Сапарин ВикторСпичка

В. САПАРИН

СПИЧКА

Коробка была как коробка и спичка тоже самая обыкновенная на вид. Она почему-то долго не разгоралась. Я хотел уже взять другую, но тут заметил, что спичка, которую я держал в руке, слабо светится.

Я был настроен благодушно. После обеда я сидел на диване и никуда не торопился.

"Ну, ну, -поощрял я спичку, головка которой тихо тлела, розовея. - Смелее! Давай, давай!"

Отставив руку в сторону, с незажженной папиросой во рту я терпеливо наблюдал, как головка спички наливалась жаром и светлела, пока вдруг не вспыхнула ярко-белым пламенем.

Собственно, пламени не было. Просто на конце спички сверкала блестящая точка, такая нестерпимо резкая, что смотреть на нее было невозможно.

Я отвел глаза, продолжая держать спичку в пальцах. В наступивших сумерках эта ничтожная лучинка освещала комнату не хуже трехламповой люстры. Свет был такой ослепительный, какой бывает при дуговой сварке, только там он трепещет, точно бьется гигантская бабочка с белыми крыльями, а здесь был немигающий и ровный.

"Однако", - подумал я, проводя ладонью по лбу, с тем ощущением, которое испытываешь, глядя на фокусника, добывающего огонь из собственного рта на глазах у целого зала.

Но зрение меня не обманывало. Спичка, как маленький факел, все еще светилась в руке у меня и, насколько я заметил, не убывала в своей длине. Я сидел, как очарованный, забыв про папиросу.

Соломка, которую я сжимал в пальцах, была ребриста и не горяча на ощупь. Все было обычным, кроме этого странного пламени, не похожего ни на что.

Только минут через пять, если не больше, я заметил, что ножка спички чуть укоротилась, а блестящая звездочка приблизилась к моим пальцам.

Это обрадовало меня. "Значит, - подумал я облегченно, - это не сон и не галлюцинация. Что же это за штука?"

Я уже иначе стал смотреть на спичку. Чудеса техники были мне несколько знакомы, и я немедленно начал искать разумные объяснения.

"Термитный состав, - размышлял я, - какой-то новый, мне неизвестный. Это раз. Перемешан с изолятором тепла - надо сказать, почти идеальным: спичка сгорела уже до половины, а соломка так и не нагрелась. Это - два. Смесь спрессована под большим давлением. Три".

Я взвесил спичку на руке. Она показалась мне тяжелее обычной впрочем, по остающейся половинке трудно было судить о полном весе этой тонкой палочки, да еще с помощью такого грубого прибора, как рука.

Осторожно попробовал я отломить конец соломки. Спичка оказалась на редкость прочной. Во всяком случае, у меня осталось такое ощущение, как если бы я попытался сломать гвоздь.

"Конечно, прессованная, - решил я. - Сжата до плотности железа".

Светящаяся точка тем временем подбиралась к кончикам моих пальцев. Мне не хотелось держать прямо в руке эту крошечную звездочку. Вероятно, температура ее была немногим ниже температуры поверхности настоящей звезды. Я поднес спичку ко рту и дунул на нее изо всех сил. Чудак, я думал ее погасить! С таким же успехом я мог дунуть на электрическую лампу. Словно в насмешку, искорка засверкала даже ярче. Или это мне так казалось?

Я хотел бросить неугасимый остаток спички в пепельницу. Но пепельница была из пластмассы и могла загореться. Термитные составы развивают обычно высокую температуру, при которой расплавляется даже железо.

Создавалось довольно нелепое положение. Беспомощно обведя взглядом комнату, я остановил его на шарообразном сосуде, наполненном на три четверти водой и стоявшем на круглом столике. Это был аквариум, который я купил своему младшему сыну Игорю ко дню рождения неделю назад. Единственная его обитательница - золотая рыбка с мягким волнистым хвостом - легкомысленно выпрыгнула вчера из аквариума и погибла прежде чем успели ей притти на помощь. В понедельник я обещал сыну купить другую рыбку, а пока... мне показалось, что тепло от спички уже доходит до моих пальцев, - недолго раздумывая, я бросил ее в аквариум.

Сантиметровый кусочек спички упал на дно аквариума и спокойно продолжал гореть под водой.

Правда, это спокойное состояние продолжалось не более полуминуты.

Вода в аквариуме быстро нагрелась, словно в горшке, затем закипела и от круглого столика повалили клубы пара.

Белый огонек, казавшийся расплывчатым сквозь круглое стекло, горел на дне аквариума упрямо и бурно. Временами казалось, что сосуд наполнен жидким металлом. Даже голубоватые язычки показывались на клокочущей поверхности.

Очевидно, вода разлагалась на водород и кислород. В этом не было ничего удивительного: электрическая дуга тоже горит под водой. Есть такие температуры, против которых вода бессильна.

Я сидел ошеломленный, растерянно созерцая зрелище горящей... воды.

Вдруг аквариум с треском лопнул. Это было похоже маленький взрыв. Осколки стекла вместе с водой и огоньком спички, мелькнувшим в воздухе, как метеор, полетели на пол.

Я хотел быстро нагнуться, схватить то, что оставалось еще от спички и выбросить в окно. Ведь при такой температуре она моментально прожжет паркетный пол, провалится в междуэтажное перекрытие и, чего доброго, пронижет весь дом сверху донизу, как волшебная игла, с шестого этажа, где я жил, до подвала, вызывая огонь и сея панику.

Но если ее выкинуть в окно, она упадет на асфальт. В следующее мгновение я отчетливо представил себе, как этот неукротимый огонек касается асфальта. Тот быстро нагревается, асфальтовые пары вспыхивают - и вот, уже весь тротуар пылает. Чорт возьми, не пожарную же команду вызывать, чтобы погасить несчастную спичку!

Тут на меня нашло некоторое странное состояние оцепенения. Со мной это иногда случается, если я долгое время о чем-нибудь думаю и все безрезультатно, а затем (как правило, в самый неожиданный момент) вдруг вижу путь к решению измучившей меня задачи. В такие моменты прозрения я забываю обо всем на свете, сосредоточиваюсь только на мысли, которая мелькнула в глубине сознания и которую страшным усилием ума нужно вытащить на свет. Обычно это состояние длится у меня всего несколько секунд. Так случилось и теперь: внезапно одна идея осенила меня, и я забыл обо всем, даже о спичке, которая, собственно, и натолкнула меня на эту мысль.

Когда я очнулся, - не знаю, сколько прошло времени, - я увидел высыхающие лужицы воды на полу, осколки стекла, но не обнаружил никаких следов спички.

Провалилась? Я быстро очутился на полу, обследовал паркет, но ни малейших признаков дырки, которую могла бы прожечь спичка, не нашел.

Спичка словно растаяла. Исчезла бесследно. Собственно, она могла просто сгореть дотла, пока летела вместе с осколками аквариума на пол, или в ту последнюю секунду, когда она лежала на одном из таких осколков на полу.

Отряхнув пыль с брюк, я возвратился к дивану. Стыдно сознаться, но меня не покидало ощущение счастливо избегнутой опасности. Ну, уж и спичка! Мне захотелось закурить.

Я взял в руки коробку - в ней было еще десятка три спичек, - разыскал в складке дивана папиросу, выпавшую у меня изо рта (должно быть я здорово разинул тогда рот от удивления!) и чиркнул.

Спичка загорелась как обычно; я дунул на нее и бросил в пепельницу. Пятнадцатая или шестнадцатая спичка, которой я зажег, наконец, изжеванную папиросу, была такая же, как и все.

Я вертел коробку в руках, изучая надписи, которые обычно никто не читает. Все было самое обыкновенное. Главспичпром, стандарт номер такой-то, в коробке 50 штук. Фабрика была знакомая, она находилась в том же городе, где я жил.

Вся эта история так меня заинтересовала, что я изменил свои планы на этот вечер, оделся и поехал на фабрику.

Был выходной день, но я прошел прямо в лабораторию. Да, я забыл сказать, что я работал в лаборатории на этой фабрике!

Прежде всего я внимательно просмотрел все образцы новых спичек, которые разрабатывал я сам и мои товарищи, сотрудники лаборатории.

Вам кажется странным, что можно разрабатывать какие-то новые образцы спичек? Спичка, полагаете вы, давно изобретена сто лет назад, и изобретателям здесь больше делать нечего. Вы ошибаетесь.

Этот зажигательный прибор, которым миллионы людей пользуются ежедневно, подвергается непрерывному совершенствованию. Прикиньте, чего стоит, например, разумная экономия одной крупинки бертолетовой соли в головке каждой спички, если они изготовляются миллиардами штук в нашей стране. Здесь действует закон больших чисел. Крупинка, умноженная на миллиард, превращается в вагоны. Рецептура зажигательного состава спички - это неисчерпаемое поле для исследовательской изобретательской работы. Но дело не только в рецептуре.

На небольшом стенде были выставлены десятки образцов спичек, изготовленных нашей и другими лабораториями. Здесь не было ничего похожего на ту, что меня так поразила.

Десятки образцов? - удивляетесь вы. Нет, я не оговорился. Ну, например, непромокаемые спички: можно окунуть такую спичку в воду, продержать полчаса, вынуть, чиркнуть, и она вспыхнет как ни в чем не бывало. У нее парафинированная соломка и головка, покрытая тонкой водоупорной пленкой. Или магниевые спички. Это спички - великаны. Соломка у них с карандашик от записной книжки, а головка, как вишня. Применяются они для фотографирования. Чиркнул спичкой, поднял в руке, и через секунду вспышка магния осветит все на пять метров вокруг. С коробкой таких спичек можно выезжать в любую местность, их удобно брать с собой в туристский поход. Всех сортов не перечислишь...

Я перерыл ящики своего рабочего стола. Просмотрел черновые записи в тетрадях, которые я веду, тщательно перелистал справочники и труды по спичечному делу, которыми были забиты два больших шкафа, но нигде не нашел ни малейшего подтверждения своих догадок.

В конце концов мне стало ясно, что та спичка была единственной в своем роде. Она была одна. И других подобных ей не могло быть.

*

Рассказчик умолк. Солнце поднялось уже довольно высоко, и ровная гладь озера сияла, как хорошо вычищенный огромный медный таз. Прибрежные кусты, наоборот, перестали сверкать паутинными каплями росы и словно потягивались со сна, расправляли листья.

Под самым берегом, на котором разостлав плащ, лежали мы вдвоем с Алексеем Степановичем. Слышался изредка слабый плеск. Это пойманная щука ходила, взнузданная, на стальном кукане и время от времени делала попытки освободиться.

Мы выбрались на это чудесное озеро в выходной день половить щук на кружки. Белые круги наших пловучих жерлиц виднелись то там, то здесь на воде, словно унесенные ветром бакены.

- Как единственная в своем роде? - спросил я Алексея Степановича. - Откуда же она взялась, эта спичка?

Рассказ Алексея Степановича показался мне довольно странным, и я еще не решил, как к нему отнестись. До сих пор я знал моего компаньона по рыбной ловле как человека, не особенно склонного к шуткам. Зачем он вздумал рассказывать мне какую-то историю про чудесную спичку, которой к тому же, по его собственным словам, не могло быть?

Алексей Степанович повернул ко мне опаленное ветрами лицо с выцветшими голубыми глазами (может быть, опалило и высушило пламя его спичек) и усмехнулся.

- Просто приснилось, - сказал он вяло. - Задремал тогда на диване.

- Позвольте, а разбитый аквариум и все прочее?

- Все было сном.

- А идея, которая вас так ошеломила?

Алексей Степанович перестал гонять по клеткам плаща рыжего муравья, которому он преграждал путь хворостинкой, и еще раз взглянул на меня.

- Идея была... - сказал он медленно. - Идея была правильная. Я ведь ее сделал, эту спичку, - добавил он вдруг совсем просто.

- Значит, это был вещий сон? - я невольно пожал плечами.

- Наоборот. Мне приснилось то, над чем я давно ломал голову. Это часто бывает. Разве я не сказал вам, что начал думать над идеей еще раньше, чем мне все приснилось? Два месяца я с утра до вечера ломал голову над этой вещью, неудивительно, что под конец она начала мне сниться. Как она выглядит в настоящее время? Конечно, не такой, какой ее создало мое воображение во сне!

Алексей Степанович полез в карман, вытащил узкую сверкающую никелем коробочку, похожую на зажигалку и надавил кнопку. Крышка автоматически приподнялась.

- Вот, - сказал он, подавая мне свой прибор, - в серийном изготовлении.

Из коробочки высовывался аккуратный ряд спичечных головок.

Я вынул одну спичку. Она была обычного размера, только не с ребристой, а округлой ножкой и почему-то серебристого цвета.

Устрашенный рассказом Алексея Степановича, я нерешительно держал в пальцах эту штуку.

Алексей Степанович молча усмехался, поглядывая на меня.

- А зачем она? - спросил я, наконец, и хотел спрятать спичку обратно в металлическое хранилище. У меня не было желания переживать наяву то, что приснилось Алексею Степановичу на диване.

Но мой спутник по рыбной ловле отобрал у меня спичку вместе с коробкой.

- Как зачем? - сказал он. - Вот, например, нам пора закусить, - он достал жестяную банку с надписью "рагу". - Хорошо, что сейчас лето и мы можем развести костер. Но предположим, что сейчас зима и кругом снег, или осень и идет проливной дождь, или, наконец, нельзя развести огонь еще по каким-нибудь соображениям. Тогда поступаем очень просто.

Он чиркнул спичкой о шершавый бок своей металлической коробочки и сунул серебристую палочку в ямку в земле, на которую, как на маленький очаг, поставил банку с рагу.

- Засекайте время, - шутливо сказал он.

Я вынул часы и положил на ладонь. Секундная стрелка не успела описать полный круг, как Алексей Степанович воскликнул:

- Готово!

Рагу уже дымилось, и Алексей Степанович снял банку, чтобы кушанье не подгорело.

Какой повар мог бы похвастаться таким быстрым приготовлением горячего блюда!

Запах от рагу шел аппетитный, и я, предвкушая отличный завтрак, потянулся было уже за походной фляжкой.

Но Алексей Степанович снова остановил меня.

- Минуту, - сказал он и заставил меня принести озерной воды в чайнике.

- Вот, - говорил он, вылавливая зеленый лепесток ряски и ставя чайник на то место, где перед этим стояла консервная банка (я успел увидеть белую искорку на конце серебристой спички, уткнувшейся в песок), - пока мы будем закусывать, поспеет чай.

И он действительно поспел. Пар валил от чайника, как паровоза, когда я снял его с импровизированного очага. От спички оставалась еще половина. Мы не могли придумать, как ее использовать.

- Пропадает, - сказал я. - В темноте, конечно, такой факел может здорово пригодиться. Он ведь не гаснет ни на ветру, ни в дождь, насколько я понимаю. Но сейчас, среди бела дня...

- Не пропадет. - возразил Алексей Степанович.

Пошарив не спеша вокруг себя, он нащупал круглый камешек, взял в руки, приложил к нему пылающий кончик спички и надавил. Сверкающая звездочка отвалилась от спички, мигнула и погасла.

Алексей Степанович держал в пальцах простую серебристую палочку.

Он убрал ее в свою коробочку.

- Как же зажечь ее снова?

- О другую спичку.

Алексей Степанович сунул коробку в карман.

- В этом и заключалась та идея, что занимала меня тогда. Как гасить? Горение у меня было в то время уже налажено. Но вот как гасить? Спичка должна быть совершено безопасной. В этом и заключался весь фокус. Вы понимаете: спичка ломается как раз рядом с пламенем. Происходит благодаря разнице температур и особому составу соломки. Ну, да это скучная материя. Она интересна только посвященным. Но что это? Смотрите!

Я оглянулся. Один из белых "бакенов", мирно дремавших на поверхности озера, пришел в движение. Он поплыл по воде. Потом вдруг стал на ребро и начал быстро крутиться. Должно быть, крупная и сильная рыба сматывала лесу. Затем кружок перевернулся красным донышком кверху и снова замер.

- Терпение, - сказал Алексей Степанович, делая предостерегающий жест. Он встал на колени и всматривался в красный кружок, невинно застывший у самых камышей. - Пусть заглотает.

Я и сам знал, что щука, схватив живца как попало, спешит с ним в укромное место, где и заглатывает добычу с головы. Для этого-то у жерлиц и делается длинная леса. Заглотав живца, щука плывет дальше и только теперь, натянув лесу, чувствует крючок, который обнаруживает свое спрятанное жало. Но уже поздно! Трехлапый крючок, словно маленький острый якорь, сидит в брюхе хищницы...

Красный кружок вдруг заскользил по воде, нырнул, вынырнул, а метрах в пятнадцати от него из воды выпрыгнула большая щука. Она изгибалась всем телом, желая освободиться от крючка; металлический поводок торчал у нее изо рта, леса уходила в воду

- Попалась!

Я схватил сачок и бегом бросился к лодке. Алексей Степанович, как всегда, неторопливо зашагал за мной.