Самусь ЮрийОбвини свою смерть

Юрий Самусь

ОБНИМИ СВОЮ СМЕРТЬ

фантастическая повесть

Глава первая

Приглашение к смерти

Тогда мне шел 372 год. Как я задержался в этом бренном мире столько лет не знаю. Видимо, смерть забыла обо мне, как, впрочем, и старость. От силы мне можно было дать лет сорок пять, я чувствовал мощь в своем теле и бодрость духа. Чего еще человеку желать? Богатство меня не волновало. Я был богат настолько, что мог не задумываться о деньгах. Женщины? Я охладел к ним лет десять назад, когда вдруг осознал, что вполне вероятно, все живущие сейчас люди в какой-то степени являются моими потомками. Больше портить кровь человечеству я не осмелился. Я жил на уединенном острове посреди Тихого океана, отгородившись от мира силовым куполом. Мне было наплевать на войны и эпидемии, смог и политику, ибо всем этим я был пресыщен давным-давно. Тридцать человек прислуги составляли все мое окружение. Их общества мне вполне хватало. И я даже по-своему был счастлив. Тогда мне шел 372 год. В то утро я пробудился раньше обычного. Всю ночь мое воображение терзал какой-то кошмарный сон. Однако проснувшись, я никак не мог вспомнить его. Я лежал на мягкой постели и любовался восходом солнца. Тужась, оно выползало из-за океана и, расправляя свои округлые плечи, приветствовало меня взмахом тепла. - Привет, старина, - сказал я. - Что там слышно на другой стороне земли? Оно сморщилось, но промолчало. - Понятно,- кивнул я,- тебе надое-ло смотреть на суету людскую. Но что поделаешь, терпи. Я ведь терплю... Откуда-то сбоку выскочила мрачноватая тучка и прикрыла золотистый диск покрывалом небесной влаги. - Ты сегодня не в духе? Ну, извини. Не знал. Я протянул руку к колокольчику, застывшему на тумбочке в немом ожидании счастья, и несколько раз взмахнул им. Волны звука поглотили мой дворец, отражаясь от мебели, стен, от моих чутких ушей. Я застонал и опустил колокольчик на место. Он грустно вздохнул и затих. В дверях появился камердинер. - Вы так рано встали, сэр? - Да, Кристелонион. Ночная мгла несла одну печаль, и я решил вернуться из царства грез. - Желаете одеться? - Хм, ты как всегда немногословен, мой друг. Да. И поживей. Он помог мне облачиться в короткую тунику из янтарного шелка и вновь исчез, предварительно выведав, не желаю ли я отзавтракать? Я желал. И потому через минут десять уже сидел за огромным столом, где могли бы уместиться если не все, то добрая половина жителей графства Люксембург, и в гордом одиночестве с удовольствием поглощал ватрушки, изредка запивая их горячим парным молоком. Моей страстью была простая пища. Никаких там экзотических блюд и прочих излишеств. Чем проще еда, тем лучше работает желудок. А может быть, где-то в глубине души я верил, что таким образом можно продлить себе жизнь? Если послушать докторов, то все долгожители, конечно не идущие ни в какое сравнение в этом вопросе со мной, дотягивают до сотни и более лет только благодаря этому, да разве что еще свежему горному воздуху. Хотя, где сейчас найдешь этот воздух? Земля задыхается в собственных испражнениях, люди уничтожают друг друга без всяких войн и при этом садистски усмехаются, возводя трубы новых заводов. А ведь я тоже к этому причастен, и мои заводишки чадят прокопченное, издыхающее небо, отравляя бытие другим. Но не мне. У меня под куполом воздух чище хрусталя. Кислородная станция, загнанная в чрево острова, не даст мне задохнуться в угаре цивилизации. Разве я этого не заслужил? Как обычно в конце завтрака появился мой личный секретарь. Он застыл в почтительном отдалении, поджидая, когда я соизволю закончить трапезу. Я неспеша доглил молоко, вытер тубы ароматизированной салфеткой и подозвал его ближе. - Что нового, Синероуа? - Новостей особых нет. Из почты только - одно письмо. Адрес Нью-Йоркский. - Странно. Я ни от кого не жду сообщений. Распечатай и прочти. Он повиновался моему приказу, а я откинулся на спинку кресла и стал слушать. "ЗДРАВСТВУЙ, ГЛЕНДОН. ВОТ И ПРИШЕЛ ТВОЙ ЧЕРЕД. ВСПОМНИ СВОЙ СОН И ТЫ ВСЕ ПОЙМЕШЬ. Я ЖДУ ТЕБЯ. ПРИХОДИ". Тысячи черных игл впились в мой мозг. Пространство разлетелось на куски, превращаясь в пульсирующие осколки тьмы. Я слышал голоса, мне чудился смех, но я был глух. Передо мной возникали лица моих друзей и врагов, которых давно уже не существовало в этой жизни, но я был слеп. Я умирал и воскресал вновь, страдая, прося забвения, которое казалось мне чудеснее всех чудес. И всюду меня преследовала невидимая тень. Я ощущал ее каждой клеточкой угасающего разума, страшную, холодную, как космос, тень. Я понял - это мой враг. Но я не отдам жизнь свою ему, я буду бороться до конца. И ТЕНЬ ОТСТУПИЛА. Я очнулся уже в постели. Кристелонион и Сипероуа склонялись надо мной. В их глазах застыл ужас и сострадание. Секретарь держал в руке шприц, Кристелонион - кислородную маску и крохотный баллончик. - Вам лучше, сэр? - спросил он. Я слабо кивнул головой. - Что это было, господин? - испуганно прошептал Синероуа. Я усмехнулся одними губами. - Мрак. Он ждал, что я еще что-то скажу, но я молчал. Тайны бытия непостижимы независимо от того, сколько сил и энергии ты отдаешь на их разгадку. Передо мной лишь на миг чья-то сверхвсесильная рука приподняла плотную и всегда приспущенную завесу, за которой лежит страна полная неизвестности, роковых случайностей и радостных тревог. Имя этой стране - СУДЬБА... Но самое страшное заключалось в том, что я так ничего и не понял. И чтобы не быть низвергнутым в пропасть безумия лихорадочной работой мозга, я начал искать спасение в действии. - Где письмо, которое ты мне читал? - спросил я у Синероуа. - У меня, господин. - Отдай его в лабораторию на анализ. И немедленно. - Слушаюсь. Он удалился. Я посмотрел на Кристелониона. Ок еще ниже склонился над моим изголовьем. - Соедини меня с нашим отделом в Нью-Йорке и переведи изображение сюда. - Да, сэр. - Он тоже ушел. А я снова расслабился на своем ложе и незрячими глазами подпер потолок. Мысли стаей хищных стервятников набросились на меня и стали терзать мое измученное Я. Похоже, я сам для себя придумал целую кучу полнейших несуразностей, все можно было объяснить гораздо проще. Кто-то решил насолить мне и прислал письмо пропитанное эйфориками или еще какой-нибудь гадостью, воздействующий на психику. Наука, как известно, не стоит на месте, и эту новую дрянь могли пропустить наши анализаторы. Если это так, то мои агенты быстро отыщут "шутника" и инцидент сам собою будет исчерпан. Если нет... Гм." Признаться, мне об этом думать не хотелось. Вернулся Сивероуа. - Ну? - спросхш я. Он развел руками. - Ничего, простая бумага. Никакой спецобработки или другой хитрости. Мне немного стало не по себе. - Ладно, иди, и будь поблизости. Ты мне в любой момент можешь понадобиться. Он ушел и туг же комната окуталась загробным, мертвенно-голубым сиянием засветившегося экрана. Изображение медленно прояснилось, и я увидел Стива Андерса - управляющего северо-американским отделением моей Корпорации. - Вам нездорогится, мистер Глендон? - сразу же спросил он, видя, что я лежу в постели. - Да, Стив. Но это не столь важно. Меня интересует один Кью-Йорсккй адрес. По нему вы должны послать пару толковых парней, и обо всем, что они там вынюхают, следует немедленно доложить мне. - Понимаю. Я снова вызвал Синероуа, и он продиктовал адрес. - Лидере исчез, а я утомленно откинулся на подушки. Теперь я был спокоен. Мои люди быстро и без шума сделают свое дело. Максимум через два часа я буду знать если не все, то очень многое о моем загадочном адресанте. А пока я мог отдохнуть. Отослав Синероуа, я закрыл глаза и, кажется, сразу же заснул. Мне приснилась женщина облаченная в черные одежды. Она была ослепительно красива, но в то же время красота эта казалась нереальной, неземной, пожалуй даже отталкивающей. Она улыбнулась мне одними губами, с укором покачала головой и заговорила: - Твои люди ничего не найдут. Этот дом существует ради тебя. Он в твоей реальности и только в ней. Приходи сам. Я жду тебя. - Кто ты? - спросил я. - Я? Разве ты еще не догадался? - Нет. Она расхохоталась. - ЖДУ ТЕБЯ!!! Я вздрогнул и проснулся. Синероуа тормошил меня. - Пришли вести из Нью-Йорка. - Ну?! - я приподнялся на локте, с трепетом глядя на экран, где снова был Андерс. - Вы не ошиблись адресом, патрон? - с некоторой долей озабоченности спросил он. - Нет. - Тогда это чья-то шутка. Никакого дома номер тринадцать на Вертсайд-стрит нет. Есть одиннадцатый, есть пятнадцатый. Но тринадцатый... Увы. На том месте расположено небольшое кладбище, но там нет никаких построек. - Спасибо, Стив, - хмуро ответил я. - Твои парни славно поработали. Экран погас. Значит этот сон был вовсе не сном, подумал я. Гипнопередача? Исключено. Купол ие пропускает никаких видов излучений. Сплошная мистика. Черт, кому же я стал поперек горла? Похоже, все же придется отправиться в Нью-Йорк и разобраться во всем на месте. Я не люблю, когда со мной играют в глупые игры, тем более, правила которых мне неизвестны. Я вышел из джайгер-кабины прямо в холл "Глендон Норт Ю-Эс-Эй компани". На лице у меня красовался респиратар, как, впрочем, почти у большинства людей в этом мире, в кобуре под пиджаком болтался портативный хрономет, к мочке уха была пришпилена клипса дальней идеи-связи. Я тщательно подготовится к первой за последние несколько десятков лет вылазке в Большой мир. И все же где-то в глубине души копошилась какая-то томящая тревога. Еще вчера жизнь моя текла спокойно и размеренно. Я знал что мне нужно для всепоглощающего счастья и был уверен, что никто не сможет у меня сто отобрать. Но я горько ошибался. Кто-то ворвался в кою размеренную жизнь, грубо распахнув ногою дверь, и теперь я находился в состоянии постоянной ирритации. Да, я был взволнован, возбужден, скорее даже раздражен. Мне хотелось как можно быстрее разобраться с этим делом и вернуться в свой крохотный мирок, в свое дарство буйного безделия, где отринута любая деятельность, кроме философской. И потому я рвался в бой. Двое роботов-охранников, закованных в хрононепробиваемые кокон-жилеты, выросли, словно из небытия, и я сунул им под нос приготовленное заранее удостоверение по классу А. Они расступились, и я почти бегом направился к лифту, который через несколько секунд вознес меня на сорок восьмой этаж. Я вышел в коридор и снова столкнулся с охранниками. Второй раз повторикся священный ритуал проверки документов, заведенный лично мною, и я, наконец, оказался перед выходом в кабинет С. Дж. Андерса. Стив сидел за массивным столом красного дерева и перебирал какие-то бумаги. При моем появлении он удивленно приподнял брови, видимо не узнав меня из-за респиратора, прикрывающего нижнюю часть лица. Я небрежно скинул его. Здесь воздух был относительно чист. - Патрон, это вы! Какая-то неведомая сила вырвала его из кресла и поставила рядом со мной. Он пожал мне руку, приглашая сесть, одновременно вызывая секретаршу, раздавая направо и налево распоряжения по каналу пси-связи. Я погрузился в мягкое кресло и, пока Андерс суетился, почему-то начал думать о тысячелетней язве чинопочитания. Уж так устроен мир, что люди во все века отчаянно стремились к власти. Впрочем, это делалось отнюдь не для того, чтобы обрести еще большее количество материадьных ценностей, хотя и это было немаловажно. Управлять вот главная цель, повелевать массами себе подобных - вот основная причина из причин. Но для чего? Ответ весьма прост. Человеку жизненно необходима лесть, как воздух, как сон. Он не может существовать без того, чтобы им не восхищались, подобострастно не склоняли голову перед его лучезарной персоной. Глупо. Но на этом держится все, что существовало раньше и существует сейчас. Именно это является двигателем прогресса - бесконечное стремление перемещаться вверх, к высотам власти, к вершинам человеческого самоутверждения. Из раздумий меня вывел голос Андерса: - Насколько я понимаю, вас сюда привело дело весьма экстраординарное? Если это не так, то я просто нахожусь в полнейшей растерянности. - Ты прав, Стив, - кивнул я головой. - И в этом деле мне понадобится твоя помощь. - Я весь превратился во внимание. - Вот и отлично. И я рассказал ему о событиях последнего дня. Он долго молчал, затем внимательно посмотрел на меня. - Вы решили пойти туда, патрон? - Да. - Это очень и очень опасно. Признаться, до последней минуты я не понимал, чем заинтересовало вас кладбище на Вертсайд-стрит, теперь же мне ясно, что не в кладбище дело, точнее, не в нем самом. Что-то наверняка существует в его пределах неведомое нам. Впрочем, я не исключаю возможности ловкой мистификации, цель которой заключается в том, чтобы выманить вас с острова. Но в любом случае, у вас появился могущественный враг и с этим надо считаться. А потому, в данном случае, вы должны вернуться обратно, патрон. Не искушайте судьбу, она... Стив замолчал, удивленно посмотрел на меня и повалился на стол. Я вскочил на ноги, миллион лет приближался к нему, растегивал ворот, искал пульс. Он не прощупывался. Андерс был мертв. Я, словно во сне, вызвал секретаршу, тут же явившуюся с подносом, на котором дымилось две чашечки кофе. Она выронила их, посылая в пропасть хаоса, бросилась к своему шефу. Я вышел в коридор. У меня мелко дрожали руки и, казалось, дрожит весь Нью-Йорк, весь мир. - Я ДОБЕРУСЬ ДО ТЕБЯ! - закричал я, но не слышал слов, ибо губы мои издали лишь стон. - КЕМ БЫ ТЫ НИ БЫЛ, ВРАГ МОЙ, Я НАЙДУ ТЕБЯ! Как я оказался на улице, память отказалась мне сообщать. Я остановил такси, назвал адрес и откинулся на спинку сидения. Андерс! Старина Авдерс. Моя правая рука и мой друг. Я помню, как вытянул тебя из человеческого болота и дал шанс. И ты не упустил его, Стив. Но все рассыпается в прах. Кроме меня. Черт возьми, почему? Будь проклято мое сердце, HS желающее останавливаться, будьте прокляты мои глаза, столько раз видевшие смерть... - Нет, ты не видел ее, - услышал я голос далекий, как другая вселенная, ты видел уход, но не смерть. Однако скоро это произойдет. Осталось совсем немного. Я сорвал с уха клипсу пси-связи и вышвырнул ее в открытое окно. Больше всего мне сейчас хотелось крушить, ломать, уничтожать все вокруг. Но я подавил в себе этот порыв и ждал, сцепив зубы, дрожа от напряжения. Время неумолимо отбрасывало секунды в мусорную корзину бытия. А потом все было буднично и скучно. Такси остановилось возле кладбищенской калитки, я расплатился с водителем и вышел. Машина уехала, оставив меня одного. Я включил защитный экран и толкнул ржавую дверь. Она радостно заскрипела и открыла передо мной мрак ночи. Я оглянулся. Светило солнце, весело щебетали птицы. Сзади был день, впереди - ночь. Ну что ж, пусть будет так. И я сделал первый шаг. Калитка с грохотом захлопнулась, но мне было теперь все равно. Я видел цель - двухэтажный дом возвышающийся в глубине невиданного сада с живыми деревьями, издающими музыку при моем приближении. Я шагал по усыпанной щебнем дорожке и смотрел на дом, который не существовал в нашей реальности. "А может, его действительно нет? - подумалось мне, - И дом - всего лишь плод моего воображения, обычный мираж, насмехающийся над моими глазами?" - Я ЖДУ ТЕБЯ! - раздался голос из ниоткуда и в тот же миг окна дома вспыхнули неистовым светом. Я на мгновение ослеп и все же продолжал идти, зачарованный зовом, музыкой сада, манящей песнью света в царстве тьмы. Высокие, украшенные позолотой двери, сами распахнулись передо мной, и я оказаться в сверкающем великолепием мраморном зале с ажурными колоннами и богатой мебелью. Здесь никого не было. Я с трепетом направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Оттуда доносились приглушенные звуки неземной музыки. И столько в ней было печали и безысходности, что слезы сами по себе наворачивались на глаза. Я вошел в комнату. Стены ее были драпированы золотистым шелком, приглушенно потрескивали поленья в камине, посреди комнаты располагалось два ложа и между ними - столик, украшенный различными явствами и закупоренными бутылками легкого вина. Но все это отметило мое подсознание. Я же видел лишь прекрасную женщину, застывшую у рояля. Она играла и вокруг существовала лишь музыка. Остальное было прахом, не имевшим права на существование и не существующим в действительности. Я застыл, словно изваяние, не в силах стронуться с места. А незнакомка продолжала играть. И рождались, жили и умирали звезды, гасли галактики, охлопывались вселенные, чтобы вновь возродиться на новом витке бытия. Я еще долго не мог прийти в себя, когда музыка стихла. Женщина повернулась ко мне и внимательно изучала мое лицо. Наконец, я очнулся. - Кто вы? - прошептали мои губы. - Я та, кто позвал тебя сюда, - спокойно ответила она. - Что ж, я здесь, хотя и сам не понимаю почему. Незнакомка рассмеялась, и я невольно залюбовался ее ослепительной красотой. Я никогда не видел таких огромных глаз, таких ярких, влекущих губ, такой нежной шеи. Ее отточенные до совершенства линии ввергали в трепет желания, будили ни с чем не сравнимые чувства. И вдруг я понял, что уже видел ее однажды. Это было совсем недавно, во сне. Но теперь красота ее не отталкивала, наоборот, она притягивала с безграничной силой океанского прилива. Улыбнувшись, она указала мне на ложе и сама прилегла на одно из них. Я не в силах был сопротивляться и занял место напротив. - Пусть будет все, как в древнем Риме, - сказала она, и звон ручья коснулся моих ушей. - Мне нравились те времена. - Так ты тоже!.. - вскрикнул я и замолчал, натолкнувшись на холодный взгляд. Она указала глазами на столик. - Наслаждайся. Все разговоры - потом. И я ел, я пил вино вместе с ней и любовалсяею, не ощущая вкуса во рту, не чувствуя алкоголя. А потом столик исчез, и мы остались вдвоем, возлежащие в странных позах, призывающих, манящих, но столь далеких. И тогда она заговорила: - Ты не знаешь, кто я, Сайрис Глендон, хотя, наверное, и догадываешься. - Нет, - я отрицательно покачал головой. - Это тебе так кажется. Ты уже давно понял, что тебя позвала к себе смерть. - Смерть?!! Спазм страха сдавил мое сердце. - Да. И ты видишь ее перед собой. - Но ведь... Она жестом остановила, меня. - Люди ошибаются. В их представлении, смерть - страшное чудовище с пустыми глазницами и нелепой косой в руках. Однако это не так. Я молчал, чувствуя, что тело, скованное ужасом, больше не подчиняется мне. - Впрочем, столь ли это важво, как я выгляжу? Главное - это та работа, которую мне приходится выполнять. - Ты хочешь забрать меня? - с трудом выдавил я. Она внимательно посмотрела мне в глаза. - Ты никогда не задумывался, почему живешь столько лет? Я кивнул. Сил заговорить снова у меня не было. - Но ты не разгадал свой секрет? Теперь я сделал отрицательный жест. - Не удивительно, - она задумчиво смотрела сквозь меня. - Я тоже долго не могла понять этого, следила за тобой почти три столетия, пытаясь разгадать загадку, которая даже для меня была необъяснимой. Признаться, не знаю, смогла бы я постичь ее сама, если бы не вмешался мой повелитель - Властелин Тьмы. Но теперь я знаю разгадку. Я молчал, и опа поняла, что я боюсь. И рассмеялась. - Человеческим заблуждениям нет конца. Я не отнимаю у людей жизнь, они делают это сами. Да-да, ты не ослышался. Человек умирает, если хочет смерти: старики - от усталости, больные - от боли. Правда, есть и такие, с кем случаются несчастные случаи. Впрочем, их гибель предначертана их же судьбой. Я же никакого отношения к этому не имею, я лишь забираю души тех, кого уже нет в живых, вернее, то, что вы, люди, называете душами. На самом деле - это энергия колоссальной мощности, способная испепелить не то что вашу крохотную планету - галактики, вселенные, а, может быть, и все мироздание. Энергия, помещенная в тебе, вообще не имеет границ. Мало того, ты постоянно ее накапливаешь. Это очень опасно. Потому я обязана остановить тебя пока не поздно. Я внимательно слушал ее, s то же время чувствуя, как страх все больше и больше разжимает свои стальные объятия. - Но если я не желаю смерти? - я наконец смог заговорить! - Тогда ты тем самым ставишь под угрозу существование всего человечества, всех разумных цивилизаций. Кроме того, ты угрожаешь нам - Властителям Света и Мрака. И я должна покончить с тобой. - Подожди, - я больше не чувствовал сковывающего тело ужаса, все мое естество поднялось на защиту самое себя. - Туг что-то не получается. Исходя из твоих слов, я не умру, если не возжелаю смерти? - Да, это так. - И судьба ко мне благосклонна, коль ты пришла за мной. Она молчала. - Значит, я не умру и ты не сможешь ничего со мной сделать. - Ты ошибаешься. Я не могу тебя убить, но я могу сделать так, что ты сам захочешь смерти. Я расхохотался. - Ну уж нет, только не это. - Да пойми ты, - она вскочила со своего ложа, - даже наша жизнь конечна, а ты... ты единственный бессмертный в этом мире и все потому, что ты не отсюда, ты из другого бытия, о котором мы знаем лишь то, что оно существует. Даже нам оно неподвластно. И вот каким-то чудом ты оказываешься здесь, накапливаешь энергию неимоверной мощи, способную в любой момент вырваться из тебя. Кто ты? Зачем тебя сюда послали? Неужели, чтобы уничтожить наше мироздание? Я пожал плечами. - Я не знаю, что сказать. Все это мне кажется бредом. Я обычный человек, такой же как все. - Которому скоро ИСПОЛHИТСЯ триста семьдесят два года? - Быть может, я какой-то мутант? - Нет! - резко оборвала она меня. - Ты тот, о ком я тебе рассказала чужак, враг всего в этом мире. Мне очень жаль, но ты должен умереть. Я тоже встал. - И все же это бред. Я не верю во все эти сказки в диверсантов и разрушителей, хотя они и не лишены игры воображения. Я отключил в мгновение ока силовой экран и, сделав резкий выпад, ухватил ее за плечи. - Кем ты подослана: Макгаузом или Рокфеллером? Ну, говори же. Глаза ее горели печалью. - Ты так ничего и не понял. Я рассмеялся ей в лицо. - Ты ошибаешься, я не такой уж тупица. - Что ж, ты сделал свой выбор. Теперь берегись, ты обречен. Что-то вспыхнуло, и я вдруг понял, что стою посреди кладбища. Солнце клонилось к западу, наступал вечер. Там, где только что была ночь. Тело мое затрепетало от ужаса. Нет, такое не под силу смертным! Сомнения вновь одолели меня. Неужели я был сейчас наедине со СМЕРТЬЮ? Я не верю в это, но даже если так оно на самом деле, я сумею защитить себя, ибо я имею то, что охраняет лучше сторожевых псов, лучше полиции и роботов-охранников. У меня есть деньги. А с ними я могу объявить войну и преисподней. И в этот миг я услышал женский смех. Мне показалось, что я узнал его.

Синероуа был бледен. Он начал свой доклад несколько минут назад, но этого было достаточно, чтобы бледность проступила и на моем лице. - Падение акций всех предприятий Корпорации продолжается, - растерянно говорил он. - На бирже творится какое-то светопреставление. Все стараются избавиться от наших бумаг, продавая их за бесценок. Акции "Спейс-хаус" упали на сорок пункгов,"Разработки Марса" - на двадцать пять. "Деневер Моторс" уже пошла с молотка, не лучше дело обстоит и с "Бетельгейэ компани". Местные туземцы вышли на тропу войны. Разгромлена большая часть перерабатывающих заводов. На орбитальных верфях уже неделя, как рабочие объявили забастовку. И здесь мы терпим огромные убытки. Но и это еще не все. В Австралии произошел очередной переворот. Вчера новый диктатор Ален Глюс объявил о национализации всех предприятий континента. - А как "Норт Ю-Эс-Эй компани"? - Здесь тоже полнейший хаос. Новый управляющий не знает, что предпринять. Рвутся старые связи с поставщиками сырья, а новых нет... - Достаточно, - прервал я. Мои ладони были мокрыми or пота, да и выглядел я, наверное, страшно. Прошла всего лишь недели, и моя незыблемая империя рухнула, как Вавилонская башня. Такого финансового краха история еще не знала. Казалось, какая-то лавина смела за собой в бездонную пропасть все, что принадлежало мне. Я был в шоке, в полнейшей растерянности, как, впрочем, и весь мир. Не так уж часто происходит падение "финансовых китов". Синероуа снова заговорил: - Я считаю, что никто из наших конкурентов не смог бы это провернуть каждый в отдельности за такое короткое время. Кто-то объединился против нас и начал эту игру. - Нет, - я поручал головой, - это не они. - Но тогда кто? Я тяжело вздохнул: - Похоже, нам действительно конец. - Нет, господин, вы не должны сдаваться! - воскликнул Синероуа. - Мы пока еще достаточно сильны. - Зто только пока. Не пройдет и нескольких дней, а, может быть, и меньше, как я останусь без всего. - И все же вы должны спасти хоть часть из того, что есть. Я свяжусь с Биржами Нью-Йорка, Токио, Лондона, Москвы и Бомбея, попытаюсь заткнуть дыры. - Делай, как знаешь, - отмахнулся я. Он ушел, а я остался наедине со своими мыслями. Я верил в свое могущество, верил в капитал, которым обладал. Глупец! Да, любой смертный не смог бы ничего сделать со мной, но только не Она. Я знал, кто затеял все это и потому прекрасно понимал, что спасения нет. В дверях появился Кристелонион. - Сэр, по каналу пси-связи пришел запрос. Мистер Рокфеллер спрашивает, можно ли встретиться с вами для конфиденциальной беседы. - Хорошо. Ответь, что я не против. Я поднялся с кресла и направился к джайгер-кабине. Такого гостя следовало встречать у порога. Рокфеллер не заставил себя долго ждать. Через минуту он вышел из кабины, старенький, сморщенный, почерневший. Но таким я его помнил последние тридцать лет. - Здравствуй, Генри, - сказал я, протягивая ему руку. - Здравствуй, Сайрис. Мы обменялись рукопожатием и направились в библиотеку, где я обычно принимал деловых посетителей, впрочем, это случалось довольно редко. Там мы устроились в высоких кожаных креслах. - Сигару? - предложил я. - Нет. Ты же знаешь мои привычки. - О! да, - я улыбнулся. Рокфеллер знал, сколько я живу, знал приблизительно, и все же это не давало ему покоя. Я представил, как бы вытянулось его лицо, если бы он разнюхал, сколько мне действительно лет. Но я, по мере возможности, скрывал это. - Ты не изменился, - сказал он. - Как и ты. Он махнул рукой. - Я чувствую, что старею. Организм изнашивается и мне все труднее поддерживать свое тело в норме. Однако, мы сейчас не о том говорим. Время, как говорится, деньги. У меня же есть иная тема для разговора. Сайрис, что происходит? Все семьи, ты понимаешь, кого я имею в виду, весьма и весьма озабочены. Насколько я знаю, никто из нас не объявлял тебе войну, и вдруг этот гром среди ясного неба... Старые денежные мешки, подумал я, они всполошились, они в страхе: что если завтра аналогичную свинью подложат и им? Но самое страшное для них заключается в том, что они не могут понять, откуда ждать урагана. Если бы они это знали, вряд ли бы Рокфеллер появился здесь. - Для меня это тоже в некоторой степени неожиданность, - ответил я. - Мне - конец, я это знаю, но вам, мне кажется, ничего не угрожает. (Проклятая добропорядочность). - Откуда эта уверенность? - в глазах его вспыхнули огоньки. Что это? Рокфеллер разучился контролировать свои чувства? Сомневаюсь. - Я не могу тебе всего объяснить, но я знаю, что собираются разорить только меня. - Кто? - Если я скажу, ты примешь меня за сумасшедшего. Рокфеллер пристально смотрел на меня. - И все же ты не смог погасить нашу тревогу, - сказал он. А потому мы решили тебе помочь. Я, Дюпон, Рашшарди и Кгуэнг попытаемся сбить падение твоих акций на бирже. Конечно, это жест не безвозмезден, ты потеряешь часть своего капитала, и все же останешься на плаву. Я отрицательно покачал головой. - Нет, Генри, это бесполезно. Я обречен. - Да, черт побери! - рассвирепел он. - Неужели ты не понимаешь, что мы все в опасности? Мы не можем допустить, чтобы нас безнаказанно бросали в пучину банкротства. Тем более, неизвестно кто! - Я же сказал, вам ничего не грозит. - И все же мы в этом неуверены. Скажи мне кто - и ты развеешь наши сомнения. - Хорошо, - устало вздохнул я. - Смерть. - Кто? - недоуменно переспросил Рокфеллер. - Смерть. - Ты шутишь? - он рассмеялся. - Ничуть, - хмуро ответил я. - Можешь считать меня сумасшедшим, я бы так же сам постулат на твоем месте, но это так. - О чем ты говоришь, - хмыкнул Рокфеллер. - Разве смерть это не чисто человеческое понятие, означающее биологический конец существованию индивидуума? - Да, это так. Но она еще имеет оболочку, разум, наконец. - Кто? - Смерть. Женщина, которую я видел. Рокфеллер встал. - Мне пора. Я с горечью посмотрел на него. Он не верил мне. Что ж, может это и к лучшему. Пусть они считают, что я свихнулся. Они найдут в этом объяснение моему банкротству, я же не стану переубеждать их. Я провел Генри до джайгер-кабины. Он пожал мне на прощание руку и сказал: - Вам необходимо отдохнуть, Сайрис. Вы переломились. Мы же тем временем попытаемся исправить сложившееся положение. Он исчез в кабине, а я еще долго стоял на месте, бездумно глядя на захлопнувшуюся дверь. Затем, отогнав от себя невеселые мысли, я вернулся в библиотеку и вызвал Крисгепониона. - Хочу видеть Лейлу и принеси хорошего вина. Он удивленно посмотрел на меня, но не сказав ни слова, удалился. Я же устроился поудобней в кресле и закурил сигару. Итак, первый раунд, похоже, моя красавица выиграла. Я остался без денег, а, значит, и без своей защиты. Но у меня, по крайней мере, есть еще остров - моя неприступная цитадель, и сдаваться я не намерен. Проиграть в этой битве равносильно самоубийству. В дверях появилась Лейла. На ней было облегающее, искрящееся, как шампанское, платье, изящное бриллиантовое колье и куча колец на пальцах. Она всегда любила побрякушки. и я потакал этой прихоти. Лейла! Очаровательная Лейла. Ты последняя женщина, которую я любил и которую бросил десять лет назад, хотя оставил в сердце кажется навсегда. Приятно осознавать, что кто-то тебя любит не простой любовью слуги к господину, а любит на равных. - Выпьешь? Она кивнула, слегка склонив свою белокурую головку на бок. Я наполнил бокалы, протянул ей один. - За тебя! - За нас. - Как хочешь. Мы выпили. - Идем на террасу, - предложила она. - Меня тошнит от зтой пыли веков, она кивнула на книжные полки. Я повиновался. Мы долго шли по многочисленным комнатам и коридорам, связанным в единый лабиринт некогда буйного моего воображения, пока не оказались на свежем воздухе. Остановившись у перил, Лейла глянула вниз. - Как красиво,- прошептала она.- Извечная борьба двух стихий: воды и суши. Волны бьют о скалы и кричат от боли. Прислушайся, это не шум прибоя, это - стон. - Скалы тоже кричат. - Нет, они скрипят зубами. Лейла повернулась ко мне и рассмеялась. - Ты совсем не изменился. По-прежнему соглашаешься с каждым, но думаешь, зачастую, иначе, делаешь не так, как тебе советуют, хотя все уверены, что ты внял наставлениям. Быть может, я поэтому полюбила тебя. - Не надо, - грустно сказал я. Она опустила глаза. - Но почему? Я думала... - Нет, Лейла, нет. Я позвал тебя не поэтому. Я нежно придрал ее к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась, но и не ответила. Я отпустил ее и вздохнул: - Мне плохо, Лейла, очень плохо. Я не могу тебе всего объяснить и потому выслушай меня не перебивая. Она чуть-чуть склонила голову в легком кивке. - Похоже, я скоро останусь без средств на существование. В ее глазах вспыхнул ужас, но я продолжал, понимая, что если сейчас не скажу всего, потом может не оказаться времени. - И все же я кое-что приберег. Помнишь виллу на Канарах? Она теперь твоя, только не возражай. - Нет, Сайрис, - запротестовала она. - Я не приму от тебя такого подарка. - Примешь. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь и не посмеешь отказать. - Сайрис, объясни мне... - Нет. - Но если тебе так плохо, почему бы нам вместе не отправиться на Канары. - Потому что я не смогу жить с тобой под одной крышей, - сухо ответил я, хотя прекрасно осознавал, что делаю больно. Но я также понимал, что если сейчас смалодушничаю, то Лейла непременно окажется вовлеченной во всю эту круговерть, а я еще не забыл, что произошло с Андерсом. - Ты по-прежнему жесток, - сквозь слезы улыбнулась она, - но я всегда тебя понимала. Делай, как знаешь. И счастья тебе. Я взял ее под руку, и так мы шли до самой джайгер-кабины. Молча. Потом она приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щеку. - Прощай. - Прощай, - ответил я. В душе взрывались, коллапсировали звезды, превращаясь в черные дыры. Я ее никогда не увижу. К вечеру с докладом снова пришел Синероуа. - Все, - выдохнул он, - полный крах. Я кивнул. Но он, не заметив этого, продолжал: - Был момент, когда вроде бы положение стабилизировалось. Падение наших акций на всех биржах резко прекратилось. - Все-таки Генри сдержал слово, - подумал я. - Но потом прошел слух, что аргедонцы собираются начать с нами войну. Их послам было объявлено в течение двадцати четырех часов покинуть Землю. После этого на бирже началась настоящая паника, и акция наших предприятий снова поползли вниз. Попытки остановить падение не привели ни к чему. Час назад... - Не продолжай, - перебил я его, - час назад моя финансовая империя рухнула. Синероуа опустил глаза. - И что осталось в моем активе? - Несколько тысяч наличными, вилла на Канарских островах, которую вы запретили закладывать, и космическая яхта "Орион". - А остров?!! - я почувствовал, как бледнеют даже мочки ушей. - Разумеется, - сказал Синероуа. Мне показалось, что вакуум окутал меня подушкой Отелло. Я задыхался от пережитого только что волнения, хотя и осознавал, что все обошлось. - Вам плохо, господин? - встрепенулся Сивероуа. - Нет, ничего, уже проходит. - Может быть, вызвать врача? - Не надо. Наверное, я просто устал. Я хочу лечь в постель. Синероуа восхищенно смотрел на меня. - Мне бы вашу выдержку. У меня даже не было сил улыбнуться. - Все приходит с годами, друг мой. Мы решили не тревожить камердинера, и Сипероуа сам помог мне раздеться и лечь в постель. Пора отвыкать от этой привычки, подумал я. Скоро все придется делать самому: и одеваться, и зарабатывать деньги, и заботиться о хлебе насущном. - Разбудишь в шесть, - сказал я Синерсуа, прежде чем он ушел, и заснул. Что мне снилось всю ночь, не помню, но уже под утро я увидел ЕЕ. Я задохнулся от ослепительной красоты ее глаз, от созерцания ее нежной, словно лепесток розы, кожи. - Ты не верил мне, - улыбнулась она. - Но я доказала тебе, что ты, как и все в этом мире зависишь от высших сил, руководящих вами. Ты лишился своего богатства, но это лишь дарвое звено в цепи твоих лишений. Последнее - будет являться твоим добровольным отказом от ЖИЗНИ. - Ты ошибаешься, я никогда не сделаю этого, как бы мне не было плохо. Это - первое. А во-вторых, я еще достаточно силен, чтобы постоять за себя. Она расхохоталась. И смех этот, казалось, сотрясал стены, раскачивал ложе подо мной, сотрясая воздух громовыми раскатами. Я очнулся. Кристелонион находился рядом. Он был бледен и напуган. - Землетрясение, сэр, - прохрипел камердинер. - Похоже, остров уходит под воду, уже затоплена пристань и нижние постройки. Боже, она решила лишить меня острова, подумал я, вскакивая на ноги. Я действительно червь перед нею. Но что же делать? Кристелонион схватил меня за руку и потянул вон из комнаты. - Надо скорее добраться до джайгер-кабины, - закричал он, заглушая грохот трясущихся стен. - Вот-вот могут обрушиться потолки, и тогда нам конец. Действительно, сверху на нас сыпалась пыль, мелкие камни и песок. Дышать было нечем, слабый свет ламп с трудом пробивался сквозь пелену взвешенных частиц. Возле кабины собрались почти все мои люди: охранники, повара, технический персонал. - Все живы? - спросил я. - Вроде да, - ответил Синероуа, выходя вперед. - Почему тогда не отправляетесь? - Мы ждали вас, господин, - ответило сразу несколько голосов. (Кажется тогда на глазах у меня проступили слезы). - Немедленно в джайгер-переход. - Только после вас. И вдруг я понял, что спорить с ними бесполезно. Они преданы мне все до единого. Почему? Ведь я со многими почти не общался, ни видел месяцами. Чем я отплачу им за эту преданность? Тем что буду вынужден выкинуть их на улицу без средств на существование? Боже, но ведь я тоже оказался в их положении. Так, может быть, это только сочувствие с их стороны, но никак не преданность? 371 год прожить и так не научиться разбираться в людях. Идиот!.. Остров разрушался. И рушились с ним все мои надежды, уходили в морскую пучину счастливые годы, прожитые в спокойствии и достатке. Смерть не хотела меня отпускать, я был ей нужен. И мне оставалось лишь одно - бегство. Для этого я и оставил "Орион". Всегда необходимо подготавливать путь к отступлению - это закон для беглецов. Подальше отсюда! Подальше от этой планеты, где мне волей судьбы уготована печальная участь! Прочь! И не оглядываясь, я ступил в джайгер-кабину.

Глава вторая

Беглец

Я черпал пригоршнями звезды из океана Мироздания, бросая их в кильватерную струю "Ориона". Бездна космоса обнимала меня за талию и шептала: "Еще! Еще!" И я гнал свою яхту, свой звездолет, свой дом все дальше и дальше в глубины Галактики, где солнечный скопления водили свой извечный хоровод вокруг Ядра. Я давно потерял счет дням. Время для меня остановилось в тот миг, когда я включил планетарные двигатели и "Орион" оторвался от бетонных плит космопорта. Провожал меня Синероуа, он и здесь не хотел оставлять меня одного. Но я не мог принять от него столь щедрый подарок. И вот я один, закованный в железную скорлупу моего суденышка, несущегося в никуда. Я читал книги, играл с корабельным копьютером в шахматы, предавался воспоминаниям. Но почему-то память моя выбрасывала на поверхность настоящего лишь остров, медленно погружающийся в пучину ненасытного океана. Я терзался от бессилия и сознания бесконечной утраты. Все что было дорого мне, ушло в безвозвратность, будто и не было счастливых дней прозябания в царстве моего всеобъемлющего Я. И вскоре я устал. Мне захотелось забыть обо всем, отбросить прочь назойливые дсмогания памяти. К чему они, когда все кончено, жизнь мою перечеркнули и писать ее необходимо было заново. И когда я возжелал перемен, они не заставили себя долго ждать. "Орион" проходил какое-то звездное скопление. Сфера влияния земной цивилизации давно осталась позади. Я вторгся в чужие владения, но это не было столь важно. Космос - обитель для всех и каждого, и только в случае войны его начинали делить и перекраивать. Впрочем, конечно же не его, а невидимые, созданные бредовым разумом воинственных дегенератов, границы. Однако, насколько мне было известно, войн сейчас не было, и поэтому я не особенно испугался, когда компьютер сообщил, что в нескольких астрономических секундах от яхты объявился чужой зведолет. - Корабль движется в нашу сторону, - сказал компьютер, которого я почему-то прозвал Диогеном. Может быть, потому, что он, как и древний философ, имел свой мир ограниченный в пространстве и ничуть не жалел об этом. - Интересно, что им от нас нужно? - спросил я. - Есть тысяча ответов, - тут же отозвался Диоген, - но не имея исходных данных, все они выглядят весьма прагматично. Отсюда вытекает аксиомическая разрешимость: точного ответа на поставленный вопрос дать невозможно. Я улыбнулся. Сотни лет я мечтал о таком собеседнике и неожиданно для самого себя обрел его. Никаких умозаключений, основанных на пустом месте, никаких иллюзий и ненужных, утративших давным-давно свой смысл, чувств. Сплошная логика и трезвый расчет. Разве не для этого предназначен разум? Пока я раздумывал об этом, чужой корабль приблизился почти вплотную. Я сидел в противоперегрузочном кресле и следил за его маневрами, глядя на огромный, занимающий половину ходовой рубки, обзорный экран. - Ты установил с ними связь? - спросил я. - Устанавливаю, - неохотно отозвался Диоген, видимо ведовольный, что его оторвали от дела. - Ну, не бурчи, - снова улыбнулся я, - не так уж сильно я загружал тебя в последнее время. Уверен, ты даже рад, что тебе подвернулась какая-то работенка. Впрочем, я могу... - Внимание! - вдруг раздалось из динамиков, оборвав мой монолог. - Эй там, на яхте, тебе лучше лечь в дрейф и поднять лапки кверху,- противный скрежещущий голос переросший в захлебывающееся кваканье, словно резанул мои чуткие нервы острым ятаганом средневекового безбожника. Я включил микрофон, поднес его к губам. - Я ценю ваш юмор, господа. Итак, чем-могу быть вам полезен? Снова уши мои затрепетали от жабьего смеха. - Это не шутка, дружок. Просто тебе не повезло и ты напоролся на вольных ребят, которые зарабатывают себе на жизнь тем, что потрошат таких бездельников, как ты. - Фи! Я отключил связь и выжал тяговую педаль до упора. "Орион" вздогнул всем телом, удивленно взбрыкнул двигателями и начал быстро набирать скорость. Корабль космических флибустьеров рванулся вдогонку. Когда-то в детстве я сочинил коротенький стишок. Я очень этим гордился. Еще бы, тогда мне было лет пять. И однажды я увидел, как наш домашний кот по кличке Цезарь поймал мышь. Внезапно в тот момент у меня в голове возникли строчки:

"Несправедливо, что у мышки короче ножки, чем у кошки."

Вот и сейчас все получилось именно так. Никакая яхта не могла сравниться в скорости с боевым линкором. Через десять минут бешенной гонки я вдруг почувствовал, что "Орион" стал терять скорость. - В чем дело? - спросил я у Диогена. - Вокруг корабля возникло сильное магнитное поле с векторным направлением... Я его не слушал. Я лихорадочно искал выход, понимая в тоже время, что его просто не существует. Нападавшие включили магнитные ловушки, а вырваться из них моей яхте не хватало мощности. Похоже, смерть достала меня и здесь. Я дал команду Диогену остановить двигатели и начал облачаться в хрононепробиваемый кокон-жилет. - Что вы намерены предпринять? - просил Диоген. - Ты что не видишь! - заорал я на него. - Собираюсь сражаться. - Это бессмысленно. Тысяча против одного, что вы проиграете. - Заткнись! Я разозлиллся не на шутку, и без него было тоскливо на душе. Конечно, я был к нему несправедлив, понимая, что и в самом деле мне не справиться в одивочку с кучей гангстеров, занимающихся разбоем в космосе. И все же сдаваться без боя я не собирался. Перезарядив хрономет, я направился к шлюзовой камере. Там отключил светильники, оставив лишь несколько возле самых створок, чтобы можно было разглядеть непрошенных гостей, из каюты приволок секретер, перегородив им коридор, и стал ждать. Через несколько минут "Орион" вздрогнул - произошла стыковка. Я застыл на месте, мускулы мои напряглись, глаза превратились в прицельные планки. Я снял хрономет с предохранителя, переключив его на поражение. Створки шлюзовой камеры стали медленно раздвигаться и через образовавшуюся щель я увидел с десятка два вооруженных до зубов флибустьеров. Не целясь, я выстрелил. Двое из нападавших тут же исчели, превратившись в отдельные атомы, размазанные по закоулкам времени. Впрочем, я мог и не делать этого, а просто, переключив хрономет на переброс, выкинуть их в прошлое или будущее, неважно. Однако, в любом случае, это означала верную смерть, ибо через минуту или десять (максимум, что мог выдержать человеческий организм в режиме хронопереноса не рассыпавшись на атомы) в этой точке пространства моего корабля уже не было бы или же он еще бы не появился. А погибнуть в космическом вакууме - вещь тоже довольно неприятная. В общем, как бы там ни было, я отправил двух бандитов к праотцам. Увидев это, остальные члены шайки взревели от ярости и открыли беспорядочную пальбу. Слава космосу, на мне был кокон-жилет. Хроноимпульсы отскакивали от него, словно горох от стенки, я же продолжал методично размазывать своих врагов по пластам времени. И, вполне вероятно, из этого сражения мог выйти победителем, не окажись у одного из пиратов игольчатого лучемета, используемого в горнорудных разработках. Я увидел лишь вспышку и тут же мое плечо пронзила страшная боль. В глазах потемнело, тысячи янтарных искр закружились в бешенном хороводе, намереваясь разорвать мой мозг на куски. И падая, я почувствовал, что теряю сознание.

Было темно. Темно и холодно. И еще вокруг зависала нестерпимая вонь. Я открыл глаза. Тьма не исчезла, всполошенная взмахом ресниц. Наоборот, стало еще темнее. Попытка приподняться окончилась резкой болью в плече и новым сеансом небытия. - Где я? - прошептали мои губы, отчаянно цепляясь за шорох слов. - Там, где и все мы, - донесся в ответ хриплый женский голос. - Где? - В трюме "Летучего голландца." - Но зачем? - вырвался стон из моего сердца. - Чтобы потерять потерянное, - ответил тот же грустный голос. - Но черт возьми, что все это значит? - зарычал я. - Только то, что нам всем конец. Рядом слышались всхлипывания и стоны, и громкое чавкание. - Это ты, Смерть? Женщина рассмеялась. - Нет, я еще жива, но скоро все мы окажемся в гостях у этой костлявой старухи. - Она не старуха, - прошептал я. - Она безумно красива. - Кто? - Смерть. - Э, парень, ты похоже лишился рассудка. Хотя это немудрено. Попасть в рабство в-конце третьего тысячелетия. Безумие! И я внезапно все вспомнил. И бегство, и бой у шлюзовой камеры, и как я потерял сознание. А потом... - Куда мы летим? - спросил я. - Говорят, пираты возвращаются на свою базу, у них на исходе запасы топлива, - послышался чей-то старческий голос. - Было бы хорошо, - отозвалась женщина, - иначе все мы сдохаем в этом гадюшнике. И в этот миг вспыхнул свет, превращая сотни глаз в слезящиеся, слепые придатки. Но мои, жаждущие зрительных образов, зрачки быстро аккомодировались, и я увидел вокруг себя десятки изможденных, измученных тел, облаченных в жалкие лохмотья. Затем раздался противный, до челюстных спазм, скрежет, и огромная заслонка, прикрывающая вход в трюм, отошла в сторону. На пороге возникло двое громил с хронометами наперевес. Они растолкали ближайшие тела, освобождая проход для низенького бородатого существа, облепленного буграми мышц. - Ну что, бездельники, - заговорил он противным скрежещущим голосом,ваше бесплатное путешествие подошло к концу. Теперь вам, хоть это может показаться и несправедливо, придется отрабатывать свой билет. Увы, за все надо платить, - и он захохотал, разрывая перепонки какафонией квакающих звуков. Это был он. Я узнал его голос, преследовавший меня в забытьи, не дававший ни покоя, ни радости беспамятства. - А теперь можете выбираться отсюда. Невольничий рынок Вилгурии ждет - не дождется вас. И продолжая хохотать, он удалился. Нас же один за другим стали выводить из трюма. Я оказался между стариком и женщиной, с которыми несколько минут назад вел разговор. Старец еле волочил ноги, и мне приходилось все время поддерживать его, хотя я и сам в любую минуту мог потерять сознание. Женщина, растрепанная, но с гордо поднятой головой, шла рядом. - Как тебя зовут, сынок? - спросил старик. - Сайрис, - ответил я, подумав при этом, что, скорее, он больше годится мне в сыновья, чем я ему. - Меня - Хорх, - сказал старик. - А ее? - я кивнул через плечо. - Ее? Кажется, Филия. Впрочем, спроси у нее об этом сам. Но мы в этот миг подошли к выходу. Я замолчал, и, подгоняемый охранниками, выскользнул из трюма. Сразу же за дверью оказался небольшой коридор, заканчивающийся еще одним проходом, через который в корабль проникал дневной свет. Нас повели туда, навстречу новой, мучительной в своей безысходности, судьбе. Спускаясь по трапу, я окинул взглядом окрестности: умощенная плитами посадочная илощадка, нескончаемый ряд холмов, поросших незнакомой растительностью, и голубое солнце. А вдалеке за холмами виднелся город, мрачный, застывший, как грозовая туча, не предвещающая ничего хорошего. Казалось от его циклопических сооружений исходят волны страха и ненависти. Вилгурия! - вдруг обожгло мой мозг. Планета зла порожденного злом. Ее обитатели - шестирукие скорпионоподобные твари никогда не ведали, что такое доброта, благородство, справедливость, милосердие и все остальное, на чем зиждется любое социальное общество. Я задохнулся от отчаянной тоски. О, Смерть, ты сделала все, чтобы превратить меня в ничтожество, в жалкого раба своей собственной беспечной самоуверенности. Сейчас я намного ближе к тебе, чем был в том странном доме на Вертсайдстрит. И все же я по-прежнему далек, ибо не желаю умирать, несмотря на все лишения и муки. Пленников выстроили по парам и, подгоняя прикладами, погнали в сторону города. Путь был далек. Я шатался от усталости, едва держась на ногах. Кроме того, сильно болело плечо. Но многим было еще хуже, чем мне, особенно старикам и детям. Хорх, шедший рядом со мной, часто спотыкался, и я чудом удерживал его на ногах, не давая упасть, ибо тех, кто садал и не в силах был подняться, распыляли на атомы прямо на дороге. Мы вышли с космодрома на широкое, покрытое бетонными плитами, шоссе. По нему двигались невиданных конструкций экипажи, управляли которыми ке менее невиданные существа. Но чаще всего за рулем можно было увидеть страшноликих вилтурийдев, равнодушно скользящих взглядами по колонне человеческих страдальцев. Какое им дело до всех нас, с кем судьба сыграла мрачную шутку? Никакого. И где-то в глубине души я понимал их, хотя мозг отчаянно сопротивлялся этому. Не может разумное существо повелевать разумным, втаптывать по уши в грязь, глумиться над его физической и моральной сутью. Не имеет права! Но вся беда в том, что так рассуждают не все. Ни в этом ли заключается первопричина Зла, порождающая все прочие ужасы? Как знать? Но в любом случае... Боже, я не удержал Хорха. Он упал и не мог встать. Я попытался его поднять, но подбежавший охранник грубо оттолкнул меня и всадил в бедного старика заряд из хрономета. Там, где только что был человек, не осталось ничего. Пустое место! Ни чувств, ни страданий, ни надежд. - Сволочь! - неистово вскричал я, вложив всю ненависть накопившуюся во мне в это короткое и страшное слово. Охранник косо посмотрел на меня и поднял хрономет, целясь в голову. - Не надо! - раздалось рядом. Женская фигурка метнулась ко мве, заслонив от флибустьера. Тот оскаблился в недоброй усмешке. - Муж? - Нет, - отрицательно покачала головой Филия. - Хм, - хмыкнул охранник, - однако это не столь важно. Он надавил на спусковой крючок, и филия растаяла в водовороте времени. Теперь хрономет был направлен на меня. И тогда я расхохотался. Я смеялся до слез, до коликов в животе, до боли во всем теле. Мне было весело. Еще бы! Смерть сослужила мне хорошую службу, ведь я теперь знал, что ни при каких обстоятельствах не умру, не возжелав этого... НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! Я смеялся не поэтому. Я смеялся потому, что сходил с ума. Смерть была рядом, она дышала мне в затылок, а я, слепец, не видел очевидного. Мое банкротство, мое падение, мои мучения - это только верхняя, надводная часть айсберга. Скрытая же под поверхностью моего безрассудства часть ледяной горы открылась мне лишь теперь: все кто был близок мне либо уходили из жизни, как Андерс, Хорх, Филия, либо оказывались без средств на существование, то есть практически на краю гибели. Мои рабочие, моя прислуга, Криетеяонион, Синероуа... Синероуа! Я прогнал его, когда он больше всего нуждался в моей поддержке. А Лейла... Теперь я уверен - она не приняла моего подарка. Это было в ее глазах. А я... Я - слепец. Хотя разве только слепец? Я - прокаженный, своим присутствием несущий смерть. Я не имею права на существование, потому что каждый, кто окажется рядом со мной, обречен. Господи, но я хочу жить! Я хочу наслаждаться игрой солнечных бликов на поверности просыпающегося моря, хочу любоваться полетом паутинок, вдыхать аромат полевых цветов. Только жизнь может дать мне это, но тогда остается лишь одно... Да. Мой удел отныне и навеки - одиночество... - Что тут у вас? Проснулось лягушачье болото. - Да вот, кажется свихнулся. - А где старик и баба? Я медленно возвращался к действительности. Неподалеку стоял бронетранспортер, а рядом с ним - предводитель шайки. - Да вот, пришлось... - сказал охранник. Предводитель побледнел и потянулся к кобуре. - Идиот! Ты хочешь пустить всех нас по миру?! За этого старика должны были дать хороший выкуп, да и женщину можно было выгодно продать. - Но, Грорг, я ведь... Что-то ярко вспыхнуло и охранник медленно начал опускаться на землю. Во лбу его зияло черное отверстие величиной с горошину. Бластер! Оружие убийц, наслаждающихся запахом крови. Я содрогнулся. Грорг внимательно посмотрел на меня из-под своих низко опущенных бровей и махнул дулом бластера куда-то в сторону. - Догоняй,- проквакал он.- Мне нужен товар, а не трупы. Только сейчас я заметил, что колонна пленников ушла далеко вперед. Я двинулся за ними. Броневик медленно следовал сзади, и когда я сбавлял темп, подталкивал меня в спину бампером. Я не помню, как я шел. Тогда мной руководило подсознание, ибо сознание отключилось после первых же нескольких километров, когда даже предел человеческих возможностей остается далеко позади предопределенной организмом черты. Мозг же смог зафиксировать лишь несколько картин. Насколько они были реальны, пожалуй, на это вопрос ответить невозможно. Я видел извивающуюся между холмов дорогу, и в то же время это была гигантская стальная змея, пытавшаяся сбросить меня со своей блистающей чешуи. Я видел нависшую надо мной громаду чужого города, дикие в своей отталкивающей нелепости здания, мириады разнополых, разноплеменных существ, вышедших из подвалов ада. Я видел Смерть, улыбающуюся мне. О, боже, до чего она была хороша! Я пришел в себя лишь на торговой площади. Нас выстроили в шеренгу у какого-то барака и так оставили стоять, умирающих от усталости и тоски. Но все же у меня еще оставались силы осмотреться. Площадь была огромной. Десятки тысяч существ, представлявших чуть ли не все цивилизации Галактики, сновали по ней взад-вперед, выбирая себе рабов. Повсюду я видел таких же как сам, растерзанных, с печатью обреченности на челе: альдебаранцев, понуривших свои короткие хоботы, песенхоев с дрожащими крыльями, альтаирян, испускающих снопы искр и еще многих, многих, многих других, виденных мною впервые. Я не мог без содрогания смотреть на них, как они, наверное, на нас. Но еще страшнее выглядели мои соплеменники, оказавшиеся в плену у инопланетных работорговцев. Худые, измученные - они не могли даже стоять на ногах. Многие из этих несчастных будут обречены на голодную смерть, если на них в ближайшие дни не найдется покупателя. Я чувствовал, как в моём сердце закипает злость, но что я мог сделать? Постепенно и возле нашей шеренги стали появляться любители живого товара. В основном земляне, но живущие далеко за пределами освоенного людьми сектора космоса. Это были отщепенцы, изгои, преступники, скрывающиеся от правосудия. Они оценивающе разглядывали каждого из нас, изредка подзывая к себе Грорга, долго торговались и, наконец, удапив по рукам, уводили купленный товар с собой. ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ТОВАР! Впрочем, торговля шла вяло. За час было продано всего пять человек. Грорг метал молнии. - Если я вас сегодня не продам, - рычал он, брызгая слюной, - всех отправлю на космические галеры, а это равносильно билету на тот свет. Так что прекратите стонать и делать кислые физиономии. Выпрямьте сшшы, сотворите улыбочки на своих мордах и сдохните, но так и стойте. - Надо было обращаться с по-человечески, - вырвалось из меня. - Тогда бы... - Что?!- взревел работорговец.- Кто-то смеет меня учить? Он подскочил ко мне, схватил за рубаху и потянул на себя, отчего остатки ткани разлетелись на куски, обкажяв мой торс. Но потом что-то изменилось в его лице, он оттолкнул меня и отошел прочь. Что ж, и здесь Смерть оказалась бессильной. Или, быть может, Грорг не хотел больше нести убытки? Впрочем, и то, и другое взаимопересекалось. Прошел час. Hаша шеренга сократилась на шестерых человек. Их купил древообразный суинец для работы на скотобойне. Потом настал и мой черед. К бараку, возле которого мы стелли, подъехала карета, запряженвая четверкой лошадей. Из нее вышел низенький полный человек с красным обрюзгшим лицом и мощной, невяжущейся с его внешностью, челюстью. Руки его укрaшали золотые перстни, заколка с огромным бриллиантом скрепляла галстук. Грорг бросился к нему, широка улыбаясь и подобострасно склонив голову. - Добрый день, господин Делоран, - скороговоркой заговорил он. - Сегодня у меня отличный товар и вы не зря заглянули в ваш уголок. Делоран, даже не удостоив его взгладом, подошел к рабам. Оценивающе оглядев всех, он бросил через плечо Гроргу: - И это ты называешь товаром? Скопище мертвецов, которые и гроша ломанного не стоят. - Вы ошибаетесь, - возразил работорговец. - Все они весьма и весьма выносливы. Мы пропустили их через такой фильтр, - Грорг хохотнул, - что остались лишь самые сильные. Остальные же давно гуляют по реке времени. Делоран фыркнуд и двинулся вдоль шеренги. Подле молодого парня, облаченного в изодранный костюм лейтенанта пассажирского космофлота, он остановился, смерил его взглядом и ощупал мускулы. - За него я дам десять кредиток. У Грога вытянулась физиономия. - Но ведь так стоит охотничья собака! - А вы считаете, что собаки худший товар, чем люди? - невозмутимо ответах Делоран. - Пятнадцать кредиток. Это мое последнее слово. Грорг вздохнул и сдался, понимая, что торговаться бессмысленно. Следующим, возле кого остаповился Деноран, оказался я. - Неплохой экземпляр, - сказад он, разглядывая мой обнаженный торс, - вот только рана... - На нем заживет, как ва псине, - поспешил заверить его Грорг. - Зато он будет прекрасно смотреться иа арене. К тому же этот парень еще и неплохой боец. Он уложил почти дюжину парней из моей команды, прежде чем мы взяли его в плен. Делоран сморщился. - Хорошо. Пять кредиток. - Но это же грабеж!- не удержавшись, воскликнул Грорг. - Ошибаешься. Еще не известно, доживет ли он до первого поединка. Мне кажется; что я вообще сейчас выбрасываю деньги на ветер. - Ну и черт с тобой! Забирай, - пробормотал Грорг. Так, за ничтожную сумму в пять кредиток, за которые нельзя было даже купить породистую собаку, меня продали в школу гладиаторов. Похоже, Смерть оказалась неистощимой на выдумки. Какие муки еще ждали меня впереди? Школа гладиаторов больше походила на сарая. Он стоял посреди небольшой поляны, окруженной энергетическим барьером, выбраться за который было невозможно без специального модульного преобразователя. В сарае обитало несколько десятков существ с самых разнообразных планет. Людей же было трое, включая и меня. От лейтенанта Маркуса я узнал, что он служил на транспортном лайнере "Мария-Магдалина", совершавшим челночные рейсы Земля-Харлонг. Планета эта находилась на самой переферии сектора, освоенного землянами. Потом он попал в плен к Гроргу и вместе со мной был продан Делорану. Хэм Одвинталь оказался в школе гладиаторов несколькими месяцами раньше. Он уже достаточно узнал о местных порядках и часто растолковывал нам что к чему. Впрочем. особенно рассказывать было не о чем. Жизнь наша текла монотонно, и мы, признаться, были благодарны за это господу. Обучали же нас, по-существу, лишь правилам поединка и устройству инопланетного оружия. О том, как происходит сам поединок, мы узнали от Хэма, которому уже однажды довелось испытать это на собственной шкуре. - Мне повезло, - угрюмо поглаживая шрам на шее, рассказывал он. - В пару со мной определили Херроуна с Дигмы-5. По условиям гладиаторского боя, каждый сражается оружием наиболее распространенным на той плалете, откуда родом сам боец. А на Дигме в ходу лазерные мечи. Сами понимаете, их не сравнить с хронометами. В общем, я отправил этого парня в долгий путь, хотя и ему удалось оставить неплохую отметину на моей шее. Однако все могло быть гораздо хужа, например, окажись моим соперником Хильд с Мицара, - он кивнул на истыкавное двухметровымии иглами существо, мирно дремавшее в углу на соломе. - У этих дикообразов на вооружении атомные пращи. А это - локальный ядерный взрыв радиусом в несколько десятков метров. - Но ведь... - начал говорить Маркус. Хэм скривился. - Ты забываешь, что арена занимает площадь в десять квадратных миль. К тому же, она окружена тройной цепью силовых куполов. Сразу после поединка площадка дезактивируется. Они ничем не рискуют, уж поверь мне. ...Так постепенно, кроха за крохой, я узнавал, что ждет меня впереди. Особого страха я не испытывал, гибель на поле брани меня не волновала, ибо я по-прежнему жаждал жизни. Единственное, что меня не устраивало, так это мое вынужденное заточение. Все свое свободное время я посвящал мыслям о побеге. Но в одиночку осуществить это было практически невозможно. Сходиться же с кем-нибудь ближе, я не решался, помня, чем это может кончиться. Потому я держался особняком. Хэм и Маркус сначала недоумевали, а потом махнули на меня рукой. Как мне жилось в те унылые дни, понять не сложно: еше совсем недавно купаться в роскоши и, вдруг в один миг все потеряв, оказаться на самом дне. Тоска властвовала над моим телом и разумом, радость же приносила лишь заживающая рана. Меня терзала бессонница, меня мучили мысли, не давая покоя ни днем, ни ночью. Что-то происходило со мной, но не мог понять что? Я проклинал Смерть за исковерканную мою жизнь, и в тоже время все меньше и меньше испытывал к ней чувство ненависти. Перед моим взором часто возникал зрительный образ Ее. Я гнал его прочь, но он все настойчивей заявлял о себе. И внезапно я осознал, что никогда за свою долгую жизнь не встречал женщины более утонченной, более привлекательной, чем Она. Я с гневом отбросил эту мысль. Абсурд! Нелепица! Смерть не может быть привлекательной. Если так рассуждать - значит возжелать смерти. Что ж, хитрый ход, но и на этот раз провести меня не удасться. - Я ненавижу тебя! - твердили мои губы. - Я не хочу видеть тебя! - трепетал разум. - Ты прекрасна!!! - кричало подсознание. Я чувствовал, как раздваивается мое естество, рассыпается в прах нечто, звавшееся когда-то Сайрисом Глендоном. И тогда явилась она. Или, быть может, мне это только приснилось? - Не делай этого, Глендон, - задрожал воздух возле моих ушей. - Ты должен умереть. Я обязана совершить это. Забудь мой облик, забудь о нашей встрече, помни лишь о цели. - Я НЕ МОГУ, НЕ МОГУ, НЕ МОГУ ЭТО СДЕЛАТЬ! - Глупец. Но теперь ты сам сделал выбор. Реальность изменилась, и с этой минуты уже не от тебя зависит жизнь твоя. Берегись, ибо последний час твой стал намного ближе. Я рассмеялся. - Я не боюсь смерти! И в тот же миг меня затрясло, боль вцепилась в плечо и начала терзать его, разрывая на куски. Я вскрикнул и открыл глаза. Надо мной склонился Маркус. - Ну ты и спишь, - улыбнулся он. - Сном праведника. Вставай, Делоран собирает всех. Я с трудом поднялся с охапки соломы, служившей мне ложем, и поплелся вслед за лейтенантом к выходу из барака. Делоран стоял посреди поляны, окруженный десятком головорезов, вооруженных бластерами. Перед ним в немом ожидании застыла разношерстная толпа гладиаторов. Мы отыскали Хэма и остановились рядом. - Похоже, завтра нас ждут неприятности, - успел прошептать он, прежде чем Делоран заговорил. - Сегодня вам выдадут оружие без боезапаса. Проверьте его, почистите, завтра оно вам пригодится. А пока я зачитаю список, кто с кем будет в паре... Он подцепил на свой мясистый нос очки и монотонно зубубнил. Хэм нервно переминался с ноги на ногу, рассыпая проклятия, Маркус, закрыв глаза, шептал молитву. А я размышлял над последними словами, сказанными Смертью. Что означала ее фраза об изменении реальности? Неужели моя глупая восхищенность перед всеми смазливыми женщинами изменила мою судьбу? Нет, не перед всеми. Только перед Ней. О, боже, но тогда завтра меня ждет неминуемая гибель. Проклятье, Она добилась своего!.. - Одвинталь, Земля - Маркус, Земля. Три человека одновременно вздрогнули. Делоран продолжал монотонно бубнить. Хэм угрюмо посморел на лейтенанта. - Что же, парень, я вынужден буду тебя завтра убить. - Это мы еще посмотрим, - недобро сверкнул глазами Маркус. - Она, ЭТО ОНА! - закричал я, хотя не вымолвил ни слова. Я сам того не желая, все же сблизился с ними, и теперь Смерть заберет их. Но ведь... Я застонал. Мерзавец! Какой же я мерзавец! Я должен был давно умереть, еще в Нью-Йорке, еще там в особняке на Вертсайд-стрит. Но я не желал этого, скрывая под маской бесстрашия свою подлость, свое безмерное себялюбие... - Глевдон, Земля - Хильд, Мицар. Вот и все. Хрономет против атомной пращи... Я дождался своего часа. Ты победила. Смерть. И в тот же миг я понял, что ошибаюсь. Человек создан для жизни, ибо весь мир существует ради этого. Я не мерзавец, я такой же как все - живое существо из крови н плоти, мечтающее о свежем глотке воздуха, о здоровой пище, об утолении плотских желаний. Это не я погубил своих друзей и близких, это она - Смерть. И все потому, что ею прежде всего движет обыкновенный страх. Страх порожденный энергией моей души. Ты подлая, Смерть, и я ненавижу тебя. Слышишь?!

Сжавшись в комок, я забился в узкую расщелину н менял батарею на хрономете. Где-то над головой парил телеглаз, следя за каждым моим движением и передавая изображение на экраны видексов. Тысячи бездельников Вилгурии сейчас следили за ходом поединка, делая ставки на смерть. Торгуя жизнью гладиаторов, Делоран зарабатывал огромные деньги. Сколько же несправедливости в этом мире! Невероятно, но он все еще существует, хотя давно должен был рассыпаться на атомы от горя и ненависти, страданий и крови существ, порожденных им. Я вставил батарею в гнездо и задвинул ее до упора. Оставаться и дальше в расщелине было опасно. Мицарец в любой момент мог обнаружить мое местопребывание, я же из-за ограниченности обзора этого сделать не мог. Я осторожно выглянул наружу. Нагромождение скал, тянувшееся с запада на восток, неподалеку обрывалось. Дальше шли холмы, а за ними - лес. Через него проходили один за другим все три силовых барьера. Перекинув через шею хрономет, я выбрался из расщелины и соскочил на каменистый откос, полого спускавшийся на дно ущелья. Но этот путь я отверг, понимая, что там я буду виден, как на ладони. Надо было выбираться наверх. По крайней мере, радиус обзора там был намного шире. Минут десять у меня ушло на то, чтобы взобраться на верхушку скалы. Тяжело дыша, я опустился на горячий камень, ноги дрожали от усталости. По-прежнему было тихо. Теплые лучи ласкали кожу, Трепетал нагретый воздух, прозрачный и упругий, как родниковая вода. Хм... А бывает ли родниковая вода теплой? Наверное, бывает... И я на миг забыл, где нахожусь, забыл, что кто-то желает испепелить меня в атомном взрыве. Жизнь была прекрасной, и я наслаждался ею. Однако именно этот миг, как ни парадоксально, едва не стал для меня последним. Что-то громыхнуло, совсем рядом, и я увидел рвущийся из ущелья ядерный гриб. Волна раскаленного воздуха обожгла мое лицо, руки. Издав громкий вопль, я бросился прочь, не разбирая дороги. Мне было больно, мне было страшно, но я понимал, что потеряв рассудок, я потеряю жизнь... Я сумел справиться с собой, на секунду остановился и увидел второй телеглаз, висевший над соседней скалой. О, боже, как все просто! Я спустился со скалы и побежал вдоль ее, прижимаясь к камням. При всем желании, мицарец не мог меня обнаружить, так как скальный монолит надежно скрывал его глаз. Хотя... Я резко остановился, поднял голову и увидел, висевший прямо надо мной телеглаз. Делоран! Он сделал все, чтобы гладиаторы могли легко обнаружить друг друга. Подняв хрономет, я нажал на курок. Телеглаз испарился, превратившись в облако элементарных частиц, размазанных по спирали времени. За зто Делоран сдерет с меня шкуру, впрочем, если останется что сдирать... Между двумя соседними скалами был узкий проход. Я с трудом протиснулся в него и, обдирая кожанные доспехи, выданные перед поединком, медленно стал продвигаться вперед. Если бы мицарец обнаружил меня в эти минуты, растянувшиеся в вечность, от моего тела наверняка осталась бы лишь горстка радиоактивного пепла. Но мне повезло, я выбрался из прохода и, оказавшись под гигансккм гранитным уступом, остановился. Необходимо было оглядеться, чтобы начать движение к смерти. Чужой смерти... Как ни странно, но я по-прежнему верил в свою неуязвимость. Телеглаз парил все над той же скалой. До нее было метров сто, но пройти их следовало через открытое пространство. Мне почему-то вспомнились джайгер-кабины, осутцествлявшие мгновенный надпростравстзенный переход любого материального тела в заданную точку пространства. Единственным условием оставалось лишь наличие в данной точке аналогичной джайгер-кабины. Однако здесь не было никаких кабин, и я отбросом прочь эту бесплодную мысль. Похоже, я старался оттянуть время. Потом я долго стоял неподвижно. Страх и необходимость действовать боролись друг с другом. Я понимал, что промедление - подобно смерти, но не в состоянии был сделать первый шаг. И только через мгновение я понял почему, когда над головой раздался свист раскручиваемой пращи. Серебристый цилиндрик ядерного заряда пронесся в воздухе, но прежде чем он коснулся земли, я успел забиться в щель меж двух скал. Была вспышка, боль и мрак... Наверное, я очнулся очень скоро, иначе бы мицарец успел добраться до меня. Я открыл глаза и увидел, что продолжаю стоять, зажатый двумя каменными жерновами. Сильно болела левая сторона тела. Я посмотрел на ноющую руку. Она была сплошь покрыта волдырями ожогов. Сколько же рентген я получил? Слеза накатилась на правый глаз, левый постепенно угасал. Мне конец: осознал я. Без медицинской помощи, причем, экстренной помощи, я не дотяну и до утра. Впрочем, хватило бы и нескольких таблеток антирадина. Смешно, но от каких-то малюсеньких белых шариков зависит твоя жизнь. Хм... Скорее, нелепо. Мне показалось, что я уловил слабый залах духов: манящий, нежный и столь знакомый! Я резко повернул голову, но никого рядом не было. Так оно и должно быть, попытался я успокоить себя. Разве я имею право на что-то надеяться? Смерть рядом, она ждет и, по всей видимости, твое время, Глендон, пришло. В небольшой ложбинке прямо на уровне глаз мелькнуло что-то оранжевое. Я протякул дрожащую руку и нащупал капсулу. И в этот миг я задохнулся, еще не веря, не понимая, почему? Неужели я сошел с ума? Нет. Смешно. Это просто игра воображения с помощью которой угасающий мозг пытается ухватиться за реальность, порождая нереальное. Я поднес кассулу к глазам. "АHТИРАДИН". Я ОШИБАЮСЬ. Несколько таблеток упали в руку. ГЛУПОСТЬ! Язык ощутил во оту что-то твердое. ОБМАН! Кислая капля обожгла язык, небо, гортань. Тысячи рецепторов одновременно возопили, посылая импульсы в мозг: - СПАСЕНИЕ, СПАСЕНИЕ, СПАСЕНИЕ! Но я не верил, не мог поверить в это. Я снял хрономет с шеи и, зажав его здоровой рукой, выбрался из щели. Телеглаз был гораздо ближе, зависнуз теперь над ущельем. Я опустил глаза и увидел катящегося по камням мицарца, похожего на гигантского ежа. Он тоже увидел меня, в замешательстве остановился. Я поднял хрономет. Мицарец медленно стал раскрываться, высовывая короткие отростки, в которых бешенно раскручивалась ираща. Я выстрелил. Потом медленно опустился на камень и закрыл глаза. Вот и все. Скоро за мной прилетит вертолет и заберет обратно в свинарник Делорана, как до этого забрал Фелиаса с Поллукса и не забрал ни Маркуса, ни Хэма Одвинталя. Их больше нет, лишь только атомы, из которых некогда состояли их тела, теперь опыляют Вселенную. И быть может, где-нубудь они вновь взродятся в ином обличье, в иной сути, как знать? В далекой дали послышался шум мотора. Я открыл глаза. Левый по-прежнему слезился, но правый выхватил из окружающего мира скалу, где вечность назад скрывался Хильд с системы Мицара. Ты хотел убить меня, но ты не виновен в этом. Жестокий мир, в котором мы живем, превращает даже добрые существа в ужасных монстров. Невероятно, но я могу уничтожить его, разорвав галактики на одинокие угасающие звезды, перемолов пространство в пыль, оставя от вселенной вселенское пепелище. Но я не знаю, как это сделать, а главное не хочу, чтобы это произошло, потому что мир - не только жестокость и насилие, но и любовь, дружба, радость материнства, детский смех. Я не должен подвергать все это риску. Но я человек. А для человека нет ничего дороже, чем жизнь. Я внутренне содрогнулся, глядя на скалу. Только несколько шагов отделяли меня от гибели. Если бы я решился преодолеть эту сотню метров, то оказался бы в самом эпицентре взрыва. Кажется, я тогда отвлекся мыслями о джайгер-кабине, а потом подсознание не дало мне сделать эти роковые шаги. Стоп! Джайгер-кабина... Помнится, по нейронам мозга тогда пробежала слабая тень еще одной мысли. Я отринул ее, посчитав бесплодной. Но ведь в тот миг я подумал о перемещении в пространстве без джайгер-перехода. Каким образом? Я тяжело вздохнул. Нет, это невозможно. Шум моторов нарастал. Уже слышался шелест винтов, рассекающих воздух. НЕВОЗМОЖНО! Я был обречен на жалкое существование в школе гладиаторов и, по-существу, на скорую гибель. НЕВОЗМОЖНО! Я вздрогнул, ощутив снова неуловимый аромат духов. Лежавший рядом на камне хрономет вдруг соскользнул с него и со звоном упал мне под ноги. - О, Смерть, ты прекрасна! - воскликнул я. Нежкый колокольчик рассыпался в звонком смехе и растаял в прозрачном воздухе. Я поднял хрономет, перевел планку с режима поражения на режим секундного хронопереноса и приставил дуло к груди. Если я не ошибся в расчетах, то через секунду Вилгурия переместится в пространстве и повернется вокруг своей оси ровно настолько, чтобы я оказался далеко за пределами этой страшной арены смерти. И если мне повезет, я не окажусь в момент выхода в пространственной точке, совмещенной с каким-нибудь деревом или еще бог знает с чем. Вертолет завис над моей головой, обрушивая вниз пласты воздуха. Я поднял изуродованную левую руку и помахал ему. Через толстое стекло кабины на меня смотрело перекошенное от злобы лицо Делорана. Он жаждал моей крови за разрушенный телеглаз. Я улыбнулся и нажал на курок. Почва резко ушла из-под ног и я обрушился с трехметровой высоты на снежный склон. Боже, я был в горах! Где-то далеко от страшного места, порожденного злым гением человеческого разума. Вокруг меня простирались суровые вершины, покрытые снежной скатертью непогоды. Я протер глаза. Ничего не изменилось. - О, Смерть, получилось! - возликовал я. - Нет предела моей благодарности! Слышишь? В ответ лишь тихо всхлипывал ветер. - Ты здесь, рядом, я знаю, - закричал я. - Ответь мне, прошу. Я хочу увидеть тебя, твои глаза, твои губы. Я хочу услышать твой нежный голос, потому что обожаю тебя! - Это признание в любви? - ласковый голос пронзил мое сердце. Я опустился на одно колено и, склонив голову, прошептал: - Да.

Глава третья

Миг вечности

Ночь - время кровавых тайн и поруганной чести, время воров и убийц, хаоса и тьмы. Но именно ночь приносила мне облегчение. Я выбирался из своей норы, устроенной в развалинах какого-то древнего сооружеияя, и бродил во пустынным улочкам Хайзияра- главного города Виллтурии. Что толкало меня, излеченного, дрожащего от холода и лихорадки на эти ночвые вылазки? Причина весьма банальна - все та же неистребимая жажда жизни. Я рылся в мусорных ямах, отыскивая остатки кищи, ибо другого способа утолить голод у меня не было. Hа Вилтурии жили грабежом и пиратством, но это было не для меня. Однажды я попытался выйти на паперть, прося подаяние. Но меня прогнали такие же нищие, как я, забросав камнями. Я их не обвиняю, они тоже хотят жить. Может быть, я и не прав, и мне стоило наказать их. Но месть - не лучшее из человеческих чувств. В первый же день, когда я оказался на свободе, я выбросил хрономет, чтобы не поддаваться искушению. Я ненавидел Грорга, я презирал Делоргна, но я не мог убить их. Смерть изменила меня, она зажгла в моем сердце искру любви и исчезла. Как я жаждал увидеть ее вновь, коснуться губами прелестных глаз, ярких чарующих губ. Я звал ее, модя врийти, но тщетно. Потом я начал поиски, с каждым днем ухода все дальше и дальше от своего убежища. - Не встречали ли вы Смерть? - спрашивал я у таких же бродяг, как сам, хотя немногие из них имели человеческий облик. - Встречали, - говорили они. - Вчера умер... Они называли имя, ничего на значившее для меня, но я начинал расспросы, как будто бы умер самый дорогой для меня человек, надеясь разузнать, где это произошло. И все же я всегда опаздывал, даже если несчастный уходил в мир иной несколько минут назад. Так шли дни, недели, месяцы. Раны мои постепенно зажили, ко это меня не особенно радовало. Я мечтал излечить рану душевную. А это могла сделать только Она. Я не понимал, зачем Смерть спасла меня, чтобы потом бросить? Жалость? Или... Нет, это просто смешно. Я отринул эту мысль, хотя она была так завлекательна. Сперва я должен был найти свою возлюбленную, и тогда в ее глазах я найду все ответы на свои вопросы. Я снова и снова бросался на поиски, невзирая на ночных убийц, па вооруженных до зубов стражников, на сотни и тысячи мелких преград, встававших на моем пути. Я не ведал страха, ибо мое бесстрашие граничило с безрассудством. И все же я понимал, что вечно так продолжаться не может, рано или поздно мои поиски могут прерваться самым неожиданным образом. И такой день наступил. Вернее, ночь. Я брел по узенькой улочке, загаженной нечистотами, обрывками бумаг, ржавым железом. Вокруг простирались унылые строения, наполовину разрушенные, с пустыми глазницами окон, извивающимися, словно змеи, трещинами. Некогда гигантские, непонятные и непривычные земному глазу, сооружения вилгурийцев теперь потеряли свою величественность. Город медленно угасал. И мне подумалось тогда: не может цивилизация, основывающая свое благополучие на грабеже и насилии, процветать. Зло порождает зло. Это закон диалектики. И хотя среди землян встречаются отщепенцы, в массе своей люди стремятся созидать, а не разрушать. Я вздрогнул. Яркий, ослепительный луч пронзил ночную мглу и уперся в меня. Это могли быть только стражники! Сердце бешевно затрепеталось в груди, я резко повернулся и бросился прочь. Сзади заурчал двигатель, послышался лязг гусениц. Неужели это конец? Вспыхнул еще один прожектор, и сразу же утробно захрюкал пулемет. Я пробежал несколько метров и с облегчением увидел дверной проем, манящий в темную пустоту. Нырнув в него, я прижался к стене, не ведая, куда бежать дальше. Мои глаза, ослепленные светом прожекторов, были бессильны. Лязг усилился. Танкетка неумолимо приближалась. С трудом разглядев какую-то лестницу, я рванулся к ней и начал взбираться по ступенькам. Нижний этаж осветился. Я увидел двух скорпионообразных вилгурийцев с длинными хвостами, загнутыми кверху. Они крутили своими круглыми безротыми головами, оглядывая помещение. Затем, увидев лестницу, направились к ней, сжимая в каждой из трех пар своих лап по автомату. Живые боевые машины... Будьте вы прокляты! - Смерть, помоги мне! - беззвучно возвал я, продолжая бежать по ступеням. - Отзовись! Или ты навеки забыла обо мне? Хотя почему я так уверен? Вероятно, она ждет своего часа. Или нет." Нет, нет... Я ничего не пойму, я не могу разобраться в своих мыслях. Зачем ты оставила меня? Чтобы дать жизнь или обречь на гибель?.. Снизу донесся грохот выстрелов. Стреляли наугад, в темноту. Лестничный пролет надежно защищал меня. Пока защищал. Что будет потом, когда завершится путь наверх? Я решил не ждать этого, на одном из этажей соскочил с лестницы и побежал вдоль стены в надежде отыскать убежище. Но огромный зал был пуст, ни одной шероховатости или трещины, куда можно было бы забиться. Со стороны лестницы стало светлеть. Я бросился на пол, прижимаясь всем телом к холодному камню в тщетной надежде превратиться в такой же мертвый, безучастный ко всему, монолит. Стражники поднялись на этаж, осветили его фонарями и нехотя стали подниматься выше. Как же так? Почему они не заметили меня? Но на размышления не было времени. Я вскочил на ноги, предварительно убедившись, что стражники смылись из вида, и, вернувшись к лестнице, начал быстро спускаться вниз. Я понимал, что преследователи, взобравшись на самый верхний этаж и не найдя меня, на обратном пути будут осматривать помещения более тщательно. Вот и последняя ступенька. Я остановился в нерешительности. Возле выхода меня ждет танкетка, сзади вот-вот появятся стражники, я же оказался в ловушке и не видел из нее выхода. На танкетке выключили прожектора, но горели фары, потому первый этаж был слабо освещен. Все же лучше, чем кромешная тьма. И тут я вспомнил, что обычно на самом нижнем этаже в вилгурийских домах обычно распологались канализационные скважины. Отыскать одну из них не составило большого труда. Из глубокой темной шахты доносился слабый гул. Нестерпимая вонь ударила в ноздри, и я отшатнулся. Нет! Только не это! Я сел на краю скважины и уныло начал расскачиваться из стороны в сторону. За что мне все это? Чем заслужил я такую участь? Мне уже не верилось, что когда-то у меня была иная жизнь: сытая, беззаботная, бездумная. Я испытал множество удовольствий, я ощутил вкус любви, так и не познав ее, я отведал, что такое богатство и власть. А ведь всего этого я добился собственным трудом. Помню, как я начинал с нуля. У меня не было денег, но у меня была голова, которая кое-чего стоила. Однажды, живя у неопрятной хозяйки, я видел, как она прибирала в моей комнате, выметая из-под крозати ком пыли. До этого она лежала толстым равномерным слоем чинно и покойно. Но будучи сметенной в кучу, образовала внушительный комок, похожий на клубок шерсти. Этот день стал началом моего благополучия. Три месяца я потратил на то, чтобы изготовить специальный раствор, который можно с некоторой натяжкой назвать закрепителем. Нитки, изготовленные из пыли, был прочны и невероятно дешевы. Воистину, я сделал деньги из ничего... На лестнице послышались шаги. Я оглянулся и соскользнул в черную пасть скважины. Несколько секунд невесомости, удар об упругую, но прогибающуюся поверхность, и я с головой ушел в нечистоты, впрочем, тут же вынырнув, отплевываясь и озираясь по сторонам. Но здесь царил абсолютный мрак без малейшего проблеска света. Я почувствовал, как слабое течение влечет меня за собой, и я отдался ему, совершая лишь изредка конвульсивные движения, чтобы удержаться на поверхности. Что-то живое и трепетное прикасалось к моему телу, испуганно вздрагивая и исчезая во мраке зловония. Я задыхался, меня тошнило от запаха и ужаса. Но я по-прежнему был жив. Надолго ли? В любой момент я мог потерять сознаниг и исчезнуть в этой омерзительной жиже. И когда я уже потерял всякую надежду, впереди забрезжил свет. Я увидел лунный блик, проникающего сюда через люк крохотного лучика. К люку вела металлическая лестница. Похоже, удача вновь улыбнулась мне. Я лихорадочно начал загребать руками жижу, пытаясь плыть. И в этот миг что-то с чудовищной силой сжало ногу и рвануло мое тело вниз... Когда человек борется за свою жизнь, в нем появляетсяг неведомая сила, способная сокрушить любое препятствие угрожающее его существованию. Уже находясь на метровой глубине, я смог согнуться пополам и нащупать что-то скользское и твердое, как камень. Я сдавил это что-то обеими руками, почувствовав, что хватка моего противника тут же стала ослабевать. В кромешной тьме, задыхаясь от нехватки кислорода, на грани безумия я сжимал и сжимал ненавистное ЭТО. И оно сдалось. Внезапно я почувствовал, что моя нога свободна, и рванулся вверх, к спасительной поверхности столь манящей и привлекательной теперь. Я вынырнул и не сразу осознал, что нахожусь прямо под люком. Пока я боролся за свою жизнь в глубинах зловонного ада, течение вынесло меня прямо к цели. Я ухватился за лестницу и из последних сил стал карабкаться по ней, Что-то щелкнуло внизу, раздался страшный вой, от которого холод пробежал по моему телу. Но я уже был вне опасности. Я выбрался через люк и, теряя сознание, успел лишь увидеть, что нахожусь в каком-то заброшенном помещении, слабо освещенном лунным светом. Очнулся я от громкого крика. Уже наступил день. Голубое солнце Вилгурии ослепительно сияло над головой. Помещение, куда я попал, чудом оставшись в живых, не имело потолка. Зато была дверь. Я приблизился к ней и осторожно приоткрыл. Передо мной была базарная площадь. Та самая, где меня продали в рабство к Делорану. Я медленно прикрыл дверь и отступил назад. О боже, если меня здесь обнаружат, то не миновать... Хотя нет. Я увидел толстый слой пыли на каменном полу и следы. Только мои следы. Сюда никто не заходит. По крайнем мере, здесь давно никого не было. Я с облегчением сел прямо на пол. Придется ждать до вечера, пока не разойдутся покупатели и продавцы- эти жалкие, никчемные существа, торгующие чужой жизнью, душой и телом. Ну а потом? Что я буду делать потом? Где искать мою возлюбленную, за одну лишь улыбку которой можно отдать и жизнь? С площади доносились крики, но я не слышал ничего. Я вспоминал прекрасный женский облик, заставивший сойти меня с ума. Да, разум мой был поглощен воспоминаниями. Но подсознание фиксировало все остальное. Это оно уловило среди многоголосицы невольничьего рынка призывный голос зазывалы. Это оно заставило меня вновь вернуться в реальный мир и услышать те слова, которые я не мог не услышать! - Седьмая звездная эскадра набирает рекрутов для участия в военных действиях против аргедонцев. Новобранцы обеспечиваются бесплатным питанием, обмундированием и пятьюдесятью кредитками в месяц. Подходите, записывайтесь в земную армаду и вы пожнете славу! Я не знал каким чудом сюда занесло вербовщика. Зато я теперь знал, что мне делать. Где как ни на войне можно встретить Смерть?

Из-за астероида выплыл космолет. Он выглядел отталкивающе: размалеванная ядовитого цвета красками обшивка, корма в виде драконьего хвоста и нососкаленная пасть. Я надавил ногой на тяговую педаль и мой охотник медленно выполз из-под космической скалы, служившей ему засадой. На корабле противника сразу же обнаружили мое появление. Вражеский линкор неуклюже начал разворачиваться, чтобы встретить меня залпом бортовых оружий. Только бы успеть, мелькнуло у меня в голове. Нога автоматически выдавила педаль до упора, пальцы запрыгали по клавишам компьютерной наводки. Корабль задрожал, словно возбужденная перед охотой гончая. На экране дисплея пробегали цифры, отсчитывя расстояние до цели. Из клипсы пси-связи доносился гул голосов. Аргедонский язык, смешиваясь с земным, создавал сплошной фон. Где-то неподалеку шел бой. Но я был здесь. И в мою задачу входило уничтожение таких вот одиночных кораблей, так как я был свободным охотником самоубийцей или, быть может, храбрецом. По-крайней мере, так думали другие. Но я-то знал то, о чем не ведал никто... Пронзительно взвизнул зуммер. Рука уже лежала на рукоятке управления хронопушкой. Боковым зрением я заметил, как на дисплее замигала красная надпись: "Готовность - четверть минуты". Я мысленно досчитал до пятнадцати, ловя при этом дракона в перекрестье прицельного окуляра, и нажал на гашетку. Охотник вздрогнул. Из жерла хронопушки один за другим вырвались невидимые хроноимпульсы и, создавая микротрансформации окружающего пространства, понеслись к вражескому кораблю. Взглянув на обзорный экран, я увидел вспышки ответных залпов. Легкий рывок штурвала на себя бросил моего дракона в свечу. Краем глаза я заметил, как исказились очертания линкора, и он медленно начал исчезать. Сначала середина, затем - хвост и в конце - все еще оскаленная пасть монстра. Мой выстрел достиг цели! Впрочем, и мне тоже не повезло. Один из вражеских снарядов угодил в корабль. Внезапно погас свет, противоперегрузочное кресло обволокло мое тело тонкой пленкой защитного кокона, и сразу же взвыла сирена. На экранг дисплея одна за другой стали отпечатываться неисправности: отсутствиг части обшивки, поломка навигационной системы, нарушение в системе регенерации воздуха и, самое страшное, нарушение герметичности четвертого реактора. Я отключил кокон, нагнулся над пультом и нажал на кнопку выброса реактора в открытое пространство. Экран потух и тут же вновь разгорелся: "Выброс не осуществляется." - ПРОКЛЯТЬЕ! Я выпрыгнул из кресла и выбежал вон кз рубки. Времени надеть скафандр у меня уже не было. Сейчас все решали считанные секунды. Выхватив из нагрудного кармана капсулу антирадина, я отправил ее в рот. Так было надежней. Весь мокрый от пота я бежал по коридорам, понимая, что каждый шаг может оказаться для меня последним. К тому же движение замедляли бесконечные клинхетные двери, герметично закупоривающие каждый отсек. И все же я продвигался вперед. Вскоре вздрагивание строчки на щитке радиометра возвестило, что я почти у цели. Я открыл последнюю дверь, переступал через комингс и чуть ли не физически ощутил неимоверный уровень радиации. Стрелку мгновенно зашкалило, по я не обращал ка это внимания, направляясь к панели ручного управления четвертого реактора. Еще с полсекунды у меня ушло на бешенный танец пальцев по кнопкам, освобождающим зацеп-зажимы. Потом пол подо мной вздрогнут, и я понял, что отстрел реактора произошел. Космическая бездна поглотила мою гибель, оставив жизнь. Опять жизнь... Я жаждал увидеть Смерть, отнюдь не желая себе смерти. Для кого-то это может показаться игрой слов, но для меня... Впрочем, я устал думать об этом. Вернувшись в рубку, я сел в кресло и задумался. Непосредственная угроза для жизни миновала, но как добраться до базы без навигационной системы? Да и запас воздуха, судя по приборам, катастрофически мал. Оставалось связаться с базой, используя канал пси-связи. Но в этом случае я рисковал, так как передачу могли перехватить и аргедонцы. Однако другого выхода у меня не было. Я щелкнул тумблером, включая переговорное устройство, и вызвал базу. - Слушаю, - через несколько секунд раздался голос из клипсы. - Это свободный охотник Глендон, - сказал я. - Только что уничтожил вражеский линкор, но и мне досталось. Необходима помощь спасателей. - Ваши координаты, Глендон? Я назвал. - Ждите. Скоро придет помощь, - подбадривающе сказал оператор. - До связи. Он отключился, а я уныло уставился на звездное небо. Как глупо. Звезды существуют, чтобы давать жизнь, а мы сеем разрушение и гибель между ними. Неужели разум для того и создан, чтобы уничтожать? В этом ли его предназначение? Нет, Просто создатель ошибся, решив, что разум необходим не только ему. Глупец! Разум приносит лишь боль, разочарование и горечь утрат. Только безмозглые твари всегда счастливы. У них нет проблем. Точнее, они этого не осознают. Но вот вопрос: хотел бы я стать такой тварью? Хм... - Я усмехнулся. - Глупый вопрос. Очень скоро я почувствовал, что начинаю задыхаться. Отсек с пробитой обшивкой был изолирован, но, видимо, недостаточно герметичен. Пожалуй, я так могу и не дождаться спасателей, подумал я. Что ж, значит, мне предстоит увидеться со Смертью. Разве не этого я желал? На экране появилась серебристая точка. Корабль?! Компьютер дал увеличение, и я увидел торпедный катер аргедонцев. Прекрасно! Они засекли мою передачу. Впрочем, им могло я просто повезти. Черт! И все же я хочу жить! Мозг заработал в бешенном ритме. В положении, в котором сейчас находится мой корабль, я не смогу атаковать. Надо затаиться и ждать - в этом мое единственное спасение. Если мне повезет, они не начнут торпедную атаку, а пойдут на абордаж. Аргедонцы любят трофеи, черт бы их побрал! Я натянул скафандр, продолжая смотреть на экран, где серебристая точка с каждой минутой увеличивалась в размерах, затем засунул в карман портативный хрономет, а в руке сжал бластер. Секунды растянулись в столетия, потом спресовались в вечность, превратив меня в ожидающую Большого взрыва семечку праматерии. Лишь визг зуммера, возвестивший, что я могу атаковать, вывел меня из оцепенения. - Нет. братец, - выдохнул я. - Атаки не будет. И, судя по всему, аргедонцы тоже решили не делать этого. Наверняка они подслушали мой разговор с базой и теперь думают взять меня голыми руками. Смешно... Я расслабился. У меня еще было время. Испытывал ли я страх в тот момент, зазя, что впервые встречусь лицом к лицу с врагом? Пожалуй, нет. Я уже давно взвесил все за и против. Шансов победить в предстоящей схватке у меня было немного, но все же они были. Я знал, что экипаж торпедного катера обычно состоит из четырех человек. Хотя можно ли назвать людьми существа без крови и плоти? Но они обладали разумом - эти сгустки энергии неизвестно какого происхождения, у них были корабли, которые строили не они, они могли убивать своей энергией, но ручного оружия у них не было, только корабельные пушки. Пожалуй, это все, что я о них знал. Впрочем, это мне казалось достаточным. Аргедонцы не стали стыковать свой корабль с моим. Они просто прилипли к нему, используя магнитные присоски. Компьютер выдал номер отсека, и я отправился туда. Это был продовольственный склад. Открыв дверь, я увидел расскаленную стену напротив. Аргедонцы прожигали отверстие. Что ж, мне было чем встретить их. К тому же, на моей стороне было немаловажное преимущество. Я был у себя дома. А как известно, и родные стены помогают. Я снял бластер с предохранителя, достал из кармана хрономет, и спрятался за холодильным шкафом. Томиться в ожидании мне не пришлось. Через несколько секунд часть обшивки, раскаленной до красна, отлетела в сторону, и в образовавшееся отверстие вплыл, горящий голубым пламенем, шар. Аргедонцы! Вот вы какие. Почему вы захотели с нами воевать? Чего не поделили? Нам не нужны ваши планеты, как вам - наши. Нам не нужна ваша пища, как и вам наша. Нам вообще ничего не нужно от вас, а вам? Я прицелился и выстрелил. Шар мгновенно сжался, разбрасывая снопы искр по отсеку, и вдруг погас. На палубу с грохотом упал шарик величиной с тенисный мяч. Смерть! Значит, так они умирают... В отверстии показался еще один светящийся шар. Он замер на месте, видимо, пытаясь выяснить, что произошло. Я выстрелил второй раз и бросился к проему, увидев, что путь теперь свободен. Это было ошибкой. Всегда имеют преимущество те, кто защищается, а не нападает. В какойто момент я увидел прямо перед собой еще один шар, и в тот же миг мой внутренний мир превратился в прах, скрутившийся в спираль небытия. Я медленно начал оседать на пол. И прежде чем мое сердце ударилось в последний раз, мне показалось, что я увидел ЕЕ.

Я был мертв. Я действительно был мертв. Но я этого не знал. Разве мертвые могут что-то знать? Но когда я открыл глаза и увидел, что нахожусь на базе, а рядом лежат трупы солдат, я понял, что я находился по ту сторону жизни. Я поднялся с деревянной полки, зябко поеживаясь, размял члены. Трупов было не так уж и много, видимо недостаточно для того, чтобы устроить пышные похороны на какой-нибудь богом забытой планете, закопав всех в одной глубокой и... как там называется?.. Кажется, братской могиле. Начальство любило такие церемонии. Присутствовала пресса, прибывали репортеры даже с Земли. В таких случаях на этих планетах устанавливались переносные джайгер-кабины. Я открыл дверь из холодильной камеры и вышел в коридор. Одежды на мне не было, только браслет на руке с выгравированными на нем именем и фамилией. Воображаю, какое я из себя представляют зрелище! Единственное, я молил бога, чтобы мне первой не встретилась на пути какая-нибудь интендантша или связистка. Нет, не из-за моей наготы. Просто женщины - слабый пол, и я не расчитывал, что при виде ожившего мертвеца, даже не взирая на все мои мужские достоинства, они станут бросаться мне на шею. Но встретил я сержанта Юргуса. Глаза его моментально округлились, он сделал шаг назад, а потом, почему-то громко икнул. - Все в порядке, - сказал я ему. - Мне нужна одежда. Не ходить же здесь вечно в таком виде. К тому же, это еще и неприлично. - Д-д-да, к-конечно, - заикаясь, выдавил сержант. - Тут рядом м-моя каюта. П-пошли. Он дал мне комбинезон и, пока я одевался, долго и пристально смотрел на меня. - Значит, ты не умер? В свою очередь я посмотрел на него. - Выходит, нет. - Но как же так? Тебя нашли спасатели в твоем охотнике абсолютно холодным, пульс не прощупывался и никаких других признаков жизни. Ты две недели провалялся в криогенной камере, а сегодня я вижу тебя в коридоре живым и здоровым. - Сколько? Две недели! Я сел на койку и уставился на него. Он тоже смотрел на меня, и я видел, как от ужаса расширяются его зрачки. Затем он издал громкий вопль и бросился к двери. Бог ты мой, подумал я, мелко дрожа всем телом. Я надеялся, что у меня была какая-нибудь там клиническая смерть, из которой люди иногда выкарабкиваются, но две недели!.. Неужели это опять Она? Нет, не может быть. От всего этого голова идет кругом. Мои мысли прервал голос из репродуктора: - Сайрису Глендону срочно явиться к командору. Я встал. НАЧИНАЕТСЯ! В коридоре от меня шарахались, как от прокаженного. В лифт со мной не вошел никто, хотя возле него толпилось человек десять. Для всех я был гостем с того света, этакое Кентервильское привидение. Ну и черт с вами! Возле каюты командора стояло двое охранников со стационарными хронометамп на треногах. Ни один мускул не дрогнул на их лицах, лишь слегка скошенные в мою сторону глаза говорили о том, что и им мое присутствие на базе отнюдь не по душе. Они не остановили меня, чтобы проверить идентификационную карточку, и я беспрепятственно вошел в аппартаменты командора. Он стоял возле обзорного экрана. Рослый, широкий в плечах, всегда подтянутый и всегда бодрый духом и телом - он был примером для подражания. Настоящий боец, настоящий лидер и отменный полководец. Я замер у порога, вытянувшись по стойке "смирно", не забыв при этом лихо щелкнуть каблуками. Командир повернулся ко мне, смерил взглядом с ног до головы. - Я рад, что ты жив, - просто и буднично сказал он. - Признаться, мне было жаль потерять одного из лучших своих свободных охотников. И все же, честно говоря, мне не верилось, что эта жинщина сможет вернуть тебе жизнь. - Какая женщина? - удивленно спросил я. - Этого никто не знает, - развел руками командор. - Вся базовая служба безопасности сбилась с ног, пытаясь определить это. Ее видели несколько раз возле твоего тела, но она каждый раз ускользала. Сказать по правде, я пережил несколько неприятных недель... ЭТО ОНА! Я ликовал. Она вернула мне жизнь... - Но и это еще не все, - откуда-то издалека донесся голос командора. Возле тебя нашли это письмо. Он подошел к письменному столу, выдвинул один из ящиков и протянул мне запечатанный конверт. "Сайрису Глендону") - прочитал я надпись на вем. Я вскрыл конверт и достал лист бумаги. На нем было начертано лишь несклько слов: "Не ищи меня. И забудь о войне, она не для тебя. В следующий раз я могу не успеть." Я медленно сложил письмо и засунул его в карман. - Надеюсь, ты теперь все объяснишь, - сказал командор, устало глядя мне в глаза. - Я возвращаюсь на Землю, - тихо сказал я. - Это невозможно. У тебя контракт на три года. - Я знаю. И все же... - Нет, - перебил он. - Сейчас война и ты прекрасно знаешь, что произойдет в том случае, если ты попытаешься нарушить контракт. Я улыбнулся. - Ровным счетом ничего. - Я вынужден взять тебя под охрану, - мрачным голосом заявил командор. - Меня? А вы уверены, что я - есть я? И вообще, человек ли стоит перед вами? Две недели находиться на том свете и вдруг ожить. Этого попросту не бывает. Впервые в глазах у командора промелькнула какая-то тень. Нет, это не был страх, скорее, недоверие. - Ты хочешь сказать, что ты - не человек? - Не знаю, - честно сознался я. - Но прежнего Сайриса Глевдова, иодиисавшего контракт, больше не существует. Он погиб две недели назад. Командор явно колебался. И все же в нем победил служака. - Плевать. Я вижу перед собой тебя, и ты - Сайрис Глендон, свободный охотник. Что ж, я этого не хотел. Я сделал шаг к нему и ударил ребром ладони чуть ниже уха. Командор рухнул на пол, даже не охнув. Теперь все пути к отступлению были отрезаны. Я вышел из каюты и неспеша двинулся по коридору, спиной ощущая жерла стационарных хронометов и колкие взгляды охранников. Я не имел права торопиться, иначе мог вызвать подозрение. Если мне не удасться добраться до джайгер-кабины прежде чем подымется тревога, мне придется туго. В лучшем случае, военный трибунал приговорит меня к распылению в ядерном реакторе. Я уже жалея, что сказал командору о моих намерениях. Нужно было дождаться подходящего момента и ускользнуть на Землю. Я же, как всегда, был нетерпелив и теперь мог поплатиться за это. Я успел добраться до лифта и спуститься на уровень, где находилась базовая джайгер-кабина. Ярко освещенный коридор был пуст. Я сделал всего несколько шагов, когда взвыла сирена. Из репродуктора донесся голос командора: - Внимание! Всем постам. Срочно задержать Сайриса Гленона. Предположительное местонахождение- пятнадцатый уровень. Повторяю... Он был прав. Я находился на этом уровне и уже бежал, сломя голову, по коридору. Где-то далеко позади послышался шум открывающихся створок лифта. Я оглянулся. Несколько охранников с хронометами выскочили из него, и увидев меня, бросились вдогонку. Похоже, меня действительно собирались арестовать, но не убивать. Я приналег. У меня был шанс. Кто-то выскочил из бокового коридора и встал ва моем пути. Я резко выкинул руку вперед и нанес сильный удар в челюсть. Сразу же еще две руки протянулись ко мне из того же прохода, и я, наотмашь ударив по ним, пробежал мимо. Впереди уже виднелась джайгер-кабина, когда сзади послышались сухие щелчки. Я знал, что они означали, и из последних сил рванулся вперед. Прежде чем я успел закрыть за собой дверцу кабины, раздался первый выстрел. К счастью, он не достиг цели. Я повернулся к пульту и наугад набрал несколько цифр. Не зная ни одного кода (они были известны только командору и старшим офицерам), я полагался лишь на удачу. Как попасть на Землю, я и понятия не имел. Главное - это выбраться отсюда, а потом можно будет что-нибудь придумать. Наконец, свет в кабине померк и тут же снова зажегся. Это означало, что джатер-переход произошел. Я осторожно приоткрыл дверь. Передо мной стоял андроид, сжимая в руках бластер. Мощный пси-импульс проник мне под черепную коробку: - Пароль? Я понял, что попал на какой-то секретный объект, в мгновение ока захлопнул дверь и набрал другой код. На этот раз я оказался на планете. Видимо, совсем недавно ее подвергли ядерной бомбандировке... Сколько же рентген я получил за последние несколько месяцев?! Я набрал код в третий раз и, когда открыл дверь, увидел, что нахожусь внутри космического корабля. Это был боевой крейсер. Я сразу догадался об этом, так как только на крейсерах джайгер-кабины находились прямо в рубке управления. Оглядевшись, я понял, что корабль мертв. Мертв давно. От людей, сидящих в креслах, остались лишь скелеты. Одежда на них истлела, превратившись в темно-серую массу. Что убило всех их, я не знал. Мне стало по-настоящему жутко и я собрался захлопнуть за собой дверь, когда внезапно понял, что это и есть мой шанс. Я вышел из кабины. Даже если эти парни погибли давно, допустим, в предыдущей войне с каотанами, то коды их кабины все равно настроены по-старому, их надо только отыскать. Медленно я осмотрел всю рубку. Никаких бумаг здесь не было. На их поиски я потратил несколько часов и, признаться, после этого потерял былую уверенность, что мне удасться попасть на Землю с помощью этого корабля. Но тут я вспомнил о компьютере. Он, как это не удивительно, находился в рабочем СОСТОЯНИЕ. Я даже вздрогнул, когда в рубке раздался его громкий голос: - БК 115 слушает. Оолокотквшись на пульт управления, я сказал в пространство: - Спасательная служба. Когда произошла авария? - Девяносто три года назад. Я так долго вас ждал. - Как это случилось? - пропустив последние слова мимо ушей, спросил я. - Крейсер атаковала эскадра каотан. Причина смерти экипажа- направленное мощное воздействие гиперпарализаторов по всем базис-векторам. - Понятно, - кивнул я. - Почему ты не привел корабль на базу? - Повреждение в системе подачи топлива. Я не мог его исправить без посторонней помощи. - Почему каотане не захватили корабль? - Они этого никогда не делали. - Код Земли для джайгер-перехода? - спросил я, затаив дыхание. Вполне возможно, этот код мог быть засекречен. К тому же, и компьютер мог заподозрить что-то неладное. Но он бесстрастным голосом ответил: - Шестьдесят шесть. Семьдесят девять. Тридцать пять. Я облегченно вздохнул и направился к кабине. Но на пол пути остановился, внезапно поняв, что не сделаю этого, не покончив с последним делом. - Где находится поврежденный участок топливной системы? - Десятый уровень. Пятьдесят второй отсек. Я вышел из рубки и спустился по лестнице на нужный уровень. Лифт не работал. В коридорах царил полумрак. Тишина и раскиданные повсюду скелеты действовали на нервы. Смерть, ты и здесь побывала когда-то. Как ты успеваешь везде к назначенному часу? Я без труда отыскал нужный отсек и открыл дверь. Это было машинное отделение. На старых крейсерах использовали еще обычные двигатели с жидким топливом. По металлическому подвесному мостику я подошел к гигантской машине. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять отчего система оказалась в нерабочем состоянии. Видимо, в момент атаки каотанами здесь проводилась замена прогоревших форсунок, предназначенных для впрыскивания топлива. Несколько скелетов лежали рядом. Они не успели. У меня же времени было предостаточно... Когда я вернулся в рубку, корабль уже медленно набирал скорость. Ну, что ж, подумал я, возвращайся. Пусть даже через столько лет люди узнают о погибших героях. Проклятые войны! Кто придумал их? Я зашел в джайгер-кабину, плотно прикрыл за собой дверь и набрал код: две шестерки, семь, девять, три, пять. Эти цифры звучали, как музыка. Марш возвращения домой! Свет померк и зажегся вновь. Я открыл дверь и увидел солнце. Обыкновенное, земное, желтое солнце. Кажется, Я ВСЕ-ТАКИ ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ. В Нью-Йорке было жарко. Бетонные джунгли нагревались днем от знойного июльского солнца и не успевали остыть за короткую душную ночь. Я спал на чердаке дома номер пятнадцать по Берсайдстрит. Я жил на пожертвования, питался чем попало. От одежды, которую мне дал сержант Юргус, остались одни лохмотья. Я опять был на самом дне, но это меня не заботило. Я искал встречи с Ней, но напрасно. Прося милостыню возле кладбищенской калитки я чуть ли не по сто раз на день заглядывал в нее, но видел лишь могилы. Чудесный сад к дом не открывались моему взору. Я был подавлен, чувствуя, как истекают из меня жизненные силы, но я понимал, что так вечно продолжаться не будет. Придет день, когда.... Впрочем, я не знал, что произойдет тогда. Я просто верил, что все изменится. Сегодня я тоже стоял у калитки. Изредка кто-то кидал мне в руку несколько центов, и я, не стесняясь, искренне благодарил людей за это. Я бы мог устроиться на какую-нибудь работу, но я должен был всегда быть здесь. Иначе я могу пропустить ТОТ миг. Ближе к полудню, когда солнце особенно стало припекать, я сел в тени ограды и решил немного отдохнуть. Достав из кармана мелочь, я начал подсчитывать свою утреннюю выручку: одна кредитка и двенадцать центов. Не густо, но купить что-нибудь себе на обед я мог. В этот момент возле меня кто-то остановился. Я не успел поднять глаза, как сильная рука вырвала деньги с моей ладони. Я напряг все мышцы и, издав звериное рычание, бросился на обидчика. Повалившись на асфальт, мы начали кататься в пыли, награждая друг друга тумаками. Я видел, что на меня напал такой же бродяга, как и я сам, но его лица я никак не мог разглядеть. А когда разглядел, невольно вскрикнул: - Синероуа! Нападавший ослабил хватку и удивленно уставился на меня. Это, действительно, был мой бывший секретарь. - Вы, господин? - прошептал он, садясь на асфальт и еще не веря своим глазам. - Как же так, вы - и здесь? Я мрачно улыбнулся в ответ. - Ну а ты как дошел до такой жизни? Он махнул рукой. - Разве только я. Все, кто служил у вас, до сих пор не могут найти себе работу, как будто бы над нами висит какое-то проклятье. Я вернулся к ограде и сел, подзывая к себе Синероуа - Ну-ка выкладывай все подробней. - Да что тут выкладывать, - сказал он, присаживаясь рядом. - После того как вы улетели, для всех нас наступили черные времена. Все кто узнавал, что мы работали на Сайриса Глендона, отворачивались от нас, словно от прокаженных. Меня даже в армию не взяли, хотя идет война и набирают новобранцев чуть ли не каждый день. Пушечного мяса должно быть в достатке, но увы... - А Кристонион? Синероуа вздохнул. - Старик месяца два как умер. О, Смерть, зачем же ты так? Или ты забыла об этих несчастных, твоею волей обреченных на нищету? Если ты меня слышишь, прошу тебя, исправь все... - А Лейла отказалась от вашего подарка, - услышал я далекий голос, доносившийся из другой вселенной. - Виллу на Канарских островах потом продали с аукциона. Слышал, что Лейла сейчас работает в одном из домов терпимости в Чикаго. Конечно, если это можно назвать работой. Я застонал. - Вот, пожалуй, и все. Ну а с вами что произошло, господин? - Со мной? - я задумчиво посмотрел на него, затем высыпал ему в ладонь мелочь, которую он мае вернул в начале разговора. - Это все, что у меня есть. Теперь же иди. И прости меня за все. Синероуа поднялся. - Не думал, что наша встреча будет такой, - сказал он и, опустив плечи, поплелся прочь. Я тоже встал на ноги и подошел к калитке. Я знал, что увижу за ней и потому спокойно отворил дверь. Передо мной была ночь и волшебный сад, в глубине которого возвышался двухэтажный дом. Я шагнул на посыданную гравием дорожку и уверенно направился к дому, ибо путь мне уже был знаком. Лишь подойдя к крыльцу, я начал осознавать, что что-то не так, а потом, догадался: деревья не пели и в окнах дома не зажегся свет. Однако и это меня не остановило, хотя должно было насторожить. С великой беспечностью, вздрагивая поминутно от предвкушения встречи с возлюбленной, я отворил украшенную позолотой дверь и увидел перед собой МРАК. Тысячи черных игл впились в мой мозг, истязая мое тело. Я задрожал от ужаса, но не мог сделать и шага. - Подойди ближе, - разрывая перепонки, взорвался под черепом голос. Я, сопротивляясь самому себе, двинулся вперед. Неведомая сила влекла меня в дом, к моему концу. Но что я мог сделать? - Сайрис Глендон! - снова взорвалось в моем мозгу. - Ты сам искал свою судьбу. Что ж, выбор сделан. - Где Смерть? - закричал я. Я вдруг понял, что меня волнует только это. Я уже не боялся Властелина Тьмы, я не боялся, что этот день, по всей видимости, будет для меня последним. Весь страх поглотило вечное чувство любви. Властелин Тьмы расхохотался, услышав мой вопрос. - Да, ты сделал невозможное, Глендон. Ты полюбил Смерть. Но хуже всего, что и она полюбила тебя. - Я хочу ее увидеть! - И умереть, - продолжал хохотать Властелин. От смеха его, казалось, рушатся мироздание, и ужас сковывает сердца всех тварей Вселенной. - Мне на это плевать. Я хочу ее увидеть! - Сожалею, но она скрылась от тебя, не желая твоей гибели. Ее можно понять, но простить - никогда! - Я хочу... - Этого мало. Не хочет она. Я понял, что это так. Увидев ее, я умру. Именно поэтому она и скрывалась все это время от меня. Проклятье! За что я так наказан? - Я не хочу жить, - застонал я. - Но и умереть ты не можешь. Если рядом не будет Смерти, ты уничтожишь этот мир. Но она не придет, она любит тебя. - Но что же мне делать? - тоска запеленала меня в свой кокон уныния. - Ты должен вернуться в свою Вселенную. Довольно угрожать нашему мирозданию. Ты чужак, и я нахожусь здесь, чтобы избавиться от тебя. Как видно, другим это не под силу. Я понурил голову. Он прав. Что в этом мире держит меня? Любовь? Несбыточная любовь... Довольно быть эгоистом. Слишком много зла я принес другим и могу принести еще больше. Этот мир создан не для меня. - Но кто же я на самом деле? - спросил я. - Ты - мыслящий сгусток энергетической субстанции, порожденный иными силами природы, законами бытия. Вернувшись в свой мир, ты так же, как и здесь, обретешь бессмертие, но лишишься своих чувств. Ты не будешь различать где добро, а где зло, где справедливость, а где бесчестие, где ненависть и где любовь, потому что ты не будешь знать, что это такое. - Ты прав. Они приносят только несчастье. - Означают ли твои слова, что ты добровольно согласился на возвращение в свою вотчину, из которой когда-то неведомые силы перебросили тебя сюда? - Да. - Тогда иди. Передо мной возникло гигантское светящееся окно. Пространство сияло тысячей цветов и оттенков. - Это твоя Вселенная, - услышал я. Там было прекрасно. Я сделал шаг, затем еще один и еще... Осталось сделать последний. И тут за спиной я услышал ЕЕ голос: - Стой, Сайрис! Я медленно повернулся. Это была ОНА. Прекрасная и недоступная. МОЯ ЛЮБОВЬ. - Стой, Сайрис, - взволнованно повторила она. - В том мире ты лишишься всего. Лишь холодный разум будет принадлежать тебе. Разве сможешь ты вынести это, познав все радости человеческого существования? Конечно, ты вправе поступить, как сам того желаешь. Там тебя ждет бессмертие. Здесь же я могу предложить тебе всего лишь миг любви. Миг, который покажется вечностью. Я застыл на месте, понимая, что мне надо сделать один шаг. Всего один шаг!