюллетенил. По закону, как и полагается. Простудился.

- Как и я.

- Да. Девятнадцатого он получил деньги, запер их в ящике своего письменного стола, а двадцать девятого, по свидетельству сотрудника, работавшего вместе с ним

в одной комнате, унес всю зарплату с собой - два тысячи шестьсот двадцать один форинт.

- У него любовница?

- Якобы нет. По крайней мере, все так говорят, исключая жену, которая клянется, что он бросил семью из-за какой-то женщины. Хуньор отрицал это перед сестрой. Да и сотрудники ничего подозрительного не замечали. Дочь тоже.

- У хебя все?

- Все, что мне представляется наиболее существенным. Сейчас идет лабораторный анализ, протокол о вскрытии трупа будет готов ночью. После ужина я вернусь на работу.

- Постой! Раудеру - ни слова о нашем разговоре. Мать тоже предупреди, чтобы она следила за своими словами. Я не хочу неприятностей из-за того, что ты мне племянник.

- Хорошо, дядя Бела. Законспирируемся. Все будет в порядке.

- Так-то. Спасибо за информацию. Раудеру я позвоню утром. Имей в виду; обо мне ты ничего не знаешь. До свиданья, Дюри.

- До свиданья, дядя Бела. Я позвоню тебе тоже. Тайком.

Бела кладет трубку. Сопит. Не хватает воздуха. Он капает пипеткой в ноздри, потом громко зовет:

- Манци! Манци!

- Что, дорогой? - Жена заглядывает в дверь.- Принести поесть?

- Неси.