"Ночь под дулом пистолета" - читать интересную книгу автора (Браун Сандра)

10

Тайл мыла грудь и шею с помощью детского подгузника, когда ощутила за спиной какое-то движение. Она быстро оглянулась. Трудно было сказать, кто смутился больше, она или Док. Он невольно опустил глаза на ее кружевной сиреневый бюстгальтер. Тайл почувствовала, как лицо и грудь заливает теплая волна румянца.

– Простите, – пробормотал он.

Пока Док совещался с Ронни, Тайл решила воспользоваться моментом, чтобы снять блузку и немного помыться. Но он вернулся раньше, чем она ожидала.

– Я подумала, что мне стоит хоть немного привести себя в порядок, прежде чем встать перед камерой, – смущенно пояснила она, снова повернувшись к нему спиной.

Тайл надела чистую футболку, которую припасла заранее. Расправив ее, она повернулась к Доку и опустила руки. На футболке спереди был изображен флаг штата Техас и слово «Дом» под ним.

– До высокой моды не дотягивает, – печально заметила она.

– В этих краях – вполне, – возразил Док.

Они взяли по бутылке воды, сели рядом, прислонившись спиной к морозильнику.

– Как Сабра? – спросила Тайл. – Не лучше?

Док пожал плечами, на лице его отражалось беспокойство.

– Она потеряла много крови. Сейчас кровотечение уменьшилось, но все равно ей необходимо наложить швы. Опасность инфекции сохраняется.

– А во врачебном чемоданчике не было ничего для этого?

Он отрицательно покачал головой:

– Нет, я проверил.

Сабра и девочка спали. После того как Тайл договорилась с агентом Кэллоуэем о видеосъемке, Ронни снова занял свой пост. Больше всего его беспокоили мексиканцы и Кайн. Он бдительно следил за ними. Берн и Глэдис дремали, склонив головы друг к другу. Донна листала дешевый журнал, как она, вероятно, обычно делала, когда не было посетителей. Пока все было спокойно.

– А как девочка? – спросила Тайл Дока.

– Молодцом. Я ее прослушал – к счастью, в чемоданчике Кайна обнаружился стетоскоп. Сердцебиение ровное. Легкие чистые. Но я бы предпочел, чтобы ее обследовали специалисты.

– Может быть, все скоро закончится. На нашем канале новостными программами руководит мой приятель Галли. Он уже несколько часов знает, что я нахожусь среди заложников. Я почти уверена, что он уже привез сюда нашу команду. Кэллоуэй это сейчас проверяет. Он обещал перезвонить сразу же, как будет знать. Я очень надеюсь, что видео поможет.

– Хотелось бы в это верить, – сказал он, бросая на мать и ребенка обеспокоенный взгляд.

– Вы замечательно потрудились, Док.

Он подозрительно взглянул на нее, как будто ждал, что за комплиментом последует упрек.

– Я искренне говорю. Вы просто отлично справились. Может, вам когда-то стоило выбрать гинекологию или педиатрию, а не онкологию?

– Все может быть, – мрачно заметил он. – Я не добился слишком больших успехов, сражаясь с раком.

– Но у вас же были отличные показатели успеха! Куда выше средних…

«Да, конечно, только я не смог вылечить ту, которая была для меня важнее всего. Мою собственную жену», – так Тайл мысленно закончила за него его мысль. Она понимала, что бесполезно доказывать, как много пользы он принес. Ведь по его личному счету эта единственная жертва была символом проигранной войны.

– А почему вы пошли в онкологию?

Сначала ей показалось, что он не ответит, но Док, помолчав, сказал:

– Мой младший братишка умер от липомы, когда ему было девять лет.

– Мне очень жаль…

– Это было давно.

– А сколько лет тогда было вам?

– Двенадцать или тринадцать.

– И все же его смерть произвела на вас такое сильное впечатление.

– Я помню, как тяжело было родителям.

«Получается, что он потерял двух людей, которых любил, – и обоих убил тот самый враг, которого он не смог победить», – подумала Тайл.

– Вы не смогли спасти своего брата и жену, – сказала она вслух. – Вы поэтому бросили медицину?

– Вы же были там, – сердито сказал он. – Вы знаете, почему я бросил.

– Я знаю только то, чем вы сочли нужным поделиться с журналистами, а это просто мизер.

– Пусть так и останется.

– Я помню, что вы злились…

– Это не то слово. Я был в ярости. – Он говорил громким шепотом, но все равно Кэтрин заерзала на руках у матери.

– И на кого же вы злились? – спросила Тайл, понимая, что рискует, что опасно так на него давить: он может вообще замкнуться. Но она все же хотела попробовать. – Вы злились на родственников жены, которые выдвинули необоснованное обвинение? Или на своих коллег, которые вас не поддержали?

– Я злился на всех. На все. На этот проклятый рак, на мою собственную беспомощность…

– И вы решили сжечь мосты?

– Совершенно верно, при этом подумав: «Кому, черт побери, это нужно?»

– Понятно. И вы изгнали себя в этот богом забытый край, где заведомо не могли быть никому полезным.

Док обратил внимание на ее сарказм. Черты его лица напряглись от растущего раздражения.

– Послушайте, я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы вы или кто-либо другой анализировали мое решение. Или сомневались в его правильности. Или брали на себя труд судить меня. Если я решил заняться скотоводством, или стать танцовщиком, или бродягой, то это мое личное дело, оно никого не касается!

– Вы правы. Не касается.

– Кстати, пока мы говорим о делах, – добавил он тем же язвительным тоном, – скажите мне честно: эта ваша идея насчет видеосъемки…

– Что вас интересует?

– Это вам нужно только для того, чтобы помочь Ронни и Сабре?

– Разумеется.

Док воззрился на нее с открытым недоверием, что ее очень задело.

– Я полагаю, что мы должны сделать все возможное, чтобы переубедить Денди и разрядить обстановку. – Тайл чувствовала, что защищается, и это ее раздражало. – Мне вовсе не кажется, что агенту Кэллоуэю нравится эта тупиковая ситуация. Что бы ни говорил Кайн, Кэллоуэй производит впечатление порядочного человека, который делает свою работу, но не любит бряцать оружием и проливать кровь. Мне кажется, он хочет сделать попытку мирно договориться. Я всего лишь предложила свои услуги, которые, надеюсь, могут помочь.

– Но одновременно у вас получится чертовски интересная передача!

Слушая мягкий голос Дока и глядя в его проницательные глаза, Тайл вспомнила о спрятанном в кармане джинсов магнитофоне.

– Ладно, вы правы, – смущенно призналась она. – Передача получится потрясающая. Но я очень привязалась к этим ребятишкам. Я помогла их ребенку появиться на свет, так что мое предложение не так уж эгоистично.

Док скептически хмыкнул.

– Вы предвзяты, Док. Вы в принципе не любите репортеров, и, учитывая ваш опыт общения с прессой, вас можно понять. Но я вовсе не такая бесчувственная и бессердечная, как вы явно думаете. Меня очень заботит судьба Ронни и Сабры. И Кэтрин. И судьба нас всех.

После длинной паузы он заметил:

– Я вам верю. – Глаза его остались такими же пронизывающими, но появилось в них что-то другое: мягкое и почти нежное. – Знаете, вы держались прекрасно, – сказал он. – С Саброй. Ведь вы вполне могли меня подвести – испугаться, упасть в обморок… Что-нибудь в этом роде. Но от вас, наоборот, исходило спокойствие. И вы помогали. Спасибо.

– Пожалуйста. – Тайл негромко рассмеялась. – Но на самом деле я жутко нервничала.

– Я тоже.

– Нет, правда?

– Честное слово.

– Ни за что бы не догадалась.

– Ужасно нервничал. У меня почти нет опыта с родами. Пока учился, несколько раз ассистировал, но всегда в прекрасно оборудованной, стерильной больнице и в присутствии других врачей и сестер. Я перезабыл почти все, что тогда выучил. Так что боялся я всерьез.

Тайл некоторое время смотрела в пространство, потом перевела взгляд на него.

– Я нервничала до того момента, как увидела головку ребенка. Затем меня охватило ощущение происходящего чуда. Это было… замечательно! – Она не могла подобрать слов, чтобы описать свои чувства: уж очень они были многогранны. – Честно, Док, замечательно.

– Я понимаю, что вы хотите сказать.

И снова, наверное, уже в сотый раз они посмотрели друг другу в глаза. Наконец он сказал:

– Если мне еще когда-нибудь суждено будет присутствовать при неожиданных родах…

– Вы будет знать, кого вам надо позвать на помощь!

Тайл протянула руку, и Док пожал ее. Но он не просто закреплял этим их партнерство. Он задержал ее руку в своей, что делало пожатие чем-то очень личным, почти интимным.

За исключением того эпизода, когда Тайл приклеивала марлю к его ране на плече, а это был первый раз, когда они коснулись друг друга. Ей показалось, что ее ударило током. Внутри что-то екнуло, Тайл захотелось быстро отнять руку – или не отнимать ее никогда.

– Сделайте мне одолжение, – тихо попросил он.

Она молча кивнула.

– Я не хочу попасть в объектив камеры.

Тайл неохотно отняла руку.

– Но вы же неотъемлемая часть этой истории.

– Вы же сами сказали, что история – вторична.

– Да, но я также призналась, что это потрясающая история.

– Я не хочу попасть в объектив, – повторил он. – Помогите мне.

– Простите, Док, вряд ли. Вы уже по уши влипли в эту историю.

– Это для тех, кто находится здесь. У меня не было другого выбора. Но тем, кто снаружи, я ничего не должен, черт возьми! Тем более – развлечений за счет копания в моей личной жизни. Договорились?

– Я постараюсь. – Спрятанный в карман магнитофон внезапно показался Тайл очень тяжелым. – Но я не могу ручаться за оператора.

Док красноречиво взглянул на нее, будто просил не считать его дураком.

– Еще как можете! Вы будете всем руководить. Так постарайтесь меня не засветить.

Док встал и подошел к Сабре, а Тайл задумалась, не были ли его комплименты и это ласковое прикосновение рассчитаны на то, чтобы сломить ее оборону, – старый, как мир, способ, каким пользуются красивые мужчины. Сознательное стремление показать себя с более мягкой стороны, а не бросаться в атаку. Пряник вместо кнута, так сказать.

А потом она также подумала, что бы он сказал, если бы знал, что та видеопленка будет не единственным свидетельством, когда она начнет делать свою передачу. Его уже записали на видео, а он не имел об этом понятия…

Но тут зазвонил телефон, и она решила, что подумает об этом позже.

Когда боковая дверь фургона открылась, Кэллоуэй быстро поднялся на ноги. Первым вошел шериф Монтез, к которому Кэллоуэй с некоторых пор начал относиться с уважением. За ним следовал кривоногий, пузатый, лысый человек, от которого несло, как от пачки сигарет «Кэмел», которая торчала из нагрудного кармана его рубашки.

– Меня зовут Галли.

– Специальный агент Кэллоуэй. – Они пожали друг другу руки, и Кэллоуэй добавил: – Нам лучше поговорить снаружи. Здесь становится тесно.

Внутри фургона в данный момент находились три агента ФБР, не считая Кэллоуэя, психолог из ФБР, Расселл Денди, Коул Дэвидсон, шериф Монтез и вновь прибывший. Но Галли решительно заявил:

– Тогда вышвырните кого-нибудь вон, потому что я не уйду отсюда, пока не уверюсь, что с Тайл все в порядке. Я редко оставляю свой пост, мистер Кэллоуэй, но сегодня я его оставил в руках сосунка с крашеными волосами и тремя кольцами в брови. Эдакий умник, только что из университета! – Он презрительно фыркнул, давая понять, что он думает о том, будто тележурналистов можно обучить в колледже. – То, что я это сделал, показывает, насколько я высокого мнения о Тайл Маккой. Так что, мистер Кэллоуэй, я останусь в этом фургоне, пока не кончится заварушка. Вы Денди, верно? – Он внезапно повернулся к миллионеру из Форт-Уэрта.

Денди не счел нужным отозваться на такое неуважительное приветствие.

– Так вот, чтобы вы знали, – сообщил ему Галли, – если с Тайл что-нибудь случится, я лично вырву ваши проклятые кишки. Мое мнение: все это произошло из-за вас. – Оставив Денди задыхаться от злости, он снова повернулся к Кэллоуэю. – Итак, что нужно Тайл? Она получит все, что хочет.

– Я согласился выполнить ее просьбу послать туда видеооператора.

– Он снаружи, со всеми прибамбасами, и рвется в бой.

– Но сначала я хочу напомнить вам о нескольких основных требованиях к этой записи.

Глаза Галли подозрительно сузились.

– Например?

– Эта запись должна служить также и нашим целям.

Коул Дэвидсон шагнул вперед.

– Каким целям?

– Я хочу видеть магазин изнутри.

– Зачем?

– Мистер Дэвидсон, речь идет о заложниках. Их удерживают там под дулом пистолета. Я должен знать, что там происходит, чтобы реагировать соответствующе.

– Вы обещали, что мой сын не пострадает.

– И я обещание сдержу. Никто не пострадает, если это будет зависеть от меня.

– Насколько я понимаю, мальчишка хочет передать вам какое-то послание, – заметил Галли. – Он может сорваться, если решит, что вы слишком много внимания уделяете обстановке.

– Я хочу знать, что там, в этом магазине! – уверенно заявил Кэллоуэй, прекращая дальнейшее обсуждение. Ему было безразлично, нравится это кому-нибудь или нет. Условие не подлежало обсуждению.

– Это все? – нетерпеливо спросил Галли.

– Это все. Сейчас я позвоню мисс Маккой.

Галли жестом пригласил Кэллоуэя к телефону.

– Валяйте. Я за вас вашу работу делать не собираюсь.

Наглость этого смешного старика позабавила Кэллоуэя, но с Ронни он заговорил деловым тоном.

– Это агент Кэллоуэй. Передай трубку мисс Маккой.

– Так вы позволите нам снять видео?

– Именно об этом я и хочу с ней поговорить. Позови ее, пожалуйста.

Через несколько секунд Тайл уже была у телефона.

– Мисс Маккой, ваш оператор…

– Кип, – подсказал Галли.

– Кип находится здесь.

– Спасибо, мистер Кэллоуэй.

– Только учтите: мы не собираемся снимать документальный фильм. Я даю вам на всю съемку пять минут. Время пойдет, как только оператор окажется в магазине. Он тоже получит инструкции.

– Я думаю, этого будет достаточно. Ронни и Сабра смогут за это время сказать то, что собираются.

– Я попрошу Кипа, чтобы он…

– Нет-нет, ребенок в порядке, – быстро перебила Тайл. – Я прослежу, чтобы Кип снял девочку крупным планом.

– Вы хотите сказать, что не следует снимать внутренность магазина?

– Правильно. Она очаровательна. Сейчас спит.

– Я… гм… – Кэллоуэй никак не мог догадаться, что она хочет ему сказать. А после неудачи Кайна он больше не мог себе позволить ошибаться.

– Что она говорит? – вмешался Галли.

– Она почему-то не хочет, чтобы на видео снимали магазин. Хотите с ней сами поговорить? Мисс Маккой, я сейчас включу громкую связь.

– Тайл, это Галли. Как ты там, детка?

– Галли! Ты здесь?

– Не можешь поверить? Представь себе, я, который никогда не удаляется от телестудии больше чем на десять миль, явился сюда, в эту дыру. Причем на вертолете. Самое шумное сооружение из всех, на чем мне повезло летать. Представляешь, мне не разрешили курить во время полета. Весь день пошел насмарку. Как ты?

– Все хорошо.

– Как только ты оттуда выберешься, угощаю тебя «Маргаритой».

– Я не забуду, не надейся.

– Слушай, Кэллоуэй тут запутался. Ты не хочешь, чтобы Кип снимал внутренность магазина?

– Верно.

– Боишься кого-то шокировать?

– Вроде того.

– Ладно. А как насчет общего плана?

– Это очень важно, обязательно!

– Понял. Широкий охват, но никто этого не замечает. Делаем вид, что снимаем только крупные планы. Ты этого хочешь?

– Я всегда могла на тебя положиться, Галли. Итак, мы ждем Кипа. – Она повесила трубку.

– Вы все слышали, – заявил Галли, направляясь к двери, чтобы дать указания оператору. – Вы получите свой панорамный снимок, мистер Кэллоуэй, но по какой-то причине Тайл не хочет, чтобы кто-то знал, что попал в объектив.