"Зеленые и Серые" - читать интересную книгу автора (Зан Тимоти)

21

— Прежде чем мы продолжим, — сказал Александр, когда все расселись в гостиной, — я бы хотел извиниться перед Роджером за вчерашнее поведение Сильвии. Боюсь, она слегка переусердствовала, желая добиться от вас сотрудничества.

— Не уверен, что это слово даже близко отражает ситуацию, — возразил Роджер. Сердце его отчаянно застучало. Александр, заклинатель. Так они собираются вернуть Меланту? — Она ведь пыталась использовать свой гипнотический дар, да?

— Именно пыталась. — Александр чуть улыбнулся. — В лучшем случае она могла напугать вас. В худшем — это могло выглядеть просто смехотворно. У Сильвии здесь не больше шансов, чем у трехлетнего малыша воспроизвести шедевр Ренуара.

— В отличие от вас? — натянуто усмехнулась Кэролайн.

— Я не собираюсь убеждать вас, — покачал головой Александр. — Я даже не уверен, что получится. Особенно с вами, Кэролайн, учитывая, что вы уже успешно сопротивлялись внушению. Кроме того, — морщины на его лице залегли глубже, — вы ведь не знаете, где Меланта, не так ли?

Роджер почувствовал, как Кэролайн сжала его руку.

— Нет, знаем, — возразил он.

— Зачем же лгать? — сказал Александр. — Такие люди, как вы, никогда не оставили бы ее утром в парке.

— Ладно, вы правы, — со вздохом признал Роджер, не обращая внимания на реакцию Кэролайн. — Так что же теперь?

— Обед, конечно, — с некоторым удивлением произнес Александр. — Вас ведь на обед пригласили.

— Я думала, вам просто нужна Меланта, — сказала Кэролайн.

— Меланта — ключ к нашему спасению, — ответил Александр. — Но это не означает, что мы не можем поблагодарить наших друзей.

— Вы уверены, что мы ваши друзья? — без обиняков спросил Роджер.

— Вы приютили беззащитного ребенка и защищали ее как могли. Так поступают друзья, отдаете вы себе в этом отчет или нет.

— А если мы все-таки уйдем? — поинтересовалась Кэролайн.

— Останетесь без хорошего обеда, — пожал плечами Александр. — Но никто не станет удерживать вас, если это имеется в виду.

Роджер искоса глянул на Кэролайн. Но ее лицо ничего не выражало.

— Пожалуй, я слишком голоден, чтобы искать ресторан, — решил он. — Кроме того, мне хочется узнать, как это у вас с деревьями получается.

— Узнаете, — пообещал Александр и встал. — Но давайте все по порядку. Обед готов.

— Спасибо. — Пауэлл повесил трубку на рычаг, одновременно дописывая сообщение. — Есть, Томми. Нашли парковый грузовик.

Ференцо оторвался от бумаг.

— Где?

— За тридевять земель, в Челси, у пирса пятьдесят девять. Сук так и лежит в кузове, — что доказывает — он взят для отвода глаз, им нужно было что-то еще. Хочешь съездить посмотреть, перед тем как его заберут в гараж?

Ференцо поколебался. Сейчас, однако, важнее закончить отчет и поговорить с Ионой.

— Пожалуй, останусь. Если хочешь, съезди проверь.

— Над чем корпишь? — Вытянув шею, Пауэлл заглянул в бумаги Ференцо.

— Да над отчетом. — Ференцо безнадежно махнул рукой. — Пока не начал писать, до меня не доходило, как безумно все выглядит. Надо подобрать слова, чтобы смотрелось серьезно.

— Удачи! — Пауэлл встал и снял куртку со спинки стула. — Думаю, надо глянуть на грузовик.

— Спасибо. — Ференцо посмотрел на часы. — А после можешь идти домой. Уже шестой час, а у тебя ведь выходной. Передай привет Сэнди, и отдыхайте.

— Если не возражаешь, лучше я о тебе не буду упоминать, — сухо заметил Пауэлл. — Ты сам-то поспи.

Лавируя между столами, Пауэлл вышел из комнаты.

— Угу, — пробормотал Ференцо. — Да.

Он отхлебнул холодного кофе и снова углубился в отчет. Эх, надо было серьезнее относиться к курсу по литературному мастерству в университете.

— Первые несколько лет были самыми тяжелыми, — говорил Александр, отпивая темное красное вино из изящного бокала. — Веловски помог нам с оформлением на острове Эллис, но когда мы оказались предоставленными самим себе, от него уже мало что зависело.

— Воображаю, — сказал Роджер. — Обычные дома для вас были чем-то совершенно новым?

— Для нашего поколения — несомненно. Наши предки, однако, жили в домах, и сказители сохранили эти воспоминания. Конечно, и то недолгое время, что мы провели на корабле, дало некоторое представление о жизни в четырех стенах.

— Разумеется, те, кто уже вырос здесь, чувствуют себя вполне уютно, — добавила Иоланте. — Иногда, особенно зимой, дети явно предпочитают оставаться под крышей, чем сидеть в деревьях.

— Хотя, подозреваю, какую-то роль здесь играет наличие видеоигр, — пробормотал Василис.

— Вы поэтому не хотите уезжать с Манхэттена? — спросил Роджер. — Привыкли к образу жизни?

— Мы не хотим уезжать с Манхэттена, потому что это наш дом, — не без раздражения ответил Александр. — Мы боролись за это место, старались изучить язык и культуру, найти работу, обжиться, спокойно растить детей. Почему мы должны позволить выкинуть себя отсюда?

— Конечно, — сказал Роджер. — Извините.

— Мы не просим сочувствия, — продолжал Александр. — Только понимания. И, если сами решите, защиты наших интересов.

— Мы сделаем, что сможем.

Роджер вздрогнул, когда с другого конца стола раздался взрыв детского смеха, такой громкий, что уши заболели.

— Это они тренируют ревун?

— Просто расшумелись. — Иоланте, подавшись вперед, строго взглянула на детей. — Ивонна, ты не могла бы их успокоить?

— Извините. — Женщина на другом конце стола дважды щелкнула пальцами. — Дети, замолчали! Ешьте.

Все мгновенно стихли и принялись за еду; теперь оттуда доносилось только деловитое стаккато ножей и вилок.

— Как видите, они мало чем отличаются от обычных малышей, — с улыбкой заметил Александр.

— Вы, несомненно, приспособились к жизни средних американцев, — согласился Роджер, глядя на детей. — Мне это напоминает рождественский ужин с семьей Кэролайн в Вермонте.

— Конечно, мы привыкли, — сказала Иоланте. — А у вас большая семья, Кэролайн?

— Человек двадцать, — лаконично ответила Кэролайн. Голос ее звучал необычно ровно.

Роджер наморщил лоб.

В лице жены было какое-то напряжение, будто она старалась что-то скрыть.

— С тобой все нормально? — шепнул он.

— Да, вы явно не в своей тарелке, — подтвердил Александр. — Что-нибудь не так?

Поколебавшись, Кэролайн положила вилку и взглянула заклинателю прямо в глаза.

— Да, по-моему, кое-что не так. Мы тут сидим едим, а Меланта где-то на улице, голодная и продрогшая.

— Ясно, — спокойно сказал Александр. — А почему вы решили, что никто ее там сейчас не ищет?

Кэролайн опешила.

— Вы хотите сказать, что ищут?

— В эту минуту около восьмидесяти зеленых ходят по улицам Манхэттена, пытаясь найти ее, — тихо сказала Иоланте. — На самом деле почти все, кто живет в Центральном и Морнингсайд-парке. Это вас успокоит?

Кэролайн дернула углом рта.

— Немного.

— Всего лишь немного? — улыбнулся Александр. — Пожалуйста, продолжайте. Что мы можем сделать, чтобы вас успокоить?

Кэролайн осторожно вздохнула.

— Николос говорил, что вы возглавляете фракцию, которая хочет сражаться с серыми. Это правда?

— Совершенная, — спокойно подтвердил Александр. — Как и Николос, я многое повидал. Я знаю, что совершили серые, и не верю, что между нами может быть мир.

— Но с вами согласны не все зеленые, — сказала Кэролайн. — А вам, если вы собираетесь драться, нужно, чтобы все заняли вашу сторону?

— На самом деле мне нужно только большинство, — поправил Александр. — Если я его получу, остальные последуют за мной.

— Все дело в том, что вам надо найти способ привлечь остальных зеленых. И я подумала, что мнимое предательство серых может вам помочь.

— «Мнимое»? — спросил Василис.

— Мне пришло в голову, что вы могли бы выкрасть Меланту и обвинить в этом серых.

Роджер напрягся. Но, к его облегчению, Александр, похоже, нисколько не обиделся.

— Ясно, — спокойно проговорил пожилой заклинатель. — И дальше что?

— В каком смысле? — спросила Кэролайн.

— Как, по-вашему, мы смогли бы поддерживать иллюзию о предательстве серых после возвращения Меланты? Думаете, Сирил и его сторонники когда-нибудь еще поверили бы мне, если она рассказала бы свою историю?

Кэролайн сглотнула.

— Полагаю, вам пришлось бы ее убить.

— Совершенно верно, — кивнул Александр. — Вот здесь и кроется изъян ваших рассуждений. Меланта — это ключ к победе в этой битве, наше главное оружие против серых. И меньше всего нам хочется, чтобы она пострадала. — Он покачал головой. — Нет, Кэролайн. Если бы Меланта была у меня, я бы не стал притворяться, что ее похитили серые. Я бы снова попытался отстоять свою точку зрения и потребовал нового поединка с Сирилом.

— Мы поняли, — быстро произнес Роджер. — Приношу извинения за подобное предположение.

— Ничего. — Александр не сводил глаз с Кэролайн. — Кэролайн?

Она скривила рот, но кивнула.

— Я тоже поняла.

— Ну и хорошо, — почти весело сказал Александр. — Продолжим обед и будем надеяться, что наши скоро найдут ребенка.

К тому времени, как Ференцо вышел из участка, солнце уже давно село. Хорошая новость заключалась в том, что отчет закончен: достаточно правдоподобный для официальной бумаги и в то же время достаточно туманный там, где нужно, чтобы не привлекать внимание к нехватке людей.

Новость плохая — то, что весь отчет весьма расплывчат и сшит на живую нитку. Кто-кто, а Серрета это заметит.

Насупившись, Ференцо зашагал по тротуару к машине, оставленной на соседней улице. Больше всего раздражало, что свидетели-то могли прояснить ситуацию. Но Орест Грин, Уиттиеры, Иона — все молчали. И пока кто-то из них не заговорит, ничего реального к отчету не добавишь.

Он застегнул молнию на куртке и услышал, как чуть хрустнули бумаги во внутреннем кармане. Теперь, однако, можно кое-что предъявить хотя бы одному из свидетелей.

Он дошел до Амстердам и повернул направо. Рядом за высокой оградой из сетки находилась спортивная площадка. Там шла реконструкция, у ограды лежал штабель длинных толстых досок. В конце концов, они превратятся в новую горку, но пока Ференцо видел лишь неглубокую яму, огороженную оранжевыми решетками.

Размышляя о медлительности городского строительства, он вдруг увидел две фигуры, появившиеся в десяти ярдах впереди.

Ференцо замедлил шаг, чувствуя, как забилось сердце. Откуда, интересно, они взялись? Сетка прозрачная, на улице ни одной машины, а за деревьями, стоящими вдоль ограды, мог спрятаться только двухлетний ребенок.

Но факт оставался фактом, Друзья Ионы?

Незнакомцы стояли неподвижно. Оба молодые, лет по двадцать пять, жилистые. У высокого были темные волосы, узкое лицо и длинный орлиный нос, у его товарища, что на полголовы ниже, — пышная курчавая шевелюра.

— Добрый вечер, — произнес Ференцо, подойдя к парням. — Прохладненько сегодня?

— Это точно, — ответил Нос. — Вы старший следователь Ференцо?

Значит, не просто наглые грабители, промышляющие прямо у двадцать четвертого отделения, а поджидают именно его.

— Да, — подтвердил он. — Чем могу помочь?

— Нам нужны рисунки, — сказал Нос.

— Все, — добавил Курчавый.

— Рисунки?

Ференцо решил для начала прикинуться дураком. Обычно это сердит людей, а сердитые становятся разговорчивыми.

— Рисунки, которые сделал вам Орест Грин, — спокойно сказал Нос. — Тех двух серых с Уэверли-плейс сегодня утром.

— Вы имеете в виду Хафдана Грея и его сына? — предположил Ференцо.

— Хафдан? — нахмурился Курчавый. — Орест не говорил, что это…

— Было бы здорово поболтать, — перебил Нос. — Но сейчас нам нужны только рисунки.

Ференцо покачал головой.

— Извините, но они остались у меня на столе.

— Замечательно, — довольно сказал Нос. — Давайте сходим за ними.

— Ладно, — ответил Ференцо.

Он повернулся, как бы собираясь идти в обратную сторону, но вместо того, чтобы двинуться назад, развернулся на триста шестьдесят градусов и снова оказался лицом к лицу с парнями, уже с пистолетом в руке.

— А хотя нет, — палец лег на спусковой крючок, — лучше вы, вдвоем, идите-ка вперед.

Резкий свет фонарей высветил на лице Носа снисходительную улыбку. Он широко раскрыл рот и крикнул.

Ференцо подбросило, как от удара кулаком в живот. Это был почти тот же крик, что и утром в парке, крик, заставивший его врезаться в столб, а после поваливший на тротуар.

Но похож он был только странным, неестественным тоном и вибрацией. Сила удара оказалась куда мощнее, заставив полицейского попятиться назад. Звук ударил в лицо и грудь; как песок, несомый ураганом, залепил глаза и уши. Мышцы превратились в дряблую массу, живот свел мучительный спазм.

Что-то ударило по затылку, и, как бы очнувшись, Ференцо понял, что наткнулся на ограду. Пистолет по-прежнему оставался в правой руке; он с трудом сумел ухватиться левой за холодную сетку. Несколько долгих мгновений он стоял, качаясь, и старался восстановить равновесие, в то время как город кружился вокруг, будто на карусели. Открыв глаза — только тут Ференцо понял, что они закрыты, — он увидел, что двое уверенно идут к нему.

— Ну, — небрежно произнес Нос, — так что вы там говорили?

Стиснув зубы, чтобы приступ тошноты не вывернул его наизнанку, Ференцо поднял казавшийся пудовым пистолет.

— Полиция, — выдавил он.

Нос даже не ускорил шаг. Пока Ференцо пытался понять, какие мышцы надо напрячь, чтобы нажать на спуск, тот подошел и быстро вырвал пистолет из его руки. Приблизив лицо вплотную, он издал еще один короткий, лающий крик, от которого голова Ференцо ударилась об ограду. Пальцы разжались, и полицейский бесформенной массой рухнул на тротуар. Моргая, он сквозь слезы увидел две пары туфель присевших на корточки мужчин.

— Очень глупо, — сказал Нос. — Теперь у вас несколько часов будет все болеть, а нам по-прежнему нужны рисунки. Где они?

«Сдавайся, — шепнул из глубины сознания голос. — Только покажи на карман, они заберут рисунки и оставят тебя в покое».

Что гораздо более важно, не придется входить в участок, словно пьяному или альцгеймерному. Может, он и помучается несколько часов, но хотя бы сохранит достоинство.

Он повернул голову, чтобы взглянуть в глаза Носу.

— Я уже сказал, — прохрипел он. — У меня на столе.

— Отлично. — Нос с Курчавым взяли Ференцо с двух сторон под руки и поставили его на ноги. — Прогуляемся до отделения.