"Окрыленные любовью" - читать интересную книгу автора (Сандерс Эллен)

1

Гейл влетела в кабинет главного редактора, решив не тратить драгоценные секунды на то, чтобы отдышаться за дверью. Рональд Бэллет терпеть не мог, когда его сотрудники опаздывали на планерку, однако еще ни разу все не собрались вовремя.

Таковы уж журналисты, акулы пера, люди творческой профессии. Свободный рабочий график несколько… мм, расслабляет. Гейл могла несколько дней не есть и не спать несколько ночей, работая над интересным материалом. Причем для нее важен был не только гонорар, но и тот общественный резонанс, который вызовет ее статья-расследование.

Гейл Сейзмор называли прирожденной журналисткой. Писать она начала лет в пять, стремясь запечатлеть все произошедшие с ней за день события.

Потом ей хватило наглости, будучи недавней выпускницей университета Ричмонда, заявиться в редакцию крупного журнала «Обсервер» в Сан-Франциско.

Что самое поразительное: ее приняли в штат. Более того, Гейл тут же окрестили подающей надежды молодой и талантливой журналисткой, отправляли на всяческие семинары и конференции. Вскоре все маститые сотрудники редакции посматривали на нее с явным удивлением и уважением. Девушка действительно делала поразительные успехи. Казалось, ее рукой водил сам Бог. Причем делал он это с феноменальной скоростью. Она сдавала по несколько объемных статей в день! Гейл бралась за все: аналитика, репортажи с места событий, политические и экономические обзоры и прогнозы. Ей удавалось разговорить самых безнадежных свидетелей, вытягивая эксклюзивные сведения для «Обсервер».

Самым же ценным качеством, которым обладала Гейл Сейзмор, по мнению главного редактора Рональда Бэллета, было то, что она умудрялась писать необыкновенно острые, полемичные материалы в рамках закона. Никаких судебных исков, претензий или жалоб ни со стороны властных структур, ни со стороны героев публикаций! Гейл никогда не опускалась до жареных фактов, непроверенных слухов и домыслов. Тем не менее ее материалы взрывались один за другим, привлекая внимание многочисленной гвардии читателей «Обсервер».

Многие подписчики наверняка удивились бы, узнав, что автором фундаментальной статьи об экономической ситуации в штате Калифорния является молодая женщина двадцати семи лет, высокая платиновая блондинка с длинными прямыми волосами, голубыми глазами и осиной талией. После Мэрилин Монро подобных женщин воспринимают исключительно как секс-символ, белокурых дурочек. Гейл пыталась доказать всем и каждому, что это не так, что блондинки не уступают в интеллектуальном плане не только брюнеткам, но и многим мужчинам.

Гейл закрыла за собой дверь и, виновато улыбнувшись всем присутствующим, прошествовала к свободному стулу. Как всегда, свободное место оказалось ближайшим к главному редактору, восседавшему за массивным дубовым столом.

По легенде, передававшейся из уст в уста в «Обсервер», этот стол принадлежал одному из американских президентов. Какому именно Гейл запамятовала, но сам факт всегда внушал ей не только уважение к Рональду Бэллету, но и что-то вроде благоговейного трепета. Впрочем, это — Как и разница в возрасте — не мешало им вести дружеские беседы за жизнь.

Рональд сразу выделил Гейл из толпы обивавших порог его редакции молодых журналистов. Алмаз требовал лишь тщательной обработки и шлифовки. Что ж, он мог гордиться собой: через пять лет работы в «Обсервер» Гейл, словно бриллиант чистой воды, сверкала всеми гранями своего таланта. Она побеждала на разнообразных профессиональных конкурсах, неизменно отдавая награды своему учителю — Рональду Бэллету. Редактор уже пошучивал, что скоро его кабинет начнет напоминать музей, в котором ему самому не останется места.

— Прошу прощения за опоздание. Попала в пробку, — произнесла Гейл и замерла в ожидании грома небесного.

Однако Рональд, похоже, был сегодня в отличном расположении духа. Значит, кого-то ждет скучная работа, заключила Гейл. Редактор ищет жертву, а потому не распугивает раньше времени дичь.

— Гейл, мы практически все уже распланировали на следующий номер. Осталось решить, кто отправится на традиционный праздник в клуб любителей парашютного спорта и… Гейл, будь любезна, не закатывай глаза с таким видом, как будто я посылаю тебя на Голгофу.

— Меня? Нет. Ронни, то есть мистер Бэллет, я вас умоляю! Только не к парашютистам! Довольно с меня этих психов!

— Гейл, как ты выражаешься? Если у людей есть какое-то хобби, увлечение, то это не значит, что они сумасшедшие.

— Поверь мне, Рональд, в данном случае именно так и есть.

— Гейл, я настаиваю, чтобы в «Флай энд фри» отправилась ты.

— Нет. — Гейл категорично покачала головой.

— Да. У тебя уже есть опыт… — Рональд решил сменить тактику: перейти от кнута к прянику.

— Почему я? Каждый год. Неужели больше никто не хочет полюбоваться на парящих в небе людей? Джефри, почему бы тебе не поехать в Окленд? Ты ведь увлекаешься спортом. На мой взгляд, репортаж о парашютистах будет куда уместнее в рубрике «Спорт».

Молодой мужчина атлетического телосложения, красноречиво свидетельствовавшего о многих часах, проведенных в тренажерном зале, усмехнулся.

— Не выйдет, милая Гейл. Я уже еду на соревнования в яхт-клуб.

— Джефри, это же совсем рядом! — взмолилась Гейл. — Тебе достаточно будет поднять голову вверх и отвести взгляд от океана.

Джефри усмехнулся.

— Гейл, подумай сама. Ты ведь была в «Флай энд фри» в прошлом году…

— И в позапрошлом тоже, — добавила она.

— Вот видишь. Тебе ничего не стоит съездить туда и в этот раз. Ты вообще можешь написать репортаж, не побывав на месте событий. Вряд ли праздник в этом году будет чем-то отличаться от предыдущих. Насколько я помню две твои предыдущие статьи… Извини, конечно, но такое чувство, что ты писала их под копирку.

— Спасибо, дружище. Ты всегда умел сделать комплимент, — язвительно заметила Гейл.

— Не обижайся. Такова уж наша работа. Зачастую не журналист выбирает факты, а они находят его.

— Во-первых, — вмешался в дружескую перепалку мистер Бэллет, — Джефри, перестань нести чушь. Что подумает наша юная Стейси? Решит, что «Обсервер» занимается фальсификацией, подсовывает читателям вторичный продукт.

Джефри перевел взгляд на миловидную стажерку Стейси Уильяме. Девушка опустила густые черные ресницы и залилась густым стыдливым румянцем.

— Ничего… все в порядке. «Обсервер» не нуждается в дополнительной рекламе, мистер Бэллет. Всем известно, что журнал стоит на защите общественных интересов и не опускается до клеветы, компромата и черного пиара. За пятьдесят лет существования «Обсервер» стал лидером среди качественных периодических изданий Сан-Франциско, — как по писаному протараторила Стейси.

Рональд Бэллет самодовольно усмехнулся. Конечно, ему и впрямь приятно было слышать похвалу в адрес своего детища.

— Что ж, Гейл, тебе придется и в этом году отправиться в Окленд. Просто посмотри по сторонам, запиши парочку названий трюков, которые они выполняют, побеседуй с членами клуба… Да что я тебя учу? Ты ведь и сама прекрасно знаешь, что нужно делать.

Гейл недовольно надула губы.

— Мои желания уже в расчет не принимаются? Я не могу писать об одном и том же третий год подряд! Не могу.

— Можешь, — спокойно парировал мистер Бэллет. — Я верю в тебя. Ты ведь умудряешься из одного заявления политика сделать аналитический материал на пять полос!

— Это совершенно иное дело.

— Гейл, не упрямься.

— Рональд, — забыв о субординации, начала Гейл, — я занимаюсь экономикой и политикой, ясно? А то ты завтра вообще пошлешь меня писать о модных тряпках сезона!

— Тебя интересует бизнес и политика, верно?

Гейл кивнула.

— Так вот, считай, что ты в родной стихии. Большинство членов клуба «Флай энд фри» — крупные предприниматели, банкиры, владельцы фешенебельных отелей и тому подобные важные птицы.

Однако стоит им оказаться на территории клуба, как они тут же об этом забывают и превращаются в полоумных экстремалов, готовых сигануть с самолета на высоте птичьего полета. Меня дрожь пробирает от одного их вида. — Гейл в подкрепление своих слов передернула плечами. — Неужели им мало адреналина от торгов на бирже?

— Не нам судить богатых мира сего, — перефразировал мистер Бэллет известную поговорку. — Ты поняла, Гейл, к чему я все это говорил?

Она помотала головой.

— Сейчас июль, середина лета, затишье, мертвый сезон. Тиражи всех изданий падают, доходы, соответственно, тоже. Нам необходимы спонсоры и рекламодатели. Где же их взять, а?

Наконец Гейл поняла, к чему клонил редактор.

— Мистер Бэллет, позвольте нам с Рейчел идти. — Джефри уже поднялся со стула.

Молодая привлекательная брюнетка, сидевшая рядом с ним, тоже.

— Да-да, вы свободны. Стейси, ты тоже можешь идти. Проверь корреспонденцию.

Стажерка улыбнулась и вышла из кабинета с таким видом, словно ее отправили на важное задание, а не обрекли на скучную работу в секретариате.

Гейл тоже поднялась, однако мистер Бэллет взглядом дал понять, что ее он пока не отпустил.

Она со вздохом опустилась на стул.

— Гейл, неужели тебе так сложно еще раз написать этот чертов репортаж? Я понимаю, что здесь негде развернуться, проявить свою фантазию, приложить таланты… но пойми, нам нужна хвалебно-восторженная статья об этих чертовых психах, щекочущих себе нервы с помощью парашюта. Видишь, я с тобой абсолютно честен.

— Ронни, отправь в клуб Стейси.

— Стажера? — с сомнением спросил Рональд, словно вообще не принимал Стейси в расчет.

— А почему бы и нет? Она ничем не отличается от той Гейл Сейзмор, которая пришла к тебе пять лет назад. Однако ты отправил меня на задание в первый же день.

— И не прогадал, — с улыбкой добавил Рональд, в задумчивости потерев подбородок.

— Договорились? — весело спросила Гейл, уже празднуя победу.

— Ох, ты роняешь мой авторитет в глазах прочих сотрудников редакции, — сокрушенно произнес Рональд. — Чтобы жизнь не казалась тебе приторно-сладкой, а Джефри с Рейчел не судачили, что ты моя любимица, поедешь на пресс-конференцию, которую завтра дает в «Трансамерика пирамид» Фрэнк Хантингтон. Вряд ли что-то сенсационное, но кто его знает…

Гейл тяжело вздохнула, предчувствуя долгую скучную пресс-конференцию. Однако отпираться нельзя, иначе даже сверхлиберальный редактор покажет зубы.

— Хорошо.

— Позвони и уточни время. Гейл, сделай из этого конфетку.

— Постараюсь, Ронни.

— Запомни: я в последний раз иду у тебя на поводу, — со вздохом сказал Рональд Бэллет прежде, чем Гейл вышла из его кабинета.

Сколько раз он уже произносил эту фразу вслед этой сотруднице редакции?!

Гейл снова зевнула.

Не хватало только уснуть за рулем, подумала она. Впрочем, после наискучнейшей пресс-конференции, на которой ей только довелось побывать в своей жизни, неудивительно, если она захрапит на очередном светофоре.

Хотя… Гейл поёжилась от холода. Несмотря на то что была середина лета, ездить по Сан-Франциско в машинах с откидным верхом было небезопасно для здоровья. Гейл пробрало до костей от холода. Пронизывающий ветер да еще этот чертов «летний туман» — бич всех жителей прекраснейшего из городов Соединенных Штатов, да и всего американского континента.

Гейл усмехнулась, вспомнив шутку Марка Твена о том, что самую холодную зиму он провел летом в Сан-Франциско.

Жители США считают, что у них два родных города: тот, где они родились, и Сан-Франциско. Это город американской мечты, который они любовно называют Парижем Запада, Золотым портом, Городом у залива, просто Городом или Фриско.

Гейл подобно сотням тысяч юношей и девушек устремилась с Восточного побережья, из родного Ричмонда, чтобы тоже воплотить свою американскую мечту в жизнь. Казалось, с тех пор прошла целая вечность, а не каких-то пять лет.

Безусловно, она изменилась. Стала более самостоятельной, уверенной в себе… Самодостаточной, определила бы она свой статус. Возможно, именно в этом и крылась причина ее одиночества.

Многочисленным поклонникам оставалось лишь разводить руками и недоумевать, почему Гейл дала им от ворот поворот. Не могла же она напрямую заявить, что все они кажутся ей слабыми, несостоявшимися и не до конца реализовавшимися людьми! Почему мужчины искали в ней защитницу, мать-покровительницу? Почему никто не желал видеть в ней хрупкое, ранимое существо, которому требовалась ласка и забота, которых она лишилась, покинув родительский дом?

Дэниел, с которым она встречалась уже почти год, был исключением. Нет, он вовсе не являлся сказочным принцем на белом коне, но, по крайней мере, он не требовал от Гейл домашних обедов и стирки носков. Конечно, Дэниел не раз поднимал вопрос о том, что им пора жить вместе, однако Гейл каждый раз находила тысячу причин, препятствовавших воссоединению. Что-то ее останавливало. Она даже знала, что именно. Однако менять ситуацию не считала нужным.

Они с Дэниелом виделись раз-другой в неделю, ходили в рестораны, посещали концерты по выбору Гейл. В общем, ей не на что было жаловаться. Никто и не обещал неземных страстей. По ней, так и лучше: тишь да гладь. У нее на работе было столько форс-мажорных обстоятельств, нервотрепок и стрессов, что хотя бы в личной жизни она заслужила покой. Именно ради сохранения этого самого покоя Гейл и упорствовала, отказываясь перебираться к Дэниелу, жившему в огромном особняке.

Впрочем, сейчас не время для грустных мыслей. Надо ехать домой и приниматься за работу. Так или иначе, но ей нужно выжать из толстой папки отчетных документов, которые ей вручили на пресс-конференции, и скупых ответов Фрэнка Хантингтона на ее вопросы все, что только возможно. Безусловно, придется потрудиться, не исключено, что даже лечь спать удастся только под утро…

Однако Гейл не привыкла жаловаться на судьбу, особенно учитывая тот факт, что последняя была к ней более чем благосклонна. Глядишь, она еще получит какой-нибудь приз на конкурсе «Как из ничего сделать все» (при этом не раздув из мухи слона).

Гейл снова зевнула, остановившись на красный свет светофора.

Из сумочки раздался мелодичный звонок сотового телефона. Вовремя, подумала Гейл, достав миниатюрную «раскладушку». Так, по крайней мере, я не усну.

— Гейл, мне жаль…

— Мистер Бэллет, — неожиданно для себя самой перешла на официальный тон Гейл. Судя по голосу главного редактора, в Сан-Франциско произошло третье за его историю землетрясение, а она л не заметила. — Что случилось?

— Тебе все-таки придется отправиться в клуб «Флай энд фри». Прямо сейчас.

— Только не это!

— Стейси сломала ногу. Она только что позвонила из машины «скорой помощи» и сообщила, что не сможет добраться до Окленда.

— Черт побери!

— Полностью с тобой согласен, Гейл.

— А Рейчел? Почему бы ей не заменить Стейси?

— Если бы ты вчера не опоздала на планерку, то была бы в курсе, что Рейчел сегодня и завтра сидит на заседаниях общественного совета в Университете Беркли.

Гейл обреченно вздохнула.

— Где ты сейчас находишься?

— Стою на перекрестке Маркет-стрит и Ван Несс-авеню, — после недолгой паузы ответила Гейл.

— Отлично! — обрадовался Рональд. — Выезжай на сто первую, затем свернешь на восьмидесятую. Плюс десять минут на мост до Окленда… Успеваешь!

Мистер Бэллет отключился в тот самый момент, когда Гейл собиралась высказать ему все, что думает по поводу несуразной Стейси и его самого.

Зажегся зеленый свет.

Выбора не было.

Гейл свернула на автомагистраль номер сто один.