"Кощеевы земли" - читать интересную книгу автора (Самсонов Александр)

Глава 10 ЭМСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Окна комнаты выходили на оживленную улицу, поэтому в будильнике особой необходимости не возникало: с самого утра воздух наполнялся шумом машин, пролетающих через центр города, — долго не поспишь. Но студентами такая помеха воспринималась с пониманием — общежитие располагалось в удобном месте, и жить в нем считалось престижным. Девушки могли снять квартиру где-нибудь на окраине и не зависеть от требований коменданта и неизбежных шумных сабантуев по вечерам, но здесь им нравилось. Все-таки дух студенческой жизни чувствовался именно в общежитии, которое располагалось рядом с университетом. А с шумом легко свыкнуться, как и с отсутствием будильника.

Субботним утром наступала тишина. Автолюбители либо еще не проснулись, либо, почти бесшумно просачиваясь мимо усиленных постов автоинспекции, уже укатили на дачи. Да только кто станет спать допоздна в теплый солнечный выходной!

Маша, не вставая с кровати, попробовала взглядом налить воду в широкую кружку, стоявшую на столе.

Чайник немного сдвинулся с места и с грохотом упал, вода выплеснулась и растеклась по столу.

— Машка, опять за свое? Дай поспать нормально суббота ведь, — заныла проснувшаяся Рита. — Вон воду всю разлила, опять, что ли, в умывальник бежать?

— Да спи, я сейчас уберу, — весело ответила подруга. После неудачного опыта настроение девушки не ухудшилось, наоборот, она чувствовала эмоциональный подъем, ей хотелось совершить какое-нибудь настоящее колдовство. Ведь не зря же ведьма ощущала каждой клеткой своего крепкого молодого тела способность творить чудеса, как это могла делать мама. В сознании звучало эхо слов Лесного Хозяина: «Ты — наша».

Вальпургиева ночь изменила Машу. На первый взгляд все вроде бы оставалось по-прежнему: учеба, нехитрый студенческий быт, общение со старыми друзьями и другие повседневные дела. Только ее внутренний мир переменился окончательно. С изменением восприятия начались и изменения физические. На последних занятиях по физкультуре она заметила, что нагрузки, даваемые преподавателями и ранее считавшиеся большими, перестали вызывать усталость, а нудные занятия в аудиториях стали превращаться в интересную забаву.

Особое восхищение у Маши вызывали нанесенные на кожу рунные узоры — они красно-сине-фиолетово оплетали тело, но почему-то оставались невидимы для людей. Мать тогда сказала, что даже посвященные не смогут увидеть все, потому что им доступен только фиолетовый цвет, а остальные цвета проявятся только с позволения самой девушки. В них и защита от чужого колдовства, и полученное ведьмовское умение, и связь с мирами старых рас, и, конечно, самое главное — сила. Вот только б побыстрее научиться пользоваться этой силой!

Энергия струилась из ее тела и требовала применения, но Маша твердо помнила слова матери о том, что спешить нельзя никоим образом. «Все придет не сразу, постепенно, — говорила та, — главное — не поддаваться ненужным эмоциям, иначе можно принести большой вред окружающим и привлечь ненужное внимание как людей, так и всяческой нечисти». Подружки, присутствовавшие на посвящении в ведьмы, также чувствовали в себе что-то новое, но оно приходило не так стремительно и заметно, чтобы на это обращать особое внимание. Легкое обострение дремавших чувств и эмоций они приписывали молодости и весне.

У Маши, несмотря на уверения мамы, все пошло стремительно. Сами собой стали проявляться способности к различным паранормальным явлениям: уже через неделю девушка могла взглядом двигать предметы и свободно улавливать чужие эмоции на значительном расстоянии. Иногда ей казалось, что при общении у нее получалось разглядеть в чужих глазах тщательно спрятанные мысли. Но все это, как и многое другое, часто проявлялось невпопад и невовремя, внося определенные трудности в отношения с друзьями и однокурсниками. Приходилось тщательно скрывать от всех, за исключением Риты и Вали, проявляющиеся возможности. К восхищению подруг, Маша не комплексовала и старалась потихоньку учиться управлять собой. Девушки поначалу тоже пытались сотворить что-нибудь магическое, но получалось у них через пень-колоду, и в конце концов подружки занялись обычными, более привычными развлечениями вроде дискотек и свиданий с парнями. Лишь дочь ламбушской ведьмы продолжала попытки совершенствоваться в волшбе.

В дверь робко постучали, девчонки заворочались на кроватях. Маша, ощутив, кто стоит в коридоре, засмеялась:

— Не торопитесь, Артур — человек деликатный, будет под дверью стоять сколько надо и без разрешения не войдет. Главное — не позвать раньше времени.

После той памятной поездки у Пряхина возникло чувство любви ко всем троим девушкам, но по отношению к Маше еще примешивалась паническая боязнь в чем-нибудь поступить неправильно. Окончательный выбор он сделать не мог и старался ухаживать сразу за всеми, считая, что хоть с одной из них повезет. Над безнадежно влюбленным студентом потешались все однокурсники и с нетерпением ожидали, какая из девушек первой пойдет ему навстречу. Записной хохмач вуза Степан Огирко за спиной Артура организовал тотализатор и принимал ставки на альянс Пряхина с одной из девушек. Прознав про такие дела, подруги не обиделись и даже иногда интересовались уровнем котировок. К тихому сожалению Риты ставки на нее почему-то оценивались чуть ниже, чем у подруг.

— Представляете, — возбужденно заговорил Артур, едва зайдя и поздоровавшись с девчатами. — Вчера с такими людьми встретился! У них в Петрозаводске создан клуб по изучению аномальных явлений природы. Так в этом клубе такие продвинутые люди — закачаешься! Связи у них есть с другими городами и даже с иностранцами. По стенам десятки стендов с фотографиями и различными экспонатами. Чувствуешь себя словно в музее. И грузят по полной программе, хоть и не все понятно.

Возвратившись из Ламбушки, Пряхин вдруг проникся интересом ко всему неизведанному и с энергией неофита ринулся по всяким обществам и тусовкам любителей неизвестного. Про деревенские события он помнил мало, считая все, что осталось в голове, пьяным бредом, но подсознательно ощущал нечто странное — ведь что-то с ним все-таки произошло. По ночам ему стали сниться странные сны, где он плясал рок-н-ролл на ведьмином шабаше или в обнимку с бородатым лешим жарил на костре шашлыки. Странные однокурсницы его буквально очаровали, а зеленоглазая Маша вызывала неосознанную опаску. Иногда, глядя на девушку, он пытался рассмотреть на ее коже загадочную татуировку, приснившуюся в Вальпургиеву ночь, но каждый раз, не увидев ничего, облегченно вздыхал. С остальными подругами Пряхин чувствовал себя как-то проще, хотя и они иногда казались ему чем-то похожими на рыжую ведьму. Смешливая Рита и задумчивая Валя вызывали у Артура массу положительных эмоций, с ними у него не возникало проблем в общении, и их бросающаяся только ему в глаза загадочность казалась более женственной, чем у изменившейся за короткий срок Маши.

Вот и сейчас Пряхин буквально лучился весельем в обществе подруг. Рассказывая о встречах в новом клубе, он упомянул о том, что на следующей неделе предстоит очередная экспедиция в эмский треугольник, и предложил принять участие в ней. «Это всего на два дня, — привел аргумент Артур, — да и дни-то выходные — суббота и воскресенье».

Неожиданное предложение интереса не вызвало, но, чтобы не расстраивать незадачливого ухажера, девчата окончательного «нет» не произнесли. Ожидавший отказа и готовый к нему, Пряхин оживился еще сильнее и стал отпускать комплименты направо и налево, тем более что подруги сидели как раз и справа и слева от него. Затем, словно вспомнив о неотложных делах, вечный студент так же внезапно, как и пришел, распрощался с девушками.

Неделя пробежала незаметно. Занятые учебой и другими делами, Маша с подругами даже не вспоминали о предложенной Пряхиным авантюре, тем более что сам он пропал из поля зрения, укатив на какую-то очередную тусовку.

В пятницу погода решилась доказать, что на дворе все-таки лето. Южный ветер разогнал крутившиеся над городом почти всю неделю тучи, и июньское солнце дорвалось до соскучившейся по теплу природы. По давней традиции в такие дни почти все население карельской столицы выходило на вечерний променад, благо место такое имелось. Протянувшаяся на сотни метров набережная манила в жаркий день близостью прохладной воды и различными развлечениями.

— Ну что, может, сегодня погуляем? — Вопрос Риты не застал подруг врасплох.

— Конечно! В такую погоду грех дома сидеть. Главное место гуляний для жителей и гостей города встретило как всегда оживленным многолюдьем. На прибрежных гранитах, среди множества авангардных скульптур, застывших на фоне блестящего под солнцем залива с кораблями и яхтами на нем, между многочисленными павильонами, торгующими пивом и шашлыками, весело тусовалась молодежь.

Подруги не спеша прогуливались вдоль Онеги, когда Маша ощутила неприятное чувство тревоги. Ей показалось, будто над ними стало собираться почти незаметное облачко чего-то мерзкого. Оно витало где-то рядом, словно выжидало момента, чтобы накрыть девушек своей дымкой.

— Что-то настроение начало портиться, — внезапно проговорила погрустневшая Валя и завертела по сторонам головой.

— Может, домой пойдем? — поддержала подругу Рита. — Не по себе как-то...

Маша почувствовала напряженный злой взгляд. Он, казалось, уперся ей в спину и подталкивал в сторону от скопления отдыхающих, к мало оживленным дорожкам, вьющимся среди густых кустов. Девушка резко обернулась, но среди множества людей, гулявших по набережной, никого странного или подозрительного не увидела. На фоне общего веселого и радостного настроения что-либо разобрать было невозможно.

— Вот что, подруги мои, идите домой, а я вас скоро догоню, — решительно проговорила Маша, хотя мгновение назад ничего подобного в голову ей и не приходило. — Мне надо кое-кого увидеть. Переговорю и догоню вас. А вы пока на ужин что-нибудь сообразите. Сосиски и пельмени последнее время только один рвотный рефлекс вызывают, — слукавила она, пытаясь поскорее отправить подружек с набережной.

Когда немного сникшие Валя и Рита ушли, Маше показалось, что она, оставшись одна, поступила опрометчиво. Но что сделано, то сделано. Девушка присела на скамеечку под раскидистым деревом и попробовала сосредоточиться. Чтобы разобраться в том, что же так резко повлияло на настроение, ей требовалось спокойно обдумать все прочувствованное несколько минут назад. Но, кроме злобного взгляда, ничего в голову не приходило. Это тревожило, как заноза.

— А вот и незабвенная Мария Кяхр, — раздался над девушкой незнакомый голос, — решила помечтать в одиночестве.

Маша подняла глаза. Перед ней стоял молодой мужчина, одетый в дорогой костюм и с тростью в руке. Его рот расползся в кривой улыбке, в странных розоватых глазах светилась физически ощущаемая ненависть. «Что еще за урод? — возникло неожиданное раздражение. — Весь вечер испортил». Страха она не ощущала, хотя ненависть желтыми щупальцами сочилась из незнакомца.

— Чего молчишь, сучка деревенская? — продолжая изображать улыбку, зло процедил мужчина. — Быстро встала и пошла со мной, а будешь дергаться или орать, тебе же хуже будет. — Он демонстративно показал спрятанный в трости узкий стальной клинок и продолжил: — Колдовское отродье, шевелись быстрее, а то здесь замочу, ведьма проклятая.

Краем глаза Маша заметила еще двоих, направляющихся в их сторону. В то же время многочисленные отдыхающие словно не замечали их, даже создалось впечатление, что вокруг скамейки возникла какая-то мертвая зона, недоступная для других глаз. «Злое колдовство, наведенный морок», — по-другому девушка охарактеризовать сложившуюся ситуацию не могла. В памяти судорожно колыхнулись наставления матери, но что надо предпринимать в сложившейся обстановке, на ум не приходило.

К стоящему у скамейки подошла солидно одетая пара. Высокий, скандинавского типа парень и молодящаяся худая женщина. Они вопросительно посмотрели на мужчину.

— Хватайте ее, — распорядился тот, — машина стоит наверху, у лестницы. Побыстрее, пока не очухалась. Я остальным глаза отведу.

Повадки нелюдя или колдуна, настроенного именно против нее, добавили девушке понимания возникшей ситуации. На то, что незнакомец не является человеком в обычном смысле, указывали магические способности, нахально демонстрируемые им. «Пижон, наглый пижон с дешевыми понтами!» Внутри Маши моментально разлилась сдерживаемая до этого злость. То, что непонятный колдун посчитал за испуганное оцепенение, для ламбушской ведьмы являлось совершенно иным состоянием. Удивлением, попыткой разобраться, но не ступором. А злость послужила толчком к действию.

Выскользнув из рук парня и женщины, пытавшихся схватить ее, Маша неожиданно для себя взлетела в воздух и, зависнув над головами нападавших, выкрикнула неизвестно откуда пришедшее на память заклинание. Агрессивную парочку как порывом ураганного ветра понесло от скамейки через широкую набережную, мимо застывших у парапета людей, в холодную онежскую воду. В глазах главаря мелькнула растерянность, но он почти сразу вскинул кисти рук ладонями вперед. Больше ему ничего не удалось сделать. Разъяренная Маша, хищной птицей спикировав на шею противника, сжала пальцами его бледное горло и буквально затолкала вспыхнувшими от ярко выступивших рун ладонями начавшее выходить из глотки незнакомца заклинание. Лицо нелюдя исказилось и начало менять цвет: из мертвенно-белого оно стало бордовым, из носа и ушей хлынула кровь.

Увертываясь от красных брызг, девушка резво отскочила в сторону, а ее соперник, упав грудью на землю, начал превращаться в какую-то здоровенную летающую тварь. Модный красивый костюм повис неопрятными кожистыми складками; из-под рук, от кистей к бедрам, выросли неуклюжие жесткие отростки, оттягивая кожу и расправляясь в широкие перепончатые крылья; ноги заметно укоротились и блеснули когтями на растопырившихся пальцах. Не дожидаясь окончания превращения, ведьма, не раздумывая, ударила обутой в туфлю ногой пытающуюся приподняться тварь. Острая металлическая набойка на каблуке вонзилась в начавшую отливать синью грудь. Нетопырь вздрогнул и развалился на части, как будто внутри взорвалась небольшая граната, куски плоти одновременно дохнули клубами вонючего дыма, разлились жижей и зловонными мокрыми пятнами затемнели на парковой дорожке.

С гибелью колдуна вокруг исчезло ощущение напряженности. Стараясь сделать это как можно незаметнее, Маша осмотрелась по сторонам. К счастью, на нее никто не обращал внимания: у зевак появилась более интересная потеха. Столпившиеся на набережной люди возбужденно гомонили, весело глядя на выбирающихся из воды парня и женщину. Скользя по мокрым камням, незадачливые купальщики недоуменно смотрели по сторонам. Народ с пьяным энтузиазмом давал им советы и пытался протягивать «руку помощи».

Воспользовавшись моментом, Маша попробовала заглянуть в их сознание, но, кроме удивления и тихого Ужаса, ничего не увидела. Память обоих неудачников оказалась абсолютно пуста.

К берегу лихо подкатила милицейская машина, два выскочивших из нее мордатых милиционера-тяжеловеса сноровисто извлекли из воды ошеломленную парочку и, загрузив их в «кенгурятник» уазика, так же лихо укатили.

Из кустов выбежал здоровенный коричневый боксер в широком ошейнике. Обнюхав место, где только что погиб колдун, тут же его деловито пометил, затем, найдя взглядом Машу, подмигнул большим веселым глазом покрутившись возле скамейки, пес удовлетворенно рыкнул и длинными скачками умчался за кусты, вероятно, по своим, собачьим делам. Девушка зачарованно проводила взглядом непоседливое животное и, спохватившись, заторопилась к подругам.

Валю и Риту она догнала возле общежития. Девушки стояли у входа и оживленно разговаривали с Артуром. Увидев Машу, Пряхин приветственно помахал рукой и громко заявил:

— Раз все здесь, то давайте собираться. В три утра машина поедет в треугольник, насчет мест я договорился. Или вы уже забыли, что мы едем в самую настоящую научную экспедицию?

Девушки недоуменно переглянулись. Учитывая взбалмошность собеседника и его постоянные авантюры, никто всерьез не воспринимал обещания, данного им неделю назад. Не видя энтузиазма у подружек, Артур стал с горячностью убеждать их принять участие в предстоящей экскурсии.

Маша, слушая, как Пряхин расписывает красоты и тайны мест предстоящей поездки, заметила спокойно бредущего по проспекту коричневого боксера. Того самого, что не так давно подмигивал ей на набережной. Пес с достоинством, не обращая внимания на прохожих и снующие взад-вперед машины, подошел к студентам и вежливо сел возле них. Казалось, что он внимательно прислушивается к словам Артура, который с горячностью продолжал уговаривать девушек.

Повинуясь какому-то внезапному порыву, Маша подошла к собаке и присела перед ней на корточки. На нее взглянули мудрые понимающие глаза. Неожиданно для себя девушка протянула руку и погладила боксера по коричневой спине. Стоявшие рядом подруги испуганно вскрикнули, Артур внезапно замолк, словно поперхнувшись своими же словами.

Собака лениво зевнула и насмешливо уставилась на студента, мол, давай, продолжай свой рассказ. Но Артура словно заклинило, он что-то попытался сказать, но не смог выговорить ни слова. Девушки удивленно посмотрели на него и с нескрываемым интересом обратили свое внимание на собаку.

— Хорошая собачка, — с ласковой интонацией в голосе проговорила Маша, — хороший песик. Ты ведь не злой? Наверное, хозяина ищешь? Или просто гуляешь? Ну гуляй дальше, а то тебя искать будут.

— Маш, он же укусит тебя, смотри какая морда злобная.

Обретя дар речи, Артур постарался оттеснить девушку от боксера, на что пес отреагировал чисто по-собачьи. Он широко распахнул пасть и продемонстрировал крупные зубы. Пряхин испуганно отшатнулся назад. Девушки громко рассмеялись. Маша, положив руку на загривок боксеру и заглядывая в серьезную морду, заметила:

— Нет, это добрый пес. Посмотри, какие у него умные глаза. Совсем как у человека. И добро он понимает.

Она почесала собаку за ухом, и та восторженно завертела коротким хвостом, как вентилятором.

— Видите, ему нравится! — Маша провела рукой по широкому ошейнику и прочитала на прикрепленной к нему металлической бляхе: — Адмирал, тел.545654. Так тебя Адмиралом зовут? У тебя даже телефон имеется?

Боксер посмотрел в лицо девушке и лизнул ее в нос длинным влажным языком. Затем неторопливо поднялся и, вывернувшись из-под руки, трусцой отбежал за угол общежития.

Артур, проводив взглядом пса, пробормотал что-то непонятное про одичавших собак и опять продолжил агитировать за поездку.

Встреча с боксером успокоила ламбушанку. В душе растаяла тревога, и она согласилась на предложение Пряхина. Подружки также особо возражать не стали — всем предстоящая экспедиция показалась обычной воскресной экскурсией загород. Когда повеселевший Артур уточнив с девушками время и место сбора, побежал готовиться в дорогу, из-за угла общежития выглянула умная собачья морда. Взгляд блестящих коричневых глаз проводил убегающего вечного студента, задержался на входящей в подъезд Маше, и коричневая с белой отметиной псина с укоризной вздохнула совсем по-человечески. Через несколько секунд большой пес бежал по улице по своим собачьим делам, не обращая внимания на проходящих мимо людей.

Автобус на первый взгляд казался ровесником студенток и доверия не вызывал, но веселый и разговорчивый водитель, представившийся Сашей, заверил, что с машиной проблем не будет. «Зверь-машина, не то что некоторые навороченные тарантасы», — с гордостью за свой раритет заметил он. Кроме четверки из университета в салоне разместились еще несколько человек, которые и представляли собой клуб изучения аномальных явлений. Все они вызвали у Маши чувство жалости, которое у здорового человека проявляется к безнадежно больным людям. Такими же больными в ее понимании являлись сидящие рядом «научные» аномальщики. Бородатый руководитель, назвавшийся Анатолием, своим видом напоминал типичного киношного фанатика-ученого с безумным блеском в глазах, яростной настойчивостью в поисках известного только ему результата и неприятия иных точек зрения. Не лучшее впечатление оставили и его помощники. Два спортсмена-экстремала, Женя и Сергей, больше похожие манерами на Чипа и Дейла, и неопределенного возраста дама с повадками старой девы, да еще знакомая по учебе в универе Лера, которая нашла себе кумира в лице бородатого Анатолия и постоянно моталась с ним.

Темно-коричневый пес в широком кожаном ошейнике бежал через лес. Он с ходу перепрыгивал через небольшие ручейки и, разбрызгивая воду, преодолевал многочисленные болотца. Изредка останавливаясь, чтобы хлебнуть из какого-нибудь источника, боксер, принюхиваясь, задирал короткий черный нос и, не задерживаясь, продолжал бег. Ему было необходимо успеть к известному месту, невзирая ни на что. И в этом он был весь — пес с гордым именем Адмирал.

— Конечная станция, поезд дальше не пойдет! — весело объявил Саша, остановив автобус на круглой, как блюдце, поляне.

Пассажиры зашевелились и поначалу бестолково закрутились, разглядывая через окна и поляну, и окружающий ее лес, но вылезать из уютного салона никто не спешил. Лишь когда бородатый руководитель убедился, что приехали именно туда, куда надо, началась неторопливая выгрузка сложенных на задних сиденьях мешков и контейнеров...

К Машиному удивлению имущества оказалось не так уж и много. Всего несколько вещевых мешков и, похожие на гигантские мыльницы, четыре пластиковых контейнера с лямками для переноски их за спиной. По одному на троих, не считая личного снаряжения, как заметил экстремал Женя.

У самого леса стоял выкрашенный в зеленый цвет типовой строительный вагончик, из тех, что любят использовать в качестве временного жилья различные вахтовики. Именно к нему Саша и подогнал автобус. Анатолий, кивнув в сторону вагончика, прокричал, что лишнее барахло можно разместить там. И, утратив интерес ко всему, что не касалось его личного участия, устремился в другую сторону, чтобы посмотреть на какой-то прибор, одиноко торчавший в кустах на опушке и не вызывавший впечатления работающего.

Всю дорогу Маше спалось плохо. Ей то чудился вчерашний колдун, то большая коричневая собака, то смеющиеся краснорожие милиционеры, пытающиеся запихать ее в патрульную машину. Да и сама поездка с маленькой экспедицией стала просто попыткой хоть как-то сменить на время обстановку и попробовать разобраться в себе без докучливых незнакомцев. Случившееся на набережной, то, что она смогла сделать, и проявление до сих пор неизвестных ее способностей — все это смутило девушку, и она так до сих пор и не поняла что к чему. Спросить совета тоже не у кого. Единственный человек, который объяснил бы все, — это мама, но она далеко. Конечно, рассказал бы многое и старичок Генрих Карлович Тетельбом, он же — Лесной Хозяин, но в памяти у Маши все три встречи с ним оставили странное чувство соприкосновения с такой большой тайной, что к ней прикасаться раньше времени ни в коем случае не хотелось. Почему такое чувство быстро переросло в твердую уверенность, она ответить не могла, но где-то в подсознании вертелась мысль об осторожности и вспоминались слова: «Помни, ты теперь наша, и никто не должен об этом знать, для твоей же пользы. Придет срок, и все твои способности проявятся. И еще, знай, пока не выйдет срок и не сказано Слово — ты уязвима и для колдовства, и для злого умысла». Что имел в виду Лесной Хозяин, говоря о Слове, для девушки осталось тайной, и даже Наста об этом не смогла сказать ничего определенного, лишь многозначительно заметила, что для каждого человека оно звучит по-разному и несет различный смысл. «Ну ничего не понятно», — не к месту вспомнилась фраза из мультфильма, и почему-то его персонаж — Колобок — привиделся ей в образе Генриха Карловича.

— Машка, не спи на ходу, а то одна останешься, — донесся голос Вали, — мы уже скоро встаем на маршрут, бери рюкзак.

Маша встряхнулась и огляделась. Все участники экспедиции разобрали вещмешки и, разбившись на две группы, слушали инструктаж Анатолия. Речь руководителя оказалась краткой и свелась к уточнению маршрутов и рекомендации выдерживать график по времени. Попав в одну группу с Женей, Сашей, Валей и «синим чулком» Верой, Маша пристроилась в хвост небольшого отряда.

Как объяснила вечно хмурая дама Вера, возглавившая группу, им предстояло пройти около пятнадцати километров до невысокой скальной гряды и установить возле нее специальные приборы, а затем наблюдать всякие явления, которые могут там возникнуть. Все это мероприятие планировалось провести за сутки. После этого им надлежало вернуться к автобусу. Голос Веры оказался под стать ее внешности — такой же бесцветный и замученный.

Движение по пересеченной местности в условиях почти девственного леса представляло собой несколько этапов. Первый — самый увлекательный, это пока ты еще свеж и тебе все интересно вокруг, слышатся веселые голоса, яркие краски радуют глаз и окружающий мир кажется прекрасным. Второй — это когда рюкзак начинает потихоньку оттягивать плечи, красоты природы влекут все меньше и меньше и порою хочется перекурить на приглянувшейся полянке. Третий — завершающий, этап сливается в мельтешение стволов перед глазами, внезапно появляющихся под ногами кочек и корней, в нежелании груза спокойно висеть за плечами и томительном ожидании долгожданного окончания пути. Все три этапа растянулись на четыре с половиной часа быстрой ходьбы по густому лесу. Если сначала все шли бодро и весело, охая от красот первозданной природы и рассыпая на ходу незамысловатые шутки, то позднее разговоры затихли, и заданный Верой темп движения заметно уменьшился. Казалось, что сушеная вобла — а именно так назвала про себя руководительницу Маша — совершенно не чувствует усталости, на ее лице не вы ступило ни капельки пота, а дыхание всю дорогу оставалось ровным, как у спортсменки. Даже экстремалы-любители, тащившие на себе оба доставшихся группе контейнера, под конец пути пыхтели загнанными быками.

Когда каменистая гряда, на которой планировалось стать временным лагерем, взметнула лысые склоны, желания ликовать и веселиться по поводу окончания маршрута ни у кого не возникло. Выйдя на свободное от растительности место, все попросту рухнули на землю и какое-то время молча лежали. Первой подала голос Валя, вслух высказав скорбное мнение, что придется столько же идти еще и обратно.

— Ничего, обратно всегда идти легче. Чувствуешь приближение к дому, и силы появляются сами, — тоном знатока «утешил» девушку Саша.

Для него такие походы, по Машиному мнению, не считались трудными — вон расселся бугай, скинул промокшую от пота штормовку, подставляя спину жаркому солнцу, и хоть бы хны. Спортсмен-экстремал выглядел похуже — куртку не скинул, да и румянец на физиономии был поярче.

К своему удивлению, Маша чувствовала себя бодро, лишь немного ныли ноги, натруженные долгим переходом. Остальные, вспотевшие и раскрасневшиеся, блаженно вытянулись возле сваленных в кучу мешков и контейнеров и вставать не желали. Первой зашевелилась Вера. «Ну чем не железная леди! — мысленно восхитилась девушка. — Роботесса запрограммированная!» Недовольно морщась, руководительница резво вскочила на ноги и предложила немедленно начать установку датчиков по гребню гряды. Расслабившиеся люди лениво заворочались, но возражать никто не стал. «Синий чулок», подавляя возможный протест со стороны несознательных участников экспедиции, быстро распределила между ними начальный объем работ.

Маше с Валей досталась установка палатки и подготовка лагеря. Когда Вера в сопровождении мужчин и контейнеров на их плечах пошла выставлять свои научные штучки, девчата спокойно развернули палатку, собрали веток для костра и набрали воды из небольшого ручейка, бившего из-под камней на склоне гряды. Их грядущие научные открытия заботили мало.

Для Маши это место ничем не отличалось от других, увиденных ею за деревенскую жизнь. Вокруг зеленел смешанный лес, пятна мха лепились по каменистым серо-коричневым валунам, окруженный густым кустарником ручей говорливо журчал по камням и исчезал за темным островком густого ельника. Из леса доносились звуки обычной жизни: крики птиц, жужжание насекомых, шум листвы и едва различимые шорохи. «И чего тут аномального? Все как везде», — подумалось девушке. Маленькие колокольчики тревоги молчали.

— А волки или медведи здесь водятся? — с опаской оглядываясь по сторонам, спросила сугубо городская жительница Валя.

— Конечно, — не задумываясь, ответила поглощенная осмотром окружающего пейзажа Маша, — и лоси, и лисы, и зайцы, росомаха пробежать может. Лес-то дикий, до ближайшего жилья километров сто — сто пятьдесят. Но бояться зверья не надо, само по себе оно не так и опасно. Дикий зверь, если не болеет бешенством или если он неголоден, никогда сам на человека не пойдет, к тому же нас много, то есть мы сами представляем угрозу для зверей. А вообще-то самый опасный зверь — это человек. Людей в лесу надо опасаться больше, чем зверушек.

Так что если человека увидишь — бей тревогу, а если зверушку — то позови меня.

Успокоившись. Валя с интересом стала смотреть на вершину склона, где мужчины под руководством Веры растягивали провода и устанавливали на высоких тонких стойках всякие хитрые приспособления.

— Все не могу понять, что мы здесь делаем, — Продолжила она разговор. — Какой-то мифический треугольник, клуб этот аномальный-ненормальный, комары, беготня по чащобам. Что за маразм? Нет, ты скажи, зачем мы здесь? Да и Вера тебе никого не напоминает? По-моему, у нее все проблемы неудачной личной жизни плавно перетекли во вздорность характера и самореализацию в псевдонаучной деятельности. Посмотри — фюрер в юбке.

— Да что ты! — Маша, зная взрывной и немного взбалмошный характер подруги, постаралась успокоить. — Представь — мы приехали на пикник. Отдохнем на природе, подышим свежим воздухом, немного развеемся, а то что-то в городе совсем закисли. Не за горами сессия, а там уж не расслабишься. Так что отдыхай.

Сама Маша неожиданно почувствовала какую-то, пока очень тонкую, связь с этим местом. Она ощутила душевный подъем. Словно что-то включилось в сердце. Казалось, неведомая энергия вливается в ее тело и становится легко-легко. Заботы вчерашнего дня отошли на задний план и совсем перестали тревожить. От природы повеяло приятным пониманием и сопричастностью. В то же время Маша понимала, что эти чувства возникают только у нее. По лицам и повадкам остальных людей ничего подобного сказать было нельзя.

Возвратились с гребня Вера и мужчины, они оживленно обсуждали какие-то технические параметры установленных приборов, их усталые лица светились радостью, как это бывает у людей, выполнивших трудную работу. Вера достала из рюкзака миниатюрную радиостанцию, еще раз удивив технической оснащенностью казалось бы несложного самодеятельного похода, и вышла на связь с группой Анатолия.

— Толик, — закричала она, щелкая переключателем, — мы готовы... Все установили по схеме... Да... да. Через пять минут... Хорошо, будем на приеме.

Победно посмотрев на остальных, «железная леди» достала из кармана штормовки маленький пульт и объявила:

— С другой стороны тоже готовы. Через пять минут включаем полный контур зоны и будем наблюдать. Может быть, сегодня отследим точки искривлений пространства в этом месте, а может, что-нибудь еще.

Она уставилась на часы. Стало тихо, казалось, окружающая природа тоже замерла в ожидании чуда. Но чуда не произошло. Вера торжественно нажала кнопку, и все посмотрели вслед за ней на каменистый гребень. Тот с иронией скалился камнями, пространство сворачиваться не собиралось. Ни звуковых, ни световых эффектов, торчащие по склону коробочки на тонких телескопических ножках уныло поблескивали в лучах опускающегося к горизонту солнца. Экстремалы с недоумением повернулись к руководительнице, легкое разочарование отразилось на их лицах.

— Чего туда смотреть, — с иронией проговорила «железная леди», — все равно ничего не увидите, большинство аномальных процессов визуально не доступны. Человеческие органы восприятия слишком слабы, чтобы заметить это. Пусть приборы данные снимают, а нам остается только ждать и наблюдать за появлением возможных оптических эффектов, которые могут возникнут в любом месте. Впрочем, мы вряд ли сможем что-то заметить.

Не столь подкованные в научных изысках люди, каковыми являлось большинство участников экспедиции, на всякий случай посмотрели по сторонам, но там ничего не происходило. И тогда Саша предложил перекусить. Его предложение встретили на ура.

Прошло несколько часов со времени установки датчиков, но ничего так и не произошло. Устав ожидать видимых результатов, случайные участники столь непонятной экспедиции стали расслабляться, чувствуя себя как на пикнике. Женя извлек припрятанную бутылку водки, на костре ароматно зашипели, истекая жиром, нанизанные на прутья шпикачки, на расстеленную клеенку приземлились пластиковые стаканчики и вечные спутники пикников — малосольные огурчики Небольшая натянутость, возникшая в начале похода развеялась, и настроение у всех поднялось. Собравшийся вокруг костра разношерстный народ стал походить на самих себя. Весело смеялась над рассказами Саши Валя, похожие на братьев-бурундуков экстремалы-любители затеяли шутливую возню за обладание куском копченого сала. Даже вечно нахмуренная Вера, отложив в сторону приготовленный для ведения записей толстый блокнот, присоединилась к оживленно разговаривающим у огня людям.

Темно-коричневый пес устало повалился грудью на мягкий мох, его бока тяжело вздымались в унисон хриплому дыханию. Розовый длинный язык вывалился из раскрытой пасти. Тень от густого кустарника защищала его уставшее тело от жаркого солнца и посторонних взоров. Рядом журчал ручей, невдалеке от места лежки к нему вела чуть заметная тропинка. Оставалось немного — чуть отдохнуть и ждать. Ждать того мига, ради которого он бежал сюда несколько часов. Боксер с гордым именем Адмирал.

С наступлением сумерек в воздухе начали происходить незаметные человеческому глазу изменения. Поначалу Маша ощутила неприятный, слегка щекочущий холодок между лопаток, как будто кто-то провел по коже влажной ниткой. Затем ей показалось, что в воздухе начинают сгущаться грозовые разряды и атмосферное давление стремительно падает. Девушка обеспокоенно посмотрела на небо, но наливающаяся темнотой синь виделась безупречной. Первые звезды проявились на востоке, запад еще багровел последними бликами скрывшегося солнца. Все как всегда, ничего нового. Остальные участники экспедиции, похоже, ничего не замечали, лишь Вера как-то нервно бросила взгляд на вершину гряды и занялась записями в рабочем блокноте.

Идти за водой не хотелось, но пузатый котелок так и мозолил глаза. Маша, вздохнув, огляделась, к сожалению, никто не высказал желания составить ей компанию или самому принести воду. Пришлось идти одной.

До ручья, что змеился по склону, всего несколько десятков шагов. Густые кусты по берегам встали невысоким забором, из-за которого поблескивала вода, но добраться до нее оказалось нелегко — крепкие упругие ветви расступаться перед человеком не желали, принуждая удаляться все дальше от лагеря. В одном месте ручей резко заворачивал среди камней, образуя проход между подмытых течением кустов. Нагибаясь, чтобы зачерпнуть из ямки, которую вымыл водный поток, Маша чуть не выпустила котелок из рук, когда жесткий неприязненный взгляд уперся ей в спину. Резко обернувшись назад, она увидела быструю тень, скользнувшую за деревья.

В лагере поднялась суета. Вера закричала, забегали мужчины, и все перекрыл вопль Вали:

— Там Маша!

Женя с топором наперевес бросился к ручью и столкнулся с выходящей из кустов бледной Машей.

— Что там случилось? — спросила она, держа в руке наполненный водой котелок.

— Вера зверя какого-то увидела, ну и закричала. А тут ты куда-то пошла, — сбивчиво объяснил экстремал. — Я на всякий случай — сюда, мало ли что случилось.

Вдвоем они возвратились в лагерь, где бестолковая суета и шум стали затихать сами по себе.

— Все. Успокоились, — громко заявил Женя. — Зверь испугался и убежал. Своими воплями вы его в лес загнали, и он больше не придет. Побоится.

— Это хорошо, если не придет. — Вера пришла в себя, и ее натура мелкого, но начальника, сразу выдвинулась на первый план. — Теперь никто по одному никуда не ходит, даже в кустики. Волк не волк, хомяк не хомяк какая разница? Мы в лесу, где диких зверей хватает' И не забывайте, что находимся в треугольнике, где всегда происходит много чего странного и непонятного. Надо быть настороже.

До наступления темноты ничего, что могло вызвать интерес или опасения, не произошло, да и люди не утруждали себя авантюрами вроде походов в лес или за гребень гряды. Все занимались обычными делами, то есть ничем, и изредка поглядывали на опушку, надеясь что-либо увидеть. И никто не обратил внимания на небольшое темное облачко, возникшее над камнями, усеивающими склон. Облачко, чуть колыхаясь в потоках теплого струящегося по нагретым склонам воздуха, долетело до ближайшего дерева и исчезло в лесу.

Сумерки, обозначающие летом ночь на северных широтах, появились ближе к полуночи. Заметно потемнело, на небе выступили яркие звезды, и выкатилась круглая, с надгрызенным боком луна.

Пара желтых глаз напряженно смотрела на лагерь, где люди начали укладываться спать. Над светло-рыжей шкурой замер почти не различимый в сумерках туманный шар.

Темное облачко бесшумно подплыло к сидящей на корточках Вере и коснулось ее затылка. Женщина, отбросив в сторону блокнот, резко встала и, обойдя вокруг костра, обратилась к полулежащей на лапнике Маше:

— Пойдем со мной, ты мне поможешь.

Не дожидаясь ответа, она деревянной походкой направилась к груде камней, чернеющей близь опушки. Маша пошла следом, стараясь не терять из поля зрения сливающуюся в сумерках с кустами фигуру женщины, которой понадобилось, видимо, в туалет.

Вера скрылась за камнями, а девушка, подойдя к небольшому дереву, одиноко торчащему среди валунов, остановилась. Внезапно в темноте загорелись желтыми огнями чьи-то глаза. Крупный, мохнатый, размером с чарку рыжий зверь поднялся буквально в нескольких метрах перед ней. Он глухо заворчал и чуть пригнул передние лапы, готовясь к прыжку.

Такой огромной лисицы Маша не видела никогда. Голова зверя была ей по пояс. Блестящие в лунном свете клыки казались длиннее пальца. Девушка испуганно отступила на шаг и уперлась спиной в твердый ствол. Дерево преградило дорогу назад. Лис тоненько тявкнул, и его хвост вытянулся толстой рыжей трубой. Не отрывая взгляда от замершего человека, он сделал шаг вперед, но в тот же момент из кустов сбоку метнулось темно-коричневое тело и обрушилось на похожего на лисицу зверя сверху. Хрипящий и рычащий клубок покатился по склону.

Маша как раз обернулась посмотреть, что там с руководительницей, когда та вышла из-за камней. Она шла, вытянув перед собой руки, прямо на девушку, ее рот перекосился в злобной усмешке, глаза заполняла черная пелена.

— Сдохни, ведьма.

Шипящий звук совершенно не напоминал голос женщины. Скорее это был шелест, шуршанье, а не слова. Вот только смысл их почему-то был очень понятен. «Железная леди» хотела смерти другого человека, точнее — ведьмы. А ведьма здесь только одна, да и то начинающая.

— Сдохни...

Вера на миг остановилась и без разбега, словно увлекаемая невидимой силой, понеслась по воздуху на Машу. В лицо дохнуло злым порывом ветра, и одержимая руководительница в прыжке попыталась схватить девушку за шею. Маша испуганно отшатнулась. Одержимая пролетела мимо, упав на поросшие мхом камни. Падение, казалось, не принесло уже немолодой женщине никакого Ущерба, она резво вскочила и снова попыталась дотянуться до шеи противницы. Молодая ведьма, стряхнув с себя растерянность, встретила ее внезапно пришедшей на ум фразой на вепсском языке, одной из тех, которые учила ее мать. Заклятие изгнания бесов, или отворота чужой сути. Так Наста называла этот короткий наговор. Маша сделала жест в подтверждение отворота.

Голову Веры окутало голубое сияние, и она завыла на пронзительной ноте. Еще один жест ведьмы с наговором отворота. Сияние погасло, вой прекратился, и женщина мешком рухнула на землю.

— Что у вас здесь случилось? — Подбежавший Саша переводил взгляд с лежащей Верш на Машу и обратно. — Что с ней?

— Сама не знаю, — откровенно призналась девушка. — Позвала с собой, я подумала — в туалет, а потом бросилась на меня и упала. И еще, я сейчас странную лису видела, прямо перед этим деревом. Здоровая такая, как волк. И еще там кто-то был. На лису напал, но я не разглядела.

Она показала рукой на то место, откуда лиса и кто-то еще скатились вниз. В это время зашевелилась Вера. Застонав, она приподнялась и удивленно посмотрела на стоящих рядом молодых людей.

— Боже мой, кто мне скажет, черт побери, что со мной, почему я здесь лежу? — Женщина подозрительно посмотрела на склонившегося над ней шофера. — Кто даст мне ответ, и желательно сейчас же: что случилось?!

Маша попыталась объяснить старой деве, что произошло, но та ничего не поняла и, охая, с помощью поддерживающего ее Саши побрела к костру. С языка Веры то и дело срывались ругательства и стоны с причитаниями, вроде «ну что за фигня» и «ничего не помню».

У костра уже все проснулись и с тревогой смотрели на всклокоченную руководительницу, которая, распластавшись возле огня, продолжала причитать и охать. Маша, рассказав о случившемся, замолчала, и Женя подвел итог:

— Это зона треугольника подействовала на ее мозг, некоторые, я слышал, вообще с катушек съезжают. С налетами же и прочими отлучками лучше повременить до рассвета. Дотерпите.

Схватка с оборотнем отняла последние силы, но победа осталась за ним. Обезглавленное рыжее тело валялось рядом и издавало свойственный только этому виду нежити запах — горьковатый аромат осеннего леса. Темно-коричневый пес приподнял лобастую голову и прислушался. Лес, потревоженный короткой и беспощадной битвой, соблюдал тишину. Все лесные обитатели либо бежали, либо попрятались в своих убежищах. Даже леший или кикимора и то не подошли поинтересоваться, а что же здесь произошло? Или не хотели, или их вообще поблизости не было. Для боксера это не имело никакого значения — он свое дело сделал. С трудом встав и прихрамывая на прокушенную переднюю лапу, пес медленно двинулся к горящему на склоне костру. Он знал, что ему делать дальше, боксер с гордым именем Адмирал.

Костер весело пощелкивал угольками, разбрасывая искры во все стороны. От огня веяло теплом и спокойствием, и Маша немного расслабилась. Фанаты неизведанного с цифровой камерой и дозиметром прочесывали склон. Даже осторожный Женя плюнул на все свои опасения, присоединившись к оправившейся от стресса Вере и сопровождавшему ее Саше. Правда, вскоре «железная леди» вернулась и молча залезла в одну из палаток. Ночное происшествие, как поняла Маша, все-таки не прошло для нее без последствий. Подружка Валя также дрыхла в палатке, и Маше никто не мешал попробовать разложить случившееся по полочкам. В последнем случае явно прослеживалась связь со вчерашним происшествием на набережной: поведение «леди» чем-то напоминало ту парочку, что улетела в воду Онежского озера. Такой же бессмысленный взгляд такие же механические движения. Создавалось впечатление о постороннем вмешательстве в их сознание, что-то вроде гипноза. В то, что Вера или кто-нибудь другой попробует на нее напасть снова, Маша не верила. Если и будут против нее направлены какие-нибудь действия, то, скорее всего, не здесь. В этом девушка почему-то была убеждена. Чувство дискомфорта вызывало у нее непонимание причин нападений. Зачем ее хотят убить? Кому она мешает? И вообще, что происходит вокруг нее? Ответов она не находила.

От тягостных мыслей ее отвлек тяжелый вздох, донесшийся из подступающих к лагерю кустов. Девушка испуганно вздрогнула и всмотрелась в сторону, откуда послышался звук. В островок колеблющегося от огня света медленно выдвинулась широкая собачья морда. Уродливый рубец кровавой полосой пересекал черный нос. С шеи свешивались клочья широкого, с помятыми стальными пластинами ошейника. Прихрамывая, темно-коричневый пес подошел к оцепеневшей Маше и лег возле ее ног.

— Адмирал! — узнав собаку, радостно воскликнула девушка. — Откуда ты взялся? Неужели меня искал? Бедная собачка! Ведь это ты меня защитил от того огромного лиса?

Она погладила собаку по спине, и та, осторожно положив голову на Машины ноги, обдала ее колени теплым дыханием. Такими и увидели их пришедшие со склона гряды любители аномалий. Появление собаки в лагере люди встретили доброжелательно, да и вид израненного пса у всех вызвал сочувствие.

С утра каждый занялся своим делом. Кто бегал по камням в поисках неизведанного, кто просто спал, кто жарил на костре оставшиеся припасы. Обстановка создалась сугубо деловая, и никто не заметил появления сухонькой сгорбленной старушки, которая, выйдя из бодрой, не соответствующей возрасту походкой, подошла к лагерю.

Маша вычесывала Адмирала, разлегшегося на неосторожно оставленной Валей куртке и лениво зевавшего огромной пастью. Его раны, полученные в схватке, девушка трогать не решилась, посчитав, что поговорка «заживет как на собаке» справедлива и для боксера. Неожиданно уши собаки приподнялись, коричневая спина напряглась. Издав короткий глухой рык, Адмирал резко вскочил на ноги и замер в стойке. Маша недоуменно подняла глаза и обнаружила стоящую перед ней старушку.

В серой брезентовой куртке, длинной зеленой юбке и в повязанном на голову ярком ситцевом платке, она смотрелась немного нелепо в лесной глуши. Ее морщинистое, похожее на печеное яблоко лицо выражало участие.

— Здравствуйте, — справившись с секундным замешательством, поприветствовала Маша странную посетительницу.

— И ты здравствуй, красна девица, — степенно ответила старуха, внимательно оглядывая лагерь, но казалось, что, кроме Маши, никто эту странную пришелицу не замечал, — весточку я тебе принесла от Хозяина нашего.

— Какого хозяина? — не поняла девушка.

— От Лесного Хозяина. Беда тебе грозит и всем, кто здесь с тобой находится. Уходить вам надо туда, откуда пришли.

— Да вы что! Мы только после полудня к автобусу идти собрались. Да и приборы еще не собрали. Ребята недавно с ними возиться начали, — неуверенно возразила Маша, в то же время ощущая правоту старухи.

— Слушай сюда и попробуй понять, — начала сердиться старуха. — Я с зорьки сюда торопилась не для того, Чтобы лясы с тобой без смысла точить. Не успеет солнышко дойти туда, — она показала на маленькую вершинку, которой заканчивалась гряда, — как случится беда неминучая, сгинете все вы в этом месте. Разве ты не чувствуешь, как похожи эти холмы на Черные Камни? Разве ночью не было знака предстоящих потрясений? Разве зря пришел твой хранитель?

Боксер в ответ негромко тявкнул и вопросительно посмотрел на Машу. Старушка на миг замолкла, но затем, немного успокоившись, продолжила:

— Бросайте все и уходите. Пока не поздно. А железки свои оставьте, толку от них никакого, только зло, затаившееся в горе, будите. Это у вас в Ламбушке надзор за проклятыми заповедными местами постоянно идет, и то не всегда от напасти спасаетесь, а здесь никто не следит. Так что уходите из этого места. Именем Насты, матери твоей, заклинаю.

Старушка, взмахнув рукой, сыпанула в воздух горстку блестящего порошка. Над головой пронесся порыв ветра и рассеял блестки по склону гряды. Затем незваная гостья развернулась и быстрыми шажками направилась в лес, где и исчезла среди елей.

Маша потрясенно смотрела ей в след. Было о чем подумать, но странной старухе она поверила — имя матери, произнесенное неизвестным человеком в незнакомом месте, послужило каким-то паролем для того, чтобы принять за правду сказанное. Да и что-то в голосе старой показалось знакомым, как будто когда-то слышала его. Интонации вызывали доверие. Вот только не все понятно. Взгляд упал на Адмирала. После ухода пожилой женщины с псом произошли явные изменения — страшные раны на морде и передней лапе странным образом затянулись, образовав лысоватые шрамы, даже надорванное ухо приняло обычное состояние и весело торчало над головой. Создалось впечатление, что пес выздоровел в течение разговора со странной аборигенкой. Или от брошенного ею в воздух порошка? Нет, как бы то ни было, старухе надо верить.

Полог палатки откинулся, и в образовавшийся проем высунулась всклокоченная голова Веры. После случившегося ночью она пребывала в странном состоянии. Образовалось ощущение пустоты, беспокоили непонятные провалы в памяти, все тело ломило, и на душе лежало предчувствие чего-то страшного. К рассказу товарищей она отнеслась на удивление спокойно, но если встречалась взглядом с Машей, то ей почему-то становилось страшно. Поэтому, когда мужчины пошли проверять приборы, Вера, заявив, что у нее разболелась голова, вернулась в лагерь понаблюдать за девушкой, но задремала.

— Кто там приходил? — спросила она, щуря близорукие глаза.

— Уходить надо, — вместо ответа сказала Маша — Приходила странная старушка и сказала, что надвигается большая беда и времени у нас мало.

Девушка коротко пересказала почти весь разговор со странной посетительницей, не упомянув только о том, что было связано с Ламбушкой и мамой. Правдивость своих слов она подтвердила, продемонстрировав внезапно выздоровевшего боксера. Этот аргумент оказался решающим — Вера сразу же криками начала собирать всех членов экспедиции, разбредшихся по гряде, а Маша стала спешно паковать разбросанные по лагерю вещи.

Когда удивленные и немного обеспокоенные люди прибежали к сложенному в стопки лагерному имуществу, Вера, не вдаваясь в подробности, скомандовала немедленно уходить и, схватив радиостанцию, попыталась вызвать Анатолия. Предложение срочно покинуть склон гряды вызвало у людей разные чувства, но все были наслышаны об особенностях эмского треугольника и решение руководительницы оспаривать не стали.

Анатолий на связь так и не вышел. Эфир наполнился Посторонними шумами, да такими, что, кроме треска, ничего не прослушивалось. Атмосфера словно взбесилась, гася радиоволны на рабочих частотах. Вера засунула бесполезную рацию в карман.

— Пойдем вниз, к лесу... — только и успела она сказать.

И тут началось. Из-под камней, разбросанных по всему склону, серыми тенями начали подниматься ввысь смерчеобразные пыльные столбы. В одном месте земля вспучилась пузырем, от вершины гребня вниз заструились видимые глазу потоки сгустившегося, как студень, воздуха. Люди бросились к спасительному, по их мнению, лесу, периодически оборачиваясь и заворожено глядя на развернувшуюся на склонах картину апокалипсиса.

Земляной пузырь с треском лопнул, и из пробоя, скрипя краями матово-черного панциря, выползло чудовище. Скорпионий хвост, покрытое широкими ребристыми пластинами звериное тело и почти человеческая голова с оскаленной острозубой пастью — похожее на бред сюрреалиста-наркомана, оно, цепляясь длинными когтями за осыпающиеся края образовавшейся воронки, издало пронзительный вопль, от которого у всех ослабели ноги. Заметив замерших на опушке людей, чудовище медленно перевалило через край воронки и, семеня многосуставчатыми лапами, потащилось в их направлении.

«Мантикора, — пришло откуда-то знание к Маше, — полуразумный зверь другого мира; достигает в длину четырех метров, практически неуязвим для обычного оружия, плотояден, размножается яйцами, свои жертвы останавливает звуковой волной, а затем убивает ударом ядовитого жала». Усилием воли девушка смогла стряхнуть с себя оцепенение и бросилась теребить неподвижно замерших людей. Те очнулись, но Вера, кулем свалившаяся на землю, двигаться не могла. Подхватив обездвиженную женщину, Женя и Саша, спотыкаясь о камни и кочки, бросились в казавшийся спасительным лес, а Маша, поддерживая испуганную подругу, двинулась вслед за ними. Когда они отошли на достаточное расстояние и остановились, Маша заметила, что рядом нет Адмирала.

— Уходите дальше, я вас догоню, — решительно скомандовала она и побежала обратно, невзирая на возражения, — бросить собаку в беде она не могла.

Застывший истуканом боксер обреченно смотрел на мантикору, в его глазах было отчаяние. Чудовище, перебирая короткими суставчатыми лапами, неотвратимо приближалось, раскачивая поднятым для удара хвостом. Внезапно впереди пса возникла фигура девушки. Она встала во весь рост и, выбросив руки вперед, произнесла пришедшее на память заклинание. При этом на теле ведьмы яркими красками выступили узоры невидимой до этого татуировки, а над головой возникло переливающееся сияние. Остановившаяся мантикора уставилась на нее, и очередной вопль, возникший в глотке твари, захлебнулся хриплым кашлем.

Маша успела вовремя, чудище до своей жертвы не добралось. Не задумываясь о том, что она делает, ведьма произнесла заклятие неподвижности, и тварь остановилась. Действуя как на автомате, девушка выкрикнула еще одно словосочетание, подкрепленное жестом концентрации, и нежить стала раздуваться, как воздушный шар. С тела со скрипом посыпались черные пластины, обнажая рыхлую мягкую шкуру, которая тут же покрылась большими мутными пузырями. В какой-то момент чудовище вздрогнуло и с громким хлопком разлетелось на куски. И сразу же боксер задвигался, в мышцы вернулась так невовремя покинувшая их сила.

Справившись с чудовищем, Маша почувствовала одуряющую усталость и сонливость. «Сильные заклинания, произнесенные даже один раз, изнуряют организм и более сильных ведьм», — пришли на память мамины слова. Что-то мокрое и теплое коснулось руки. Собака, преданно глядя на молодую ведьму, еще раз лизнула ее ладонь и, осторожно прихватив зубами за полу куртки, потянула девушку в сторону леса. Шаг за шагом, приходя в себя, Маша медленно двинулась за Адмиралом.

С опушки она оглянулась на брошенный лагерь, там стоял невообразимый хаос. Десятки смерчей носились по склону, круша камни, деревья, кусты. В воздухе летали брошенные рюкзаки, оранжевыми пятнами носились клочья палатки. Там же, словно играя в веселую забавную игру, по невообразимым траекториям порхали искрящиеся под солнцем радужные кольца и многоугольники.

Тени деревьев создавали прохладу, они хранили легкую сырость, которая оседала на густую траву. Спокойствие природы в стороне от бушующей гряды создавало ложное чувство безопасности. Углубившиеся в лес люди остановились на маленькой поляне и, переведя дыхание, стали решать, что же делать дальше. О возвращении в аномальную зону не могло быть и речи, но идти, даже налегке, до ожидавшего в десяти с лишним километрах автобуса никто не спешил. Пришедшая в норму Вера смолила сигарету за сигаретой и пыталась выйти на связь с другой группой, но все ее попытки оказались бесполезны. Какофония звуков, заполнившая эфир, надежно блокировала все доступные для маленькой радиостанции диапазоны. Остальные участники группы вполголоса обсуждали увиденное, и никто не заметил, как почти прозрачное облачко, струясь по воздуху, опустилось на них сверху.

Когда Маша в сопровождении собаки добралась до места, где оставила группу, там никого не было. Под разлапистой елью, поблескивая, валялась шипящая радиостанция, чуть в стороне кочкой торчал старый Сашин рюкзак, помятая трава обозначала места, где не так давно находились люди... но их самих не было.

Адмирал глухо зарычал и завертел круглой головой. Тишина и полное отсутствие кого бы то ни было испугали девушку сильнее, чем если бы она увидела что-нибудь страшное. Через некоторое время в воздухе произошли изменения. Возникли обычные лесные шумы, пала тяжелая напряженность в атмосфере, и заработала в нормальном режиме рация. Сквозь легкие шумы из нее послышался бубнящий голос Анатолия:

— Вера, Вера, ответь. Где вы находитесь? Ответьте, прием.

Маша подхватила прибор и постаралась объяснить возникшую ситуацию общими словами, не афишируя встречу с мантикорой и ночное происшествие. Анатолий, уточнив место ее нахождения, посоветовал еще раз оглядеться и ждать, пока их группа придет на помощь.

Под умиротворяющий шорох леса ожидание незаметно перешло в легкий сон — лучшее средство от перенесенного стресса. Возле ног, положив морду на передние лапы, лежал Адмирал и привычно, по-собачьи вслушивался в окружающий мир.

А Маше снилась мама. Наста, одетая в традиционный вепсский наряд, объясняла ей, как пользоваться различными заклинаниями и наговорами. Она произносила слова, и они мнемоническими формулами впечатывались в память девушки. Затем промелькнуло клыкастое лицо Кощея, который торжественно напомнил о тайне, связывающей род Кяхров с древней магией, и повесил на Машину шею дивное ожерелье из разноцветных камней. Странный и сказочный сон.

Пес насторожился и, подняв голову, зарычал, шерсть на массивном загривке встала дыбом. Девушка очнулась и открыла глаза. Местность вокруг стала неуловимо меняться. Деревья задрожали, растворяясь в подвижном, меняющем зрительную перспективу мареве, по земле заструился белесый туман, и вдруг на миг все погрузилось в абсолютную тьму. Маша в испуге прижала к себе подвывающего пса. Яркая вспышка озарила все вокруг.

Девушка протерла побаливающие после вспышки глаза и удивленно ахнула. Густой таежный лес исчез, холмистая, покрытая редким кустарником местность тянулась до горизонта. Сама Маша, держа за загривок испуганного боксера, сидела на мягкой траве, покрывающей вершину невысокой гряды, очень похожей на ту, что совсем недавно пыталась изучить их экспедиция. Внизу, среди яркой зелени, желтой извилистой полосой пролегала дорога, терявшаяся среди холмов. Вдали под лучами закатного солнца виднелось что-то похожее на крепость.

«Здравствуй, мир Гипербореи!» — Слова сами вырвались из уст. Маша решительно встала и, потрепав по загривку прильнувшего к ноге Адмирала, двинулась вниз по склону к виднеющейся вдали дороге.

«ХАЛАТНОСТЬ ИЛИ БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ? Очередное ЧП в карельских лесах. Группа энтузиастов решила провести исследования в так называемом эмском треугольнике. В результате несколько человек заблудились в тайге. Не имея ни опыта, ни нормального снаряжения, они затерялись в малонаселенных местах. МЧС организовало поиски пропавших, но пока результатов нет. Прокуратурой города возбуждено уголовное дело по данному факту. Обвинение предъявлено руководителю экспедиции гражданину А.» (из местной прессы).

Как Наста поняла, что с дочерью случилась беда, не знал никто. Просто воскресным вечером она закрылась в своем доме и, отложив все дела, занялась сильным даже по деревенским меркам колдовством. Ламбушка встревожено затихла в ожидании чего-то страшного и неотвратимого. Аким было сунулся к ней во двор, но почти сразу вылетел обратно на пыльную улицу и, бормоча под нос ругательства, поплелся к себе.

В ночь округа содрогалась от носившихся в воздухе заклинаний и ворожбы. Мелкая лесная нечисть забилась по норам и пыталась даже не дышать. Водяной с деревенского озера, забрав всех русалок, по мелким протокам уплыл на дальние ламбы. Старая кикимора, из-за своей древности обычно лежащая неподвижной корягой в болоте у Черных Камней, пробудилась от долгой спячки и выползла на пригорок у дороги. У шатавшихся по округе охотников, бомжей и других любителей прогулок на природе возникло стойкое желание бросить все и как можно быстрее бежать подальше, куда глаза глядят.

С наступлением ночи к дому Насты подошла невесть откуда появившаяся старушка. Она смело прошла во двор и уверенно постучала в закрытую дверь.

— Наста, впусти меня, — потребовала пришедшая и произнесла мелодичную фразу на древнем языке.

Дверь распахнулась, старушка шустро заскочила внутрь. Почти сразу же, громко впечатавшись во вздрогнувший от удара косяк, створка захлопнулась.

В большой комнате на первом этаже, возле заставленного горящими свечами и различными магическими предметами круглого стола, согнувшись, сидела Наста и, завывая, пела Песнь Отчаяния. Это древнее мощнейшее заклинание относилось к числу запрещенных даже в кругу самых сильных магов и колдунов. Активизируясь, оно забирало жизни всех, кто имел хоть малейшее отношенное к судьбе того, кому посвящалась эта песнь.

— Не делай этого, Наста! — перекрывая голос отчаявшейся ведьмы, заорала старуха. — Не делай этого, и я помогу тебе, клянусь праматерью всего сущего!

Ведьма осеклась на высокой ноте, бросила бешеный взгляд на пришедшую, постепенно в ее глазах разгорелся огонек узнавания, и она тяжело сползла на пол. Старушка взмахом руки погасила свечи и суетливо Начала приводить в чувство лежащую на полу хозяйку.

— Ты, Наста, не должна сейчас предпринимать ничего. — Удобно разместившись на мягком стуле и прихлебывая крепкий ароматный чай, старуха объясняла пришедшей в себя ведьме. — Жива твоя Мария, ведомо мне это. Но сейчас любое твое чародейство принесет ей больше вреда, чем пользы. На длинной горе неведомый колдун вызвал чудовище, дочь твоя изничтожила его, но, не зная до конца всего ритуала, она попала в ловушку другого мира и самой ей оттуда не вернуться. И не надо бежать и искать ее, все равно тебе туда дороги нет, ты суть от сути нашего мира, и в другие миры путь тебе заказан по-любому.

— Но Машенька туда попала, — убитым голосом возразила мать.

— Вспомни, кто ее отец, — едко проговорила старуха. — Григорйй по происхождению додол. Не кривись, ты об этом знала и именно по этой причине зачала от него детей, а не за его красивые разноцветные глазки. Вроде б и невозможно такое, но в его жилах текла и Кощеева кровь, и она тоже, видимо, передалась твоей дочери. Ты, самая сильная колдунья на заонежских землях, неужели ничего не чувствовала? У тебя две дочери, всего две! Где ж твоя знаменитая проницательность? Ты не задумалась, почему Кощей торопил с посвящением Марии на Вальпургиеву ночь, почему три цвета рун легли на ее тело? Ведь даже у тебя только два. Судьба твоей старшей предрешена, и никто не в состоянии вмешаться в предначертанное. И ты знаешь об этом, но стараешься изменить будущее. Неужели ты не понимаешь, что это бесполезно?

Под словами старухи Наста съежилась и даже не пыталась оправдываться. Сидящая перед ней мудрая женщина права, права на сто процентов! Но то отчаяние, что навалилось на нее, когда она ощутила, как прервалась связь между ней и ее ребенком, затмило всю ее рассудочность. Чувствуя особую судьбу старшей дочери, ведьма беспокоилась за нее. Младшая, Даша, почти все время находилась на Подворье под неусыпным присмотром боярыни и ее помощниц, но Мария уже давно вышла из возраста, когда деревня и дом в райцентре казались огромным и необъятным миром. И вот оно случилось — над старшей дочерью нависла беда, а она, ее мать, помочь не может ей, пусть даже считается самой могущественной заонежской ведьмой.

— Тебе винить никого не надо, это судьба, от которой никому никуда не деться. Главное — в другом суметь воспользоваться тем, что эта судьба предоставляет, — продолжала старуха, — и если ты сделала все, что должна была сделать, беспокойству места быть не должно. Насколько мне известно, ты успела передать ожерелье, обряд посвящения Хозяин тоже провел именно когда было нужно. Теперь все в руках самой девушки, и, вмешиваясь, ты можешь ей навредить сильнее, чем любой враг. Ты, как мать, сейчас можешь только одно — ждать и верить в ее судьбу. Я прошу тебя, ничего не предпринимай, пока не увидишь Машу. А дочь ты увидишь — я тебе обещаю. И вообще займись другим делом, если хочешь помочь ей.

— Каким? — тихим голосом спросила Наста, внимательно слушавшая свою гостью. — Я не могу вмешиваться в судьбу дочери, но должна помочь. Не понимаю.

— Отчаяние затмило тебе глаза, — едко усмехнулась старуха, показав на мгновение крупные кривые клыки, — ты хочешь мести всем подряд. А надо конкретным лицам, которые с непонятной настойчивостью лезут в наши дела, преследуют нас и даже пытаются сгубить. Подумай, почему Маша оказалась б такой ситуации, что ей пришлось попасть в другой мир, почему на нее пытались напасть, и не один раз, почему линия судеб близких тебе людей в последнее время запетляла как испуганный заяц и стала отличной от той, что можно было увидеть еще совсем недавно? Подумай, что стоит за всем этим, но сама ничего не предпринимай, а только разберись, и мы с тобой еще встретимся.

Старуха допила чай и, погрозив Насте пальцем, вы шла из дома. Женщина, казалось, не заметила этого осталась сидеть за столом, погруженная б размышления. К тому, что она услышала, следовало отнестись со всей серьезностью — ведь Баба-яга ничего не говорит без двоякого смысла. И все же лучик надежды мягко коснулся истерзанной переживаниями души.