"Последний герой в переплете" - читать интересную книгу автора (Сакин Сергей)

10

Свежая почта принесла на Острова ветер революции. (Иначе как революционными полученные сведения назвать было нельзя.) Племена объединяются. Не будет больше синих и оранжевых. Не будет племенных испытаний. Все будут жить вместе. Осмысливая эту информацию, каждый из Игроков (скорее всего, бессознательно) поднимал глаза вверх в короткой молитве. Для всех них это были новые возможности, новые друзья, новая обстановка — та новизна, которая прохладным душем и бальзамом очистит и запыленные, и обсыпанные скрипучим колючим песком души. Объединение Племен сулило краткие дни мира, необходимый привал-перекур на долгой дороге к финалу Игры.

Правила Игры — неукоснительно добавлять бочку дегтя к каждой ложке меда. Условия слияния Племен предполагали переселение на новое, необжитое и неисследованное место, а количество предметов обихода, которое позволялось взять с Острова в новую жизнь, ограничивалось мачете-топор-котелок. Все эти новости требовали непосредственного обсуждения с будущими соплеменниками, и, специально проинструктированные Всевидящими, Смотрящие изящно натолкнули Игроков на витающую в воздухе мысль: встреча послов.

Когда эти слова впервые прозвучали в лагере, к 1-с одновременно повернулись четыре лица с инкубаторски одинаковым выражением, которое можно было обозначить как «ну, брат, везет тебе!». Так смотрят на вечного неудачника, выигравшего автомобиль в уличной лотерее. А он молчал, и было видно только, как бешено пульсирует жилка на тонкой шее.

Потом галопом проскакали дневные часы — Племя осматривало пожитки, недоуменно констатируя, что даже на необитаемом острове они ухитрились обрасти каким-то бытом, хламом. Многое было не нужно, вроде мисок и чашек из кокоса, которые сделал Серега 4-с, это можно было сделать по новой и даже лучше (кокосы, бывшие роскошью для синих, на других островах архипелага падали на головы и вгоняли наиболее несообразительные головы по макушку в плечи), но к ним уже «прикипели». Вертя в руках эти коричневые полусферы, 1-с вспомнил, как бесил первые дни друг 4-с и как его появление ассоциировалось, помимо невежливого взгляда голубых глаз, еще и постоянным «тук-тук-тук». Серый все время держал в руках очередное мохнатое фаберже и легкими постукиваниями мачете превращал его в утварь. Кургузые тарелки и чашки потом преподносились Инне с неизменной галантностью. Сергей, Игрок 1-с, вдруг понял, что он уже давно стоит на одном месте, тупо глядя в одну точку. Оказывается, этот лагерь на маленьком Острове успел стать частью памяти, частью его самого. Такая короткая жизнь, 24 дня, сутки за сутками… и уже есть воспоминания, та самая тягучая сладость, которая остается в душе после того, как время вымоет все темное.

Он вернулся в реальность, огляделся на суетящееся Племя, доживавшее последние часы, вспомнил то, что ему сейчас предстоит, и сердце снова ухнуло в пропасть. Сегодня он увидит ее. И плевать, что там, где они встретятся, будет понатыкано без счета подглядывающих железяк, что по кустам будут шуршать сонмы Смотрящих и Хранителей — они все равно будут вдвоем. Вдвоем — первый раз с того момента, когда он на плоту последний раз оглянулся и увидел среди барахтающейся вдали кучки людей ее купальник цвета здешних волн, который они вместе покупали в нереально далекой Москве.

«Как же… Как же мы… я… на(биип!)! Я сделаю что угодно — песок буду жрать — только чтобы она поняла. Господи, она же половинка моя, она не сможет не понять. Она должна просто почувствовать… И простить. Простить?»

Утро незаметно перешло в яркий день, загоняющий все живое в тень, и, бесконечно простояв неподвижно в самой середине неба, солнце наконец сдвинулось в сторону гор на горизонте, когда раздался гул мотора — здешний гонг судьбы, знак оракула. Не чувствуя дружеских шлепков по спине и плечам, не слыша напутствий, он, вместо того чтобы запрыгнуть, как обычно, с носа, прошлепал по воде до низкой кормы и плюхнулся в лодку, мокрый по пояс. Несмотря на жару, он оделся в единственные брюки, белую футболку и рваные кеды. (Майку, впрочем, можно было назвать белой чисто условно — вся она была в коричневых потеках от сока джунглей.) Усевшись на банке, он вперился в дно лодки стеклянными глазами.

«А вдруг.. вдруг не она будет, вдруг она не захочет меня видеть, и вместо нее — другой номер. Что тогда?.. А тогда… Тогда я угоню лодку и пойду на двенадцати узлах на Остров оранжевый!» — 1-с почувствовал облегчение, улыбнулся. Мысль о том, что если вместо Анны появится неопределенного возраста 13-н, он все равно увидит свою девушку не позже чем на следующее утро, — эта мысль его не посетила. Это вообще было характерно для 1-с.

Они подъехали к узко вытянутому соседнему Острову. На пляже, который занимал добрую половину этого прыщика суши, уже были видны какие-то грандиозные приготовления. Над Островом висел геликоптер. Похоже, сегодня здесь собрана вся команда Игры. До качавшегося в лодке в ста метрах от берега 1-с долетела нервно вибрирующая атмосфера общего сбора. «Они приготовили что-то глобальное. Ну, придумщики!» — подумал 1-с. То, что психовал не он один, а добрая сотня людей (пусть и совсем по другому поводу), его неожиданно успокоило.

С берега по воде до них докатился окрик. Из общего муравейника выделился СБ. Он подошел к волнам и приглашающе махнул рукой. «Рука СБ — Главная Штука Игры» — от идиотской нелепости мысли 1-с переколбасило. Они подплыли к берегу, 1-с соскочил на песок и поздоровался со Всевидящим, остальным кивнул. Всевидящий СБ, глядя на него с непривычной дружественностью (вместо обычного глумливого безразличия), показал рукой на другую сторону Острова. «Ну, иди. Встречай». И 1-с побежал.

Из-под его пяток вылетали снопы песка, он смешно подпрыгивал и взмахивал руками. Пересек Остров — и увидел покачивающуюся на волнах лодку со знакомым силуэтом на корме. Забывая дышать, он поплыл к лодке широкими саженками, не чувствуя ни вечной усталости, ни сковывающей тяжести одежды и обуви.

Он залез в лодку, сильно ее раскачав. 2-а сидела, чуть ссутулившись, опустив плечи. И смотрела на него. Больно стукнувшись о шпангоуты, он перескочил к ней и обнял… нет, сграбастал в охапку, прижимая к себе (как ребенок — игрушку), к самому сердцу.

Сквозь холод мокрой одежды они ощущали жар крови друг друга, пускали друг в друга свои корни, на глазах срастаясь в один организм. Она почувствовала, как сквозь густоту волос течет горячая капля, потом еще одна. Ее любимый плакал. И тогда уже (только тогда!) она тоже разревелась. Она плакала, слушая удары его сердца, и слезы вымывали тяжелую тоску, и душа ее становилась прежней — прозрачно чистой душой ангела.

…На берегу стало тихо. Смотрящие, Хранители и Бои смотрели на челнок, в котором два человека слились в одно существо, стоящее на корме, и молчали…

СК и СБ, сидящие в палатке в зарослях, синхронно затянулись (как все чаще и чаще случалось за то время, которое они провели здесь, на Островах Игры — команда Игры сроднилась до того, что жесты и поступки у всех становились зеркально похожими) последними в сигаретах затяжками, синхронно посмотрели друг на друга, синхронно усмехнулись.

— СК! Вы думаете о том же?

СК не успел ответить. В палатку вошел Старший Смотрящий. Он заговорил с порога, как, дойдя до дома, бросает на пол опостылевший рюкзак путник.

— Послушайте, давайте будем людьми! Мы…

— Опоздал, — СК остановил его излияние поднятием руки.

— ??

— Уже решено. — СК поднес к губам рацию и сказал: — Общий отбой. Пять минут на сбор аппаратуры. Срочная эвакуация с Острова. Опаздывающих — топим. Оставьте им на берегу только палатку. И вина. И хлеба.

…Сергей и Анна вышли на пустой берег, держась за руки. С другой стороны Острова доносились звуки отъезжающих моторок. Они были вдвоем. Одни. Впервые с начала Игры. Боги оказались людьми…

Она уже давно спала под белым шелком большой палатки, а он сидел на берегу и курил сигарету из найденной на берегу пачки. Он был уверен, что пачку оставили специально. Те, потусторонние, те, кого они почти не видели, но 24 часа в сутки ощущали их присутствие — их пристальные взгляды из толстых линз камер бегали по телу как солнечные зайчики. Всевидящие, Смотрящие, Хранители — он (оказывается) привык к этим бесплотным призракам и сейчас отчетливо ощущал какую-то незаполненность в окружающем мире. Они ушли. Но, уходя, кто-то позаботился о том, чтобы Игрок 1-с улыбнулся и вспомнил о них — бросил на песок яркую пачку сигарет. «Вот Серега-то обрадуется!» — 1-с представил себе глаза своего друга, когда тот увидит эту пачку, и снова заулыбался. «Вот ведь как бывает — таким уродом моральным сначала показался». А теперь это его семья, его брат. Они одной крови. Он, Серега, Инна… А завтра он познакомит их с той, которая неслышно спит в белой палатке, разметав по подушке медовые волосы.

Небо стало фиолетовым, потом затянулось пурпуром, теперь бледнело, все больше отдавая в аквамарин. Уже была видна гряда материковых гор на горизонте. День будет ясным… Хорошо…

Она тихо подошла и села рядом, прижалась, опустив голову на плечо. Он обнял ее, прижался к ее макушке и вдыхал запах ее волос, ее тела — непохожий ни на один запах в мире, как свежий аромат росы на полевых цветах. Потом они вернулись в палатку и позавтракали хлебом, запив его остатком вина. И снова легли на белое полотно, прижимаясь друг к другу.

…Они оказались сильнее. Любовь — против Игры, они победили…

Кажется, они снова заснули. Очнувшись от звука приближающихся моторов, он увидел сквозь крышу яркое солнце. «Уже день». 1-с натянул штаны и вышел наружу. Подъехали две лодки, на первой сидел один из Смотрящих с правом голоса, один из трех, с кем Игроки имели обоюдное право общения. Ему нравился этот мужчина с черными усами и повадками здешнего пирата, он вызывал стойкое мужское уважение.

— Эй, 1-с! — крикнул он, стоя на первой банке лодки (ну, точно, пират). — У тебя есть маленькая штучка на букву «с»?!!

— Спички? — 1-с полез в карман, при этом понимая, что делает (и сказал) что-то явно не то.

— Нет! — хриплый голос Смотрящего взревел: — СОВЕСТЬ!

— А-а-а-а… м-хм…

Ой! Со вчерашнего дня 1-с перестал отдавать себе отчет в происходящем, Игра отодвинулась на какие-то далекие подсознательные планы, как эти горы вдали. И, «естессна», у него вылетело из головы, что на рассвете он должен был дать сигнал к началу объединения — две ракеты, красная и зеленая. Два раза по четыре человека сидели уже много часов на своих Островах, ожидая у моря погоды, которую он забыл устроить…

…Проклиная себя по матери, 1-с вприпрыжку вернулся в палатку, выскочил обратно уже с ракетницей и дал два выстрела. В ярком карибском небе две вспышки были почти не видны, но «должны же они проявить сочувствие! Пусть Смотрящие переконтачат по рациям и скажут Игрокам, что мы здесь решили».

Потом он вернулся в палатку, покидал в один рюкзак свои и Анины вещи и, перекинув его через плечо, взял на руки удивительно легкое, уютно пахнущее сном тело. И понес ее, завернутую в простыню, к лодке. Она открыла изумленные глаза, только когда он бережно передавал ее с рук на руки Смотрящему в лодке. «Всего три недели с мужиком прожили, я его видел раз в три дня, а вот Аньку ему в руки доверяю», — удивился он сам себе. 1-с сел в другую лодку. И помахал рукой своей любимой, расставаясь на несколько часов, чтобы снова встретиться вечером и уже никогда не расставаться. Две лодки разъехались в разные стороны — послы повезли своим Племенам новости.

1-с плыл к своему Племени на маленьком, наспех сколоченном Хранителями плоту. Большую часть пути его лицо было абсолютно отрешенно, изредка лишь озаряясь полуидиотской (так много в ней было радости) улыбкой — он весь еще был с ней, в этой волшебной ночи. Весло медленно погружалось в мюнхенскую лазурь моря, он работал им машинально, не заботясь о времени и расстояниях.

Раздался плеск, и под плотом промелькнула большая тень. Акула? Или барракуда? А может, дельфин — это вывело его из состояния блаженного оцепенения, он вернулся в Игру. И первое чувство, которое испытал (первая мысль?) удивило его своей неожиданностью: «Привезу ребятам покурить». И он понял, что успел соскучиться по своему Острову и по Игрокам. «…Вот так штука! Соскучился! Теперь хижина — мой дом, гамак — моя постель, 4-с и 7-и… брат да сестра? Ха!» Только сейчас он понял, что все они живут в новой реальности, имя которой Игра. Здесь все другое, все по-новому.

«Я соскучился по Острову», — скажет он в своей первой по возвращении беседе со Смотрящим. СК и АЛ, просматривая этот материал, одновременно подумают: «Остров — теперь его дом. А Игра — вся вселенная. А ОН это понимает? Хорошо ему от этого или плохо?»

Синие и оранжевые решили жить на Острове оранжевых, только на другом его берегу. Список из десяти позволенных к перевозке предметов они тайно увеличили в три раза. «Все остальное мы спрячем». — «Куда?!» — «Ну, например, привяжем веревками к плоту, снизу, под водой». — ??!!!! — «Ха! Все, что есть у синих, либо найдено, либо украдено!»

Тотемный цвет нового Племени — глубокий иссиня-зеленый, цвет здешних волн в шторм.

Объединенному Племени предстояло потерять восемь человек за пятнадцать дней. И тогда Игра закончится.